Уилкинз Барбара. «Оскар» за имя

   – Ну, это не информация из первых рук, – сказал он, – но мои друзья брали меня туда, и это было очевидно. Я был очень близко к нему и клянусь, что леди Джордж был накрашен. Бьюсь об заклад.
   – О, Бобби, – хихикнула она.
   – Дом великолепен, – продолжал он. – Антиквариат, ковры. Восточные слуги.
   – С тобой все в порядке? – спросила она.
   – Естественно, – ответил он. – На нем был смокинг и жилет.
   – У меня есть подруга, которая работает на него, – сказала Бет. – Я думаю, что именно поэтому мое имя упоминается в его колонке.
   – Ты становишься знаменитой, – с восхищением сказал Бобби. – Все будут знать, кто ты.
   – Надеюсь, – сказала она, думая, как она сама к этому относится.
   Когда они с Полом поженятся, она, возможно, позвонит Ферн, и та что-нибудь напечатает. «Очаровательная дебютантка Бет Кэрол Барнз выходит замуж за известного отпрыска Пола Фурнье, венчание состоится в церкви при шестнадцати приглашенных». Что-нибудь в этом роде. Пол был так мил эти дни, так внимателен. Он даже пригласил ее сегодня на обед со своими друзьями. Еще одна молодая пара, которая живет в Брентвуде. Она была уверена, что они ей понравятся. Это тоже было впервые. Еще раз впервые.

* * *

   В сумерки Пол и Бет подъехали к двухэтажному дому Джойси и Эдди Ньюфелдов в Брентвуде, к западу от Вествуда и Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Бет сразу оценила этот дом с белыми воротами и множеством фруктовых деревьев в саду. Когда Пол открыл дверцу машины, она почувствовала запах цветов.
   – Замечательно, правда? – сказал Пол, улыбаясь и беря ее за руку. – Много места между домами. Церкви, школы, большой торговый центр в нескольких кварталах.
   – Очень мило, – согласилась Бет, облизывая губы и стараясь припомнить все то, что говорил ей Пол о своих друзьях. Эдди Ньюфелд был звездой футбола, а теперь он страховой агент. И Джойси была очень мила. Дверь им открыл Эдди сразу же, как только Пол позвонил. Он оказался симпатичным парнем, высоким и широкоплечим, с толикой лишнего веса. Джойси, миниатюрная блондинка, выглядывала из-за спины мужа.
   Пол представил их, Бет улыбалась, надеясь, что никто не замечает, что она еле влезла в свое платье. Оно было мандаринового цвета. Пояс платья был застегнут на последнюю дырочку. Скоро придется носить одежду для беременных, мрачно подумала она, когда одевалась. Эта мысль была ей невыносима. Она чувствовала себя такой непривлекательной. Но все это стоит того, напомнила она себе, вспоминая последние дни, проведенные с Полом. Может быть, это повредило ребенку. Но даже доктор говорил, что все в порядке. Этого не следует делать лишь в последние недели. Она заранее обдумывала, как бы удовлетворять Пола, чтобы он не вернулся к своим проституткам.
   – Какой у вас очаровательный дом, – сказала она, почувствовав руку Джойси Ньюфелд в своей.
   – О, вам нравится? – радостно отозвалась та. – Я вам все покажу.
   Бет позволила провести себя в гостиную с камином, из которой французское окно было открыто прямо в сад. С кирпичной террасы были видны освещенный бассейн, фруктовые деревья, цветущие кусты, клумбы. Столовая тоже была очаровательна, стол был уже накрыт.
   – А это моя радость и гордость, – сказала Джойси, проводя Бет в кухню.
   – Чудесно! – У нее даже перехватило дыхание, когда она все увидела. Плита, холодильник. Это была мечта, а не кухня. У нее тоже когда-нибудь будет такая.
   Они присоединились в гостиной к мужчинам. Те стояли с напитками в руках у открытой двери. Бет услышала, как Эдди рассказывал Полу, как сложно построить бассейн, что теперь нужно обнести его забором, чтобы не случилось какого-нибудь несчастья.
   – Что вам предложить, Бет Кэрол? – спросил он, подводя ее к дивану.
   – Только апельсиновый сок, если у вас есть, – сказала она извиняющимся тоном.
   – Конечно, есть, – сказала Джойси, встречаясь глазами с мужем. – Сейчас принесу. Устраивайтесь, Бет Кэрол.
   Потом она вернулась, и они сидели все вместе, беседуя как старые друзья. Джойси все время говорила о своей семье. О том, что ее родители раньше жили в Аркадии, а теперь живут в Калифорнии, чем занимался ее отец, что сейчас он отошел от дел и занимается розами.
   Потом Эдди рассказывал о своей семье. Об отце, который занимался продажей скобяных изделий, о том, что он тоже собирается заняться этим бизнесом.
   Бет думала о том, какие чудесные эти Джойси и Эдди, совсем не похожи на тех людей, которых знал Пол. Как правило, Пол смеялся над такими людьми, как Джойси и Эдди, называя их ограниченными.
   – Ну а теперь, Бет, ты должна рассказать нам о себе, – сказала Джойси, глядя на нее яркими, влажными глазами.
   – Да особо нечего и рассказывать, – ответила она, чувствуя себя так, как будто устраивалась на работу.
   – Может быть, начать с родителей? – подсказал Эдди.
   – Мой отец – глава горнорудной компании на северо-западе, – ответила она, не понимая, почему этому так обрадовался Эдди, удивляясь, почему он с торжеством посмотрел на Джойси. Какое это имеет для них значение?
   – А твоя мать? – спросил Эдди. – Что с ней?
   – Она умерла, когда я была совсем маленькой, – ответила Бет, чувствуя себя неловко и искренне жалея о том, что они сюда пришли.
   – О, это ужасно, – быстро сказала Джойси, ее глаза наполнились слезами, и она погладила Бет по руке. – А что с ней случилось?
   – Послушай, Джойси, – сказала Бет, – я не хочу говорить об этом.
   – Моя дорогая, – сказала Джойси, – мне очень жаль, что ты так расстроилась. Я все понимаю. Это, должно быть, ужасно, потерять мать в таком раннем возрасте.
   Бет закусила губу и попыталась поймать взгляд Пола, но он с улыбкой переводил взгляд с Джойси на Эдди.
   Обед был хорош: бефстроганоф и рис. Но у Эдди и Джойси был миллион вопросов: о ее сестрах, об истории семьи, о том, были ли в ее семье сумасшедшие. Только я, хотелось ей сказать, чтобы они заткнулись, но тут вскочил Пол и начал говорить о фильме, который он снимал, и о том, что ему предложили работу в отделе сценариев. Бет впервые слышала об этом предложении. Она низко склонилась над тарелкой. Это отодвинет поступление в школу бизнеса, отодвинет их будущее. Но, возможно, все это неправда. Пол говорит все это просто, чтобы произвести на них впечатление. Боже, он такой же лжец, как и все в этом городе. Только Полу не нужно лгать. Он богат. Но он все-таки делает это.
   Джойси порхала вокруг, раскладывая по тарелкам лимонный пирог, который она испекла сама.
   – Кофе? – спросила она Бет.
   Она просто засияла, когда Бет отказалась.
   После того как все выпили кофе, Джойси сказала, что она хотела бы показать Бет второй этаж, да и Полу тоже.
   – Чудесно, – согласилась Бет, чувствуя, что резинка трусиков врезается ей в талию, а бюстгалтер режет ребра, как бритва. Может быть, после этого мы отправимся домой, подумала она. Джойси взяла ее за руку и повела вверх по ступенькам, Эдди и Пол следовали за ними. Она не понимала, почему Пол поддерживает знакомство с этими людьми. Они все время говорили о деньгах, которые они вложили в страховые полисы, о своем светлом будущем, о том, что они застрахованы от всего. А эти их вопросы! Это просто грубо. Ей не хотелось признаваться себе в этом, но она просто ненавидела Джойси и Эдди Ньюфелдов. Она не хотела больше их видеть. Она скажет об этом Полу, как только они выйдут отсюда. Пусть расстраивается. Ей все равно.
   Может быть, они клиенты Пола? Может быть, они покупают у него травку? А может быть, Пол хочет, чтобы они вчетвером занялись сексом? От этой мысли ее замутило.
   Джойси провела ее в спальню. Там стояла кровать королевских размеров, покрытая вышитым покрывалом.
   – Это я вышивала сама, – сказала Джойси.
   – Очаровательно, – отозвалась Бет, прикидывая, сколько это заняло времени. Вечность, решила она, но покрывало ей понравилось.
   Комната была чудесной, с бледно-зелеными стенами нежного оттенка, с подходящими шторами на окнах, ранней американской мебелью, которая, возможно, была настоящей.
   Потом Джойси показала ей ванную, тоже бледно-зеленую, где висели вышитые полотенца. Пол и Эдди следовали за ними.
   Джойси распахнула перед ней следующую комнату.
   У Бет перехватило дыхание. Это была детская, с бледно-желтыми стенами, белыми шторами, сияющим потолком. Здесь были сотни игрушек, качели, ночник в форме эльфа.
   – Ах, вы ждете ребенка, – выдохнула она. – Как чудесно.
   – Рядом находится комната няни, – еле слышно сказала Джойси. – Она будет находиться здесь постоянно. А годика через два мы заведем собаку. Коккер-спаниеля. Они хорошо ладят с детьми.
   – Когда вы ожидаете? – спросила Бет, с симпатией глядя на Джойси. Теперь ей было все понятно: нервозность, разговоры о безопасности, о будущем.
   Она увидела, как побледнело лицо Джойси, как она посмотрела на мужа. Пол посмотрел в сторону. Бет вздохнула, чувствуя, что дрожит.
   – И сколько вы собираетесь заплатить за нашего ребенка? – спросила она, стараясь казаться спокойной. Ей это плохо удавалось. В ее словах слышались слезы.
   – Это не совсем так, дорогая, – сказал, покраснев, Эдди и протянул руку в ее сторону. Джойси выглядела так, как будто вот-вот потеряет сознание.
   – Это не продается! – закричала Бет и кинулась вниз по ступенькам прочь из этого очаровательного дома, а сзади в объятиях мужа рыдала Джойси.
   Ничего не видя из-за слез, она бежала по дороге. Потом дорога осветилась светом фар, потом Пол боролся с ней, заталкивая ее в машину, крича на нее, она тоже кричала так, как будто ее убивают.
   – Десять тысяч долларов, – снова и снова повторял он, а она рыдала, размазывая по щекам слезы. – У нас было бы десять тысяч.
   Машина дернулась в сторону, свет фар выхватил очертания деревьев, Пол пытался справиться с машиной. Он убьет нас обоих, подумала она.
   – Ты шлюха! – орал он. – Сука!
   – Выпусти меня! – кричала она, колотя его по руке, по плечу, хватаясь за руль. Он пытался оторвать ее руки.
   – Останови машину!
   – Я знаю, чего ты пытаешься добиться. Ты хочешь обмануть меня, хочешь дать своему ублюдку имя! Дать ему мое положение в обществе.
   – Не смей так называть ребенка! – билась она в истерике. – Не смей, ты чудовище, животное!
   – Думаешь, я не знаю, что этот ребенок не мой? – тоже истерично орал он. – Ты переспала со всеми в городе, а теперь пытаешься повесить это на меня. Не выйдет, дорогая.
   Всхлипывая, Бет откинулась на сиденье. Она закрыла глаза. Теперь он ехал медленнее, осознала Бет. Она пыталась восстановить дыхание, положив руки на живот.
   – Это наш ребенок, Пол, – сказала она, пытаясь вложить в слова убежденность. – Я пользовалась мерами предосторожности с другими, как ты говорил мне. Ты один ничем не пользовался. Именно поэтому я уверена.
   Он смотрел прямо вперед, сжав губы, его пустые глаза отражали свет проезжавших мимо машин.
   Она поняла, что сейчас они едут по центру Лос-Анджелеса. Он остановился перед входом старого кирпичного дома с освещенным фойе. На фасаде была надпись: «Христианская ассоциация молодых женщин».
   Страх сковал ее, когда она увидела, как Пол похлопал по карману и достал свой бумажник.
   – Вот двадцать долларов, – сказал он, протягивая ей купюру. – Это все, что у меня есть.
   Бет сидела с открытым ртом, тупо уставившись на него.
   – Твои вещи я привезу завтра, – сказал он, не глядя на нее. – Я сделал все, что мог. Я не знаю, чем еще могу тебе помочь.
   – Пол, не делай этого, – попросила она. – Мы достанем денег. Я обещаю. Мой отец даст нам. Он богат, ты это знаешь. Он не позволит, чтобы что-то случилось с его внуком. Я знаю его. Я клянусь.
   Он вздохнул, прислонился спиной к сиденью, все еще держа деньги в руке.
   – А если будет девочка? – спросил он наконец.
   – Джойси и Эдди могут удочерить ее, – ответила она.
   – Ты лжешь.
   – Ты можешь сказать им об этом прямо сейчас, – сказала она. – Найди телефон-автомат. Я скажу им это сама.
   Он смотрел на нее подозрительными глазами.
   – Клянусь тебе жизнью ребенка, – сказала она.
   – О черт, – сказал он и завел машину.
   Бет выглянула в окно, посмотрела на случайных прохожих на улице, на полицейскую машину. Ее сейчас занимал вопрос: кто из них больший жулик, Пол или она.

ГЛАВА 22

   – Так что приходи, посмотришь мое жилище, – говорила ей по телефону Ферн. – Это маленький домик для гостей позади сэра Джорджа Дина, он просто очарователен.
   – Я не могу, Ферн, – ответила Бет, с трудом переводя дух после того, как спешила к телефону. Она села на стул рядом со столиком, расставив ноги и выпятив вперед живот.
   – Приезжай, – настаивала Ферн. – Я так давно тебя не видела, я не знаю, как ты выглядишь.
   – Вот тут ты права, – мрачно подтвердила Бет. – Но я не могу, я действительно не могу.
   – Ты должна сказать мне почему, – настаивала Ферн.
   – Я беременна, – прошептала Бет, – вот почему.
   – О, опять. – В голосе Ферн послышалось отчаяние. – Дай мне подумать минутку. Все ходят к Тиюана, и я слышала, что там все в порядке. Чисто, ну и все такое.
   – Это не то, Ферн, – сказала Бет. – У меня будет ребенок. Доктор говорит, что в любую минуту.
   – Ты хочешь сказать, что не сделала тогда аборт? – изумленно спросила Ферн.
   – Я не могла убить моего ребенка, – с чувством собственного достоинства произнесла Бет.
   – С ума сойти, – рассмеялась Ферн. – А я-то пишу о том, что ты ездишь то в Нью-Йорк, то в Европу, а ты собираешься рожать ребенка.
   – Ох, не надо, – сказала Бет, пытаясь усесться поудобнее на стуле, чувствуя себя так, как будто она уже не существует, что теперь она всего лишь вещь. Ее съели заживо. Она не может пройти двух шагов без отдыха, спина убивает ее, а спит она так много, что иногда ей кажется, что она скорее мертва, чем жива.
   – Вы поженились? – спросила Ферн.
   – Нет еще, – призналась Бет.
   – Вам лучше бы пожениться, – сказала Ферн.
   – Это легко сказать, – заметила Бет, проводя рукой по волосам. – Пол даже видеть меня не может. Он не разговаривает со мной. Он находится дома лишь тогда, когда ему нужно читать рукописи для его работы. Он закрывается в спальне, и я его не вижу. У него кто-то есть, какая-то шлюха. А здесь я, жду ребенка…
   – Я думала, ты ждешь ребенка от того парня, который остался у тебя дома, – озадаченно сказала Ферн.
   – Да, – неохотно признала Бет. Ей следовало бы помнить о том, что Ферн собирает слухи, нужно запоминать все, что она ей говорит. – Но он не знает этого. Я ему сказала, что это его ребенок. Ты можешь понять это, Ферн?
   – Конечно, – согласилась Ферн. – Это единственное, что можно было сделать. А почему бы мне не приехать и не повидать тебя? Ты мне все расскажешь. Может быть, выработаем план.
   Действительно, приятно будет кого-нибудь увидеть, подумала Бет. Кроме Бобби, конечно, который приходил каждые две недели, чтобы уложить ее волосы, когда ей становилось совсем невмоготу. Он был так поражен домом, был уверен, что она может заставить Пола жениться прежде, чем родиться ребенок. Он говорил, что он так думает, и вообще он был замечательным. Это он купил ей одежду для беременных. Покупал вещи для ребенка. Даже колыбель. Но будет замечательно встретиться с другой девушкой и обсудить план в отношении Пола. Бобби не годился для этого. Он был слишком занят своими собственными проектами, новым домом, который для него сняли, с чудесной английской и французской мебелью, дорогими поездками, куда его брали, подарками, которые ему делали. Его настроение часто менялось. То он был почти в эйфории, то через секунду в слезах и близок к самоубийству. Может быть, от спиртного или от таблеток?
   И кроме того, чем грузнее она становилась, тем испуганнее делался взгляд Бобби, когда он смотрел на нее. Бет чувствовала себя ужасно оттого, что она так непривлекательно выглядела даже в глазах Бобби, хотя какое ему дело?
   – Я прихвачу каких-нибудь сандвичей, – говорила Ферн. – Я приеду к часу, хорошо?
   – Не сегодня, – возразила Бет. – В пятницу, я приготовлю ленч.
   – Но сегодня же только понедельник, – пожаловалась Ферн.
   – В пятницу, – повторила Бет. – Буду ждать тебя. И зачем я это сделала, подумала она, повесив трубку, у меня нет даже сил встать. Тем не менее это будет хоть какое-то разнообразие. Из маленькой комнаты открывается чудесный вид на сад. Именно там они и будут есть. Нужно снять там чехлы с мебели. Достать фарфор. Это несложно. В буфете двенадцать разных сервизов, на двадцать четыре персоны каждый. А какое серебро? О, еще нужны хрустальные вазы для цветов. Она может срезать цветы в саду. И еще нужно заказать вина. Ферн захочет вина. Или нет? Может быть, она любит водку или ром? Хорошо, она закажет все. Что еще? Еда. Что ей подать? Теперь она даже чувствовала себя не такой уставшей, как обычно.
   С улицы раздался звонок, Бет нажала кнопку, чтобы открыть ворота, прошла через дом, открыла парадную дверь, ждала у ухода. Было жарко, над головой светило яркое голубое небо, она промокнула капельки пота, которые собирались над верхней губой. Под мышками и под бюстгалтером было влажно. Тем не менее она выглядела настолько хорошо, насколько позволяло ее положение. Она позвонила Бобби, и он уложил ей волосы. Она сделала маникюр и надела развевающееся цветастое платье для беременных, которое издали походило на пляжный ансамбль.
   Ее пульс участился, когда она увидела что-то серебристое, приближающееся к ней по аллее и сверкающее в лучах солнца. Ах, это же «бентли» сэра Джорджа Дина, именно такой, какой она представляла, читая о нем, а за рулем восточный шофер. На заднем сиденье виднелись неправдоподобно белые волосы Ферн. Бет стояла, прикованная к месту, машина подъехала, и шофер поспешил помочь Ферн выйти из машины.
   – Привет, Ферн, – сказала она.
   Ферн молча стояла, уставившись на трехэтажное здание, ее глаза были круглыми от изумления.
   Бет должна была признать, что испытывает разочарование при взгляде на внешний вид Ферн. А что она ожидала, спрашивала она себя, что за те месяцы, что они не виделись, Ферн, работая на новом месте, превратится в девушку совсем иного класса? Как Розалин Рассел, например, в красивом костюме? Но нет.
   На Ферн была голубая с серебряной нитью кофточка без рукавов и с глубоким вырезом, из которого чуть не выпадали груди. Узкие брюки с серебристыми кнопками. Туфли без задников и с открытыми пальцами на высоких каблуках. И как всегда, на ней был золотой ножной браслет. Даже косметика была все той же, и такого же сероватого оттенка осталась шея.
   Бет шагнула к Ферн, взяла ее за руку, улыбнулась. Поняла: что-то все-таки изменилось. Духи. Это «Джой», самые дорогие духи в мире.
   – Здорово снова увидеть тебя, – сказала Ферн. – Что за дом! Знаешь, я все это время думала, что ты надуваешь меня.
   Старая, добрая Ферн, подумала Бет, почувствовав прилив нежности к ней. Она провела ее через широкий мраморный холл в очаровательную мраморную комнату, окна которой выходили на бассейн, на столе стояли цветы, серебро и чудесный фарфор, около приборов лежали вышитые льняные салфетки, которые она отгладила накануне. Она действительно была довольна, что заказала различное спиртное, Ферн попросила двойной мартини с двумя оливками.
   – Ну, что нового, Ферн? – спросила Бет, опускаясь на стул напротив. Боже, похоже, она даже рада видеть ее.
   – Дай подумать, – сказала Ферн, отхлебывая мартини, и облизывая губы, – Барбара Стенвик и Роберт Тейлор разводятся.
   – О нет, – растроенно произнесла Бет. – Только не Барбара Стенвик и Роберт Тейлор!
   – Я всегда думала, что он мерзавец, – заявила Ферн. Потом Ферн угощала ее историями о своей жизни и работе на сэра Джорджа Дина. Она тоже называла его леди Джордж Дин, так же как и Бобби; истории были невероятными: о шантаже, угрозах, о чудесных подарках, которые рекой лились в дом. Она рассказывала о ночных клубах, которые они посещали, о ресторанах, вечерах, премьерах, о том, что все до смерти боялись сэра Джорджа Дина, потому что он за минуту мог уничтожить любого, что иногда и делал, часто просто для смеха.
   – Ты встретила кого-нибудь? – спросила Бет.
   – Ты, должно быть, шутишь, – сказала Ферн, прикуривая еще одну сигарету. – Я встречаюсь со всеми, ты что, не слышишь меня?
   – Я имею в виду, ну, знаешь. Парня.
   – А, романтика, – широко улыбаясь, сказала Ферн, откинувшись на стул и выпуская кольцо дыма перед своим маленьким личиком. – Их полно вокруг шныряет. Как всегда.
   – Ты больше не… – Бет понизила голос.
   – Ты хочешь спросить, не занимаюсь ли я проституцией? – Ферн усмехнулась. – Конечно, да. Сэр Джордж Дин говорит, что это мое секретное оружие.
   – Ну, пора есть, – сказала Бет, поднимаясь на ноги с горящими щеками. Она никогда не привыкнет к тому, как разговаривает Ферн, даже если они будут знать друг друга тысячу лет.
   Ей было приятно, что Ферн нравится то, что она приготовила. Бифштекс, крабы, омары, подливка, которую она сделала по рецепту, услышанному по телевизору. Ломтики авокадо. Ломти пышного французского хлеба с маслом, которые она подогрела в плите. Взбитые сливки на десерт. Ферн смотрела на нее с восхищением, со смехом призналась, что она обычно есть холодные консервы.
   – Он дурак, что не женится на тебе, – мягко сказала Ферн, откидываясь на спинку стула и поглаживая живот. – Из тебя выйдет потрясающая жена.
   Бет казалось, что они сидят так часами, Ферн курит, а она рассказывает ей о Поле и о его семье, которая хочет, чтобы он занялся семейным бизнесом. О том, что сама она хочет, чтобы Пол женился на ней прежде, чем родится ребенок. Ребенок будет частью семьи Фурнье, у него будет тоже общественное положение. Она уже присматривается к частным школам. Ферн, казалось, все это не волновало. Она выпила один мартини, потом другой, потом еще один. Было чудесно все рассказывать подруге, чтобы потом выработать линию поведения.
   – Ну вот теперь ты знаешь, как обстоят дела, – закончила Бет.
   – Я хочу задать тебе вопрос, – сказала Ферн, сузив глаза. – Но не хочу задеть твои чувства.
   – Ну что ты, – заверила ее Бет.
   – Ты действительно веришь этой чепухе?
   – Что ты имеешь в виду? – спросила Бет, внезапно испугавшись.
   – Это же все глупо, – сказала Ферн, – его родители вместе с сестрой отсутствуют шесть или семь месяцев. Сначала они были на Ямайке, теперь он говорит, что они поехали в Англию. И все это лишь для того, чтобы заставить его пойти в школу бизнеса?
   Бет медленно кивнула.
   – Он заставляет тебя заниматься проституцией, теперь он продает травку и работает в студии, где ему платят сотню в неделю, если повезет?
   Бет жалко кивнула.
   – И не вышвырнул тебя по той причине, что ты сказала ему, что когда родится ребенок, то приедет твой отец с деньгами?
   Бет уставилась на нее, нижняя губа ее отвисла.
   – Все это бессмыслица, – твердо сказала Ферн, постучав своими длинными, красными ногтями по столу. – Им следовало бы быть здесь, верно? А они бросили своего дурака на улице и приказали ему вернуться. Именно это они сделали.
   – Думаю, так, – слабо произнесла Бет.
   – Все это чепуха, – заключила Ферн, допивая мартини. – Знаешь что, давай посмотрим у него в кабинете.
   – Я не могу этого сделать, – сказала Бет, почти не дыша.
   – Ну а я могу, – ответила Ферн. – Если нужно что-нибудь узнать о жизни парня, то лучше всего это сделать в его кабинете, порывшись в бумагах. Поверь мне, я знаю.
   – Все в спальне, – сказала Бет испуганным голосом. – Она заперта.
   – О, это ничего не значит, – заверила ее Ферн. – Пошли.
   Ферн не потребовалось и минуты, чтобы открыть спальню Пола пилочкой для ногтей.
   Эту комнату Бет видела лишь однажды мельком. Здесь стояла массивная кровать, на полу лежал черно-белый ковер, по стенам были развешаны работы американских примитивистов. Стол был завален рукописями и бумагами.
   – Ну, посмотрим, что здесь у этого парня, – сказала Ферн. – О Господи, здесь почти все в алфавитном порядке.
   Бет стояла в проеме двери, облизывая сухие губы. Предательство. Она увидела, как из другой двери появилась Ферн.
   – Иди сюда, Бет Кэрол. Все документы здесь.
   Она неуверенно проследовала на голос Ферн, увидела, что та сидит за большим старинным столом и, высунув язык от усердия, пытается открыть замок. Стол стоял у окна, которое выходило в сад, на стенах были полки, заполненные книгами.
   – Эврика, – с удовлетворением сказала Ферн, – разбирая бумаги. – Здесь ничего, и здесь ничего.
   Хорошо бы ничего и не было, молилась Бет, наблюдая, как Ферн читает бумаги, открывая один за другим ящики стола.
   – Ну вот, – пробормотала она, вынимая альбом в кожаном переплете.
   Пусть это будут семейные фотографии, с надеждой подумала Бет. С того места, где она стояла, она могла видеть, что это газетные вырезки.
   – Что это? – спросила она с дрожью в голосе.
   – Подойди – увидишь, – ответила Ферн, листая страницы.

ГЛАВА 23

   Заголовок в «Нью-Йорк таймс» гласил: «Самая ужасная катастрофа в истории авиации унесла 107 жизней». «Авиационная катастрофа! – кричала «Нью-Йорк пост». – В авиационной катастрофе погибло 107 человек».
   Были еще такие же вырезки и еще серые фотографии остатков самолета.