Уилкинз Барбара. «Оскар» за имя

   – Нет, уверяю вас, – заверила она.
   – Право, у тебя такой вид, – сказал он. – Но это еще лучше. – Он чокнулся с ней и улыбнулся. – Допивай, – сказал он. – Мы прекрасно проведем время.
   Обычно Бет много не пила, ей хватало одного бокала на весь вечер, но Дон заставил ее допить и налил еще, с улыбкой протягивая бокал. Она сделала глоток, чувствуя, что ей как-то не по себе. Глаза как будто не могли сфокусироваться, мысли спутались. Она машинально поглаживала котенка, покусывающего ее руку. Она даже не заметила, как Дон поднял ее и, толкнув дверь, внес в спальню и положил на широкую кровать. Она с трудом села и посмотрела на Дона. Теперь их было двое. Дон Первый и Дон Второй, они то сливались воедино, то снова расходились. О Господи, подумала она в полном смятении. Здесь что-то не так, так не может быть. Он что-то подсыпал ей в бокал. Точно подсыпал.
   Она уронила голову на подушку, и он раздел ее, переворачивая во все стороны, как тряпичную куклу, затем разделся сам. Он – они взяли свои члены в руки и стали тереть их, пока те не напряглись. Он стал наносить ей быстрые короткие удары, затем связал запястья и привязал веревки к ногам, а их концы прикрепил к столбикам кровати так, что она оказалась распростертой в самом беспомощном положении.
   – Нет, не надо этого делать… – начала было она, но он запихнул что-то ей в рот и крепко завязал. Он сумасшедший, подумала она, стараясь вернуть себе ясность мыслей. Я сейчас умру. Он меня убьет. Она попыталась набрать воздуха и закричать, несмотря на кляп, но тут чуть не потеряла сознание от дикой боли, когда он что-то воткнул в нее. Что-то большое и гладкое, как стекло. Она сделала отчаянную попытку поднять голову, издать хоть какой-то звук. Вот теперь я и правда умираю, подумала она даже с некоторым удивлением. Но тут ее поглотила тьма. Спасительная тьма…
   Около нее сидел Пол и вытирал ее лицо мокрым полотенцем, когда она пришла в себя. Веревки, связывавшие ее, лежали на полу.
   – Этот подонок, – пробормотал Пол, прижимая ее к себе и тяжело дыша. – И еще в своем собственном доме. Даже не снял номер в мотеле, даже не назвался другим именем.
   Бет стонала от боли, в голосе Пола ей послышалось что-то необычное. Господи, он же страшно напуган, подумала она. Он растерян. Господи, он еще совсем мальчишка.
   – Он не запер дверь, – сказал он как бы себе самому. – Просто вышел, сел в машину и уехал, оставив тебя прямо так.
   Он протер мокрым полотенцем ее всю, бедра, между ног. Она заметила, что край покрывала забрызган кровью. Ее кровью, догадалась она. О Господи! Как же это?
   Пол нашел ее одежду, неловко одел ее, пока она, всхлипывая, лежала на кровати. Когда он проносил ее через гостиную, она заметила, что все там было чисто и убрано. Бокалы были вымыты, пепельницы вычищены. В углу играли котята, толкая и покусывая друг друга.
   – Ну как, нравится? – спросил Бобби, вытягивая руку и демонстрируя свое запястье. В голосе прозвучало довольство.
   Бет вздрогнула, глядя на его отражение в зеркале. Господи, неужели она так и будет дергаться по малейшему поводу, подумала она. Да, тогда она здорово испугалась. Да и Пол тоже. Он так нянчился с ней. Принес ей супа. Он все время так переживал. Был просто вне себя, честное слово. Но это ее не утешало. Она все больше и больше думала, что дело даже не в ее физических страданиях. Она чувствовала себя беззащитной. Ведь кто угодно мог когда угодно сделать с ней все, что захочет.
   – Если он хотел грубого секса, – с возмущением говорил Пол, – то он должен был предупредить. Я бы никогда не позволил тебе идти к нему. Никогда.
   Бет лежала на кровати и думала, не потому ли Пол проявляет такую заботу о ней, что если бы с ней случилось действительно что-нибудь серьезное, то он тоже бы оказался впутанным в это дело. Так думать было ужасно, хотя, с другой стороны, после всего того, как он приютил ее, чек на его содержание так и не пришел. Кроме того, ее начало тревожить и еще кое-что: те слухи, которые дошли до нее от Бобби, о том, что Пол торгует наркотиками. Все те места, куда они с ним ездили и где он неожиданно исчезал то на стоянке, то в мужском туалете. Она также вспомнила слова Дру, сказанные в их первый вечер, что Пол пошел по своим делам.
   Бет бросила взгляд на красивый именной браслет на руке Бобби, затем взглянула в его симпатичную физиономию, веселые глаза.
   Это белое золото, – сказал он, перебирая массивные звенья цепочки. – Но ведь это же все равно золото, как ты думаешь?
   – Наверное, золото, – согласилась она. – Правда, очень красивый.
   – Это из «Булгари», – радостно сказал он. – Это самый лучший магазин. Они в прошлые выходные возили меня в Нью-Йорк, и мы жили в «Плазе». Они знают, как я люблю получать подарки. И они отвели меня в «Булгари» и сказали, что я могу выбрать сам, что захочу.
   Чудно, что Бобби говорил «они», хотя Бет ни на минуту не сомневалась, что он имеет в виду «он». Она полагала, что он просто не хочет, чтобы кто-нибудь догадался, что он педик, хотя ему можно было не беспокоиться. С чего бы? В конце концов, все мужчины здесь были педиками. И кого это волновало? Он взял одну влажную прядь и накрутил ее на розовые бигуди, затем следующую.
   – Тебе не надо было туда ходить, – прошептал он ей прямо в ухо. – О нем все знают. Он всегда практикует грубый секс. Пару месяцев назад он прямо-таки искалечил одну девушку. Ему пришлось отправить ее в больницу. Когда-нибудь он зайдет слишком далеко.
   – О чем ты говоришь? – спросила она.
   – Вот этот твой дружок, он знал, – сказал Бобби. – Он крутится повсюду. И он позволил тебе туда пойти.
   Она почувствовала, как дрожь прошла по спине.
   – Не понимаю, о чем ты, – сказала она.
   – Надо было спросить меня, – сказал Бобби. – Я бы тебе сказал, Бет Кэрол. Я хочу тебе помочь. Я хочу стать твоим другом. Ты не такая, как другие девушки. Их ничем не проймешь. Но в тебе есть что-то женственное, что-то очень нежное. Мужчинам это нравится. Мы должны заботиться друг о друге, разве не так? Используй их, прежде чем они используют тебя.

ГЛАВА 13

   Еще один чудесный день, подумала Бет Кэрол, глядя, как Пол выводит из гаража большой «паккард». Небо было бледно-голубое, такое, каким его обычно изображают на своих рисунках дети. Солнце нахлобучило на деревья золотые короны, и озеро под его лучами сверкало и казалось волшебным. Цветы на клумбах были такими яркими и красивыми, что трудно было поверить, что они настоящие. Нет, это, наверное, обман, как и все в Лос-Анджелесе, где на поверхности все прекрасно и великолепно, а если копнуть глубже, то увидишь грязь и мерзость. Она вспомнила популярную здесь шутку о том, что под искусственной мишурой прячется настоящая мишура. Но это было не совсем так. Ничто здесь не было тем, чем казалось первоначально.
   Она смотрела на Пола, на изгиб его щек, на волосы, которые слегка пушились около ушей, очень аккуратных, плотно прижатых к голове. Она с трудом могла поверить, что всего через несколько дней после того ужасного происшествия с Доном Пол пришел и сказал, что ее приглашают на ночь, но ей не надо беспокоиться. Это старый клиент, который специально заказал именно ее. Бет сидела, уставившись на него, и понимала, что ничего не изменилось. Может быть, он только станет более тщательно отбирать для нее клиентов, только и всего.
   – Послушай, – сказала она через пару минут, – я хочу тебя кое о чем попросить.
   – Лучше оденься, малышка, – широко улыбнулся он. – Этот мужик ждет тебя. Ты ему действительно понравилась. Так что придется пойти. – И он пропел: «Никто, кроме тебя».
   – Пол, ты действительно думал, что знаком со мной, когда мы впервые встретились?
   У нее сжалось сердце, когда она увидела, как кровь отхлынула от его лица. У него был такой вид, как будто его ударили, как будто она вонзила в него нож.
   – Как ты можешь даже спрашивать об этом? – наконец спросил он, задохнувшись от возмущения. – Послушай, Бет, если ты мне не веришь, то между нами все кончено.
   Она неловко заерзала в кресле, сама не зная, верит ли ему. Да, конечно, верит. Просто ее сбили с толку все эти мелкие несоответствия, которые она не могла выбросить из головы. Штрихи, которые как-то не укладывались в общую картину.
   – Ох, Пол, – сказала она виновато. – Не расстраивайся. Ну, пожалуйста. Я верю тебе. Правда.
   – Тебе не остается ничего другого, – сказал он, беря ее за руки, поднимая из кресла и прижимая к себе. – Ты – девушка, которую я люблю. И ты это знаешь.
   И она знала, что это так и есть, он действительно любит ее. Потому что никто не сказал бы такие важные слова, если бы они не были правдой.
   У Бет никогда не было проблем в гостиницах с гостиничными детективами или лифтерами. Как говорил ей Пол, она слишком молодо выглядит, у нее слишком ухоженный вид и она слишком хорошо одета, так что всюду считали, что она просто живет в этой гостинице. Однако в этот вечер лифтер в форменной куртке и белых перчатках как-то странно посматривал на нее. И Бет понимала почему. Она была так испугана, так тряслась – казалось, вот-вот упадет в обморок.
   – С вами все в порядке, мисс? – спросил он, открывая дверь лифта.
   – Наверное, перезагорала сегодня у бассейна, – сказала она, стараясь улыбнуться. – Здесь в Калифорнии такое жаркое солнце.
   – Надеюсь, что вам здесь понравится, мисс, – сказал он, улыбаясь ей в ответ. – И послушайте моего совета: не забудьте надеть шляпу, когда будете выходить завтра утром.
   – Спасибо, – сказала она, выходя из лифта. – Спокойной ночи.
   Она не помнила, как дошла, как оказалась у дверей номера. Она, должно быть, простояла так несколько минут, прежде чем собралась с духом и постучала. За дверью ее должен был ожидать, насколько она понимала, довольно молодой и симпатичный человек с приятными манерами, а внизу ее ждал Пол.
   Открывшему дверь мужчине было около тридцати, хотя его волосы уже сильно поредели. С большими синими глазами, курносым носом и ртом, как у пупсика. Высокий, а пальцы протянутой руки длинные и тонкие. Он совсем не был похож на бизнесмена, каким был, как утверждал Пол. В нем чувствовалась порода, так же как и у Пола. Он ей улыбнулся. Было видно, что он действительно рад ей, подумала Бет и успокоилась.
   – Заходите, – смущенно произнес он.
   Это была гостиная номера-люкс, с двумя диванами, расположенными напротив друг друга, разделенными низеньким столиком. На стенах висели неплохие эстампы. На столике стояли букеты роз и в ведерке со льдом бутылка шампанского. Бет с недоумением оглядывалась по сторонам, удивляясь, что он все это устроил для нее.
   – Я очень рад, что вы смогли прийти, – сказал он. – Я думал о вас. Все время думал о вас.
   – Спасибо, – сказала она, покраснев, пытаясь вспомнить, что тогда было между ними. Вроде бы ничего особенного, казалось ей. Что касается секса, то все было очень быстро – заняло несколько минут. А потом ему захотелось поговорить, и она несколько часов слушала его.
   А теперь выяснилось, что он все это приготовил для нее. Ей стало радостно. Он с волнением смотрел, как она пьет шампанское, и ждал, что она что-нибудь скажет, выскажет свое одобрение. И он был просто счастлив, когда она не преминула это сделать.
   Потом, когда все уже было кончено, он подошел к комоду и вытащил маленькую, красиво завернутую коробочку. В ней был золотой браслет с брелоком – радугой, украшенной крохотными сапфирами, рубинами и топазами.
   – Ух ты, спасибо! – воскликнула она, когда он застегнул его на ее запястье – впервые в жизни ей сделал подарок мужчина, которого она покорила. – Это так мило с вашей стороны.
   – Вам действительно нравится? – спросил он, слегка краснея.
   – Да, очень, – сказала она, думая о том, как в следующий раз пойдет в салон красоты и покажет его Бобби, пусть он знает, что она тоже получает подарки за свою работу.
   Потом он сказал, что хотел бы пригласить ее на ужин, но она ответила, что не может, потому что… ну, в общем, она должна встретиться с одним человеком. И тут же подумала, что объяснение может показаться совершенно дурацким, поскольку всего минут двадцать назад они лежали в объятиях друг друга и он был в ней, а теперь она говорит, что не может с ним поужинать.
   – Но мы еще увидимся? – спросил он обиженно.
   – Ну конечно же. – Она поцеловала его в щеку, поблагодарив еще раз за прелестный браслет.
   Но он был не один такой. Бет получала предложения и подарки и от других. Один мужчина сказал, что хотел бы снять для нее квартиру и предоставить ей машину и содержание. Но он был женат и внешне очень непривлекателен. Однако все равно ей льстило его внимание. Внимание их всех. Льстили подарки. Но крупные чаевые предназначались только ей, и Пол ничего о них не знал. А то, о чем он не знал, не могло его каким-то образом задеть. Она еще раз взглянула на него, когда он вышел из машины, чтобы затворить ворота.
   Когда Бет оставалась одна, то пересчитывала деньги. Теперь у нее было четыреста долларов – больше, чем в потерянном кошельке. Она знала, сколько примерно сможет получить за драгоценности. Благодаря Бобби. Он обычно подносил безделушку к лампе, висящей над зеркалом, прищуривал один глаз, на секунду задумывался и называл цену. Ей-Богу, можно было подумать, что он настоящий ювелир. И таким образом у нее набегало еще триста долларов, если заложить вещи, а если продать, то и того больше – примерно тысяча. Трофеи. Именно так она их называла. Побольше трофеев. Сюда относились и комплименты, и восхищенные взгляды, и слова, которые ей так часто говорили: «Ты – единственная, кто меня когда-либо выслушал». Это ей как бы заменяло счет в банке.
   Но тем не менее ей доставляло радость обладать вещами. На всякий случай. А вдруг она в один прекрасный день останется на улице. Она сможет по крайней мере снять квартиру. Правда, непонятно, что тогда делать, как устанавливать контакты, чтобы продолжать заниматься своим ремеслом, да и без посредника это слишком опасно. Она подумала было о Бобби, но он не подойдет. Он слишком занят собой, тем, что вьет собственное гнездышко.
   Временами ее одолевала какая-то смута. Иногда у них с Полом все было прекрасно. Откуда-нибудь появлялись деньги. Тогда они всюду разъезжали, обедали в ресторанах, развлекались, и он покупал одежду, осыпал ее комплиментами. Потом опять мрачнел, начинал ныть, что у них нет денег, что им даже не на что поесть. Они, разумеется, не голодали, покупая еду на те деньги, что она приносила, но они не могли есть так, как хотел Пол. В «Фраскати», «Сканди», у «Перино». Там, где он любил бывать.
   Иногда он начинал высказывать самые невероятные идеи о том, где добыть деньги. Он не будет заниматься тем, чем раньше, когда он буквально купался в деньгах, а теперь она не сомневалась, что это была торговля наркотиками. Именно поэтому он и пришел тогда на голливудский автовокзал. Там торговцы забирали марихуану, которую привозили с юга. А потом запасы кончились, и он изменил жизнь Бет, превратив ее в проститутку. Конечно, все было не так просто. Если бы она не хотела этого, то могла бы уйти от него. Но она этого не хотела. Она хотела остаться с ним. Но если деньги, которые позволяли им посещать все эти злачные места, были заработаны на марихуане, то как быть с фондом, о котором он говорил, и чеком на его содержание? Существует ли он вообще? Теперь очередным его проектом было кино. Настоящий фильм с сюжетом, характерами, режиссерской работой. Нет, это не будет чистой порнухой. Просто парень с девушкой будут немного заниматься любовью. Снимет его, конечно, Дарби. Но нужно только все организовать, найти время и студию. Она лишь мысленно улыбалась. Нет, неплохо получать деньги, ничего не делая, чтобы твоя продукция вышла в свет и приносила доход, а ты тем временем будешь заниматься другими проектами, которые тоже будут приносить доход.
   – Я не стану этого делать, – сказала она, качая головой. – И не проси меня об этом. Пол, ты что? А вдруг меня кто-нибудь узнает?
   – Никто тебя не узнает, – уверял он ее, а глаза его при этом блестели фанатичным блеском. – На тебе будет парик. Тебя загримируют Клеопатрой. Костюм и все прочее. Так должно быть по сюжету.
   – А кто будет этим парнем?
   – Так, один парнишка. Славный. Он работает на бензозаправке на Голливудском бульваре. Мы заплатим ему сотню. Его выгнали из квартиры.
   – А ты? – спросила она. – Ты там будешь?
   – Да, конечно, – сказал он. – Я же продюсер.
   – Тогда я этого делать не буду. Если там будешь ты. Они обо всем договорились. Он будет на площадке, все подготовит, все расскажет. Но все время съемок будет отсутствовать. О Дарби она даже не подумала. О том, что она будет делать это с каким-то мужчиной, а Дарби снимать на пленку. Дарби, со своим высокомерным видом и фальшивой повязкой на глазу, потому что ему кажется, что это производит впечатление.
   Они решили снимать в большой комнате с каменными стенами в доме Гудини, где снимал жилье Дарби. Когда-то эта комната была танцевальным залом, и жившие там детишки устраивали новогодние вечера, а потом уже и свадебные. В будние дни она пустовала, поскольку, пока они занимались съемками, остальные жители дома обычно бывали на работе.
   Бет ждала встречи с Дарби, этим парнем и другой девушкой, которая тоже должна будет сниматься. Пол сказал, очень важно, чтобы было две девушки. Надо, чтобы мужчины, которые будут смотреть этот фильм, мечтали о девушках, которым этого хочется все время, и если бы нашлось подходящее место и время, то эти девушки делали бы это и с ними, хотя в реальной жизни никто такого на улицах не видел. Поэтому должны быть две девушки. Бет в длинном светлом парике была лесной феей, а другая девушка в длинном черном парике должна исполнять роль ее подруги. Как сказал Пол, это тоже важно – цвет волос. Мужикам больше нравятся блондинки. Он бы и вторую девушку сделал блондинкой, но темные волосы сильнее оттеняли ее белокурые пряди и, кроме того, не возникало опасения, что их будут путать. Парень должен появиться лишь незадолго до конца в гриме и костюме сатира с рожками. Он будет как бы заменять и воплощать собой всех тех мужчин, которые не могут найти себе девушку. Поэтому его роль была не самой главной. Главное – это девушки.
   Это типичная психология Пола, думала она с горечью, проходя в коридор, ведущий в каменный зал. Пол мог заниматься с ней этим только после того, как она расставалась с другим. Господи, если кому уж и нужна помощь психиатра, так это ему.
   Из комнаты раздавались голоса – там Дарби покрикивал на осветителя. О Боже, вдруг с ужасом подумала Бет, чувствуя холодок в животе, ведь здесь будет полгорода. Шесть или семь человек суетились в комнате, налаживая свет. Декорации представляли собой поляну – на стене был повешен нарисованный кем-то задник, кругом разбросана искусственная трава, принесенные кем-то здоровенные камни и несколько деревьев в кадках. Все выглядело очень натурально. Бет даже вздрогнула. Они там о чем-то спорили – в каком порядке должны идти эпизоды и какой эффект произведет этот фильм, когда они его сделают. «Старик, это будет сногсшибательно!» Можно подумать, они собираются снимать мировой шедевр. И только посмотрите на Дабри, подумала она, улыбаясь. Изображает из себя бывалого киношника, надел шейный платок. Господи, какие же они еще дети! Она оглядела мужчин, пытаясь понять, кто же из них будет сниматься с ней. Они все были почти неотличимы друг от друга. Может быть, он еще не пришел.
   В зеркале Бут увидела, что другая девушка спускается по лестнице на залитую светом съемочную площадку. Это была стриптизерка, знакомая Пола, работающая в «Розовой кошечке» на бульваре Санта-Моника. Очень славная девушка. Бет как-то была вместе с ней у одного коммерсанта из Чикаго, который пожелал «групповуху». Гример передал ей халатик, и она стала оглядываться в поисках места, где можно было бы переодеться. Сегодня ей не понадобятся ни пояс для чулок, ни сами чулки. Даже не будет бюстгалтера под платьем. Текста у нее тоже не будет, как сказал Пол. Вот и отлично. На это ее уже бы не хватило. Она улыбнулась Майре. Та была пышечкой, своими сиськами могла сбить с ног любого мужика. Они поздоровались, и Майра пошла переодеваться. Ею занялся другой гример. Ну прямо съемки художественного фильма, подумала Бет с удивлением. Невероятно.
   Гример наложил на ее лицо тон, на веки положил серо-коричневые тени, затем карандашом придал ее глазам чуть раскосую форму и приклеил черные, загибающиеся кверху ресницы. Бет наблюдала за его работой в зеркале. Она действительно стала похожей на Клеопатру – во всяком случае, такой ее изображали на картинках. Ей стало легче – как будто она надела маску, спрятавшись от всех и одновременно наблюдая за другими. Двое ребят отрабатывали на площадке мизансцены для нее и Майры, Дарби давал им указания, а Пол одобрительно кивал головой, засунув руки в карманы. Кто-то принес ей чашку кофе как раз в тот момент, когда гример начал рисовать ей рот. Она потрясла пальцами и закатила глаза, чтобы высказать благодарность. Затем гример, встав на колени, начал красить ей ногти. И наконец прикрепил к волосам белокурый парик. Он был взят напрокат в костюмерной в «Мелроуз» неподалеку от «Парамаунт». Бет знала, что там берут напрокат всевозможные костюмы и аксессуары киноартисты.
   Она взглянула на свое отражение в зеркале, на светлые локоны, обрамляющие ее лицо, на синие глаза, подчеркнутые черным гримом, на яркие губы. Пол был прав. Ее не узнал бы и собственный отец.
   – Давайте-ка немного порепетируем, – сказал Дарби своим командирским тоном. Они прошли в заднюю часть площадки, откуда должны были выйти.
   Сюжет был достаточно прост. Бет должна была выплыть на сцену, протянув вперед руки и стараясь казаться воздушной, а Майра просто следовала за ней. Они должны исполнить что-то вроде танца в своих прозрачных одеяниях, затем Бет опускалась на траву, а Майра с томлением в глазах опускалась перед нею на колени. Она начинала медленно раздевать ее, ласкать и все такое, а Бет делала вид, что томится от желания и тоже начинала раздевать Майру. Потом появляется тот парень, и они занимаются любовью втроем, вот и весь фильм. Он должен длиться всего восемь минут и быть немым. Возможно, они потом запишут звук. Постанывания, классическая музыка, так чтобы те мужчины, которые будут его смотреть, почувствовали подъем, чтобы от фильма у них улучшилось настроение, чтобы они поняли, что это не просто порнуха с групповухой.
   Бет почти не замечала наблюдавших за ней мужчин – прожектора ослепили ее, но она знала, что вся группа внимательно наблюдает за тем, как она опускается на искусственную траву, срывает искусственный цветок, как Майра медленно стягивает с себя легкую ткань, прикрывающую ее грудь. В комнате раздались смущенные смешки. Похоже, что эта сцена действительно на них действует возбуждающе.
   Майра изображала страсть, набрасываясь на нее, и в конце появился этот парень. На нем были спортивные шорты, футболка и короткие коричневые носки, прикрывающие лишь щиколотки. Это был самый обычный парень лет двадцати, и вид у него был весьма смущенный. Шли часы, ей казалось, что этому не будет конца. Все время было что-то не так. То свет. То позы. Она чувствовала себя коровой, когда выходила на площадку.
   – Выплывай! – орал ей Дарби. – Подними руки вверх, черт возьми!
   Когда он подошел к ней, чтобы придать ей нужную позу, чтобы показать ей, что он хочет, она почувствовала в его прикосновении, заметила в его плотно сжатых губах нетерпение. Он низко наклонился над ней, и она ощутила запах его лосьона. Бет сама не знала, хочет ли она, чтобы он видел, как она это делает. Хочет ли она спровоцировать его, чтобы он еще раз приблизился к ней.
   Но Дарби вел себя лишь как профессионал, она это поняла и испытала некоторое разочарование. Можно было подумать, что он имеет дело с неодушевленным предметом.
   Через некоторое время это уже всем надоело. Члены съемочной группы тоже потеряли интерес. Все было очень по-деловому, особенно действия Дарби. Интересно, думала Бет, сдержал ли Пол свое слово и ушел ли из комнаты на время съемок. Он может наговорить ей все, что угодно, и она никогда не узнает правды. Это из-за прожекторов. Они такие яркие. К ней подошел гример, промокнул ее полотенцем, поправил грим. Кто-то принес бутерброды из ближайшей закусочной, и они сделали перерыв на обед.
   День уже клонился к вечеру, когда они начали снимать последнюю сцену. Это было ужасно, потому что парень никак не мог заставить свой член встать, как он с ним ни возился. Он все продолжал свои попытки, пока Бет и Майра отдыхали. Дарби проявлял терпение, пытаясь всячески его подбодрить, а остальные члены группы курили в ожидании, когда наступит чудесное мгновение и он заработает. Но она могла понять, почему у парня не получалось. Когда они начали съемки несколько часов назад, наверное, каждый мужчина в группе хотел бы быть на его месте, хотел бы этим заниматься с этими двумя девушками. Но потом началась работа. Прожектора. Владело им не желание, а необходимость, не мудрено, что ничего не получалось, да еще при всех. У Дарби был такой вид, как будто он не знал, что ему делать дальше. В конце концов, им необходимо было снять эту сцену, а то не будет фильма.
   Сначала сосала Майра, а парень стоял с таким видом, как будто вот-вот умрет от стыда. Затем ее сменила Бет, и это отчасти сделало свое дело. Камеры стали снимать крупный план, а она закрыла глаза, чтобы изобразить экстаз. Но парня хватило ненадолго. Его пенис опять стал мягким. Иногда мужиков действительно жалко. Они никогда не знают, как он себя поведет, никогда не знают – будет ли он действовать. Неудивительно, что им все время приходится что-то доказывать. В финале предполагалось, что он должен кончить ей на живот, на грудь, на лицо. Все же ему удалось чуть-чуть напрячься и выдавить ей на грудь несколько капель, и Дарби сказал, что на этом они закончат.