Уилсон Френсис. Ночной мир

   "Попробую поставить себя на место Джеффи. Куда бы я пошла?"
   Она медленно обернулась и посмотрела на второй возможный путь. В ту сторону, где солнце заходило за горизонт. В ту сторону, где находился Манхэттен.
   Манхэттен... Там живет Глэкен... Вот куда устремились Джеффи и сила, живущая в нем...
   И Сильвия побежала в западном направлении. Сердце бешено колотилось, казалось, вот-вот выскочит из груди, будто человек, страдающий клаустрофобией, из тюремной камеры. Она внимательно изучала дорогу по обеим сторонам и прилегающее к ней пространство. Обширные земельные участки, тянущиеся вдоль побережья не были огорожены, как Тоад-Холл. От дороги их отделяли кусты, и Джеффи мог погнаться за какой-нибудь птичкой или за белкой и незаметно забрести на один из этих участков.
   Он мог быть где угодно. Она замедлила шаг. Во что бы то ни стало нужно его найти. Слева притормозил красный грузовик. Из окна высунулся Руди. Пока рабочие объезжали его на их автомобилях, он подкатил к Сильвии и спросил:
   - Вы что-нибудь узнали о мальчике?
   Сильвия покачала головой:
   - Нет. На всякий случай имейте в виду, что он светловолосый и зовут его Джеффи. Если встретится по дороге...
   - Конечно, я отвезу его домой. Удачи вам.
   Руди поехал дальше, а Сильвия продолжила поиски, все чаще поглядывая на быстро исчезающее за горизонтом солнце. Оно зашло раньше, чем она успела пройти квартал.
   Господи, Господи, думала она, солнце зашло. Наверняка эти страшные насекомые уже вылетели из новой трещины, появившейся на Устричной Отмели, и направляются сюда.
   Если прямо сейчас она не приведет Джеффи домой, они растерзают его на куски. То же самое может случиться и с ней, если она задержится.
   Что же делать?
   Из передачи радио ФМ-диапазона:
   "Итак, официально подтверждено сообщение: солнце зашло в 6 44, раньше на час и тридцать девять минут, чем положено. Советую вам поспешить домой и настроиться на вашу любимую старую радиостанцию".
   Манхэттен
   Из лифта Кэрол покатила наполненную доверху двухколесную тележку в коридор. В ней лежало столько консервов и пюре, сколько можно было увезти. Плюс еще вода. Но сегодня Кэрол никуда больше не пойдет. Уже темнеет.
   К тому же она сильно устала. Она не привыкла к таким походам в магазин, но с физической усталостью могла легко справиться. Она старалась держаться в хорошей форме, регулярно занималась гимнастикой, соблюдала диету и в свои пятьдесят выглядела моложе некоторых тридцатилетних, сохранив стройность и изящество. И сейчас она ощущала не столько физическую, сколько моральную усталость, как при стрессе.
   А стрессовых ситуаций за сегодняшний день было немало.
   Она надеялась, что Хэнк уже дома. Не в его характере оставаться на улице после наступления темноты, но в этот день в его поведении появилось что-то маниакальное. Никогда раньше она не видела его таким. Он без конца сновал туда-сюда с пятилитровыми канистрами воды, коробками батареек, газовыми баллонами для плиты, а главное, с едой. Кэрол теперь всякий раз подходила к дверям с опаской.
   Но сегодня ей не пришлось открывать. Дверь открылась, еще когда она шла через коридор. Напряженное выражение на лице Хэнка сменилось улыбкой.
   - Слава Богу! - воскликнул он. - А я уже стал беспокоиться. - Он вышел в коридор и сам покатил ее тележку. - Проходи. Посмотри, что я приобрел во время последнего захода.
   Он обнял ее и закрыл дверь. Кэрол остановилась и стала разглядывать комнату. Ее с трудом можно было узнать: коробки с консервами стояли штабелями вдоль стен. Комната больше походила на склад, чем на жилое помещение.
   - Хэнк, что это?
   - Мне пришла в голову прекрасная мысль, - сказал он, сияя. - Сразу после твоего ухода. Зачем мелочиться? И я решил поехать на склад. Взял напрокат фургон, нашел оптовика и запасся как следует. Привез все это сюда и поднял наверх вот этой штукой. - Он потрогал рукой прислоненную к стене ручную тележку. - Но это еще не все. - Он направился в другую комнату. Сейчас я тебе покажу.
   - Хэнк, неужели и в спальне то же самое? - Ее покоробило при мысли о том, что придется спать среди коробок с макаронами.
   Хэнк тотчас же вернулся, неся в каждой руке по увесистому рюкзаку.
   - Не знаю, куда их спрятать, - сказал он, поставив рюкзаки на пол. При этом внутри что-то звякнуло. - Каждый футов на пятьдесят тянет.
   - А что в них?
   - Четыре тысячи серебряных монет, отчеканенных до 1964 года Чистое серебро. Я купил их за шесть "штук" в магазине нумизматов на Пятьдесят шестой авеню. И представь, взял их кредит! Расплатился кредитными карточками! - Глаза его горели.
   - Хэнк, а нам это по карману?
   - Конечно. Мы просто обязаны были все это купить. Сумма не имеет никакого значения. Кто станет принимать кредитные карточки, когда наступает вечная темнота и все рушится? Серебряные монеты будут цениться как золото, как бриллианты. Я тебе уже говорил: если сбудутся предсказания Глэкена, бумажные деньги ничего не будут стоить. Тогда каждая монета будет все равно что сейчас пятьдесят долларов. Золото, серебро, драгоценные камни полностью заменят выпускаемые государством бумажки. Но знаешь, что будет дороже любого металла? Продукты, Кэрол. Золотом и серебром не наешься. Человек с набитой продуктами кладовой будет чувствовать себя королем. У нас уже есть огромные запасы еды, а завтра они увеличатся.
   Кэрол с изумлением смотрела на своего обычно спокойного, уравновешенного мужа.
   - Хэнк, ты в порядке?
   - Как никогда, Кэрол. Мне кажется, я покорил весь мир. Ты же знаешь, всю жизнь я гнул спину за каждый лишний цент в моем кармане и только смотрел, как другие вкладывают деньги в рынок ценных бумаг, в акции или в облигации и добиваются грандиозного успеха. Все, кроме меня. Если я пытался делать то же самое, то либо опаздывал, либо вкладывал совсем незначительные суммы. И обстоятельства всегда складывались не в мою пользу. Но теперь все будет по-другому. Настал мой час. Я наконец добьюсь своего. - Он окинул взглядом запасы еды. - Кэрол, я знаю, что такое голод и не хочу больше голодать.
   - Разве ты когда-нибудь голодал?
   - Голодал? - Он пристально посмотрел на нее. - Я ничего про это не говорил.
   - Нет, ты сказал. Сказал, что не хочешь больше голодать.
   - Неужели? - Он присел на коробки с консервированной свининой с бобами "Кэмпбел", уставившись в пол. - Я уже перестал себя слышать.
   Кэрол подошла и положила руку ему на плечо. Маниакальный блеск в его глазах стал пропадать. Надо вывести его из этого состояния.
   - Зато я тебя слышу. Что ты имел в виду? Когда ты мог голодать?
   Он вздохнул:
   - В детстве. Мне было тогда семь лет. Мой отец был механиком по высокоточным станкам. После войны, когда стали сворачивать оборонную промышленность, он остался без работы, как и остальные механики. Но многие нашли себе другую работу. Многие, но не отец. Он был механиком, и никакая другая работа его не устраивала. Мы тогда долго сидели без денег. Все, что я помню из того периода жизни, это голод. Постоянное чувство голода.
   - Но ведь существовали всякие пособия, фонды социальной помощи...
   - Я в этом не разбирался. Ведь мне было всего семь лет. Потом уже я узнал, что отец и слышать не хотел о том, что бы "жить с протянутой рукой", как он это называл. А в то время я знал лишь, что хочу есть, а еды недостаточно. Я ложился голодным, просыпался голодным. В общем, чувство голода ни на минуту не покидало меня. В школе я воровал завтраки у других ребят. И еще мне запомнилось чувство страха. Я боялся что все мы умрем от голода. В конце концов, отец нашел работу, и мы могли есть досыта. - Хэнк медленно покачал головой. - Но, скажу тебе, мы пережили страшное время.
   Кэрол погладила его по плечу, провела рукой по седеющим волосам, стараясь представить себе Хэнка голодным, непуганым мальчиком. Только теперь она поняла, как мало знала о человеке, за которого вышла замуж.
   - Ты никогда не рассказывал мне об этом.
   - Честно говоря, не хотел вспоминать, хотел вычеркнуть эти годы из памяти. Худшие годы в моей жизни. Не помню, когда последний раз думал об этом.
   - Может быть, ты упрятал эти воспоминания не так глубоко, как тебе казалось? Оглянись вокруг, Хэнк.
   Он посмотрел на стеллажи, заставленные продуктами. Затем поднялся.
   - Это совсем другое дело, Кэрол. Я сделал это просто для того, чтобы выжить. Мы вкладываем деньги в наше будущее.
   - Хэнк...
   - Знаешь, что я должен сделать? Провести инвентаризацию. Да. Составить список того, что у нас есть. А завтра восполним пробелы.
   - Хэнк, а разве мы не будем обедать?
   Он посмотрел на нее:
   - Хорошая мысль. Я, пожалуй, проголодался. Только возьми скоропортящиеся продукты. Мы их прикончим в первую очередь. Консервы пока не трогай.
   Кэрол в растерянности смотрела, как Хэнк с карандашом и блокнотом в руках расхаживает по квартире, составляя список продуктов. Что случилось с ее надежным, разумным Хэнком. Она вдруг почувствовала себя одинокой, хотя муж был каких-то нескольких футах от нее. Одинокой в обществе незнакомого ей маньяка.
   4. Крылья в ночи
   - Вот они!
   Билл Райан навел бинокль на трещину на Овечьем Пастбище. Великолепный полевой бинокль. Люди внизу казались в пределах досягаемости. Но, сейчас они мало интересовали его.
   - Как раз вовремя, - сказал Глэкен, стоявший у него за спиной.
   Билл видел, как, трепеща крыльями, насекомые скапливаются под стальной решеткой, закрывающей трещину, и напирают на нее. Им противостояла команда ликвидаторов, облаченных в тяжелые защитные костюмы и маски. В руках они держали шланги, подведенные к цистернам с насосами высокого давления. По какому-то невидимому сигналу все шланги пришли в действие, разбрызгивая жидкость золотистого цвета.
   - Что они распыляют? - спросил Глэкен.
   - Похоже, какой-то инсектицид.
   Глэкен что-то сердито пробормотал и отвернулся.
   - Никакие яды не причинят вреда этим существам. Было бы намного лучше, если бы они попробовали бензин и спички. - Он включил телевизор. - Все это показывают. Отсюда даже лучше видно.
   Билл подвинулся поближе к телевизору и стал смотреть прямой телерепортаж. Глэкен оказался прав. При показе с близкого расстояния было видно, что инсектициды не оказывают ни малейшего воздействия на насекомых, которых становится все больше под стальной решеткой. Они намокали - и этим дело ограничивалось. Он обернулся, чтобы посмотреть на Ника. Тот сидел на кровати, уставившись в стену.
   - Как вы считаете, решетка выдержит всю ночь? - спросил Билл.
   - Это не важно, - сказал Глэкен с мрачной уверенностью.
   Билл покачал головой. Возможно, в таком пессимистическом подходе было больше реализма, но он не мог погасить в себе проблеск надежды, появившийся, когда увидел, что эти чудовища из трещины оказались в ловушке, попав за стальную решетку.
   - Почему не важно? Мы ведь их поймали.
   - Все равно остаются еще трещины в Куинсе, Стейтон-Айленде и на Лонг-Айленде. Они извергнут тех же самых насекомых.
   - Потом мы справимся и с ними.
   - А на смену им придут твари покрупнее, - сказал Глэкен. - Эти маленькие насекомые вылетели первыми, потому что они самые быстрые. За ними появятся более медлительные. Потом наступит время ползающих гадов.
   Ползающие... От одного этого слова у Билла по телу забегали мурашки.
   - Значит, они лишь выиграют время, - уныло произнес Билл, снова теряя надежду.
   - Ничего они не выиграют. Сейчас готовится кое-что. Левиафаны уже на подходе.
   Билл хотел расспросить про это поподробнее, как вдруг услышал доносившийся из парка вой, настолько громкий, что его было слышно через закрытые окна. На экране ой увидел, как ликвидаторы и все, кто наблюдал за ними, попятились назад. Струи из шлангов теперь хлестали им прямо в лица.
   - Что-то случилось.
   Он снова повернулся к окну с биноклем. Внизу, на Овечьем Пастбище, свирепствовал ветер ураганной силы, вырывавшийся из трещины. Он швырял насекомых на решетку, заставляя ее выгибаться кверху.
   - Такое впечатление, будто трещина хочет сдуть с себя эту решетку.
   Глэкен подошел к нему сзади.
   - Нет, - сказал он мягко, - кто-то идет. Кто-то очень большой.
   Билл снова прильнул к биноклю, а между тем ветер выл все громче. Ликвидаторы снова развернули свои шланги, но продолжали пятиться назад. Он разглядел, что часть стальных опор, на которых держалась решетка, уже вырвана из земли. Край решетки стал раскачиваться, и целая туча насекомых вылетела на поверхность. На Овечьем Пастбище началась страшная паника.
   - Большой? - переспросил Билл. - Кто?
   И тут это случилось. Что-то вырвалось наружу из трещины. Что-то не просто большое. Что-то чудовищно большое, заполнившее собой всю трещину диаметром в двести футов, что-то темное, настолько темное, как дно Марианской впадины. Оно прошло сквозь стальную решетку, словно скорый поезд через паутину, и продолжало подниматься вверх - чудовищное нагромождение чего-то продолжало разворачиваться в ночном небе во всю свою чудовищную длину.
   Билл опустил бинокль и наблюдал, как чудовище вылезло из трещины и стало подниматься вверх. Онемевший от ужаса, он следил за его движениями, прижавшись лицом к оконному стеклу, пытаясь представить, в какой момент оно потеряет равновесие и опрокинется на землю, с ужасом думая, что случится с городом, если на него упадет нечто размером с небольшой небоскреб.
   Постепенно оно замедлило свое движение вверх и наконец остановилось. На какой-то момент застыло неподвижно - гигантская колонна, вертикально зависшая в воздухе. Потом накренилось и начало падать на землю, все время изменяясь. Огромные крылья, похожие на полотнища флагов, развернулись в небе, загораживая звезды, занимая собой большую часть неба. Расположившись горизонтально, чудовище плавно поплыло в воздухе. Пролетев над парком, оно взяло восточное направление и исчезло из виду.
   Потрясенный, Билл обернулся к Глэкену:
   - Это и есть левиафан, о котором вы говорили?
   Глэкен кивнул:
   - Да один из них. Потом придут другие.
   - Но как собирается эта тварь пролезть обратно в трещину, перед восходом солнца?
   - А ей это не нужно. Она может перемещаться по небу, все время оставаясь в полосе ночи, опережая восход солнца. А в дневное время может прятаться в грозовых тучах. - Он посмотрел на звезды. - Вы знакомы с расположением созвездий?
   - Не очень. Если только с ковшом Медведицы.
   - А я знаком. Оно изменилось. Сегодня звезды уже не те, что были прошлой ночью.
   Снаружи вновь раздалось завывание, исходившее из трещины.
   - Вот и еще одно чудовище, - сказал Глэкен.
   Одна часть существа Билла очень хотела сейчас задернуть шторы, выключить телевизор и заползти под кровать. Но другая не могла оторваться от страшного зрелища. Билл пододвинул стул к окну и с любопытством, смешанным со страхом, стал ждать, что будет дальше.
   Из сообщений радио АМ-диапазона:
   "Поступают сообщения из многих районов земного шара, особенно из Европы, о том, что ночь там приходит на несколько часов раньше, чем у нас. Все возникшие за последнее время трещины выбрасывают на поверхность тучи насекомых, подобных тем, которые причинили столько бедствий нашему городу прошлой ночью. Репортеры сообщают, что появились еще два вида насекомых, кроме тех, что мы видели здесь. Согласно некоторым местным репортажам, нашествие насекомых особенно заметно на Лонг-Айленде".
   Монро, Лонг-Айленд
   Дрожа всем телом, Сильвия торопливо шла в сгущающихся сумерках и громко, во всю силу своих легких, звала Джеффи. Но лишь слабое эхо вторило ее голосу. Она задыхалась от напряжения.
   Внезапно впереди промчался красный грузовик. Руди и.. Господи, кем же еще мог быть этот светловолосый мальчик высунувшийся из пассажирского окна! Сильвию, когда она бросилась вперед, чуть не сбила машина, притормозившая у обочины.
   - Надеюсь, это он, миссис Нэш? - сказал, усмехаясь, Руди, вылезая из кабины и направляясь к капоту, - иначе меня привлекут к ответственности за похищение ребенка.
   - Да, это он, - сказала Сильвия, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги и слезы облегчения подступают к горлу. Она распахнула дверцу и протянула руки к Джеффи. - Я даже не знаю, как вас благодарить.
   - Он шел вниз по дороге с таким видом, будто спешил по очень важному делу.
   Сильвия обняла мальчика, прижала к себе:
   - О, Джеффи, как ты меня напугал!
   - Я хочу к Глэкену, - сказал он.
   - Мы не можем поехать к нему прямо сейчас, мой дорогой. Нам надо торопиться домой, чтобы скрыться от этих зубастых жуков.
   - Но я нужен Глэкену...
   Сильвия еще крепче сжала его руку. Было что-то странное в том, как мальчик тянулся к этому старику.
   Руди расхохотался:
   - Ох уж эти дети! И что с ними делать? А кто такой Глэкен? Его маленький приятель? Уж очень, видно, ему приспичило увидеться с ним. Ей-богу, я еле запихнул его в грузовик. Думал, вы воспитали в нем...
   В этот момент что-то зажужжало рядом с ними. Руди отпрянул назад:
   - Что это, черт возьми?
   Сильвия съежилась от страха и прижала Джеффи к себе.
   - Мамочка, это зубастый жук! - завопил мальчик.
   Еще одно насекомое подлетело к ним. Руди увернулся, но недостаточно проворно. Жук сдвинул его кепку набок. Он снял кепку и остолбенел, увидев, что от нее оторван кусок.
   - О Господи!
   - Джеффи, бежим! - закричала Сильвия. - Нам нужно скорее вернуться домой!
   Но прежде чем они тронулись с места, Руди схватил ее за руку:
   - Полезайте ко мне в грузовик. Я отвезу вас.
   Сильвия затолкала Джеффи в кабину грузовика с включенным двигателем, залезла сама, захлопнула дверь и подняла стекло. Руди запрыгнул на водительское сиденье и нажал на газ. Машина тронулась.
   - Поплотнее закройте окно, Руди.
   Руди ответил с улыбкой:
   - Это стекло не поднимается.
   - Тогда на ночь вам лучше остаться у нас.
   - Вот еще! Чтобы из-за каких-то несчастных жуков я не вернулся домой? Да будь они хоть самыми огромными в мире - что в них страшного, черт побери?
   Он немного сбавил скорость. Они уже подъезжали к Тоад-Холлу, когда заметили какую-то колышущуюся поперек шоссе массу. Скопление чего-то непонятного. Эти существа напомнили Сильвии шарообразных жуков, с которыми ей пришлось столкнуться прошлой ночью, но эти были намного крупнее - каждый величиной с футбольный мяч. Они колыхались в воздухе, словно воздушные шары. Сбоку у них были крылья, двойные, как у дракона; спереди длинные серые усики. Они чем-то напоминали португальские пиратские корабли, взлетевшие в воздух.
   Руди свернул направо, стараясь объехать этот рой насекомых, но твари метнулись вслед за грузовиком. Правое переднее колесо соскочило на обочину. Сильвия и Джеффи подскочили на сиденьях, и машину вынесло прямо на насекомых.
   Машина буквально врезалась в них, с шумом порвались мешочки, крылья сломались, и брызнула серая жидкость.
   - Вот так, - закричал Руди, - сейчас я им покажу!
   Он включил дворники, но они не сдвинулись с места из-за застрявших в них раздавленных насекомых.
   - Проклятие, - выругался он, - ничего не видно!
   Он перевел грузовик на самую медленную скорость и, высунув руку в окно, дотянулся до переднего стекла.
   - Нет! - закричала Сильвия. - Руди, не надо!
   Вопль Руди заглушил ее собственный крик. Он отдернул руку, но к ней уже прилипли серые хоботки. Они извивались, сворачивались кольцами, ползли по руке к плечу Руди, тянулись к его лицу. С такого близкого расстояния Сильвия рассмотрела, что у этих полупрозрачных жуков есть щупальца с присосками, как у осьминога, с той лишь разницей, что по краям каждой присоски росли зубы, а внутри виднелся язычок. Зубы вгрызались в тело, а язычки слизывали сочившуюся кровь. Руди посмотрел на Сильвию широко раскрытыми от боли и ужаса глазами. Приоткрыл рот - то ли хотел что-то сказать, то ли просто закричать. Сильвия так и не узнала этого, потому что целый рой насекомых хлынул в кабину. Жуки облепили его голову, залезали в рот, в нос. Она в последний раз увидела его выпученные глаза, когда его, отбивающегося, выволокли из окна машины.
   Крик ужаса, который издал Джеффи, смешался с ее собственным, грузовик замер на месте. Сильвия рванула на себя ручку и ударила по дверце ногой. Когда дверца распахнулась, с крыши посыпались сплетения щупальцев и сломанные крылья. Пролетая мимо, щупальца попытались вцепиться в нее, но она вовремя увернулась. Схватив за руку Джеффи, она вместе с ним выпрыгнула из машины, и они укрылись за передним колесом.
   Ночной воздух просто кишел насекомыми, тонкий писк крыльев раздавался повсюду. Они вихрем проносились над грузовиком.
   Сильвия осторожно приподнялась, чтобы посмотреть, что стало с Руди. Она похолодела при виде огромной бесформенной колышущейся массы, медленно поднимающейся вверх с другой стороны капота. Дюжина, а может быть и больше, стервятников сцепившихся вместе, с хлопающими друг о друга мешочками, с щупальцами, обвивающими...
   Сильвия бессильно застонала, когда заметила ботинки Руди и ноги в джинсах, высовывающиеся из этого клубка, - его ступни зависли в трех-четырех футах от земли. Голова и туловище скрылись в этом жадном клубке щупалец. Пока она наблюдала за всем этим, ноги Руди дернулись, потом еще раз и, наконец, застыли, безжизненно повиснув в воздухе.
   Руди! О Господи! Бедный Руди!
   Колыхаясь на ветру, бесформенная масса медленно поползла по освещенной фонарями улице.
   Сильвия лихорадочно озиралась по сторонам в поисках убежища, раздумывая, не лучше ли им снова укрыться в кабине грузовика. В темноте можно было различить стену Тоад-Холла. Всего каких-то двести футов отделяли их от металлических ворот, еще не закрытых.
   Джеффи так и лежал ничком, спрятавшись за переднее колесо. Она рывком поставила его на ноги и подтолкнула вперед:
   - Беги, Джеффи! Беги к стене!
   Наклонившись над ним, прикрывая его как щит, она подталкивала его, заставляя бежать вперед, через улицу, а потом к воротам, держась ближе к стене. Шарообразные и зубастые жуки летали вокруг, появилась и еще одна разновидность, тоже шарообразные, но с головой, напоминающей острие копья. Почти все они летели в направлении Тоад-Холла. Очевидно, в тени, отбрасываемой стеной, насекомые не видели Сильвию и Джеффи.
   Но стоит им добраться до ворот, положение изменится. Особенно когда придется бежать от ворот до плакучих ив по хорошо просматриваемому участку. Но не надо сейчас думать об этом. Потом, когда настанет этот момент, она найдет какой-нибудь выход. Сначала нужно дойти до ворот.
   Боковым зрением она заметила какое-то шевеление и посмотрела вправо. Три "корабля" летели по противоположной стороне улицы с какой-то своеобразной грацией, грацией убийц, алчно вытягивая и сворачивая свои хоботки.
   Их заметили!
   Подавив крик, Сильвия схватила Джеффи под мышки и понесла, держа перед собой, напрягши всю свою силу и волю. Она должна добежать до ворот прежде, чем эти твари отрежут им путь. Внезапно шарообразный жук спикировал ей на лицо. Она увернулась, споткнувшись, снова вскочила на ноги и побежала дальше.
   Но "корабли" все приближались. Они двигались медленнее, чем она бежала, но в любую минуту могли срезать угол. Сильвия тихо застонала, когда поняла, что ей их не опередить.
   "Только трое вернутся домой живыми".
   Эти слова всплыли у нее в памяти. Неужели это правда? Неужели ей не суждено вернуться живой? И Джеффи тоже?
   Она содрогнулась при мысли, что ее ожидает такой же конец, как и Руди, и побежала быстрее. Удары сердца отдавались в руках, легкие обжигало огнем, ноги отказывались повиноваться, но она заставляла себя бежать.
   Почти у цели!
   Но "стервятники" были уже совсем близко. Она чувствовала исходивший от них отвратительный запах гнили. Хоботки развернулись в воздухе и потянулись к ней. Вскрикнув от ужаса и отчаяния, Сильвия собрала силы для последнего рывка, увернулась и забежала за ворота, всего лишь на несколько дюймов опередив насекомых.
   Стон облегчения вырвался у нее из груди, но в тот же момент насекомое повисло у нее на волосах, второе вцепилось в спину. Она подтолкнула Джеффи вперед, крикнув:
   - Беги домой, Джеффи!
   Он подчинился, но, пробежав немного, обернулся:
   - Мамочка, он поймал тебя!
   - Джеффи, беги домой, пожалуйста!
   Но мальчик стоял как вкопанный, парализованный ужасом.
   Сильвия дотянулась рукой до спины и тут почувствовала, что в волосах копошатся скользкие щупальца, стараясь добраться до кожи. Они обвили ее пальцы, вонзили в них свои острые зубы и стали водить шершавыми языками по коже, прежде чем она успела отдернуть руку. Она видела, как к ней со всех сторон слетаются "пираты" и с жадностью тянут к ее лицу свои хоботки. Вдруг она представила себя болтающимся в воздухе трупом, каким видела Руди.
   "Это я, - подумала Сильвия, - я стану одной из четверых, кто не вернется домой".
   Она уворачивалась от насекомых, все теснее бравших ее в кольцо. Голову обожгло болью, когда вцепившаяся в волосы тварь добралась до кожи. Щупальца других тварей были всего в нескольких дюймах от ее лица. Сильвия хотела сбить их рукой, но они переплелись между собой в клубок и намертво вцепились в нее. Напрасно она билась и делала отчаянные усилия, чтобы освободиться. Боль от укусов была нестерпимой, сочившуюся из ран кровь слизывали язычки. Но Сильвия сдержала готовый вырваться крик. Она не позволит этим тварям заползти ей в рот, как они сделали это с Руди. Но вот щупальца добрались до руки, и в глазах Сильвии потемнело. Казалось, земля уходит из-под ног...