Уилсон Френсис. Ночной мир

   Глэкен стиснул зубы, чтобы скрыть досаду. Не Джек, не Ба - так кто же тогда?
   Не проронив ни слова, Ба снял рукоятку и повернулся к Биллу.
   - Я? - спросил Билл.
   Ба протянул ему рукоятку.
   - Но я не могу... то есть, я хотел сказать, я не...
   - Но, возможно, это будете именно вы, - произнес Глэкен. - Как бы то ни было, вы были символом возмездия для Расалома со времени его последнего рождения - даже еще раньше. Остался ли кто-нибудь в живых - кроме меня, кого бы Расалом ненавидел сильнее? Кто-то из той эпохи, кто причинил бы Расалому больший вред? Нет. Только вы, Билл!
   Да. Это Билл. Это должен быть Билл. Он подходил для этого - наделенный душой праведника и сердцем воина. Билл был первым, кто пролил кровь и кто выстоял перед смертью, страданиями, страхом - всем, что наслал на него Расалом, стараясь его сломить.
   Они стояли лицом к лицу.
   Правда, в этот момент Билл меньше всего походил на бесстрашного воителя.
   - Ну да, - подхватил Джек, натянуто улыбаясь, - это вы, Билл. Как же я сразу не понял.
   Кэрол выпустила руку Билла, которую крепко держала, отошла назад, зажала ладонями рот, не сводя глаз с рукоятки.
   Медленно, нерешительно Билл подошел к Ба и дрожащими руками взял меч.
   - Не может быть, чтобы это оказался я, - сказал он.
   Ба отошел в сторону, пропуская его к клинку.
   Двигаясь словно лунатик, Билл доковылял до клинка, приставил рукоятку отверстием к клинку, остановился и огляделся.
   - Это не я, - повторил он. - Я знаю. - Но в его хриплом голосе не чувствовалось уверенности.
   Билл не надел рукоятку на клинок, а просто выпустил ее из рук, и она упала вниз. И снова Глэкен отвел глаза. Но ничего не случилось. Билл отошел от инструмента. Его била дрожь.
   - Я... я не знаю, плакать мне или смеяться.
   - Но тогда кто же это? - спросила Кэрол высоким, готовым сорваться от гнева голосом. - Ведь кто-то же должен им оказаться! - Она повернулась к Глэкену: - И кто вам сказал, что это непременно должен быть мужчина?
   Глэкену нечего было на это сказать, да Кэрол и не стала дожидаться ответа. Она шагнула вперед, подняла рукоятку и снова надела ее.
   Ничего.
   - Только не пытайтесь мне доказать, что все пережитое было впустую! воскликнула она. - Значит, это... - Она показала на Сильвию, которая наблюдала за ними из дальнего угла комнаты. - Сильвия! Сильвия, попробуй теперь ты. Прошу тебя.
   Сильвия вытерла слезы:
   - Я не могу...
   - Просто подойди и сделай это.
   Ведя за руку Джеффи, Сильвия, ни на кого не глядя, подошла к инструменту.
   - Пустая трата времени, - проговорила она.
   И ее слова подтвердились. Она выпустила руку Джеффи, подняла рукоятку, надела на клинок. Ничего!
   Сколько в них пафоса.
   Расалом наблюдал, как единомышленники Глэкена по очереди подходят к этому странному конгломерату, объединяющему в себе металлы и неосязаемое духовное начало, подходят, исполненные надежд и благородных порывов, и терпят один за другим неудачу. Он наслаждался нарастающей в комнате атмосферой отчаяния, которая все сгущалась и уже стала почти осязаемой. И еще страх. Он нарастал с каждой минутой.
   Когда их маленький тотем распадется, они начнут бросаться друг на друга.
   Какое блаженство!
   Глэкен смотрел, как Сильвия снимает рукоятку с клинка и медленно поворачивается. Теперь она больше не избегала встречаться с кем-либо взглядом, и от ее взгляда бросало в дрожь.
   - И что же? - В ее ломком голосе слышна была горечь. - Это все, чего мы добились? Алан расстался с жизнью, Джеффи снова погрузился в состояние аутизма, и все это ради чего? Впустую?
   - Может быть, это Ник, - предположил Билл.
   - Нет, - бросила Сильвия презрительно. - Это не Ник.
   - Может быть, устройство неправильно собрано, - сказал Джек, - или, как предупреждал Глэкен, мы опоздали. Может быть, сигнал не может пройти.
   - Да, верно, уже слишком поздно, - сказала она, продолжая медленно поворачиваться. - Слишком поздно для Алана и для Джеффи. - В конце концов она оказалась лицом к лицу с Глэкеном. И тут остановилась и свернула глазами. - Но для вас, Глэкен, еще не поздно.
   - Боюсь, я не совсем понял вас.
   - Нет, вы все поняли. - Она приподняла рукоятку меча повыше, напрягаясь от тяжести. - Ведь он ваш, правда?
   - Его предшественник был моим до того, как его переплавили и...
   - Он по-прежнему ваш, разве нет?
   У Глэкена пересохло во рту.
   Сильвия ступила на путь, который ей лучше бы обойти стороной.
   - Он больше не принадлежит мне. Теперь его должен взять кто-то другой.
   - Но он хочет, чтобы это были вы.
   - Нет! - Что она такое говорит! - Я уже отслужил свой век - даже больше, чем век. Теперь кто-то другой...
   - Но что, если никто, кроме Глэкена не сможет этого сделать?
   - Это невозможно.
   Она еще выше подняла рукоятку. Лицо ее исказила ярость.
   - Попробуйте. Просто попробуйте это сделать. Посмотрим, что из этого получится. Тогда будем знать наверняка.
   - Вы не поняли, - возразил Глэкен. Из пораженной артритом поясницы боль стала отдавать в левую ногу, и он опустился на придвинутый к стене стул с прямой спинкой. - Я уже послужил своему времени. Вы не можете требовать, чтобы я служил еще. Ни у кого нет такого права. Ни у кого!
   Он видел, как Джек подошел к Сильвии.
   - Успокойтесь, Сильвия. Взгляните на него. Из него песок сыпется. Даже если он согласится, у него не хватит сил бороться с происходящим. - Джек произнес это совсем тихо, но Глэкен расслышал.
   Сильвия еще какой-то момент продолжала пристально смотреть на Глэкена, потом покачала головой.
   - Возможно, но Глэкен не все нам сказал. Здесь дело в другом. - Она отдала рукоятку Джеку.
   - Подумайте, в чем.
   Она взяла Джеффи за руку и вышла из комнаты.
   Джек опустил взгляд на отливающую золотом и серебром рукоятку, которую сжимал в руке, потом посмотрел на Билла.
   - Остался только один человек, который еще не пробовал.
   Когда они подвели Ника к клинку, положили его ладони на рукоятку и направили ее так, чтобы она наделась на конец клинка, Глэкен с напряжением поднялся на ноги и пошел по коридору в одну из дальних комнат. Ему нужно было остаться одному, освободиться от воцарившейся в комнате гнетущей атмосферы отчаяния.
   Он заглянул в спальню Магды. Магда спала. Последние дни, кажется, она только этим и занималась. И, возможно, это было для нее сейчас наивысшим благом. Он сел у кровати, взял ее руку в свою.
   Сильвия, да и все остальные не понимают его. Не представляют, как он устал за всю свою жизнь. Подготовить окончательную победу или хотя бы вступить в решительную борьбу с Расаломом было бы замечательно. После этого он с благодарностью принял бы смерть. Но этого не случилось. Ему суждено умереть во тьме, вместе со всеми.
   Нет, он не рискнет даже близко подойти к инструменту Кто знает, какая последует реакция. Все может начаться заново, и он попадет в плен к союзной им силе. В этот раз навсегда.
   Я уже выполнил свой долг до конца. Я сделал больше, чем был обязан. Они не вправе требовать от меня что-то еще. Кто-то другой должен вступить в схватку.
   - А где мой Гленн?
   Вздрогнув от венгерской речи, Глэкен перевел взгляд на кровать и увидел, что Магда проснулась и пристально смотрит на него. Сейчас начнется обычный в таких случаях ритуал. Ее память увязла в событиях Второй мировой войны, когда они оба были молоды, свежи и любовь их только начиналась.
   - Я здесь, Магда.
   Она вырвала руку:
   - Нет. Ты не Гленн. Ты старый. Мой Гленн - молодой и сильный!
   - Но я состарился, дорогая, так же, как и ты.
   - Ты - не Гленн. - Она повысила голос. - Гленн там, во тьме, сражается с Врагом!
   "Во тьме". Часть ее пораженного недугом сознания воспринимала ужасы, которые происходили снаружи, и знала, что все это дело рук Расалома.
   - Нет, его там нет. Он сейчас здесь, с тобой.
   - Нет! Это не мой Гленн! Он сейчас там. Он никогда не позволит Врагу победить! Никогда! А теперь убирайся, старый дурак! Вон отсюда!
   Глэкену не хотелось, чтобы она подняла крик, поэтому он вышел из комнаты.
   - И если ты встретишь Гленна, передай ему, что Магда любит его и знает, что он не позволит Врагу вытворять все это!
   Слова причиняли боль, обжигали, словно жала, вонзающиеся в шею, в спину, и преследовали его, пока он шел по коридору в гостиную.
   Гостиная... Он словно встряхнулся ото сна. Между пятью молчаливыми людьми, находившимися там на расстоянии не больше пяти футов друг от друга, была такая отчужденность, словно их разделяли целые мили, каждый ушел в себя, замкнул створки раковины, оставшись наедине с собственными мыслями. И страхами.
   Даже здесь.
   Ба сидел, положив ногу на ногу, у противоположной стены, молча, закрыв глаза. Сильвия и Джек сидели далеко друг от друга, устремив неподвижный взгляд в нескончаемую темноту. Даже Билл и Кэрол отодвинулись на диване друг от друга, и хранили молчание.
   "И еще я, - подумал он. - Отделенный от них и от своей жены и оторванный от всего остального человечества, так же как и всегда".
   Расалом уже одержал победу снаружи и теперь начинает побеждать здесь.
   Тут Глэкен заметил Джеффи. Мальчик стоял на коленях перед кофейным столиком, обхватив рукоятку ладонями и прижимаясь к ней, словно какая-то часть его существа знала, что то, чего он лишился, спрятана в холодном металле.
   Все, чем они пожертвовали... вся их вера в него... Расалом снова вышел победителем... Как всегда.
   Ярость стала закипать внутри Глэкена, словно у него в груди произошло извержение одного из долго дремавших тихоокеанских вулканов и сам он оказался в эпицентре.
   Расалом побеждает... он будет смеяться последним.
   Значит, опять все идет к этому? Я против него. Так было всегда.
   И вдруг Глэкен понял, что он не позволит Расалому победить. И если есть хоть один шанс, пусть самый малый, он должен попробовать.
   Неожиданно для себя он пересек комнату, подошел к Джеффи и мягко отстранил его от рукоятки.
   - Сильвия, - сказал он спокойно. - Возьмите его и отойдите в сторону.
   Сильвия оттащила Джеффи.
   - Почему? Что случилось?
   - Пока ничего. И, может быть, не случится. Но можно попытаться...
   Глэкен в нерешительности посмотрел на рукоятку.
   Ведь ты этого хочешь? - обратился он мысленно к той силе, которой служил бесконечно долго, не зная, слышит ли она его. - Хочешь, чтобы я вернулся к тебе? Ты отпустила меня, а теперь снова зовешь? Неужели нет никого, кроме меня?
   Рукоятка оставалась безмолвной, она холодно поблескивала в неровном свете, мерцающем в тишине комнаты. Так и не решив для себя, кого он ненавидит больше - Расалома или силу, с которой много веков назад вступил в союз, Глэкен обхватил рукоятку своими заскорузлыми пальцами.
   И тут на него нахлынули воспоминания. Да, рукоятка жива. Та сила, которая называлась Дат-тай-вао, звала его к себе. Малыши отлично справились со своей работой.
   И как бы ни восставало все его существо против такого признания, рукоятка была сделана именно под его руку. Он повернулся к клинку.
   - Все отойдите назад.
   Что это?
   Расалома снова потревожил какой-то всплеск, различимый во всеобщем хаосе, царившем наверху. Теперь уже посильнее. Будто накатила волна.
   Он напряг свое сознание. Опять этот инструмент. И на этот раз он в руках самого Глэкена. Воссоединение этого человека с живым металлом - вот что нарушило его покой. Но все это не имеет значения. Маленькая неприятность, к тому же она скоро пройдет.
   - Слишком поздно, Глэкен! - выкрикнул Расалом из безбрежной темноты. Слишком поздно!
   - Не смотрите сюда, - предупредил Глэкен.
   Но Кэрол должна была это видеть. Как только он дотронулся до рукоятки, по комнате словно пробежал заряд электричества.
   Кэрол поднялась с места и отошла вместе с Биллом к дальнему концу дивана, там они встали, обнявшись, и принялись смотреть, как Глэкен надевает рукоятку на широкий конец клинка.
   Что-то произойдет сейчас. Она не в силах отвернуться!
   Она увидела, как старик приладился поудобнее, глубоко вздохнул и надавил сверху на рукоятку.
   Свет
   Свет вспыхнул такой, какого она никогда не видела и даже не представляла; словно сила всех бомб, упавших на Хиросиму и Нагасаки, взорвавшихся на атолле Бикини и на Юкка Флэтс, была собрана воедино; свет такой, как будто в рукоятке разорвалась фугасная бомба, ослепил Глэкена и озарил всю комнату. Свет одновременно жаркий и холодный, новый и древний, волнами накатывал на комнату.
   В этой мощной вспышке Кэрол смогла разглядеть скелет Глэкена, просвечивающий сквозь одежду и тело, увидела все пружины и внутренние крепления дивана, потом свет полился на нее, и зрачки ее спазматически сузились, веки плотно закрылись, но это было бесполезно, потому что от этого света нельзя было спрятаться, он прошел сквозь нее, проникая в каждую клеточку тела, обдавая ее волной тепла.
   Она слышала, как изумленно вскрикнули все, кто находился в комнате, и вздрогнула от звона разбитых стекол. Струи ледяного воздуха ворвались в дом в тот момент, когда Кэрол открыла глаза.
   Свет по-прежнему озарял комнату, но стал разреженным, и теперь перед глазами у нее пробегали красные сполохи. Он больше не распространялся, а, наоборот, стал сжиматься, отталкиваясь от стен, чтобы сконцентрироваться, и образовал колонну с Глэкеном в середине. Кэрол невольно прикрыла лицо ладонью и отвернулась, пока свет сжимался в узкий луч, который взмыл вверх, прожег потолок, прошел через крышу и устремился дальше, в темноту. В его свечении, в самом центре вырисовывался силуэт человека. Она повернулась к Биллу:
   - На крышу! Нам нужно подняться на крышу!
   Он посмотрел на нее, моргая, все еще наполовину ослепленный:
   - Зачем?
   Она не могла этого точно сказать. Свет пробудил в ней что-то, ей даже казалось, что она уже видела этот свет. Но какова бы ни была причина, что-то подстегивало ее, заставляло быть там, на крыше, чтобы видеть этот лучик света, бросивший вызов темноте.
   - Не важно зачем. - Кэрол схватила его за руку. - Пойдем. - Она повернулась к остальным: - Все - на крышу! На крышу!
   Расалом начинает корчиться в своем коконе.
   Что происходит? Над домом Глэкена какая-то вспышка.
   Инструмент! Он снова привел его в действие!
   Расалом не теряет самообладания. Появившийся свет неприятен ему, раздражает его. Но не больше.
   Это не поражение. Глэкен может создать ему некоторые сложности, но только на время. Перемены зашли слишком далеко. Ничего нельзя повернуть вспять.
   Кэрол поднялась по лестнице, ведущей на крышу, надавив плечом, распахнула дверь и вышла навстречу холодной ночи. До нее лишь смутно доносились голодное жужжание и стрекотание крыльев ночных чудовищ, носящихся в воздухе чуть пониже уровня крыши, она почти не слышала, как хрустят мелкие камешки под ее ногами и не замечала, что за ней идут остальные. Она была полностью сосредоточена на светлом луче - прямой и узкой полоске света, пронзившей небо и неудержимо рвущейся вверх.
   А потом он стал тускнеть.
   - Он исчез, - сказал стоявший за ее спиной Билл.
   - Нет. - Она показала рукой вверх. - Смотрите, там осталось светлое пятнышко. Похоже на звезду.
   Это была единственная звезда на небосклоне.
   - Сейчас нам не до звезд, - сказал Джек. - Давайте осмотрим крышу.
   Кэрол иногда претил сугубо рациональный ход мыслей Джека, но она все-таки окинула взглядом крышу. Там, где прошел луч, осталось тлеющее по краям отверстие. Она осторожно подошла к нему и заглянула вниз, в квартиру, заранее боясь увидеть Глэкена, обожженного вспышкой.
   Но она не обнаружила на паласе почерневших, обуглившихся останков. Так же как и самого Глэкена.
   На том месте, где он стоял, теперь был незнакомец, одетый так же, как Глэкен, сжимающий в ладони плотно севшую на клинок рукоятку.
   - Смотрите! - прошептала Кэрол. - Кто это?
   Незнакомец был выше Глэкена ростом и так же, как он, широк в плечах, только гораздо моложе. Он был даже моложе Сильвии. Примерно одного возраста с Джеком. У него были длинные огненно-рыжие волосы. Рубашка плотно облегала его плечи и руки, готовая лопнуть по швам. Кто это?
   Потом она увидела, как светятся его голубые глаза, и больше у нее не оставалось сомнений.
   - Это Глэкен!
   Она почувствовала, как кто-то обнимает ее за плечи, и услышала приглушенный хрипловатый голос Билла:
   - Но он ведь совсем молодой! Ему не больше тридцати пяти!
   - Правильно. - Она начала все понимать. - Как раз в этом возрасте он впервые принял бой.
   Кэрол не могла отвести от него глаз. Она смотрела на его движения: как он с силой выдернул из доски пола острие меча, как взмахнул мечом. Он был восхитителен - другого слова не подобрать.
   В этот момент он бросил на них взгляд, и Кэрол испугалась, увидев мрачно сжатые губы и ярость, полыхавшую в его глазах. Он снова поднял меч и обрушил его на кофейный столик, оставив от него лишь мраморную плиту и кучу щепок, потом решительными шагами направился куда-то и скрылся из виду. Несколькими минутами спустя они услышали, как хлопнула дверь квартиры.
   - Он в бешенстве, - сказал Джек, - но надеюсь, он зол не на нас.
   - Нет, - сказал Билл, - зол на Расалома. Только на него.
   - Тогда не хотел бы я оказаться на месте Расалома.
   Кэрол поежилась от холодного ветра и снова посмотрела на светящеюся точку, оставшуюся от луча света. Она стала ярче и крупнее.
   - Посмотрите! - воскликнула Кэрол, показывая вверх. - Она увеличивается!
   - Мне кажется, ты права, - поддержал ее Билл, всматриваясь в быстро растущее в размерах пятнышко. - Похоже, что... - Внезапно он потянул ее за руку назад, подальше от отверстия. - Бежим! Луч возвращается!
   Кэрол высвободила руку и осталась на месте, ожидая, когда луч упадет с небес к ним. Он не причинит ей вреда - она была в этом уверена. Она ждала, вытянув руки вперед, мысленно желая его возвращения.
   И вдруг она окунулась в свет - вся крыша была залита белым сиянием. Это было теплое, чистое свечение, почти как... солнечный свет!
   Все здание оказалось в конусе света, который вклинивался в темноту, беря начало из точки высоко в небе, словно в опрокинутом сосуде ночи, посланной на землю Расаломом, булавкой проковыряли дырочку и через нее сумел просочиться один-единственный лучик солнца.
   Кэрол подбежала к краю крыши и облокотилась на узенький парапет. Внизу было видно, как твари торопливо переползают на другую сторону улицы и скрываются в темноте, убегая от света.
   Она услышала звон стекла и заметила, что с тротуара взметнулись вверх светящиеся брызги. И в этот момент показался Глэкен. Он шагнул в направлении парка с таким видом, словно искал кого-то, кто осмелился бы бросить ему вызов. Волосы его развевались на ветру. Пройдя по освещенной части улицы, он ступил в темноту, простирающуюся дальше.
   - Билл! - закричала Кэрол. - О, Билл, посмотри! Ты должен это видеть!
   Свет полился за Глэкеном, словно тягучая жидкость, приклеившаяся к его телу и к мечу. Продвигаясь вслед за ним, она образовала светящийся туннель, разрывающий темноту, к которой устремился Глэкен.
   - Куда он идет? - спросил Билл, подойдя к краю крыши вместе с остальными - Джеком, Ба, Сильвией и Джеффи.
   Кэрол хотела ответить, но ее опередил Джек.
   - К трещине, - сказал он негромко, - к той самой первой трещине на Овечьем Пастбище. Тот, кто ему нужен, находится там, внизу.
   Вскоре они потеряли Глэкена из виду, но не ушли с крыши, а продолжали стоять и наблюдать за туннелем, который свет прокладывал в чернильно-черном пространстве парка.
   Из передачи радио ФМ-диапазона:
   "Фредди: Что-то случилось там, снаружи, друзья. Только что нам позвонили по СБ и сообщили, что в западной части Центрального парка в небе появился луч света. Отсюда его не видно, поэтому за подлинность этого сообщения мы не ручаемся.
   Джо: Да. Раньше этот парень давал надежную информацию, даже когда начался весь этот кошмар, но ведь все вы знаете: у всех у нас крыша поехала с тех пор, как солнце перестало всходить, так что, если у вас есть СБ и вы находитесь недалеко от Центрального парка, выгляните из окна или из того, что от него осталось, и сообщите нам, что вы увидели".
   Расалом лежит расслабившись в своем коконе.
   Это укол булавкой, не больше. Сколько усилий приложили Глэкен и его ближайшие друзья - и каков результат? Нулевой. Булавочный прокол в покрове ночи. Но это ничего не изменит.
   Кроме самого Глэкена. Он изменился. Именно в таком состоянии он впервые столкнулся с Расаломом. Тогда оба они и не подозревали, что окажутся втянутыми в битву, которая продлится веками!
   Но Расалом приветствует омоложение Глэкена. Было бы стыдно лишить жизни немощного старика, каким стал Глэкен. Гораздо приятнее уничтожить возродившегося Глэкена - молодого, ловкого, яростного.
   Ну а самое замечательное - что ему даже не пришлось выманивать Глэкена наружу. Этот идиот сам направляется к нему. Какая удача!
   Все закончится там же, где и началось, - в пещере.
   Глэкен стоял на краю трещины и смотрел вниз, в черную бездну.
   Где-то там, внизу, его ждет Расалом. Глэкен ощущает его присутствие, ощущает исходящий от этого чудовища зловонный запах. Долго искать не придется.
   Но он должен спешить. Нетерпение подстегивало его, подгоняло. И все-таки он нашел время остановиться и бросить взгляд на сверкающий конус, который прошел сквозь его квартиру, словно подпорка, и на согревающий его луч, берущий начало в этом конусе и точно повторяющий его маршрут. Именно из-за этого луча ночные твари не набросились на него, пока он шел сюда. Но он почти сожалел об этом. Ему хотелось, чтобы кто-то бросил ему вызов, встал на его пути. Ему страстно хотелось разделаться с кем-нибудь размозжить, разрубить, изуродовать, раздавить каблуком, уничтожить.
   Он был свободен. Свободен!
   А теперь снова увяз, снова оказался в услужении - у кого? Сила, которой он служил, не имела названия, даже никак не проявляла себя физически. Она просто существовала где-то там и хотела, чтобы он пришел сюда.
   Ярость клокотала в нем - такая, которой он не испытывал за всю свою долгую жизнь. Она была словно живая, эта ярость, словно воин - одичавший, разъяренный, взвинченный, жаждущий кого-то или чего-то, чтобы излить переполнявшую его злобу. Глэкена била дрожь, словно зверя, который мечется в клетке и ревет в своем стремлении вырваться на свободу.
   "Прибереги свою ярость, - говорил себе Глэкен. - Оставь ее для Расалома".
   Ярость ему еще понадобится. Понадобится вся, без остатка.
   Он встал спиной к пропасти и взмахнул мечом. Конечно, черт бы побрал эту силу, но все-таки, какое наслаждение ощущать себя таким, как хорошо, когда твои мускулы и суставы обрели силу и гибкость, когда можешь расправить руки в любом направлении, свободно выгнуться или наклониться вперед, не чувствуя закостенелости или болезненного покалывания.
   А оружие - он с отвращением вынужден был признать, что оно идеально лежало в его руке. Но где-то в глубоких тайниках сознания зародилось ощущение, что когда-то он уже держал эту тяжелую, холодную рукоятку.
   Но нельзя терять времени.
   Он заткнул меч за пояс сзади, склонился над пропастью и стал спускаться вниз.
   Из передачи радио ФМ-диапазона:
   "Джо: Все в порядке, друзья. Мы получили подтверждение нашего сообщения Еще у нескольких человек оказались при себе СБ и они связались с нами, чтобы передать - да, действительно, в Центральном парке, в западной его части, неподалеку от Овечьего Пастбища, небо ярко освещено.
   Фредди: И как вы, наверное, помните, именно рядом с этим местом открылась первая из этих гнусных трещин. Мы не знаем, есть ли тут какая-либо взаимосвязь, и вы, вполне возможно, постараетесь быть осторожными. Но многие из тех, кто с нами связался, сообщили, что попытаются попасть туда и увидеть все собственными глазами.
   Джо: Мы будем держать вас в курсе происходящего. Пока наш генератор останется хоть на что-то годен. Так что не выключайте приемники".
   Кэрол показала рукой в ту сторону, где кляксой чернел Центральный парк. Луч света, пробивающий себе путь в темноте, перестал удлиняться.
   - Кажется, Глэкен остановился, - сказала она. - Как вы думаете что-нибудь случилось?
   - Вряд ли мы сможем проследить дальше за его движением, - произнес Билл. - Похоже, луч уже дошел до края трещины. Наверное, Глэкен стал невидим для нас, потому что спускается вниз.
   - Очень надеюсь, что луч по-прежнему движется вслед за ним.
   В это время Кэрол посмотрела вниз и увидела разбитую машину, которая резко притормозила у тротуара. Она была сплошь облеплена ночными тварями, но, когда доехала до границы, от которой начинался свет, все они соскользнули и метнулись прочь. Дверцы машины распахнулись и из нее выпрыгнули мужчина, две женщины и трое детей. Они рванулись было к двери дома, но вскоре остановились, поняв, что за ними больше никто не гонится. Они подняли головы, посмотрели на свет, засмеялись и принялись обниматься.
   Еще одна машина вынырнула из темноты на тротуар, и из нее на ходу выскочили несколько человек. Их приветствовали и обнимали те, кто приехал раньше.
   - Не знаю, хорошо ли все это, - бросил Джек.
   - Они приехали на свет, - сказала Кэрол.
   - Да, - подтвердил Джек, - словно мотыльки. Быть теперь беде. Наверное, стоит сбегать вниз. Сходим вместе, Ба?
   Восточный исполин стоял позади Сильвии и Джеффи. Он отрицательно покачал головой.
   - Ладно, - сказал Джек. - Я понял. Но позже нам может потребоваться твоя помощь.
   Он помахал рукой и стал спускаться вниз.
   - Думаю, пока нам не о чем беспокоиться. А ты как считаешь? обратилась Кэрол к Биллу. - Я хочу сказать, мы должны поделиться светом с другими.