Уильямс Тэд. Дорога ветров (Орден Манускрипта - 4)

   Но если он не женится и не обзаведется хозяйством, что будет тогда? Одна мысль о турнирах, этом обычном для рыцарей развлечении, которое так интересовало его в течение нескольких лет, делала его сейчас почти больным. Здоровые мужчины калечат друг друга, теряют глаза, руки, ноги и даже жизни ради пустой игры, когда мир и без того такое ужасное и полное опасностей место - это приводило Саймона в ярость. Игра в войну, как называли это некоторые, как будто это был простой спорт, хотя последствия этой игры, виденные Саймоном, были ужасны. Война похожа на чудовищный ветер или землетрясение, она так страшна, что этим нельзя шутить. Имитация войны казалась почти кощунством. Другое дело упражнения с копьем или мечом, помогающие вам выжить, если настоящая война захватит вас. Когда все это кончится - если все это кончится, - Саймон хотел бы как можно дальше держаться от всякой войны - и настоящей, и игрушечной.
   Но человек не может все время жить в ожидании войны, боли или ужаса, смерть не нуждается в том, чтобы ее искали - а долг рыцаря быть все время готовым встать на защиту себя и других. Так говорил сир Деорнот, а он не казался Саймону человеком, который сражается с удовольствием и без крайней необходимости. А что некогда говорил Моргене о великом Камарисе? Он трубил в свой знаменитый рог Целиан не для того, чтобы вызвать подкрепление, а чтобы дать знать врагам о своем приближении и дать им возможность скрыться. Моргене несколько раз упоминал в своей книге, что Камарис не получал от битвы никакого удовольствия и что его искусство владения мечом было для него тяжким грузом, потому что привлекало к нему нападающих и вынуждало убивать помимо его воли. Вот в чем заключался парадокс. Как бы ты ни был ловок, всегда найдется кто-нибудь, кто захочет проверить тебя. Так что же лучше - готовиться к войне или избегать ее?
   Пласт снега сорвался с ближайшей ветки, словно живой проскочил мимо плотного шарфа и упал Саймону за шиворот. Саймон недовольно пискнул и быстро обернулся, надеясь, что никто из его спутников не слышал, что он издал такой немужественный звук. Никто не смотрел на него. Все внимание его товарищей, казалось, было сосредоточено на серебристо-серых холмах и острых силуэтах деревьев.
   Так что же лучше - избегать войны или попытаться стать таким сильным, чтобы никто не смел задеть тебя? Моргене говорил ему, что подобные проблемы являются неизменными спутниками королевской власти - вопросы, которые не дают добросердечным монархам спать по ночам как спят их подданные. Когда Саймон посетовал на неопределенность такого ответа, доктор Моргене грустно улыбнулся.
   - Ответ, конечно, неудовлетворительный, Саймон, - сказал старик, - но таковы все ответы на подобные вопросы. Если бы можно было ответить точно, мир был бы упорядоченным, как собор - гладкий камень на гладком камне, прямой угол к прямому углу, и все такое же добротное и неподвижное, как стены Святого Сутрина. - Он поднял пивную кружку в некоем подобии салюта. - Но как ты думаешь, Саймон, могла бы в таком мире существовать любовь? Красота и очарование без невежества и безобразия, с которыми можно было бы их сравнить? Во что превратился бы мир, в котором не было бы неожиданности? - Старик сделал долгий глоток, вытер рот и переменил тему. Саймон больше не вспоминал о том, что сказал доктор, до сегодняшнего дня.
   - Слудиг! - Голос Саймона, нарушивший долгое молчание, прозвучал неожиданно громко.
   - Что? - Слудиг повернулся в седле, чтобы посмотреть на него.
   - Ты бы захотел жить в мире без неожиданностей? Я хочу сказать, без хороших и без плохих - без всяких?
   Риммер свирепо посмотрел на него.
   - Не говори глупостей, - проворчал он и повернулся, коленями сжимая бока лошади, чтобы объехать валун, торчавший посреди снежных заносов.
   Саймон пожал плечами. Хотвиг, который тоже оглянулся, мгновение внимательно смотрел на него, потом снова отвернулся.
   Но мысль все не покидала его. Пока Домой с трудом пробивалась сквозь снежные заносы, Саймон вспомнил кусок недавнего сна. Поле, покрытое травой, цвет которой был таким ровным, что она казалась нарисованной, холодное небо, безжизненное, как кусок голубой глазури, весь вид был неизменным и мертвым, как камень.
   Я бы выбрал неожиданности, решил Саймон. Даже включая неприятные.
   Сперва они услышали музыку, тонкую мелодию, переплетающуюся с шумом ветра. Спустившись по склону в чашеобразную долину вокруг Сесуадры, они увидели маленький костер на краю большого черного озера, окружавшего гору. Маленькая черная фигурка, укутанная тенью, поднялась от огня силуэтом, опуская костяную флейту.
   - Мы слышали, как ты играл, - сказал Саймон. - Ты не боишься, что кто-нибудь не столь дружелюбно настроенный может услышать тебя.
   - Я в достаточности защищен, - слегка улыбнулся Бинабик. - Значит, ты вернулся. - Голос его звучал неколебимо спокойно, как будто он ни капельки не волновался. - Все ли в благополучное?
   - Да, Бинабик, все в порядке. Часовые Фенгбальда грелись у костров.
   - Одинаково со мной, - сказал тролль. - Лодки стоят там, куда я показываю. Имеете желание отдыхать и греться, или будем сразу подниматься по горе?
   - Наверно нам надо как можно скорее доставить новости Джошуа, - решил Саймон. - У Фенгбальда около тысячи человек, и Хотвиг говорит, что больше половины из них - наемники из Тритингов... - Его отвлекла фигура, двигающаяся по затененному берегу. Когда она пересекла очередной занос, Саймон увидел, что это Кантака, словно капелька ртути, пробирается вдоль края воды. Волчица повернулась, чтобы посмотреть на него. В глазах ее отражался свет огня, и Саймон кивнул. Да, Бинабик действительно был защищен. Каждый, кто захотел бы подобраться к хозяину Кантаки, вынужден был бы иметь дело с ней.
   - Эти нововещания трудно именовывать хорошими, но я предполагаю, что мы могли иметь ожидание очень худшего. Верховный король мог бы бросать к нам все свои силы, как он это предпринимал в Наглимунде. - Он вздохнул. - И все-таки нет успокоительности в мысли о тысяче солдат. - Тролль засунул за пояс собранный посох и взялся за поводья Домой. - Джошуа уже отправлялся в сон, но я думаю, что ты имеешь справедливрсть, говаривая, что мы имеем должность подниматься. Очень лучше нам всем уходить в безопасность Камня. Это дикое место. Даже если армии короля в большой отдаленности, я предполагаю, что буря может вызывать в ночь странные создания.
   Саймон содрогнулся.
   - Тогда давайте-ка выбираться из ночи в теплые шатры.
   Они последовали за Бинабиком вниз, к краю озера. Оно, казалось, источало странное сияние.
   - Почему вода так странно выглядит? - спросил Саймон.
   Бинабик поморщился:
   - Вот это мои нововещания. Имею большую печаль говаривать об этом. Питаю страх, что последний шторм приносил с собой больше дурного, чем мы имели возможность вообразить. Наш ров, как именовываете его вы, жители замка, очень немного замерзает.
   Слудиг, стоявший поблизости, витиевато выругался.
   - Но озеро, это наша лучшая защита от королевских войск!
   Маленький человек пожал плечами.
   - - Оно еще не вполне замерзало, в другом случае мы не имели бы возможности пересекать его на лодках. Питаю надежду, что будет оттепель и оно снова станет защищательностью для нас. - Судя по выражению лиц Бинабика и Слудига, это было очень маловероятно.
   Две больших плоскодонки ждали на берегу озера.
   - Люди и волки будут поехать вот в этой, - сказал Бинабик, показывая. - В другую сядут лошади и один человек, чтобы следить за ними. Что касается твоей лошади Саймон, я предполагаю, что она имела достаточное знакомство с Кантакой, чтобы поплывать в нашей лодке.
   - Это обо мне ты должен беспокоиться, тролль! - зарычал Слудиг. - Я люблю лодки еще меньше, чем волков, а волков я люблю не больше, чем лошади.
   Бинабик отмахнулся.
   - Ты шуточник, Слудиг. Кантака рисковала жизнью вместе с тобой, и не один раз. Ты имеешь прекрасное знание об этом.
   - Значит теперь я опять должен рисковать своей жизнью на еще одной вашей проклятой лодке! - пожаловался риммер. Казалось, он подавлял улыбку. Саймон снова подивился странной дружбе между Бинабиком и северянином, которая начинала крепнуть.
   - Что ж, - продолжил Слудиг. - Тогда я поеду. Но если ты споткнешься об эту зверюгу и упадешь я буду последним, кто прыгнет за тобой.
   - Тролли, - с пафосом сказал Бинабик. - Не имеют особенности падать.
   Маленький человек вытащил из огня длинную горящую ветку, несколькими пригоршнями снега загасил костер и залез в ближайшую лодку.
   - Ваши факелы имеют слишком очень много яркости, - сказал он. - Очень лучше будет угасить их. Будем питать наслаждение ночью, когда наконец можно видеть звезды. - Он зажег роговую лампу, висящую на носу ложи, потом быстро перешел на другую колеблющуюся палубу и зажег фитиль и там. Свет этих фонарей, ровный и призрачно-лунный, разлился по воде, а Бинабик швырнул свой факел за борт. Ветка исчезла, с шипением выбросив облачко пара. Саймон и его спутники загасили факелы и последовали за троллем.
   Один из людей Хотвига отправился на вторую баржу, перевозить лошадей, но Домой, как и предполагал Бинабик, не боялась Кантаки и получила разрешение ехать вместе со всей компанией. Она стояла на корме первой лодки и смотрела назад, на остальных лошадей, словно герцогиня, обозревающая банду гуляк, пирующих под ее балконом. Канатка свернулась у ног Бинабика, устало свесив язык, и смотрела, как Слудиг и Хотвиг шестами спихивают в озеро первую баржу. Вокруг поднимался туман, и в мгновение ока земля за их спинами исчезла, так что лодки плыли по какому-то потустороннему миру - в облаке над черной водой.
   По большей части лед был только тонкой кожицей на воде, хрупкой, как леденец. Когда нос лодки врезался в него, лед трещал и звенел - нежный, но раздражающий звук, от которого у Саймона мурашки бежали по спине. Прошедшая волна бури оставила небо над головой почти чистым. Как и сказал Бинабик, во мраке можно было рассмотреть несколько подмигивающих звезд.
   - Смотрите, - мягко сказал тролль. - Люди подготавливаются к битве, а Шедда занимается своим делом. Она еще не улавливала своего мужа Киккасута, но не прекращает стараний.
   Саймон стоял возле него и смотрел вверх, в глубокий колодец неба. Если не считать звука ломающегося льда и редких столкновении с более крупными плавучими льдинами, в долине было противоестественно тихо.
   - Что такое? - внезапно сказал Слудиг. - Там!
   Саймон наклонился, чтобы проследить за его взглядом. Рука риммера в меховом рукаве показывала на темный край Альдхорта, который, словно сторожевая стена замка, возвышался над северным берегом озера.
   - Я ничего не вижу, - прошептал Саймон.
   - Все уже пропало, - свирепо сказал Слудиг, как будто Саймон усомнился в его словах, а не просто не разглядел ничего в темноте. - Там были огни в лесу, я видел их.
   Бинабик подошел ближе к краю лодки, вглядываясь в темноту.
   - Это в близости от того места, где стоит Энки э-Шаосай или то, что от него оставалось.
   Хотвиг тоже подошел к ним. Баржа тихо покачивалась. Саймон подумал, что хорошо еще, что Домой стоит спокойно, а не то лодка могла бы перевернуться.
   - В призрачном городе? - покрытое шрамами лицо Хотвига внезапно стало почти детским. - Ты видел там огни?
   - Да, - сказал Слудиг, - видел, клянусь Кровью Эйдона. Но теперь они исчезли.
   - Хмм, - Бинабик казался озабоченным. - Имеет возможность, что это наши фонари отразились от какого-то зеркала в старом городе...
   - Нет, - твердо сказал Слудиг. - Один из огней был ярче любой из наших ламп. Но они очень быстро погасли.
   - Колдовские огни, - мрачно сказал Хотвиг.
   - Имеется также возможность, - сказал Бинабик, - что они были видны сквозь деревья и поломанные здания, а потом, когда мы проезжали мимо, их уже не было возможности видеть. - Он подумал мгновение и повернулся к Саймону. - Джошуа поставил перед тобой задачу на сегодня, Саймон. Имеем ли мы должность возвращаться и сматривать, что это там за огни?
   Саймон пытался спокойно обдумать, что лучше, но на самом деле он не хотел идти проверять, что сияло по ту сторону черной воды. Не сегодня.
   - Нет, - он старался, чтобы его голое звучал размеренно и твердо. - Нет, мы не поедем. У нас есть известия, в которых нуждается Джошуа. Что если это разведчики Фенгбальда? Чем меньше они нас видят, тем лучше. - Изложенное таким образом, все это звучало довольно убедительно. Он почувствовал мгновенное облегчение, но через секунду ему стало стыдно, что он пытается обмануть людей, рисковавших жизнью под его командой. - И кроме того, - сказал он, - я устал и обеспокоен, нет, испуган на самом деле. Это была трудная ночь. Пойдем и расскажем Джошуа обо всем, что мы видели, включая и огни в лесу. Решать должен принц. - Он договорил и резко обернулся, почувствовав что-то у себя за плечом. Это была Сесуадра, вынырнувшая из тумана. Казалось, что она только что появилась над обсидиановым озером, как пробивающий толщу воды кит. Он стоял и смотрел на нее, раскрыв рот.
   Бинабик погладил широкую голову Кантаки.
   - Я думаю, в словах Саймона мы имеем хороший смысл. Принц Джошуа будет иметь решение в относительности этой очень большой загадки.
   - Они были там, - сердито сказал Слудиг, но при этом тряхнул головой, как будто теперь уже не был так уверен, как раньше.
   Лодки скользили дальше. Заросший лесом берег снова исчез во всеплоглощающем тумане, как сон исчезает перед звуками рассвета.
   Деорнот наблюдал за Саймоном, когда юноша докладывал обо всем происшедшем, и обнаружил, что ему нравится то, что он видит. Молодой человек горел возбуждением от своих новых обязанностей, и серый утренний свет отражался в его глазах - немного слишком ярких, учитывая тревожность обсуждаемых событий, а именно: армию Фенгбальда, превосходящую войска принца по численности, вооружению и опыту. Но Деорнот с удовольствием заметил, что юноша не спешит со своими объяснениями, не делает поспешных выводов и тщательно обдумывает ответ на каждый из вопросов принца Джошуа. Этот свежеиспеченный рыцарь, казалось, многое видел и слышал за свою короткую жизнь, и все это принимал к сведению. Саймон рассказывал об их приключении, Хотвиг и Слудиг согласно кивали, и вскоре Деорнот обнаружил, что кивает вместе с ними. Деорнот видел, как из этого мальчика со смешной цыплячьей бородой вырастает настоящий мужчина.
   Джошуа держал совет перед своим шатром. Большой костер отгонял утренний холод и служил центром их кружка. В тот момент, когда принц выяснял у Саймона какие-то последние вопросы, Фреозель, приземистый лорд-констебпь Нового Гадринсетта, прочистил горло, чтобы привлечь внимание принца.
   - Да, Фреозель?
   - Сдается мне, сир, что все, о чем рассказывает здесь ваш рыцарь, здорово похоже на то, что нам рассказывал лорд-мэр. Саймон повернулся к фальширцу:
   - Лорд-мэр? Кто это такой?
   - Хельфгрим, который раньше был мэром Гадринсетта, - объяснил Джошуа. - Он пришел к нам сразу после того, как вы уехали. Он бежал из лагеря Фенгбальда и пробрался сюда. Он болен, и я приказал ему оставаться в постели, иначе он был бы с нами сейчас. Он проделал пешком долгий путь, и люди Фенгбальда очень плохо обращались с ним.
   - Как я сказал, ваше высочество, - продолжал Фреозель вежливо, но твердо, - то, что здесь говорил сир Сеоман, подтверждает рассказ Хельфгрима. Так что, когда Хельфгрим говорит, что он знает, как, где и когда Фенгбальд собирается атаковать... - Молодой человек пожал плечами: - Похоже, нам не вредно и послушать его. Это прямо вроде подарка - мало что и делать после этого.
   - Твоя точка зрения понятна, Фреозель. Ты считаешь, что Хельфгрим достойный доверия человек, и тебе тут можно верить, поскольку вы земляки и ты хорошо понимаешь его. - Он оглядел круг. - А что думаете вы все? Джулой?
   Удивленная колдунья быстро подняла глаза. Она смотрела на колеблющиеся оранжевые языки пламени.
   - Я не притворяюсь военным стратегом, Джошуа.
   - Это я знаю. Но ты умеешь судить о людях. Можем ли мы полностью доверять словам старого лорд-мэра? У нас не так много сил, чтобы можно было позволить себе идти на риск.
   Джулой на мгновение задумалась.
   - Я очень недолго разговаривала с ним, Джошуа, но вот что я скажу. В его глазах есть темнота, которая мне не нравится, - тень. Я думаю, ты должен быть очень осторожен.
   - Тень? - Джошуа внимательно посмотрел на нее. - Может быть, это след страданий, перенесенных им? Или ты считаешь, что это больше похоже на предательство?
   Колдунья покачала головой.
   - Нет, я бы не стала говорить о предательстве. Это может быть просто болью конечно. Может быть, он до такой степени запуган, что не отдает себе отчета в том, что на самом деле знает гораздо меньше, чем говорит, - но в любом случае ступай осторожно, Джошуа.
   Деорнот выпрямился.
   - Джулой мудрая, сир, - быстро сказал он, - но мы не должны только из пустых опасений отказываться от того, что может спасти нас, - выпалив это, Деорнот подумал, не пытается ли он закрыть глаза на мудрость слов Джулой только потому, что они могут заставить принца отказаться от активных действий. И все-таки в эти последние дни особенно важно поддерживать в Джошуа его решимость. Если принц будет уверен в себе и спокоен, это сгладит многие мелкие ошибки. Таков, по опыту Деорнота, путь войны. Если Джошуа будет слишком долго медлить и колебаться - по этому поводу или по любому другому - это может свести на нет жалкие остатки боевого духа, сохранившиеся у армии Нового Гадринсетта. - Я говорю, что мы должны обратить самое пристальное внимание на то, что говорит мэр Хельфгрим.
   Хотвиг высказался в поддержку Деорнота, а Фреозель и так был согласен с ним. Другие тоже не спорили, хотя Деорнот не мог не заметить, что на круглом лице тролля Бинабика было какое-то обеспокоенное выражение, когда он палкой помешивал угли. Маленький человек видимо придавал слишком много значения Джулой и ее колдовству. Но сейчас все по-другому. Это война.
   - Думаю, я поговорю сегодня с лордом-мэром, - сказал наконец принц. - При условии, конечно, что он достаточно оправится для этого. Как ты сказал, Деорнот, мы не можем себе позволить быть слишком гордыми, чтобы принять помощь. Мы нуждаемся, а Бог дарует своим детям то, в чем они нуждаются, если они верят Ему. Но я не забуду о твоих словах, Джулой. Это тоже было бы нелепо.
   - Извините, принц Джошуа, - сказал Фреозель. - Но если мы покончили с этим, есть еще кое-что, о чем я должен сказать.
   - Конечно.
   - У нас есть и другие проблемы, помимо подготовки к битве, - сказал фальширец. - Вы знаете, еды ужасно мало. Мы выловили рыбу в реках, так что они почти опустели. Но теперь вода замерзла, и мы не можем делать даже этого. Каждый день охотники уходят все дальше и приносят все меньше. Эта женщина, он кивнул в сторону Джулои, - помогла нам найти растения и фрукты, которые мы раньше считали непригодными для еды. Но это дает возможность только ненадолго оттянуть неизбежное. - Он остановился и проглотил ком в горле, встревоженный тем, что приходится быть таким прямым, но вынужденный договорить до конца: Даже если мы победим и прорвем осаду, - при этих словах Деорнот почувствовал, как почти незаметная дрожь прошла по кругу, - мы не сможем выстоять. Недостаток пищи, чтобы протянуть зиму, - это конец всему.
   Прямота этого заявления погрузила импровизированный совет в молчание.
   - То, что ты сказал, не является неожиданностью для меня. Поверь, я представляю себе тот голод, который испытывают наши люди. И надеюсь, что жители Нового Гадринсетта понимают, что ты, я и мое ближайшее окружение не ест больше, чем они.
   Фреозель кивнул.
   - Они знают, ваше высочество. И поэтому они только ворчат и жалуются ничего худшего. Но если люди будут умирать от голода, им будет все равно, что вы умираете вместе с ними. Они уйдут. Некоторые ходят уже сейчас.
   - Боже мой, - сказал Стренгьярд. - Но куда им идти? Несчастные создания! О несчастные создания!
   - Не имеет значения, - Фреозель тряхнул головой, - идти за армией Фенгбальда, выклянчивая крошки, или назад, через равнины к Эркинланду. Ушло всего несколько человек - пока.
   - Если мы победим, - сказал Джошуа, - мы будем двигаться вперед. Таков был мой план, и все сказанное тобой только подтверждает, что я был прав. Если ветер подует в нужном направлении, мы будем дураками, оставаясь на месте, когда ветер дует в спину. - Он покачал головой. - Все новые беды! Страх и боль, смерть и голод - за многое придется ответить моему брату.
   - Не только ему, принц Джошуа, - сказал Саймон, и лицо его было напряженным от ярости. - Это не король послал на землю бурю.
   - Нет, Саймон, ты прав. Мы не можем себе позволить забыть о союзниках моего брата, - Джошуа, казалось, подумал о чем-то, и повернулся к юному рыцарю: - И теперь ты мне напомнил. Ты говорил о том, что видел огни прошлой ночью на северо-восточном берегу.
   Саймон кивнул.
   - Их видел Слудиг, но мы уверены, что они были там. - Он бросил взгляд на внимательно слушавшего риммера. - Я подумал, что лучше сказать это вам, прежде чем мы что-нибудь предпримем.
   - Еще одна загадка. Это может быть какой-нибудь выходкой Фенгбальда попытка обойти нас. Но. я не вижу в этом особого смысла.
   - Особенно когда его основная армия все еще так далеко от нас, - сказал Деорнот. Кроме того, это не очень-то похоже на Фенгбальда, подумал он. Герцог Фальшира никогда не был трусом.
   - Мне кажется, Саймон, что это могут быть твои друзья ситхи, которые решили присоединиться к нам. Это было бы большой удачей. - Принц поднял брови. - Мне кажется, ты недавно беседовал с принцем Джирики?
   Деорнота позабавило то, как вспыхнули щеки молодого человека.
   - Да... Да, я разговаривал, ваше высочество. Мне не следовало этого делать.
   - Не в этом дело, - сухо сказал Джошуа. - Твои проступки, каковы бы они ни были, не предназначены для обсуждения на этом собрании. Я просто хочу знать, не думаешь ли ты, что это ситхи?
   - Эльфы? - перебил Фреозель. - Этот парень говорит об эльфах?
   Саймон в смущении опустил голову.
   - Мне кажется, Джирики сказал, что пройдет много времени, прежде чем он сможет присоединиться к нам - если вообще сможет. Кроме того - я не моту этого доказать, ваше высочество, это только ощущение - мне кажется, он как-то дал бы мне знать, если бы собирался оказать нам помощь. Джирики знает, как нетерпеливы мы, смертные. - Он грустно улыбнулся. - Он знает, как сильно поднялся бы наш дух, если бы мы знали, что они подходят.
   - Милостивый Эйдон и Его Мать! - Фреозель все еще был ошарашен. - Эльфы!
   Джошуа задумчиво кивнул.
   - Что же, если те, кто зажег эти огни, не друзья нам, значит это скорее всего враги, хотя теперь, когда я думаю об этом, возможно вы видели костры кого-нибудь из тех, о ком говорил Фреозель - тех, кто бежал с Сесуадры. - Он нахмурился. - Я подумаю и об этом тоже. Может быть завтра мы пошлем туда разведовательный отряд. Я не хочу оставаться в неведении относительно того, кто разделяет с нами этот маленький уголок Светлого Арда. - Он встал, смахивая пепел с штанов, и накинул плащ на обрубок правой руки. - Вот и все. Я освобождаю вас, с тем чтобы вы позавтракали тем, что еще отыщется. - Принц повернулся и направился к своему шатру. Деорнот смотрел ему вслед, потом повернулся, чтобы взглянуть на край огромной горы, где серые валуны возвышались над туманом, как будто Сесуадра плыла в море пустоты. Он поморщился от этой мысли и придвинулся ближе к огню.
   Во сне доктор Моргене стоял перед Саймоном, одетый, как для долгого путешествия, в дорожный плащ с капюшоном, подол которого был обожжен огнем, как будто его владелец проехал сквозь пламя. Мало что можно было разглядеть под капюшоном - блеск очков доктора, часть белоснежной бороды - все остальное было только намеком и тенью. За спиной Моргенса не было ничего знакомого или узнаваемого, а только бурлящее пятно переливающегося перламутра пустоты, похожее на глаз снежной бури.
   Недостаточно просто сражаться, Саймон, услышал он голос доктора. Даже если ты сражаешься только за свою жизнь. Должно быть нечто большее.
   Большее? Как ни счастлив он был видеть Моргенса, каким-то образом Саймон понимал, что у него есть всего лишь одно мгновение, чтобы понять. Драгоценное время уходило. Что это значит, большее?
   Это значит, что ты должен сражаться за что-то. Иначе ты будешь не более чем пугалом на поле пшеницы: ты сможешь распугать ворон, можешь даже убить нескольких, но никогда не сможешь победить их. Тебе не убить камнем всех ворон в мире.
   Убить ворон? О чем это вы?
   Одной ненависти недостаточно, Саймон, и ее всегда будет недостаточно...
   Старик, казалось, собирался сказать что-то еще, но белую пустоту за его спиной внезапно захлестнуло волной тени, которая росла из самой пустоты. Хотя и нематериальная, тень казалась угнетающе тяжелой - плотная колонна тьмы, которая могла бы быть башней, деревом или ободом надвигающегося колеса; она разрезала пространство за маленькой фигурой доктора ровно, как на геральдическом щите.