- Хочешь поесть перед уходом? - спросил Изгримнур. - -Я мигом разожгу костер.
   Тиамак покачал головой.
   - Я могу потерпеть до возвращения. На это, как я уже говорил, уйдет не так много времени.
   Но прошло полдня, а он все не возвращался. Маленький отряд подкрепился репой - или чем-то похожим на репу, крахмалистыми грушевидными овощами, про которые вранн сказал, что они вполне съедобны, - и мясистым желтым плодом, который они испекли в костре, предварительно завернув в листья. Маленькая коричневая птица, которую Кадрах поймал в силки, дополнила их трапезу. Когда тени протянулись к зеленой воде, а жужжание насекомых стало по-вечернему громким, Мириамель встревожилась:
   - Ему пора бы вернуться. Солнце давно уже спустилось за деревья.
   - С маленьким парнем наверняка все в порядке, - успокоил ее герцог. Наверное он нашел там что-то интересное - какой-нибудь паршивый свиток от этих болотных людей или что-нибудь в таком роде. Скоро вернется.
   Но он не вернулся, даже когда солнце село и на небе появились звезды. Мириамель и ее спутники устроили себе постели на пристани - без малейшей радости, потому что они понятия не имели, что случилось с жителями покинутой деревни, - и улеглись, стараясь быть поближе к затухающим углям. Принцесса долго не могла уснуть.
   Когда Мириамель проснулась, утреннее солнце поднялось уже довольно высоко. Одного взгляда на расстроенное лицо Изгримнура было достаточно, чтобы подтвердить самые худшие опасения.
   - Бедный Тиамак! Где же он? Что с ним могло случиться? Как бы я хотела, чтобы с ним все было в порядке!
   - Не только Тиамака стоит назвать бедным, леди, - намеренно сердитый тон Кадраха не мог скрыть его крайнего беспокойства. - Нас тоже. Как мы выберемся из этих Богом забытых мест без помощи проводника?
   Она открыла рот и снова закрыла его. Сказать было нечего.
   - У нас нет выхода, - сказал Изгримнур на второе утро отсутствия Тиамака. - Придется выбираться самим.
   Кадрах горько поморщился.
   - С тем же успехом мы можем предложить себя в качестве легкого обеда дедушке крокодилу. Это сэкономит нам время и силы.
   - Будь ты проклят! - зарычал Изгримнур. - И не надейся, что я на карачках поползу помирать! Я в жизни не сдавался, а уж мне-то случалось бывать в настоящих переделках.
   - Но никогда раньше вам не приходилось блуждать по Вранну, - заметил Кадрах.
   - Прекратите! Прекратите Немедленно! - У Мириамели раскалывалась голова. Пререкания продолжались с середины прошлого дня. - Изгримнур прав. Все равно у нас нет выбора.
   Кадрах, казалось, собирался съязвить, но закрыл рот и мрачно уставился на пустые дома бывшей деревни.
   - Мы поплывем в том же направлении, куда отправился Тиамак, - заявил Изгримнур. - Тогда, если с ним что-то случилось - я имею в виду, если он поранился или продырявил лодку, или еще что-нибудь в этом роде - мы на него наткнемся.
   - Но он не собирался уходить далеко - только на другой конец деревни, сказала принцесса. - Пройдя последние дома, мы уже не будем знать, куда он хотел вести нас дальше, верно?
   - Нет, будь оно все проклято, а я не спросил его, пока это было возможно. - Изгримнур нахмурился. - А хоть бы и спросил, не много вышло бы толку - в этом проклятом месте у меня просто голова идет кругом.
   - Но солнце остается солнцем даже над Вранном, - сказала Мириамель. Наступающее отчаяние уже давало о себе знать. - И звезды тоже. Значит мы в любом случае можем определить направление на север... к дяде Джошуа.
   Изгримнур печально улыбнулся:
   - Что верно, то верно, принцесса. Так мы и сделаем.
   Внезапно Кадрах встал и, обойдя Камариса, который свесил ноги с пристани и болтал ими в зеленой воде, пошел к выбранной ими плоскодонке. Недавно Мириамель болтала ногами в воде, так же, как старый рыцарь, и ее укусила черепаха, но у Камрариса, кажется, были прекрасные отношения со всеми обитателями реки.
   Кадрах наклонился, поднял один из лежащих на пристани мешков и протянул его Камарису, который легко забросил мешок в лодку.
   - Я больше не буду спорить с вами, - сказал монах и наклонился за вторым мешком. - Во всяком случае, давайте нагрузим сколько возможно продовольствия и воды. По крайней мере, тогда нам не придется умереть от голода и жажды впрочем, возможно, это было бы лучшим выходом из положения.
   Мириамель не могла удержаться от смеха.
   - Элисия, Матерь Божья, Кадрах, а ты не мог бы быть еще мрачнее, если бы постарался? Может быть лучше сразу убить нас и избавить от страдании?
   - Слыхал я идеи и похуже, - проворчал Изгримнур.
   Мириамель опасливо наблюдала, как за кормой исчезает центр Деревенской Рощи. Пусть ее и покинули жители, но во всяком случае когда-то там были люди: признаки их недавнего обитания были повсюду. Теперь она и ее оставшиеся друзья покидали этот относительно цивилизованный островок и отправлялись в страну гибельных болот. Внезапно она пожалела, что они не стали еще несколько дней дожидаться Тиамака.
   Все утро они плыли мимо покинутых домов, хотя здания попадались им навстречу все реже и реже. Зелень была все такой же густой и яркой. Глядя на бесконечную зеленую стену, Мириамель впервые подумала, что они зря согласились последовать за Тиамаком в эти места. Вранн казался таким деловитым, таким равнодушным к бессмысленным мелочам вроде мелких людишек... Принцесса чувствовала себя очень маленькой.
   Первым это заметил Камарис. Хотя он и не заговорил и не издал ни одного звука, его напряжение выдала поза, настороженная, как у собаки, услышавшей чужого. Это заставило его спутников обратить внимание на плывущее вниз по течению пятно.
   - Это плоскодонка! - вскрикнула Мириамель. - Там кто-то есть - он лежит! Боже, это наверное, Тиамак!
   - Это его лодка, точно, - подтвердил Изгримнур. - Спереди еще нарисованы черные с желтым глаза!
   - Ой, скорее. Кадрах. - Мириамель чуть не опрокинула монаха в воду, толкнув его руку. - Скорее!
   - Если мы перевернемся и утонем, - процедил Кадрах сквозь стиснутые зубы, - не много будет пользы от этого для болотного человека.
   Они догнали плоскодонку. На дне, съежившись, лежал черноволосый коричневый человек, одна его рука была перекинута через борт, как будто он заснул, пытаясь добраться до воды. Когда Кадрах подогнал лодку ближе, маленькая плоскодонка медленно кружилась, уплывая вниз по течению. Принцесса первой перелезла через борт, торопясь помочь вранну, и обе лодки сильно раскачались.
   - Осторожно, моя леди, - сказал Кадрах, но Мириамель уже положила себе на колени голову маленького человека. Она ахнула, увидев на темном лице следы засохшей крови, и через мгновение ахнула снова.
   - Это не Тиамак!
   Вранн, очевидно много выстрадавший за последние дни, был более плотного сложения и немного светлее, чем их товарищ. Его кожа была покрыта каким-то липким веществом, запах которого заставлял Мириамель невольно морщить нос. Больше ничего понять было нельзя, потому что несчастный находился в глубоком обмороке. Когда Мириамель попыталась напоить его, ей пришлось действовать очень осторожно, чтобы маленький человек не захлебнулся. Незнакомец с трудом сделал два глотка, но в сознание не пришел.
   - И как же этот проклятый болотник управился с лодкой Тиамака? - проворчал Изгримнур, палочкой счищая грязь с каблуков. Они пристали к берегу, чтобы разбить временный лагерь и решить, что делать дальше; земля в этом месте была довольно мокрой. - И хотел бы я знать, что случилось с Тиамаком. Может быть этот парень подстерег его из-за лодки?
   - Взгляните на него, - мрачно сказал Кадрах. - Я уверен, что этот человек и с кошкой не справился бы. Нет, вопрос не в том, откуда у него лодка, а в том, почему Тиамак не с ним и что же такое случилось с беднягой. Не забудьте, что это первый вранн, попавшийся нам на глаза с тех пор, как мы вышли из Кванитупула и идем по болотам.
   - Это верно, - Мириамель пристально смотрела на незнакомца. - Может быть что-то похожее случилось и с другими жителями деревни Тиамака? Или может быть он убегал от... или что-то еще? - Она нахмурилась. Вместо того, чтобы найти своего проводника, они столкнулись с еще одной загадкой, только усложнявшей дело. - Что теперь делать?
   - Думаю, придется взять его с собой, - сказал Изгримнур. - Неплохо бы задать ему пару вопросов, когда он придет в себя - но только Эйдон знает, когда это произойдет. Мы не можем ждать.
   - Задать пару вопросов? - переспросил Кадрах. - Как вы собираетесь это сделать, герцог? Тиамак сам говорил, что он редкость среди своего народа.
   - Что ты хочешь сказать, монах?
   - Я просто сомневаюсь, что этот человек может что-то сказать на каком-нибудь языке, кроме своего родного.
   - Дьявол! Дьявол, дьявол и трижды дьявол! - Герцог побагровел. Пожалуйста, прости меня, Мириамель. Но чертов монах прав. - Он помолчал некоторое время, потом пожал плечами. - Но все равно, делать нам нечего. Конечно, мы возьмем его.
   - Может быть, он сможет рисовать картинки или карты? - предположила Мириамель.
   - Вот! - с облегчением воскликнул Изгримнур. - Картинки! Хитро, моя леди, чертовски хитро! Может, из этого что и выйдет.
   Неизвестный вранн спал весь день, не пошевельнувшись, даже когда лодка процарапала дном по грязному берегу и снова поплыла. Перед отплытием Мириамель обмыла его кожу и с облегчением убедилась, что раны, которые она могла обнаружить, не представляют собой ничего серьезного. Больше она ничем не могла ему помочь.
   Неблагодарная задача Изгримнура, который вел их маленькое суденышко через полные опасностей воды Вранна, облегчалась тем, что последний участок пути оказался относительно прямым. Поскольку им попадалось мало боковых притоков и развилин, самым простым решением было просто плыть по течению, и пока что это им удавалось. Хотя им и встретились несколько перекрестков, где Изгримнур мог бы выбрать новое направление, но по берегам все еще виднелись отдельные дома, так что причин для беспокойства не было.
   Через некоторое время после полудня незнакомый вранн внезапно проснулся, напугав Мириамель, которая в это время вытирала с него пот большим листом. Коричневые глаза больного расширились от страха, когда он увидел девушку, потом заметались из стороны в сторону, словно он был окружен врагами. Через несколько секунд его загнанный взгляд смягчился и вранн немного успокоился, хотя все еще не произносил ни слова. Долгое время несчастный лежал молча, глядя на переплетенные ветки, скользившие над головой. Он дышал неглубоко, словно на то, чтобы дышать и держать глаза открытыми, уходили все его силы.
   Мириамель мягко разговаривала с ним, продолжая вытирать его лоб. Принцесса была уверена, что Кадрах не ошибся, предположив, что незнакомец не говорит на вестерлинге, но она и не собиралась говорить ничего важного. Девушка просто надеялась, что спокойный дружелюбный голос заставит его почувствовать себя лучше, даже если он и не поймет ни слова из сказанного.
   Немногим более, чем через час, он наконец оправился настолько, что смог приподняться на локте и выпить несколько глотков воды. Он все еще выглядел очень плохо, и не было ничего удивительного в том, что первыми звуками, которые он издал, были болезненные стоны. Он продолжал стонать, даже когда Мириамель предложила ему еще воды. Вранн оттолкнул кожаный мешок, знаками указывая вверх по течению и всем своим видом выражая беспокойство.
   - Этот человек рехнулся, - Изгримнур покачал головой. - Как раз то, что нам нужно, - сумасшедший болотный парень.
   - Мне кажется, он пытается уговорить нас повернуть назад, - сказала Мириамель и почувствовала, как что-то оборвалось у нее внутри, когда она поняла, что она говорит. - Он дает нам знать, что... плохо идти тем путем, которым мы двигаемся.
   Вран" наконец обрел дар речи.
   - Муалум нохоа! - пробормотал он в явном ужасе. - Санбидуб нохоа йиа ганта! - повторив это несколько раз, он попытался перелезть через борт и прыгнуть в воду. Маленький человек был очень слаб и обезумел от страха. Мириамель без особого труда заставила его оставаться на месте. Она была потрясена, когда незнакомец разразился слезами. Его круглое коричневое лицо было беззащитным и беззастенчивым, как у ребенка.
   - Что это может значить? - встревоженно спросила она. - Он считает, что здесь какая-то опасность!
   Изгримнур снова покачал головой. Он помогал Кадраху удерживать лодку в одном положении, чтобы она не врезалась в заросший берег, когда они проходили изгиб протоки.
   - Кто знает? Опасное животное или целый отряд других болотных людей, которые воюют с этими ребятами? А может, это просто языческое суеверие, вроде пруда, набитого призраками.
   - А может быть речь идет о том, что опустошило деревню Тиамака, - сказал Кадрах. - Смотрите!
   Вранн снова сел, пытаясь вырваться из рук Мириамели.
   - Йиа ганта! - простонал он.
   - Ганта, - выдохнула Мириамель. - Ганты? Но Тиамак сказал...
   - Тиамак мог обнаружить, что он ошибался, - голос Кадраха упал до шепота.
   На противоположной стороне протоки, открывшейся, когда лодка прошла поворот, протянулось огромное причудливое сооружение. Оно могло бы быть построено в подражание Деревенской Роще, потому что это тоже было крупное поселение. Но в то время, как деревня явно была творением человеческих рук, это бесформенное строение из глины, листьев и веток, поднимавшееся от земли на несколько человеческих ростов и чуть ли не в фарлонг длиной, столь же явно никакого отношения к людям не имело. Жужжащий, щелкающий звук исходил от него и разносился по Вранну - тяжелое облако шума, как будто целую армию сверчков заперли в гулкой сводчатой комнате. Некоторые из строителей гигантского гнезда были хорошо видны даже с противоположной стороны широкого канала. Они двигались в своей характерной манере, шныряя туда и обратно сквозь черные двери гнезда и проворно переползая с одного обломка ветки на другой.
   Мириамель одновременно испытывала почти суеверный ужас и некое смешанное с отвращением очарование. Один гант сильно напугал ее. Судя по величине этого гнезда, более сотни ужасных существ прячутся под грудой грязи и палок.
   - Мать Узириса! - прошептал Изгримнур. Он развернул лодку и усердно работал шестом, двигаясь назад, вверх по течению, до тех пор пока плоскодонка не прошла поворот и ужасное зрелище не скрылось из глаз. - Что это за адские твари?
   Мириамель поежилась, вспомнив глаза, которые с издевкой наблюдали за ней во время купанья - черные капли смолы на нечеловеческом лице.
   - Это те, ганты, про которых рассказывал Тиамак.
   Больной вранн, до этого момента испуганно молчавший, неожиданно замахал руками.
   - Тиамак! - хрипло сказал он. - Тиамак ниб дуноу йиа ганта! - Он показал назад, туда, где находилось гнездо, скрытое от них зеленой стеной. Принцессе не нужно было знать язык Вранна, чтобы понять, в чем дело.
   - Тиамак там! О Боже, спаси его, он в этом гнезде! Ганты поймали его!
   8 ТЕМНЫЕ КОРИДОРЫ
   Ступени были крутыми, а сумка тяжелой, и все-таки Рейчел с трудом сдерживала радость. Всего один переход оставался ей теперь - только один раз ей придется, преодолевая страх, пройти через верхние комнаты, где вечно толпится народ, - и все будет кончено.
   Пройдя через темную площадку и спустившись примерно на половину лестничного пролета, Рейчел остановилась и осторожно поставила на пол свою ношу, стараясь, чтобы не звякнули горшки. Дверь была прикрыта тем, что, по убеждению Рейчел, было самым старым и пыльным гобеленом во всем замке. Ей пришлось оставить его невычищенным, чтобы ее убежище трудно было обнаружить и можно было бы беспрепятственно пользоваться дверью каждый день. Все ее существо протестовало каждый раз, когда ей приходилось касаться заплесневелой ткани, но бывает время, когда даже чистота отступает на второй план. Рейчел поморщилась. Тяжелые времена рождают странные перемены, всегда говорила ее мать. Что же делать, если это святая правда Эйдона?
   Рейчел очень тщательно смазывала древние петли, и когда она приподняла гобелен и нажала на ручку, дверь приоткрылась почти беззвучно. Она перетащила сумку через низкий порог, позволив гобелену занять прежнее положение. Теперь двери снова не было видно. Она сняла чехол, прикрывавший лампу, поставила ее в высокую нишу на стене и принялась распаковываться.
   Вынув последний сосуд и аккуратно нарисовав на крышке изображение его содержимого при помощи соломинки, смазанной ламповой копотью, она отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей кладовой. Весь последний месяц она усердно работала, изумляя даже себя своим смелым воровством. Теперь ей нужен был только мешок сухих фруктов, который она присмотрела во время сегодняшнего налета, - и тогда можно будет всю зиму не покидать убежища. Фрукты были необходимы - их недостаток в пище может вызвать судороги, если не что-нибудь похуже, а она не может позволить себе болеть - все равно некому будет за ней ухаживать. Пришлось все очень хорошо спланировать, чтобы приготовиться к одинокой зиме, - в замке, конечно, не оставалось уже никого, кому она могла бы довериться.
   Рейчел терпеливо подбирала подходящее место для убежища. Маленькая монашеская келья, расположенная в глубине подземных помещений Хейхолта, великолепно подходила для ее целей. Благодаря непрекращающимся налетам на замковую кухню, она быстро стала кладовой, до такой степени набитой продуктами, что многие жители измученного голодом и войнами Эркинланда могли бы ей позавидовать. Кроме того, несколькими лестничными маршами выше она обнаружила еще одну пустующую комнату. Она была не так хорошо спрятана, как убежище Рейчел, но зато в ней было крошечное окошко над самой землей. Оно выходило к одной из водосточных труб Хейхолта. В кладовой Рейчел уже был бочонок с питьевой водой, а пока продолжались снег и дожди, она могла каждый день набирать по ведру воды из желоба и таким образом сохранять на будущее свой драгоценный запас.
   Помимо всего этого, она унесла несколько смен белья, пару теплых одеял, соломенный матрас и стул - роскошный стул, восхищалась Рейчел, даже со спинкой. Были и дрова для маленького очага, а уж сосудов с маринованными овощами, мяса и сухого хлеба было столько, что свободным оставался только узкий проход от двери до постели. Но игра стоила свеч. Она знала, что в этой тайной комнате, набитой продовольствием, она легко продержится большую часть года. Что произойдет, когда провизия кончится, какое событие могло бы заставить ее покинуть свою нору и выйти на солнечный свет, Рейчел не знала... но она не могла позволить себе беспокоиться об этом. Она будет жить в безопасности, держать свое гнездо в чистоте и ждать. Этот урок был вбит в нее с детства: делай, что можешь, а в остальном доверься Богу.
   В эти дни Рейчел очень много думала о своем детстве. Постоянное одиночество и необходимость все время скрываться способствовали этому, сокращая физическую активность и отбрасывая назад, в страну воспоминаний, в поисках утешения и развлечения. Она думала о таких вещах - о той Эйдонмансе, когда боялись, что отец ее заблудится и замерзнет в снегу, о соломенной кукле, что когда-то сделала для нее сестра, - которые не приходили ей в голову уже много лет. Воспоминания, как продукты, плававшие в соленой глубине собранных ею горшков, только и ждали, чтобы их снова вытащили на свет божий.
   Рейчел задвинула поглубже последнюю кринку и выровняла ряд. Пусть замок разваливается на части, но здесь, в ее райском гнездышке, всегда будет идеальный порядок. Всего один переход, думала она. Один переход, и мне не нужно будет больше бояться. Тогда я наконец смогу немного отдохнуть.
   Главная горничная поднялась по лестнице и уже подходила к двери, когда ее внезапно захлестнула ледяная волна. С другой стороны медленно приближались чьи-то шаги, тупой равномерный звук, похожий на звук капающей на камень воды. Там кто-то был. Ее обнаружили.
   Сердце Рейчел колотилось так сильно, что, казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Словно в ночном кошмаре, она оцепенела.
   Шевелись, глупая женщина, шевелись же!
   Шаги неумолимо приближались. Она наконец отдернула руку, обнаружив, что все-таки может двигаться, и попятилась вниз по лестнице, дико озираясь. Что делать, куда деваться? Это западня!
   Она, спотыкаясь, пятилась по скользким ступенькам. Там, где лестница сворачивала, была площадка, похожая на ту, где Рейчел нашла свое убежище. Стены здесь тоже были завешаны заплесневевшими ободранными шпалерами. Главная горничная ухватилась за тяжелую ткань. Глупо было надеяться, что там окажется еще одна дверь, но она, по крайней мере, сможет прижаться к стене и замереть, надеясь, что тот, кто открывает дверь наверху, плохо видит или спешит.
   Но дверь все-таки была! У Рейчел даже промелькнула мысль, что в замке нет ни одного гобелена, который не прикрывал бы какую-нибудь потайную комнату. Она потянула за древнюю ручку.
   О Эйдон на древе, одними губами прошептала она, конечно петли заскрипят! Но петли не издали ни звука, и в то самое мгновение, когда подступавшие шаги загрохотали по лестнице, дверь тихо распахнулась. Рейчел протиснулась внутрь и попыталась закрыть дверь. Это ей почти удалось, но осталась щелка меньше чем в руку шириной.
   Рейчел посмотрела вверх, досадуя, что побоялась открыть фонарь, и благодаря Господа за то, что снаружи, на лестнице, прерывисто горел факел. Она заставила себя внимательно осмотреть дверь, хотя перед глазами плясали красные точки, а сердце бешено колотилось. Вот! Дверь защемила верхнюю часть гобелена... но это гораздо выше, чем могла дотянуться Рейчел. Она схватилась за пыльный бархат, чтобы рывком высвободить его, но шаги уже спустились на площадку. Главная горничная отпрянула от щели и затаила дыхание.
   По мере приближения шагов усиливался и холод - проникающий до костей озноб, какой бывает, когда выйдешь суровой зимой из жарко натопленной комнаты под удары ледяного ветра. Рейчел почувствовала, что дрожит. Через щель она увидела две черные фигуры. Их тихая беседа, только что доносившаяся до нее, внезапно прекратилась. Один из двоих на мгновение повернулся так, что его бледное лицо можно было разглядеть из убежища Рейчел. Она задохнулась, сердце, казалось, перестало биться. На лестнице стояла одна из этих колдовских тварей - Белых лисиц. Существо снова отвернулось, заговорив со своим спутником странным, но мелодичным голосом, потом посмотрело на ступени, по которым они только что спустились. Оттуда теперь опять доносился звук шагов.
   Кто-то еще спускается!
   Несмотря на безумный страх неосторожным движением привлечь к себе внимание тварей, Рейчел начала медленно пятиться. Не отрывая взгляда от приоткрытой двери и молясь, чтобы норны ее не заметили, она пыталась нащупать заднюю стену. Старая женщина сделала несколько шагов назад, так что теперь была видна только узкая вертикальная полоска желтоватого света, а ее рука все еще не встретила препятствия. Тогда Рейчеп остановилась и повернулась, испуганная мыслью, что она может с грохотом уронить какие-нибудь вещи, сложенные в этой комнате.
   Но это не было комнатой. Рейчел стояла в коридоре, уходившем в непроглядную тьму.
   Она попыталась задержаться и привести в порядок смятенные мысли. Не было никакого смысла оставаться здесь, особенно когда у самой двери целая толпа белокожих тварей устроила собрание. Здесь не было надежного укрытия, и Рейчел понимала, что в любой момент может издать какой-нибудь невольный звук, или, что еще хуже, потерять сознание и со стуком упасть на пол. Никто не знает, сколько эти твари могут простоять на лестнице, переговариваясь между собой, как стервятники на дереве. Когда прибудут все их товарищи, им может прийти в голову навестить именно этот коридор. А если она сейчас же тронется в путь, ей, по крайней мере, может встретиться надежное убежище или другой выход.
   Рейчел затрусила по коридору, ведя рукой по стене - и какую ужасную вековую грязь она чувствовала под пальцами! - и сжимая в другой руке прикрытый фонарь, который она очень боялась стукнуть о камень. Тонкая серебряная полоска света исчезла за поворотом, оставив ее в полной темноте. Рейчел осторожно приоткрыла фонарь, позволив только одному лучу света выбиться наружу, и быстро пошла по проходу.
   Женщина подняла фонарь повыше и прищурилась, пытаясь разглядеть однообразный коридор в крошечной лужице света. Неужели этому лабиринту не будет конца? Она всегда считала, что прекрасно знает Хейхолт, как и любой другой его обитатель, так что последние несколько недель были для нее настоящим откровением. Оказалось, что под нижними подвалами, которыми ограничивался ее прежний опыт, прятался еще целый замок. Интересно, знал ли об этом Саймон?
   Думать о мальчике как всегда было больно. Она покачала головой и с трудом двинулась дальше. Погони пока что не было слышно - так что ей даже удалось остановиться и перевести дыхание - но вряд ли имело смысл ждать, пока она появится.
   Теперь была одна проблема, которая требовала немедленного разрешения: что она будет делать, если не посмеет вернуться. Она давно уже перестала надеяться, что сможет сориентироваться в этой кроличьей норе. Что если она выберет неправильный поворот и обречена будет вечно блуждать в темноте, медленно умирая от голода...
   Глупая женщина. Если ты так боишься, не сворачивай никуда из этого коридора, или, по крайней мере, сделай пометку там, где свернешь. Тогда ты всегда сможешь найти дорогу обратно.
   Она фыркнула. Когда-то этот самодовольный звук доводил до слез многих новеньких горничных. Рейчел разбиралась в воспитании, даже если воспитывать приходилось себя.