Успенская Светлана. Укрощение строптивых

   — Я поговорю с ним, — пообещал Паук. Увлекшись обсуждением продуктовой «раскладки» для предстоящей поездки, Юрик мгновенно забыл и о расстроенной сестре, и о словах Паука. Поскольку в Финляндии цены по послекризисным меркам казались баснословно высокими, было решено продуктами затариться еще дома, а на чужбине питаться вывезенной с родины колбасой, сыром и водкой. На совещании договорились, какие запчасти везти с собой, расписали время прохождения маршрута, обсудили прочие организационные мелочи.
   Потом к нахохлившейся Наде подошел Паук и бросил равнодушно, не глядя в глаза:
   — Все нормально, ты едешь. Опушенные рыжими ресницами глаза Нади — коричневато-зеленые, с радиальными лучиками, делавшими их похожими на солнце, сначала радостно вспыхнули, но потом погасли.
   — Без вас обойдусь! — зло бросила она.
   — Не дури! — грубо оборвал ее Паук. — Сказано — ты в составе группы. И баста!
   Юрик был удивлен, узнав, что Хирург отчего-то переменил свое решение. Он снисходительно потрепал сестру по рыжим кудрям и заговорщически подмигнул:
   — Слышь, а правда, что ль, Паук к тебе неровно дышит, а?
   Но Надя только фыркнула в ответ и перевела разговор на другое. Она презирала мужчин, у которых голова кружилась от ее рыжих волос.
   Впрочем, из Финляндии в Москву Надя и Паук вернулись друзьями.

Глава 9

   — Схема доставки груза следующая, — произнес Кузовлев. Деловито зашуршала бумага. — На складе, оборудованном автопогрузчиком, он будет упакован в контейнеры и затем доставлен в аэропорт. Оттуда — в Афины, а далее вертолетом на объект. Вызывает вопрос процедура оформления документов. Как оформлять груз?
   Не можем же мы…
   — Оформление? Оформи как «груз 200», — холодно улыбнувшись, произнес шеф, и Кузовлева передернуло от сладострастного ощущения смерти.
   «Груз двести» — это звучало как симфония высших сфер. Конечно, таможенники не станут придираться к грузу, маркированному таким образом, и контейнеры избежат проверки. Это гнилое племя, только заслышав аромат смерти, сбежит подальше, гонимое ужасом.
   — Любой другой вариант вызовет лишние расходы, кривотолки и большой резонанс. И время, — убедительным тоном произнес Кузовлев.
   — Тогда все, — шеф жестом показал, что разговор окончен.
   Но начальник охраны вопросительно застыл в дверях.
   — Еще вопросы?
   — Да… Зная точно о характере груза, я мог бы предложить альтернативные методы и…
   — Там будут люди. — Губы шефа превратились в тонкую серую ниточку.
   — Ясно?
   Гурьянов с колотящимся сердцем отпрянул от двери, возле которой стоял уже битых полчаса, подслушивая разговор. Неужели шеф задумал тайком вывезти кого-то из страны? Кого же? Конечно ее, Ларису. «Груз двести»… Он вывезет ее, чтобы потом убить! Нужно срочно ему помешать!
   А Кузовлев удовлетворенно опустил глаза. От этой истории за километр разило смертью.

* * *

   Ранним утром в квартире Алены раздался телефонный звонок. Девушка еще спала после трудовой ночи. Ночи, полной обольщений, разочарований и надежд, которые никогда не оправдывали ожиданий.
   — Алло! — Протяжный зевок в трубку свидетельствовал, что для человека творческой профессии час дня — это еще раннее утро.
   — Вас беспокоят из социологической службы, — скороговоркой протарахтел женский голос. — Вы готовы ответить на несколько вопросов?
   — Какие вопросы? — густым спросонья голосом ответила Алена. И тут же, прокашлявшись, произнесла:
   — Что вам нужно?
   — Я звоню по поручению ассоциации «Новый взгляд». Мы хотели бы встретиться с вами для анкетирования. Несколько вопросов…
   — Спрашивайте!
   — Нет, нужна личная встреча…
   Лично так лично… И вот уже Алена сидит в уютном баре и, то и дело оглядываясь на входную дверь, обескураженно размышляет, какого черта она согласилась на эту бодягу. Какая ей польза от социологического опроса?
   Ее злость мгновенно утихла, нежная улыбка, точно солнечный проблеск, проступила на лице: за соседним столиком появился симпатичный парень с ударопрочным подбородком и округлыми шариками бицепсов, отчетливо проступавшими под рубашкой. Через секунду нежная улыбка сменилась неодобрительным фырканьем: к юноше подсела его подруга и одарила его таким долгим, проникновенным поцелуем, что Алена поняла — ее шансы равны нулю.
   — Простите за опоздание, пробки! — Запыхавшаяся девушка в светлом плаще с мокрыми дождевыми пятнами плюхнулась на соседний стул. Уже в следующую секунду, отдышавшись, она торопливо раскрыла пухлую папку и взяла ручку на изготовку. — Давайте начнем. У нас очень мало времени, знаете сколько у меня таких, как вы!
   Алену обидела не торопливость интервьюерши, а ее последняя фраза «много таких, как вы»… Она решила, что нужно уйти, но почему-то осталась.
   — Мы собираем базу данных, — между тем объяснила девушка. — Может, вы слышали, «Нью фэйс» называется, «Новое лицо». Оттуда будут черпать материал кинорежиссеры, художники, рекламщики, клипмейкеры.
   — Вот как? — Алена оживилась и даже оторвала завороженный взгляд от понравившегося ей парня. — Это меняет дело…
   — Но сначала анкета! — Интервьюерша предупреждающе подняла палец.
   Алена принялась исподтишка разглядывать собеседницу. «Бедная, — подумала она, обуреваемая чувством превосходства. — Такая некрасивая… Ничего в ней нет — курносый нос да коса. Кнопка с косой!» И, вытащив из сумочки крошечное зеркало, Алена с удовлетворением убедилась в незыблемости собственной рукотворной красоты.
   Вопросы сыпались как из рога изобилия.
   — Возраст? Профессия? Перенесенные заболевания? Страдали ли нервными расстройствами? Были ли стрессы?
   Алена отвечала, не успевая подумать над ответами.
   — Пробовали ли когда-нибудь наркотики? Алкоголь? И снова:
   — Были ли у вас депрессии? Попытки суицида? И потом:
   — Как вы оцениваете ваше либидо? Ответы: а) высокое, б) среднее, с) незначительное, д) отсутствует.
   Алена даже не успела вспомнить, что такое либидо, как с ее языка сорвался уверенный ответ:
   — Высокое. Но скоро будет отсутствовать, — глупо хихикнула она, подразумевая под этим известные ей одной обстоятельства.
   — Перенесенные заболевания? Умение играть на музыкальных инструментах? Что любите употреблять в пищу? Нет ли у вас аллергии?
   Алене пришлось ответить еще на добрых три сотни вопросов, прежде чем сумасшедшая девица наконец отстала от нее. Кнопка с косой собралась уходить так же неожиданно, как и появилась.
   — А как же база данных? — крикнула ей вдогонку Алена.
   — Мы сообщим дополнительно, — прочирикала девица, будучи уже в дверях.
   А головку Алены уже будоражили невероятные мечты… Она представляла, как, увидев ее фото в базе данных, мужественный заграничный режиссер пришлет ей приглашение в Голливуд. «У вас необыкновенное лицо, — скажет он ей. — Я еще не встречал такой прекрасной девушки…» — Он будет смотреть на нее обожающими глазами, как тот парень за столиком на ту девушку, а потом… Что будет потом, Алена не знала.
   К вечеру того же дня пухлая папка с исписанными вопросами листками легла на стол Кузовлеву. Тот отправил ее в сейф, где своего часа ждали еще шесть аналогичных папок с чьими-то неизвестными ответами…
   Это было уравнение с шестью неизвестными, и только один человек знал, как оно решается. И он собирался решить его.
   Гурьянов наткнулся на папку случайно. Готовя материалы для арбитража, он искал документы по сделке с фирмой «Насос трейд» и увидел распахнутую дверцу сейфа, который никогда, ни при каких обстоятельствах не оставался открытым.
   Времени было мало… Неужели это те самые документы, которые…
   Сверху валялся листок бумаги, исчерченный небрежными линиями. Список на листке гласил: "Транспортировка товара для упаковки и обработки — Л. Серпионов.
   Производство контейнеров, доставка товара и упаковка груза — И. Кедров.
   Доставка груза — А. Кузовлев. Расчетное время на транспортировку и обработку товара — полтора часа, на упаковку — сорок минут, на доставку в аэропорт — час двадцать три минуты".
   Ниже красовалась схема странного параллелепипеда, похожего на ящик, внутри которого было схематически изображено нечто расплывчатое с поперечной надписью «товар». Это нечто окружали странные закорючки, от которых отходила острая, как игла, стрелка с надписью «изоляционный материал». Кружочки по периметру носили название «вентиляционные отверстия». Закорючка вверху обозначалась как «самооткрывающийся механизм». Все это было так странно и непонятно…
   Гурьянов едва успел отпрянуть от сейфа, когда в коридоре послышались приглушенные ковровым покрытием шаги. Послышались голоса. В одном из них Гурьянов сразу же узнал голос Иллариона Кедрова, человека из службы безопасности компании.
   — …обеспечит ли конструкция? — донесся обрывок последней фразы.
   — Я объясню принцип действия, — убедительно ворковал баритон Кедрова. — Это простой, но очень надежный механизм…
   Сгруппировавшись, как пантера для нападения, Гурьянов отпрянул в глубину комнаты и притаился за портьерой, прикрывавшей вход в соседние апартаменты, а потом бесшумно приоткрыл створку двери и выскользнул в смежную комнату. Из своего убежища он слышал разговор так отчетливо, будто находился возле беседующих.
   — …под действием силы тяжести пружина натягивается, блокируя механизм самораскрытия. Когда контейнер будет опущен и трос отстрелится, без натяжения пружина сократится и стенки раскроются, подобно створкам раковины.
   — Все готово?
   — Да, монтаж контейнеров завершен, скоро они будут доставлены на место.
   — Час "Ч" будет назначен через несколько дней…
   Звук удаляющихся шагов свидетельствовал о том, что совещание закончено. Потом послышался грохот запираемого сейфа, приглушенный зуммер телефонной трубки, и через секунду негромкий голос проговорил:
   — Гурьянова ко мне… Вышел по делам? Так найдите…
   Михаил напрягся в своем убежище. Потом приоткрыл дверь в общий коридор, в щель сразу же пахнуло сквозняком.
   Не время сейчас заниматься делами. Ему нужно срочно связаться с Ларисой. Ведь до часа "Ч", как он слышал, осталось совсем немного… Нужно торопиться!

* * *

   В регистратуре новой, только что отстроенной клиники «Медицина — 21 век», где лечились лишь очень обеспеченные люди, дорожившие собственным здоровьем, было, как всегда, безлюдно и красиво. Пустоту гулких коридоров разнообразили только мамочки с детишками да две-три престарелых дамы, которых заботливые сыновья прикрепили к поликлинике, чтобы им было где почесать языки.
   Работы в регистратуре не хватало и для двоих медсестер, а тут еще из дирекции прислали третью.
   Это была невысокая девушка в белоснежном халате и накрахмаленной шапочке, с толстой косой вдоль спины.
   — И зачем тебя сюда прислали? — удивилась Марья Антоновна, старшая из двух регистраторш.
   — Учиться, — робко пискнула кнопка с косой, в которой с трудом можно было узнать бойкую сотрудницу программы «Новый взгляд».
   — Только что после медучилища? — уверенная в ответе, спросила Марья Антоновна. — Ну, учись, учись… — И негромко шепнула подруге:
   — Небось по знакомству сюда запихнули. Смотри, погонят нас с тобой с теплого места…
   Но тревожные ожидания регистраторш не сбылись. Кнопка с косой проработала в клинике всего один день и к вечеру бесследно исчезла вместе с белым халатом и крахмальной шапочкой. Вместе с ней исчезла и медицинская карточка Стрельцовой Ольги Витальевны. Тот, кто распорядился ее изъять таким специфическим способом, рассчитывал, что она больше ей никогда не пригодится.
   Никогда!

* * *

   — Ничего не понимаю! — раздраженно произнесла Лариса, нервно расхаживая по комнате. — Какой груз, какие контейнеры? Ерунда какая-то!
   Михаил в ответ пожал плечами, уныло глядя перед собой.
   — Не нравится мне все это! — Лариса раздраженно щелкнула зажигалкой, раскуривая сигарету.
   Пальцы Гурьянова, как всегда в минуты раздумья, потянулись к высокому, с глубокими залысинами лбу и принялись ерошить волосы. Он знал, что Лариса терпеть не могла этой его привычки во время размышления теребить остатки своей шевелюры, но ничего не мог с собой поделать.
   — Прекрати! — взвилась Лариса и взбешенно раскрошила сигарету.
   Гурьянов испуганно отдернул руку и обиженно нахохлился. Лариса тут же бросилась к нему с извинениями.
   — Прости, прости меня, — нежно проговорила она, прижимаясь к нему щекой. — Я сегодня сама не своя. Чувствую, все уплывает от меня…
   — Может, ничего страшного? — с надеждой проговорил Гурьянов. — Может, просто контрабанда?
   — Не знаю! — Лариса вновь схватилась за зажигалку. — А если контрабанда, то чего именно?
   — Наркотики? — неуверенно предположил Михаил. — В пяти контейнерах поместится несколько тонн этого добра. Прибыль будет исчисляться миллионами.
   — На кой черт ему наркотики посреди моря?
   — Перевалочная база?
   — Версия принята, — кивнула Лариса, но сразу же возразила:
   — А тогда зачем для перевалочной базы возводить роскошный дом с садом?
   — Для отвода глаз.
   Они еще немного помолчали, прокручивая в голове десятки идей одновременно.
   — Может быть, вывоз долларов? — с надеждой промолвила Лариса.
   — На кой черт долларам вентиляционные отверстия?
   — Чтобы не заплесневели!
   Они вновь обескураженно замолчали.
   — Нам не хватает информации, — наконец признал Михаил, — и ее неоткуда взять. Это дело курирует служба безопасности. А они не оставляют ни следов, ни документов… Кузовлев работает чисто.
   Лариса вновь нервно закурила.
   — А что насчет той девицы из бара?
   — Ложный след, — отрезал Михаил.
   — И кто же теперь у него?
   — Некая Наташа.
   — Кто она? — В голосе Ларисы звучало презрение, слишком похожее на обиду.
   — Обыкновенная учительница средней школы. По виду типичная девочка-ромашка. Живет с бабушкой, не замужем, но есть официальный жених, владелец контейнера на оптовом рынке.
   — Владелец контейнера? — оживилась Лариса. — Вот оно! Горячо!
   Она по-наполеоновски скрестила руки на груди. Ее вид демонстрировал, что ей не терпится вступить в борьбу.
   — Слушай, узнай ее адрес, место работы и что-нибудь такое, личное… Чем увлекается — все, что найдешь.
   — Зачем тебе?
   В ответ Лариса тонко улыбнулась:
   — В постели, мой дорогой, выбалтываются самые сокровенные тайны. Я подружусь с ней, и она с удовольствием выложит маленькие секреты моего большого мужа.
   — Гениально! — одобрил Михаил. Он подошел и обнял ее. — У тебя светлая голова, дорогая.
   — Нужно торопиться.
   — Да, час "Ч" вот-вот наступит…

* * *

   — Ольга Витальевна! К вам из журнала «Наука и насосы», — нежно проблеяла кудрявая секретарша, чей вид выражал крайнюю степень влюбленности в свою начальницу. — Просят об интервью.
   Ольга Витальевна прессу уважала и даже в глубине души любила.
   Пресса — это многократно испытанный надежный инструмент, никогда не дававший сбоев. Но сегодня, пролистав ежедневник и морща лоб от разбегавшихся мыслей, Ольга Витальевна произнесла недоуменно:
   — Но мы, кажется, не договаривались об интервью!
   — Хорошо, я спрошу, — проблеяла секретарша и отозвалась через минуту тем же счастливым голоском:
   — Говорят, они сами решили напечатать статью о вас.
   — Сейчас освобожусь! — решила директор. Нельзя было упускать возможность бесплатно напечатать рекламу. И, пока корреспондентка шла по коридору к кабинету, Ольга Витальевна в уме набросала короткую речь. Главное сейчас — продвижение на рынке их новой разработки, «ССН-2».
   Корреспондентка, по виду — типичная кнопка с косой, вытащила диктофон и блокнот с заготовленными вопросами и, нацепив на нос очки, которые делали ее похожей на кролика, поведала:
   — Это будет статья о руководителях нового типа. Мы проводим сравнительное психологическое исследование.
   На лице Ольги Витальевны отразилось разочарование. Если бы не боязнь рассориться с прессой, она бы, наверно, сказала «нет». Но лучше потерять несколько минут драгоценного времени, чем потом кусать локти.
   — Как быстро вы принимаете решение? Вы часто раздражаетесь? Вы конфликтный человек? Как вы действуете в условиях стресса? Принимаете антидепрессанты?
   Эти и еще две сотни вопросов, выпаливаемых с пулеметной скоростью, обрушились на Ольгу Витальевну. Через полчаса, полностью измочаленная, она беспомощно улыбнулась и признала:
   — Вы меня совсем загоняли… А когда выйдет статья?
   — На днях! — ответила кнопка с косой, уже стоя в дверях. — Сначала нужно систематизировать данные.
   — Хорошо… Мне бы хотелось, чтобы вы упомянули о нашей новой разработке, — спохватилась Ольга Витальевна.
   — Нет проблем! — пообещала кнопка с косой, выбегая из приемной. — Позвоните мне, и мы договоримся!
   Смакуя чашку ароматного кофе, Ольга Витальевна задумалась. Итак, на этом интервью она сэкономила порядочную сумму. Мелькание в прессе дорогого стоит… Ее фирме сейчас позарез нужна статья о «ССН-2».
   Она вдавила в стол кнопку вызова секретарши.
   — Да, Ольга Витальевна, — проговорил голос, в котором звучало нескрываемое счастье от общения с любимым начальством.
   — Ира, продиктуй мне телефон этой корреспондентки, — приказала директор. — На случай, если я захочу внести дополнения в интервью.
   — Она не оставила телефона. — Голос секретарши прозвучал растерянно.
   — Как не оставила? А визитку? Тоже нет? А редакционное удостоверение она показала? Как нет? А почему же ты не посмотрела ее документы, прежде чем допустить ко мне? — взорвалась начальница.
   — Но я не думала… — пролепетала секретарша и тут же умело отвела удар:
   — Я спрошу у охраны. Может быть, они записали…
   Но в журнале охраны, куда секьюрити прилежно вписывали имена посетителей и номера предъявленных ими документов, значилась лишь некая Алла Борисовна Пугачева, корреспондент журнала «Наука и насосы».
   Кинулись искать в справочнике — журнала с таким названием не оказалось. Позвонили в милицию, чтобы сообщить о посещении неизвестной девицы, возможно террористки, посетившей здание с разведывательными целями. Милиция реагировала вяло, как она реагирует всегда, по любому, даже жизненно важному поводу.
   — Если еще раз придет — задержите и сообщите нам, — лениво промямлил в трубку дежурный.
   Ольга Витальевна застыла у телефона, обуреваемая дурными предчувствиями.
   — Это Проньшин! — прошептала она побелевшими губами. — Это он подсылает ко мне разведчиков… А завтра пришлет убийцу!
   Отныне она решила стать вдвойне осторожной и срочно принять контрмеры.
   Через несколько минут Ольга Витальевна открыла сейф, стоявший в ее кабинете, и положила в него запечатанный конверт.
   …Если Проньшин думает, что ему все сойдет с рук, он глубоко ошибается. Странно, что он до сих пор не понял, с кем имеет дело. Не на ту напал! Она всегда работает на опережение, ее сила именно в том, чтобы загодя обезвреживать недругов и конкурентов. Он думает, что если ему удалось подослать к ней псевдожурналистку, чтобы выудить из нее какие-то сведения (хоть убей, Ольга Витальевна не смогла вспомнить, выложила ли она репортерше хоть что-нибудь компрометирующее себя), то ему удастся ее победить. Не выйдет!
   Опять ей приходится бороться с врагами практически в одиночку. Муж в очередном походе, а дети еще недостаточно взрослые, чтобы стать помощниками в борьбе.
   Но ничего… Если с ней что-нибудь случится, Андрей обязательно вскроет сейф. И там в личных бумагах он найдет письмо, в котором она указала на виновника всех своих бед.
   Проньшину не удастся выйти сухим из воды. Черта с два!

Глава 10

   О том, что параллельно с ним Делом (в мыслях своих он окрестил подготовку к операции именно так — «Дело») занимается еще и Кедров, Кузовлев узнал случайно, в пустячном разговоре: Ларик нечаянно проболтался сам. Тем больнее это ударило по его самолюбию, самолюбию старого преданного пса, которого хозяин незаслуженно отгоняет от себя, отдавая предпочтение молодому, полному сил любимцу. Ларик сидел перед ним с красным лицом и осоловелыми глазами.
   «Что он может, этот щенок, — с бессильной злобой Кузовлев вслушивался в его трепотню. — Гнилое семя, выпил пару стаканов — и язык уже заплетается. Трепло!»
   После нескольких стаканов Ларик не считал зазорным перемыть косточки своему работодателю. Слова выходили из него медленно, трудно, всплывая из глубин подсознания, как пузырьки воздуха.
   — Бабки получу — и все!.. Остальных — в расход, как приказали. — Ларик даже расхохотался, настолько забавной показалась ему эта мысль. — Шесть штук, одна к одной… Я — кремень: сказано — сделано… Фьють — и ищи их, свищи… Не найдешь! Ха-ха-ха!.. — И он, булькая горлом, рассмеялся.
   Кузовлев с ненавистью глядел ему в лицо. Щенок!.. Он думает, что переиграет своего начальника. Не на того напал! Старую школу победить трудно.
   — Остальных — в расход! Никого не останется! Только я! — Кедров, бессмысленно скалясь, поднял вверх указательный палец. — Я!
   Вдруг он поперхнулся словами, дернулся всем телом и уронил голову.
   Его туловище несколько раз содрогнулось в конвульсиях, извергая содержимое желудка прямо на стол.
   — Вот мразь! — вслух произнес Кузовлев, вставая. Носком ботинка он небрежно тронул бесчувственное тело, и Кедров мешком повалился на пол.
   Начальник службы безопасности нагнулся и с брезгливой гримасой повернул голову Ларика набок, чтобы тот не захлебнулся рвотными массами…
   Ерунда, очухается, ничего с ним не будет. Хоть и трепло, но он может быть полезен. А когда все будет позади…
   Кузовлев вышел из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь. Он не позволит своему новому хозяину поступить с ним так же, как поступил с ним генерал. Старый пес еще может кусаться!

* * *

   Большая просторная комната, уставленная дизайнерской мебелью причудливых геометрических форм, была погружена в полумрак. Зеленоватый светильник на стене рассеивал призрачный водянистый свет. На диване, поджав ноги, сидел Монро в шелковом цветастом халате. Он время от времени подносил к губам бокал с полумесяцем черного цвета — отпечатком новомодной помады. В другой руке его, тонкой и костлявой, лениво дымилась сигарета, распространяя сладковатый дым, в котором ощущался характерный запах каннабиса.
   Положив голову на обтянутые шелковым халатом колени Монро и полуприкрыв прозрачными голубоватыми веками глаза, Лиза Дубровинская, не размыкая губ, слушала щебет своего друга.
   — …И вот представь, ляля моя, он заводит меня в гримерную и пытается схватить… Естественно, как порядочная женщина, я кричу и отталкиваю его. Он лезет… И вдруг, нащупав кое-что, он как ошпаренный отпрыгивает и выбегает из комнаты, как будто ему дали по яйцам! — Монро, тряхнув кудряшками платинового парика, нарочито громко и надрывно расхохотался. — Как тебе, ляля, эта история?
   Лиза молчала. Со стороны могло показаться, что она дремлет, но носок туфельки, нервно подрагивавший в такт ее мыслям, показывал, что ей совсем не до сна.
   — Ляля, что с тобой? — капризно надув губы, засюсюкал Монро. — Ты меня не слушаешь!
   Синеватая струйка дыма выползла из уголка рта и взвилась к потолку, постепенно тая в воздухе.
   — Сделай затяжку, развеселишься. — Монро поднес к губам девушки сигарету, испачканную черной помадой.
   Лиза так резко оттолкнула его руку, почти ударила, что сигарета, описав правильную баллистическую кривую, упала на ковер.
   — Отстань, надоел! — мрачным голосом пробормотала девушка и резко села на диване, обхватив руками колени. — Вечно лезешь со своей пошлятиной!
   — Но, ляля!..
   — Все время треплешься об одном и том же. Надоело!
   Монро обиженно вскочил и, шлепая от обиды губами, произнес фальцетом:
   — Я думала, мы подруги! А ты!..
   Гордо тряхнув волосами и вздернув нос, Монро оскорбленно выплыл из комнаты, выставив вперед поддельную грудь.
   Через минуту на кухне послышался мелодичный перезвон посуды.
   Лиза потянула носом и сморщилась. Опять у Монро кофе сбежал!
   Через минуту Монро как ни в чем не бывало заглянул в комнату и пропел нежным голосом:
   — Ляля, хочешь кофейку?
   Лиза не отвечала. Монро вплыл в комнату с подносом и осторожно присел на край тахты. Знал, что, попади он под горячую руку Лизы, чашка кофе немедленно полетит ему в лицо. Но чашка кофе была милостиво принята и даже поднесена к бесцветным анемичным губам.
   — Ляля, я хотела тебя попросить, — тоном, в котором еще звучала недавняя обида, заявил Монро, — не обращайся со мной, как с мужчиной, я тебя сто раз об этом просила!
   Пустой невыразительный взгляд был ему ответом.
   — Ручку и бумагу! — Лиза рывком приняла вертикальное положение.
   Несколько минут она что-то неотрывно строчила на мятом листке, а потом расслабленно откинулась на спинку дивана. Губы тронула слабая улыбка.
   — Прочти! — царственным жестом она протянула Монро листок. — Что ты об этом думаешь?
   После минутного молчания, нарушаемого только равномерным тиканьем настенных часов, Монро восхищенно закрыл глаза и с придыханием произнес:
   — Гениально, ляля!
   Лиза пристально уставилась в густо загримированное лицо:
   — Ты действительно так думаешь?