Устинова Анна. Тайна заброшенной часовни

   Петька Миронов и близнецы Дима и Маша Серебряковы относились к третьему поколению старожилов Красных Гор. Они дружили с самого раннего детства. Настя Адамова появилась тут всего три месяца назад. Ее родители унаследовали дачу художника Мишина по соседству с Серебряковыми. Трое старых друзей сразу же приняли Настю в свою компанию и создали вчетвером тайное «Братство кленового листа». А главное – они почти сразу же раскрыли самое настоящее преступление. Вот почему, услыхав о странной истории, которая произошла минувшей ночью среди развалин старинной усадьбы, друзья так заинтересовались. Похоже, «Братству кленового листа» предстояло распутать новую тайну.
   Едва миновав шлагбаум, Петька вдруг резко остановился и тихонько присвистнул. Друзья проследили за его взглядом. Он взирал на стену сторожки, где красовался новый плакат: «Не сообщенная вовремя информация о появлении подозрительных личностей грозит возможностью ограбления вашей дачи».
   – Сильно сказано, – скривила губы в усмешке Маша.
   – Бывший заслуженный активизируется, – покачала головой Настя.
   – Видно, хочет первым узнать о следующем преступлении, – подмигнул друзьям Петька.
   Доблестный сторож Иван Степанович с незапамятных времен охранял, по его собственным словам, «жизнь и покой вверенных жителей». Если верить Степанычу, его молодые годы прошли в активной борьбе с преступностью. На этом основании он с гордостью величал себя бывшим заслуженным работником органов правопорядка. В доказательство своего славного и почти боевого прошлого сторож поселка Красные Горы ежегодно на День милиции облачался в видавший виды синий милицейский китель без знаков отличия и надевал не менее старую милицейскую фуражку с выщербленной кокардой, в которую, как любил рассказывать Степаныч попала шальная пуля, когда он задерживал «одного матерого бандита». Однако доблестный сторож облачался в свою форму не только на День милиции, но и когда в поселке или его окрестностях случались какие-нибудь экстраординарные события.
   В последнее время милицейская форма извлекалась из шкафа все чаще и чаще. Ибо, как говорил Степаныч, «в окрестностях не дремлет криминал». Когда же месяц назад в Красных Горах произошло дерзкое преступление, он, невзирая на ужасающую жару, не расставался с кителем и фуражкой три дня подряд, так как втайне от всех затеял собственное расследование. Во-первых, Степаныч горел желанием тряхнуть стариной. Во-вторых, он надеялся, что, поймав и обезвредив опасных преступников, сильно поднимет свои акции в глазах жителей Красных Гор, а значит, окажется вправе требовать значительного повышения жалованья. И, наконец, в-третьих, Степанычу очень хотелось утереть нос слишком, по его мнению, «зеленому» капитану Шмелькову, который был участковым милиционером их района.
   Но мечты Степаныча так и остались мечтами. Преступников обнаружили члены тайного «Братства кленового листа». С той поры доблестный сторож поселка Красные Горы, и без того давно с подозрением относившийся к Петьке и его друзьям, воспылал к этой, как он говорил, «подростковой компании» недобрыми чувствами. И вот, судя по новому шедевру «наглядной агитации», вывешенному на стене сторожки, Степаныч начал принимать экстренные меры.
   – Это против нас, – продолжала любоваться плакатом Настя.
   – Ежу понятно, – кивнул Дима. – Степаныч хочет, чтобы ему первому сообщали обо всех происшествиях.
   Не успел он это произнести, как на маленьком приусадебном участке возле сторожки показался сам бывший заслуженный.
   – Добрый день! – подчеркнуто вежливо поздоровались с ним юные детективы.
   Степаныч в ответ досадливо крякнул и решительно направился навстречу недругам. Из дома послышался резкий окрик его верной супруги Надежды Денисовны:
   – Ваня! Куда тебя унесло! У меня уже банка готова! Иди закручивать!
   Доблестного сторожа как ветром сдуло: Надежду Денисовну он уважал и боялся.
   – Иди, иди, – проворчал ему вслед Дима. – Работай на благо семьи.
   – Кстати, Димочка, – спохватилась Маша, – если мы сейчас же не поторопимся домой, то наше с тобой благо окажется под большим сомнением.
   – Точно!
   Брат бросился по направлению к собственной даче: их с Машей бабушка органически не переносила опозданий к столу.
   – После обеда встречаемся у меня в шалаше! – крикнул Петька вслед близнецам и Насте.
   Возле Настиных ворот близнецы с ней расстались и поспешили к себе. Их бабушка, пожилая ученая дама Анна Константиновна, после кончины мужа, знаменитого академика и доктора биологии Дмитрия Александровича Серебрякова, вышла на пенсию и стала жить круглый год в Красных Горах, посвятив себя созданию мемуаров. «Жизнь столкнула меня почти со всеми великими современниками, – любила повторять она. – Поэтому я считаю своим долгом оставить грядущим поколениям свои скромные записки».
   Подчинив свою жизнь работе над книгой воспоминаний, Анна Константиновна старалась придерживаться очень строгого распорядка дня. И бывала крайне недовольна, когда внуки опаздывали к завтраку, обеду и ужину. В таких случаях она говорила, что Дима и Маша унаследовали худшие качества от ее сына, а их отца, который «никуда не может поспеть вовремя».
   Вот почему близнецы, спеша на всех парах к собственному дому, срочно выработали тактику поведения.
   – Снимаем часы, – велела Маша. – Скажем, забыли дома.
   – Правильно, – поспешно засунул в карман свои часы Дима.
   Взбежав на крыльцо, он хотел позвонить, но заметил, что дверь приоткрыта. Почтя за лучшее не привлекать раньше времени бабушкиного внимания, близнецы, скромно потупив глаза, проскользнули на кухню.
   – Бабушка, мы… – начала было с ангельским видом Маша.
   Она хотела сказать, что они с братом очень торопились, но вовремя осеклась: стол был накрыт, однако бабушки в кухне не оказалось.
   – Где же она? – изумился Дима.
   – Может, уже пообедала, чтобы нас проучить? – предположила сестра и подбежала к плите.
   На ней стояла кастрюля с супом. Маша потрогала ее.
   – Совершенно холодная. Нет, Димка, она не ела.
   – А вдруг бабушке стало плохо? – перепугался брат.
   Едва не сбивая друг друга с ног, они кинулись в гостиную. Там тоже никого не было, но сквозь распахнутую на веранду дверь доносился взволнованный мужской голос:
   – Вот я и говогю, Анна Константиновна! Пгосто какая-то мистика! А точней, чудеса в гешете!
   Близнецы переглянулись. Этот картавый голос мог принадлежать только одному человеку на свете. А именно, почетному и действительному члену почти всех научных академий мира Павлу Потаповичу Верещинскому. Кругленький, небольшого роста, Павел Потапович, несмотря на свои восемьдесят с лишним лет, обладал несокрушимой энергией в поисках сенсаций. Вот и сейчас, по-видимому, принес Анне Константиновне очередную «сногсшибательную новость». Маше и Диме все стало ясно: почтенный академик явился с визитом к их бабушке именно в тот момент, когда она собралась разогревать обед. На сей раз это было очень удачно. Теперь бабушка нипочем не заметит, что близнецы опоздали.
   – Павел Потапович! – донеслось ее восклицание до внуков. – Как вы можете верить подобной чуши! Вы же ученый!
   – Между пгочим, моя догогая, наука подобного не опговеггает, – заметил Павел Потапович.
   – Не знаю, не знаю, – снова заговорила Анна Константиновна. – Верить в каких-то призраков! И вообще, кто вам такое сказал?
   Услышав это, близнецы, уже намеревавшиеся было показаться бабушке, резко изменили свое решение и продолжали слушать.
   – Ах, Анна Константиновна! – воскликнул Павел Потапович. – Ах, я стагый гвупый козев!
   Димка не выдержал и хрюкнул.
   – Молчи, «гвупый козев»! – давясь от смеха, прошептала ему в самое ухо Maшa.
   – Пгостите, пгостите вевикодушно стагого дувака! – продолжал тем временем распинаться передпожилой ученой дамой Павел Потапович. – Я же вам не сказав самого гвавного. Всю эту таинственную истогию мне поведава моводая хогошенькая пейзанка.
   – Что еще за пейзанка? – озадачился Дима.
   – Это по-французски «крестьянка», – шепотом отозвалась сестра. – Даром, что ли, тебя уже три года французскому учат?
   – Отстань, – отмахнулся Дима. – Слушать мешаешь.
   Так вот, мивая моя Анна Константиновна, – вещал на веранде Павел Потапович. – Эта самая пейзанка пгодает нам твогог и мовоко. Значит, пгихожу я к ней сегодня утгом, а она сама не своя. Вицо бведное, гуки дгожат.
   – Слушай, Машка, – наклонился к уху сестры брат. – Что руки дрожат, я понял. А вот что такое «вицо бведное»?
   – Это он так выговаривает «лицо бледное», – хмыкнула Маша.
   – Помилуй вас бог, Павел Потапович! – раздалось исполненное иронии восклицание бабушки. – Если я правильно вас поняла, вы на основе бледного лица и дрожащих рук вашей молочно-творожной пейзанки приходите к заключению, что в окрестностях появился призрак князя Юрия Борского?
   Близнецы едва не подпрыгнули и стали слушать еще внимательней. Павел Потапович, попросив Анну Константиновну не торопиться с выводами, изложил историю; в ней повторялось почти все, что Дима и Маша слышали утром от Вовы. По словам Павла Потаповича, «пейзанка» столкнулась с призраком не одна, С ней был сын, которого академик назвал «пгевестным бевобгысым мавьчонкой».
   – Слышал бы Вовка… – Маша едва сдерживалась от хохота.
   – Если бы Вовка услышал, то умер бы, – сдавленным шепотом отозвался Дима. – Превратился бы в призрак. И в отместку Павлу Потаповичу стал бы являться по ночам у него на даче.
   У Маши вырвался какой-то странный писк, и она быстро ретировалась на кухню, где наконец смогла дать волю смеху. Дима, который обычно в подобных случаях не выдерживал первый, на сей раз проявил чудеса героизма и стойкости. Справившись с приступом хохота, он продолжал слушать разговор на веранде.
   – Полагаю, тут просто имел место массовый психоз, – говорила Анна Константиновна.
   – Нет, моя мивая, – горячо возражал ей почтенный Павел Потапович. – Это пгосто в вас говогит научная косность. А, между пгочим, вюбимый ученик вашего покойного мужа пгофессог Ввадимиг Ковкин недавно опубвиковав статью, где с точки згения биовогии доказывает: посве смегти из тева чевовека выдевяется некая субстанция, имеющая энеггетическое пове. Иными свовами, он обосновывает возможность существования того, что в пгостогечии называется пгизгаками.
   – О боже! – воскликнула Анна Константиновна. – Никогда бы не подумала, что Володя Коркин займется подобной чепухой!
   – Вовсе не чепухой! – Павел Потапович был явно обижен таким заявлением.
   И от волнения картавя даже сильнее обычного, он принялся объяснять, что Владимир Коркин уже делал на эту тему доклад во время какого-то очень крупного международного конгресса биологов. После чего получил грант от Фонда Сороса для дальнейшей работы над темой.
   – Хорошо, что мой Дима не дожил, – заявила Анна Константиновна. – Он так верил в талант Володи. Подобная профанация убила бы моего мужа.
   – Но почему пгофанация? – хнычущим от обиды голосом переспросил Павел Потапович. – Между пгочим, пегвый муж вашей бвизкой подгуги Натавьи Ввадимиговны тоже еще в начаве нашего века обосновав появвение пгизгаков.
   – Ах! – Анна Константиновна сардонически расхохоталась. – Вы бы еще Нострадамуса вспомнили! Или фараона Тутанхамона.
   – Пги чем тут Тутанхамон! – с силой топнул Павел Потапович и разразился целым научным докладом о поистине бесценном вкладе Парнасского в изучение паранормальных явлений. – И это не товько мое суждение! – выкрикнул почетный и действительный член множества академий мира. – Ваш Когкин тоже так считает!
   Маша уже успела вернуться из кухни и с интересом прислушивалась ко все более разгорающейся научной дискуссии.
   – Кажется, они сейчас подерутся, – шепнула она брату.
   – По-моему, тоже, – кивнул Дима.
   Однако бабушка и достопочтенный ученый муж не оправдали ожиданий близнецов. Спор их внезапно был прерван далеким от науки заявлением Анны Константиновны:
   – Ой! Мне давно пора кормить внуков! Куда же они подевались?
   – Ах, Анна Константиновна, догогая! Пгостите! – мигом рассыпался в извинениях Павел Потапович. – Совсем я вас забовтав!
   Близнецы, быстренько ретировавшись из гостиной на лестницу, сделали вид, будто спускаются из своих комнат на втором этаже.
   – Бабушка! – наперебой кричали они на бегу. – Куда ты пропала? Мы обедать хотим!
   – А где вас, интересно, столько времени носило? – строго посмотрела на них Анна Константиновна.
   – Нигде, – с ангельским видом ответил Дима. – Мы просто ждали, пока ты освободишься.
   – Какие гебятки! Какие внучки! – восторженно просюсюкал Павел Потапович и, игриво подмигнув бабушке близнецов, добавил: – Гастет моводежь. А мы с вами стагеем. Но ничего. Еще покоптим небо. Есть погох в погоховницах.
   Почтенный академик еще раз игриво подмигнул Анне Константиновне и побежал оповещать о появлении призрака других многочисленных знакомых.
   – Ну, мойте руки, – обратилась к внукам бабушка. – А я сейчас быстренько все разогрею.
   И она скрылась в кухне.
   – Ты все слышала? – включив посильнее воду, прошептал сестре Дима.
   – Если не все, то главное, – отозвалась Маша. – Теперь я знаю, что Вовка нам не наврал.
   – Это ежу понятно, – отмахнулся брат, – Интересно, а что пишет о призраках этот Владимир Коркин?
   – Спроси у Павла Потаповича, – предложила сестра.
   – Еще чего, – решительно воспротивился Дима. – Он же немедленно раззвонит на весь поселок, что мы интересовались статьей Коркина.
   – Пожалуй, ты прав, – согласилась Маша. – К Павлу Потаповичу нельзя.
   – Может, бабушке скажем, чтобы она у самого Коркина спросила? – поглядел на сестру Дима. – Все-таки любимый дедушкин ученик…
   – А бабушка наша, по-твоему, совсем дурочка? – скривила губы в усмешке Маша. – Внучек Димочка попросит. А бабушка как начнет допытываться, по чему мы вдруг призраками заинтересовались и…
   Больше она ничего сказать не успела. Дима в задумчивости оперся всем телом на раковину, и кронштейн, не выдержав такого напора, вылетел из стены вместе с шурупами. Раздался грохот. Дима с истошным криком отскочил в сторону. Раковина упала на пол и раскололась.
   – Что случилось? – влетела в ванную комнату Анна Константиновна.
   – Да вот такие дела… – указав на расколотую раковину, растерянно произнес Дима.
   – Бабушка, мы с Димкой мыли руки, а эта штуковина вдруг грохнулась, – добавила Маша.
   – Хорошо, я успел отскочить, – буркнул Дима. – А то бы прямо мне на ноги.
   – Как ты мог! – воскликнула Анна Константиновна.
   – Вопрос поставлен неверно, – с нахальным видом заявил внук. – Ты лучше у этой штуки спроси, как она могла. – И Дима ткнул пальцем в разбитую раковину.
   «А ведь и правда хорошо, что не на ноги им упала», – пронеслось в голове у Анны Константиновны.
   – Ладно, – сказала она вслух. – Идите обедать. Я потом слесаря вызову.
   И, мысленно сетуя на «халтурщика», который так плохо установил новую финскую сантехнику, Анна Константиновна первой направилась в кухню.
   – Ну Терминатор… – украдкой состроила Диме зверскую рожу Маша.
   Тайной детективной клички «Терминатор» ее брат удостоился за феноменальную способность походя все сокрушать на своем пути или в самые неподходящие моменты падать. Семейные предания гласили, что в этом Дима был точной копией дедушки – покойного академика Серебрякова, о котором в ученых кругах до сих пор ходили легенды.
   Отправившись в Англию получать степень почетного доктора Оксфордского университета, с вручением соответствующего свидетельства, а также очень красивой мантии и прилагающейся к ней шапочки, Дмитрий Александрович оставил там о себе долгую память. По уверению одного из английских друзей прославленного академика, ни до, ни после древний Оксфорд такого не видывал. Перед церемонией вручения грамот Дмитрий Александрович стал облачаться в мантию. Это ему с грехом пополам удалось. Однако поднявшись со своего места, чтобы принять свою грамоту, он запутался в полах мантии и упал, умудрившись под сечь представителя Оксфордского университета, который ему эту грамоту любезно протягивал.
   Оба рухнули на пол. Потом их довольно долго выпутывали из мантии. В процессе борьбы академик Серебряков умудрился запихнуть, словно кляп, подол своей мантии в рот представителю Оксфорда. Часть присутствующих пыталась помочь двум ученым встать на ноги. Остальные надрывались от смеха. Свидетельство о почетной докторской степени академик Серебряков принял где-то на полу. Причем досталось оно ему тоже не без борьбы. Ибо оксфордский представитель с кляпом из мантии в последний момент, видимо, передумал вручать грамоту и вцепился в нее с такой силой, будто от этого зависела его жизнь.
   Анна Константиновна множество раз демонстрировала оксфордскую грамоту внуку и внучке. Красивая плотная бумага до сей поры хранила следы былой потасовки.
   Если Дима характером и повадками очень напоминал дедушку, то Маша унаследовала нрав Анны Константиновны и была столь же целеустремленной, решительной и ироничной.
   Перед тем как близнецы вошли в кухню, Maшa, остановив брата, грозным шепотом произнесла:
   – Если ты что-нибудь свалишь еще и на кухне, я тебя убью.
   – Не беспокойся, – высокомерно ответил Дима и благополучно уселся за стол.
   Обед прошел без эксцессов. Анна Константиновна, то и дело усмехаясь, повторяла:
   – Ах, Павел Потапович. Ах, святая простота.
   Близнецы, прикидываясь, что ничего не знают, несколько раз спрашивали:
   – Павел Потапович? А в чем дело, бабушка?
   Однако Анна Константиновна с завидным упорством уходила от ответа. Когда же Дима и Маша усилили натиск, она вообще перевела разговор на другую тему и больше о Павле Потаповиче не упоминала.
   Едва внуки поели, бабушка объявила, что ей необходимо основательно поработать над каким-то важным фрагментом мемуаров, и спешно удалилась в кабинет.
   – Она от нас скрывает, – прошептала Маша.
   – Ну и зря, – отозвался Дима. – Павел Потапович наверняка уже весь поселок оповестил.
   – Пошли скорее к Петьке, – вскочила Маша. – Надо ему все рассказать.
   Забежав по дороге за Настей, ребята поспешили к даче Мироновых. Петька уже дожидался их в летней штаб-квартире тайного «Братства кленового листа» – так друзья называли шалаш, который они построили в глубине участка.
   – Что так долго? – поглядел на друзей Петька.
   – Узнаешь – упадешь! – Дима с размаху плюхнулся на одну из старых диванных подушек, лежавших на полу. – Мы с Машкой приходим домой, а наша бабушка и Павел Потапович трепятся на веранде о призраке князя Борского.
   – Что-о? – У Петьки от изумления едва не вылезли глаза из орбит.
   – Что слышал, – с важностью произнес Дима.
   Они с сестрой, перебивая и дополняя друг друга, пересказали Петьке и Насте беседу бабушки с почтенным Павлом Потаповичем.
   – Выходит, Вовка ничего не преувеличил, – тихо произнесла Настя.
   – Или это было явление массовой галлюцинации, – задумчиво откликнулся Петька. – Хотя лично я так не думаю.
   – Неужели действительно им явился призрак князя? – прошептала Настя.
   – Вполне может быть, – кивнул Петька. – В книге, о которой я вам говорил, описано множество подобных случаев.
   – Так книжка-то у тебя переведена с английского, – перебил Дима. – У них в Англии призраки, может, и появляются. А у нас…
   – Законы природы действуют одинаково во всех странах, – веско изрек Петька. – А кроме того, там описаны не только английские привидения, а какие хотите. Даже африканские. И о нескольких происшествиях в Москве и Петербурге рассказано. А самое главное – в книге выводятся общие закономерности. В частности, о таких приблизительно призраках, как князь Юрий Борский, я вот что вычитал. Они относятся к разряду домашних привидений. Подобные призраки, точнее их тела, и впрямь в силу различных причин не захоронены. Большинство из них погибло насильственной смертью. Такие привидения являются людям либо в собственных домах, либо, если этих домов уже не существует, на том самом месте, где они когда-то стояли.
   Петька извлек из-под пледа, которым был застелен пол шалаша, книгу и, найдя нужную страницу, прочел:
   «К одному из основных признаков домашнего привидения относится верность маршрутам, которых оно придерживалось при жизни. Например, если дом уже разрушен, привидение будет ходить по нему таким образом, будто он цел. А если что-нибудь в его бывшем жилище перестроено, призрак словно сделает вид, что не в курсе этого. Известны случаи, когда привидения следовали с первого этажа на второй прямо сквозь потолок, потому что в период их жизни тут находилась лестница».
   Захлопнув и отложив книгу, Петька обвел друзей задумчивым взглядом и очень медленно произнес:
   – Насколько я понимаю, так или приблизительно так вел себя минувшей ночью призрак на развалинах имения.
   – Ну да, ведь князь Борский не захоронен, – широко раскрыла глаза Настя.
   – И погиб насильственной смертью, – подхватила Маша.
   – Если погиб. – Димка никогда не торопился принимать что-либо на веру. – А вдруг ему удалось убежать?
   – Если и так, – снова заговорил Петька, – то призраки живых людей тоже иногда являются, чтобы рассказать правду о себе.
   – А князь Борский, даже если и смылся тогда от своих милых и добрых крестьян, все равно уже нынче покойник, – быстро совершил в уме нехитрый подсчет Дима. – В 1917 году он был уже отцом семейства.
   – Точно, – подтвердил Петька. – И успел перед самой революцией отправить жену и ребенка за границу.
   – Вот именно, – кивнул Дима. – Значит, нашему князю сейчас было бы сто с лишним лет. Вряд ли он дожил до такого преклонного возраста.
   – А вдруг он как раз недавно умер? – высказала догадку Настя. – И душа его вернулась в родные места, чтобы отомстить потомкам обидчиков. Вовка же нам рассказывал, что призрак уже много десятилетий не появлялся среди развалин.
   – Ну! – блеснули за стеклами очков глаза у Петьки. – Раньше призрак являлся при жизни князя…
   – Или это был сам князь! – едва не разрушив крышу шалаша, вскочил на ноги Дима. – Он удрал во время пожара. А потом вернулся. И тайно бродил по ночам. Вот иногда и попадался каким-нибудь случайным свидетелям. Мало ли какие у него здесь были еще дела…
   – А между прочим, вполне вероятно, – вмешалась Маша. – Ведь тогда шла гражданская война.
   Вдруг князь надеялся, что большевиков прогонят.
   – И, бедненький, не дождался, – посочувствовала князю Настя.
   – И пришлось ему эмигрировать, – подхватил Дима. – Там, за границей, он прожил длинную жизнь. А недавно скончался.
   – И теперь его призрак вернулся в родные края, – уловил ход мысли Петька, – но тогда…
   Он умолк.
   – Что тогда? – переспросил Дима.
   – Тогда, по всей видимости, князь Борский хочет сообщить живым о чем-то очень важном.
   – С чего ты взял? – воскликнула Настя.
   – Вот здесь написано, – похлопал ладонью по книге Петька. – Призраки часто появляются, что бы рассказать живым о каком-нибудь преступлении: или о том, которое давно было совершено, но не раскрыто, или о еще не совершившемся – такое изредка тоже случалось. Здесь, – вновь коснулся он рукой книги, – описано несколько случаев, когда людям удавалось понять, о чем их предупреждают призраки. И в результате они предотвращали страшные преступления.
   – Думаешь, что-то готовится? – поглядел на старого друга Дима.
   – Это мы и обязаны выяснить, – ответил Петька.
   – Только вот как, Командор? – поинтересовалась Маша, вспомнив его тайную детективную кличку.
   – Для этого, Ангел, нам нужно как следует подготовиться, – отозвался Петька.
   – У тебя, кстати, Машка, отличная тайная кличка для общения с призраком! – расхохотался Дима. – Ангелу проще всего общаться с душами умерших.
   Все засмеялись.
   – Нет, я возьму с собой еще Брюнета, – назвала Маша тайную детективную кличку Насти.
   – А если серьезно, – вдруг резко прервал друзей Дима, – то я так и чувствовал, что нам позарез нужна статья дедушкиного ученика Владимира Коркина.
   – Да уж, – откликнулся Петька. – Такая статья нам не помешала бы. И чем скорее мы ее раздобудем, тем лучше. Боюсь, времени у нас в обрез. Меня очень беспокоят Вовка и его мать.
   – Чем, интересно, они тебя так беспокоят? – удивилась Маша.
   – Сама не понимаешь? – воскликнул Петька. – Призрак-то явился им! Значит, скорее всего, он именно их о чем-то предупреждает.
   – О преступлении? – не мигая, смотрела на Петьку Настя.
   – Полагаю, да, – тихо ответил он.
   – Да кому могут понадобиться Вовка с матерью? – покрутил пальцем возле виска Дима.
   – Насчет Вовки не скажу, – иронически сощурилась Маша, – а вот мама его, пейзанка, кажется, очень нравится Павлу Потаповичу. – И, передразнивая почтенного академика, Маша добавила: «Такая хогошенькая!»
   – Ага! – фыркнул Дима. – И знойный герой-любовник Павел Потапович вознамерился похитить очаровательную пейзанку вместе с Вовкой, творогом и коровой!
   Едва представив себе, как толстенький, маленький, убеленный сединами Павел Потапович крадет под покровом ночи весь этот джентльменский набор, члены тайного «Братства» зашлись от хохота. Маша, держась за живот, добавила: