Устинова Анна. Тайна заброшенной часовни

   – Ну-у… – протянул Командор. – Аполлон Парнасский, похоже, говорит о призраках, которые являются живым людям.
   – А что, есть призраки, которые являются мертвым людям? – скривила губы в усмешке Маша.
   – Слушайте, долго вы еще надо мной будете издеваться! – обиделся Командор. – Я, видите ли, стараюсь! Вслух им читаю! Можно сказать, чуть язык не сломал…
   – Ломай не ломай, все равно мимо тазика, – вклинился Дима.
   – А, по-моему, – очень серьезно проговорила Настя, – надо сначала немного сойти с ума, как Коврова-Водкина. И только тогда нам станет понятен текст Аполлона Парнасского.
   – Насчет этого, Настасья, можешь не беспокоиться! – весело заявил Дима. – Если Петька дочитает нам эту книгу до конца, то крыша поедет у всех.
   – А я вам больше читать вслух не буду, – отозвался Петька. – Мне нужно разобраться с этим трудом один на один.
   И он кинул очень красноречивый взгляд на творение Аполлона Парнасского.
   – Наверное, это правильно, – легко согласился Дима. – По крайней мере, хоть кто-то из нас останется нормальным.
   – Очень дипломатично сказано, – фыркнула Маша.
   – При-иветик! – раздался у входа в шалаш пронзительный голос.
   – Люська, – с трагическим видом прошептал Дима.
   В следующее мгновение в шалаш просунулось остроносое личико с близко посаженными серыми глазками.
   В шалаше повисла напряженная тишина. Люська Кузнецова была ровесницей членов тайного «Братства», однако отличалась от них столь склочным нравом, что общение с ней каждый раз заканчивалось шумными скандалами, в которые Люська втягивала всех родителей, а также бабушек и дедушек. Тем не менее, выждав какое-то время, она снова пыталась завязать дружеские отношения с Петькой, Димой, Машей и Настей.
   – А между прочим, я только что из Италии, – пролезая в шалаш, сообщила Люська.
   – Потрясающе, – вяло откликнулась Маша. А про себя добавила: «Хоть бы нам от нее побыстрее отделаться! Не обсуждать же при ней Аполлона Парнасского. Если она узнает, чем мы занимаемся, будет еще хуже, чем признаться во всем Павлу Потаповичу».
   – Две недели по Италии колесили, – продолжала Люська. – И, между прочим, везде останавливались только в пятизвездочных отелях.
   – С чем тебя и поздравляю, – хмуро уставился на нее Дима.
   – Тебе-то, конечно, такое не светит, – поджала губы Люська.
   – Мне другое светит, – напустил на себя много значительность Дима.
   – Светит вам дача до конца лета, – с еще большим высокомерием произнесла Люська. – А мы, между прочим, в августе еще и в Англию собираемся. Тоже по высшему классу и с заездом в Париж.
   – А мы с родителями, – подмигнув украдкой друзьям, заявила Маша, – едем в августе на необитаемый остров в Тихом океане.
   – Дешевка, – процедила сквозь зубы Люська.
   – Ошибаешься, – подхватил игру Дима. – Это самый дорогой тур в агентстве.
   – Значит, агентство паршивое, – отпарировала Люська и опустилась на плед рядом с Петькой.
   – Вовсе нет, – возразила Маша. – Тур-то не простой, а с охотой на акул.
   – Гадость какая! – скривилась Люська. – Меня лично интересует культурный отдых.
   – Ну и что же ты интересного видела в Италии? – чувствуя, что между близнецами и Люськой назревает конфликт, решил вмешаться Петька.
   Та кинула на него исполненный благодарности взгляд и с придыханием сообщила:
   – Оперы, гандолы и статуи.
   – Очень хорошо, – пряча улыбку, сказал Командор.
   – А еще мы там обошли все бутики, – добавила Люська. – В общем, Италия есть Италия. Мы с родителями в восторге. А главное, мать после итальянской оперы решила тоже заняться пением. Говорит, теперь у нее появился смысл жизни. Отец уже договорился с одним итальянцем. Будет его в Москву выписывать.
   – А мне с ним заодно позаниматься нельзя? – усиленно пряча глаза от Люськи, спросила Настя.
   – Да у твоих предков даже на один урок денег не хватит, – отрезала Люська.
   – Бедные мы, несчастные, – трагическим голосом произнесла Маша. – Всего-то мы лишены.
   Даже пением не можем позаниматься с настоящим итальянцем.
   Люська хотела было что-то ответить, но взгляд ее неожиданно упал на лежавшую подле Петьки книгу Аполлона Парнасского. Миг – и она схватила ее.
   – Это что у вас такое?
   – Не трогай! – коршуном вцепился в книгу Дима.
   Но Люська не собиралась расставаться с произведением Парнасского.
   – Уж и взглянуть нельзя! – Она цепко удерживала свой край обложки.
   – Нельзя, – тянул на себя другой край Дима.
   Однако столь бурным сопротивлением он лишь разжег Люськино любопытство. Теперь она не только вырывала книгу, но и пыталась разглядеть, что написано на обложке.
   – Отдай! – заорал Терминатор.
   – Не отдам! Это не твое! Это Ковровой-Водкиной! – верещала Люська. – Вы, значит, у нее стащили?!
   Дима от возмущения выпустил книгу из рук.
   – Мы ничего не стащили. Коврова-Водкина сама дала нам эту книгу.
   – Так-так! – Люська уже бурно листала произведение Аполлона Парнасского. – Фу, чепуха какая! – скривилась она. – Совсем ничего не понятно. Зачем вам это понадобилось?
   Ребята молчали. Ответ никому из четверых друзей в голову не приходил.
   – Да ты понимаешь, Люся… – медленно начал Петька. – Я…
   – Петр! Немедленно ужинать! – раздался властный призыв его мамы Маргариты Сергеевны.
   – Ой! Нам тоже пора ужинать! – мигом вскочили с диванных подушек Дима, Маша и Настя.
   – Потом, Люся, – с облегчением развел руками Командор. – Видишь, нас зовут.
   – И, изловчившись, он вырвал у Люськи книгу.
   – Тогда встретимся после ужина, – по-прежнему изнывала та от любопытства.
   – Нет, – возразил Петька. – После ужина я не могу.
   – Мы тоже не можем, – немедленно подхватили близнецы, а Настя согласно кивнула.
   – Тогда я к вам приду завтра, – заявила Люська.
   – Замечательно, Люся! Мы будем тебя ждать! – к немалому изумлению друзей, радостно воскликнул Петька.
   – Ну, тогда мы пошли. – Подхватив под руку Машу, Люська двинулась вон с участка.
   Ребята волей-неволей расстались с Петькой.
   – Я позвоню! – крикнул он вслед друзьям.
   Всю дорогу до Настиной дачи Люська тараторила об Италии, итальянских модельерах и о каких-то фонтанах с рыбками. Но ребята ее не слушали. Они напряженно думали, как бы завтра от нее отделаться. Наконец Настя свернула в свои ворота. Близнецы и Люська проследовали дальше, до ворот дачи Серебряковых. Там Люська неожиданно ласково попрощалась с ними, из чего Дима и Маша сделали вывод, что книга Аполлона Парнасского ее не на шутку заинтересовала. Это был тревожный симптом.
   Отделавшись от Кузнецовой, близнецы поспешили домой. Там их встретила пылающая от гнева бабушка.
   – Явились? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, осведомилась она.
   – Да, бабушка, – с ангельским видом ответил Дима.
   – И, по-моему, не опоздали, – добавила Маша.
   – По сравнению с тем, что вы сделали, это мелочь, – сурово произнесла пожилая ученая дама.
   – А что мы такого сделали? – вполне искренне удивился Дима.
   – Зачем вы отняли книгу у Павла Потаповича? – повысила голос бабушка.
   – У Павла Потаповича? – Брат и сестра недоуменно переглянулись. – Мы вообще последний раз его видели, когда он уходил от тебя.
   – Хватит мне пудрить мозги! – нахмурилась Анна Константиновна. – Зачем вам понадобилось брать у Ковровой-Водкиной книгу Аполлона Парнасского?
   – Это не нам понадобилось, а Петьке, – с радостью свалил все на старого друга Дима. – А мы просто с ним пошли, за компанию.
   – Вот, значит, как, – с недоверием посмотрела на внука Анна Константиновна. – А Петру зачем понадобилась подобная ахинея?
   Тут на Диму накатило настоящее вдохновение, и он скороговоркой выпалил:
   – Петька говорит, что это совсем не ахинея. Он же занимается восточными боевыми искусствами. А это напрямую связано с мистикой. Вот тренер ему и велел обязательно прочитать именно эту книгу Аполлона Парнасского. Тренер говорит, что без нее Петька не сможет духовно усовершенствоваться.
   – В жизни не слышала большей чуши! – возмутилась бабушка. – Все вокруг помешались на этой мистике. Павел Потапович прибежал ко мне чуть не плача. Мол, вы у него перед носом увели книгу, без которой он в чем-то там не может продвинуться.
   – Пусть возьмет другую книгу Парнасского, – ответил Дима. – Тогда, может, продвинется. У Ковровой-Водкиной их еще много осталось.
   – Не дерзи! – прикрикнула на внука Анна Константиновна. – Придется предупредить родителей Петра. Пусть обратят внимание, какой ерундой их сын забивает себе голову. Ладно, – сбавила она тон. – Идите ужинать.
   Едва поев, Дима повернулся к Маше:
   – Надо сказать Петьке, что наша бабушка собралась разговаривать с его предками. Пусть подготовится.
   – Заложил друга и рад, – покачала головой Маша.
   – У меня не было выхода, – отбил выпад Дима. – А позвонить Петьке все равно надо. Мы на завтра так ни о чем и не договорились. Да еще от Люськи надо как-то отделаться.
   Однако у Командора было непробудно занято. Дима даже хотел к нему сбегать, но Маша отговорила:
   – Он сейчас наверняка расшифровывает Аполлона Парнасского. Не отрывай его от дела.
   Ровно в одиннадцать Петька позвонил сам. Голос у него дрожал от волнения.
   – Выход есть, – объявил он Диме. – Будем вызывать призрака.

ГЛАВА IV МЕТОД ВЕЛИКОГО МИСТИКА

   – Зачем? – спросил Дима.
   – Что зачем? – не понял Петька.
   – Зачем его вызывать?
   – Побеседовать с ним хочу, – внёс ясность Командор.
   – И как, интересно, ты собираешься это делать? – не доходило до Димы.
   – Я что, по-твоему, зря целый вечер угрохал на Аполлона Парнасского? – устало вздохнул Петька.
   – Только не ври, будто ты в нём разобрался, – скептически изрёк Дима.
   – Ну, не совсем во всём, – честно ответил ему Командор. – Но суть схватить удалось.
   Маша прижалась к трубке с другой стороны и тоже внимательно слушала. Правда, Дима все время ее отпихивал, но сестра не сдавалась.
   – И какая же там, Петька, суть? – крикнула она в трубку.
   – Весьма богатая, – был краток Командор.
   – Подробней, – потребовал Дима.
   – Подробности завтра, – откликнулся Петька. – Мне надо еще кое-что дочитать у Парнасского.
   – Много ты завтра нам скажешь, – проворчал Дима. – Ты ведь Люську с утра пригласил. И она, конечно, припрется. Не понимаю, зачем она тебе понадобилась?
   – Я тоже не понимаю, – сочла своим долгом вы сказать возмущение Маша. – И Настя жутко недовольна, – многозначительно добавила она.
   – А я, между прочим, специально пригласил Люську, – усмехнулся Командор. – Вы что, забыли? Мы же утром встречаемся возле пруда с Вовкой и Сашкой.
   – Правильно, ровно в десять, – вспомнил Дима. Во время каникул он любил подольше поспать.
   Однако сейчас встреча, назначенная на относительно раннее утро, обрадовала его. Члены тайного «Братства» знали, что Люська дрыхнет чуть ли не до двенадцати. А потому, явившись в шалаш где-то в первом часу, она никого там не застанет.
   – И впрямь, Петька, пускай приходит. Милости просим, – злорадно захохотал Терминатор.
   – Только ты в шалаше ничего важного не оставляй, – предупредила Командора Маша.
   – Учи ученого, – ответил ей тот. – Я после ужина специально все в шалаше проверил. Наша тетрадь с записями и другие документы «Братства» лежат в тайнике. Пусть Люська попробует найти.
   В этот момент Maшa, изловчившись, вырвала из рук брата трубку и быстро произнесла:
   – Важная информация. В наше отсутствие прибегал Павел Потапович и настучал нашей бабушке, что мы у него из-под носа увели книгу Парнасского. Она сказала, что Потапыч едва не плакал. А мой дорогой братец все свалил на тебя.
   – Ничего не свалил! – проорал в трубку Дима. – Просто надо было выходить из положения.
   – Ну и вот, – отпихнув брата, продолжала Маша. – После того как он вышел из положения, бабушка собралась разговаривать с твоим предком. Мол, Валерий Петрович должен знать, что ты подпал под пагубное влияние своего тренера и увлекся мистикой.
   – А при чем тут мой тренер? – Командор, уже несколько лет с большим успехом занимающийся боевым тай-цзи-цюанем, был совершенно ошеломлен.
   – Потому что мой братец и тренера твоего оболгал, – с обличительным пафосом изрекла Маша.
   – Никого я не оболгал! – принялся защищаться Дима.
   – А кто сказал, что тренер велел Петьке обязательно прочитать книгу Аполлона Парнасского? – спросила Маша пронзительным голосом Люськи Кузнецовой. – Мол, без этого ты, Петр Миронов, не сможешь духовно усовершенствоваться, а значит, и не продвинешься в боевых искусствах.
   Дима пробовал что-то сказать в свое оправдание, но сестра, ловко маневрируя с телефонным аппаратом в руках, не подпускала брата к трубке.
   – Спасибочки вам большое, – откликнулся Командор. – Хорошо хоть предупредили. По крайней мере, я теперь буду знать, как реагировать, если ваша бабушка вздумает поговорить с моим предком.
   – Да уж, ты подготовься, – порекомендовала Маша.
   – В общем-то ничего страшного, – успокоил ее Петька. – У предка широкие взгляды.
   – Неизвестно, распространит ли он их широту на твое воспитание, – усмехнулась Maшa.
   – Вот заодно и проверим, – ответил Петька. – Ладно, – вдруг зевнул он. – Пойду еще почитаю, пока меня окончательно не сморил сон.
   Маша уже хотела повесить трубку, когда Командор вдруг крикнул:
   – Нет, погодите! Нам нужно завтра ненавязчиво выведать у Вовки как можно больше сведений о его родителях и других ближайших родственниках.
   – Дальние родственники, между прочим, нам тоже не повредят, – вырвав наконец у Маши трубку, заявил Терминатор. – Кто его разберет, этого Вовку, с какой стороны ему грозит опасность.
   – А уж с пейзанкой тем более дело темное, – вклинилась Маша.
   – Значит, будем выяснять и про дальних, и про близких родственников, – согласился Командор.
   – Как про живых, так и про покойных, – заунывно произнес Дима.
   – Пожалуй, и в этом ты прав, – ответил Петька. – Ладно. До завтра. Без пятнадцати десять встреча емся возле шлагбаума.
   На следующее утро, едва позавтракав, близнецы поспешили к Насте. Но не успели они еще дойти до ворот дачи Адамовых, как с участка Кузнецовых послышался капризный Люськин голос:
   – Ничего я не заболела! Просто не хочется больше спать! И вообще, бабушка, давай мне скорее завтракать!
   – Подожди, пожалуйста, Люсенька, – засюсюкала в ответ бабушка. – Сейчас чайничек включу. А ты все же температурку померяй. От смены-то климата можешь и заболеть.
   – Какая смена! – завопила Люська. – Здесь жарче, чем в Италии! А мать говорит, даже чем в Африке. Не заболела я! Просто спать не хочу! Давай завтракать! У меня дела!
   – Сейчас, сейчас, Люсенька. Ты только не рас страивайся, – успокаивала ее бабушка.
   Близнецы в ужасе уставились друг на друга.
   – Скорее за Настей! – скомандовал Дима.
   Брат и сестра кинулись к даче Адамовых. Десять минут спустя они уже втроем подбежали к шлагбауму. Петька дожидался их на самом солнцепеке. Под мышкой у него был зажат том Аполлона Парнасского.
   – Ты что, теперь с этой книгой не расстаешься? – фыркнула Маша.
   – Почем ты знаешь, – с лукавым видом ответил Петька, – может, я скоро стану крупнейшим специалистом по творчеству великого и несчастного Аполлинария.
   – По-моему, это не Аполлинарий несчастный, а мы, – возразил Дима. – Дожили! – воздел он руки к небу. – Такой бред приходится читать.
   – Да уж, – с иронией откликнулась Маша. – Ты, конечно, Димочка, больше всех читал Аполлинария.
   – Отстань, – злобно зыркнул на нее брат. – Мне, может, за Петьку обидно. Не расслабляйтесь, – поторопил он остальных, – надо отсюда уматывать, пока Люська не явилась.
   – Да она наверняка еще спит, – отмахнулся Петька.
   – А вот и нет! Она так торопится к тебе, что даже раньше времени потребовала у своей бабушки завтрак, – проинформировала Командора Маша.
   – Это меняет дело, – всполошился тот. – Пошли скорее.
   Тут дверь сторожки Степаныча распахнулась. На улицу вышли доблестный сторож и Павел Потапович.
   – Значит, мой догогой, мы обо всем усвовивись и вы мне поможете, – услышали ребята голос почтенного академика.
   От Петькиного внимания не укрылись два интересных момента. Во-первых, Павел Потапович прижимал к груди другой том сочинений Аполлона Парнасского. А во-вторых, по каким-то неясным причинам он взирал на Степаныча с крайним подобострастием. Лицо доблестного сторожа поселка Красные Горы, наоборот, было преисполнено достоинства и важности.
   – Я, Павел Потапович, человек крепкого честного слова, – ответил он академику. – Сказал помогу, значит, так тому и быть. Только дело, конечно…
   Внезапно Степаныч увидел четверых друзей и осекся.
   – Вам что тут надо? – сухо осведомился он.
   – Просто мимо проходим, – как можно равно душнее ответил Петька.
   – Доброе утро, Иван Степанович! – воскликнули остальные.
   – А со мной, выходит, уже и здоговаться не надо? – обиделся Павел Потапович.
   В это время его пытливый взгляд упал на книгу, торчавшую под мышкой у Петьки. Академик вмиг подобрался. Ни дать ни взять – хищник, почуявший близкую добычу.
   – Делаем ноги, – тихо и быстро скомандовал Петька. – Иначе у нас сейчас Аполлончика отнимут.
   Ребята бросились бегом по дороге.
   – Куда вы?! Куда вы?! – кричал им вслед Павел Потапович. – Пгедвагаю вгеменный обмен!
   – Размечтался, – пропыхтел Дима. – Будет тебе обмен после дождичка в четверг.
   Павел Потапович устремился вслед за ребятами. Надо отдать ему должное, для своего возраста он развил хорошую скорость и даже умудрился размахивать на бегу томиком Аполлона Парнасского. Однако молодость все же взяла верх. Пробежав метров триста по солнцепеку, академик выдохся и безнадежно отстал.
   – Кажется, оторвались, – оглянувшись, с облегчением констатировал Петька.
   – По-моему, я скоро сдохну, – жалобно произнес Дима. – И почему нас с утра все преследуют?
   – Жизнь тяжелая и карма такая, – усмехнулась Маша.
   – Квадрат судьбы, – подхватил Петька.
   – Какой еще квадрат? – тяжело переводя дух, посмотрел на него Дима.
   – Почитай Парнасского, тогда узнаешь, – язвительно отозвался Командор. – Кстати, книга-то интересная, – продолжал он. – В ней как бы суммированы все самые знаменитые наблюдения над призраками, начиная со средневековых книг и кончая началом двадцатого века. А квадрат судьбы – это те основные тенденции, которые возникают на нашем пути познания истины.
   – Что-что? – раскрыл рот Дима.
   Настя и Маша тоже с изумлением уставились на Петьку.
   – Ну, в нашем случае квадрат судьбы почти совсем не играет никакой роли. – Командор и сам не особенно разобрался в этом термине. – Ой, Вовка и Сашка идут, – с удовольствием отвлек он внимание друзей.
   Мальчики из Борков и впрямь спешили им навстречу. Едва завидев членов тайного «Братства», Вова затараторил:
   – Опять, ребята! Опять было такое… такое…
   И он, словно захлебнувшись от бурных эмоций, умолк. А Саша солидно добавил:
   – Точно, братцы, странный какой-то случай.
   – Пожалуйста, чуть подробнее, – потребовал Петька.
   – Да уж, будьте любезны, – проворчал Дима. – А то мы такие тупые. И мысли на расстоянии читать не умеем.
   – Расскажем им, Вовка, все по порядку, – толкнул друга Саша.
   Тот, набрав в легкие солидную порцию воздуха, затараторил быстрее прежнего:
   – Василий, значит, с утра прибегает к матери и, значит, говорит: «Я тоже…»
   – Стоп, – перебил его Командор. – Кто такой Василий?
   – Наш сосед, – удивляясь, что Петька может не знать таких элементарных вещей, продолжал Вова. – У него вчера был выходной.
   – Ну и что? – вклинился Дима. – Подумаешь, выходной.
   – Это тебе подумаешь, – возмущенно возразил Вова. – А Василий с мужиками засиделся допоздна в Задорах.
   – Зачем? – снова вмешался Дима.
   – Сперва в баню ходили. Потом пиво пили, – объяснил Вова. – Ну а потом поздно вечером Василий засобирался домой. Потому что жена, Марина, его ругает, когда он слишком поздно задерживается. В общем, Василий заторопился. Но по дороге устал.
   – Понятно, – фыркнула Маша. – И сильно он устал?
   – Ну, – на полном серьезе подтвердил Вова. – Так сильно, что ему даже отдохнуть потребовалось. А дело было возле усадьбы. Василий нашел удобное место возле стены и думает: «Отдохну немного, подышу воздухом, а после можно и домой». Сел он и незаметно заснул. А проснулся от того, что кто-то рядом ходит. Глянул – у него волосы дыбом и встали… Это сам Василий так рассказывает, – внес уточнение Вова, – потому что на самом деле он лысый. Значит, открыл Василий глаза, а прямо на него прет черный, обгорелый, как головешка, мужик, и из башки у него в небо дым поднимается. Василий от страха хотел заорать, а голоса как не бывало. Только рот разевает. А руки и ноги словно к земле приросли. В общем, лежит наш Василий и смотрит, что будет дальше. Мужик потоптался возле развалин, подымился и в стену ушел. Тогда-то до Василия и дошло, кто ему явился. Говорит, вылитый князь Борский. Прямо копия с портрета в краеведческом музее.
   – Неужели князь изображен на портрете обгорелым? – удивилась Настя.
   – Нет, – помотал головой Вова. – На том портрете князь еще целенький. Как при жизни. Мы от школы много раз в этот музей ходили. У нас даже предмет такой есть: история родного края.
   – Погоди-ка, – остановил его дотошный Дима. – Если ты говоришь, что на портрете в музее князь изображен, как при жизни, а твоему соседу явился черный обгорелый мужик, то почему он решил, что это Борский?
   – Чего не знаю, того не знаю, – развел руками Вова, – но раз говорит, значит, так и есть. Василий никогда не врет. Но вы дальше послушайте.
   – Дальше, – попробовал угадать Дима, – Василий добрался до дому и лег спать.
   – А вот и нет, – выкрикнул Вова. – То есть, конечно, домой он как пуля дунул. Да только возле часовни ему стало еще хуже.
   – Опять, что ли, устал? – сочувственно всплеснула руками Маша.
   – Да нет, – с досадой отмахнулся Вова. – В часовне вдруг как ахнет! В окнах свет вспыхнул! И еще хор голосов раздался, а потом послышались громкие стоны. Но ведь часовня-то давно заброшена. Все двери там наглухо заперты. Кому в ней по ночам баловать? Понял Василий, что дело нечисто, и у него опять душа в пятки ушла. Ноги снова к земле приросли. Сколько так длилось, он теперь и не помнит. А когда в Борках петух прокричал, свет в часовне разом погас. Голоса смолкли. И у Василия ноги задвигались. Ну, он домой и двинул. В общем, натерпелся страха на всю оставшуюся жизнь.
   – Ничего себе! – задумчиво проговорил Петька.
   – Может, Василию все пригрезилось от его усталости? – с подковыркой спросил Дима.
   – Нет, – решительно возразил Вова. – Василию никогда ничего не грезится. Уж я его знаю.
   – И потом, если бы что-нибудь одно, – подхватила Настя. – А тут сразу два разных случая.
   – Что-то за этим явно кроется, – поддержала подругу Маша.
   – А что за часовня такая? – спросила Настя.
   – Да бывшая князей Борских! – Вова махнул рукой в сторону рощи. – Пошли покажу.
   – Мы же ее сто раз видели, – заявил Дима.
   – А я, например, не видела, – напомнила Настя.
   – И ничего интересного не увидишь, – стоял на своем Терминатор. – Обыкновенная заброшенная и очень запущенная часовня.
   – Там раньше был склад, – пояснил Петька.
   – А теперь, наверное, поселились какие-нибудь бомжи. Вот твой Василий их голоса и слышал. – Дима никак не хотел верить, что в дело вмешались потусторонние силы.
   – Сам ты бомж, – фыркнул Вова. – Говорю же, ни одному человеку в эту часовню не пролезть.
   – Точно, – подтвердил Саша. – Мы с Вовкой уже бегали проверять. На двери огромный амбарный замок. А на окнах решетки.
   – Еще от склада остались, – внес ясность Вова.
   – Слушайте! – Петьке уже не терпелось увидеть все собственными глазами. – Давайте и мы посмотрим.
   Ребята прошли берегом пруда к развалинам. Черная неподвижная вода сейчас казалась им особенно мрачной. А плакучие ивы, насаженные по берегам в честь утонувшей княжны, словно скорбели не только о Вере Борской, но и обо всем семействе, стертом временем с лика Земли. Старый заросший парк тоже выглядел неуютным и даже пугающим. За деревьями будто прятались тени бывших владельцев.
   Друзья невольно ускорили шаг. Часовня стояла сразу за парком. Вид у нее был и впрямь крайне запущенный. Когда-то нарядная штукатурка с лепниной почти сплошь осыпалась, обнажив кирпичную кладку. Старинная дубовая дверь почернела. На месте иконы над входом зияла прямоугольная впадина. А обломок давно снесенного креста облюбовал одинокий ворон.
   – Ну и местечко, – невольно поежилась Настя. Ворон, словно откликнувшись на ее слова, каркнул и лениво полетел прочь.
   – Видали? – проводил птицу задумчивым взглядом Вова.
   – Да здесь их полно, – откликнулся Дима.
   – Полно-то полно, – серьезно проговорил Саша, – но не все на старых церквях сидят.
   – И смотрел он на нас как-то странно, – добавила Настя.
   – Ладно, – деловито произнес Петька. – Давай те все-таки проверим, нельзя ли как-нибудь пробраться внутрь.
   Ребята подошли к двери. Дима зачем-то с размаху пнул ее ногой и немедленно взвыл от боли.