Васильева Ксения. Любовник из провинции

   ка не глупа и с характером и, что пожалуй, Митьке повезло.
   Кире подумалось, что даже хорошо, что Митенька не похож на своего отца, может статься, что и характером он пойдет в крепенькую Нэлю.
   Она сказал об этом вслух и Нэля с гордостью сообщила, что Митенька похож даже не на нее, а весь в ее папу.
   Кира вспомнила, что папа у Нэли какой-то большой начальник! Конечно, мальчик одет во все заграничное и сама Нэля тоже, и эта домработница!..
   Она встала и пожелав Нэле всего доброго, передала свои поздравления Мите с удачной женитьбой.
   Это она сказала с определенным смыслом, но Нэля по простоте юной души этого не поняла и обрадовалась: значит тетка ее оценила! И тут же подумала, что стоит ее сегодня пригласить на обед... Все равно ведь когда-то надо! Ведь близкая родственница!
   И пригласила.
   Кира немного поколебалась, но довольно быстро согласилась, подумав, что обед с ее участием может стать презабавным. И очень ей хотелось посмотреть Митьке в глаза и еще посмотреть, как он пристроился.
   Они сговорились с Нэлей, что для Мити пусть это будет сюрпризом, потому что Кира собралась купить цветочков, а Нэле пора было домой.
   Нэля, идя домой, чувствовала себя не совсем в себе, - она вдруг испугалась, что Митя разозлится за тетку, но потом, рассудив все как следует, решила, что наоборот, Митя должен обрадоваться тому, что наконец-то помирится с теткой - все же родня, единственная в Москве.
   А Митя, нимало не ощущая, какие интриги сплелись за его спиной, блаженно слонялся по огромной квартире в ожидании Спартака и Игорька. Ему давно хотелось позвать их, но все то было некогда, то неловко,- и вот он пригласил их. И если бы кто-нибудь сейчас спросил его, - счастлив ли он, Митя ответил бы сразу, не задумываясь, - да! Нэлю он любил, по-крайней мере был уверен, что любит. С тестем отличные отношения. В институте все прекрасно.
   И огромная квартира, в которой хоть пляши, хоть пой, хоть пей, но не напивайся. Юн был Митя очень.
   Нэля, меж тем, старалась не попадаться мужу на глаза, ибо чем ближе был приход тетки, тем большей Нэля чувствовала себя предательницей и все чернее казалась встреча племянника и тетки.
   Уже пришли митины джазисты и ошеломленные ходили по квартире, ранее совсем не представляя себе, как могут жить наши советские Министры...
   Но вот раздался звонок в дверь и Нэля ринулась из кухни... Но не успела: дверь уже открывал Митя.
   А за дверью стояла тетка Кира с веточками сирени и улыбалась. Митя молча, оцепенело отодвинулся вбок, давая ей пройти, а она, похлопав его легко по щеке, уже шла навстречу Нэле. Поцеловала ее в щечку, что-то шепнула (это все как бы потусторонне отметил Митя, все еще находясь в оцепенении) ласково и отдала ей сирень.
   Нэля засуетилась, показывая вешалку и помогая Кире снять пальто, а тем временем в дверях гостиной появился папа, уже подыпивший, и уставился на Киру.
   Но она сегодня была милейшей и высоко светской.
   Она пошла к нему, слегка пожимая плечами, опять улыбаясь и говорила при этом: здравствуйте, я, как понимаю, вы - нэлечкин папа? Наши дети, конечно, не удосужились нас познакомить пораньше, так давайте теперь это исправим, хотя они могли бы и не молчать ( это относилось уже целиком к Мите). Кира Константиновна, митина тетя.
   Папа тоже назвался, пребывая в изумлении, - он же ничего не знал о тетке Мити и, конечно, не ждал ее на сегодняшний обед.
   Нэля все раздумывала, как сказать об этом папе, и пока решала, как?.. - Кира и пришла.
   Тетка была необыкновенна ( Митя даже восхитился ею): мило познакомилась со Спартаком и Игорьком, прошла в детскую, сказав, что с маленьким Митенькой уже виделась, но тот вдруг закуксился, увидев ее, и Кира, рассмеявшись, вышла. Проходя мимо Мити, бросила: ловок, удивил ты меня.
   Она понимала, что ТАК не стоило говорить, но сдержать себя не смогла, - высчитав, что Митя сразу же после ухода от нее, явился к Нэле и сразу стал с ней спать.
   Кира обиделась не на шутку за саму себя, за глупую Лельку, которая ушла из их НИИ и теперь они виделись редко, но все равно!
   Кире не понравился пьяноватый мрачный папа, не нравился маленький Митенька, Нэлю она объективно оценивала положительно, однако так, - сама по себе, - Нэля ей тоже не нравилась.
   И ей очень хотелось как-то еще обидеть Митю, оскорбить. Она внимательно осмотрела джазистов, митиных друзей, и они тоже не вызвали ее симпатий: прихлебатели в богатом доме, так она определила и их самих, и их статус...
   Но так как она решила затмить всех светскостью и обворожить, то и делала это умно и красиво. Даже нэлин папа, для которого женщины такого возраста и такого имиджа не существовали, однако же, как говорится, тянулся перед ней, как перед начальством, желая выглядеть остроумным и дружественным.
   Обед начался с тоста Спартака, он предложил выпить за таланты Мити, замечательность семьи, в которую тот вошел, и, главное, - за Нэлю, которая есть средоточие всего лучшего в семье...
   Митя, следивший за теткой, заметил едва приметную усмешку и настроение еще больше упало: он понял уже четко, что просто так этот визит не пройдет. И что самое ужасное, - вместе с теткой
   как бы вошла в дом и Елена Николаевна, которую, казалось, он забыл напрочь. Она оповестила свое появление быстрыми и горячими толчками крови в митином теле.
   Это привело его в состояние некоторой паники и ему вдруг прибредилось, что тетка в тишине минуты скажет: "А Елена Николаевна умерла". И это было так живо, что он стал смотреть на тетку, ожидая этих слов.
   А она видела это мучительное ожидание и понимала, откуда оно идет, не зная, естественно, сути того, чего Митя с ужасом ждал.
   Про себя решила, что она его ожидание удовлетворит, не зря же она появилась здесь!
   Время обеда шло, двигалось, подали второе, тост произнесла и Кира, что-то необязательное, но симпатичное, и Митя утишил свою тревогу: придумал черт-те что!
   Нэля-то вообще была спокойна - она видела, что тетка мила и весела, что папе она вроде бы понравилась и Митя сидит довольный.
   Один человек не верил Кире: Спартак. Он знал историю первой митиной любви и роль Киры в ней. Кира выходила злодейкой, а Елену Николаевну Спартак считал коварной стареющей соблазнительницей.
   К концу обеда, когда народ зашевелился по поводу внесенного Нэлей торта и были снова налиты рюмки, Кира сказала: моя подруга Леля печет торт с морковью, это пикантно.
   И стала выдумывать какую-то абракадабру про изготовление оного торта, о котором ни Леля, ни она сама, не имели ни малейшего представления.
   Митя и Спартак вздрогнули от произнесенного наконец имени, а Кира, заметив это, уже не давала продыху. Она повернулась к Мите и в упор спросила: помнишь, Митя, Лелю (она нарочно не назвала
   подругу Еленой Николаевной, чтобы та не выглядела слишком взрослой...)?..
   Будь Митя постарше и поопытнее, он бы, спокойно прикуривая сигарету или потягивая вино из рюмки, откликнулся: конечно, помню!
   Но юный Митя побагровел и, моля тетку глазами о пощаде, смог только кивнуть.
   Пощады не было.
   - Она спрашивала о тебе. Ведь мы же не знали о твоей женитьбе и дальнейших успехах... - продолжила Кира иезуитское мучительство, ожидая от Мити реакции.
   Тут встал Спартак,- спасать положение.- и предложил тост за митину тетю, Киру Константиновну. Он видел, как плох друг Митя, да и все непосвященные почуяли какую-то непростоту кириных вопросов.
   Кира же, выпив с удовольствием за себя, обрела наконец равновесие.
   Она выплеснула из груди ком злобы и обиды, освободилась от него и увидела и Митю, и Нэлю теми, кем они в действительности были, - детьми, растерявшимися и испуганными, над которыми издевается злобная тетеха.
   И ощутив это, она внезапно решила уйти. Глянув на часы, сказала, что ей надо бежать, - к ней придут мастера договариваться о ремонте...
   Ее не удерживали и вышли проводить в переднюю.
   На прощанье она искренне поцеловала Нэлю, не заметила провожавших мужчин, подмигнула Мите и выскочила из квартиры.
   Все как-то вздохнули после ее ухода - злой напор на Митю ощутился всеми, а Нэля задумалась о какой-то "Леле", которая, видимо, Мите нравилась?..
   Спасал положение опять Спартак. Он начал травить анекдоты про генералов, сумасшедших и Василь Иваныча.
   Нэля, оставив мужчин за коньяком и кофе, пошла посмотреть, как спит Митенька, и там, в тиши и тьме детской, подумала, что она очень мало знает о митиной жизни и, если честно, мало ею интересовалась, - казалось, что все ясно и просто. Оказалось не так.
   Нэле стало тоскливо в одиночестве и невеселых мыслях и она пошла в гостиную, но мужчины уже настолько нагорячились, что присутствие ее не было нужно и даже не замечено. Нэля ушла, но не в детскую, а в их с Митей спальню и стала ждать мужа: по неопытности думая, что сможет с ним поговорить и кое о чем его расспросить.
   Митя явился нескоро и пьянющий как зюзя. Все неприятности дня им не помнились, посещение тетки куда-то уплыло, а остался в анестезированном вином мозгу лишь восхищенный им, Митей, Спартак. Спартак-друг, Спартак лучший из людей, - о чем Митя и сообщил Нэле заплетающимся языком, неуклюже раздеваясь на ночь.
   Нэля, сидя в постели, с ужасом и жалостью смотрела на него: ее Митечка напился! И как! Даже выпивающий нэлин папа никогда не доходил до такой кондиции!
   Но размышлять ей стало некогда, потому что стрелы перепившегося вместе с Митей митиного амура обратились на нее, а ей вовсе не хотелось поддаваться пьяному и воняющему перегаром Мите.
   Она стала с ним бороться и это Мите страшно не понравилось, тем более, что силенок у него было мало и он никак не мог завалить Нэлю на спину.
   Он с прямотой влоск пьяного, обозвал ее нехорошим словом и еще вдобавок послал, куда следует посылать непокорных жен.
   Нэля чуть было не заплакала и все же совершила ошибку, - задала ему вопрос: ты лучше скажи мне, кто такая Леля! И прекрати материться!
   Митя же продолжал и продолжал бурчать по поводу ее поведения. Потеряв интерес к Нэле, он пытался стянуть джинсы и не мог. Вопрос он услышал, но не понял его и, воюя с джинсами, ответил: а-а, там...
   Нэля не собиралась довольствоваться подобным ответом и снова четко спросила: кто такая Леля?
   Тут до Мити дошло это имя и повергло в необычайное веселье, - он залился хохотом и сквозь него произнес: ду-ура одна...
   Нэля поняла, что сегодня она ничего не добьется, а дождется еще одной митиной любовной вылазки, и убежала в детскую.
   А Митя еще долго хохотал.
   Проснулся он рано. Еще было темно и он сначала не мог понять, почему так замерз, аж трясется. Но очень скоро понял, что лежит один - Нэли нет и лежит поверх одеяла, в полуспущенных джинсах, без рубашки и майки...
   Вчерашнее стало просачиваться сквозь туман в мозгу, пока еще не все, но достаточно для того, чтобы Митя почувствовал себя мерзким, ничтожным, погибшим существом.
   А когда выплыли на свет слова, которыми он вчера обкладывал Нэлю, то свет стал ему не мил и, сжавшись от гадливости к себе, он вспомнил и то, как назвал Елену Николаевну (склероза, к счастью,- или к несчастью? - у Мити не намечалось)...
   Он сел, дрожа уже не только от холода, и тут же наткнулся на свое изображение в зеркале - оно располагалось напротив постели: там раскачивался зеленый хлипкий нечесанный подросток с отекшими узенькими глазенками. Вот так, с перепоя, выглядел их сосед по дому, там, в родном митином городе: без майки, в полуспущенных штанах, в носках без ботинок, вобравших всю пыль и грязь лестницы, с опухшей сивой физиономией . Последняя ступень падения. И он, Митя, находится на ней...
   В голове взрывались электрические заряды, пуляя в глаза снопом искр, тошнота и дурнота разливались по всему телу, но не это было самым худшим, не это!.. Как он посмотрит в глаза Нэле? Как встретится со Спартаком?.. Нэлиным папой?.. О тетке он пока не думал.
   Митя попытался встать, но его мотнуло на кровать и он уже не пытаясь подняться, тихо заплакал, хлюпая носом и шепча: Нэличка, Нэля, прости и приди ко мне...
   И Нэля пришла.
   Встала у притолоки, сложив на груди руки, сжав ротик узелком и буравя его черными сердитыми глазами. Он прошептал: Нэличка... прости меня... подбородок его задрожал, а глаза снова наполнились слезами. Нэля подошла к нему и он судорожно обхватив ее руками, прижался пылающим лицом к фартуку, пахнущему домашностью, - детством.
   Но детство - детством, а Митя сквозь дурноту, почувствовал желание владеть Нэлей сейчас, сию минуту, и, ощущая себя уже вовсе подонком, все же задрал и фартук, и халатик и с удивившим его наслаждением вошел в нее, забыв о "приспособлениях", которыми пользовался.
   И она забыла.
   Когда Митя в порыве приподнял голову и глянул ей в лицо, боясь увидеть брезгливость или презрение, он увидел светящиеся восторгом глаза и свято обтянувшиеся блистающие скулы.
   Ах, как же им было хорошо после всего того, что произошло вчера! Как будто они очистились любовью. Ни Митя не оправдывался, ни Нэля ничего не спросила.
   Отношения Мити и Нэли установились окончательно - им бы позавидовала любая пара: размеренной упорядоченной жизни, теплым уравновешенным отношениям, благоустроенному быту.
   Маленький Митенька подрос и Митя любил теперь ходить с ним на бульвары, "мужиковать", - так называл он прогулки с сыном. Теперь он гордился Митенькой и называл его солидно: Дмитрий, тогда как сын, интуитивно угадывая желание отца, называл его Митей...
   В институте ждали первой летней практики, которая могла быть и заграничной, - у имеющих на то возможности.
   У Мити они были, - в виде тестя, но сам он колебался, куда идти сейчас и что он станет делать после института. Как-то отошла вдаль формула насчет Министра Иностранных дел, и Митя решил, что практика ему нужна в издательстве, он же поэт, куда ни кинь!
   И за ужином, в теплую минуту начал развивать свои мысли вслух. Тесть нахмурился, и сказал довольно повышенным тоном: ты, Дмитрий, не дури! У тебя языки - главное. Ты что, хочешь в издательстве младшим редактором сто лет бегать?
   Митя вспылил, обидевшись на этот приказной тон, и ответил заносчиво, что будет тем, кем захочет, это его судьба, а не чья-нибудь.
   Нэля не произнесла ни слова, тесть - тоже, и в полном молчании они закончили ужин.
   А в их комнате, Нэля, узко сжав ротик, сказала, что Митя ведет себя недостойно, не как семейный взрослый человек, а как мальчишка.
   Митя возразил, что именно мальчишка и не имеет своего собственного взгляда на свою судьбу.
   - У тебя семья и сын, - продолжила Нэля, будто не услышав его, - и ты не мальчишка. Я не учусь, потому что ты этого хотел, - чтобы был дом, семья, дети. Изволь о нас думать. Папа - не вечный, а я привыкла жить нормально. Пока он что-то может, надо этим пользоваться. Я не намерена голодать и ходить в рванье, понял?
   И возбудившись от своей небольшой речи, Нэля рассердилась на Митю, сидевшего с упрямым видом, который так и говорил, что Митя с ней не согласен.
   - Если хочешь знать, - сообщила она, - то мне еще пришлось папу уговаривать. Он хотел вообще умыть руки. Он до сих пор сердит за твою противную тетку, - тут Нэля неожиданно для себя вспомнила свое недоумение, которое так и не разрешил Митя, - по поводу какой-то Лели, и сказала, кстати, он меня спрашивал (хотя этого не было), кто такая эта Леля?
   Имя Лели стегануло Митю так неожиданно, что он вздрогнул и испугался. Испугался того, что нэлин папа запомнил это имя и, оказалось, спрашивал... Нэле же он постарался, как можно небрежнее ответить: это подружка тетки, такая же, как и она, пожилая. Тетка ее обожает, та, видите ли, дама с высоким вкусом и все ей должны смотреть в рот...
   Все это он отбарабанил скоренько, Нэля ответом удовлетворилась, действительно, откуда у митиной тетки могут быть молодые приятельницы?..
   Митя вдруг решил, что не станет спорить с папой, а творчеством можно заниматься хоть и ночью.
   Он сказал Нэле примирительно: хорошо, Нэлек, не будем ссориться, не из-за чего.
   Нэля удовлетворилась и этим заявлением.
   Так совершилось одно, незаметное пока для глаз, уточнение митиной судьбы. А скоро последовало и другое.
   Он пришел из института и увидел на столике в прихожей раскрытую телеграмму...
   Почему-то почудилось, что телеграмма - ему. Так и было.
   В ней сообщалось, что умерла бабушка.
   Сухое, без слез, рыдание вырвалось из горла, - и Митя рванулся в ванную, облил голову холодной водой, - так страшен был этот плач без слез, разрывавший горло и голову.
   После холодной воды рыдание это прекратилось и накатили холод и пустота. Никогда не будет у него бабушки, ни-ког-да.
   Он вышел на кухню, так и не сняв плащ и сел у стола.
   Нэля пришла с Митенькой с прогулки и застала его там, уставившегося пустым взглядом куда-то в окно.
   Когда она вошла на кухню, Митя так же пусто посмотрел на нее и сказал: бабушка умерла.
   И тут же снова пришло это сухое рыдание, которое было похоже на какой-то приступ.
   Нэля перепугалась за Митю и стала его по-своему успокаивать.
   - Ну, что же делать! Она же старенькая была совсем... Митя, перестань, не изводи себя...
   А он сквозь это рыдание и икоту прорывался: я... ее... так... больше и не...не... увидел...
   Нэля дала ему воды, он выпил разом стакан, замолчал, но стал трястись и смотрел на Нэлю тоскливыми собачьими немыми глазами.
   Нэле стало страшно и она закричала на него: перестань трястись, придурошный!
   И Митя перестал. Тогда она еще решила добавить помогшего "лекарства": здоровый парень, муж! отец! А ревешь хуже Митьки!
   Она кричала, чтобы привести Митю в чувство, а самой было жаль его, такого сразу маленького, иззелена бледного, в плаще, - будто чужого в своем доме. Она же любила Митю.
   Покричав, Нэля увела Митеньку в детскую, который принялся было плакать с папой Митей, поставила чайник и вот они уже сидят и обсуждают положение. Вернее, говорит Нэля, а Митя старается вникнуть в то, что говорит жена.
   - Я, конечно, понимаю твое состояние, но... Ты можешь не согласиться со мной... Вот мой тебе совет: пошли маме телеграмму, даже я могу сходить послать, тебе незачем в таком состоянии выходить. Ехать тебе не надо. Во-первых, ты ничему не поможешь,
   во-вторых, можешь не успеть...
   Вот это она зря сказала. Нэля увидела, как содрогнулся Митя от ее слов.
   ... Что не УСПЕТЬ?.. Бабушки нет. Ее похоронят и останется ее
   комната, ее вещи, а самой ее нет!.. И никогда не будет! Он должен ехать, лететь, чтобы что?.. Что-то понять.
   И он ответил Нэле: я все равно поеду.
   Нэля сжала ротик и ушла в детскую, она и сама не могла бы точно объяснить, почему так не хочет, чтобы Митя уезжал... Ей казалось, что если уедет туда, то не вернется.
   Митя пошел в их комнату и стал перебирать свои вещи: рубашки, трусы, майки, носки... И только когда он вытащил чемодан, с которым приехал в Москву, благодатные слезы хлынули из его пересохших глаз и он плакал тихо и будто с облегчением.
   Зашла Нэля, увидела плачущего Митю над старым чемоданом и осуждающе покачала головой, а он сказал просительно: Нэличка, я должен ехать...
   Он просил не разрешения, - понимания просил, доброты, и слов: поезжай, Митечка, ты должен.
   Нэля понимала это, но заставить себя сказать так - не могла. Она повернулась уйти и на ходу обиженно бросила: как хочешь. Ты всегда все делаешь по-своему. Скоро распределение, на похороны ты можешь не успеть, ничему приездом своим не поможешь, а тут все провалишь.
   Митю охватило бешенство, какого он еще не знал за собой. Что-то крутнулось в голове, в глазах засверкали разноцветные круги и Нэля увиделась врагом.
   Он подскочил к ней и, с ненавистью глядя в ее темненькие глазки, зашипел по-змеиному: ты мне надоела своими разумными речами! Ты надоела мне! И ты, и твой папа, и твоя квартира! Провалитесь вы все!
   Глаза у него были бешеные и белесые, рот перекошен и какая-то синюшность вошла в кожу.
   Нэля так по-звериному испугалась, что завопила, убежала в детскую, и там закрылась.
   А Митя как взбесился, так и опал, и ему уже стало стыдно, что он так гнусно орал на жену.
   Однако виниться не пошел, хотя знал, что надо. Сидел до вечера в гостевой комнате, куда ушел, чтобы не встречаться с Нэлей.
   Тяжко ему было и впервые за годы жизни с Нэлей почувствовал он себя беспредельно одиноким. У него здесь никого нет и ничего. Только Спартак?..
   Митя вышел из комнаты к вечеру. Нэля ничего ему не сказала, молча подала на стол ужин, есть Мите не хотелось и он делал вид, что ест, ковыряясь в тарелке, - он знал, что Нэля не любит, когда приготовленное ею не едят.
   Приехал домой папа и, сев за ужин, сразу почувствовал напряженную атмосферу, - увидел обиженное лицо дочки, митино виноватое, и подумал, что этот зятек все-таки что-то сотворил, но ведь Нэлька, как настоящая жена, ничего не расскажет...
   На этот раз Нэля рассказала. Она пришла к отцу в кабинет и в подробностях изложила их с Митей ссору, опустив, правда, последние ужасные слова Мити, но ведь он был не в себе?.. Папа и от сказанного пришел в неистовство и заорал на дочь: нечего было пускать в дом этого мозгляка! Теперь - сама разбирайся!
   Нэля хотела обидеться и на папу, но не посмела, а папа, побушевав, вздохнул и сказал: иди, зови... - поняв, что от собеседования с "мозгляком" ему не уйти.
   Он отослал Нэлю за мужем, а сам закурил и с горечью подумал, что, собственно говоря, не знает, о чем говорить с этим парниш
   кой, и как.
   Трофиму Глебовичу просто-напросто хотелось как следует наддать ему, чтоб не повадно было. Но говорить ничего не пришлось.
   В кабинет вошла сияющая Нэля, держа за руку не сияющего, но вполне виноватого и покорного Митю.
   Нэля объявила, что Митя домой не едет, что просит у нее прощения и знает, что виноват...
   А Митя, глядя прямо в глаза тестю, объяснял что-то насчет срыва и нервов...
   Все выглядело бы совсем чудесно, если бы не синюшная бледность Мити, его срывающийся голос и вздрагивающие губы.
   Трофим Глебович предпочел не акцентироваться на этом.
   Они немного посидели в кабинете и удалились в свою комнату, где со страстью взялись за любовь, которая Мите сегодня была необходима как лекарство, а Нэле - как знак полного примирения.
   Нэля заснула, а Митя прошел тихонько на кухню и там курил до одури, до сухоты во рту и горле, и просил у бабушки прощения...
   ... А она - что?.. Конечно, простила.
   Через несколько дней у Мити началось распределение на практику. Тесть предупредил его, чтобы он не высовывался, - возможен неплохой заграничный вариант. Митя так и собирался сделать, но когда услышал в предложениях комиссии издательство, куда хотела переходить Елена Николаевна, - выскочил и попросился туда.
   Его записали, выдали направление и он, осчастливленный, помчался домой, хотя понимал, что там ему врежут.
   И это становилось все чаще...
   Из-за его несносного характера, да и у Нэли - характер не сахар, и у папы тоже... Но в конце концов, ведь это действительно ЕГО СУДЬБА! И неизвестно, работает ли в этом издательстве Елена Николаевна?..
   Митя вошел в столовую как нашкодивший котенок, который знает, что побьют, но надеется, что не очень сильно. Он поцеловал Нэлю, поздоровался с папой, сразу сказал, что хочет есть (он задабривал своих противников) и тут же рассказал о распределении, решив с этим не тянуть. Сообщил, что распределили его в лучшее издательство иностранной литературы в Союзе...
   - Я же говорил, не высовывайся! - Прогремел папа.
   - Надо было решать сегодня, - ответил Митя, собираясь держаться.
   - А почему в издательство? - Менее громко, но мрачно спросил папа.
   - Ничего другого не было, - стойко соврал Митя и увидел осуждающий нэлин взгляд.
   - А почему именно это?
   - Отличная фирма, - уже несколько раздраженно ответил Митя.
   Папа вспылил от нахального тона и собирался задать зятьку перцу, но вдруг решил, что не станет этого делать, пусть тот практикует, где хочет, эта практика ничего не значит. Вот на следующую - рыбка золотая заметана и Мите никуда не деться. Не для этого мозгляка Трофим старается, - для своей любимой дочечки.
   Поэтому он враз прекратил разговор и ушел к себе в кабинет, а Нэля только покачала головой на митину выходку: ну что с ним сделаешь?..
   Нэля считала Митю несмышленышем, без царя в голове, и думала, что только она и папа могут вывести Митю на истинный путь, сам он ничего не сумеет добиться.
   Митя обрадовался, что скандал миновал, а на себя разозлился, - на свою инфантильную импульсивность: надо ему было рыпнуться в это издательство! Нужна ему эта Елена Николаевна?.. И ответил себе: вовсе не так уж и нужна... Просто интересно было бы встретиться.
   Литературное учреждение, куда отправился на временную работу Митя, было настолько огромным комбинатом, что можно было проработать месяцы и не встретиться.
   Мите казалось, что как только он войдет в это здание, так тут же столкнется с Еленой Николаевной. Или вдруг окажется, что руководителем его практики является все та же Елена Николаевна...
   Он думал об этом, бегом преодолевая короткий путь от метро, - Наносил липкий мягкий снег, наверное, уже последний в этом
   году. Волосы у Мити встрепались, лицо горело от снега и ветра и он не видел, что мимо него прошла Елена Николаевна.
   Она медленно шла к метро, уставшая после дежурства, и сразу увидела Митю... Поняв, что он ее не заметил, она остановилась и
   проследила за ним... Так и есть! Он вошел в их здание. Значит... он, скорее всего, пришел к ним на практику и в течение
   долгого времени она сможет видеть его каждый день.
   Это не обрадовало, а встревожило ее, и она совсем уже понуро поплелась домой, продумывая, как сделать так, чтобы дольше его не увидеть.