Страница:
– Я хочу в Дом дружбы, – передумала Соня на улице.
– Мы идем в библиотеку, – отрезала Полина, утратив в голосе даже намек на терпение. Она явно нервничала.
– У художников мышление должно быть более гибкое, они поймут сочетание зеленого и красного.
– Библиотека!
Так Соня и пошла в библиотеку в зелено-сером наряде и красных туфлях. Она еще остановилась у той самой витрины и сообщила, что ноги у нее – вообще отпад, но это давно известно, а вот что видна какая-то грудь, это неожиданность. Полина нервничала и утратила спокойную рассудительность умудренной опытом дивы.
– Мы посмотрим картотеку, а потом зарегистрируемся, – быстро проговорила она и протащила Соню почти силой мимо стойки с двумя застывшими фигурами пожилых женщин.
– Предъявите диплом! – эхом в длинном коридоре.
– Ну что, читальный зал смотрим?
Соне уже эта затея разонравилась, она пожала плечами и ничего не сказала, поэтому Полина сама выбрала «жертву».
– Он совсем молодой, – шептала Соня, вытянувшись на цыпочках. – Что я ему скажу?
Полина развернулась и ушла. Соня вздохнула, прошла мимо столов, остановилась перед худым молодым человеком, дождалась, когда он поднимет на нее глаза за стеклами небольших очков, и сказала:
– Слушай, пойдем погуляем, а? Просто пойдем, и все, без объяснений.
В полном обалдении, поправив небольшие прямоугольные стеклышки очков, молодой человек осмотрел сверху вниз совершенно невозможную фею в чем-то воздушном, а дойдя до красных туфелек, дернулся и осмотрел и весь читальный зал с массивными столами, соображая, сколько пространств и как именно в данном месте пересеклись. Он встал резко и шумно, несколько раз открыл рот, но ничего сказать не смог и пошел за Соней на невидимом поводке удивления и восторга.
Спускаясь по ступенькам на улице, Соня подвернула ногу и сломала каблук. Полина смотрела на странную парочку, спрятавшись через дорогу у перехода. Кавалер Сони долго прижимал каблук к туфле, потом, вероятно, понял, что так просто он не прилипнет, постучал им об асфальт и предложил оторвать и второй.
Полина почти пожалела, что все это затеяла, когда поняла, что идти по улице, прячась, с ее ростом и таким образом одетой просто невозможно. Ее неправильно понимали.
Соня, пританцовывая – потому что без каблуков в таких туфлях ей пришлось идти на цыпочках, – только начала объяснять особенности своего присутствия, а из-за поворота уже вылетела на полном ходу «Тойота», виляя из стороны в сторону. И выпученные глаза водителя было последним, что увидел молодой сотрудник Центра космических технологий и связи, оператор электронного оборудования, обнаруживший две недели назад некоторые странности в отражении радиоволн с космической станции «Дружба» и написавший об этом подробную записку с разработкой тестов для отладки.
В Центр аналитических разработок ФСК Еву срочно вызвали в субботу, потому что утонувший странным образом на рыбалке мужчина оказался инженером космических технологий. Зоя заранее разложила по стопкам на столе материалы, с ее точки зрения, представляющие особый интерес. Кроме Аркаши, в комнате были еще двое мужчин, они вводили в компьютер информацию с принесенных дискет, но Зоя торопила их. Ева и не догадывалась, какое значение в организации придают ее охране и полной изоляции: из всего отдела в лицо ее знали только четыре человека.
– Убийство или несчастный случай? – с порога спросила Ева, швыряя снятый пиджак на стул в углу и отстегивая кобуру.
– Друзья-рыбаки видели кого-то в воде. Я тебя вызвала, потому что на место происшествия выехала наша бригада, по их заключению, рядом с местом отдыха рыбаков находился пятый человек. Он лежал в траве.
– У-у-убийство, – протянула Ева, устраиваясь за столом. – Хватит размышлять, давайте прорабатывать версии. Что это такое? – из всех бумаг Ева выбрала самую непонятную.
– Таблица-график биологической экспертизы. Именно из-за этого графика нам и дали сегодня зеленую улицу. Заказывай любую информацию. Придумывай название операции. – Зоя и Аркаша подтащили еще два стула и сели рядом с Евой.
– Полеты во сне и наяву, – пробормотала Ева. – Что показывает эта таблица?
– Это длинно, – не согласился Аркаша. – Давай прикинем все, что у нас есть по космосу, потом придумаем покороче. А таблица показала полное отсутствие биологического материала на месте лежки этого пятого человека.
– Что это значит? – Ева не понимала ни цифр, ни обозначений.
– Это значит, что, судя по вдавленному пятну, на траве лежал человек. Сколько бы он там ни находился, и учитывая особенности погодных изменений, биологический материал он должен был оставить. Под специальной подсветкой и излучением даже в траве можно найти фрагменты кожи, несколько волос, остатки животных выделений, ну, грубо говоря, вытерла ты у себя под носом, потом тронула траву. А здесь – ничего.
– Животное лежало? – все еще не понимала Ева. – А может, просто бревно?
– От животного остается больше, чем от человека, животное не носит одежды. Лежал человек, причем до такой степени экипированный, что открытым у него оставалось только лицо, и этим лицом он ни разу не зарылся в траву. Вот фотография сканирования, видишь, это следы от двух ног и рук. Человек лежал, потом встал.
– Это значит!.. – обрадовалась Ева.
– Это бы ничего не значило, если бы наши шесть человек не прогулялись вдоль дороги на протяжении десяти километров туда и обратно от места убийства. Вот следующее заключение.
Зоя от нетерпения сжимала кулачки, Аркаша погрозил ей и показал жестом, чтобы молчала.
– Спекшаяся масса, – тихо читала Ева, – является расплавленной под воздействием огня тканью… состав… прорезиненная основа, лайкра… Молчи! – крикнула она вдруг открывшей было рот Зое. – Молчи, я попробую сама. Это – сожженная спецодежда, в которой находилась подозреваемая в убийстве. – Ева резко встала и ходила по комнате из угла в угол. – Я еду до нужного места на машине, оставляю ее и иду… Где план места? Так, иду от дороги к реке, лежу в засаде, осуществляю убийство, иду обратно, снимаю одежду, сжигаю ее и закапываю. Обувь! – вдруг закричала она. – Обувь так просто не сожжешь! Должна быть обувь.
– Дай я скажу! – не выдержала Зоя. – Вот! – Она шлепнула по столу раскрытой брошюркой. – Вот этот костюм!
– Водолазный костюм? – Ева всматривалась в рисунок с обозначениями на английском языке.
– Нет. Просто костюм для проведения операций в определенных условиях. Обувь не предусмотрена, – Зоя ткнула в рисунок, – его надеваешь снизу, сначала он натягивается на ступни. Американская разработка. Год назад наши ребята обменивались опытом и получили в подарок парочку. Что с ними делают американцы, я не знаю, а наши натягивали, когда работали с собаками, – от человека никакого запаха. В воде он не очень употребим, минут через тридцать постепенно промокаешь, но собака его прокусить не может.
– Значит, – села Ева, – обуви на мне не было, так? Не было у меня туфелек на высоких каблуках сорок первого размера?
– Были у тебя туфельки. Именно на высоких каблуках. Ты их надела у машины. Ты в них землю копала лопаткой. Неудобно тебе было. – Аркаша рассыпал веером фотографии места захоронения сожженной одежды.
– Ребята, – Ева осмотрелась, словно вспоминая забытое слово, – ребята, а мы не медлим? А то мне что-то не по себе. Если вы уже полностью поверили в мою версию засланного агента, помогите угадать ее задание. И срочно. У меня такое чувство, что у нас нет времени.
– Вот тебе четыре папки. – Зоя убрала со стола все, кроме прозрачных папок, разложила их по очереди. – Мы выбрали четыре направления, в которых в той или иной степени появлялись двое погибших мужчин. Они работали в разных отделах, у них разные специальности. У нас с Аркашей есть предположение, но ты же, как всегда, захочешь сама смоделировать ситуацию, так?
– Я хочу с вами, – скрыла улыбку Ева, – хватит проверять меня на сообразительность, гоните вашу версию немедленно!
– Муж заложницы – инженер по космическим связям, – Аркаша вынул из папки фотографию. – Утонувший на рыбалке – инженер по наведению систем слежения. – Еще одна фотография легла рядом с первой. – Они оба работают в Центре космических технологий и связи, то есть в Москве. В момент захвата жены в заложницы муж находился в длительной рабочей командировке в Самаре. Там филиал Центра. Мы перелопатили уйму материала. Единственный раз, когда они встречались, – это два года назад была создана группа по обслуживанию станции «Дружба», тогда наши и американцы делали совместный полет, группа из двадцати человек была собрана для обслуживания связи и управления полетом. Эти двое входили в двадцатку, но особой дружбы между ними не было, просто коллеги. После двух месяцев наблюдения и обсуждения результатов, по нашим сведениям, не встречались, семьями, так сказать, не дружили, тем более что рыбак – холост. Значит, вывод первый. Что их объединяет? Москва. Из двадцати человек пятнадцать работали в своих филиалах Центра, там работают и сейчас, то есть в других городах. И только пятеро – из Московского центра. Это пока все, больше соединять их нечем.
– Пятеро? – спросила Ева задумчиво.
– Да, правильно мыслишь. Мы собрали сведения еще о троих москвичах, которые тогда входили в двадцатку. Итак. Оператор электронного оборудования, самый молодой. Технолог – пенсионер, но работает до сих пор, вдовец без детей. И начальник отдела биологических исследований, возраст средний, семья, связи на правительственном уровне, баллотировался в Думу, не прошел.
– Значит, эта папка на мужа заложницы. – Ева отложила папку. – Эта – на рыбака. – Вторую она положила сверху. – Эта?
– Это поверхностные сведения на всю группу, на двадцать человек, что успели собрать. – Зоя вытащила скрепленные листы с анкетами и фотографиями в углу каждой. – Московская пятерка скреплена отдельно.
– Оставь мне пятерку, остальных пока отложим. – Ева пододвинула к себе самую толстую папку. Бумаги в ней были разного размера, среди чисто-белых глянцевых листов виднелись тетрадные странички, серыми уголками высовывались газетные вырезки. – А здесь что?
– Это вся информация по космосу за последний месяц. Все, что знают и простые смертные из ящика и газет, все, что разрешено разглашать работникам Центра. В плане секретных разработок на этот месяц нам было отказано. Но Аркаша…
– Я поинтересовался, этого плана просто нет. Грустно и за державу обидно, но теперь этот план составляется совместно с американскими коллегами, финансирующими основные разработки, они решают, что профинансировать, а что нет, и таким образом корректируют план, у них его можно получить по запросу. Это долго, дня два потребуется. Давайте пока поработаем с тем, что есть. Тебе звонят.
Ева достала пейджер и посмотрела на табло, выключив сигнал. Нажала память, нашла телефон Карпелова и пошла к телефону.
– Слушай, майор, я очень занята, говори быстро, чем помочь.
– Да я, понимаешь, за город подался к любимой женщине, а мне ребята позвонили, у Сонечки очередной труп, она с места происшествия скрылась, прибежала в отделение, требует меня. Пока я доеду, она все переиграет, или черт-те что еще с ней случится. Жалко девочку, она ведь хорошая. По сути, – уточнил Карпелов, подумав. – Если ты найдешь минутку, забери ее из отделения и выясни, что и как, а я к вечеру буду, приму эстафету. А если нет, я позвоню своим, путь ее арестуют и запрут в камере до моего приезда, так будет всем спокойней. Ну как?
– Я поеду, позвони своим.
– Она тебе тоже нравится, да? Ладно, шучу. Не злись. Я же слышу – воздух набираешь, чтобы рявкнуть. Пока.
Ева шумно выдохнула и улыбнулась, опуская трубку.
– Я возьму папку по космосу, сами сказали – ничего секретного. – Теперь Ева цепляла кобуру и надевала пиджак. – Буду через час-полтора. – Сумочки у нее не было, засовывая пейджер в большой наружный карман пиджака, Ева уронила на пол платок.
– Как ты в такой юбке наклоняешься? – задумчиво поинтересовался Аркаша, пристально разглядывая очень короткую трикотажную юбку, выступающую узкой полоской снизу пиджака.
– Вот так. – Ева медленно присела с прямой спиной, сжав коленки, и подняла платок. – Это приседание для коллег по работе. А вообще очень удобная юбка. Не жарко и задирать не надо, когда хочешь припечатать кого-нибудь подошвой в лоб.
– Он профессионально интересуется, ты глазки не строй. – Зоя старалась говорить спокойно. – Он сегодня вечером на работу одевается женщиной и идет в клуб «Одиссей». Он думает, что у него ноги стройнее, чем у тебя! – Зоя повысила голос. – Он их побрил и примерял мини-юбку, но в силу физиологических особенностей организма… его яйца, короче… Вид сзади при наклоне…
– Ребята, вы уж помиритесь к моему приходу!
– Да мы не ссорились, просто я Зойку туда не пущу, а идти надо женщине, всех мужчин там знают в лицо – только свои.
– А я? – спросила Ева с порога.
– Думали, – вздохнул Аркаша, – ты не подходишь. Тебя Хамид-паша хорошо знает, и голой видел, и даже обмерял, когда саван заказывал, вот так, Ева Николаевна. Мне надо узнать, на кой черт он сюда притащился, делов-то всего – выпить коктейль за стойкой и записать разговорчик. А за приседание спасибо, учту. Будь жива!
Дежурный сидел за стойкой отделения милиции истуканом. Воротничок форменной рубашки на напряженной шее промок от пота.
– Где она?
Дежурный кивнул, Ева после света улицы не сразу разглядела за решеткой забившуюся в угол фигурку.
– Я беру ее. Вы в порядке?
Дежурный опять кивнул и покосился, не поворачивая головы и не шелохнувшись, сначала на удостоверение Евы, потом на поднявшуюся с лавки Соню.
Решетка была заперта. Когда Ева справилась с удивлением при виде одежды Сони и странного цвета ее волос, она сама сняла с пояса дежурного ключи и отперла решетку.
– Какой-нибудь протокол составляли? – поинтересовалась она, стукнув по стойке ключами. – Что с вами? Почему не разговариваете?
Вздохнув глубоко, дежурный напрягся и побагровел лицом, но из его горла вырвался только хрип и шипение.
– Орал, как идиот! – удовлетворенно заметила Сонечка, подходя. – Хотел по телефону вызвать кого-то, я подумала, что от такого крика рвутся голосовые связки, у меня получилось!
Толкая Соню перед собой, Ева вышла на улицу и там спросила, что именно у нее получилось.
– Первый раз такое, честное слово! – возбужденно объясняла Соня, пока Ева с некоторой оторопью разглядывала ее одежду и волосы. – Я подумала: хорошо бы он заткнулся – и он заткнулся! Отвези меня домой, я уже успокоилась, все в порядке.
Молча они прошли к машине Евы. Усаживаясь на заднем сиденье, Соня с любовью распрямляла фалды воздушной юбочки.
– Ну, – сказала она, заметив, что Ева молча смотрит на нее в зеркальце, – чего ждем?
– Я жду, когда ты скажешь, как проехать в то место, где у тебя случился очередной труп.
– Это еще зачем, там уже была милиция!
Ева вздохнула и достала мобильный телефон. Через две минуты она внимательно выслушала сообщение, кивнула, запоминая адрес, достала из «бардачка» блокнот и записала имя и данные из документов, которые нашли при убитом. «ЦКТС» – записала она, а надпись на печати в удостоверении была неразборчива, но через полчаса обещали узнать, что это за «Центральный Комитет»: при пострадавшем был и паспорт, и диплом, и рабочее удостоверение.
– Мне сказали, что свидетельница происшествия удрала, – повернулась Ева к Сонечке.
– Я убежала, – загрустила Соня. – Машина выскочила вдруг совсем рядом и припечатала его к стене, раздался такой хруст ужасный, понимаешь, у него глаза вылезли…
Ева завела мотор и рванула с места, опрокинув на заднем сиденье живую куклу в воздушном наряде.
– Да что меня все сегодня из машин вытаскивают силой! На руке уже синяки! – отбивалась Соня через двадцать минут. Она избегала смотреть на стену серого дома, выложенную грубым камнем.
Ева хлопнула дверцей и задумчиво осмотрелась:
– Что ты здесь делала?
– Я гуляла. Я не хочу ни с кем разговаривать. Я хочу домой, – заявила Соня, покачиваясь в лодочках с оторванными каблуками.
– А как насчет мороженого? – Ева разглядела ее туфли и вдруг успокоилась и заинтересованно осмотрелась.
– Честно говоря, – вздохнула Соня, – я с утра ничего не ела, падаю с ног. Ладно, я сглупила. Я всегда неправильно поступаю в первые минуты после этого, понимаешь? Я пугаюсь, все рассказываю, а надо на самом деле молчать и думать, но у меня не получается. – Она, прихрамывая, шла за Евой. – Вот, например, сегодня. Я сама, как дура, сказала, что была с этим парнем. И только потом, в отделении, поняла, что могла ведь и просто оказаться рядом с незнакомым человеком, совсем рядом, машина юбку задела… Я и правда не знаю, как его зовут!
– Не могла, – отрезала Ева. – У него в руке были твои каблуки.
– Мне плохо. – Соня оседает у витрины с шелковыми платками. Ева, не двигаясь с места, наблюдает, как Соня, опускаясь вниз, рассматривает себя и ее в зеркале. – У тебя пиджак несуразный, карманы доисторические, сейчас так не носят, – заявляет Соня, присев у витрины на корточки. – С такой фигурой надо носить обтягивающие вещи. Тебе нужен стилист!
– Значит, – терпеливо предположила Ева, – ты сегодня посетила стилиста, потом выкрасила волосы прядями, оделась странным образом…
– И ничего не странным, в этом агентстве моделей знаешь какие специалисты! Четыре человека разрабатывали библиотечный стиль!
– Ты хочешь сказать, что в таком виде надо ходить в библиотеку?
– Да, представь себе, в эту – в таком! – Соня показала рукой через дорогу.
Ева нажала пищащий пейджер и прочла сообщение. У Зои для нее была срочная информация. Она не могла уйти от Сонечки сейчас, когда почувствовала странное напряжение и азарт.
– А что ты делала в библиотеке?
– Ну, что делают в библиотеке… Читают книжки.
– Врешь. – Ева подняла силой маленькую женщину и заставила идти ее рядом, держа за руку повыше локтя. – Чтобы там читать, надо предъявить документ, чтобы носить документ, платочек и какие-никакие деньги, надо иметь карманы или… ну-ка подскажи?
Соня остановилась и замерла, уставившись перед собой. Она забыла свою сумочку в машине Полины!
– Правильно, сумочку! – похвалила ее Ева. – Так что ты делала в библиотеке?
– Я даже его не выбирала! – плаксиво сказала Соня, решив, что сопротивление бесполезно.
– В библиотеке? – уточнила Ева.
– В библиотеке! Мне надо было наконец определиться: я сама делаю это с мужчинами или это злой рок! Мы вышли, на ступеньках я сломала каблук, он оторвал второй, пошли по улице, и только я подумала, что его должен утащить птеродактиль, как…
– Что ты сказала? То есть подожди. – Ева остановилась и пристально посмотрела в лицо Соне. – Птеродактиль, значит… Ты зашла в библиотеку, выбрала себе мужчину, вышла с ним на улицу и решила, что он должен быть унесен птеродактилем?
– Ну да, я подумала просто так, я не хотела сделать ему ничего плохого! Сейчас ведь птеродактилей нет! Они давно вымерли. Но в отделении милиции у меня получилось! Только я подумала, чтобы этот дежурный перестал на меня орать и заглох, как он потерял голос! Если отслеживать такие моменты и провести потом сравнительный анализ, то можно в конце концов вычислить, как я это делаю. И никакие психологи не нужны. Я научусь сама контролировать свои необыкновенные способности.
– Анализ и контроль, – пробормотала Ева. – Стой смирно, с места не сходи, я только позвоню. Одну минуту.
– Я хочу есть, – заныла Соня.
Ева достала телефон, набрала номер. Она сказала «это я», потом слушала, ничего не говоря, глаза ее прищурились, тело напряглось. Соня с опаской оглянулась. Убрав телефон, Ева уставилась на Соню так странно, что та занервничала. Зоя сообщила, что полтора часа назад при автомобильном наезде погиб третий из пяти – оператор электронного оборудования Центра космических технологий и связей.
– Знаешь, что такое ЦКТС? – спросила Ева.
– Цека… как там дальше? Нет. Не знаю. Купи мне хотя бы сосиску, я сейчас сознание потеряю.
– Где ты забыла сумочку? У своего стилиста? Или… Чей это был стилист? Говори, Соня, говори по-хорошему!
– Это шикарное агентство моделей, здесь недалеко. Меня одели для библиотеки. Я должна сама научиться управлять своими способностями! Я уже не маленькая девочка.
– Пойдем в это агентство.
– Зачем?! – закричала Соня.
– Чтобы забрать твою сумочку. Как ты без денег? Что там еще было?
– Ключи от квартиры, – пробормотала Соня, опустив голову.
– Платье тоже оттуда? – Ева подняла рукой ее голову за подбородок вверх. – А Полина осталась в агентстве?
– Откуда ты знаешь? – Соня вскинула вверх ресницы и подняла глаза в прозрачной пелене подступивших слез.
– Значит, она тебе сказала, что пора научиться управлять своими необыкновенными способностями, например, пойти в библиотеку и выбрать там любого умного дядю, а потом прогуляться с ним? Отслеживать моменты и проводить сравнительный анализ? Это ведь не твои слова.
– Нет, не так, можно было еще пойти и выбрать в Доме дружбы народов или в Доме журналиста!
– Уверяю тебя, ты бы все равно оказалась в библиотеке! Потому что, Соня, тебя подставили, а если это не так, то мне придется…
Соня, сбросив изуродованные туфли, уже убегала, с необыкновенной быстротой мелькая пятками, забыв, что собиралась потерять сознание от голода.
Ева смотрела ей вслед, пока зеленое пятно воздушной юбки не растворилось среди спокойно гуляющих прохожих. Солнце палило, плавя асфальт. Она медленно побрела к машине, расстегнув пиджак и сбросив его с плеч. Пиджак висел сзади, придерживаемый согнутыми в локтях руками, Ева напряженно думала и не замечала, как парочка, увешанная фотоаппаратами, засуетилась, восхищенная видом женщины в короткой юбке, в обтягивающей, почти прозрачной майке и с кобурой на широком кожаном поясе – девушка бросилась с микрофоном к Еве, ее спутник бежал за ней, падал на коленки и клацал фотоаппаратом.
– А вот в двух шагах от Арбата о-очень эффектная женщина в мини-юбке, прозрачном топике и с оружием на поясе. Радиостанция «Спектр», простите, что вы делаете летним полднем в центре Москвы в таком… В такой экипировке?
Ева осмотрелась, накинула медленным движением пиджак на плечи, покосилась на микрофон у лица:
– Живу я здесь. Это мой город.
В восемнадцать тридцать Ева стукнула по столу ладонью и выдохнула: «Зеркало!» Аркаша резко встал, опрокинув стул, Зоя посмотрела на часы:
– Ты думала только два часа сорок минут, думай еще! Кроме проекта освещения городов, есть биологические исследования по выращиванию растений в невесомости. А переговоры с американцами о замене оборудования на станции по причине истекшего срока гарантии?
– Нет. Сорвались переговоры, не стали наши это оборудование менять. Зачем же убивать людей?
– Совместный полет интернациональной команды?
– Никто из убитых не собирался лететь в космос.
– Спутниковые системы слежения? – не сдавалась Зоя.
– Эти пятеро работали вместе только один раз по обслуживанию космической станции «Дружба». Ставь чайник, будем пить кофе.
– Зачем ты отпустила эту, как ее… Талисманову? – спросил Аркадий.
– Она убежала, – потягивалась Ева, вставая. – Бо-си-ком.
– Ой, только не надо этого, – протянула Зоя. – Скажи еще, что она неопасна, наивна, мила, несчастна и перепуганна.
Все трое двигались по комнате, еле сдерживая странное возбуждение, охватившее их. Словно сговорившись, пока пили кофе, о работе молчали. Аркадий разрезал маленький торт, розочка с плюхнутым в середину цукатом досталась Еве.
– Заработала, красавица ты наша, – подмигнул он.
– А кто будет отчетную разработку по Зеркалу писать? – спросила Зоя, облизывая пальцы.
– У нас осталось очень мало времени. В понедельник его раскроют. Нам некогда писать. – Ева откинула цукат, Аркадий забрал его ухоженными пальцами. – Ты делаешь маникюр?
– Я сегодня к вечеру еще и ногти наклею. Ты меня девочкой видела? Ну, много потеряла.
– А что ты хочешь от Хамида-паши? Что он делает в России такого, что тебе не нравится?
– Он приехал в гости к Белуге, – пояснила Зоя, убирая чашки и тарелки. – Жена Феди Самосвала устроила на хуторе своеобразный публичный дом в русском стиле.
– Его невозможно закрыть, что интересно, – кивнул Аркаша. – Разве что с воздуха разбомбить, а так – не добраться.
– Ну да. Она потом скажет, что ты угробил два десятка честных работящих птичниц и доярок и стадо фермерской скотинки. Ладно, ребята, напрягитесь. Давайте по пунктам.
– Если предположить, что Полина Кириллова заброшена сюда по заданию службы ЦРУ на операцию, связанную со станцией «Дружба»… Эй, ты что, записываешь на магнитофон? – Аркадий резко встал с дивана, на котором он расположился, и уставился на Зою.
– Как отчет писать, так некому. Я потом перегоню с ленты на компьютер через голосовую приставку, вот и будет отчет.
– Ладно, мы это уже предположили, усаживайся, – устроилась рядом с ним Ева. – Заброшена. Мы предполагаем, что ее интересы напрямую связаны с рекламируемой акцией по развертке на станции зеркала, которое якобы должно освещать некоторые города на севере страны в ночное время и тем самым экономить электроэнергию. Опробование зеркала должно произойти в понедельник.
– Мы идем в библиотеку, – отрезала Полина, утратив в голосе даже намек на терпение. Она явно нервничала.
– У художников мышление должно быть более гибкое, они поймут сочетание зеленого и красного.
– Библиотека!
Так Соня и пошла в библиотеку в зелено-сером наряде и красных туфлях. Она еще остановилась у той самой витрины и сообщила, что ноги у нее – вообще отпад, но это давно известно, а вот что видна какая-то грудь, это неожиданность. Полина нервничала и утратила спокойную рассудительность умудренной опытом дивы.
– Мы посмотрим картотеку, а потом зарегистрируемся, – быстро проговорила она и протащила Соню почти силой мимо стойки с двумя застывшими фигурами пожилых женщин.
– Предъявите диплом! – эхом в длинном коридоре.
– Ну что, читальный зал смотрим?
Соне уже эта затея разонравилась, она пожала плечами и ничего не сказала, поэтому Полина сама выбрала «жертву».
– Он совсем молодой, – шептала Соня, вытянувшись на цыпочках. – Что я ему скажу?
Полина развернулась и ушла. Соня вздохнула, прошла мимо столов, остановилась перед худым молодым человеком, дождалась, когда он поднимет на нее глаза за стеклами небольших очков, и сказала:
– Слушай, пойдем погуляем, а? Просто пойдем, и все, без объяснений.
В полном обалдении, поправив небольшие прямоугольные стеклышки очков, молодой человек осмотрел сверху вниз совершенно невозможную фею в чем-то воздушном, а дойдя до красных туфелек, дернулся и осмотрел и весь читальный зал с массивными столами, соображая, сколько пространств и как именно в данном месте пересеклись. Он встал резко и шумно, несколько раз открыл рот, но ничего сказать не смог и пошел за Соней на невидимом поводке удивления и восторга.
Спускаясь по ступенькам на улице, Соня подвернула ногу и сломала каблук. Полина смотрела на странную парочку, спрятавшись через дорогу у перехода. Кавалер Сони долго прижимал каблук к туфле, потом, вероятно, понял, что так просто он не прилипнет, постучал им об асфальт и предложил оторвать и второй.
Полина почти пожалела, что все это затеяла, когда поняла, что идти по улице, прячась, с ее ростом и таким образом одетой просто невозможно. Ее неправильно понимали.
Соня, пританцовывая – потому что без каблуков в таких туфлях ей пришлось идти на цыпочках, – только начала объяснять особенности своего присутствия, а из-за поворота уже вылетела на полном ходу «Тойота», виляя из стороны в сторону. И выпученные глаза водителя было последним, что увидел молодой сотрудник Центра космических технологий и связи, оператор электронного оборудования, обнаруживший две недели назад некоторые странности в отражении радиоволн с космической станции «Дружба» и написавший об этом подробную записку с разработкой тестов для отладки.
В Центр аналитических разработок ФСК Еву срочно вызвали в субботу, потому что утонувший странным образом на рыбалке мужчина оказался инженером космических технологий. Зоя заранее разложила по стопкам на столе материалы, с ее точки зрения, представляющие особый интерес. Кроме Аркаши, в комнате были еще двое мужчин, они вводили в компьютер информацию с принесенных дискет, но Зоя торопила их. Ева и не догадывалась, какое значение в организации придают ее охране и полной изоляции: из всего отдела в лицо ее знали только четыре человека.
– Убийство или несчастный случай? – с порога спросила Ева, швыряя снятый пиджак на стул в углу и отстегивая кобуру.
– Друзья-рыбаки видели кого-то в воде. Я тебя вызвала, потому что на место происшествия выехала наша бригада, по их заключению, рядом с местом отдыха рыбаков находился пятый человек. Он лежал в траве.
– У-у-убийство, – протянула Ева, устраиваясь за столом. – Хватит размышлять, давайте прорабатывать версии. Что это такое? – из всех бумаг Ева выбрала самую непонятную.
– Таблица-график биологической экспертизы. Именно из-за этого графика нам и дали сегодня зеленую улицу. Заказывай любую информацию. Придумывай название операции. – Зоя и Аркаша подтащили еще два стула и сели рядом с Евой.
– Полеты во сне и наяву, – пробормотала Ева. – Что показывает эта таблица?
– Это длинно, – не согласился Аркаша. – Давай прикинем все, что у нас есть по космосу, потом придумаем покороче. А таблица показала полное отсутствие биологического материала на месте лежки этого пятого человека.
– Что это значит? – Ева не понимала ни цифр, ни обозначений.
– Это значит, что, судя по вдавленному пятну, на траве лежал человек. Сколько бы он там ни находился, и учитывая особенности погодных изменений, биологический материал он должен был оставить. Под специальной подсветкой и излучением даже в траве можно найти фрагменты кожи, несколько волос, остатки животных выделений, ну, грубо говоря, вытерла ты у себя под носом, потом тронула траву. А здесь – ничего.
– Животное лежало? – все еще не понимала Ева. – А может, просто бревно?
– От животного остается больше, чем от человека, животное не носит одежды. Лежал человек, причем до такой степени экипированный, что открытым у него оставалось только лицо, и этим лицом он ни разу не зарылся в траву. Вот фотография сканирования, видишь, это следы от двух ног и рук. Человек лежал, потом встал.
– Это значит!.. – обрадовалась Ева.
– Это бы ничего не значило, если бы наши шесть человек не прогулялись вдоль дороги на протяжении десяти километров туда и обратно от места убийства. Вот следующее заключение.
Зоя от нетерпения сжимала кулачки, Аркаша погрозил ей и показал жестом, чтобы молчала.
– Спекшаяся масса, – тихо читала Ева, – является расплавленной под воздействием огня тканью… состав… прорезиненная основа, лайкра… Молчи! – крикнула она вдруг открывшей было рот Зое. – Молчи, я попробую сама. Это – сожженная спецодежда, в которой находилась подозреваемая в убийстве. – Ева резко встала и ходила по комнате из угла в угол. – Я еду до нужного места на машине, оставляю ее и иду… Где план места? Так, иду от дороги к реке, лежу в засаде, осуществляю убийство, иду обратно, снимаю одежду, сжигаю ее и закапываю. Обувь! – вдруг закричала она. – Обувь так просто не сожжешь! Должна быть обувь.
– Дай я скажу! – не выдержала Зоя. – Вот! – Она шлепнула по столу раскрытой брошюркой. – Вот этот костюм!
– Водолазный костюм? – Ева всматривалась в рисунок с обозначениями на английском языке.
– Нет. Просто костюм для проведения операций в определенных условиях. Обувь не предусмотрена, – Зоя ткнула в рисунок, – его надеваешь снизу, сначала он натягивается на ступни. Американская разработка. Год назад наши ребята обменивались опытом и получили в подарок парочку. Что с ними делают американцы, я не знаю, а наши натягивали, когда работали с собаками, – от человека никакого запаха. В воде он не очень употребим, минут через тридцать постепенно промокаешь, но собака его прокусить не может.
– Значит, – села Ева, – обуви на мне не было, так? Не было у меня туфелек на высоких каблуках сорок первого размера?
– Были у тебя туфельки. Именно на высоких каблуках. Ты их надела у машины. Ты в них землю копала лопаткой. Неудобно тебе было. – Аркаша рассыпал веером фотографии места захоронения сожженной одежды.
– Ребята, – Ева осмотрелась, словно вспоминая забытое слово, – ребята, а мы не медлим? А то мне что-то не по себе. Если вы уже полностью поверили в мою версию засланного агента, помогите угадать ее задание. И срочно. У меня такое чувство, что у нас нет времени.
– Вот тебе четыре папки. – Зоя убрала со стола все, кроме прозрачных папок, разложила их по очереди. – Мы выбрали четыре направления, в которых в той или иной степени появлялись двое погибших мужчин. Они работали в разных отделах, у них разные специальности. У нас с Аркашей есть предположение, но ты же, как всегда, захочешь сама смоделировать ситуацию, так?
– Я хочу с вами, – скрыла улыбку Ева, – хватит проверять меня на сообразительность, гоните вашу версию немедленно!
– Муж заложницы – инженер по космическим связям, – Аркаша вынул из папки фотографию. – Утонувший на рыбалке – инженер по наведению систем слежения. – Еще одна фотография легла рядом с первой. – Они оба работают в Центре космических технологий и связи, то есть в Москве. В момент захвата жены в заложницы муж находился в длительной рабочей командировке в Самаре. Там филиал Центра. Мы перелопатили уйму материала. Единственный раз, когда они встречались, – это два года назад была создана группа по обслуживанию станции «Дружба», тогда наши и американцы делали совместный полет, группа из двадцати человек была собрана для обслуживания связи и управления полетом. Эти двое входили в двадцатку, но особой дружбы между ними не было, просто коллеги. После двух месяцев наблюдения и обсуждения результатов, по нашим сведениям, не встречались, семьями, так сказать, не дружили, тем более что рыбак – холост. Значит, вывод первый. Что их объединяет? Москва. Из двадцати человек пятнадцать работали в своих филиалах Центра, там работают и сейчас, то есть в других городах. И только пятеро – из Московского центра. Это пока все, больше соединять их нечем.
– Пятеро? – спросила Ева задумчиво.
– Да, правильно мыслишь. Мы собрали сведения еще о троих москвичах, которые тогда входили в двадцатку. Итак. Оператор электронного оборудования, самый молодой. Технолог – пенсионер, но работает до сих пор, вдовец без детей. И начальник отдела биологических исследований, возраст средний, семья, связи на правительственном уровне, баллотировался в Думу, не прошел.
– Значит, эта папка на мужа заложницы. – Ева отложила папку. – Эта – на рыбака. – Вторую она положила сверху. – Эта?
– Это поверхностные сведения на всю группу, на двадцать человек, что успели собрать. – Зоя вытащила скрепленные листы с анкетами и фотографиями в углу каждой. – Московская пятерка скреплена отдельно.
– Оставь мне пятерку, остальных пока отложим. – Ева пододвинула к себе самую толстую папку. Бумаги в ней были разного размера, среди чисто-белых глянцевых листов виднелись тетрадные странички, серыми уголками высовывались газетные вырезки. – А здесь что?
– Это вся информация по космосу за последний месяц. Все, что знают и простые смертные из ящика и газет, все, что разрешено разглашать работникам Центра. В плане секретных разработок на этот месяц нам было отказано. Но Аркаша…
– Я поинтересовался, этого плана просто нет. Грустно и за державу обидно, но теперь этот план составляется совместно с американскими коллегами, финансирующими основные разработки, они решают, что профинансировать, а что нет, и таким образом корректируют план, у них его можно получить по запросу. Это долго, дня два потребуется. Давайте пока поработаем с тем, что есть. Тебе звонят.
Ева достала пейджер и посмотрела на табло, выключив сигнал. Нажала память, нашла телефон Карпелова и пошла к телефону.
– Слушай, майор, я очень занята, говори быстро, чем помочь.
– Да я, понимаешь, за город подался к любимой женщине, а мне ребята позвонили, у Сонечки очередной труп, она с места происшествия скрылась, прибежала в отделение, требует меня. Пока я доеду, она все переиграет, или черт-те что еще с ней случится. Жалко девочку, она ведь хорошая. По сути, – уточнил Карпелов, подумав. – Если ты найдешь минутку, забери ее из отделения и выясни, что и как, а я к вечеру буду, приму эстафету. А если нет, я позвоню своим, путь ее арестуют и запрут в камере до моего приезда, так будет всем спокойней. Ну как?
– Я поеду, позвони своим.
– Она тебе тоже нравится, да? Ладно, шучу. Не злись. Я же слышу – воздух набираешь, чтобы рявкнуть. Пока.
Ева шумно выдохнула и улыбнулась, опуская трубку.
– Я возьму папку по космосу, сами сказали – ничего секретного. – Теперь Ева цепляла кобуру и надевала пиджак. – Буду через час-полтора. – Сумочки у нее не было, засовывая пейджер в большой наружный карман пиджака, Ева уронила на пол платок.
– Как ты в такой юбке наклоняешься? – задумчиво поинтересовался Аркаша, пристально разглядывая очень короткую трикотажную юбку, выступающую узкой полоской снизу пиджака.
– Вот так. – Ева медленно присела с прямой спиной, сжав коленки, и подняла платок. – Это приседание для коллег по работе. А вообще очень удобная юбка. Не жарко и задирать не надо, когда хочешь припечатать кого-нибудь подошвой в лоб.
– Он профессионально интересуется, ты глазки не строй. – Зоя старалась говорить спокойно. – Он сегодня вечером на работу одевается женщиной и идет в клуб «Одиссей». Он думает, что у него ноги стройнее, чем у тебя! – Зоя повысила голос. – Он их побрил и примерял мини-юбку, но в силу физиологических особенностей организма… его яйца, короче… Вид сзади при наклоне…
– Ребята, вы уж помиритесь к моему приходу!
– Да мы не ссорились, просто я Зойку туда не пущу, а идти надо женщине, всех мужчин там знают в лицо – только свои.
– А я? – спросила Ева с порога.
– Думали, – вздохнул Аркаша, – ты не подходишь. Тебя Хамид-паша хорошо знает, и голой видел, и даже обмерял, когда саван заказывал, вот так, Ева Николаевна. Мне надо узнать, на кой черт он сюда притащился, делов-то всего – выпить коктейль за стойкой и записать разговорчик. А за приседание спасибо, учту. Будь жива!
Дежурный сидел за стойкой отделения милиции истуканом. Воротничок форменной рубашки на напряженной шее промок от пота.
– Где она?
Дежурный кивнул, Ева после света улицы не сразу разглядела за решеткой забившуюся в угол фигурку.
– Я беру ее. Вы в порядке?
Дежурный опять кивнул и покосился, не поворачивая головы и не шелохнувшись, сначала на удостоверение Евы, потом на поднявшуюся с лавки Соню.
Решетка была заперта. Когда Ева справилась с удивлением при виде одежды Сони и странного цвета ее волос, она сама сняла с пояса дежурного ключи и отперла решетку.
– Какой-нибудь протокол составляли? – поинтересовалась она, стукнув по стойке ключами. – Что с вами? Почему не разговариваете?
Вздохнув глубоко, дежурный напрягся и побагровел лицом, но из его горла вырвался только хрип и шипение.
– Орал, как идиот! – удовлетворенно заметила Сонечка, подходя. – Хотел по телефону вызвать кого-то, я подумала, что от такого крика рвутся голосовые связки, у меня получилось!
Толкая Соню перед собой, Ева вышла на улицу и там спросила, что именно у нее получилось.
– Первый раз такое, честное слово! – возбужденно объясняла Соня, пока Ева с некоторой оторопью разглядывала ее одежду и волосы. – Я подумала: хорошо бы он заткнулся – и он заткнулся! Отвези меня домой, я уже успокоилась, все в порядке.
Молча они прошли к машине Евы. Усаживаясь на заднем сиденье, Соня с любовью распрямляла фалды воздушной юбочки.
– Ну, – сказала она, заметив, что Ева молча смотрит на нее в зеркальце, – чего ждем?
– Я жду, когда ты скажешь, как проехать в то место, где у тебя случился очередной труп.
– Это еще зачем, там уже была милиция!
Ева вздохнула и достала мобильный телефон. Через две минуты она внимательно выслушала сообщение, кивнула, запоминая адрес, достала из «бардачка» блокнот и записала имя и данные из документов, которые нашли при убитом. «ЦКТС» – записала она, а надпись на печати в удостоверении была неразборчива, но через полчаса обещали узнать, что это за «Центральный Комитет»: при пострадавшем был и паспорт, и диплом, и рабочее удостоверение.
– Мне сказали, что свидетельница происшествия удрала, – повернулась Ева к Сонечке.
– Я убежала, – загрустила Соня. – Машина выскочила вдруг совсем рядом и припечатала его к стене, раздался такой хруст ужасный, понимаешь, у него глаза вылезли…
Ева завела мотор и рванула с места, опрокинув на заднем сиденье живую куклу в воздушном наряде.
– Да что меня все сегодня из машин вытаскивают силой! На руке уже синяки! – отбивалась Соня через двадцать минут. Она избегала смотреть на стену серого дома, выложенную грубым камнем.
Ева хлопнула дверцей и задумчиво осмотрелась:
– Что ты здесь делала?
– Я гуляла. Я не хочу ни с кем разговаривать. Я хочу домой, – заявила Соня, покачиваясь в лодочках с оторванными каблуками.
– А как насчет мороженого? – Ева разглядела ее туфли и вдруг успокоилась и заинтересованно осмотрелась.
– Честно говоря, – вздохнула Соня, – я с утра ничего не ела, падаю с ног. Ладно, я сглупила. Я всегда неправильно поступаю в первые минуты после этого, понимаешь? Я пугаюсь, все рассказываю, а надо на самом деле молчать и думать, но у меня не получается. – Она, прихрамывая, шла за Евой. – Вот, например, сегодня. Я сама, как дура, сказала, что была с этим парнем. И только потом, в отделении, поняла, что могла ведь и просто оказаться рядом с незнакомым человеком, совсем рядом, машина юбку задела… Я и правда не знаю, как его зовут!
– Не могла, – отрезала Ева. – У него в руке были твои каблуки.
– Мне плохо. – Соня оседает у витрины с шелковыми платками. Ева, не двигаясь с места, наблюдает, как Соня, опускаясь вниз, рассматривает себя и ее в зеркале. – У тебя пиджак несуразный, карманы доисторические, сейчас так не носят, – заявляет Соня, присев у витрины на корточки. – С такой фигурой надо носить обтягивающие вещи. Тебе нужен стилист!
– Значит, – терпеливо предположила Ева, – ты сегодня посетила стилиста, потом выкрасила волосы прядями, оделась странным образом…
– И ничего не странным, в этом агентстве моделей знаешь какие специалисты! Четыре человека разрабатывали библиотечный стиль!
– Ты хочешь сказать, что в таком виде надо ходить в библиотеку?
– Да, представь себе, в эту – в таком! – Соня показала рукой через дорогу.
Ева нажала пищащий пейджер и прочла сообщение. У Зои для нее была срочная информация. Она не могла уйти от Сонечки сейчас, когда почувствовала странное напряжение и азарт.
– А что ты делала в библиотеке?
– Ну, что делают в библиотеке… Читают книжки.
– Врешь. – Ева подняла силой маленькую женщину и заставила идти ее рядом, держа за руку повыше локтя. – Чтобы там читать, надо предъявить документ, чтобы носить документ, платочек и какие-никакие деньги, надо иметь карманы или… ну-ка подскажи?
Соня остановилась и замерла, уставившись перед собой. Она забыла свою сумочку в машине Полины!
– Правильно, сумочку! – похвалила ее Ева. – Так что ты делала в библиотеке?
– Я даже его не выбирала! – плаксиво сказала Соня, решив, что сопротивление бесполезно.
– В библиотеке? – уточнила Ева.
– В библиотеке! Мне надо было наконец определиться: я сама делаю это с мужчинами или это злой рок! Мы вышли, на ступеньках я сломала каблук, он оторвал второй, пошли по улице, и только я подумала, что его должен утащить птеродактиль, как…
– Что ты сказала? То есть подожди. – Ева остановилась и пристально посмотрела в лицо Соне. – Птеродактиль, значит… Ты зашла в библиотеку, выбрала себе мужчину, вышла с ним на улицу и решила, что он должен быть унесен птеродактилем?
– Ну да, я подумала просто так, я не хотела сделать ему ничего плохого! Сейчас ведь птеродактилей нет! Они давно вымерли. Но в отделении милиции у меня получилось! Только я подумала, чтобы этот дежурный перестал на меня орать и заглох, как он потерял голос! Если отслеживать такие моменты и провести потом сравнительный анализ, то можно в конце концов вычислить, как я это делаю. И никакие психологи не нужны. Я научусь сама контролировать свои необыкновенные способности.
– Анализ и контроль, – пробормотала Ева. – Стой смирно, с места не сходи, я только позвоню. Одну минуту.
– Я хочу есть, – заныла Соня.
Ева достала телефон, набрала номер. Она сказала «это я», потом слушала, ничего не говоря, глаза ее прищурились, тело напряглось. Соня с опаской оглянулась. Убрав телефон, Ева уставилась на Соню так странно, что та занервничала. Зоя сообщила, что полтора часа назад при автомобильном наезде погиб третий из пяти – оператор электронного оборудования Центра космических технологий и связей.
– Знаешь, что такое ЦКТС? – спросила Ева.
– Цека… как там дальше? Нет. Не знаю. Купи мне хотя бы сосиску, я сейчас сознание потеряю.
– Где ты забыла сумочку? У своего стилиста? Или… Чей это был стилист? Говори, Соня, говори по-хорошему!
– Это шикарное агентство моделей, здесь недалеко. Меня одели для библиотеки. Я должна сама научиться управлять своими способностями! Я уже не маленькая девочка.
– Пойдем в это агентство.
– Зачем?! – закричала Соня.
– Чтобы забрать твою сумочку. Как ты без денег? Что там еще было?
– Ключи от квартиры, – пробормотала Соня, опустив голову.
– Платье тоже оттуда? – Ева подняла рукой ее голову за подбородок вверх. – А Полина осталась в агентстве?
– Откуда ты знаешь? – Соня вскинула вверх ресницы и подняла глаза в прозрачной пелене подступивших слез.
– Значит, она тебе сказала, что пора научиться управлять своими необыкновенными способностями, например, пойти в библиотеку и выбрать там любого умного дядю, а потом прогуляться с ним? Отслеживать моменты и проводить сравнительный анализ? Это ведь не твои слова.
– Нет, не так, можно было еще пойти и выбрать в Доме дружбы народов или в Доме журналиста!
– Уверяю тебя, ты бы все равно оказалась в библиотеке! Потому что, Соня, тебя подставили, а если это не так, то мне придется…
Соня, сбросив изуродованные туфли, уже убегала, с необыкновенной быстротой мелькая пятками, забыв, что собиралась потерять сознание от голода.
Ева смотрела ей вслед, пока зеленое пятно воздушной юбки не растворилось среди спокойно гуляющих прохожих. Солнце палило, плавя асфальт. Она медленно побрела к машине, расстегнув пиджак и сбросив его с плеч. Пиджак висел сзади, придерживаемый согнутыми в локтях руками, Ева напряженно думала и не замечала, как парочка, увешанная фотоаппаратами, засуетилась, восхищенная видом женщины в короткой юбке, в обтягивающей, почти прозрачной майке и с кобурой на широком кожаном поясе – девушка бросилась с микрофоном к Еве, ее спутник бежал за ней, падал на коленки и клацал фотоаппаратом.
– А вот в двух шагах от Арбата о-очень эффектная женщина в мини-юбке, прозрачном топике и с оружием на поясе. Радиостанция «Спектр», простите, что вы делаете летним полднем в центре Москвы в таком… В такой экипировке?
Ева осмотрелась, накинула медленным движением пиджак на плечи, покосилась на микрофон у лица:
– Живу я здесь. Это мой город.
В восемнадцать тридцать Ева стукнула по столу ладонью и выдохнула: «Зеркало!» Аркаша резко встал, опрокинув стул, Зоя посмотрела на часы:
– Ты думала только два часа сорок минут, думай еще! Кроме проекта освещения городов, есть биологические исследования по выращиванию растений в невесомости. А переговоры с американцами о замене оборудования на станции по причине истекшего срока гарантии?
– Нет. Сорвались переговоры, не стали наши это оборудование менять. Зачем же убивать людей?
– Совместный полет интернациональной команды?
– Никто из убитых не собирался лететь в космос.
– Спутниковые системы слежения? – не сдавалась Зоя.
– Эти пятеро работали вместе только один раз по обслуживанию космической станции «Дружба». Ставь чайник, будем пить кофе.
– Зачем ты отпустила эту, как ее… Талисманову? – спросил Аркадий.
– Она убежала, – потягивалась Ева, вставая. – Бо-си-ком.
– Ой, только не надо этого, – протянула Зоя. – Скажи еще, что она неопасна, наивна, мила, несчастна и перепуганна.
Все трое двигались по комнате, еле сдерживая странное возбуждение, охватившее их. Словно сговорившись, пока пили кофе, о работе молчали. Аркадий разрезал маленький торт, розочка с плюхнутым в середину цукатом досталась Еве.
– Заработала, красавица ты наша, – подмигнул он.
– А кто будет отчетную разработку по Зеркалу писать? – спросила Зоя, облизывая пальцы.
– У нас осталось очень мало времени. В понедельник его раскроют. Нам некогда писать. – Ева откинула цукат, Аркадий забрал его ухоженными пальцами. – Ты делаешь маникюр?
– Я сегодня к вечеру еще и ногти наклею. Ты меня девочкой видела? Ну, много потеряла.
– А что ты хочешь от Хамида-паши? Что он делает в России такого, что тебе не нравится?
– Он приехал в гости к Белуге, – пояснила Зоя, убирая чашки и тарелки. – Жена Феди Самосвала устроила на хуторе своеобразный публичный дом в русском стиле.
– Его невозможно закрыть, что интересно, – кивнул Аркаша. – Разве что с воздуха разбомбить, а так – не добраться.
– Ну да. Она потом скажет, что ты угробил два десятка честных работящих птичниц и доярок и стадо фермерской скотинки. Ладно, ребята, напрягитесь. Давайте по пунктам.
– Если предположить, что Полина Кириллова заброшена сюда по заданию службы ЦРУ на операцию, связанную со станцией «Дружба»… Эй, ты что, записываешь на магнитофон? – Аркадий резко встал с дивана, на котором он расположился, и уставился на Зою.
– Как отчет писать, так некому. Я потом перегоню с ленты на компьютер через голосовую приставку, вот и будет отчет.
– Ладно, мы это уже предположили, усаживайся, – устроилась рядом с ним Ева. – Заброшена. Мы предполагаем, что ее интересы напрямую связаны с рекламируемой акцией по развертке на станции зеркала, которое якобы должно освещать некоторые города на севере страны в ночное время и тем самым экономить электроэнергию. Опробование зеркала должно произойти в понедельник.