– Спит. У бабы с дедой.
   – Опять? Твои дистрибьюторы нас скоро из дома выживут.
   – Мои дистрибьюторы нас кормят! – повысила голос Алла. – А ты, Илюша, большой у нас умник, но мозги твои пока никто не оценил! – Алла воинственно очистила банан и впилась в него зубами.
   Илья протянул ей бумажный пакет.
   – Может, подержишь, кормилица? – съязвил он, снимая пальто.
   – Что здесь? Сухарики? – съязвила в ответ Алла, заглядывая в пакет. Ее кругленькое личико вытянулось. – Илюшка… что это значит?
   – По-английски читать умеешь? – осведомился Илья. – А то могу перевести. Там написано: “Дорогой Илюша, на мировом рынке твои мозги ценятся высоко”. Не веришь?
   Алла не спорила. Она считала доллары.
 
   Когда Глеб вернулся, Даша, Такэру и Стас коротали время за шахматами. Время меж тем перевалило за одиннадцать. Сняв куртку, Глеб объявил:
   – Всё, ребята, заступаю на вахту.
   Стас и Такэру мигом засобирались. Даша проворчала:
   – Мы прямо как на осадном положении.
   – Не мы, а только ты, – поправил Глеб.
   – Спасибо, утешил.
   Застегивая пальто, Стас попросил Глеба:
   – Повтори-ка тот стишок. Который про друзей.
   – Зачем? – полюбопытствовал Глеб.
   – Зачем, зачем – низачем, – огрызнулся рыжий. – Интересно мне. Всё бы ему “зачем”.
   – Ну, если ты настаиваешь… – Глеб прочел четверостишие: “Друзья узнают, друзья придут…”
   Стас помолчал и спросил:
   – Правда, что ли, мальчишка написал?
   – Вот те крест, – улыбнулся Глеб. Такэру уже обулся и надел куртку.
   – Талантливый ребенок – надежда семьи, – изрек он глубокомысленно.
   Стас иронически на него покосился.
   – Погнали, ниндзя. Твое посольство уже небось розыск объявило. Как у нас завтра? – обратился он к Глебу.
   – Позвоню утром, до одиннадцати, – ответил Глеб. И Такэру со Стасом ушли.
   Закрыв за ними дверь, Даша вздохнула.
   – Надолго ли я лишена прогулок?
   – Только до завтра, – пообещал Глеб.
   – Ну да? – не поверила Даша. – А как же все твои страшилки?
   – Обойдем их стороной. Жизнь продолжается.
   – Хорошо бы… – Даша вдруг всполошилась. – Эй, ты хоть ел что-нибудь?
   – Да как тебе сказать…
   – Ах я мерзавка! – Даша устремилась на кухню. – Иди сюда, живо!
   Глеб зашел в ванную вымыть руки.
   – Мне только кефир! – крикнул он оттуда. – На ночь не наедаюсь!
   Когда он появился на кухне, Даша огорченно развела руками.
   – Кефира-то как раз и нет.
   – Брось, – не поверил Глеб, – поищи в холодильнике.
   – Что мне искать? Раз я из дома не выходила…
   – Даш, посмотри получше.
   – Смотри сам! – Даша в сердцах распахнула холодильник и… сразу увидела литровый пакет кефира.
   – Ну вот, – обрадовался Глеб, – главное, хорошо поискать.
   Он взял пакет, надорвал его и стал из него пить. Даша рассмеялась.
   – Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю…
   Глеб приложил палец к губам и замер.
   Они услышали мягкий хлопок двери и крадущиеся шаги. Глеб поставил кефир на стол. Шаги затихли, затем стали осторожно приближаться. Глеб вышел навстречу, Даша – за ним, схватив кухонный нож.
   Перед ними, сверкая лысиной, предстал Виталий Петрович Лосев. Его красновато-серые глаза зловеще поблескивали в полумраке коридора. На лице его, однако, застыла растерянная улыбочка: похоже, встретить здесь Глеба дядюшка не ожидал.
   – Удачно получилось, – проговорил он, извлекая из кармана пять стодолларовых купюр. – Я задолжал тебе прибавку к зарплате, забирай.
   – Очень кстати, – Глеб сунул деньги в карман джинсов, – а то я совсем обнищал.
   Олигарх впился в него своими вдавленными зрачками.
   – Сверхурочно работаешь?
   – Как ты вошел? – резко спросила Даша.
   – Дверь была открыта. Проезжал тут мимо, решил заскочить: не надо ли чего… Нож-то тебе зачем? – хохотнул Виталий Петрович. – От грабителей, что ли, отбиваться? Так я ж тебе телохранителя нанял!
   Даша сверкнула на него изумрудными глазами.
   – Дверь была закрыта. Я сама заперла ее на ключ.
   Виталий Петрович изобразил на лице обиду.
   – Что ж, по-твоему, я отмычкой орудовал? Девонька, я не умею. Мне проще дверь взорвать.
   Глеб обернулся к Даше.
   – Видимо, дверь была открыта. Моя оплошность: выносил мусор и… Черт, меня за это уволить надо!
   Лосев бросил на него пронзительный взгляд.
   – Уволить не уволю, а зарплату урежу, – вновь хохотнул он и воззрился на племянницу. – Да убери ты свой нож! Я прямо взмок со страху!
   – Подгузник сменить? – заботливо предложила Даша.
   – Ну-ну, зачем ссориться? – засуетился Глеб. – Пойдемте, Виталий Петрович, я провожу вас до лифта. Представляете, угрозы-то Дарье Николаевне все продолжаются и продолжаются.
   – И кто бы это, по-твоему, мог быть? – Лосев не сводил с него пристального взгляда, но Глеб успешно теснил его к двери.
   – Как это кто? Поклонники, разумеется. Извините, что не докладываю, Виталий Петрович, но… – Глеб откровенно выдавил олигарха на лестничную площадку, – эти поклонники совсем оборзели. Я уж не стал вас беспокоить. Думаю, сам справлюсь.
   Они смотрели друг на друга в упор. По лестнице, с нижнего и верхнего этажей, к ним приближались два Толяна. Взгляды их, устремленные на хозяина, словно спрашивали, что происходит и какие будут указания.
   Олигарх растянул губы в улыбку.
   – О'кей, справляйся, – он вызвал лифт, – но все-таки докладывай.
   И оба Толяна тут же заулыбались.
   – Какие люди в Голливуде! – распахнул руки Толян Большой.
   – Страшный человек! – засиял Толян, и румянец на его щеках вспыхнул еще ярче. – Бойцов прямо с ковра уводит, а бутылку не ставит!
   Глеб, так сказать, задохнулся от счастья.
   – Кончай на понт брать! Двинули хоть сейчас! Я как раз при бабках, на всю ночь забуриться можем!
   Толян изобразил на лице огорчение.
   – Сейчас не в жилу. Я пока на работе.
   – С тобой всегда так! – расстроился Глеб, вошел в квартиру и захлопнул дверь.
   Толяны переглянулись и выжидательно уставились на хозяина.
   – Хитер, шельма. – Олигарх шагнул в подъехавший лифт. – Ладно, еще денек-другой… – злобно прошипел он и рявкнул на охранников: – Вам что, вонючки, особое приглашение?!
   Толяны торопливо шмыгнули в кабину, и лифт, поскрипывая, поехал вниз.
 
   Даша и Глеб стояли в прихожей перед закрытой входной дверью. В зеленых Дашиных глазах испуга не было – лишь удивление и усталость.
   – Он убить меня хотел?
   Глеб пожал плечами.
   – Черт его знает. Лень гадать.
   Даша подергала дверную ручку.
   – Швейцарские замки, значит, им не помеха?
   – Ха-ха! – ответил Глеб.
   – Миленькое дело! И кто меня сегодня охраняет? Дяденьки из ФСБ?
   Глеб покачал головой.
   – Хорошего понемножку. Охранять тебя буду всего лишь я. Для этого, в конце концов, меня и наняли.
   Даша посмотрела на него недоверчиво.
   – Не хочешь ли ты сказать, что не наденешь сейчас свою чертову куртку, не сядешь в свой чертов драндулет и не помчишься к черту на рога?
   Глеб кивнул.
   – Если не возражаешь.
   Даша просияла.
   – И ты меня не боишься?
   – Попробую с этим справиться, – вздохнул Глеб. Она шагнула к нему.
   – Не справишься, дохлый номер.
   – Ну хоть попытаюсь.
   Они смотрели друг другу в глаза.
   – Между прочим, ты весь дрожишь.
   – Ничего подобного.
   – Да? Сейчас проверим.
   – Возражаю.
   – Против чего?
   – Против экспериментов на живых людях…
   Тут их буквально швырнуло друг к другу. Глеб приник к губам Даши, и прохладный ее язычок скользнул ему навстречу. Она обняла его за шею, прижалась к нему грудью и бедрами, но этого им обоим уже было мало. Он притиснул ее к стене и, несмотря на плотную ткань джинсов, ощутил, как подрагивает низ ее живота. Он вновь впился в ее губы, просунул язык меж ее зубов и стал тереться бедрами о ее бедра. Она задрожала всем телом и приникла к нему так, словно хотела раздавить. Чувствуя, что теряет голову, Глеб застонал. Даша в ответ вскрикнула и забилась точно в конвульсиях, и судороги ее мгновенно передались Глебу. Оба они как бешеные закружились, стискивая друг друга в объятиях. Затем закричали и замерли, не разжимая объятий, пошатываясь и тяжело дыша.
   Даша смущенно взглянула из-под ресниц и уткнулась носом в ключицу Глеба.
   – Господи, – прошептала она, – прямо в одежде.
   – Да хоть бы и в броне, – шепотом ответил Глеб. Они тихо рассмеялись.
   – Сто лет могу с тобой так стоять, – заявила Даша.
   – Признаться, у меня другие планы, – возразил Глеб.
   – Нет, – возразила Даша, – это мои планы. Я сама тебя изнасилую.
   Они рассмеялись почти беззвучно, и Глеб слегка потянул ее в сторону кровати.
   – Ну-ка пойдем.
   – Нет, – тряхнула волосами Даша, – это я сказала: “Ну-ка пойдем!”
   До кровати они едва дошли и рухнули, срывая друг с друга одежду. Эта чертова одежда, не желая слезать, мешалась, запутывалась и трещала по швам. Глеб избавился от нее первым. На Даше оставалась лишь тонкая маечка, которую Глеб намеревался снять.
   – Потом! – вскричала Даша. – Войди в меня сейчас же! Не могу терпеть!
   Кожа ее была прохладной и нежной, как шелк. Соприкоснувшись животами, они вздрогнули, точно от удара током.
   – Господи, – простонал Глеб, – ведь я же тебя растерзаю.
   Он не вошел в нее, а ворвался – ворвался всей мощью тренированного своего тела – и задвигался резкими толчками. Из горла ее вырвался сдавленный крик. Глеб замер в испуге. Затем стал медленно целовать ее лицо.
   – Я просто свихнулся, – шептал он между поцелуями, – я грубая скотина… И что на меня накатило?.. Я на тебя смотрел, смотрел и… всегда старался себя контролировать…
   – У тебя это почти получалось, дурак, – нежно прошептала Даша.
   – Ну да, получалось – чуть с ума не сошел… Держался, держался, как стойкий оловянный солдатик… И вот прямо как с цепи сорвался, идиот!
   Даша открыла глаза и посмотрела на него таким взглядом… И на подушку с ее щеки капнула слезинка.
   – Не знаю, как у тебя было с другими женщинами за двести лет… я об этом даже думать не могу. Я бы их всех передушила. Ей-богу, не шучу…
   – Ни одной не было, – Глеб целовал ее заплаканное лицо, – ластик. Ты всех стерла без следа. В тот самый понедельник.
   После короткого молчания Даша чуть слышно спросила:
   – Правда?
   Глеб потерся носом о ее нос.
   – Разве ты не читаешь мои мысли?
   Она обняла его и прижалась к нему всем своим трепещущим телом.
   – Ластик, любовь моя, – горячо зашептала Даша. – Конечно, ластик. Я тоже никого не знала и знать не хочу… – Из глаз ее продолжали катиться слезы. – Я не виновата, что ты так долго не приходил. Я тоже думала, что тебя не бывает… А теперь я стерла всех к чертям собачьим… Только не думай, что я всегда такая дура, как сейчас. Просто сейчас я похотливая кошка и ничуть этого не стыжусь… – А слезы все катились и катились у нее из глаз. – Вообще-то я девочка умная и жутко сообразительная. Тебе не будет за меня стыдно перед твоими графинями и баронами…
   – Что ты несешь! Прекрати немедленно…
   – Не прекращу. Сам прекрати, плакса… Ну, чего ты ревешь, а? Всю меня слезами закапал. Ты же пропадешь без меня, Мангуст фигов. А знаешь почему? – Она обхватила ногами его поясницу и прижалась животом к его животу. – Потому что я такая вот похотливая кошка и плевать мне на все человечество. Я не дам им тебя угробить, любовь моя. Потому что без тебя я умру. Не думай, что это просто слова.
   – Если хочешь знать… – Глеб едва сдерживал подступившие к горлу рыдания, – если уж совсем честно, то я тоже… без тебя я вообще… Черт! Ты ведь знаешь, знаешь!
   – Ой, какой дурак! Пожалуйста, будь грубой скотиной… Нет, как в первый раз… Да, любовь моя, так. Не бойся, мне не больно… Еще!.. Боже мой, еще! – Даша извивалась в объятиях Глеба, будто изнизываясь на него и обволакивая. Она стонала и шептала ему на ухо: – Давай умрем… пожалуйста, давай умрем вместе… О Боже! Пожалуйста!.. Не уходи, не оставляй меня!.. Вместе! Всегда вместе!
   – Да, – хрипло прошептал Глеб, – давай умрем! – Оба они закричали, судорожно переплелись и замерли. И через несколько мгновений взглянули друг на друга.
   – Скажи, – прошептала Даша, – глаза у меня бесстыжие?
   Глеб вздохнул.
   – Если честно… маечка твоя мне мешала. Дай-ка сниму.
   Но только лишь Глеб шевельнулся, Даша обвила его руками и ногами.
   – Не смей его из меня вытаскивать, – заявила она. – Там его место.
   – Угу, – кивнул Глеб, – буду тебе его оставлять, уходя на работу.
   – Это скрасит мое одиночество, – кивнула в ответ Даша. – А маечку я и так сниму.
   Она проделала это с удивительной ловкостью, лежа на спине.
   – Ну вот, – обрадовался Глеб, – теперь я буду кусать твою потрясающую грудь.
   Даша приподняла рукой одну из грудей.
   – На, кусай.
   Глеб сжал ее сосок губами и пощекотал языком. Даша вздрогнула. Сосок ее набух и затвердел. Глеб проделал ту же операцию со вторым соском. Даша укусила его за ухо, дыхание ее участилось.
   – Ну все, – обреченно прошептал Глеб, – сейчас я тебя изнасилую.
   Даша вновь приникла к нему всем телом.
   – Валяй, – ответила она. – Но если ослабишь хватку, я вывернусь и изнасилую тебя сама.
   Эта битва, с короткими передышками, продолжалась до четырех утра. Глеб лежал на спине, заложив руки за голову. Даша лежала на Глебе, прижав щеку к его груди. Одеяло валялось на полу, и укрывали их обоих лишь роскошные Дашины волосы. Глеб тихо спросил:
   – А как ты думаешь…
   – Никак, – сонно перебила Даша. – Ты меня заездил.
   – Я насчет отношений с человечеством.
   – Плевала я на него. Ты мне такое тут устроил… Вот посплю часок и отплачу тебе сторицей.
   Глеб вздохнул:
   – На человечество, может, и плевать. Просто я подумал, что раз уж так получилось… Если встретились такие ребята, как мы с тобой, неужели в этом мире никому не станет теплее?
   Даша подняла голову и посмотрела ему в глаза.
   – Нет, – вздохнула она, – все-таки я тебя съем. Чтобы человечеству не досталось ни кусочка.
 
Глава вторая
   Утро за окном было солнечным. Глеб тихонько встал, чтоб не разбудить Дашу, и проделал в соседней комнате комплекс упражнений. Затем почистил зубы и принял ледяной душ, после чего, опять же в соседней комнате, нагишом уселся на пол в позе “лотоса”. Около получаса он просидел, не шевелясь, с закрытыми глазами. И вдруг у ног его, прямо из воздуха, появились золотые часы с браслетом. Часы светились, будто маленькое солнышко. Затем появились еще одни точно такие же часы, потом – еще. И в итоге трое идентичных светящихся часов лежало на полу. Глеб открыл глаза. Свечение часов стало ослабевать и вскоре пропало совсем. Теперь они выглядели вполне заурядными промышленными изделиями в золотом корпусе. Глеб встал на ноги, подобрал с пола часы и положил их на компьютер.
   В спальне меж тем ветерок из форточки шевелил занавеску, и по одеялу прыгали солнечные зайчики. Даша улыбалась во сне. И была она так прекрасна, что Глеб готов был разрыдаться. Присев на краешек постели, он коснулся губами ее щеки. Даша тут же обвила руками его шею, и глаза ее сверкнули, как два изумруда.
   – Как ты посмел от меня уйти?
   – Пардон, – улыбнулся Глеб, – я воспользовался твоей зубной щеткой и полотенцем.
   – Это слегка тебя оправдывает. – Даша похлопала рукой по одеялу, и колечко-вьюнок на ее пальце вспыхнуло в солнечном луче. – Ну-ка живо в постель! Разговор не закончен…
   Тут в дверь позвонили.
   – Как же, дадут поговорить! – проворчал Глеб, натягивая джинсы на голое тело.
   В дверь позвонили вторично. Глеб прошлепал в прихожую босыми ногами.
   В квартиру влетел запыхавшийся Илья.
   – Шолом! – выдохнул он. – Там те же два дебила в “ниссане”! Ехали за мной от автобусной остановки!
   Глеб в досаде хлопнул себя по бедру.
   – Черт тебя дери! Я же просил: без охраны – ни шагу!
   – Ша! Что за крик? Когда ни свет ни заря в дом прут дистрибьюторы, я не в силах дожидаться твоего звонка.
   – Старик, ей-богу, – жестко проговорил Глеб, – еще один такой номер, и я даже не знаю… в лягушку тебя превращу, честно!
   Взгляд Илья выразил живой интерес.
   – А ты сумеешь?
   – Левой пяткой, – в сердцах заверил Глеб. Илья задумчиво погладил бородку.
   – По-моему, ты блефуешь. Но не будем рисковать.
   Глеб не сдержал улыбки.
   – Мудрое решение. Повторяю: без охраны – ни шагу.
   – Ладно, – кивнул Илья. – А с этим “ниссаном” как быть?
   – Разберемся, – отмахнулся Глеб и вошел в комнату. Илья вошел следом.
   – Эй! – спохватился он вдруг. – А ты чего тут голый скачешь?
   – Я не голый, я в штанах, – возразил Глеб. – А скачу от радости тебя лицезреть.
   – Ну-ну, – усмехнулся Илья, – этой радостью я тебя обеспечу. Между прочим, я пораскинул на ночь мозгами над Олькиным списком и над тем, что ты мне порассказал. И знаешь, что я надумал? Начинать надо с Элен Вилье и Виктории Бланш.
   Глеб удивленно поднял брози.
   – Почему?
   – Потому что почти везде они мелькают, как фиалки в проруби. Меня это интуитивно раздражает. Надо б их как-то колупнуть, а дальше ниточка потянется. Согласен?
   Глеб задумчиво потер переносицу.
   – Попробовать можно. И если это что-то нам даст…
   Его перебила вошедшая Даша.
   – Шолом, – произнесла она деловито. На ней была рубашка Глеба, едва прикрывающая трусики.
   Илья вылупил на нее глаза.
   – Что за видохес?
   Даша встала перед ним, подбоченясь:
   – Я вас шокирую, друг мой?
   Илья нахмурился:
   – Лосева, прекрати. Надень юбку или хоть…
   – Гольдберг, отвянь! – обрезала его Даша. – Ты редкостный зануда!
   Глеб сидел на подоконнике и качал босой ногой.
   – Вы оба не правы, – встрял он в разговор. – Илья – не зануда, а ты уже не Лосева.
   Даша живо к нему обернулась.
   – Пардон, ошибочка, – просияла она. – Илюшка меня сбил.
   Илья ехидно полюбопытствовал:
   – Если вы не Лосева, то, простите, вы кто?
   Даша толкнула его плечом.
   – Я теперь Грин, тупица.
   Илья погладил бородку, помолчал и сказал:
   – То-то я смотрю, ты сегодня какая-то… Знаешь, Дуська, когда все вокруг твердили, что ты очень красивая, обычно я верил на слово. Но сейчас я вдруг и сам это заметил.
   Дашины щеки порозовели. Она порывисто обняла Илью.
   – Съел небось что-нибудь… Пойду, кстати, сооружу завтрак, – пробормотала она и ушла на кухню.
   Глеб слез с подоконника.
   – Итак, вернемся к твоим ночным размышлениям. Но сперва, – он взял трубку радиотелефона и набрал номер, – надо вызвать Стаса и Такэру. Сегодня, похоже, нам придется разделиться.
   Стас моментально отозвался по мобильному номеру. Глеб быстро с ним договорился о том, что он, Стас, сгоняет за Такэру и оба они через час-полтора приедут к Даше. Чтобы Стас был начеку, Глеб в нескольких словах обрисовал ему ситуацию с “ниссаном”. Рыжий выслушал с интересом. “То есть они пасли вас внаглую, потом исчезли, а теперь опять появились? – обобщил он полученную информацию. – Лихие мужики!” На том разговор был завершен.
   Даша позвала на кухню завтракать. На ней был строгий деловой костюм, волосы были стянуты в пучок, а на носу сидели очки. Она и в этом бюрократическом виде смотрелась – глаз не оторвать. Накладывая Илье кашу, она осведомилась:
   – Теперь ты мной доволен? Твоя скромность больше не страдает?
   Илья посолил кашу.
   – Кончай спектакль, Лосева… то есть Грин. Ходи хоть голой.
   Даша взглянула на Глеба.
   – Он вошел во вкус.
   Глеб с сомнением покачал головой.
   – Провоцирует. Требуй расписки.
   – Кстати, насчет провокации, – раздраженно заметил Илья. – Может, делом займемся? Может, отстанем от бедного еврея?
   Даша ухватила его за бороду.
   – Размечтался.
   И они стали подробно обсуждать план операции… вернее, провокации… а еще вернее, два плана двух провокаций, предложенные Ильей, по отношению к французской киноактрисе Элен Вилье и фотомодели Виктории Бланш. В разгар горячего обсуждения деталей Даша молча встала и вышла из кухни. Глеб с Ильей продолжали спорить.
   – Что-то надо менять, – утверждал Глеб. – Эти два сценария должны различаться, как небо и земля. В них не должно быть ни малейшего сходства.
   – Старик, какая разница? – упирался Илья. – Ведь все это будет выглядеть как случайность.
   – Но я-то участвую в обеих интригах, – напомнил ему Глеб. – Если мы оба раза попадем в яблочко, они легко все сопоставят и… Старик, не держи их за идиотов.
   Илья задумался.
   – А может… Если, допустим, в одном случае произойдет какие-то стихийное бедствие… ну, мало ли…
   – Пожар! – радостно подхватил Глеб. – Гасить его обычными средствами порой мучительно и опасно, поэтому возникает искушение пустить в ход… Старик, ты гений!
   Илья скромно отмахнулся.
   – Это с детства. Но в другом сюжете можно все оставить без изменений. Согласен?
   – На все сто.
   Когда вернулась Даша, они, так сказать, наносили последние штрихи. Даша послушала их и потребовала:
   – Введите, пожалуйста, в курс.
   – Потом как-нибудь, – пообещал Глеб, – на досуге.
   – За рюмкой портвейна, – поддакнул Илья. Даша перевела гневный взгляд с одного на другого.
   – Я только что звонила в офис Виктории Бланш, – сообщила она сухо. – Ее менеджер назначила нам встречу сегодня в четыре пятнадцать. Вопросы есть?
   Глеб приподнялся на стуле.
   – Кому это нам?
   – Тебе и мне – двум корреспондентам “Вечернего курьера”.
   Глеб схватился за голову.
   – О нет!
   – О да! – притопнула ногой Даша. – Я пообещала фотографий не делать!
   Илья посмотрел на Глеба.
   – А собственно… если вместе с тобой, почему бы и нет?
   Глеб сложил посуду и отнес в раковину.
   – Чего уж теперь… Но с Элен я встречусь один.
   Даша поводила пальцем у него перед носом.
   – Даже не думай!
   – Даш, это не игрушки.
   – Я иду с тобой!
   – Черта с два. К тому же неплохо бы сначала созвониться.
   Вытерев руки полотенцем, Глеб вышел из кухни.
   Даша, как львица в клетке, металась из угла в угол. Щеки ее пылали, глаза сверкали. Илья наблюдал за ней с изумлением.
   – Дуська, ты ревнуешь? – улыбнулся он.
   – С чего ты взял? – вызывающе осведомилась Даша. – Надо больно! Просто я… Видел бы ты эту нимфоманку! На шею ему вешалась и готова была задрать юбку хоть в мужском сортире! Было б к кому ревновать!
   Илья рассмеялся.
   – Дуська, уймись: глупо.
   Прекратив метаться, Даша растерянно на него посмотрела.
   – Боже, – она сдавила виски ладонями, – разве я когда-нибудь так себя вела?
   – Вот именно. Я тебя просто не узнаю.
   – Я сама себя не узнаю. Дура!.. Я должна с этим справиться.
   Илья обнял ее за плечи.
   – Успокойся. Как только он к ней войдет, туда ворвутся Стас и Такэру, изображая бандитский налет. Стоит ли с ума сходить?
   Дашино лицо озарилось улыбкой.
   – Это вы так придумали? Ну ладно…
   В этот момент вошел Глеб и сказал:
   – Рановато веселитесь. Может еще не сработать.
   – Ну как, дозвонился? – бодро спросила Даша.
   – А то! Встречаемся в девять. Для подобных встреч Элен снимает отдельную квартирку, так что по сценарию…
   – Ах вот как! – перебила Даша, сдергивая с носа очки. – Квартирка у нее отдельная!
   Глеб со вздохом взглянул на Илью.
   – В математическом вашем классе была одна такая дура или две?
   В это время в дверь позвонили, и Глеб пошел открывать.
   – Одна! – крикнула ему вслед Даша. – Зато очень обаятельная!
   Пришли Стас и Такэру. Пока они раздевались, Глеб лаконично ввел их в курс предстоящей операции. Все это заняло не более трех минут. Стас внимательно слушал, терзая расческой огненную свою шевелюру.
   – А если дамочка просто с боку припека? – выразил сомнение он.
   Глеб пожал плечами.
   – Мы ведь не причиним ей вреда. Это лишь инсценировка.
   Стас нахмурился.
   – Все же мне это как-то… А ты, ниндзя, что скажешь?
   Снимая обувь, Такэру засмеялся. Глеб и Стас воззрились на него в недоумении.
   – Ты чего? – спросил Стас.
   – Очень забавно, – ответил японец, – с чулком на голове.
   Рыжий взглянул на Глеба с усмешкой.
   – Ну, раз так… Запиши нам адрес: будем забавляться.
   Глеб протянул ему листок с адресом, и они втроем прошли на кухню.
   – Шолом! – произнес Такэру при виде Ильи. Все рассмеялись.
   – Докладываю, – пробасил Стас, – “ниссан” у подъезда припаркован, только он пуст. Может, не тот “ниссан”?
   – По-твоему, я параноик? – обиделся Илья. – Ехали за мной от остановки, я их узнал. С глазами у меня все в порядке.
   – Номер надо было запомнить, специалист, – проворчал рыжий. – Ладно, проверим при выходе.
   Глеб положил руку ему на плечо.
   – Отвезешь Илью домой?
   Стас кивнул:
   – Нет вопросов. Но, если нам готовиться к бандитскому налету, надо ехать прямо сейчас.
   Но Даша, хоть и с трудом, уговорила их выпить кофе, за которым, кстати, они обговорили некоторые детали предстоящей инсценировки.
   – Главное, – подытожил Глеб, – точность во времени. Если у вас спустит колесо или в пробку попадете – все пойдет насмарку.
   – Будь спок, – заверил Стас, выходя из кухни, – не вчера с печки свалился.
   Илья и Такэру направились вслед за ними в прихожую.
   – Минутку, мужики! – остановил их Глеб. Он сходил за часами, лежащими на компьютере, и роздал каждому. – Маленький презент. Примерьте-ка.
   Илья посмотрел на Глеба внимательными черными глазами, хотел, очевидно, что-то спросить, но воздержался. Он снял старенькие свои часы, спрятал в карман и надел на запястье презент Глеба.