– Ну… забуриться куда-нибудь, оттянуться… мало ли.
   Глеб покачал головой.
   – Воздержался бы пока.
   Стас нахмурился:
   – Слушай, шеф… имеем мы право на личную жизнь? Такэру вон сколько уже здесь околачивается, а еще Москвы толком не видел.
   Такэру опустил взгляд. Возражать Глебу он не решался, но было очевидно, что ему хочется поехать со Стасом. И Глеб обреченно пробормотал:
   – Вы ж в любой момент можете на них нарваться.
   Рыжий глянул на него с усмешкой:
   – Знаешь, друг, невидимкой ты мне больше нравился.
   Он помахал рукой, и “тойота” укатила.
   “Ну и черт с вами! – рассердился Глеб. – Вы уже взрослые мальчики!” Пока он дошел до подъезда и поднялся к себе на этаж, раздражение его несколько улеглось, но тревога осталась.
   Даша ждала его в прихожей. Прижавшись к нему, она спросила:
   – Ну как?
   – Если дашь раздеться, расскажу, – пообещал Глеб.
   – Если я дам тебе раздеться, будет не до рассказов, – возразила она.
   Глеб вздохнул:
   – Разве одежда – для нас помеха?
   – Не помеха, – согласилась Даша. – Но иногда она меня расхолаживает.
   – Неужели? – удивился Глеб. – Когда такое случится, пожалуйста, дай мне знать.
   Они рассмеялись, глядя друг другу в глаза.
   Зазвонил телефон. Даша подошла к нему, а Глеб снял куртку и повесил на крючок. Даша вручила трубку Глебу. Звонил полковник Рюмин.
   – Готовьтесь быть арестованным завтра в три часа дня, – проговорил он без предисловий.
   Глеб, прижав трубку к уху, вошел в комнату и присел на диван.
   – Где? – уточнил он.
   – У посольства Японии. Как вы и заказывали.
   Глеб кивнул:
   – Ладушки. Буду как штык.
   – Но, Глеб Михайлович… – полковник замялся, – если вы по какой-либо причине вдруг не явитесь… Вы даже не представляете, чем я рискую.
   – Явлюсь без опозданий, – заверил Глеб. – Готовьтесь стать героем, Борис Викторович. Живым, разумеется.
   – Всегда готов, – фыркнул полковник и дал отбой. Глеб в задумчивости отложил телефон, взглянул на сидящую рядом Дашу и рассказал о визите к Элен и Шлыковой.
   – Представь, что там сейчас началось, – заключил он с усмешкой.
   Даша пересела к нему на колени.
   – Как самое интересное, так без меня.
   – А Стас-то каков! – не мог нахвалиться Глеб. – Буду, говорит, снимать “ужастик”. Вы, говорит, должны превращаться в пантеру, а вы…
   Даша поцеловала его в губы. Но через некоторое время отстранилась и сказала:
   – Кстати о Стасе. Когда сегодня он, шутя, спросил, от какой болезни он помрет через двести лет… Помнишь, что ты ответил?
   Глеб потерся носом о ее нос.
   – У меня с памятью порядок.
   – Тогда повтори.
   – Я ответил, что через двести лет он будет молод и здоров, как бык.
   Даша кивнула. Изумрудные ее глаза смотрели внимательно и тревожно.
   – Ты ведь сказал это на серьёзе, да?
   – Зачем спрашиваешь, если знаешь?
   Даша смотрела, не мигая.
   – Нет, объясни сам.
   Глеб опустил взгляд.
   – Ну, в общем, я всех вас… тебя, Илью, Стаса, Такэру чуть-чуть подправил. Биологически.
   Даша глубоко вздохнула.
   – Как это подправил?
   Глеб опустил взгляд еще ниже.
   – Даш, я только в смысле здоровья. Ведь я на себе уже проверил, так что…
   Даша взяла его за уши и тряхнула.
   – Что это значит, черт возьми? Неужели мы через двести лет…
   – Минимум, – подчеркнул Глеб. – А потом я что-нибудь еще придумаю.
   – Погоди, – отмахнулась Даша. – Ты хочешь сказать, что через двести лет мы будем еще живы…
   – …и здоровы, как коровы, – ввернул Глеб. – Если, конечно, не попадете в авиакатастрофу.
   – То есть через двести лет я буду… – Даша запнулась, недоверчиво глядя ему в глаза.
   Глеб кивнул.
   – Будешь такая же, как сейчас: молодая и стервозная.
   По Дашиной щеке покатилась слезинка.
   – И ты не боишься?
   – Чего? – удивился Глеб.
   – Что я тебе надоем.
   – Ну прямо. Придется, правда, через какое-то время менять имена и места жительства, как это делаю я. Но подобное неудобство в принципе окупается.
   Даша обняла его за шею.
   – Но ведь я к тебе так прилипну, так прилипну…
   – Ловлю на слове. – Глеб погладил ее по волосам. – В университетской среде бытует такой стишок:
 
    Если вы утопните и ко дну прилипните,
    день-другой промаетесь, а потом привыкнете.
 
   – Какая прелесть! – рассмеялась Даша, продолжая при этом плакать. Через несколько секунд смех ее перешел в хохот.
   Гладя ее волосы, Глеб спросил:
   – Это не истерика?
   Даша замотала головой.
   – Просто я представила, как Илюшка наконец избавится от своей деловой жены. Я жуткая стерва.
 
Глава вторая
   После бурной ночи, во время которой они, можно сказать, выпили друг друга до капли, Глеб готов был спать и спать (благо занятий в школе по четвергам у него не было). Однако телефон, адская эта машина, взорвал его сновидения. Мягко выбравшись из объятий Даши, Глеб взял трубку и закрылся на кухне.
   Звонил барон Мак-Грегор,
   – Майкл, я буду краток, – сухо произнес он. – Сенатор согласен принять тебя завтра в шесть вечера. – И барон назвал номер люкса в отеле “Метрополь”.
   – Спасибо, Ричард, – сказал Глеб. – У меня два условия. Первое…
   – Майкл, ты сумасшедший! – возопил шотландец. – Какие условия, когда жизнь твоя висит на волоске!
   – Первое, – невозмутимо повторил Глеб, – сенатор должен быть один. Без вашей нечисти, видимой и невидимой.
   – Сенатор ничего вам не должен, лорд Грин! Он лишь любезно согласился выполнить мою просьбу…
   – Ричард, не будь дубиной. Сенатор Колмен на днях лишился глаза, не так ли? Сказать, как это произошло?
   Барон растерянно примолк, затем пролепетал:
   – Майкл, не станешь же ты утверждать, что…
   – Да, старина: моих рук дело, – подтвердил Глеб. – Я не тот, за кого себя выдаю. Впрочем, думаю, об этом даже ты догадался. Устрой, чтобы сенатор был один в номере, и убирайся из России в 24 часа. Вот второе мое условие.
   Ошеломленный барон пытался протестовать:
   – Что за чепуха? Могу ли я уехать, когда обстановка так накалилась…
   – Беги, Ричард, спасай свою задницу, – посоветовал Глеб. – Не пройдет и недели, как поганое ваше братство я сотру в порошок. Смотрите в оба, господин барон. Как бы не получилось так, что вы поставили не на ту лошадь. Не говорите потом, будто я вас не предупреждал.
   После продолжительного молчания Мак-Грегор произнес:
   – Я выполню ваши условия, лорд Грин. Если удастся.
   Из трубки послышались короткие гудки. Сидя на табурете, Глеб задумчиво почесал трубкой ухо. В этот момент на кухню ворвалась голая растрепанная Даша.
   – Я придумала, – объявила она, – как мы будем отмечать мое двухсотлетие.
   – Не опоздать бы, – обеспокоился Глеб. Прыснув, Даша скользнула к нему на колени.
   – Прямо сейчас и начнем.
   Глеб хотел было обсудить заманчивое это предложение, однако в руке его зазвонил телефон.
   – Здорово, телохранитель! – произнес из трубки голос Толяна. – Видать, бутылку мою ты зажал. Ну, Бог с тобой.
   От недоброго предчувствия у Глеба ёкнуло сердце. Глядя на его лицо, Даша побледнела и прижала ухо к трубке.
   – Чего надо? – буркнул Глеб. Толян фыркнул.
   – Кому, мне? Мне-то ничего, это тебе надо. Рыжуля да япошка твой в подвале на цепях подвешены. Вызволять будешь?
   Даша тихо ахнула.
   Глеб показал ей прижатый к губам палец.
   – Они живы? – осведомился он ледяным тоном.
   – Живы пока, – подчеркнул последнее слово Толян. – Ну, помяли мы их малость, ножками по ним прошлись… Слышь, телохранитель, мы ихметелим, а рыжий бормочет: “Друзья узнают, друзья придут…” Умора просто!
   Даша отпрянула от трубки и, зажав рот ладонью, выбежала из кухни.
   Тем же ледяным тоном Глеб произнес:
   – Вы не смогли бы с ними справиться даже с оружием. Как вы их взяли?
   Толян гоготнул:
   – Даже с оружием, во как! Такие они у тебя бэтманы, да?.. Ну, вообще-то пьяные они были в дупель. Устраивает объяснение?
   Глеб чертыхнулся про себя.
   – Ясно, – процедил он сквозь зубы. – Какие твои условия?
   Толян откровенно перевел дух.
   – Деловой разговор. Приезжай – скажу условия. Только без глупостей. Они в надежном месте, я звоню туда каждые четверть часа. Если со мной что случится и звонка не последует, их обоих сразу кончат. Усек?
   – Говори, где встречаемся, – буркнул Глеб.
   Толян объяснил, куда ехать, после чего оба дали отбой.
   На кухню стремительно вошла Даша. Она была в джинсах, в свитере и в сапогах. В руке она сжимала деревянную скалку для раскатки теста. Где она ее откопала?.. Вероятно, от прежних жильцов осталась.
   – Одевайся, поехали! – тряхнула Даша “конским хвостом”.
   – Остроумно, – похвалил Глеб, огибая ее по направлению к прихожей.
   Даша проследовала за ним.
   – Я еду с тобой!
   Глеб с невероятной быстротой натянул на себя джинсы и рубашку.
   – В мыслях, Даш! Только в мыслях! – пробормотал он.
   – Глеб, ну пожалуйста!
   Он взял ее за плечи и заглянул в глаза.
   – Дашка, ты дура. Самая красивая и самая любимая дура на свете.
   С этими словами он сдернул куртку с вешалки и выбежал за дверь.
   Даша прошлась по комнате и несколько раз от души рубанула скалкой по воздуху. Потом отнесла скалку на кухню, взяла телефон и набрала номер Ильи.
   – Наконец-то! – обрадовался Илья. – Все так горят на оперативной работе, что обо мне просто-напросто забыли! Ты проинформируешь меня о ходе операции, или я размечтался?
   – Гольдберг, не ворчи, – потребовала Даша. – Прямо как дед старый. Я ж тебе для чего звоню?
   И она поведала ему о визите режиссера Павла Цветкова и его оператора к французской актрисе Элен Вилье. Даша умела весьма красочно рассказывать даже о том, чего сама не видела. Особенно ярко у нее прозвучал эпизод с двойниками. Илья так и покатился.
   – Неплохо, – похвалил он, – очень неплохо. Завтра мой выход. Если, конечно, меня опять не задвинут некоторые антисемиты.
   – Спокуха, – ответила Даша, – всё идет по плану.
   Илья насторожился.
   – Дуська, что случилось? Какой-то у тебя голос…
   – Голос как голос. – Даша не стала рассказывать о том, что Стаса и Такэру захватили бандиты, и, чтобы уйти от вопроса, бодро осведомилась: – Что бы ты сделал, если б узнал, что жить тебе еще двести лет?
   – Повесился бы, – брякнул Илья.
   – Гольдберг, я серьезно!
   – На подобные глупости серьезно я не отвечаю.
   – Почему глупости?
   – Потому что, пока я буду над этим размышлять, моя короткая жизнь уже закончится.
   Даша начала злиться.
   – Гольдберг, если тебе отпущено двести лет, вешаться тебе не придется. Тебя затопчут Алкины дистрибьюторы.
   И Даша положила трубку.
 
   Глеб был не то что зол, он был в такой ярости, какой не помнил в себе уже многие годы. Когда “жигуленок” его притормозил возле двух черных “мерсов”, он выскочил из него, едва не сорвав дверцу с петель.
   Коренастый Толян, расставив крепкие ножки, ухмылялся всем своим румянцем с автоматом “узи” в руках. С таким же автоматом и в такой же позе с ним рядом стоял Толян Большой, только не улыбался и выглядел растерянным. За их спинами еще шесть мрачных типов ощетинились различными видами стрелкового оружия.
   – Неслабо подготовился, – усмехнулся Глеб. Усмешка его была зловещей.
   Но Толян, очевидно, считал себя в полной безопасности.
   – С тобой только так, – продолжал он ухмыляться. – Бутылку мне задолжал, придется выколачивать.
   Встреча их происходила в грязном тупике в окружении пустых ящиков из-под апельсинов. Глеб и Толян стояли друг против друга: один – держа руки в карманах, другой с автоматом наперевес.
   – Где они? – осведомился Глеб.
   – Тебе так прямо и скажи! – Толян подмигнул своим бандитам. Бандиты не шелохнулись, не издали ни звука, но Толян не обратил на это внимание. – Поедешь со мной к Лосю, – приказал он. – Лось поговорит с тобой по душам, потом решит, что с вами со всеми делать. Полезай в тачку, живо. Эй! – обратился он к Толяну Большому. – Устрой там приятеля поудобней!
   Толян Большой не отозвался. Сжимая автомат, он застыл, как изваяние, и взгляд его устремлен был в пустоту.
   Толян оглянулся, на сей раз в тревоге. Парни с оружием за его спиной стояли в тех же позах, что и при появлении Глеба. Казалось, они ослепли, оглохли и не дышали. Вот тут Толян перетрухал не на шутку.
   – Они что, сдохли?! – взвизгнул он не своим голосом.
   – Нет пока, – ответил Глеб и посмотрел в неподвижные глаза Толяна Большого. – Гоните в Можайск и ждите указаний, – властно произнес он.
   Толян Большой кивнул, точно робот, и шесть бандитов, стоящих сзади, повторили его кивок. Затем, как в ускоренных кадрах немого кино, они расселись по “мерседесам” и поехали прочь из тупика. Колесо второго “мерседеса” с треском раздавило пустой ящик из-под апельсинов.
   Толян вздрогнул, как от выстрела.
   – Ё-о-о-о! – только и смог вымолвить он.
   – Ну вот, – сказал Глеб, – остались мы с тобой вдвоем.
   Толян судорожно вскинул автомат.
   Автомат ржавой трухой посыпался из его рук, и на асфальте образовалась грязновато-желтая кучка. Ошарашенно уставясь на эту кучку, Толян пролепетал:
   – Если не позвоню через пять минут, их обоих грохнут.
   – Ну так звони, – спокойно произнес Глеб. – Потом отвезешь меня туда.
   Миниатюрный “сотовый” телефон выпрыгнул из кармана Толяна и оказался у него в руке. Нервно сглотнув, Толян набрал номер. Мозги его, похоже, сильно перегрелись, и удивляться он был уже не в состоянии.
   – Слышь, это я, – проговорил он в телефон. – Как там, нормалёк?.. Ну, о'кей. Я перезвоню.
   Тут телефон выпорхнул из его руки и нырнул обратно в карман.
    Поехали, – сказал Глеб и, не оглядываясь, направился к своему “жигуленку”.
   Толян затравленно зыркнул по сторонам, однако бежать не решился и понуро поплелся за Глебом.
   Ехали они минут десять, по узеньким переулочкам, через проходные дворы. Толян, похоже, знал этот район как свои пять пальцев. Остановились они возле кособокой пятиэтажки, в которой и жильцов-то не было видно.
   – Второй подъезд, подвал, – буркнул Толян, немного пришедший в себя.
   – Вылезай, веди, – распорядился Глеб.
   Они вышли из машины и направились к подъезду. И тут Толян попытался удрать: метнувшись вбок, на крепких своих коротких ножках помчался он вдоль дома. Не вынимая рук из карманов куртки, Глеб остановился и посмотрел ему вслед. Толяна вдруг подбросило вверх, он завертелся в воздухе волчком, полетел обратно и встал на ноги в двух шагах от Глеба.
   Глеб молча смотрел на него, чуть склонив голову набок.
   – Вот ты, значит, какой… – тяжело дыша, проговорил Толян. – И нанялся к Лосю за пятьсот баксов.
   Глеб кивнул:
   – Угу. Веди меня в подвал.
   Толян уперся взглядом в землю.
   – Убьешь меня?
   Глеб как бы задумался.
   – Вряд ли. Недавно мог бы, со злости. А сейчас… если с ребятами все в порядке…
   – Слышь, Глеб, – обрадованно залопотал Толян, – рыжего и япошку нам эта мочалка-барменша сдала. За полторы штуки. Они вчера как завалились на хату к ее подруге Милке… рванина, клейма ставить негде, – так она им в мартини столько снотворного вбухала…
   – Постой, постой, – перебил Глеб. – Ты говоришь про Катю? Это она за полторы тысячи…
   – Про кого ж еще! – едва не обиделся Толян. Румянец на его щеках полыхал, как знамя. – Эти полторы штуки я сам ей вчера между сисек засунул. За то, что они с Милкой твоих лохов оприходовали. Мы эту акцию давно планировали, да все как-то не склеивалось.
   Глеб потер лоб ладонью.
   – Чушь собачья… Катя?
   Толян ухмыльнулся до ушей:
   – Мальчик, сколько тебе лет? Откуда ты такой наивный?
   Глеб вздохнул:
   – А Стас знает?
   – Да уж теперь-то… – развел руками Толян, – теперь-то уж допёр наверняка. Обзывай рыжего, как хошь, но он не слабоумный. А Катька… На такую шмару любой нарваться может.
   Глеб тряхнул головой, будто прогоняя наваждение.
   – Ладно, пошли.
   И Толян затрусил к подъезду, как щенок после прогулки.
   Дверь подвала обита была железом. Толян постучал условным стуком. Внутри лязгнул засов, петли противно заскрипели, и в проеме показалась квадратная физиономия охранника. Увидев старшего, амбал отодвинулся, и Толян вместе с Глебом вошел в подвал. Здесь было жарко и влажно. Вдоль потолка и стен тянулись многочисленные трубы. Кроме амбала, открывшего дверь, еще двое резались на ящиках в карты. Появление новых лиц не произвело на них никакого впечатления.
   Стас и Такэру, подвешенные за руки к трубам на потолке, ногами едва касались пола. Глаза их были закрыты. При свете мигающей люминесцентной лампы казалось, что лица их гримасничают. Следов побоев заметно не было: вероятно, все успело зажить. Остались лишь грязевые разводы на коже. Возле стены валялись куртка Такэру и пальто Стаса. Пленники не подавали признаков жизни.
   Толян обеспокоенно зыркнул на Глеба.
   – Да нет… все должно быть нормально. Эй, мудилы грешные! – обратился он к сторожам. – Оторвите жопы, снимите их!
   Амбалы приподнялись, но Глеб гаркнул:
   – Сидеть!
   И парни присели от неожиданности.
   В этот момент цепи пленников вдруг лопнули. Стас и Такэру повалились на сырой пол. Глеб подошел к ним и проверил у каждого пульс. Стас и Такэру как по команде открыли глаза. Затем их стала бить дрожь, будто от электрического тока. Глеб выпрямился и перевел дух.
   Стас и Такэру легко вскочили на ноги.
   Рыжий нахмурил брови.
   – Явился – не запылился, – проворчал он. Но голос его звучал виновато.
   – Прости, что заставил ждать, – сухо отозвался Глеб. Стас приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но вместо этого подскочил к охраннику, открывшему Глебу дверь, и мощным ударом в челюсть отправил его в нокаут.
   – Извините, сэнсей, – произнес Такэру по-японски. – Опять я… Опять вам пришлось меня… – Не договорив, он бросился на одного из сидящих амбалов и принялся молотить его, как боксерский мешок.
   Японец двигался столь легко и быстро, что вскочивший огромный детина не успевал ни защититься, ни даже упасть: точными боковыми ударами Такэру постоянно поддерживал его в вертикальном положении.
   – Ну, падло! – опомнился наконец третий охранник и поднялся, опрокинув ящики.
   Такэру чуть скосил глаза в его сторону, но Стас крикнул:
   – Этот мой! – и ринулся в драку.
   Минут примерно десять японец и рыжий избивали охранников. Глеб наблюдал за этим, держа руки в карманах. Толян смотрел тоже, и взгляд его выражал обреченность.
   Наконец, притомившись и выпустив пары, освобожденные пленники оставили своих мучителей лежащими на полу.
   – Поехали, что ли? – предложил Стас.
   – Над дыханием обоим надо поработать, – хмуро заметил Глеб. – И двигаетесь, как тюлени.
   Такэру поклонился.
   – Да, сэнсей.
   – Как скажешь, сэнсей, – проворчал рыжий и кивнул на Толяна. – Он тебя привел?
   – Догадался Штирлиц, – буркнул Глеб.
   Стас шагнул к Толяну, тот в испуге отступил. Но рыжий протянул ему руку и сказал:
   – Я о тебе думал хуже. Извини.
   Брови Глеба удивленно приподнялись. Толян бросил на него умоляющий взгляд и, пожимая руку Стаса, пробормотал:
   – Да ладно… сочтемся.
   Решив не прояснять это милое недоразумение, Глеб обратился к друзьям:
   – Подождите в машине. Я сейчас.
   – Там твой фирменный “жигуль”? – уточнил Стас, надевая пальто.
   – А тебе “БМВ” подавай? – в тон ему осведомился Глеб.
   Рыжий усмехнулся.
   – Пошли, Такэру, в его колымагу. Нас там сейчас пилить будут, как Илюху жена.
   Они вышли, и из-за двери донесся смешок Такэру: “Я тоже куплю себе “жигуль””.
   Глеб посмотрел на Толяна в упор. Толян попятился и залепетал:
   – Я мог бы их сразу грохнуть, но не грохнул… Каждый себе на кусок хлеба зарабатывает как может. Если Лось приказал, а я не выполнил…
   – Слушай сюда! – прервал его Глеб. – Хозяина твоего я сам разыщу, очень скоро. Так и передай. А что касается тебя… Лучше на глаза не попадайся. Это твой шанс.
   Глеб вышел из подвала.
   Толян вздохнул с облегчением. Затем кинулся к лежащим на полу амбалам и стал бить их по щекам, приводя в чувство. Через некоторое время охранники, обрызганные ржавой водой из-под крана, восседали на ящиках и матерились, потирая помятые бока. А Толян, отойдя в дальний угол подвала, достал из кармана “сотовый” телефон и набрал номер олигарха Лосева.
   – Виталий Петрович, – проговорил он шепотом, – тут такое было… Короче, эти мудаки все просрали… А что я? Что я могу один? Не я ж их нанимал. Ишаки просто…
 
   Глеб гнал машину, поглядывая на часы. Сидящий за его спиной Стас спросил:
   – А наши-то часы почему не сработали?
   Глеб ответил раздраженно:
   – Ваши часы защищают от взрыва и от выстрела. Но если напиваешься, как свинья… от мордобоя изволь уклоняться сам и блевать ходи самостоятельно.
   Красный от стыда Такэру тихо произнес:
   – Простите, сэнсей.
   Рыжий через силу усмехнулся:
   – Я же говорил: сейчас пилить будет. Короче, всё – ластик. Эту ночку мы стираем.
   Лихо обогнав трейлер с надписью “мороженое мясо”, Глеб удивленно поинтересовался:
   – Откуда ты знаешь про ластик?
   – Илюха научил. А что?
   – Ничего. Только ластиком можно стереть необдуманные свои слова, а не поступок, который мог стоить жизни.
   Чуть подумав, рыжий возразил:
   – Поступок следует за словами. Стираю и то, и другое. И будь спок: больше не вляпаюсь.
   Глеб лишь вздохнул и в очередной раз взглянул на часы.
   – Куда тебя отвезти? К Кате?
   Опустив голову, Стас сложил руки крестом.
   – С Катей всё. Домой вези. – И он сказал адрес.
   “Ты и вправду не слабоумный”, – удовлетворенно отметил про себя Глеб. Не проявив любопытства по поводу Кати, он лишь спросил:
   – А “тойота” твоя где?
   – Слава Богу, возле дома. Мы с Такэру на такси к этой Милке рванули… В общем, я подстраховался на случай подпития. А ты чего всё на часы смотришь? Опаздываешь куда?
   Глеб кивнул:
   – В три часа ровно обязан быть у японского посольства. Как раз Такэру завезу и… – Глеб запнулся, чуть подумал и спросил: – У тебя “сотовый” при себе?
   Похлопав себя по карманам пальто, Стас достал телефон, нажал кнопку и приложил ухо.
   – Работает. Хорошо хоть не расколошматили, гады.
   – Такэру, позвони брату, – сказал Глеб. – Сообщи, что жив-здоров: он волнуется поди. И попроси его встретить нас с тобой за территорией посольства. Прямо у въезда, в три ноль-ноль. Быстрей. Если Сато нет на месте, он должен успеть доехать к трем часам. Передай, что это очень важно.
   – Да, Глеб-сан. – Такэру взял у Стаса телефон и набрал номер. Брат его, очевидно, снял трубку сам. Такэру почтительно заговорил по-японски: – Я был с друзьями, Сато-сан. Потом я всё объясню… Нет, Сато, мистера Грина с нами не было. Но он сейчас со мной… Сато, пожалуйста, не ругайся. Выйди нас встретить… – И Такэру изложил брату просьбу Глеба, но от своего лица. Далее последовало молчание, прерывающееся односложными восклицаниями Такэру. Похоже, брат пытался выяснить, какого лешего он должен выходить к воротам и не нужен ли при этом духовой оркестр. – Я потом тебе всё объясню, – повторил Такэру и дал отбой.
   Стас, который из всего разговора, естественно, не понял ни слова, поинтересовался:
   – Ну как, порядок?
   – Ништяк, – ответил Такэру, возвращая ему телефон. Глеб довез Стаса до дома, высадил и сказал:
   – Вон твоя “тойота”. Если твои часы светиться не будут – взрывчатки там нет. А если засветятся… все равно взрывчатка не сработает.
   Стоя возле “жигуленка”, рыжий пожал могучими плечами:
   – На хрена им взрывчатка, если они думали, что нас и так замочат?
   – Знать бы, что у них в мозгах, – возразил Глеб и, захлопнув дверцу, погнал машину к посольству Японии.
   Дороги были сухие, движение – по московским понятиям – умеренное, и “жигуленок” мчался, едва касаясь асфальта колесами. Глеб нервно поглядывал на часы, Такэру деликатно молчал на заднем сиденье. К посольству они подъехали в 15.02. Подобным опозданием, пожалуй, можно пренебречь.
   “Опель” с господами из ФСБ стоял в двадцати метрах от посольских ворот. Сато Абэ в пальто нараспашку прогуливался рядом. Глеб припарковался рядом с “опелем”.
   Приоткрыв дверцу “жигуленка”, Глеб обернулся к Такэру:
   – Иди прямо к брату. И не удивляйся ничему.
   Такэру кивнул, и они вышли из машины.
   Из “опеля” тут же выскочили четверо в штатском и двинулись наперерез Глебу. Впереди на кривых ножках семенил сам генерал Святов, и отвислые его щеки трепыхались при ходьбе. За ним пружинистым шагом поспешали два крепких молодца – очевидно, группа захвата. И замыкал процессию полковник Рюмин, гладко выбритый, подтянутый и прямой как трость. Генерал Святов опережал подчиненных метра на полтора и в охотничьем азарте все время наддавал.
   Глеб и Такэру спокойно шли к посольству. Сато, брат Такэру, двинулся им навстречу. Четверо с Лубянки успели вклиниться меж ними.
   – Грин Глеб Михайлович? – произнес генерал, заступая Глебу дорогу. Его бульдожьи щеки ходили ходуном.
   Тем временем два молодых офицера встали у Глеба по бокам, а полковник Рюмин блокировал его со спины.
   Оттесненный в сторонку Такэру невозмутимо взирал на происходящее. Сато бросил на него удивленный взгляд, но юноша едва заметно качнул головой. Сато остановился и также стал наблюдать.
   Фиолетовые глаза Глеба, казалось, вспыхнули изнутри. Глядя в зрачки генерала, он ответил: