Страница:
Даша поцеловала его руку.
– А если с тобой что-нибудь? Я даже подумать об этом не могу!.. Ну всё, всё. Я же умная, ты знаешь. Обещаю, что не попадусь.
Глеб перевел дух.
– Просто права не имеешь. Мы обязаны опережать их на шаг.
И он рассказал ей о смерти учителя физкультуры и о нападении на квартиру Колесниковых. После второго рассказа Даша невольно прыснула.
– Ай да Майкл! Ай да терминатор! – И тут же нахмурилась. – Думаешь, этот налет – случайность?
Глеб пожал плечами:
– Уверенности нет, но похоже.
– А по поводу физкультурника…
– Вот тут никаких сомнений. И сейчас мы эту мразь пощекочем. Жаль, не до смерти. Но, Дашка, не зарывайся: на все про все – несколько минут.
И они подробно обсудили, как Даше следует себя вести.
Припарковался Глеб в узком переулочке, метров за пятьсот до школы. Только лишь они вышли из “жигуленка”, Глеб исчез. Даша в панике стала озираться.
– Ты здесь? – спросила она тихо. Голос Глеба раздался рядом:
– Здесь, родная. Конечно, здесь.
– Не отходи от меня ни на дюйм: я боюсь, – призналась Даша и направилась к школе.
Географичка встретила ее у входа. Она была в облегающем платье цвета кумача, и ее густо накрашенные губы пламенели, как лесной пожар. Но лицо Галины Даниловны выглядело бледным и осунувшимся, а глаза воровато бегали.
– Что-то вы долго, – упрекнула она Дашу. – Не очень торопились, видать.
Даша взглянула на нее в упор.
– Он жив?
Географичка потупилась.
– На данный момент вроде бы…
Они вошли внутрь здания. В школе было тихо и безлюдно. Одинокая уборщица, орудовавшая шваброй, лишь подчеркивала пустынность многочисленных помещений. Невидимый Глеб коснулся губами Дашиной щеки.
– Ну? – вздохнула Даша. – Куда идти?
– Я покажу, – сказала географичка и двинулась вверх по лестнице. У дверей кабинета директора она остановилась и уперлась взглядом в пол. – Заходите, он там.
Невидимый Глеб скользнул в комнатку секретаря. Даша вошла за ним. Галина Даниловна осталась в коридоре.
Дверь кабинета Даша отворила без стука: коли там умирающий – не до церемоний. И вновь Глеб прошмыгнул в дверь прежде Даши. Директор сидел за столом и листал бумаги, делая в них пометки. При появлении Даши он поднял глаза, но посмотрел не на нее, а настороженно оглядел комнату. Не заметив ничего подозрительного, он удовлетворенно усмехнулся.
– Где он? – холодно осведомилась Даша.
– А черт его знает, – ответил директор.
Дверь за Дашиной спиной закрылась, ключ сам собой повернулся в замке и, взвившись в воздух, влетел в карман директорских брюк. Директор с ухмылкой взирал на Дашу, и подвижные его глазки светились торжеством садиста. Даша снова ощутила прикосновение Глеба к своей щеке.
– Наврали, значит, – сказала она и, подвинув ногой стул, преспокойно на него уселась. – Придется вас наказать, дедуля.
Директор расхохотался:
– Да ну? И как вы это сделаете?
– Легко. Я же все-таки ведьма.
Давясь хохотом, директор замахал на нее руками:
– Прекратите!.. Уморите, ей-богу!..
– Интересно, что здесь смешного? – как бы обиделась Даша.
Резко оборвав смех, директор прошипел:
– Если б, сучка, ты была ведьмой, твой дядя давно бы тебя приспособил. Хватит болтать и слушай внимательно: сделаешь, как я велю, останешься жива. Может быть.
– Да неужели?! – Даша встала, оперлась руками о стол и впилась взглядом в лицо директора. Глаза ее сверкали от ярости. – Шел бы ты в задницу, дешевка! Там твое место!
Директор также приподнялся в кресле.
– Что ж, приступим, – процедил он сквозь зубы. Авторучка, лежащая на его бумагах, взлетела к потолку и превратилась в маленькую злобную тварь, напоминающую дракона. Тварь эта, оскалив зубастую пасть, ринулась сверху на Дашу. Вскрикнув, Даша заслонила лицо рукой. И от зеленого колечка-вьюнка на ее пальце вылетел крошечный светящийся листок и угодил в оскаленную пасть дракончика. Тварь сбилась с направления, завертелась в воздухе юлой и, бросившись вдруг на директора, принялась грызть его ухо. На пол закапала кровь. Директор взвыл, сжал дракончика в кулаке, и тот исчез в огненной вспышке.
– Вот, значит, как?! – завизжал директор, ошеломленно глядя на Дашу. – Ладно, переговоры закончены!
Даша почувствовала, как ноги отделяются от пола и неведомая сила тащит ее вверх. Но на высоте двух-трех сантиметров сила эта внезапно иссякла, и Даша твердо встала на пол. Лицо директора исказилось от напряжения, но Даша как стояла, так и продолжала стоять. Зато сам Иван Гаврилович вылетел вдруг из кресла, будто катапультировался, и головой врезался в потолок. Затем немного опустился и снова ударился в потолок, затем еще и еще. Во взгляде директора, обращенном сверху на Дашу, лютая злоба смешалась со страхом. Он собрал в кулак остатки своей воли.
Изо рта, из глаз, из ушей директора повалил вдруг белый туман. В тумане этом тело Ивана Гавриловича стало растворяться и таять, а глаза сделались огромными и вспыхнули мерцающим потусторонним светом. Дашу пронзил могильный холод. “Ну прямо! – шепнул невидимый Глеб. – Эту птичку мы из пальца подстрелим. Сделай ему “бах”!”
– Ну прямо! – топнула ногой коченеющая Даша. – Да я тебя, гадина, из пальца подстрелю! – Она сжала кулак, выставив палец, как дуло пистолета, прицелилась и произнесла: – Бах-бах!
В клубах колдовского тумана словно что-то взорвалось. В теле Белого призрака зазмеились фиолетовые молнии. Он задергался весь и задрожал, вновь обретая человеческую плоть. И наконец, полностью обратившись в седого старичка директора, рухнул сверху на письменный стол, весь в ожогах и в черной копоти.
– Кто ты? – спросил он в ужасе.
Даша протянула руку в его сторону. Из кармана директорских брюк вылетел ключ и опустился к ней на ладонь.
– Я же сказала: я ведьма. Тупой, что ли? – Даша открыла ключом дверь кабинета и на пороге обернулась. – Олю Самарскую помнишь? Я за нее с тобой еще не рассчиталась, мой свет. Но потерпи: скоро, очень скоро.
Она вышла, покачивая бедрами.
В коридоре ей встретилась географичка. При виде Даши на лице Галины Даниловны отразилась, как говорится, сложная гамма чувств.
– Как вы… – только и сумела вымолвить она.
– Вот так! – Даша отвесила ей пощечину и, покачивая бедрами, направилась к выходу из школы.
Прижав к битой щеке ладонь, географичка недоверчиво смотрела Даше вслед. Затем она опасливо приблизилась к недавнему месту событий, крадучись пересекла секретарский “предбанник” и осторожно заглянула в кабинет.
Директор лежал на столе – обессиленный и беспомощный. Галина Даниловна сперва обалдело вытаращила на него глаза, потом многообещающе усмехнулась.
– Неужто не сработало? – посочувствовала она, приближаясь к распластанному начальнику.
С трудом шевельнув рукой, Иван Гаврилович прошептал:
– Пошла вон.
– Сейчас, – ответила географичка и плюнула ему в лицо. – Только умою тебя чуток, – она плюнула еще раз, – и пойду смотреть мексиканский сериал. Вот тебе за Семена. И еще за Семена, – плевок следовал за плевком, и лицо директора обрастало ими, точно лишаем, – а это за меня, за страхи мои ночные…
Силы Белого призрака восстанавливались медленно, и Галина Даниловна плевала в него, пока хватало слюны. А слюны у нее в запасе было изрядно.
Схватка с директором Дашу так раззадорила, что она категорически отказывалась покидать поле сражения.
– Я просто обязана врезать сенатору Колмену! – заявила она, сверкая глазами.
– Фиг тебе, – раздраженно ответил Глеб.
Они мчались в “жигуленке” за Ильей, который по утвержденному сценарию должен был сегодня пугать сенатора. Даша полуобернулась к Глебу.
– Ну почему я не могу пойти с Илюшкой? Хоть один довод!
Обойдя на повороте голубой “лексус”, Глеб сказал:
– Ты свое отыграла, уйди со сцены.
Даша обворожительно улыбнулась.
– На это отвечу так. Во-первых, я все равно уже у них засвечена. Во-вторых, этот скот Колмен приставал ко мне во сне, и я должна лично съездить ему по рылу.
– Ты уже съездила. Причем неслабо.
– Это была самозащита. У меня есть право на контратаку.
Они приближались к дому Ильи. Глеб вздохнул.
– Дашка, отстань.
– Это решающий твой довод? – осведомилась Даша. Тормозя у подъезда, Глеб прикидывал в уме все “за” и “против”.
– Илья не согласится, – подытожил он вслух. – Скажет, опять его в угол задвинули.
Однако Илья, выслушав обе стороны, повел себя неожиданно.
– Дуська должна пойти, – рассудил он. – Я не говорю по-английски, сенатор не говорит по-русски. Она будет переводчицей.
Даша выскочила из машины (благо они еще не отъехали от дома), распахнула заднюю дверцу и, всунувшись, поцеловала Илью в щеку.
– Умница! Идеше коп! [5] – С этими словами она вернулась на место и победоносно взглянула на Глеба. – Вопросы будут, шеф?
Глеб молча завел мотор, и они поехали к “Метрополю”. Даша ликовала, Илья предвкушал приключение. “Детсад какой-то!” – хмурился Глеб. Обсуждая с ними примерный план действий, он особо подчеркнул, что на всю акцию следует затратить не более десяти минут.
Километра за три до “Метрополя” Глеб и Даша поменялись местами: Даша повела машину, а Глеб сел рядом, только уже невидимый. Илья, что называется, кайфовал.
– Никак не привыкну, – признался он. – Чего уж только не насмотрелся вроде, но все-таки… Дуська, а ты?
Сбросив скорость, Даша высматривала место для парковки.
– А я, – сказала она, – по-другому уже этот мир не представляю.
Илья озадаченно почесал бородку.
– Честно?
Даша утвердительно тряхнула “конским хвостом”.
– Сама себе удивляюсь.
– Вон свободное место, не проскочи, – проворчал невидимый Глеб.
В вестибюле “Метрополя” на Илью с Дашей поначалу никто не обратил внимания. Однако у лифта дорогу им преградили два качка в костюмах и при галстуках.
– Простите, вы к кому? – вежливо осведомился один из них.
Может, они были из шестерок змеиной Пирамиды, может, всего лишь из охраны отеля. Это было сейчас не важно. Чем Илья и Даша привлекли их внимание, оставалось только гадать. Но времени на гадание не было.
– Э-э… мы, собственно… – промямлил Илья.
– Отвалите, парни, некогда, – по-английски произнесла Даша.
Невидимый Глеб тем временем вошел в пустой лифт и обернулся. Качки чуть заметно вздрогнули.
Тот, что задал вопрос, удовлетворенно кивнул.
– Спасибо, проходите.
А второй галантно добавил:
– Айм сори, леди. Гоу.
Илья с Дашей проследовали в лифт, и невидимый Глеб нажал кнопку нужного этажа.
– Теряем время, – заметил он с досадой. – Приступайте сразу, без раскачки.
Илья нервно хихикнул:
– Как войдем – сразу по мордасам?
– Ну, в общем, да, – отозвался Глеб. Пытаясь до него дотронуться, Даша попросила:
– Только не отходи от нас.
– Нет, Лосева-Грин, – продолжал хихикать Илья, – он рванет сейчас на стриптиз.
Когда Илья постучал в дверь люкса, лоб его покрылся капельками пота. Но стоявшая за его спиной Даша внешне сохраняла спокойствие.
Дверь им открыл степенный господин в превосходно сшитом костюме. Благоухая дорогим одеколоном, он улыбался так радушно и приветливо, что черная повязка на его глазу казалась вовсе неуместной.
– Прошу, лорд Грин, – проговорил он по-английски, отступая на шаг. Его единственный глаз меж тем впился в лицо Ильи, как пиявка.
“Черт! Он же меня не знает!” – сообразил вдруг невидимый Глеб.
Илья вошел, а за ним – Даша. Она быстро огляделась. Обстановка люкса была такой же, как в ее ночном кошмаре. Даже пейзаж Ван Гога над диваном висел так же – чуть покосившись.
А дальше – весь их план рухнул, события понеслись галопом.
Взгляд сенатора Колмена переместился с Ильи на Дашу и… Улыбка на его лице растаяла, уступив выражению ужаса. С возгласом “О Боже!” сенатор попятился.
– Хм! – удивилась Даша. – Подобного эффекта я еще не производила!
– Встреча в твоем сне, – мигом сообразил Илья. – Твой кошмар превратился в его кошмар.
Это были первые и последние членораздельные слова, которые они произнесли в люксе отеля “Метрополь”.
Продолжая пятиться, сенатор прыгнул вдруг к телефону и сдернул трубку. Илья растерянно приоткрыл рот, из которого внезапно вылетела шаровая молния и взорвалась у сенатора перед носом. То ли от ожога, то ли от испуга сенатор вскрикнул и выпустил из руки телефонную трубку. Илья, надо заметить, испугался не меньше и прикрыл свой рот ладонью.
Тело сенатора тем временем стало удлиняться, испускать черный дым и терять привычные очертания. Затем этот клубящийся сгусток дыма потянулся к вентиляционной решетке: Черный призрак не хотел сражаться, он собирался просто бежать.
Расставив ноги, будто для стрельбы из пистолета, Даша навела на беглеца указательный палец и крикнула: “Бах-бах!”
Черный призрак завизжал, завертелся в воздухе и фосфорически запульсировал, затем опустился на диван под пейзаж Ван Гога. Однако это уже вновь был сенатор Колмен в своем натуральном облике. Целясь в него пальцем, Даша сделала шаг к дивану. Сенатор взирал на нее, точно кролик на удава. Даша вдруг резко чиркнула пальцем по воздуху. И в тот же миг ремень из брюк сенатора пополз по его груди и обвился вокруг горла. Сенатор распахивал рот, как рыба на берегу. Пытаясь избавиться от удавки, он побагровел.
Переглянувшись, Илья и Даша молча направились к двери. Дверь перед ними открылась и, когда они вышли, закрылась сама собой.
Тут сенатор Колмен сдернул наконец с горла ремень и с отвращением швырнул на ковер. Ремень лежал неподвижно, не проявляя никакой агрессивности. Сенатор вновь схватил телефонную трубку и дрожащей рукой кое-как набрал номер. Когда в трубке отозвались, он скороговоркои запричитав:
– Хуан, это была она! Это невыносимо, Хуан! Пора собрать всех наших… Нет-нет, я не смею тебе указывать, Хуан! Просто я на пределе!
И, упав перед телефоном на колени, сенатор заскулил по-собачьи.
“Жигуленок” вела Даша, Илья пристроился с ней рядом. Они столь оживленно обсуждали акцию с сенатором, что не заметили, как Глеб на заднем сиденье обрел видимость. Разглядев наконец его в зеркальце, Даша спросила
– Ну и как мы выступили?
– Блеск! – тихо похвалил Глеб. Он дремал. Илья обернулся:
– Старик, ты чего? Притомился?
– Двенадцать секунд, – сквозь дрему пробормотал Глеб.
– В смысле? – Илья в недоумении перевел взгляд на Дашу.
– Ша, Гольдберг! – прошептала Даша. – Дай ему отдохнуть!
Они продолжали разговор шепотом, однако двенадцати секунд Глебу явно не хватило. Он встрепенулся лишь у дома Ильи и повторил свою похвалу.
– Просто блеск. Получилось лучше, чем я ожидал.
– Посиди в машине, – предложила Даша. – Илюшку я сама провожу.
– Ну прямо! – Глеб приоткрыл дверцу. – Ты, конечно, ведьма, но телохранителем работаю я.
Они проводили Илью вместе, как обычно, до квартиры, затем сразу же поехали к Колесниковым. Даша гнала “жигуленок” с непривычной для себя лихостью, а Глеб дремал на ее плече.
Даша не могла скрыть тревоги.
– Ты в порядке, любовь моя?
– А то! – отозвался Глеб, не разлепляя век. – Еще десять секунд – и порядок.
У дома Колесниковых они опять вышли из машины вместе и поднялись в квартиру. Глеб улыбался и шутил, но, казалось, двигался под наркозом.
Варвара Львовна обрадовалась им обоим. Она уже довольно бодро перемещалась по дому и на Лёню с Гулей не могла нахвалиться. Саша и Таня также выглядели почти счастливыми. Так что крутые представители 9-го “Б” как бы купались в лучах славы. Уводя их с собой, Глеб твердо пообещал старушке в самое ближайшее время сделать наконец в их квартире ремонт.
В машине Лёня и Гуля азартно обменивались шпильками с Дашей, а Глеб вновь дремал на ее плече.
Ведя его к подъезду, Даша предупредила:
– Осторожно, мой маленький, не споткнись.
– Не волнуйся, мамуля, – ответил Глеб, вися на ее плече. – Сейчас приму ледяной душ и рассонюсь.
Но от ледяного душа она его избавила, сразу уложив в постель.
– Спи, мой невидимка, – сказала Даша, покрывая его лицо поцелуями. – Спи семнадцать секунд, потом – еще двадцать и еще пятьдесят.
– Надо бы душ принять… – пробормотал Глеб и заснул.
Посидев с ним какое-то время, Даша взяла телефон, закрылась на кухне и позвонила Стасу на мобильный. Узнав Дашин голос, рыжий победно объявил:
– Вроде достал. Утром еду забирать. Прямо с фургончиком.
– Отлично! – обрадовалась Даша. – А не надуют?
– Завтра увидим.
– Э-э, Стас… Ты меня так не пугай!
Рыжий хохотнул.
– А ты не пугайся. Все будет тип-топ.
– Ой, смотри! Про записи не забыл?
– Помню, Даш, не волнуйся. Утром позвоню.
Положив телефон на холодильник, Даша задумчиво прошлась по кухне. Затем вернулась в комнату, присела на постель и, склонясь над Глебом, прошептала:
– Спи, любовь моя. Ты под охраной.
Телефон верещал на холодильнике. Была суббота, и за окном накрапывал дождь. Весна капризничала.
Звонил олигарх Лосев.
– Если мы срочно не встретимся, хуже будет, – заявил он, не поздоровавшись. По голосу было заметно, что Виталий Петрович нервничал. Очень нервничал.
– Кому? – спросил Глеб.
– Что “кому”?
– Будет хуже.
– Тебе, умник! И Дашке!
– Заботитесь, значит?
– Только о себе! Задницу уже припекает!
– С чего бы? Кризис на бирже?
– Брось придуряться! – Голос Лосева сорвался на крик. – После вчерашних Дашкиных гастролей – сперва в школе твоей, потом в номере сенатора!.. – Олигарх аж задохнулся. – У меня теперь такой геморрой, что… Откуда в ней это взялось?! Ведь с детства ничего похожего не было! Твои небось штучки, паскуда!
Поморщившись, Глеб отодвинул трубку от уха
– Перестаньте визжать, – потребовал он. – Ближе к делу.
Олигарх примолк, пытаясь взять себя в руки.
– Предлагаю сделку, – произнес он почти спокойно. – Давай встретимся, обсудим.
Глеб вздохнул:
– Чему быть, того не миновать.
– Ты о чем? – насторожился Лосев.
– Так, поток сознания. Когда и где, Виталий Петрович?
– В спортзале, где ты ко мне нанимался. Помнишь?
– Конечно.
– Через полчасика успеешь?
– Запросто. Встречать не надо, сам войду.
Положив телефон на холодильник, Глеб кинулся в душ. Затем проглотил кофе сбутербродами и сдернул куртку с вешалки.
Тут в прихожую выбежала Даша.
– Куда? – спросила она, протирая глаза.
– К дяде твоему. – Глеб открыл входную дверь.
– Зачем?
– Чтоб его убить.
Сонливость мигом слетела с Даши. Она посмотрела Глебу в глаза.
– Это надолго?
Стоя у открытой двери, Глеб взглянул на нее с грустью.
– Часа за полтора, думаю, обернусь, – проговорил он, криво усмехаясь. Затем вышел и захлопнул дверь.
Даша стремительно бросилась в ванну, впервые в жизни влезла под ледяной душ и вертелась под ним, пока не посинела. Процедура эта ее чуть-чуть успокоила. А когда она кое-как глотала кофе, телефон на холодильнике зазвонил. Вздрогнув, Даша с опаской взяла трубку.
– Здравствуйте, Дашенька! – услыхала она голос графини. – Могу я поговорить с Глебом Михайловичем?
Даша с облегчением перевела дух.
– Здравствуйте, Наталья Дмитриевна. Его сейчас нет. Передать что-нибудь?
Графиня помедлила с ответом.
– Может, оно и к лучшему. С точки зрения политеса мне следует прежде поговорить с вами.
Даша улыбнулась.
– Вы меня интригуете, Наталья Дмитриевна.
– Очень хотелось бы, Дашенька, чтобы вы интриговали со мной вместе.
– О, я с удовольствием, графиня! Но против кого?
– Против Глеба Михайловича, разумеется.
Даша рассмеялась:
– Думаете, у нас получится?
– Должно получиться, Дашенька. – В голосе графини прозвучало вдруг отчаяние. – Если он откажется принять мою помощь, я… просто не знаю, на что я решусь.
Улыбка сползла с лица Даши.
– Наталья Дмитриевна, может, я сейчас к вам зайду и мы все обсудим?
– Это было бы замечательно. Если у вас найдется для меня время.
Даша покраснела.
– Как вам не совестно, Наталья Дмитриевна? В последние дни, признаться, я немного замоталась, но… Я сию же минуту к вам иду.
– Очень хорошо. Я угощу вас, Дашенька, чем-то особенным.
Положив телефон на стол, Даша направилась к шкафу.
Но телефон зазвонил опять. Даша поспешно вернулась. На сей раз звонил Стас.
– Всё отлично, – бодро сообщил он. – Аппаратура классная. Она уже у меня, можешь не волноваться.
– Слава Богу! – обрадовалась Даша. – Умница, рыжик!
– Да ладно, – заскромничал Стас. – Лишь бы сработало.
Даша вздохнула:
– Обязано сработать. Сохраняй готовность номер один.
Рыжий хохотнул:
– Атаманша прямо! Глеб по-прежнему не в курсе?
– Разумеется, нет. Наверняка он заартачится и вообще запретит… Стас, ты меня не продашь?
Рыжий помолчал, затем хмуро потребовал:
– Ну-ка скажи “ластик”!
Дашины губы растянулись в улыбку.
– Ластик. Извини.
– Тогда пока. Готовность номер один.
Стас дал отбой.
Даша отложила телефон и, не переставая улыбаться, вошла наконец в шкаф.
В окрестностях спортзала мордоворотов было столько – яблоку упасть негде. Убивать их, калечить и даже вступать с ними в пререкания в планы Глеба не входило. Поэтому он, сделавшись невидимым, миновал все препятствия и без труда попал в то помещение, где олигарх Лосев в белом кимоно крутил педали на велосипедном тренажере. Заметив приоткрывшуюся дверь, Виталий Петрович скосил на нее свои красновато-серые глаза и буркнул:
– Подоприте стулом. Пускай постучит.
Толян и Толян Большой наперегонки бросились выполнять волю хозяина. В зале все было таким же, как три недели назад. Не хватало лишь могучей фигуры Стаса, молотящего мешок. Впрочем, его отсутствие, похоже, никого тут не волновало.
Олигарх крутил педали, поглядывая на часы. Толян подал ему полотенце и заискивающе проговорил:
– Сейчас подъедет, никуда не денется.
– Уже подъехал, – отозвался Глеб, как бы возникая из воздуха. – И зря, Толян, ты попался мне на глаза. Ведь я предупреждал.
Появление Глеба впечатление произвело на всех разное. Толян Большой, вздрогнув, попятился к двери. Толян обыкновенный поражен был чуть меньше и, несмотря на испуг, пытался хорохориться.
– Как бы сам не огреб! – огрызнулся он, бросив преданный взгляд на хозяина.
А хозяин меж тем ошеломлен был более всех и тщетно пытался это скрыть. Он слез с тренажера и встал перед Глебом, сверкая потной лысиной. Вдавленные его зрачки суетливо перемещались с предмета на предмет, а пухлые пальцы теребили висящее на шее полотенце.
– Короче, так, – произнес он с апломбом, – предлагаю сделку. Хоть выбора у тебя в общем-то нет…
– Где брат твой, сволочь? – перебил Глеб, глядя на него в упор.
Лысина олигарха стала наливаться кровью. Но не от страха – от злобы. Мандраж его внезапно прошел.
– В яме с червями! – заорал он, нацелив в лицо Глеба свои жуткие зрачки. – Там, где завтра будешь ты, если не отдашь мне племянницу и не свалишь из России! Я тебя увольняю, колдунок сраный!
Глеб прыснул:
– Только и всего? Дешево я отделался. Если у вашей Змеи такие “клыки”, похоже, ей пора к дантисту.
Олигарх застыл, точно пыльным мешком ударенный. Оба Толяна замерли у двери, боясь вмешаться и не рискуя бежать. Они собирались выяснить, чья возьмет.
– Ах ты… крысеныш! – прошипел Виталий Петрович, теряя над собой контроль. Глаза его налились кровью. – Да я из тебя сейчас все дерьмо…
– Начинай, тварь! – Глеб взглянул на часы. – Через пять минут башка твоя лопнет!
Глаза Лосева сделались совсем красными. Набрав в грудь воздуха, он дунул в сторону Глеба. Изо рта олигарха вылетело багровое пламя, принявшее форму кобры, которая на мгновение зависла над Глебом, затем молниеносно ринулась ему в лицо. Глеб едва заметно уклонился.
Два Толяна у двери издали нечто вроде писка.
Промахнувшись, огненная кобра подобралась и приготовилась к новой атаке. Виталий Лосев наступал, выпучив глаза и разинув рот, из которого, извиваясь, проистекала багровая смертоносная гадина. Глеб стоял, не шевелясь. И когда кобра вновь атаковала, он выставил перед ней открытую ладонь. Кобра остановилась в броске, будто натолкнулась на препятствие, затрепыхалась, задергалась и вдруг, развернувшись, метнулась головой в открытый рот олигарха. Виталия Петровича швырнуло на лежащие в углу маты. Он завертелся волчком и забился в судорогах. Запахло паленым.
Два Толяна застыли у двери, как соляные столбы.
Справившись наконец с судорогами, олигарх встал на четвереньки и прохрипел:
– Ладно, ублюдок, сыграем всерьез.
Глеб постучал пальцем по стеклу своих часов.
– Оставь дешевые эффекты. У тебя меньше двух минут.
Стоя на четвереньках, олигарх принялся раскачиваться и двигать головой так, будто роет носом землю. Лицо его стало вытягиваться, превращаясь на глазах в свиное рыло с двумя острыми клыками. Кимоно затрещало на нем и грудой лоскутов свалилось на пол. Руки и ноги Виталия Петровича преобразились в четыре мощные конечности, опирающиеся на копыта, а тело моментально обросло жесткой серой щетиной. Краса и гордость российского бизнеса превратился в огромного злобного кабана.
– А если с тобой что-нибудь? Я даже подумать об этом не могу!.. Ну всё, всё. Я же умная, ты знаешь. Обещаю, что не попадусь.
Глеб перевел дух.
– Просто права не имеешь. Мы обязаны опережать их на шаг.
И он рассказал ей о смерти учителя физкультуры и о нападении на квартиру Колесниковых. После второго рассказа Даша невольно прыснула.
– Ай да Майкл! Ай да терминатор! – И тут же нахмурилась. – Думаешь, этот налет – случайность?
Глеб пожал плечами:
– Уверенности нет, но похоже.
– А по поводу физкультурника…
– Вот тут никаких сомнений. И сейчас мы эту мразь пощекочем. Жаль, не до смерти. Но, Дашка, не зарывайся: на все про все – несколько минут.
И они подробно обсудили, как Даше следует себя вести.
Припарковался Глеб в узком переулочке, метров за пятьсот до школы. Только лишь они вышли из “жигуленка”, Глеб исчез. Даша в панике стала озираться.
– Ты здесь? – спросила она тихо. Голос Глеба раздался рядом:
– Здесь, родная. Конечно, здесь.
– Не отходи от меня ни на дюйм: я боюсь, – призналась Даша и направилась к школе.
Географичка встретила ее у входа. Она была в облегающем платье цвета кумача, и ее густо накрашенные губы пламенели, как лесной пожар. Но лицо Галины Даниловны выглядело бледным и осунувшимся, а глаза воровато бегали.
– Что-то вы долго, – упрекнула она Дашу. – Не очень торопились, видать.
Даша взглянула на нее в упор.
– Он жив?
Географичка потупилась.
– На данный момент вроде бы…
Они вошли внутрь здания. В школе было тихо и безлюдно. Одинокая уборщица, орудовавшая шваброй, лишь подчеркивала пустынность многочисленных помещений. Невидимый Глеб коснулся губами Дашиной щеки.
– Ну? – вздохнула Даша. – Куда идти?
– Я покажу, – сказала географичка и двинулась вверх по лестнице. У дверей кабинета директора она остановилась и уперлась взглядом в пол. – Заходите, он там.
Невидимый Глеб скользнул в комнатку секретаря. Даша вошла за ним. Галина Даниловна осталась в коридоре.
Дверь кабинета Даша отворила без стука: коли там умирающий – не до церемоний. И вновь Глеб прошмыгнул в дверь прежде Даши. Директор сидел за столом и листал бумаги, делая в них пометки. При появлении Даши он поднял глаза, но посмотрел не на нее, а настороженно оглядел комнату. Не заметив ничего подозрительного, он удовлетворенно усмехнулся.
– Где он? – холодно осведомилась Даша.
– А черт его знает, – ответил директор.
Дверь за Дашиной спиной закрылась, ключ сам собой повернулся в замке и, взвившись в воздух, влетел в карман директорских брюк. Директор с ухмылкой взирал на Дашу, и подвижные его глазки светились торжеством садиста. Даша снова ощутила прикосновение Глеба к своей щеке.
– Наврали, значит, – сказала она и, подвинув ногой стул, преспокойно на него уселась. – Придется вас наказать, дедуля.
Директор расхохотался:
– Да ну? И как вы это сделаете?
– Легко. Я же все-таки ведьма.
Давясь хохотом, директор замахал на нее руками:
– Прекратите!.. Уморите, ей-богу!..
– Интересно, что здесь смешного? – как бы обиделась Даша.
Резко оборвав смех, директор прошипел:
– Если б, сучка, ты была ведьмой, твой дядя давно бы тебя приспособил. Хватит болтать и слушай внимательно: сделаешь, как я велю, останешься жива. Может быть.
– Да неужели?! – Даша встала, оперлась руками о стол и впилась взглядом в лицо директора. Глаза ее сверкали от ярости. – Шел бы ты в задницу, дешевка! Там твое место!
Директор также приподнялся в кресле.
– Что ж, приступим, – процедил он сквозь зубы. Авторучка, лежащая на его бумагах, взлетела к потолку и превратилась в маленькую злобную тварь, напоминающую дракона. Тварь эта, оскалив зубастую пасть, ринулась сверху на Дашу. Вскрикнув, Даша заслонила лицо рукой. И от зеленого колечка-вьюнка на ее пальце вылетел крошечный светящийся листок и угодил в оскаленную пасть дракончика. Тварь сбилась с направления, завертелась в воздухе юлой и, бросившись вдруг на директора, принялась грызть его ухо. На пол закапала кровь. Директор взвыл, сжал дракончика в кулаке, и тот исчез в огненной вспышке.
– Вот, значит, как?! – завизжал директор, ошеломленно глядя на Дашу. – Ладно, переговоры закончены!
Даша почувствовала, как ноги отделяются от пола и неведомая сила тащит ее вверх. Но на высоте двух-трех сантиметров сила эта внезапно иссякла, и Даша твердо встала на пол. Лицо директора исказилось от напряжения, но Даша как стояла, так и продолжала стоять. Зато сам Иван Гаврилович вылетел вдруг из кресла, будто катапультировался, и головой врезался в потолок. Затем немного опустился и снова ударился в потолок, затем еще и еще. Во взгляде директора, обращенном сверху на Дашу, лютая злоба смешалась со страхом. Он собрал в кулак остатки своей воли.
Изо рта, из глаз, из ушей директора повалил вдруг белый туман. В тумане этом тело Ивана Гавриловича стало растворяться и таять, а глаза сделались огромными и вспыхнули мерцающим потусторонним светом. Дашу пронзил могильный холод. “Ну прямо! – шепнул невидимый Глеб. – Эту птичку мы из пальца подстрелим. Сделай ему “бах”!”
– Ну прямо! – топнула ногой коченеющая Даша. – Да я тебя, гадина, из пальца подстрелю! – Она сжала кулак, выставив палец, как дуло пистолета, прицелилась и произнесла: – Бах-бах!
В клубах колдовского тумана словно что-то взорвалось. В теле Белого призрака зазмеились фиолетовые молнии. Он задергался весь и задрожал, вновь обретая человеческую плоть. И наконец, полностью обратившись в седого старичка директора, рухнул сверху на письменный стол, весь в ожогах и в черной копоти.
– Кто ты? – спросил он в ужасе.
Даша протянула руку в его сторону. Из кармана директорских брюк вылетел ключ и опустился к ней на ладонь.
– Я же сказала: я ведьма. Тупой, что ли? – Даша открыла ключом дверь кабинета и на пороге обернулась. – Олю Самарскую помнишь? Я за нее с тобой еще не рассчиталась, мой свет. Но потерпи: скоро, очень скоро.
Она вышла, покачивая бедрами.
В коридоре ей встретилась географичка. При виде Даши на лице Галины Даниловны отразилась, как говорится, сложная гамма чувств.
– Как вы… – только и сумела вымолвить она.
– Вот так! – Даша отвесила ей пощечину и, покачивая бедрами, направилась к выходу из школы.
Прижав к битой щеке ладонь, географичка недоверчиво смотрела Даше вслед. Затем она опасливо приблизилась к недавнему месту событий, крадучись пересекла секретарский “предбанник” и осторожно заглянула в кабинет.
Директор лежал на столе – обессиленный и беспомощный. Галина Даниловна сперва обалдело вытаращила на него глаза, потом многообещающе усмехнулась.
– Неужто не сработало? – посочувствовала она, приближаясь к распластанному начальнику.
С трудом шевельнув рукой, Иван Гаврилович прошептал:
– Пошла вон.
– Сейчас, – ответила географичка и плюнула ему в лицо. – Только умою тебя чуток, – она плюнула еще раз, – и пойду смотреть мексиканский сериал. Вот тебе за Семена. И еще за Семена, – плевок следовал за плевком, и лицо директора обрастало ими, точно лишаем, – а это за меня, за страхи мои ночные…
Силы Белого призрака восстанавливались медленно, и Галина Даниловна плевала в него, пока хватало слюны. А слюны у нее в запасе было изрядно.
Схватка с директором Дашу так раззадорила, что она категорически отказывалась покидать поле сражения.
– Я просто обязана врезать сенатору Колмену! – заявила она, сверкая глазами.
– Фиг тебе, – раздраженно ответил Глеб.
Они мчались в “жигуленке” за Ильей, который по утвержденному сценарию должен был сегодня пугать сенатора. Даша полуобернулась к Глебу.
– Ну почему я не могу пойти с Илюшкой? Хоть один довод!
Обойдя на повороте голубой “лексус”, Глеб сказал:
– Ты свое отыграла, уйди со сцены.
Даша обворожительно улыбнулась.
– На это отвечу так. Во-первых, я все равно уже у них засвечена. Во-вторых, этот скот Колмен приставал ко мне во сне, и я должна лично съездить ему по рылу.
– Ты уже съездила. Причем неслабо.
– Это была самозащита. У меня есть право на контратаку.
Они приближались к дому Ильи. Глеб вздохнул.
– Дашка, отстань.
– Это решающий твой довод? – осведомилась Даша. Тормозя у подъезда, Глеб прикидывал в уме все “за” и “против”.
– Илья не согласится, – подытожил он вслух. – Скажет, опять его в угол задвинули.
Однако Илья, выслушав обе стороны, повел себя неожиданно.
– Дуська должна пойти, – рассудил он. – Я не говорю по-английски, сенатор не говорит по-русски. Она будет переводчицей.
Даша выскочила из машины (благо они еще не отъехали от дома), распахнула заднюю дверцу и, всунувшись, поцеловала Илью в щеку.
– Умница! Идеше коп! [5] – С этими словами она вернулась на место и победоносно взглянула на Глеба. – Вопросы будут, шеф?
Глеб молча завел мотор, и они поехали к “Метрополю”. Даша ликовала, Илья предвкушал приключение. “Детсад какой-то!” – хмурился Глеб. Обсуждая с ними примерный план действий, он особо подчеркнул, что на всю акцию следует затратить не более десяти минут.
Километра за три до “Метрополя” Глеб и Даша поменялись местами: Даша повела машину, а Глеб сел рядом, только уже невидимый. Илья, что называется, кайфовал.
– Никак не привыкну, – признался он. – Чего уж только не насмотрелся вроде, но все-таки… Дуська, а ты?
Сбросив скорость, Даша высматривала место для парковки.
– А я, – сказала она, – по-другому уже этот мир не представляю.
Илья озадаченно почесал бородку.
– Честно?
Даша утвердительно тряхнула “конским хвостом”.
– Сама себе удивляюсь.
– Вон свободное место, не проскочи, – проворчал невидимый Глеб.
В вестибюле “Метрополя” на Илью с Дашей поначалу никто не обратил внимания. Однако у лифта дорогу им преградили два качка в костюмах и при галстуках.
– Простите, вы к кому? – вежливо осведомился один из них.
Может, они были из шестерок змеиной Пирамиды, может, всего лишь из охраны отеля. Это было сейчас не важно. Чем Илья и Даша привлекли их внимание, оставалось только гадать. Но времени на гадание не было.
– Э-э… мы, собственно… – промямлил Илья.
– Отвалите, парни, некогда, – по-английски произнесла Даша.
Невидимый Глеб тем временем вошел в пустой лифт и обернулся. Качки чуть заметно вздрогнули.
Тот, что задал вопрос, удовлетворенно кивнул.
– Спасибо, проходите.
А второй галантно добавил:
– Айм сори, леди. Гоу.
Илья с Дашей проследовали в лифт, и невидимый Глеб нажал кнопку нужного этажа.
– Теряем время, – заметил он с досадой. – Приступайте сразу, без раскачки.
Илья нервно хихикнул:
– Как войдем – сразу по мордасам?
– Ну, в общем, да, – отозвался Глеб. Пытаясь до него дотронуться, Даша попросила:
– Только не отходи от нас.
– Нет, Лосева-Грин, – продолжал хихикать Илья, – он рванет сейчас на стриптиз.
Когда Илья постучал в дверь люкса, лоб его покрылся капельками пота. Но стоявшая за его спиной Даша внешне сохраняла спокойствие.
Дверь им открыл степенный господин в превосходно сшитом костюме. Благоухая дорогим одеколоном, он улыбался так радушно и приветливо, что черная повязка на его глазу казалась вовсе неуместной.
– Прошу, лорд Грин, – проговорил он по-английски, отступая на шаг. Его единственный глаз меж тем впился в лицо Ильи, как пиявка.
“Черт! Он же меня не знает!” – сообразил вдруг невидимый Глеб.
Илья вошел, а за ним – Даша. Она быстро огляделась. Обстановка люкса была такой же, как в ее ночном кошмаре. Даже пейзаж Ван Гога над диваном висел так же – чуть покосившись.
А дальше – весь их план рухнул, события понеслись галопом.
Взгляд сенатора Колмена переместился с Ильи на Дашу и… Улыбка на его лице растаяла, уступив выражению ужаса. С возгласом “О Боже!” сенатор попятился.
– Хм! – удивилась Даша. – Подобного эффекта я еще не производила!
– Встреча в твоем сне, – мигом сообразил Илья. – Твой кошмар превратился в его кошмар.
Это были первые и последние членораздельные слова, которые они произнесли в люксе отеля “Метрополь”.
Продолжая пятиться, сенатор прыгнул вдруг к телефону и сдернул трубку. Илья растерянно приоткрыл рот, из которого внезапно вылетела шаровая молния и взорвалась у сенатора перед носом. То ли от ожога, то ли от испуга сенатор вскрикнул и выпустил из руки телефонную трубку. Илья, надо заметить, испугался не меньше и прикрыл свой рот ладонью.
Тело сенатора тем временем стало удлиняться, испускать черный дым и терять привычные очертания. Затем этот клубящийся сгусток дыма потянулся к вентиляционной решетке: Черный призрак не хотел сражаться, он собирался просто бежать.
Расставив ноги, будто для стрельбы из пистолета, Даша навела на беглеца указательный палец и крикнула: “Бах-бах!”
Черный призрак завизжал, завертелся в воздухе и фосфорически запульсировал, затем опустился на диван под пейзаж Ван Гога. Однако это уже вновь был сенатор Колмен в своем натуральном облике. Целясь в него пальцем, Даша сделала шаг к дивану. Сенатор взирал на нее, точно кролик на удава. Даша вдруг резко чиркнула пальцем по воздуху. И в тот же миг ремень из брюк сенатора пополз по его груди и обвился вокруг горла. Сенатор распахивал рот, как рыба на берегу. Пытаясь избавиться от удавки, он побагровел.
Переглянувшись, Илья и Даша молча направились к двери. Дверь перед ними открылась и, когда они вышли, закрылась сама собой.
Тут сенатор Колмен сдернул наконец с горла ремень и с отвращением швырнул на ковер. Ремень лежал неподвижно, не проявляя никакой агрессивности. Сенатор вновь схватил телефонную трубку и дрожащей рукой кое-как набрал номер. Когда в трубке отозвались, он скороговоркои запричитав:
– Хуан, это была она! Это невыносимо, Хуан! Пора собрать всех наших… Нет-нет, я не смею тебе указывать, Хуан! Просто я на пределе!
И, упав перед телефоном на колени, сенатор заскулил по-собачьи.
“Жигуленок” вела Даша, Илья пристроился с ней рядом. Они столь оживленно обсуждали акцию с сенатором, что не заметили, как Глеб на заднем сиденье обрел видимость. Разглядев наконец его в зеркальце, Даша спросила
– Ну и как мы выступили?
– Блеск! – тихо похвалил Глеб. Он дремал. Илья обернулся:
– Старик, ты чего? Притомился?
– Двенадцать секунд, – сквозь дрему пробормотал Глеб.
– В смысле? – Илья в недоумении перевел взгляд на Дашу.
– Ша, Гольдберг! – прошептала Даша. – Дай ему отдохнуть!
Они продолжали разговор шепотом, однако двенадцати секунд Глебу явно не хватило. Он встрепенулся лишь у дома Ильи и повторил свою похвалу.
– Просто блеск. Получилось лучше, чем я ожидал.
– Посиди в машине, – предложила Даша. – Илюшку я сама провожу.
– Ну прямо! – Глеб приоткрыл дверцу. – Ты, конечно, ведьма, но телохранителем работаю я.
Они проводили Илью вместе, как обычно, до квартиры, затем сразу же поехали к Колесниковым. Даша гнала “жигуленок” с непривычной для себя лихостью, а Глеб дремал на ее плече.
Даша не могла скрыть тревоги.
– Ты в порядке, любовь моя?
– А то! – отозвался Глеб, не разлепляя век. – Еще десять секунд – и порядок.
У дома Колесниковых они опять вышли из машины вместе и поднялись в квартиру. Глеб улыбался и шутил, но, казалось, двигался под наркозом.
Варвара Львовна обрадовалась им обоим. Она уже довольно бодро перемещалась по дому и на Лёню с Гулей не могла нахвалиться. Саша и Таня также выглядели почти счастливыми. Так что крутые представители 9-го “Б” как бы купались в лучах славы. Уводя их с собой, Глеб твердо пообещал старушке в самое ближайшее время сделать наконец в их квартире ремонт.
В машине Лёня и Гуля азартно обменивались шпильками с Дашей, а Глеб вновь дремал на ее плече.
Ведя его к подъезду, Даша предупредила:
– Осторожно, мой маленький, не споткнись.
– Не волнуйся, мамуля, – ответил Глеб, вися на ее плече. – Сейчас приму ледяной душ и рассонюсь.
Но от ледяного душа она его избавила, сразу уложив в постель.
– Спи, мой невидимка, – сказала Даша, покрывая его лицо поцелуями. – Спи семнадцать секунд, потом – еще двадцать и еще пятьдесят.
– Надо бы душ принять… – пробормотал Глеб и заснул.
Посидев с ним какое-то время, Даша взяла телефон, закрылась на кухне и позвонила Стасу на мобильный. Узнав Дашин голос, рыжий победно объявил:
– Вроде достал. Утром еду забирать. Прямо с фургончиком.
– Отлично! – обрадовалась Даша. – А не надуют?
– Завтра увидим.
– Э-э, Стас… Ты меня так не пугай!
Рыжий хохотнул.
– А ты не пугайся. Все будет тип-топ.
– Ой, смотри! Про записи не забыл?
– Помню, Даш, не волнуйся. Утром позвоню.
Положив телефон на холодильник, Даша задумчиво прошлась по кухне. Затем вернулась в комнату, присела на постель и, склонясь над Глебом, прошептала:
– Спи, любовь моя. Ты под охраной.
Глава четвертая
Даша легла лишь глубокой ночью, обняла спящего Глеба и заснула так крепко, что телефонного звонка даже не услышала. Зато Глеб проснулся мигом, вскочил, свежий как огурчик, и ринулся на кухню.Телефон верещал на холодильнике. Была суббота, и за окном накрапывал дождь. Весна капризничала.
Звонил олигарх Лосев.
– Если мы срочно не встретимся, хуже будет, – заявил он, не поздоровавшись. По голосу было заметно, что Виталий Петрович нервничал. Очень нервничал.
– Кому? – спросил Глеб.
– Что “кому”?
– Будет хуже.
– Тебе, умник! И Дашке!
– Заботитесь, значит?
– Только о себе! Задницу уже припекает!
– С чего бы? Кризис на бирже?
– Брось придуряться! – Голос Лосева сорвался на крик. – После вчерашних Дашкиных гастролей – сперва в школе твоей, потом в номере сенатора!.. – Олигарх аж задохнулся. – У меня теперь такой геморрой, что… Откуда в ней это взялось?! Ведь с детства ничего похожего не было! Твои небось штучки, паскуда!
Поморщившись, Глеб отодвинул трубку от уха
– Перестаньте визжать, – потребовал он. – Ближе к делу.
Олигарх примолк, пытаясь взять себя в руки.
– Предлагаю сделку, – произнес он почти спокойно. – Давай встретимся, обсудим.
Глеб вздохнул:
– Чему быть, того не миновать.
– Ты о чем? – насторожился Лосев.
– Так, поток сознания. Когда и где, Виталий Петрович?
– В спортзале, где ты ко мне нанимался. Помнишь?
– Конечно.
– Через полчасика успеешь?
– Запросто. Встречать не надо, сам войду.
Положив телефон на холодильник, Глеб кинулся в душ. Затем проглотил кофе сбутербродами и сдернул куртку с вешалки.
Тут в прихожую выбежала Даша.
– Куда? – спросила она, протирая глаза.
– К дяде твоему. – Глеб открыл входную дверь.
– Зачем?
– Чтоб его убить.
Сонливость мигом слетела с Даши. Она посмотрела Глебу в глаза.
– Это надолго?
Стоя у открытой двери, Глеб взглянул на нее с грустью.
– Часа за полтора, думаю, обернусь, – проговорил он, криво усмехаясь. Затем вышел и захлопнул дверь.
Даша стремительно бросилась в ванну, впервые в жизни влезла под ледяной душ и вертелась под ним, пока не посинела. Процедура эта ее чуть-чуть успокоила. А когда она кое-как глотала кофе, телефон на холодильнике зазвонил. Вздрогнув, Даша с опаской взяла трубку.
– Здравствуйте, Дашенька! – услыхала она голос графини. – Могу я поговорить с Глебом Михайловичем?
Даша с облегчением перевела дух.
– Здравствуйте, Наталья Дмитриевна. Его сейчас нет. Передать что-нибудь?
Графиня помедлила с ответом.
– Может, оно и к лучшему. С точки зрения политеса мне следует прежде поговорить с вами.
Даша улыбнулась.
– Вы меня интригуете, Наталья Дмитриевна.
– Очень хотелось бы, Дашенька, чтобы вы интриговали со мной вместе.
– О, я с удовольствием, графиня! Но против кого?
– Против Глеба Михайловича, разумеется.
Даша рассмеялась:
– Думаете, у нас получится?
– Должно получиться, Дашенька. – В голосе графини прозвучало вдруг отчаяние. – Если он откажется принять мою помощь, я… просто не знаю, на что я решусь.
Улыбка сползла с лица Даши.
– Наталья Дмитриевна, может, я сейчас к вам зайду и мы все обсудим?
– Это было бы замечательно. Если у вас найдется для меня время.
Даша покраснела.
– Как вам не совестно, Наталья Дмитриевна? В последние дни, признаться, я немного замоталась, но… Я сию же минуту к вам иду.
– Очень хорошо. Я угощу вас, Дашенька, чем-то особенным.
Положив телефон на стол, Даша направилась к шкафу.
Но телефон зазвонил опять. Даша поспешно вернулась. На сей раз звонил Стас.
– Всё отлично, – бодро сообщил он. – Аппаратура классная. Она уже у меня, можешь не волноваться.
– Слава Богу! – обрадовалась Даша. – Умница, рыжик!
– Да ладно, – заскромничал Стас. – Лишь бы сработало.
Даша вздохнула:
– Обязано сработать. Сохраняй готовность номер один.
Рыжий хохотнул:
– Атаманша прямо! Глеб по-прежнему не в курсе?
– Разумеется, нет. Наверняка он заартачится и вообще запретит… Стас, ты меня не продашь?
Рыжий помолчал, затем хмуро потребовал:
– Ну-ка скажи “ластик”!
Дашины губы растянулись в улыбку.
– Ластик. Извини.
– Тогда пока. Готовность номер один.
Стас дал отбой.
Даша отложила телефон и, не переставая улыбаться, вошла наконец в шкаф.
В окрестностях спортзала мордоворотов было столько – яблоку упасть негде. Убивать их, калечить и даже вступать с ними в пререкания в планы Глеба не входило. Поэтому он, сделавшись невидимым, миновал все препятствия и без труда попал в то помещение, где олигарх Лосев в белом кимоно крутил педали на велосипедном тренажере. Заметив приоткрывшуюся дверь, Виталий Петрович скосил на нее свои красновато-серые глаза и буркнул:
– Подоприте стулом. Пускай постучит.
Толян и Толян Большой наперегонки бросились выполнять волю хозяина. В зале все было таким же, как три недели назад. Не хватало лишь могучей фигуры Стаса, молотящего мешок. Впрочем, его отсутствие, похоже, никого тут не волновало.
Олигарх крутил педали, поглядывая на часы. Толян подал ему полотенце и заискивающе проговорил:
– Сейчас подъедет, никуда не денется.
– Уже подъехал, – отозвался Глеб, как бы возникая из воздуха. – И зря, Толян, ты попался мне на глаза. Ведь я предупреждал.
Появление Глеба впечатление произвело на всех разное. Толян Большой, вздрогнув, попятился к двери. Толян обыкновенный поражен был чуть меньше и, несмотря на испуг, пытался хорохориться.
– Как бы сам не огреб! – огрызнулся он, бросив преданный взгляд на хозяина.
А хозяин меж тем ошеломлен был более всех и тщетно пытался это скрыть. Он слез с тренажера и встал перед Глебом, сверкая потной лысиной. Вдавленные его зрачки суетливо перемещались с предмета на предмет, а пухлые пальцы теребили висящее на шее полотенце.
– Короче, так, – произнес он с апломбом, – предлагаю сделку. Хоть выбора у тебя в общем-то нет…
– Где брат твой, сволочь? – перебил Глеб, глядя на него в упор.
Лысина олигарха стала наливаться кровью. Но не от страха – от злобы. Мандраж его внезапно прошел.
– В яме с червями! – заорал он, нацелив в лицо Глеба свои жуткие зрачки. – Там, где завтра будешь ты, если не отдашь мне племянницу и не свалишь из России! Я тебя увольняю, колдунок сраный!
Глеб прыснул:
– Только и всего? Дешево я отделался. Если у вашей Змеи такие “клыки”, похоже, ей пора к дантисту.
Олигарх застыл, точно пыльным мешком ударенный. Оба Толяна замерли у двери, боясь вмешаться и не рискуя бежать. Они собирались выяснить, чья возьмет.
– Ах ты… крысеныш! – прошипел Виталий Петрович, теряя над собой контроль. Глаза его налились кровью. – Да я из тебя сейчас все дерьмо…
– Начинай, тварь! – Глеб взглянул на часы. – Через пять минут башка твоя лопнет!
Глаза Лосева сделались совсем красными. Набрав в грудь воздуха, он дунул в сторону Глеба. Изо рта олигарха вылетело багровое пламя, принявшее форму кобры, которая на мгновение зависла над Глебом, затем молниеносно ринулась ему в лицо. Глеб едва заметно уклонился.
Два Толяна у двери издали нечто вроде писка.
Промахнувшись, огненная кобра подобралась и приготовилась к новой атаке. Виталий Лосев наступал, выпучив глаза и разинув рот, из которого, извиваясь, проистекала багровая смертоносная гадина. Глеб стоял, не шевелясь. И когда кобра вновь атаковала, он выставил перед ней открытую ладонь. Кобра остановилась в броске, будто натолкнулась на препятствие, затрепыхалась, задергалась и вдруг, развернувшись, метнулась головой в открытый рот олигарха. Виталия Петровича швырнуло на лежащие в углу маты. Он завертелся волчком и забился в судорогах. Запахло паленым.
Два Толяна застыли у двери, как соляные столбы.
Справившись наконец с судорогами, олигарх встал на четвереньки и прохрипел:
– Ладно, ублюдок, сыграем всерьез.
Глеб постучал пальцем по стеклу своих часов.
– Оставь дешевые эффекты. У тебя меньше двух минут.
Стоя на четвереньках, олигарх принялся раскачиваться и двигать головой так, будто роет носом землю. Лицо его стало вытягиваться, превращаясь на глазах в свиное рыло с двумя острыми клыками. Кимоно затрещало на нем и грудой лоскутов свалилось на пол. Руки и ноги Виталия Петровича преобразились в четыре мощные конечности, опирающиеся на копыта, а тело моментально обросло жесткой серой щетиной. Краса и гордость российского бизнеса превратился в огромного злобного кабана.