Страница:
Он вовсе не склонен был к безоглядному бегству и, собрав своих людей, весьма умело повел их на прорыв.
Людмила подняла голову, заслышав автоматные очереди и взрывы мин. Она надеялась, что с гибелью тролля противник прекратит боевые действия, ибо не знала, какого рода людей вербовал тролль в «апокалиптическую бригаду». Она пригнулась: минометы, пулеметы и «Драконы» второго взвода открыли ответный огонь по наступающим. Уцелевших бойцов трех высадившихся на горе усиленных взводов теперь едва бы хватило на формирование обычного взвода, но немедленно отступить они не могли — слишком много оказалось раненых, которых надо было вынести из боя.
— «Пехота», говорит «Хитрый Игрок»! — крикнула Людмила в микрофон, чтобы быть услышанной сквозь треск перестрелки. — Как у вас дела?
— «Хитрый Игрок», «Пехота» застряла. — Если Грант и удивился, услышав голос Людмилы вместо голоса Эстона или Абернати, он ничем не выдал этого. — У нас остался один бронетранспортер. Потери составляют шестьдесят процентов личного состава, лес вокруг нас горит.
— «Пехота», вы можете вынести раненых?
— Можем, «Хитрый Игрок».
— Выходите из боя, «Пехота». Отрапортуйте, когда доберетесь до… — она склонилась над картой, — пункта «Виктор Четыре». Подтвердите.
— «Хитрый Игрок», «Пехота» поняла. Отходим к пункту «Виктор Четыре» и рапортуем.
— Удачи, «Пехота». — Людмила щелкнула переключателем рации. — «Ромео Один», говорит «Хитрый Игрок». Вы еще здесь?
— «Хитрый Игрок», говорит «Ромео Один». Рад вас слышать. Чем мы можем помочь?
— Ждите приказа, «Ромео Один». Мы найдем для вас цели.
Она оборвала разговор: в занятый ею окоп спрыгнул сержант Эрнест Колдвелл. С ним появились еще два уцелевших бойца.
— «Ромео Один», — снова заговорила Людмила, — пришли наши корректировщики. Передаю связь им.
Шум перестрелки становился все сильнее. Людмила повернулась к Колдвеллу и положила руку на бластер:
— Когда «Пехота» отойдет, пусть авиация высыплет на этот лесок все, что сможет. Укажите им цели, сержант.
— Есть, мэм.
Она приподнялась, вслушиваясь в какофонию боя и сигналы сенсоров гермокостюма. Атакующие приближались с каждым мгновением. Она выглянула из окопа и при свете догоравшей машины тролля разглядела авангард наступавших.
— Вот они, ребята, — спокойно сказала она по тактической связи. — Мы должны задержать их, пока «Пехота» не заберет раненых, а потом с ними покончат самолеты.
Грохот разорвавшейся неподалеку гранаты заставил ее пригнуться — «апокалиптическая бригада» бросилась на морских пехотинцев. В темноте, будто молнии, засверкали вспышки выстрелов, загремели взрывы мин.
Оставшиеся в живых бойцы группы «Т» ответили шквальным огнем, но это не остановило атакующего противника. Людмила высмотрела кучку врагов, сосредоточенную вокруг пулемета М60, и нажала на спуск.
Эд Стонтон, глядя на ярко-голубые вспышки внизу, никак не мог понять, что за оружие стреляет таким странным образом.
Бластер Людмилы мог бы остановить атакующих, если бы у бойцов «апокалиптической бригады» не было опыта обращения с энергетическим оружием. Им был известен его главный недостаток: система наведения реагирует на первый твердый предмет, расположенный на линии огня, даже если это ствол дерева или кустарник. Они приостановились, но быстро поняли, что энергетическим оружием располагает только один человек, и стали обходить Людмилу с флангов.
— Командир! — В наушниках Людмилы раздался крик Ясковича, помешав ей выбрать очередную цель. Повсюду, куда она успела выстрелить, полыхал огонь, но ветер, к счастью, дул в другую сторону. — Правый фланг вот-вот будет смят, командир! — кричал сержант. — Дольше трех минут не продержится!
— Вводите резервное подразделение!
— Давно в бою, командир!
— Черт подери! — Людмила защелкала переключателем рации. — «Пехота», говорит «Хитрый Игрок». Рапортуйте о положении дел!
— «Хитрый Игрок», «Пехота» у пункта «Виктор Пять», — немедленно прозвучал ответ. Людмила кивнула. Пора кончать игру.
— Залегайте, «Пехота», — приказала Людмила Гранту, затем обратилась к Колдвеллу: — Авиация готова?
Тот кивнул.
— Огонь! — приказала Людмила.
Грохот, скрежет и визг заполнили мир.
«Хорнеты» пикировали со страшным воем, длинная вереница самолетов сбрасывала напалм и кассетные бомбы. «Апокалиптическая бригада» гибла. Не больше полусотни человек вырвались из лесного пожара и проскользнули мимо остатков морской пехоты. Самолеты «Оспри», борясь с коварными восходящими потоками раскаленного пламенем воздуха, вывезли уцелевших бойцов группы «Т» из чудовищного пекла.
Глава 26
Вырвавшись из череды мучительных кошмаров, Ричард Эстон открыл наконец глаза и увидел над собой незнакомый потолок. Такого узора звукопоглощающих панелей ему еще не доводилось видеть, но за свою жизнь он провел достаточно времени, поправляясь после ранений, чтобы понять, что это потолок больничной палаты.
Эстон попробовал вспомнить, как сюда попал, но из этого ничего не вышло. Повернув голову, он увидел, что в его левую руку воткнута игла капельницы. Тогда он осторожно пошевелил пальцами рук и ног — старый способ проверки, изобретенный им лет тридцать тому назад. Похоже, пальцы были на местах и послушно сгибались. Эстон вздохнул с облегчением.
Да и вообще он чувствовал себя прекрасно, если не считать того, что ему отчаянно хотелось есть.
Странно… Почему ему хочется есть? Такого голода он еще не испытывал!
Дверь тихо отворилась, он повернул голову и улыбнулся: вошла Людмила. Она замерла на пороге, и он тревожно нахмурился. Людмила широко открытыми глазами уставилась на него, а он протянул ей руку:
— Мила!
Его голос как будто разбудил ее, и она бросилась к нему, раскинув руки. Она смеялась, целуя и повторяя его имя, а слезы ручьями текли из ее глаз.
— Мне и раньше приходилось видеть, как нейронный бич хлестал людей, Дик, — закончила она свой рассказ и невольно вздрогнула. — Я знала, что ты умрешь.
Она сжала его руку еще сильнее.
— Поэтому я… рискнула. Я заставила санитара впрыснуть тебе примерно двадцать кубиков крови. Моей крови.
Она замолчала, пристально глядя ему в глаза.
— Но ведь… — Он не договорил, глядя на нее изумленными широко раскрытыми глазами.
— Именно, — подтвердила Людмила его невысказанную мысль. — Моя кровь могла бы убить тебя — должна была тебя убить, но ведь ты все равно умирал… Поэтому я рискнула, и… — Она снова замолчала и втянула в себя воздух. — И все закончилось хорошо!
— Закончилось хорошо? — тупо переспросил Эстон. — Ты хочешь сказать, что я теперь?..
— Да, — ответила она с неуверенной улыбкой. — Я понимаю, что не имела права так поступить, но…
— Я — фусаил? — спросил он, пораженный.
— Да, — снова сказала Людмила, улыбаясь уже более уверенно. Не выдержав изумления, написанного на лице Эстона, она поднесла его руку к голове.
— Потрогай, — попросила она.
Он провел рукой по своей макушке и ощутил прикосновение густых, мягких волос. На его лысине выросли волосы!
Значит, это правда… Он стал фусаилом! Значит…
Он взглянул на Людмилу и в ее темно-синих глазах прочел обещание бесконечного, счастливого будущего.
— Да, сэр. — Эстон сидел в кровати, держа на коленях поднос с едой. Удивительно: из-за голода, спровоцированного симбиотом, даже больничная еда казалась ему вкусной! — Но нам это дорого обошлось.
— Это правда, — негромко сказал Армбрастер, перестав улыбаться. — Потери были очень большие.
Так оно и было. Треть Ашвилла оказалась полностью разрушена, больше половины Хендерсонсвилля и практически все ближайшие маленькие города — тоже. Северная Каролина потеряла более восьмисот резервистов. Подсчет убитых среди гражданского населения еще не был закончен, а ужасающе большая цифра, до которой он уже дошел, не включала тысячи убитых мятежников. А ведь было еще множество тех, кто сошел с ума после гибели тролля…
В список потерь не вошли и павшие бойцы группы «Т». Ногу майору Абернати удалось сохранить, но он все равно на всю жизнь останется инвалидом. И ему еще повезло! В группе «Т» погибло пятьдесят два процента личного состава, а тридцать один процент получили тяжелые ранения.
«Да, — подумал Джаред Армбрастер, — победа досталась нелегко. Но по сравнению с тем, что могло бы случиться в случае неудачи…»
— Как бы там ни было, — произнес он, оторвавшись от невеселых размышлений, — мы все вам очень признательны. Настолько признательны, — прибавил он с лукавой улыбкой, — что я могу предложить вам выбор…
— Выбор, господин президент? — удивился Эстон.
— Да. Из сказанного полковником Леоновой я понял, что симбиот кое-что изменит в вашей жизни, адмирал. Помолодеете немного, правда?
— Ну да, наверное. — Эстон пожал плечами. — Я пока не знаю подробностей, но Мила сказала, что ни один уважающий себя симбиот не согласится жить в такой старой развалине. Так что…
— Вполне его понимаю, — ухмыльнулся Армбрастер. — А это значит, что времени у вас впереди предостаточно. Мне пришло в голову, что вам будет приятнее вести жизнь, защищенную от вмешательства властей.
— Простите, сэр?
— Вы понимаете, что я хочу сказать, полковник? — спросил Армбрастер, и Людмила кивнула, внимательно глядя ему в глаза.
— Дело в том, адмирал, — спокойно продолжал Армбрастер, — что положение полковника Леоновой довольно-таки уязвимо. Не сейчас, разумеется, а в будущем.
Сегодня вы с ней — герои мирового масштаба, но рано или поздно кому-нибудь непременно захочется с ней побеседовать. Боюсь, она слишком много знает, чтобы спать спокойно. Слишком много знает о своем прошлом, то есть о том, каким было бы наше будущее без ее вмешательства. И о технологиях своего времени.
Эстон уставился на президента, начиная понимать, к чему тот клонит.
— Вот так, — помрачнев, продолжал Армбрастер. — В настоящее время в распоряжении Соединенных Штатов находится военный космический корабль из будущего, и этот факт прекрасно известен всем крупным странам на планете. Пока мы не очень-то разобрались в его устройстве, но будем прилагать усилия к тому, чтобы выяснить, как он функционирует. И весь остальной мир хорошо это понимает. А войны не раз велись и по менее серьезным поводам, адмирал.
Но не в этом проблема: я никаких войн вести не желаю. Благодаря полковнику Леоновой, вам и многим другим смелым людям нам удалось убить одного тролля, но где-то среди звезд живет раса фанатиков, помешанных на геноциде. В прошлом полковника Леоновой человечество с ними справилось, однако ему повезло. Я не собираюсь полагаться на удачу, и президент Яколев, премьер-министр Хендерсон и канцлер Шталлмайер разделяют мое мнение. Когда первый военный флот кангов появится в пределах Солнечной системы, объединенные силы Земли нанесут по нему удар, а корабль тролля явится тем самым рычагом, с помощью которого мы уничтожим падающую на нас гору.
Вы здесь провели безвыходно три недели, адмирал, и, наверное, не представляете, что творится в мире. Полного представления о том, что произошло, пока еще нет ни у кого, но на нас уже оказывают сильное давление. Посол Некрасов вернулся в Вашингтон со специальной делегацией из Москвы. Остальные — на подходе. Как вы, без сомнения, понимаете, некоторые страны, например Франция, КНР и дюжина стран третьего мира, уже кричат о нашем «высокомерном шовинизме» и удивляются, почему мы не поставили их в известность! Ничего страшного в этом нет. Нечто подобное следовало ожидать. В союзе с Великобританией, Германией и Россией на европейском континенте, с Японией, Южной Кореей и Китайской Республикой в Азии мы достаточно сильны, не говоря уже о том, что истребитель Гренделя находится в наших руках. Если нам чуточку повезет, в течение месяца я получу от Конгресса полномочия для ведения переговоров о создании настоящего всемирного правительства. Не думаю, что создать его будет просто, но, надеюсь, мы с этим справимся. Должны справиться.
В связи с этим нужно подумать о полковнике Леоновой. Гарантирую, что к ней никто пальцем не прикоснется, пока я президент. Однако президентом я буду не вечно. Учитывая, что она обладает уникальной информацией и симбиотом, другие правительства рано или поздно постараются до нее добраться.
— Что вы предлагаете, господин президент? — резко спросил Эстон, хотя и знал ответ. Он должен был подумать об этом раньше! Он и подумал бы, если бы рассчитывал выжить… Если бы заботился об отдаленном будущем… Холодная злоба охватила его.
— Полковник — существо уникальное, — медленно сказал Армбрастер, подтверждая опасения Эстона. — Оракул, с которым можно советоваться. Единственный фусаил женского пола — по крайней мере пока. Вдобавок — вы уж извините, полковник, — найдутся люди, которые заподозрят, что вы могли бы сообщить гораздо больше технической информации, чем пожелали это сделать. Если вам повезет, они будут вести себя вежливо… Но разгуливать на свободе вам вряд ли позволят.
— Комфортабельная тюрьма? — свирепо спросил Эстон.
— Если — как я уже сказал — повезет, — ровным тоном ответил Армбрастер. — Не осуждайте этих людей, адмирал: вспомните, что она — образец человека будущего. Единственное существо на планете, которое может зачать и родить детей-фусаилов.
У Эстона кровь застыла в жилах: он вспомнил рассказы Людмилы о том, как относились к фусаилам в мире, где их были миллионы… Что ждет единственную бессмертную мать на Земле?
Армбрастер продолжал, не сводя глаз с Эстона:
— Даже если не думать об этом… Все равно полковника будут подозревать в том, что она располагает большим объемом технической информации. — Голос президента звучал почти нежно. — И раз уж об этом зашла речь, полковник, я тоже не чужд таких подозрений.
— Почему, господин президент? — спросила Людмила.
— Вы слишком туманно все объясняете. Мне кажется, вы сознательно не вдаетесь в детали, исходя из того, что мы не созрели для обладания теми знаниями, которыми вы располагаете.
— Пока не созрели, — подчеркнула Людмила, и Армбрастер улыбнулся:
— Значит, вы в самом деле кое-что не договариваете. Мудро, очень мудро, полковник. Но, знаете, мне доводилось общаться с «простыми пилотами истребителей». И никто из них не проявлял такого теоретического невежества, как вы.
— Что ж, — спокойно произнесла она, — у фусаилов и впрямь достаточно времени, чтобы получить образование. У меня три диплома: по микробиологии, молекулярной электронике и ядерной физике.
Эстон, пораженный, уставился на Людмилу; та улыбнулась:
— Знаете, господин президент, я была уверена, что вы кое о чем догадываетесь.
— Ясное дело, догадываюсь! — весело согласился Армбрастер. — Но я надеюсь, вы не откажетесь поделиться вашими знаниями, если работа наших ученых и инженеров зайдет в тупик?
— Не откажусь, — сказала Людмила. — Но вы, кажется, начали с того, что у нас будет выбор?
— Я хочу, чтобы вы были свободны в своих поступках, — ответил президент, внезапно заговорив очень серьезно. — Наверное, я не должен этого делать… Если я отпущу вас на свободу, это будет равносильно государственной измене. Ведь всю ту информацию, которую, как я сказал, бессовестные правители могут из вас выжать, могли бы выжать и мы. Но я предпочитаю спать, имея чистую совесть. Учитывая, чем мы вам обязаны, я чувствовал бы себя негодяем, не отпустив вас на свободу. Кроме того, — добавил он с холодной усмешкой, — если я буду удерживать вас, появятся дополнительные трудности. Яколеву, Хендерсону, Шталлмайеру и мне будет непросто договориться по поводу допуска ученых к истребителю тролля… Но здесь, по крайней мере, речь идет об оборудовании. Если мы найдем правильное решение, оно может стать неким центром, вокруг которого будет кристаллизоваться новое мировое правительство. Получится нечто вроде сочетания розеттского камня, манхэттенского проекта и соревнования в освоении Луны. Мы объединим самые лучшие умы человечества, чтобы разгадать загадки истребителя тролля и заставить его технологии служить нашим целям.
Если же вы будете при этом присутствовать, задача окажется значительно сложнее… Вместо того чтобы самостоятельно во всем разобраться, ученые предпочтут обращаться за разъяснениями к вам. Я уж не говорю о ссорах и конфликтах из-за того, какой стране достанется честь «принимать» вас! В конце концов, если выгоды обладания вашей персоной ясны мне, то они очевидны и другим правителям. И даже если они не будут эксплуатировать вас исключительно в своих собственных целях, то все же непременно пожелают, чтобы вы не достались никому из конкурентов.
— Понятно. — Людмила спокойно взглянула на президента, а затем вскинула голову: — Мне приятно слушать, как вы излагаете причины, по которым меня нужно отпустить на свободу. А уверены вы, что все хорошо продумали? Тролля мы убили, но, как вы правильно заметили, канги все еще существуют, и менее чем через восемьдесят лет человечеству придется с ними познакомиться.
— Придется, — согласился Армбрастер. — Но если человечество отразило их нападение в вашем прошлом, когда канги появились неожиданно… На этот раз мы предупреждены, — благодаря вам, — и, я не сомневаюсь, будем хорошо вооружены — благодаря истребителю тролля. Я уверен, мы столкнемся с множеством трудностей при попытках разобраться в его механизмах, но такие трудности лишь заставляют ученых проявлять себя во всем блеске и сближают людей, совместно работающих над общей задачей. А именно это нам и нужно. Не волнуйтесь, с истребителем мы разберемся. Надеюсь, вы сообщите нам координаты звездных систем, в которых обитают канги, прежде чем незаметно исчезнуть?
— Безусловно, я сделаю это, — с улыбкой заверила президента Людмила.
— Ну что ж, тогда, кажется, все! — Армбрастер потер ладони и тоже улыбнулся. — Не забудьте оставить их для меня.
Людмила посмотрела на Эстона. Адмирал просиял, но тут же лицо его вновь стало серьезным, и он повернулся к президенту:
— Все это звучит очень убедительно, сэр, и даже логично — для нас. Но государства, о которых вы упомянули, могут быть иного мнения. И даже кое-кто из американских политиков… Да и не только они. Крупные корпорации, к примеру, могут решить, что вы ошиблись…
— Я подумал об этом, — серьезно ответил Армбрастер. — Поэтому официального сообщения для прессы пока не было. Если вы не против, общественность будет извещена о том, что адмирал Ричард Эстон и капитан Элизабет Росс скончались от полученных ранений. Немногочисленные люди, которым известна правда, — это уцелевшие десантники группы «Т» и пилоты, которые вывезли вас с поля боя. Мне кажется, они не станут болтать лишнего.
— Мне тоже так кажется, — негромко сказала Людмила. — По крайней мере, когда они проговорятся, это уже не будет иметь значения.
— Именно так, полковник, — подтвердил Армбрастер. — А до тех пор у вас обоих будет достаточно времени, чтобы исчезнуть и как следует замести следы. Если хотите, я поручу капитану Моррису все устроить. Он сможет вас так спрятать, что даже мне отыскать не удастся. Я размещу более чем достаточную сумму на анонимном счете. Знать об этом не будет никто, кроме вас и меня.
Он покачал головой и добавил:
— Разумеется, вы можете отказаться… Возможно, я ошибся, и вы вовсе не чувствуете себя редким зверем, на которого идет охота. Так что выбор за вами, решайте сами.
На его лице снова засияла улыбка. Настолько добрая, что многие люди не поверили бы, что Армбрастер способен так улыбаться.
— Какую бы судьбу вы ни выбрали, — сказал он, — вы честно заслужили ее.
Эвелин Хортон прижалась спиной к руке мужа. Ее каштановые волосы, развеваясь на ветру, мешались с его длинной темной шевелюрой. Адам Хортон нежно приложил руку к округлившемуся животу жены. Пусть это будет девочка, подумал он и не только из соображений успешной эволюции. Втайне он всегда мечтал о дочери и подозревал, что о том же мечтает большинство мужчин, что бы они там ни говорили.
Эвелин взглянула на часы и снова принялась смотреть на небо.
— Уже вот-вот, — пробормотала она.
— Ты уверена? — тихо спросил Адам.
— Джаред попросил НАСА просчитать все еще до того, как мы встретились с троллем, — ответила она. — Конечно уверена.
— Но тогда… — начал было он, однако она покачала головой и приложила палец к его губам.
— Обними меня, Дик, — прошептала она, и он покрепче прижал ее к себе.
Они оба смотрели на небо, когда она вдруг напряглась и резко втянула в себя воздух. Высоко над ними кобальтовую темноту озарила ослепительная вспышка. Этот сгусток света пришел к ним из другого мира после четырнадцати месяцев странствований в пространстве.
Гигантская звезда, вспыхнувшая столь внезапно, была прекрасна, печальна и одинока. Эта дивная звезда была последней и единственной наградой экипажу звездолета Терранского военного флота «Защитник», погибшему, чтобы спасти Землю других людей. Огромная, печальная и в то же время праздничная и величественная звезда росла, наливалась светом и вдруг — так же внезапно, как и вспыхнула, — погасла навеки. Ричард Эстон услышал, как его жена заплакала, и понял, что она наконец-то оплакивает своих боевых товарищей.
* * *
Людмила подняла голову, заслышав автоматные очереди и взрывы мин. Она надеялась, что с гибелью тролля противник прекратит боевые действия, ибо не знала, какого рода людей вербовал тролль в «апокалиптическую бригаду». Она пригнулась: минометы, пулеметы и «Драконы» второго взвода открыли ответный огонь по наступающим. Уцелевших бойцов трех высадившихся на горе усиленных взводов теперь едва бы хватило на формирование обычного взвода, но немедленно отступить они не могли — слишком много оказалось раненых, которых надо было вынести из боя.
— «Пехота», говорит «Хитрый Игрок»! — крикнула Людмила в микрофон, чтобы быть услышанной сквозь треск перестрелки. — Как у вас дела?
— «Хитрый Игрок», «Пехота» застряла. — Если Грант и удивился, услышав голос Людмилы вместо голоса Эстона или Абернати, он ничем не выдал этого. — У нас остался один бронетранспортер. Потери составляют шестьдесят процентов личного состава, лес вокруг нас горит.
— «Пехота», вы можете вынести раненых?
— Можем, «Хитрый Игрок».
— Выходите из боя, «Пехота». Отрапортуйте, когда доберетесь до… — она склонилась над картой, — пункта «Виктор Четыре». Подтвердите.
— «Хитрый Игрок», «Пехота» поняла. Отходим к пункту «Виктор Четыре» и рапортуем.
— Удачи, «Пехота». — Людмила щелкнула переключателем рации. — «Ромео Один», говорит «Хитрый Игрок». Вы еще здесь?
— «Хитрый Игрок», говорит «Ромео Один». Рад вас слышать. Чем мы можем помочь?
— Ждите приказа, «Ромео Один». Мы найдем для вас цели.
Она оборвала разговор: в занятый ею окоп спрыгнул сержант Эрнест Колдвелл. С ним появились еще два уцелевших бойца.
— «Ромео Один», — снова заговорила Людмила, — пришли наши корректировщики. Передаю связь им.
Шум перестрелки становился все сильнее. Людмила повернулась к Колдвеллу и положила руку на бластер:
— Когда «Пехота» отойдет, пусть авиация высыплет на этот лесок все, что сможет. Укажите им цели, сержант.
— Есть, мэм.
Она приподнялась, вслушиваясь в какофонию боя и сигналы сенсоров гермокостюма. Атакующие приближались с каждым мгновением. Она выглянула из окопа и при свете догоравшей машины тролля разглядела авангард наступавших.
— Вот они, ребята, — спокойно сказала она по тактической связи. — Мы должны задержать их, пока «Пехота» не заберет раненых, а потом с ними покончат самолеты.
Грохот разорвавшейся неподалеку гранаты заставил ее пригнуться — «апокалиптическая бригада» бросилась на морских пехотинцев. В темноте, будто молнии, засверкали вспышки выстрелов, загремели взрывы мин.
Оставшиеся в живых бойцы группы «Т» ответили шквальным огнем, но это не остановило атакующего противника. Людмила высмотрела кучку врагов, сосредоточенную вокруг пулемета М60, и нажала на спуск.
* * *
Эд Стонтон, глядя на ярко-голубые вспышки внизу, никак не мог понять, что за оружие стреляет таким странным образом.
* * *
Бластер Людмилы мог бы остановить атакующих, если бы у бойцов «апокалиптической бригады» не было опыта обращения с энергетическим оружием. Им был известен его главный недостаток: система наведения реагирует на первый твердый предмет, расположенный на линии огня, даже если это ствол дерева или кустарник. Они приостановились, но быстро поняли, что энергетическим оружием располагает только один человек, и стали обходить Людмилу с флангов.
— Командир! — В наушниках Людмилы раздался крик Ясковича, помешав ей выбрать очередную цель. Повсюду, куда она успела выстрелить, полыхал огонь, но ветер, к счастью, дул в другую сторону. — Правый фланг вот-вот будет смят, командир! — кричал сержант. — Дольше трех минут не продержится!
— Вводите резервное подразделение!
— Давно в бою, командир!
— Черт подери! — Людмила защелкала переключателем рации. — «Пехота», говорит «Хитрый Игрок». Рапортуйте о положении дел!
— «Хитрый Игрок», «Пехота» у пункта «Виктор Пять», — немедленно прозвучал ответ. Людмила кивнула. Пора кончать игру.
— Залегайте, «Пехота», — приказала Людмила Гранту, затем обратилась к Колдвеллу: — Авиация готова?
Тот кивнул.
— Огонь! — приказала Людмила.
* * *
Грохот, скрежет и визг заполнили мир.
«Хорнеты» пикировали со страшным воем, длинная вереница самолетов сбрасывала напалм и кассетные бомбы. «Апокалиптическая бригада» гибла. Не больше полусотни человек вырвались из лесного пожара и проскользнули мимо остатков морской пехоты. Самолеты «Оспри», борясь с коварными восходящими потоками раскаленного пламенем воздуха, вывезли уцелевших бойцов группы «Т» из чудовищного пекла.
Глава 26
genesis (сущ.) мн.ч. -ses Появление на свет; происхождение; начало; исток [лат., от греч. рождение, роды, происхождение]
Вырвавшись из череды мучительных кошмаров, Ричард Эстон открыл наконец глаза и увидел над собой незнакомый потолок. Такого узора звукопоглощающих панелей ему еще не доводилось видеть, но за свою жизнь он провел достаточно времени, поправляясь после ранений, чтобы понять, что это потолок больничной палаты.
Эстон попробовал вспомнить, как сюда попал, но из этого ничего не вышло. Повернув голову, он увидел, что в его левую руку воткнута игла капельницы. Тогда он осторожно пошевелил пальцами рук и ног — старый способ проверки, изобретенный им лет тридцать тому назад. Похоже, пальцы были на местах и послушно сгибались. Эстон вздохнул с облегчением.
Да и вообще он чувствовал себя прекрасно, если не считать того, что ему отчаянно хотелось есть.
Странно… Почему ему хочется есть? Такого голода он еще не испытывал!
Дверь тихо отворилась, он повернул голову и улыбнулся: вошла Людмила. Она замерла на пороге, и он тревожно нахмурился. Людмила широко открытыми глазами уставилась на него, а он протянул ей руку:
— Мила!
Его голос как будто разбудил ее, и она бросилась к нему, раскинув руки. Она смеялась, целуя и повторяя его имя, а слезы ручьями текли из ее глаз.
* * *
Минут через пятнадцать Людмила успокоилась. Ее истерическая, слезливая радость изумила Эстона: это было совсем непохоже на Людмилу! Но в ее глазах светилась такая любовь к нему, что он сам едва не расплакался. Постепенно они совладали со своими чувствами, и Людмила уселась в кресло рядом с кроватью. Она держала его руку в своих ладонях и рассказывала, что произошло.— Мне и раньше приходилось видеть, как нейронный бич хлестал людей, Дик, — закончила она свой рассказ и невольно вздрогнула. — Я знала, что ты умрешь.
Она сжала его руку еще сильнее.
— Поэтому я… рискнула. Я заставила санитара впрыснуть тебе примерно двадцать кубиков крови. Моей крови.
Она замолчала, пристально глядя ему в глаза.
— Но ведь… — Он не договорил, глядя на нее изумленными широко раскрытыми глазами.
— Именно, — подтвердила Людмила его невысказанную мысль. — Моя кровь могла бы убить тебя — должна была тебя убить, но ведь ты все равно умирал… Поэтому я рискнула, и… — Она снова замолчала и втянула в себя воздух. — И все закончилось хорошо!
— Закончилось хорошо? — тупо переспросил Эстон. — Ты хочешь сказать, что я теперь?..
— Да, — ответила она с неуверенной улыбкой. — Я понимаю, что не имела права так поступить, но…
— Я — фусаил? — спросил он, пораженный.
— Да, — снова сказала Людмила, улыбаясь уже более уверенно. Не выдержав изумления, написанного на лице Эстона, она поднесла его руку к голове.
— Потрогай, — попросила она.
Он провел рукой по своей макушке и ощутил прикосновение густых, мягких волос. На его лысине выросли волосы!
Значит, это правда… Он стал фусаилом! Значит…
Он взглянул на Людмилу и в ее темно-синих глазах прочел обещание бесконечного, счастливого будущего.
* * *
— Отлично, адмирал, — сказал президент Армбрастер, улыбаясь. — С заданием вы справились.— Да, сэр. — Эстон сидел в кровати, держа на коленях поднос с едой. Удивительно: из-за голода, спровоцированного симбиотом, даже больничная еда казалась ему вкусной! — Но нам это дорого обошлось.
— Это правда, — негромко сказал Армбрастер, перестав улыбаться. — Потери были очень большие.
Так оно и было. Треть Ашвилла оказалась полностью разрушена, больше половины Хендерсонсвилля и практически все ближайшие маленькие города — тоже. Северная Каролина потеряла более восьмисот резервистов. Подсчет убитых среди гражданского населения еще не был закончен, а ужасающе большая цифра, до которой он уже дошел, не включала тысячи убитых мятежников. А ведь было еще множество тех, кто сошел с ума после гибели тролля…
В список потерь не вошли и павшие бойцы группы «Т». Ногу майору Абернати удалось сохранить, но он все равно на всю жизнь останется инвалидом. И ему еще повезло! В группе «Т» погибло пятьдесят два процента личного состава, а тридцать один процент получили тяжелые ранения.
«Да, — подумал Джаред Армбрастер, — победа досталась нелегко. Но по сравнению с тем, что могло бы случиться в случае неудачи…»
— Как бы там ни было, — произнес он, оторвавшись от невеселых размышлений, — мы все вам очень признательны. Настолько признательны, — прибавил он с лукавой улыбкой, — что я могу предложить вам выбор…
— Выбор, господин президент? — удивился Эстон.
— Да. Из сказанного полковником Леоновой я понял, что симбиот кое-что изменит в вашей жизни, адмирал. Помолодеете немного, правда?
— Ну да, наверное. — Эстон пожал плечами. — Я пока не знаю подробностей, но Мила сказала, что ни один уважающий себя симбиот не согласится жить в такой старой развалине. Так что…
— Вполне его понимаю, — ухмыльнулся Армбрастер. — А это значит, что времени у вас впереди предостаточно. Мне пришло в голову, что вам будет приятнее вести жизнь, защищенную от вмешательства властей.
— Простите, сэр?
— Вы понимаете, что я хочу сказать, полковник? — спросил Армбрастер, и Людмила кивнула, внимательно глядя ему в глаза.
— Дело в том, адмирал, — спокойно продолжал Армбрастер, — что положение полковника Леоновой довольно-таки уязвимо. Не сейчас, разумеется, а в будущем.
Сегодня вы с ней — герои мирового масштаба, но рано или поздно кому-нибудь непременно захочется с ней побеседовать. Боюсь, она слишком много знает, чтобы спать спокойно. Слишком много знает о своем прошлом, то есть о том, каким было бы наше будущее без ее вмешательства. И о технологиях своего времени.
Эстон уставился на президента, начиная понимать, к чему тот клонит.
— Вот так, — помрачнев, продолжал Армбрастер. — В настоящее время в распоряжении Соединенных Штатов находится военный космический корабль из будущего, и этот факт прекрасно известен всем крупным странам на планете. Пока мы не очень-то разобрались в его устройстве, но будем прилагать усилия к тому, чтобы выяснить, как он функционирует. И весь остальной мир хорошо это понимает. А войны не раз велись и по менее серьезным поводам, адмирал.
Но не в этом проблема: я никаких войн вести не желаю. Благодаря полковнику Леоновой, вам и многим другим смелым людям нам удалось убить одного тролля, но где-то среди звезд живет раса фанатиков, помешанных на геноциде. В прошлом полковника Леоновой человечество с ними справилось, однако ему повезло. Я не собираюсь полагаться на удачу, и президент Яколев, премьер-министр Хендерсон и канцлер Шталлмайер разделяют мое мнение. Когда первый военный флот кангов появится в пределах Солнечной системы, объединенные силы Земли нанесут по нему удар, а корабль тролля явится тем самым рычагом, с помощью которого мы уничтожим падающую на нас гору.
Вы здесь провели безвыходно три недели, адмирал, и, наверное, не представляете, что творится в мире. Полного представления о том, что произошло, пока еще нет ни у кого, но на нас уже оказывают сильное давление. Посол Некрасов вернулся в Вашингтон со специальной делегацией из Москвы. Остальные — на подходе. Как вы, без сомнения, понимаете, некоторые страны, например Франция, КНР и дюжина стран третьего мира, уже кричат о нашем «высокомерном шовинизме» и удивляются, почему мы не поставили их в известность! Ничего страшного в этом нет. Нечто подобное следовало ожидать. В союзе с Великобританией, Германией и Россией на европейском континенте, с Японией, Южной Кореей и Китайской Республикой в Азии мы достаточно сильны, не говоря уже о том, что истребитель Гренделя находится в наших руках. Если нам чуточку повезет, в течение месяца я получу от Конгресса полномочия для ведения переговоров о создании настоящего всемирного правительства. Не думаю, что создать его будет просто, но, надеюсь, мы с этим справимся. Должны справиться.
В связи с этим нужно подумать о полковнике Леоновой. Гарантирую, что к ней никто пальцем не прикоснется, пока я президент. Однако президентом я буду не вечно. Учитывая, что она обладает уникальной информацией и симбиотом, другие правительства рано или поздно постараются до нее добраться.
— Что вы предлагаете, господин президент? — резко спросил Эстон, хотя и знал ответ. Он должен был подумать об этом раньше! Он и подумал бы, если бы рассчитывал выжить… Если бы заботился об отдаленном будущем… Холодная злоба охватила его.
— Полковник — существо уникальное, — медленно сказал Армбрастер, подтверждая опасения Эстона. — Оракул, с которым можно советоваться. Единственный фусаил женского пола — по крайней мере пока. Вдобавок — вы уж извините, полковник, — найдутся люди, которые заподозрят, что вы могли бы сообщить гораздо больше технической информации, чем пожелали это сделать. Если вам повезет, они будут вести себя вежливо… Но разгуливать на свободе вам вряд ли позволят.
— Комфортабельная тюрьма? — свирепо спросил Эстон.
— Если — как я уже сказал — повезет, — ровным тоном ответил Армбрастер. — Не осуждайте этих людей, адмирал: вспомните, что она — образец человека будущего. Единственное существо на планете, которое может зачать и родить детей-фусаилов.
У Эстона кровь застыла в жилах: он вспомнил рассказы Людмилы о том, как относились к фусаилам в мире, где их были миллионы… Что ждет единственную бессмертную мать на Земле?
Армбрастер продолжал, не сводя глаз с Эстона:
— Даже если не думать об этом… Все равно полковника будут подозревать в том, что она располагает большим объемом технической информации. — Голос президента звучал почти нежно. — И раз уж об этом зашла речь, полковник, я тоже не чужд таких подозрений.
— Почему, господин президент? — спросила Людмила.
— Вы слишком туманно все объясняете. Мне кажется, вы сознательно не вдаетесь в детали, исходя из того, что мы не созрели для обладания теми знаниями, которыми вы располагаете.
— Пока не созрели, — подчеркнула Людмила, и Армбрастер улыбнулся:
— Значит, вы в самом деле кое-что не договариваете. Мудро, очень мудро, полковник. Но, знаете, мне доводилось общаться с «простыми пилотами истребителей». И никто из них не проявлял такого теоретического невежества, как вы.
— Что ж, — спокойно произнесла она, — у фусаилов и впрямь достаточно времени, чтобы получить образование. У меня три диплома: по микробиологии, молекулярной электронике и ядерной физике.
Эстон, пораженный, уставился на Людмилу; та улыбнулась:
— Знаете, господин президент, я была уверена, что вы кое о чем догадываетесь.
— Ясное дело, догадываюсь! — весело согласился Армбрастер. — Но я надеюсь, вы не откажетесь поделиться вашими знаниями, если работа наших ученых и инженеров зайдет в тупик?
— Не откажусь, — сказала Людмила. — Но вы, кажется, начали с того, что у нас будет выбор?
— Я хочу, чтобы вы были свободны в своих поступках, — ответил президент, внезапно заговорив очень серьезно. — Наверное, я не должен этого делать… Если я отпущу вас на свободу, это будет равносильно государственной измене. Ведь всю ту информацию, которую, как я сказал, бессовестные правители могут из вас выжать, могли бы выжать и мы. Но я предпочитаю спать, имея чистую совесть. Учитывая, чем мы вам обязаны, я чувствовал бы себя негодяем, не отпустив вас на свободу. Кроме того, — добавил он с холодной усмешкой, — если я буду удерживать вас, появятся дополнительные трудности. Яколеву, Хендерсону, Шталлмайеру и мне будет непросто договориться по поводу допуска ученых к истребителю тролля… Но здесь, по крайней мере, речь идет об оборудовании. Если мы найдем правильное решение, оно может стать неким центром, вокруг которого будет кристаллизоваться новое мировое правительство. Получится нечто вроде сочетания розеттского камня, манхэттенского проекта и соревнования в освоении Луны. Мы объединим самые лучшие умы человечества, чтобы разгадать загадки истребителя тролля и заставить его технологии служить нашим целям.
Если же вы будете при этом присутствовать, задача окажется значительно сложнее… Вместо того чтобы самостоятельно во всем разобраться, ученые предпочтут обращаться за разъяснениями к вам. Я уж не говорю о ссорах и конфликтах из-за того, какой стране достанется честь «принимать» вас! В конце концов, если выгоды обладания вашей персоной ясны мне, то они очевидны и другим правителям. И даже если они не будут эксплуатировать вас исключительно в своих собственных целях, то все же непременно пожелают, чтобы вы не достались никому из конкурентов.
— Понятно. — Людмила спокойно взглянула на президента, а затем вскинула голову: — Мне приятно слушать, как вы излагаете причины, по которым меня нужно отпустить на свободу. А уверены вы, что все хорошо продумали? Тролля мы убили, но, как вы правильно заметили, канги все еще существуют, и менее чем через восемьдесят лет человечеству придется с ними познакомиться.
— Придется, — согласился Армбрастер. — Но если человечество отразило их нападение в вашем прошлом, когда канги появились неожиданно… На этот раз мы предупреждены, — благодаря вам, — и, я не сомневаюсь, будем хорошо вооружены — благодаря истребителю тролля. Я уверен, мы столкнемся с множеством трудностей при попытках разобраться в его механизмах, но такие трудности лишь заставляют ученых проявлять себя во всем блеске и сближают людей, совместно работающих над общей задачей. А именно это нам и нужно. Не волнуйтесь, с истребителем мы разберемся. Надеюсь, вы сообщите нам координаты звездных систем, в которых обитают канги, прежде чем незаметно исчезнуть?
— Безусловно, я сделаю это, — с улыбкой заверила президента Людмила.
— Ну что ж, тогда, кажется, все! — Армбрастер потер ладони и тоже улыбнулся. — Не забудьте оставить их для меня.
Людмила посмотрела на Эстона. Адмирал просиял, но тут же лицо его вновь стало серьезным, и он повернулся к президенту:
— Все это звучит очень убедительно, сэр, и даже логично — для нас. Но государства, о которых вы упомянули, могут быть иного мнения. И даже кое-кто из американских политиков… Да и не только они. Крупные корпорации, к примеру, могут решить, что вы ошиблись…
— Я подумал об этом, — серьезно ответил Армбрастер. — Поэтому официального сообщения для прессы пока не было. Если вы не против, общественность будет извещена о том, что адмирал Ричард Эстон и капитан Элизабет Росс скончались от полученных ранений. Немногочисленные люди, которым известна правда, — это уцелевшие десантники группы «Т» и пилоты, которые вывезли вас с поля боя. Мне кажется, они не станут болтать лишнего.
— Мне тоже так кажется, — негромко сказала Людмила. — По крайней мере, когда они проговорятся, это уже не будет иметь значения.
— Именно так, полковник, — подтвердил Армбрастер. — А до тех пор у вас обоих будет достаточно времени, чтобы исчезнуть и как следует замести следы. Если хотите, я поручу капитану Моррису все устроить. Он сможет вас так спрятать, что даже мне отыскать не удастся. Я размещу более чем достаточную сумму на анонимном счете. Знать об этом не будет никто, кроме вас и меня.
Он покачал головой и добавил:
— Разумеется, вы можете отказаться… Возможно, я ошибся, и вы вовсе не чувствуете себя редким зверем, на которого идет охота. Так что выбор за вами, решайте сами.
На его лице снова засияла улыбка. Настолько добрая, что многие люди не поверили бы, что Армбрастер способен так улыбаться.
— Какую бы судьбу вы ни выбрали, — сказал он, — вы честно заслужили ее.
* * *
Под звездным небом семидесятифутовая двухмачтовая шхуна «Беовульф» рассекала волны Тихого океана. Высокий молодой шкипер собирался отправиться в Южную Атлантику, но юная помощница переубедила его, и теперь судно находилось недалеко от Гавайских островов. Шкипер с помощницей сидели у руля, пили кофе и любовались звездами.Эвелин Хортон прижалась спиной к руке мужа. Ее каштановые волосы, развеваясь на ветру, мешались с его длинной темной шевелюрой. Адам Хортон нежно приложил руку к округлившемуся животу жены. Пусть это будет девочка, подумал он и не только из соображений успешной эволюции. Втайне он всегда мечтал о дочери и подозревал, что о том же мечтает большинство мужчин, что бы они там ни говорили.
Эвелин взглянула на часы и снова принялась смотреть на небо.
— Уже вот-вот, — пробормотала она.
— Ты уверена? — тихо спросил Адам.
— Джаред попросил НАСА просчитать все еще до того, как мы встретились с троллем, — ответила она. — Конечно уверена.
— Но тогда… — начал было он, однако она покачала головой и приложила палец к его губам.
— Обними меня, Дик, — прошептала она, и он покрепче прижал ее к себе.
Они оба смотрели на небо, когда она вдруг напряглась и резко втянула в себя воздух. Высоко над ними кобальтовую темноту озарила ослепительная вспышка. Этот сгусток света пришел к ним из другого мира после четырнадцати месяцев странствований в пространстве.
Гигантская звезда, вспыхнувшая столь внезапно, была прекрасна, печальна и одинока. Эта дивная звезда была последней и единственной наградой экипажу звездолета Терранского военного флота «Защитник», погибшему, чтобы спасти Землю других людей. Огромная, печальная и в то же время праздничная и величественная звезда росла, наливалась светом и вдруг — так же внезапно, как и вспыхнула, — погасла навеки. Ричард Эстон услышал, как его жена заплакала, и понял, что она наконец-то оплакивает своих боевых товарищей.