Страница:
— Нет, — решительно ответил Стигман, — хотя мы очень внимательно слушали.
— Понятно… Ну и как же вам в конечном итоге удалось скрыться, капитан?
— Нам повезло, а может, они нас просто прошляпили… Мой старший механик связался с приятелем в орбитальном порту и намекнул ему, что большинство выходцев со Звездных Окраин в нашей команде на их стороне и готовы взбунтоваться, если им только помогут десантники, — пожав плечами, ответил Стигман. — Ему поверили. Впрочем, и у меня неожиданно открылись актерские способности. По крайней мере схватка между мной и еще несколькими членами команды с одной стороны и бунтовщиками из числа моего экипажа показалась им убедительной. Мы, конечно, постреляли по переборкам, а старший механик направил мне в лоб бластер, когда я собирался вывести из строя двигатель… Ну и все в таком роде. Слава богу, во время стрельбы никого не зацепило!
— Молодцы! — похвалил капитана Форсайт. — А что случилось после этого «бунта на борту»?
— Меня заперли в карцере собственного корабля! — радостно сообщил Стигман. — А «Молодая Луна» стала стопроцентным «мятежным» кораблем. Через несколько дней они в это поверили и сняли своих десантников. Наверное, те понадобились в другом месте.
— Ясно. А что потом?
— Мы выждали еще несколько дней. Вели себя как заправские бунтовщики, чтобы у них пропали последние сомнения. Потом, под предлогом текущей проверки, мы включили двигатель на самые малые обороты и — ищи ветра в поле!
— Ищи ветра в поле! — повторил Самсонов слова капитана. — А почему вы не связались со станцией космического слежения Биджлоу или с базой ВКФ?
— Для этого нам пришлось бы остановиться в радиусе действия наших передатчиков, а если станция или база уже были в руках бунтовщиков, они тут же разнесли бы нас в щепки! Кроме того, у них в системе находятся корабли пограничной стражи. Хорошо, если они остались верны Федерации! А что если нет? «Молодая Луна» — быстроходный корабль, но не до такой степени. Я хотел улететь как можно дальше, прежде чем за нами погонятся легкие крейсера, — ответил с утомленной улыбкой Стигман. — Мы долетели сюда так быстро, что даже не успели пообедать, а астронавигационные компьютеры еще дымятся.
— Понятно… А потом вы направились в сторону Внутренних Миров?
— Не совсем. На самом деле я направлялся к Миру Хейди. Собирался связаться там с базой пограничной стражи и обо всем им сообщить. Я и представить себе не мог, что натолкнусь на половину нашего Военно-космического флота в этом захолустье.
— Понимаю вас, капитан. — Форсайт старался говорить любезно и дружелюбно, хотя в его голосе сквозила горечь из-за допущенного им самим промаха. — Но позвольте мне самому передать вашу информацию с помощью беспилотной ракеты. Кроме того, боюсь, мне придется реквизировать ваш корабль.
— Валяйте! — криво усмехнулся Стигман. — Мне теперь не привыкать.
— Далее, я хочу, чтобы вы вылетели прямо на Симмарон и доставили мои донесения вице-адмиралу Прицковицкому, которому вы лично доложите о происшедшем. А он уже решит, что ему делать.
— С удовольствием! — Стигман допил виски, отставил стакан и задумался. — А можно мне спросить, сами-то вы что собираетесь предпринять?
— Спросить-то можно, — с невеселой усмешкой ответил Форсайт, — да вот боюсь, что я сам еще не знаю.
— Понятно, — сказал поднявшийся на ноги Стигман. — В таком случае я, с вашего позволения, вернусь к себе на корабль. Однако советую вам действовать осторожно, — добавил он, взглянув прямо в глаза Форсайту. — Вы не разговаривали с этими людьми, адмирал, а вот мне приходилось. Они там не в игрушки играют! — Стигман поежился и добавил: — Я не читал докладов вашей разведки, но регулярно летаю в эти места. Уже много месяцев я чувствовал, как там растет напряжение. Уверяю вас, Звездные Окраины сейчас одна большая атомная бомба, готовая в любой момент взорваться.
— Я знаю, капитан Стигман. Знаю.
После ухода Стигмана воцарилось краткое молчание. Форсайт и его офицеры сидели, задумчиво уставившись на ковер. Наконец старый адмирал поднял голову.
— Капитан Стигман, — сказал он, — проявил себя весьма находчивым человеком.
— И к тому же очень мужественным! — сказал посерьезневший Энрайт. — Но меня не покидает ощущение, что ему что-то уж больно повезло.
— В каком смысле, Виллис?
— Ему удалось унести ноги, — без обиняков объяснил Энрайт. — По нему не сделали ни одного выстрела, и никто за ним не гнался. Пустись они за ним в погоню, он бы точно попался. Почтово-пассажирский корабль летает быстро, но легкий крейсер — еще быстрее и к тому же вооружен.
— Согласен. Но если мятежники не захватили базу ВКФ или станцию космического слежения, они просто не могли открыть огонь по «Молодой Луне», не подняв на них тревогу. Да и неизвестно, есть ли им вообще из чего стрелять!
— Совершенно верно. Но почему ни станция, ни база не запросили «Молодую Луну», куда и зачем она направляется? Ведь у нее не было разрешения на вылет.
— Это верно… Вы намекаете, что в руках мятежников уже все звездное скопление с укрепленными базами и так далее?
— Трудно сказать. По-моему, в их руках Биджлоу, насчет остальной части скопления не знаю. — Энрайт пожал плечами. — И все же нельзя исключать такую возможность. «Молодая Луна» ускользнула прямо из-под носа мятежников, но и они не очень старались ее задержать. А из того, что Биджлоу находится всего в шести переходах от Мира Хейди, вытекает, что мятежники уже считают себя готовыми дать нам отпор и больше не скрывают своих намерений.
— Понятно… Предположим, вы правы, и каковы же должны быть теперь наши действия? Что думаете об этом вы, Грегор?
— Даже не знаю! — прямо ответил Самсонов. — Я родом не со Звездных Окраин, и мне трудно сказать, что может быть на уме у этих людей. Но даже если Виллис прав, они не могли знать о приближении семнадцатой ударной группы. Полагаю, они рассчитывают, что у них есть еще по крайней мере три месяца, прежде чем к ним пожалуют боевые корабли. А если они поджидают удара со стороны Мира Хейди, то думают, что оттуда появятся только корабли пограничной стражи, а уж никак не мониторы и ударные авианосцы.
— Возможно, Грегор прав, — сказал Энрайт. — Но не забывайте о нашем разговоре с капитаном Ли. Я по-прежнему не изменил своего мнения.
— Я знаю, Виллис, — сказал Форсайт. — Может, правы вы. Видит Бог, я не хочу войти в историю как первый адмирал Военно-космического флота Земной Федерации, приказавший открыть огонь по ее гражданам! Но, по-моему, у нас нет выбора. Если станция космического слежения в Биджлоу еще не захвачена мятежниками, она срочно нуждается в нашей помощи, как и военно-космическая база, судоремонтные верфи в Киллимане, да и вообще все звездное скопление.
— Очень прошу вас, адмирал, — настойчиво заговорил Энрайт, — послать вперед несколько эсминцев. Выясните, что там происходит, прежде чем отправляться туда всей армадой. А мы будем двигаться вслед за эсминцами, и они сообщат об этом мятежникам. Это наверняка заставит их одуматься и вступить в переговоры.
— Прошу прощения, адмирал, — резким тоном возразил Ривера, — но, по-моему, это было бы ошибкой. Если станция в Биджлоу еще верна законному правительству, появление всего лишь нескольких эсминцев может спровоцировать именно тот инцидент, которого старается избежать капитан Энрайт. Давайте отправимся туда всей ударной группой. Мятежники поймут, с кем имеют дело, и сдадутся.
— Не надо себя обманывать, командир, — ледяным тоном ответил Энрайт. — Эти люди зашли уже достаточно далеко, чтобы просто так сложить оружие. Появление ударной группы ничего не решит, а только повысит напряженность в этом скоплении.
— Возможно, — тихо сказал Форсайт. — Но если там будет вся наша группа, можно не сомневаться, что любая мятежная вспышка — если таковая случится — будет тут же подавлена.
На лице капитана флагманского корабля появилось такое отчаяние, что у адмирала защемило сердце.
— Взгляните фактам в лицо, Виллис! — мягко сказал он. — Мы не можем позволить себе ни малейшего промедления. Этот инцидент не пройдет незамеченным, мы даже не можем попытаться скрыть его. Нам надо предупредить остальные военно-космические базы, правительство да и вообще всех, кого это касается. Несомненно, тут же поползут слухи, и мы должны быть уверенными в том, что проблема будет решена еще до того, как эта новость получит широкое распространение. В противном случае остальным Дальним Мирам захочется попробовать отмочить что-нибудь в том же духе. Вы понимаете это не хуже меня.
Энрайт отвернулся, не в силах смотреть в глаза, светившиеся мудростью на худом озабоченном лице адмирала.
«Да, — подумал он, — если их вовремя не остановить, некоторые Дальние Миры наверняка последуют примеру контравийцев. Но таким путем мы их не остановим!»
Энрайт понимал, что адмирал предлагает действовать неправильно. А вдруг он сам заблуждается?! Кто он в первую очередь — офицер Военно-космического флота Земной Федерации или питомец одной из Звездных Окраин?! К чему он сейчас больше прислушивается — к голосу холодного разума или к сердцу, которое не знает, что выбрать: верность присяге или любовь к родине?! Энрайт снова повернулся к адмиралу:
— Прошу вас! Попытайтесь вступить с ними в переговоры!
— Я сделаю это, Виллис! — Форсайт говорил сочувственным тоном, но в его голосе звенел металл. — Но только с флагманского мостика этого корабля, за которым будет следовать вся ударная группа. Адмирал встал, показывая, что совещание закончено. — Господа, проверьте готовность личного состава, вооружения и механизмов. Жду подробных рапортов о состоянии группы через час. Затем мы обсудим наши конкретные действия.
Офицеры штаба отдали честь адмиралу и удалились. Виллис Энрайт медленно подошел к люку, остановился и повернулся к адмиралу, которого поразило осунувшееся лицо капитана флагманского корабля.
— А что если они не сдадутся? Как вы поступите, если они окажут сопротивление?
— Как я поступлю, Виллис? — Сердце замерло в груди Форсайта, словно скованное льдом и мраком космической бездны. — Я выполню присягу, в которой поклялся любой ценой защищать Конституцию.
— Значит, вы откроете огонь? — еле слышно спросил Энрайт.
— Если в этом возникнет необходимость, — ровным голосом ответил Форсайт. — Я не хочу этого и скажу им об этом. Но у меня есть приказ, который я должен выполнить, чтобы защитить плоды четырехвековой истории освоения космоса. В отличие от других, я не могу думать только о себе, не так ли, Виллис?
— Полагаю, вы правы, — тихо ответил Энрайт. — Но умоляю вас, подумайте! А вдруг, вопреки первому впечатлению, они тоже думают не только о себе.
Казалось, Энрайт пытался что-то растолковать Форсайту, но старый адмирал был слишком озабочен и расстроен, чтобы вникать в его слова.
— Я все понимаю, но у меня нет выбора. Любой человек обязан выполнить свой долг так, как он его понимает. Что еще можно от него требовать? — Адмирал печально покачал головой. — Человек должен выполнить свой долг любой ценой.
— Так точно! Надеюсь, никто из нас не забудет о своем долге, — тихо сказал Энрайт, вытянулся по стойке «смирно» и отдал адмиралу честь с таким почтением, какого тот еще не замечал у капитана своего флагмана. Потом Энрайт вышел из каюты, и у него за спиной закрылся люк.
6
— Понятно… Ну и как же вам в конечном итоге удалось скрыться, капитан?
— Нам повезло, а может, они нас просто прошляпили… Мой старший механик связался с приятелем в орбитальном порту и намекнул ему, что большинство выходцев со Звездных Окраин в нашей команде на их стороне и готовы взбунтоваться, если им только помогут десантники, — пожав плечами, ответил Стигман. — Ему поверили. Впрочем, и у меня неожиданно открылись актерские способности. По крайней мере схватка между мной и еще несколькими членами команды с одной стороны и бунтовщиками из числа моего экипажа показалась им убедительной. Мы, конечно, постреляли по переборкам, а старший механик направил мне в лоб бластер, когда я собирался вывести из строя двигатель… Ну и все в таком роде. Слава богу, во время стрельбы никого не зацепило!
— Молодцы! — похвалил капитана Форсайт. — А что случилось после этого «бунта на борту»?
— Меня заперли в карцере собственного корабля! — радостно сообщил Стигман. — А «Молодая Луна» стала стопроцентным «мятежным» кораблем. Через несколько дней они в это поверили и сняли своих десантников. Наверное, те понадобились в другом месте.
— Ясно. А что потом?
— Мы выждали еще несколько дней. Вели себя как заправские бунтовщики, чтобы у них пропали последние сомнения. Потом, под предлогом текущей проверки, мы включили двигатель на самые малые обороты и — ищи ветра в поле!
— Ищи ветра в поле! — повторил Самсонов слова капитана. — А почему вы не связались со станцией космического слежения Биджлоу или с базой ВКФ?
— Для этого нам пришлось бы остановиться в радиусе действия наших передатчиков, а если станция или база уже были в руках бунтовщиков, они тут же разнесли бы нас в щепки! Кроме того, у них в системе находятся корабли пограничной стражи. Хорошо, если они остались верны Федерации! А что если нет? «Молодая Луна» — быстроходный корабль, но не до такой степени. Я хотел улететь как можно дальше, прежде чем за нами погонятся легкие крейсера, — ответил с утомленной улыбкой Стигман. — Мы долетели сюда так быстро, что даже не успели пообедать, а астронавигационные компьютеры еще дымятся.
— Понятно… А потом вы направились в сторону Внутренних Миров?
— Не совсем. На самом деле я направлялся к Миру Хейди. Собирался связаться там с базой пограничной стражи и обо всем им сообщить. Я и представить себе не мог, что натолкнусь на половину нашего Военно-космического флота в этом захолустье.
— Понимаю вас, капитан. — Форсайт старался говорить любезно и дружелюбно, хотя в его голосе сквозила горечь из-за допущенного им самим промаха. — Но позвольте мне самому передать вашу информацию с помощью беспилотной ракеты. Кроме того, боюсь, мне придется реквизировать ваш корабль.
— Валяйте! — криво усмехнулся Стигман. — Мне теперь не привыкать.
— Далее, я хочу, чтобы вы вылетели прямо на Симмарон и доставили мои донесения вице-адмиралу Прицковицкому, которому вы лично доложите о происшедшем. А он уже решит, что ему делать.
— С удовольствием! — Стигман допил виски, отставил стакан и задумался. — А можно мне спросить, сами-то вы что собираетесь предпринять?
— Спросить-то можно, — с невеселой усмешкой ответил Форсайт, — да вот боюсь, что я сам еще не знаю.
— Понятно, — сказал поднявшийся на ноги Стигман. — В таком случае я, с вашего позволения, вернусь к себе на корабль. Однако советую вам действовать осторожно, — добавил он, взглянув прямо в глаза Форсайту. — Вы не разговаривали с этими людьми, адмирал, а вот мне приходилось. Они там не в игрушки играют! — Стигман поежился и добавил: — Я не читал докладов вашей разведки, но регулярно летаю в эти места. Уже много месяцев я чувствовал, как там растет напряжение. Уверяю вас, Звездные Окраины сейчас одна большая атомная бомба, готовая в любой момент взорваться.
— Я знаю, капитан Стигман. Знаю.
После ухода Стигмана воцарилось краткое молчание. Форсайт и его офицеры сидели, задумчиво уставившись на ковер. Наконец старый адмирал поднял голову.
— Капитан Стигман, — сказал он, — проявил себя весьма находчивым человеком.
— И к тому же очень мужественным! — сказал посерьезневший Энрайт. — Но меня не покидает ощущение, что ему что-то уж больно повезло.
— В каком смысле, Виллис?
— Ему удалось унести ноги, — без обиняков объяснил Энрайт. — По нему не сделали ни одного выстрела, и никто за ним не гнался. Пустись они за ним в погоню, он бы точно попался. Почтово-пассажирский корабль летает быстро, но легкий крейсер — еще быстрее и к тому же вооружен.
— Согласен. Но если мятежники не захватили базу ВКФ или станцию космического слежения, они просто не могли открыть огонь по «Молодой Луне», не подняв на них тревогу. Да и неизвестно, есть ли им вообще из чего стрелять!
— Совершенно верно. Но почему ни станция, ни база не запросили «Молодую Луну», куда и зачем она направляется? Ведь у нее не было разрешения на вылет.
— Это верно… Вы намекаете, что в руках мятежников уже все звездное скопление с укрепленными базами и так далее?
— Трудно сказать. По-моему, в их руках Биджлоу, насчет остальной части скопления не знаю. — Энрайт пожал плечами. — И все же нельзя исключать такую возможность. «Молодая Луна» ускользнула прямо из-под носа мятежников, но и они не очень старались ее задержать. А из того, что Биджлоу находится всего в шести переходах от Мира Хейди, вытекает, что мятежники уже считают себя готовыми дать нам отпор и больше не скрывают своих намерений.
— Понятно… Предположим, вы правы, и каковы же должны быть теперь наши действия? Что думаете об этом вы, Грегор?
— Даже не знаю! — прямо ответил Самсонов. — Я родом не со Звездных Окраин, и мне трудно сказать, что может быть на уме у этих людей. Но даже если Виллис прав, они не могли знать о приближении семнадцатой ударной группы. Полагаю, они рассчитывают, что у них есть еще по крайней мере три месяца, прежде чем к ним пожалуют боевые корабли. А если они поджидают удара со стороны Мира Хейди, то думают, что оттуда появятся только корабли пограничной стражи, а уж никак не мониторы и ударные авианосцы.
— Возможно, Грегор прав, — сказал Энрайт. — Но не забывайте о нашем разговоре с капитаном Ли. Я по-прежнему не изменил своего мнения.
— Я знаю, Виллис, — сказал Форсайт. — Может, правы вы. Видит Бог, я не хочу войти в историю как первый адмирал Военно-космического флота Земной Федерации, приказавший открыть огонь по ее гражданам! Но, по-моему, у нас нет выбора. Если станция космического слежения в Биджлоу еще не захвачена мятежниками, она срочно нуждается в нашей помощи, как и военно-космическая база, судоремонтные верфи в Киллимане, да и вообще все звездное скопление.
— Очень прошу вас, адмирал, — настойчиво заговорил Энрайт, — послать вперед несколько эсминцев. Выясните, что там происходит, прежде чем отправляться туда всей армадой. А мы будем двигаться вслед за эсминцами, и они сообщат об этом мятежникам. Это наверняка заставит их одуматься и вступить в переговоры.
— Прошу прощения, адмирал, — резким тоном возразил Ривера, — но, по-моему, это было бы ошибкой. Если станция в Биджлоу еще верна законному правительству, появление всего лишь нескольких эсминцев может спровоцировать именно тот инцидент, которого старается избежать капитан Энрайт. Давайте отправимся туда всей ударной группой. Мятежники поймут, с кем имеют дело, и сдадутся.
— Не надо себя обманывать, командир, — ледяным тоном ответил Энрайт. — Эти люди зашли уже достаточно далеко, чтобы просто так сложить оружие. Появление ударной группы ничего не решит, а только повысит напряженность в этом скоплении.
— Возможно, — тихо сказал Форсайт. — Но если там будет вся наша группа, можно не сомневаться, что любая мятежная вспышка — если таковая случится — будет тут же подавлена.
На лице капитана флагманского корабля появилось такое отчаяние, что у адмирала защемило сердце.
— Взгляните фактам в лицо, Виллис! — мягко сказал он. — Мы не можем позволить себе ни малейшего промедления. Этот инцидент не пройдет незамеченным, мы даже не можем попытаться скрыть его. Нам надо предупредить остальные военно-космические базы, правительство да и вообще всех, кого это касается. Несомненно, тут же поползут слухи, и мы должны быть уверенными в том, что проблема будет решена еще до того, как эта новость получит широкое распространение. В противном случае остальным Дальним Мирам захочется попробовать отмочить что-нибудь в том же духе. Вы понимаете это не хуже меня.
Энрайт отвернулся, не в силах смотреть в глаза, светившиеся мудростью на худом озабоченном лице адмирала.
«Да, — подумал он, — если их вовремя не остановить, некоторые Дальние Миры наверняка последуют примеру контравийцев. Но таким путем мы их не остановим!»
Энрайт понимал, что адмирал предлагает действовать неправильно. А вдруг он сам заблуждается?! Кто он в первую очередь — офицер Военно-космического флота Земной Федерации или питомец одной из Звездных Окраин?! К чему он сейчас больше прислушивается — к голосу холодного разума или к сердцу, которое не знает, что выбрать: верность присяге или любовь к родине?! Энрайт снова повернулся к адмиралу:
— Прошу вас! Попытайтесь вступить с ними в переговоры!
— Я сделаю это, Виллис! — Форсайт говорил сочувственным тоном, но в его голосе звенел металл. — Но только с флагманского мостика этого корабля, за которым будет следовать вся ударная группа. Адмирал встал, показывая, что совещание закончено. — Господа, проверьте готовность личного состава, вооружения и механизмов. Жду подробных рапортов о состоянии группы через час. Затем мы обсудим наши конкретные действия.
Офицеры штаба отдали честь адмиралу и удалились. Виллис Энрайт медленно подошел к люку, остановился и повернулся к адмиралу, которого поразило осунувшееся лицо капитана флагманского корабля.
— А что если они не сдадутся? Как вы поступите, если они окажут сопротивление?
— Как я поступлю, Виллис? — Сердце замерло в груди Форсайта, словно скованное льдом и мраком космической бездны. — Я выполню присягу, в которой поклялся любой ценой защищать Конституцию.
— Значит, вы откроете огонь? — еле слышно спросил Энрайт.
— Если в этом возникнет необходимость, — ровным голосом ответил Форсайт. — Я не хочу этого и скажу им об этом. Но у меня есть приказ, который я должен выполнить, чтобы защитить плоды четырехвековой истории освоения космоса. В отличие от других, я не могу думать только о себе, не так ли, Виллис?
— Полагаю, вы правы, — тихо ответил Энрайт. — Но умоляю вас, подумайте! А вдруг, вопреки первому впечатлению, они тоже думают не только о себе.
Казалось, Энрайт пытался что-то растолковать Форсайту, но старый адмирал был слишком озабочен и расстроен, чтобы вникать в его слова.
— Я все понимаю, но у меня нет выбора. Любой человек обязан выполнить свой долг так, как он его понимает. Что еще можно от него требовать? — Адмирал печально покачал головой. — Человек должен выполнить свой долг любой ценой.
— Так точно! Надеюсь, никто из нас не забудет о своем долге, — тихо сказал Энрайт, вытянулся по стойке «смирно» и отдал адмиралу честь с таким почтением, какого тот еще не замечал у капитана своего флагмана. Потом Энрайт вышел из каюты, и у него за спиной закрылся люк.
6
Чувство долга
«Капитан Энрайт и адмирал Форсайт убиты!» — прохрипел чей-то голос по каналу связи, но на экранах мониторов мелькали одни помехи. Командир Кондор не смог узнать этот искаженный треском взволнованный голос. Кому он принадлежит? Неужели кому-нибудь знакомому?!
«На флагманском мостике убиты все! — задыхаясь, продолжал неизвестный. — Стреляют повсюду… в кубрике… в офицерских каютах… в машинном отделении! Ради бога, помогите!..»
Последние слова заглушил свист бластера, и неизвестный замолк. Джейсон Кондор с ужасом глядел на мигающие огоньки световых кодов, заполнившие экраны мониторов центрального поста управления огнем. Судорожно вцепившись в пульт управления системами вооружения монитора «Энрайт», он наблюдал за удалявшимся беспорядочными зигзагами флагманом семнадцатой ударной группы, на мостике которого и в машинных отделениях вспыхнул бунт — первый в истории Военно-космического флота Земной Федерации.
Джейсон Блюфилд Кондор не верил своим ушам.
«Нет! — мрачно сказал он себе. — Я не могу и не хочу в это верить!»
Для такого человека, как он, бунт был чем-то немыслимым и безобразным. И все же он понимал взбунтовавшуюся команду «Андерсона». Совсем недавно многие из ее офицеров гостили у него в каюте, обсуждали разразившийся кризис и рассуждали о том, в чем сейчас заключается их истинный долг. Судя по всему, на борту «Андерсона» они уже поняли это.
Джейсон Кондор посмотрел на напряженные лица тех, кто находился вместе с ним на центральном посту. Они понимали, что именно произошло на борту флагмана, но ничего не могли поделать. Да и сам Кондор чувствовал себя совершенно беспомощным. Он и его подчиненные находились в самом сердце корпуса огромного монитора. Хрупкие тела людей и чувствительные приборы корабля защищали двести восемьдесят пять тысяч тонн легких сплавов и мощной брони. Они были мозгом, управлявшим оружием «Энрайта», которое было способно превратить в пар небольшую планету или уничтожить все живое в одном из миров. При этом вскоре им, возможно, придется совершить нечто страшное. Кондор не знал, какое решение примут мужчины и женщины команды «Энрайта». Он не сомневался лишь в том, что скоро ему предстоит сделать невероятно трудный выбор, и не был уверен, что переживет этот момент.
На каналах связи звучали озабоченные голоса капитанов кораблей ударной группы. Через наушники Кондор слышал, как они переговариваются, стараясь не выдать свои личные убеждения, хотя чувство долга и многолетняя выучка вынуждали их действовать решительно и без промедления.
«Вот в чем наше проклятие! — закрыв лицо руками, подумал Кондор. — Выучка офицеров ВКФ и наша природная решительность толкают нас на немедленные действия! Мы не политики, — подумал он, испытав отвращение от одной мысли о тех, кто мог спокойно совещаться, спорить, а потом уходить от ответственности. — Надев черную форму с серебряными нашивками, мы навсегда обрекли себя на немедленные решения, ведь в Академии нам вдалбливали, что даже не вполне верная, но немедленная реакция в тысячу раз лучше, чем абсолютно верное, но запоздалое решение! Но разве в такой ситуации есть верные решения?!»
Кондор в сердцах тряхнул головой. Мир рушился у него на глазах, а он занимался философствованиями! Но что еще оставалось делать? Он давно уже «отреагировал» на сложившуюся ситуацию, выработав свое чисто гипотетическое решение, которое — он надеялся — воплощать на практике не придется. Теперь жизнь ставила его перед ужасающей необходимостью действовать. В глазах Кондора почернело, и он захрипел так страшно, что сидевшим в рубке почудилось жаркое и зловонное дыхание пантеры.
Почему все так несправедливо?! Неужели бюрократы в правительстве были не в состоянии предвидеть, что все произойдет именно так?! Неужели они так глухи к чужим чувствам и не могли даже представить себе кошмарные последствия своих действий на окраинах космоса?! Конечно, они прекрасно это представляли! Недаром ведь в подразделения космических десантников на борту транспортных кораблей входят почти исключительно солдаты родом из Внутренних Миров!
«И все же политики просчитались! — мрачно подумал Кондор. — Понимали, что их действия повлекут за собой вспышку гнева, но не рассчитывали, что это случится так скоро. Спланированная ими демонстрация силы должна была подавить мятеж еще в зародыше, до того как он успеет по-настоящему вспыхнуть. Они и представить себе не могли, что контравийцы захватят укрепленные орбитальные станции и базы с эскадрами кораблей пограничной стражи, а потом бросят вызов могучей семнадцатой ударной группе ВКФ. Кроме того, идея безопасности Федерации покоилась на ставшей притчей во языцех верности Военно-космического флота своей присяге; никому и в голову не приходило, что служившие на флоте выходцы со Звездных Окраин любят свою родину не меньше обитателей Индустриальных Миров. Поэтому никто не додумался провести в личном составе флота такие же чистки, каким в свое время подверглись наземные войска.
А может, эти чистки были в принципе невозможны, слишком много офицеров родом из Дальних Миров служили в рядах ВКФ. Лишь немногие корабли имели полностью „благонадежные" команды. Теперь их офицеры оказались перед невероятно трудным выбором: изменить воинской присяге или открыть огонь по своим братьям и сестрам. Напряжение достигло предела. Получив приказ, выполнить который он был не в силах, Энрайт отказался подчиняться, Форсайт попытался отстранить его от командования кораблем, тогда и заговорили бластеры, уничтожившие все живое на флагманском мостике „Энрайта". Но это было только начало!» Кондор с ужасом подумал о том, сколько крови еще прольется.
— Капитан! Сейчас с обращением ко всем кораблям выступит адмирал Синг!
— Включите большой экран, господин Синг! — произнесла ровным голосом Ли Хан. Она с невозмутимым видом ждала, когда на большом экране появится изображение, ощущая при этом страшное напряжение всех находившихся рядом с ней на мостике. Даже ее вечно невозмутимый первый помощник Цинг Чанг дышал неровно и хрипло.
Адмирал Томас Синг всегда казался Ли Хан живым ископаемым. Аккуратно подстриженная бородка, модная среди офицеров-мужчин, почему-то делала лицо Синга хищным и свирепым. Особенно сейчас, когда его темные глаза сверкали, а губы под крючковатым носом были плотно сжаты. Он заговорил хриплым недобрым голосом:
— Дамы и господа, я буду краток. Капитан Виллис Энрайт и другие члены команды флагманского корабля подняли бунт и отказались выполнять правомерные приказы своих командиров, нарушив тем самым присягу, данную офицерами и матросами Военно-космического флота Земной Федерации. Я не позволю мятежу распространиться на другие корабли! Считая адмирала Форсайта погибшим, принимаю командование ударной группой на себя! Приказываю всем подразделениям космического десанта получить полное боевое снаряжение. — (Ли Хан напряглась в своем кресле. Все находившиеся на мостике невольно вздрогнули.) — Приказываю космическим десантникам, находящимся на транспортах, подняться на борт «Андерсона». Все участвующие в позорящем Военно-космический флот мятеже будут арестованы и преданы…
— Нет!
Несмотря на все свое хладнокровие, Ли Хан вздрогнула, внезапно услышав это слово, заглушившее голос адмирала. Сначала она подумала, что воскликнул кто-то из ее команды, но тут же увидела на экране, как адмирал Синг резко повернулся к кому-то у себя за спиной и бросился ничком на палубу, а в объективе камеры сверкнула вспышка лазера. Адмиральский пульт управления вспыхнул — плавился металл, горела пластмасса. Рявканье лазерных пистолетов звучало еще несколько секунд, пока чей-то выстрел не испепелил камеру.
Ли Хан быстро взглянула на тактический дисплей и с замиранием сердца увидела, как на нем замигали и стали быстро меняться условные обозначения. Мятеж распространялся по ударной группе со скоростью лесного пожара: все члены экипажей родом со Звездных Окраин мгновенно поняли, что будет с их земляками на «Андерсоне», попади те в лапы набранных в Индустриальных Мирах космических десантников. Длинный флагман эскадры космических авианосцев «Василиск», поблескивая округлыми обводами, вышел из походного порядка: на его палубах бушевала схватка и двигатели один за другим выходили из строя. Летчики космической авиации были поголовно родом с Дальних Миров и присоединились к землякам — членам команды, схватившимся со своими вчерашними товарищами. Еще со времен Фиванской войны все офицеры и старшины занимали свои места по боевому расписанию с личным оружием, и теперь огонь бластеров бушевал в отсеках и коридорах авианосца. На большинстве остальных кораблей происходило то же самое!
— Капитан?! — В обычно бесстрастном голосе Цинга звучал настойчивый вопрос. Ли Хан почувствовала, что он и все остальные на мостике пожирают ее глазами. Все последние месяцы Ли Хан готовилась к этому ужасному моменту, тщательно подбирая команду своего корабля, не стесняясь напоминать другим капитанам об одолжениях и услугах, которые она когда-то им оказала, чтобы заполучить того или иного члена экипажа. И вот теперь эти с огромным старанием подобранные ею люди пристально смотрели на нее в огромном напряжении, как волкодавы, готовые к прыжку, не давая воли эмоциям только благодаря безоговорочной вере в своего капитана.
До какой же степени Ли Хан могла рассчитывать на их верность? Все они были офицерами Военно-космического флота Земной Федерации, прошедшими соответствующую подготовку и принесшими присягу. Но, кроме того, они были детьми Звездных Окраин. Как могла она — или вообще кто-нибудь — удержать их в повиновении в такой момент?! На несколько секунд Ли Хан почувствовала себя такой маленькой и хрупкой, но ее палец тут же автоматически нажал на кнопку, встроенную в подлокотник кресла. Ли Хан услышала, как Цинг судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы, увидев на экране монитора лицо капитана Ванг Чунг Хая, командира отряда космических десантников, находившихся на борту «Черной Стрелы».
У Ванга дрожали губы, когда он встретился глазами с Ли Хан, но он сразу чуть ли не разочарованно отметил, что лицо капитана корабля совершенно спокойно. Какой она отдаст приказ? Он знал, в чем заключается его долг… но при этом он тоже был родом с Шанхая.
— Майор Ванг! — Ли Хан заговорила официальным тоном, но Ванг с трудом сдержал смех: даже в этот страшный момент Ли Хан в шутку произвела его в майоры, помня о том, что на борту космического корабля может быть только один капитан. Да, хотя она и самый хрупкий член экипажа космического линейного крейсера, никто не может сравниться с ней в самообладании!
— Я! — хрипло ответил он, с ужасом понимая, что стоит ей отдать приказ, и он со своими людьми беспрекословно наденет боевое снаряжение и поднимется на борт «Андерсона», уничтожая все живое на своем пути. И сделают они это по приказу не адмирала Синга, а капитана Ли Хан.
— Вы слышали приказ адмирала Синга, майор? — негромко спросила Ли Хан.
— Так точно.
— Выдайте боевое снаряжение, майор! — (У Ванга бешено заколотилось сердце.) — Потом поставьте часовых у шлюпочного отсека и у всех запасных люков. Никто не должен покинуть корабль. Ясно?
Ванг удивленно заморгал. Поставить часовых у шлюпочного отсека и люков? Задраить их? Значит, она не собирается?!
— Есть! — рявкнул Ванг, браво отдав Ли Хан честь так, как он никогда не приветствовал даже самого командующего корпусом космического десанта.
— Благодарю вас, майор! — Ли Хан отключила связь. Ее лицо было по-прежнему спокойным, хотя на лбу и выступили капли холодного пота. Она, как и раньше, не обращала внимания на присутствовавших на мостике. Нажимая на следующую кнопку, Ли Хан старалась не думать о лазерных пистолетах на поясах у всех присутствующих офицеров.
— Говорит капитан! — начала она, плюнув на уставное предварительное обращение к членам команды, и ее спокойный голос зазвучал во всех отсеках корабля. — Вы уже знаете, что происходит. — Она набрала в грудь воздуха. — А теперь я скажу вам, что произойдет на борту «Черной Стрелы». Мы не станем выполнять приказ адмирала Синга. — Она почувствовала, как встрепенулись окружавшие ее члены команды. — Я — ваш капитан. Принеся присягу офицера Военно-космического флота Земной Федерации, я должна выполнять приказы своих командиров, так же как вы должны выполнять мои приказы. Тем не менее некоторые приказы выполнять нельзя, а адмирал Синг отдал именно такой приказ. Я не могу заставить вас принять участие в мятеже, — Ли Хан особенно старательно произнесла это страшное слово, — но вы должны понять, что «Черная Стрела» примет участие в подавлении выступления на «Андерсоне», только если ее команда взбунтуется против своего капитана.
Ли Хан на несколько мгновений замолчала, ощущая изумление и смущение одних офицеров и радостную решимость других. Она чувствовала себя слабой и уставшей, тело, как ей показалось, превратилось в спущенный воздушный шарик. Ужасно захотелось облизать пересохшие губы, но она удержалась.
— Я намереваюсь, — продолжала Ли Хан звонким, громким голосом, — предоставить свой корабль в распоряжение обитателей Контравийского звездного скопления. Несогласные с моим решением могут покинуть борт. Для этого достаточно явиться без оружия к майору Вангу в шлюпочный отсек. Я закончила.
Ли Хан отпустила кнопку и медленно повернулась в кресле, пристально посмотрев в глаза командиру Цингу, прежде чем окинуть взглядом остальных офицеров. Все бластеры покоились в своих кобурах. Не прозвучало ни протестов, ни слов одобрения.
«Какие же это шанхайцы?!» — к собственному удивлению, подумала она. Впрочем, им предстояла еще одна, самая страшная, проверка на прочность.
— Лейтенант Чу!
— Я! — Штурман «Черной Стрелы» тяжело дышал, но в его голосе звучала решимость.
— Проложите курс так, чтобы мы оказались между «Андерсоном» и остальными кораблями группы.
«На флагманском мостике убиты все! — задыхаясь, продолжал неизвестный. — Стреляют повсюду… в кубрике… в офицерских каютах… в машинном отделении! Ради бога, помогите!..»
Последние слова заглушил свист бластера, и неизвестный замолк. Джейсон Кондор с ужасом глядел на мигающие огоньки световых кодов, заполнившие экраны мониторов центрального поста управления огнем. Судорожно вцепившись в пульт управления системами вооружения монитора «Энрайт», он наблюдал за удалявшимся беспорядочными зигзагами флагманом семнадцатой ударной группы, на мостике которого и в машинных отделениях вспыхнул бунт — первый в истории Военно-космического флота Земной Федерации.
Джейсон Блюфилд Кондор не верил своим ушам.
«Нет! — мрачно сказал он себе. — Я не могу и не хочу в это верить!»
Для такого человека, как он, бунт был чем-то немыслимым и безобразным. И все же он понимал взбунтовавшуюся команду «Андерсона». Совсем недавно многие из ее офицеров гостили у него в каюте, обсуждали разразившийся кризис и рассуждали о том, в чем сейчас заключается их истинный долг. Судя по всему, на борту «Андерсона» они уже поняли это.
Джейсон Кондор посмотрел на напряженные лица тех, кто находился вместе с ним на центральном посту. Они понимали, что именно произошло на борту флагмана, но ничего не могли поделать. Да и сам Кондор чувствовал себя совершенно беспомощным. Он и его подчиненные находились в самом сердце корпуса огромного монитора. Хрупкие тела людей и чувствительные приборы корабля защищали двести восемьдесят пять тысяч тонн легких сплавов и мощной брони. Они были мозгом, управлявшим оружием «Энрайта», которое было способно превратить в пар небольшую планету или уничтожить все живое в одном из миров. При этом вскоре им, возможно, придется совершить нечто страшное. Кондор не знал, какое решение примут мужчины и женщины команды «Энрайта». Он не сомневался лишь в том, что скоро ему предстоит сделать невероятно трудный выбор, и не был уверен, что переживет этот момент.
На каналах связи звучали озабоченные голоса капитанов кораблей ударной группы. Через наушники Кондор слышал, как они переговариваются, стараясь не выдать свои личные убеждения, хотя чувство долга и многолетняя выучка вынуждали их действовать решительно и без промедления.
«Вот в чем наше проклятие! — закрыв лицо руками, подумал Кондор. — Выучка офицеров ВКФ и наша природная решительность толкают нас на немедленные действия! Мы не политики, — подумал он, испытав отвращение от одной мысли о тех, кто мог спокойно совещаться, спорить, а потом уходить от ответственности. — Надев черную форму с серебряными нашивками, мы навсегда обрекли себя на немедленные решения, ведь в Академии нам вдалбливали, что даже не вполне верная, но немедленная реакция в тысячу раз лучше, чем абсолютно верное, но запоздалое решение! Но разве в такой ситуации есть верные решения?!»
Кондор в сердцах тряхнул головой. Мир рушился у него на глазах, а он занимался философствованиями! Но что еще оставалось делать? Он давно уже «отреагировал» на сложившуюся ситуацию, выработав свое чисто гипотетическое решение, которое — он надеялся — воплощать на практике не придется. Теперь жизнь ставила его перед ужасающей необходимостью действовать. В глазах Кондора почернело, и он захрипел так страшно, что сидевшим в рубке почудилось жаркое и зловонное дыхание пантеры.
Почему все так несправедливо?! Неужели бюрократы в правительстве были не в состоянии предвидеть, что все произойдет именно так?! Неужели они так глухи к чужим чувствам и не могли даже представить себе кошмарные последствия своих действий на окраинах космоса?! Конечно, они прекрасно это представляли! Недаром ведь в подразделения космических десантников на борту транспортных кораблей входят почти исключительно солдаты родом из Внутренних Миров!
«И все же политики просчитались! — мрачно подумал Кондор. — Понимали, что их действия повлекут за собой вспышку гнева, но не рассчитывали, что это случится так скоро. Спланированная ими демонстрация силы должна была подавить мятеж еще в зародыше, до того как он успеет по-настоящему вспыхнуть. Они и представить себе не могли, что контравийцы захватят укрепленные орбитальные станции и базы с эскадрами кораблей пограничной стражи, а потом бросят вызов могучей семнадцатой ударной группе ВКФ. Кроме того, идея безопасности Федерации покоилась на ставшей притчей во языцех верности Военно-космического флота своей присяге; никому и в голову не приходило, что служившие на флоте выходцы со Звездных Окраин любят свою родину не меньше обитателей Индустриальных Миров. Поэтому никто не додумался провести в личном составе флота такие же чистки, каким в свое время подверглись наземные войска.
А может, эти чистки были в принципе невозможны, слишком много офицеров родом из Дальних Миров служили в рядах ВКФ. Лишь немногие корабли имели полностью „благонадежные" команды. Теперь их офицеры оказались перед невероятно трудным выбором: изменить воинской присяге или открыть огонь по своим братьям и сестрам. Напряжение достигло предела. Получив приказ, выполнить который он был не в силах, Энрайт отказался подчиняться, Форсайт попытался отстранить его от командования кораблем, тогда и заговорили бластеры, уничтожившие все живое на флагманском мостике „Энрайта". Но это было только начало!» Кондор с ужасом подумал о том, сколько крови еще прольется.
— Капитан! Сейчас с обращением ко всем кораблям выступит адмирал Синг!
— Включите большой экран, господин Синг! — произнесла ровным голосом Ли Хан. Она с невозмутимым видом ждала, когда на большом экране появится изображение, ощущая при этом страшное напряжение всех находившихся рядом с ней на мостике. Даже ее вечно невозмутимый первый помощник Цинг Чанг дышал неровно и хрипло.
Адмирал Томас Синг всегда казался Ли Хан живым ископаемым. Аккуратно подстриженная бородка, модная среди офицеров-мужчин, почему-то делала лицо Синга хищным и свирепым. Особенно сейчас, когда его темные глаза сверкали, а губы под крючковатым носом были плотно сжаты. Он заговорил хриплым недобрым голосом:
— Дамы и господа, я буду краток. Капитан Виллис Энрайт и другие члены команды флагманского корабля подняли бунт и отказались выполнять правомерные приказы своих командиров, нарушив тем самым присягу, данную офицерами и матросами Военно-космического флота Земной Федерации. Я не позволю мятежу распространиться на другие корабли! Считая адмирала Форсайта погибшим, принимаю командование ударной группой на себя! Приказываю всем подразделениям космического десанта получить полное боевое снаряжение. — (Ли Хан напряглась в своем кресле. Все находившиеся на мостике невольно вздрогнули.) — Приказываю космическим десантникам, находящимся на транспортах, подняться на борт «Андерсона». Все участвующие в позорящем Военно-космический флот мятеже будут арестованы и преданы…
— Нет!
Несмотря на все свое хладнокровие, Ли Хан вздрогнула, внезапно услышав это слово, заглушившее голос адмирала. Сначала она подумала, что воскликнул кто-то из ее команды, но тут же увидела на экране, как адмирал Синг резко повернулся к кому-то у себя за спиной и бросился ничком на палубу, а в объективе камеры сверкнула вспышка лазера. Адмиральский пульт управления вспыхнул — плавился металл, горела пластмасса. Рявканье лазерных пистолетов звучало еще несколько секунд, пока чей-то выстрел не испепелил камеру.
Ли Хан быстро взглянула на тактический дисплей и с замиранием сердца увидела, как на нем замигали и стали быстро меняться условные обозначения. Мятеж распространялся по ударной группе со скоростью лесного пожара: все члены экипажей родом со Звездных Окраин мгновенно поняли, что будет с их земляками на «Андерсоне», попади те в лапы набранных в Индустриальных Мирах космических десантников. Длинный флагман эскадры космических авианосцев «Василиск», поблескивая округлыми обводами, вышел из походного порядка: на его палубах бушевала схватка и двигатели один за другим выходили из строя. Летчики космической авиации были поголовно родом с Дальних Миров и присоединились к землякам — членам команды, схватившимся со своими вчерашними товарищами. Еще со времен Фиванской войны все офицеры и старшины занимали свои места по боевому расписанию с личным оружием, и теперь огонь бластеров бушевал в отсеках и коридорах авианосца. На большинстве остальных кораблей происходило то же самое!
— Капитан?! — В обычно бесстрастном голосе Цинга звучал настойчивый вопрос. Ли Хан почувствовала, что он и все остальные на мостике пожирают ее глазами. Все последние месяцы Ли Хан готовилась к этому ужасному моменту, тщательно подбирая команду своего корабля, не стесняясь напоминать другим капитанам об одолжениях и услугах, которые она когда-то им оказала, чтобы заполучить того или иного члена экипажа. И вот теперь эти с огромным старанием подобранные ею люди пристально смотрели на нее в огромном напряжении, как волкодавы, готовые к прыжку, не давая воли эмоциям только благодаря безоговорочной вере в своего капитана.
До какой же степени Ли Хан могла рассчитывать на их верность? Все они были офицерами Военно-космического флота Земной Федерации, прошедшими соответствующую подготовку и принесшими присягу. Но, кроме того, они были детьми Звездных Окраин. Как могла она — или вообще кто-нибудь — удержать их в повиновении в такой момент?! На несколько секунд Ли Хан почувствовала себя такой маленькой и хрупкой, но ее палец тут же автоматически нажал на кнопку, встроенную в подлокотник кресла. Ли Хан услышала, как Цинг судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы, увидев на экране монитора лицо капитана Ванг Чунг Хая, командира отряда космических десантников, находившихся на борту «Черной Стрелы».
У Ванга дрожали губы, когда он встретился глазами с Ли Хан, но он сразу чуть ли не разочарованно отметил, что лицо капитана корабля совершенно спокойно. Какой она отдаст приказ? Он знал, в чем заключается его долг… но при этом он тоже был родом с Шанхая.
— Майор Ванг! — Ли Хан заговорила официальным тоном, но Ванг с трудом сдержал смех: даже в этот страшный момент Ли Хан в шутку произвела его в майоры, помня о том, что на борту космического корабля может быть только один капитан. Да, хотя она и самый хрупкий член экипажа космического линейного крейсера, никто не может сравниться с ней в самообладании!
— Я! — хрипло ответил он, с ужасом понимая, что стоит ей отдать приказ, и он со своими людьми беспрекословно наденет боевое снаряжение и поднимется на борт «Андерсона», уничтожая все живое на своем пути. И сделают они это по приказу не адмирала Синга, а капитана Ли Хан.
— Вы слышали приказ адмирала Синга, майор? — негромко спросила Ли Хан.
— Так точно.
— Выдайте боевое снаряжение, майор! — (У Ванга бешено заколотилось сердце.) — Потом поставьте часовых у шлюпочного отсека и у всех запасных люков. Никто не должен покинуть корабль. Ясно?
Ванг удивленно заморгал. Поставить часовых у шлюпочного отсека и люков? Задраить их? Значит, она не собирается?!
— Есть! — рявкнул Ванг, браво отдав Ли Хан честь так, как он никогда не приветствовал даже самого командующего корпусом космического десанта.
— Благодарю вас, майор! — Ли Хан отключила связь. Ее лицо было по-прежнему спокойным, хотя на лбу и выступили капли холодного пота. Она, как и раньше, не обращала внимания на присутствовавших на мостике. Нажимая на следующую кнопку, Ли Хан старалась не думать о лазерных пистолетах на поясах у всех присутствующих офицеров.
— Говорит капитан! — начала она, плюнув на уставное предварительное обращение к членам команды, и ее спокойный голос зазвучал во всех отсеках корабля. — Вы уже знаете, что происходит. — Она набрала в грудь воздуха. — А теперь я скажу вам, что произойдет на борту «Черной Стрелы». Мы не станем выполнять приказ адмирала Синга. — Она почувствовала, как встрепенулись окружавшие ее члены команды. — Я — ваш капитан. Принеся присягу офицера Военно-космического флота Земной Федерации, я должна выполнять приказы своих командиров, так же как вы должны выполнять мои приказы. Тем не менее некоторые приказы выполнять нельзя, а адмирал Синг отдал именно такой приказ. Я не могу заставить вас принять участие в мятеже, — Ли Хан особенно старательно произнесла это страшное слово, — но вы должны понять, что «Черная Стрела» примет участие в подавлении выступления на «Андерсоне», только если ее команда взбунтуется против своего капитана.
Ли Хан на несколько мгновений замолчала, ощущая изумление и смущение одних офицеров и радостную решимость других. Она чувствовала себя слабой и уставшей, тело, как ей показалось, превратилось в спущенный воздушный шарик. Ужасно захотелось облизать пересохшие губы, но она удержалась.
— Я намереваюсь, — продолжала Ли Хан звонким, громким голосом, — предоставить свой корабль в распоряжение обитателей Контравийского звездного скопления. Несогласные с моим решением могут покинуть борт. Для этого достаточно явиться без оружия к майору Вангу в шлюпочный отсек. Я закончила.
Ли Хан отпустила кнопку и медленно повернулась в кресле, пристально посмотрев в глаза командиру Цингу, прежде чем окинуть взглядом остальных офицеров. Все бластеры покоились в своих кобурах. Не прозвучало ни протестов, ни слов одобрения.
«Какие же это шанхайцы?!» — к собственному удивлению, подумала она. Впрочем, им предстояла еще одна, самая страшная, проверка на прочность.
— Лейтенант Чу!
— Я! — Штурман «Черной Стрелы» тяжело дышал, но в его голосе звучала решимость.
— Проложите курс так, чтобы мы оказались между «Андерсоном» и остальными кораблями группы.