Вельскопф-Генрих Лизелотта. Топ и Гарри (Сыновья Большой Медведицы - 2)

   Последовала пауза. Тут и отец семейства счел необходимым высказать свои соображения:
   - Опасные места, вы думаете? Это - временное явление. Через несколько месяцев индсмены будут изгнаны из прерий и поселены в резервациях, где им и полагается находиться. Да, сейчас тут еще бродят небольшие шайки, но они не в состоянии нам повредить. Наконец-то наступает время, когда начинают этих бандитов приобщать к цивилизации.
   - Вы считаете индейцев грязными бандитами, а вот у меня среди них есть несколько хороших друзей, - спокойно произнес мужчина, сидящий у окна. - Они не требуют ничего, кроме покоя и свободы. Судьба индейцев - это трагедия.
   - Ну уж извините - трагедия... Мы, знаете ли, не в театре. Мы делаем Америку. Вот, например, железная дорога, она ведь с большими трудностями была закончена в срок. Кто не поспевает - тот катится вниз.
   - Простите, уважаемый господин...
   - Финлей.
   - ... господин Финлей, очень уж, пожалуй, неподходящи ваши рассуждения для тех, кто не принимает непосредственного участия в игре...
   - Меня вы не можете упрекнуть, - заметил тот, - я - республиканец. Я всегда был республиканцем, причем убежденным республиканцем. Я всегда ценил свободу и был за равноправие цветных. Но тут речь не о белых, черных или краснокожих, речь об убийцах и гражданах и, соответственно, быть железной дороге или не быть. И ответ ясен.
   - Но эта земля принадлежит индейцам, неприкосновенность ее была им гарантирована.
   - Какое это имеет отношение к железной дороге?
   - Дорога проходит по земле, являющейся собственностью индейцев.
   - Дорога проходит по территории одного из штатов Юнайтед Стейтс оф Америка.
   Седой господин прекратил разговор и принялся смотреть в окно. Дуглас воспользовался случаем, чтобы вмешаться.
   - Ты помнишь, па, цирк в Миннеаполисе. Там вождь-индеец тоже говорил такие слова.
   - Да, да, да. И представление еще закончилось убийством режиссера и ограблением кассы.
   Господин у окна оживился.
   - Извините, вы не помните названия цирка и год, когда это произошло?
   Дуглас поспешил с ответом.
   - Весной тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года. Это был цирк Мейерса.
   - Мое имя Моррис. Я жил в Омахе осенью тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, там в цирке Мейерса тоже была ограблена касса...
   - А здесь схватили ковбоя по имени Джим, - объяснил господин Финлей. - Но в первую же ночь этот Джим бежал.
   - И убийство режиссера...
   - Да. Один артист-индеец застрелил режиссера и тоже исчез вместе со своим сыном где-то в этой дикой стороне.
   - Их звали Топ и Гарри, - счел нужным пояснить Дуглас.
   - Что? - Это уже воскликнул широкоплечий молчаливый мужчина. - Топ и Гарри?
   - Топ и Гарри, - подтвердил Дуглас, почувствовав себя в центре внимания купе.
   - Вы знаете этих индейцев? - спросил Моррис широкоплечего.
   - Да. Разрешите представиться - Джо Браун.
   - Вы тот самый Браун, тот инженер, который работал на этой дороге изыскателем?
   - Совершенно верно. И мы сейчас как раз проезжаем эти места.
   - Прошу извинения, - госпожа Финлей повернулась к человеку, сидящему у окна, - ваше имя Моррис? Может быть, вы и есть тот художник, который в качестве натуры для своих картин избрал известных индейских вождей?
   - Да, примерно так, - подтвердил художник. - Так вы знаете Топа и Гарри? снова обратился он к Брауну. - Когда же вы видели их в последний раз?
   - Полтора года тому назад.
   - Мне хотелось бы их повидать.
   - Где вы выходите?
   - На ближайшей станции.
   - Вот там-то мы их и можем повстречать, если нам не изменит счастье. Оба они - разведчики железнодорожной компании и находятся именно на этой станции.
   - Что?! Разведчики? - воскликнул господин Финлей, нервно вытирая перемазанные шоколадом пальцы. - Убийца-разведчик!
   - В этом нет ничего удивительного, - возразил инженер. - Лучше не интересоваться прошлым разведчиков, а то всплывет черт знает что. У меня, например, скаутом был один тип, который двадцать шесть человек отправил на тот свет.
   - Ах! - Госпожой Финлей от волнения овладел удушающий кашель, и господин Финлей принялся возиться с ней.
   К вечеру показалась станция. Путь здесь описывал кривую, и были хорошо видны огромные палатки, деревянные бараки, штабеля тюков и бочек. В лагере кипела жизнь, потому что шло строительство станции и поселка.
   Поезд остановился. Открылись двери и окна, но вышли только трое: Моррис, Браун и его молодой спутник, которого тот называл Генри.
   Прошло немного времени, и поезд снова тронулся и скоро извивающейся гусеницей исчез вдали, в поросшей травой прерии. Ветер поднимал над путями пыль, надувал палатки. Из лагеря доносились крики, топот коней, но это был какой-то случайный шум в море окружающей тишины.
   - Я должен подождать, - сказал Моррис и огляделся по сторонам; он тут же увидел того, кого искал. - Длинное Копье! Ты здесь! - Художник приветствовал аккуратно одетого индейца с красивой цепочкой на шее.
   - Мой белый брат, Далеко Летающая Птица, Волшебная Палочка, просил меня привести двух коней и двух вьючных лошадей. И я здесь. Я жду.
   - Ты меня ждешь, мой дорогой верный друг! Ты уже подыскал для меня квартиру?
   - Да.
   - А могу я двух моих знакомых - мистера Брауна...
   - Джо, пожалуйста, Джо, после того, как мы познакомились в поезде.
   - Итак, моего знакомого Джо и... ваше имя Генри? Джо и Генри взять с собой?
   - Это можно.
   Индеец привел их в деревянный барак, который казался несколько основательнее других. Это была гостиница.
   Они вошли в холл, разнесли по номерам вещи и решили все вместе отправиться перекусить.
   Индеец привел их в другой барак, служивший рестораном. Убогий оркестр играл что-то заунывное, танцовщица подсела к музыкантам, приготавливаясь продемонстрировать свое искусство. Моррис сел и по привычке стал озираться, пытаясь обнаружить интересные характеры, типы. Но в этом неприятном, обшитом рассохшимися досками помещении среди облаков дыма он не различил ни одного лица, ни одной фигуры, которая вызвала бы интерес. Многие из посетителей были уже пьяны, где-то о чем-то спорили, кто-то пытался танцевать.
   - Хэлло! - окликнул Браун кельнершу, и девушка подошла. Это была Дези.
   - Ха-а! Джо! Снова здесь! Виски?
   - Да, виски, - сказал Браун. - Для нас троих и для себя, поняла?
   Пока выполнялся заказ, Генри позаботился о стуле, и девушка подсела к ним.
   - Что делает Тейлор? - поинтересовался Браун.
   - Тейлор? - переспросила Дези. - Тейлор-первый, которого ты знал, удрал. Уже несколько месяцев у нас начальником лагеря Тейлор-второй, с курчавой шевелюрой, - и девушка хихикнула.
   - Ну, а что нового?
   - Шарлемань исчез вскоре после прощального вечера. Блондин - ты помнишь его, Джо? - тот блондин, что во время забастовки оказался с ружьем, тоже скоро исчез: однажды ночью его арестовали, но прежде чем пришел поезд, на котором его должны были отправить, он сбежал.
   - Ну, а Топ и Гарри здесь? - продолжал расспрашивать инженер. - Или уже не нужны скауты, все спокойно?
   - Оба они здесь, но я что-то думаю, не из-за них ли у нас такая беспокойная жизнь?
   - Ну-ну!
   - О старшем, о Топе, ничего плохого не скажешь. Если он и пьет иногда, то платит лучше, чем некоторые господа. Да, он, видно, в жизни немало хлебнул горя, но я называю его джентльменом, хотя он и индеец. Ты сам знаешь его, что же, я не права?
   - Конечно, права. Только скажи, откуда Топ берет деньги, если он платит лучше, чем некоторые господа? Старшим разведчиком был раньше Джим, он не особенно любил раздавать деньги, даже тем, кто их заработал.
   - Говорят, что Топ иногда продает золото...
   - Ну, а кто же вносит в вашу жизнь беспокойство? - не отставал Джо Браун.
   - Как кто? Да Гарри! Ведь это он вместе с цыганами устроил побег блондина. И об этом говорят все, правда... правда, никто не может доказать.
   - Гарри теперь уже должно быть девятнадцать лет, - тихо сказал Моррис.
   - Да, да, девятнадцать! Смех и слезы. Как вас зовут-то? Моррис?
   Художник кивнул и сунул под столом ей в руку золотую монетку. Дези считала это вполне справедливым, ведь не может же она даром терять время.
   - Гарри-это настоящее проклятье! Олень-скиталец! Посмотрите, сколько скальпов у него на легинах, и не только черные...
   - Что это значит? - Джо Браун и Моррис обменялись удивленными взглядами.
   - А вот что: трое из наших с ним столкнулись, ну, знаете, как случается такое - "проклятый краснокожий", "вонючая свинья" или что-то в таком роде было сказано. Все трое исчезли, а у него три свежих скальпа... я же говорю: не только черные. А немая уродина семинолка, та, что в его палатке, нашивает их ему, да еще радуется. Все дрожат перед ним от страха, а при нем еще целая банда, вот он и делает что хочет.
   Браун и Моррис были крайне удивлены.
   - Где же Гарри и его отец?
   - Ах, откуда я знаю. Они повсюду и нигде.
   За соседним столом зашумели, посетители требовали внимания, и Дези поспешила к ним...
   Вскоре трое прибывших покинули холл. На улице между тем стемнело, поднялась буря, мело песок. Полотнища палаток громко хлопали.
   Генри поднял голову и сказал:
   - Послушайте.
   Все трое прислушались и отчетливо услышали то, что привлекло внимание Генри: кто-то приближался бешеным галопом. Без причины так никто не погонит коня.
   Всадник пронесся к маленькому домику, который занимал начальник лагеря. Это был индеец. Не дав коню остановиться, он соскочил с него и поспешил в дом.
   Джо, Моррис и Генри подошли поближе. Конь тяжело дышал. Он был по индейскому обычаю зануздан за нижнюю челюсть, и вместо седла на нем была бизонья шкура.
   - Хотя сейчас и ночь, но я узнаю коня, а ведь я не видел его много лет, сказал Моррис.
   - Я его тоже узнал, - отозвался Генри.
   - И я, - подтвердил Браун. - Это Серый, конь Гарри.
   Они подошли к двери домика. Пронзительный, злой и настойчивый голос доносился изнутри.
   Браун открыл дверь, и в маленькое помещение вместе с ним ворвался ветер. Пламя керосиновой лампы затрепыхалось. Начальник лагеря колотил по столу кулаком. Жилы на его висках вздулись, лоб покраснел, капельки пота поблескивали у самых корней курчавых волос. Перед ним стоял стройный индеец почти двухметрового роста. При слабом свете лампы его коричневая кожа казалась темнее обычного. Черные волосы были расчесаны на пробор и собраны в две косы, спадающие на плечи. Кожа змеи служила налобной повязкой. У него не было перьев в волосах, не было цепочки, не было вообще никаких знаков побед и отличий, кроме скальпов вдоль боковых швов его кожаных легин. Верхняя часть туловища юноши была обнажена. За поясом - револьвер, томагавк со стальным лезвием и нож.
   Молодой индеец стоял, прислонившись к. стене, и спокойно смотрел на беснующегося человека, словно естествоиспытатель, рассматривающий новый вид давно знакомого ему класса пресмыкающихся.
   - Джо Браун, инженер, - представился вошедший начальнику лагеря. Одновременно бросив взгляд на индейца, он чуть прищурился, показывая, что узнал его.
   Начальник лагеря смолк на полуслове, да так и застыл с открытым ртом.
   - Браун, инженер, - повторил Джо.
   - Как вы вошли сюда?
   - Если позволите, через дверь.
   - Ничего я не позволял. Что получится, если каждый будет поступать, как он захочет. Мы не в конгрессе, а в прериях на Юнион Пасифик. Остановить поезд!!! Да что, вы все с ума посходили? Садись на коня, сумасшедший индсмен, и марш галопом! Поезд должен продолжать путь.
   - Я не поеду назад.
   - Чтоб тебя черт побрал!.. Я пошлю другого!
   Начальник лагеря вытер пот со лба и хотел выйти. Индеец встал на его пути.
   - Белый человек должен...
   - Белый человек ничего тебе не должен, ты, необразованный чурбан! Кто здесь командует, ты или я!
   - Сегодня - я. - Индеец произнес это тихо, спокойно, но со скрытой издевкой, что привело еще в большее бешенство начальника лагеря.
   - Прочь с дороги! Меня здесь держать силой!.. Поезд останавливать!.. Проклятый краснокожий!
   Браун решительно выступил вперед и встал между взбешенным белым и индейцем.
   - Прежде всего - спокойствие, прошу вас. - Он повернулся к Харке: - Гарри, ты знаешь меня. Скажи, это ты остановил поезд? Почему?
   - Мой отец поставил факел на железнодорожном пути, чтобы остановить поезд, так как бизоны и дакота приближаются к дороге. Бизоны преградят путь поезду по крайней мере на всю ночь. Лучше, если поезд не будет двигаться.
   Начальник лагеря даже простонал:
   - Это же сумасшествие! Бизоны могут остановить поезд?! Невозможно!..
   Браун нетерпеливым жестом прервал начальника.
   - В этом случае поезд должен быть остановлен. Это необходимо! Вы, вероятно, никогда не видели стада бизонов, - твердо сказал инженер, затем повернулся к индейцу: - Гарри, куда идут дакота?
   - Они идут к нашему лагерю.
   - Откуда?
   - Со всех сторон.
   - Отец остался у поезда?
   - Хау.
   Инженер повернулся к начальнику лагеря:
   - Руководство и ответственность беру на себя я, Джо Браун! Надеюсь, мое имя вам знакомо! Дайте общую тревогу!
   Гарри поднял руку.
   - Что, Гарри? - спросил инженер.
   - Есть еще время подумать.
   Браун с недоумением взглянул на индейца.
   - Говори яснее.
   - Пусть музыка играет и девчонки танцуют. Нужно собрать надежных мужчин. Нужно подготовиться отразить нападение. Плохо, если они из темноты будут стрелять по нашим освещенным баракам. Пусть дакота лучше ворвутся в лагерь, а мы их окружим. Мы тогда справимся с ними быстрее и, если будет нужно, окажем помощь поезду.
   - А есть ли люди, на которых можно положиться?
   - Хау. Немного... но есть.
   - Соберешь их?
   - Хау.
   - Я пойду в зал, где пьют и танцуют и где наверняка может быть стычка. Ты согласен? А если будет время, мы еще раз встретимся.
   - Хау.
   - А я? - заорал начальник лагеря. - Браун! Вы перешли границы! Что делать мне?
   - А вы погасите сейчас керосиновую лампу и будете сидеть в темноте. Гарри пришлет к вам двух крепких парней.
   - Следует ждать зажигательных стрел, - сказал Гарри.
   - Тогда вот что, - сказал Браун, - идите к колодцам и наполняйте бочки. В крайнем случае - заливайте огонь пивом.
   Начальник лагеря шлепнулся на стул и стал проверять, заряжен ли револьвер.
   Браун в двух словах рассказал Генри и художнику о положении дел. Моррис спросил:
   - У меня есть тотемный знак великого вождя дакота, я под его защитой. Нельзя ли его использовать, прежде чем прольется кровь?
   Молодой разведчик, услышав это, хотел что-то сказать, но Браун вмешался:
   - Гарри, для разговоров у нас нет времени, ты сам сказал, что дакота идут со всех сторон. Возможно, отразив нападение, нам удастся с ними поговорить. Если они поймут, что мы не хотим им мешать охотиться, может быть, они оставят в покое мою дорогу.
   - Я с Длинным Копьем пойду к одному из колодцев, - сказал художник. - Мы подготовим там хоть несколько бочек, но стрелять я в дакота не буду, это противоречит моим дружеским отношениям с ними.
   - Делайте как хотите, - огрызнулся Браун. - Во всяком случае, я побеспокоюсь, чтобы все наши люди имели оружие.
   Браун подал Гарри знак действовать, как договорились, и индеец исчез в темноте среди палаток и бараков.
   Слух о предстоящей схватке распространился по лагерю с быстротой огня. Тревогу и суматоху остановить было уже тяжело. Джо еле втолковал скрипачу, что надо продолжать играть. Несколько пар продолжали танцевать. Многие остались сидеть за столиками. Они пили и орали, что готовы разделаться с проклятыми дакота, если те посмеют напасть.
   Джо Браун и Харка встретились еще раз. Харка сообщил, что он собрал около двадцати человек.
   - Маловато, - сказал Браун, - а сколько дакота могут напасть?
   - Не меньше сотни. - Харка говорил очень тихо. - Я хочу пойти на хитрость. У меня есть военный свисток. Я проникну в ряды нападающих. Ночью дакота не отличат меня от своих воинов, и я попробую их обмануть. Я дам сигнал свистком к наступлению раньше чем нужно, а когда они ворвутся в лагерь, дам сигнал отступить.
   - Удастся ли?.. Впрочем, ты ставишь на карту свою жизнь.
   - Попытка не повредит.
   Харка исчез.
   У самого большого колодца, рядом с гостиничным бараком, находились Моррис, Генри, Длинное Копье и присланные им на помощь трое мужчин. Они уже наполнили водой бочки и теперь спрятались в стороне так, что им хорошо были видны ближайшие бараки и палатки. Они слышали игру скрипача, громкие вопли пьяниц.
   Но вот Длинное Копье, у которого и зрение и слух были лучше, чем у других, насторожился.
   - Они приближаются...
   Зловещий свист прорезал воздух, и тотчас же вспыхнула на крыше барака зажигательная стрела. В тот же момент севернее лагеря раздался свисток и сильный голос издал военный клич дакота:
   - Хи-юп-юп-хийя!
   И кругом раздались ответные крики:
   - Хи-юп... хийя!
   Музыка смолкла, стихли и крики.
   Первый ожесточенный натиск врага с севера, по-видимому, имел успех. Несколько призрачных фигур показались из темноты. Нападающие бросились к колодцу и к большому бараку. Их вожак выбрался вперед. Генри и трое стоящих рядом с ним выстрелили. Вожак упал на землю и перевернулся. Бегущие за ним индейцы тоже упали.
   - Первый ведь был Гарри... - сказал Длинное Копье.
   - Они убили его!
   Шайен, однако, разглядел, что Гарри поднялся и, догнав группу нападающих, вместе с ними оказался у барака, где только что смолкла музыка.
   Когда дакота ворвались в барак, там завязалась невероятная схватка, казалось, что от воплей и криков обрушатся стены. Крыша барака ярко запылала.
   - Гасить! - крикнул Генри.
   Он уже хотел схватить ведро, как у колодца появился новый враг - индеец с томагавком в руке. В его волосах были орлиные перья. Удар - и Генри упал.
   Моррис увидел занесенный над его головой топор.
   - Тачунка Витко! Я Волшебная Палочка! Перед тобой твой белый брат!
   Томагавк замер - и тут же полетел в спину одного из убегающих защитников лагеря.
   В бараке борьба была в разгаре. Браун видел, как дакота, открыв дверь, хлынули словно вода, прорвавшая плотину. Он узнал и Гарри, который вел их. При свете ламп индейцы поняли, что их вожак - их враг: Харка был единственным, у кого не было военной раскраски на лице.
   Харка развернулся и ударил стоящего позади него дакота ножом.
   - Койот и предатель! - закричали индейцы и бросились к нему.
   На индейцев навалились белые. Дакота, не имеющие огнестрельного оружия, в тесной схватке не могли применить стрел. Блеснули ножи, взметнулись палицы, но раздались выстрелы, и они стали отступать. С крыши начала сыпаться горящая щепа.
   Снаружи раздался свисток к отступлению, и Джо Браун теперь уже сам не знал: настоящий это сигнал или фальшивый? Успел ли покинуть барак Гарри? Индейцы, услышав сигнал отступления, бросились к дверям, но их встретили там выстрелами подоспевшие отчаянные парни, собранные Гарри. Дощатые стены не выдержали и рухнули, полыхающая пламенем крыша упала на сражающихся.
   Моррис с Длинным Копьем хотели тушить пожар, но это было совершенно невозможно из-за непрерывной стрельбы и суматохи. Оба склонились над Генри. Он был жив, удар пришелся боковой стороной томагавка. Но тут прямо над головой полетели пули. Моррису и Длинному Копью пришлось лечь на землю. Они услышали громкий голос Джо Брауна, который перекрывал адский шум, услышали они и второй голос - голос индейца, отдающего приказания.
   - Тачунка Витко, - шепнул Длинное Копье Моррису и стал переводить содержание приказа: - Он хочет получить Гарри живого или мертвого, он вызывает его на единоборство, он приказывает своим воинам схватить Гарри и только после этого отступать.
   Дакота оттесняли. В ход пошли горящие доски, продолжали раздаваться выстрелы, но шум борьбы постепенно удалялся от лагеря. Наконец наступила тишина. Моррис вздохнул с облегчением: он не понимал и ненавидел убийства.
   У колодца показался Джо Браун. Он был весь в крови и жадно стал пить воду из бочки.
   - Что с Генри? - спросил он.
   - Удар по голове, но жив.
   Джо от усталости свалился на землю, но уже через несколько минут вскочил и принялся сзывать борющихся в разных местах людей. Наиболее отважные уже готовы были вскочить на коней и спешить на помощь поезду, который тоже мог подвергнуться нападению.
   Браун снова подошел к колодцу.
   - Не видел ли кто-нибудь Гарри? - крикнул он в темноту.
   - Вначале... - начал кто-то.
   - Я спрашиваю - сейчас, - нетерпеливо прервал Джо Браун.
   - Не видели.
   - Куда он запропастился? Среди убитых его нет.
   - Может быть, попал в плен?..
   - Такой не попадет. Он отлично знает, что ему там конец. - Джо Браун отошел, и Моррис с Длинным Копьем услышали, как отряд всадников помчался на помощь поезду.
   Враг, отступивший в прерию, мог снова совершить нападение, поэтому большинство оставшихся в лагере старались сохранять тишину и держались по возможности за прикрытиями. Но Моррис и Длинное Копье поднялись и направились к раненым.
   Лампы в палатках и бараках не горели, костров не разжигали, пожары были потушены. Становилось все темнее и темнее.
   В развалинах барака Моррис обнаружил трупы белой женщины и четырех индейцев. Рядом лежал раненый индеец. Моррис хотел ему помочь, но раненый неожиданно стал сопротивляться. А тут еще на Морриса из темноты уставилась какая-то страшная рожа. Художник попятился назад. Он даже подумал, что это игра его воображения, но, оглянувшись, увидел, что фигура со страшной рожей вместо лица наклонилась над раненым. Рядом с ней появился индеец. А через минуту они вместе с раненым исчезли. И Моррис не мог понять: куда и как?
   Он окликнул Длинное Копье, и они вместе решили еще раз осмотреть развалины. Ни раненого, ни четырех убитых дакота они не обнаружили.
   - Да, - пробормотал шайен, - удивительно. Но я думаю, что это и лучше, значит, у нас не будет пленных, а их все равно бы здесь растерзали.
   Когда начало светать, люди в лагере точно очнулись и теперь, чувствуя, что им больше не угрожают вражеские стрелы, орали, как стадо обезьян перед восходом солнца.
   При свете дня стали совершенно очевидны серьезные потери в лагере. Убитых стаскивали в одно место. Раненые стонали, требовали воды и помощи...
   Пока на станции происходили эти события, служащие и пассажиры тоже пережили часы беспокойства и тревоги.
   Едва стало темнеть, резкий толчок потряс поезд, он остановился. Пассажиры открывали окна, пытаясь увидеть что-нибудь, беспокойно переговаривались. Два кондуктора обходили поезд и объясняли, что оснований для беспокойства нет: огромное стадо бизонов переходит путь. К сожалению, придется подождать, пока животные не пройдут.
   Большинство пассажиров спокойно отнеслось к этому известию, но для господина Финлея, который считал себя преуспевающим и выдающимся бизнесменом, бездействие Юнион Пасифик, акционером которой он состоял, представлялось прямо-таки личным оскорблением.
   - Вот это да... вот это да... Я просто не в состоянии выразить моего возмущения! - кричал он кондуктору. - Почему мы не едем дальше? Перед кем мы несем ответственность, если даже и переедем одного бизона? Или вы собрались поохотиться на бизонов? Я не нахожу больше слов! У меня нет времени здесь стоять! И кто же здесь скоты - бизоны или мы?
   - Бизоны, сэр.
   Господина Финлея уже достаточно изучили за время пути. Вначале он вызывал у служащих раздражение, потом они стали спокойнее реагировать на его выходки.
   - Разрешите, сэр, я вам покажу стадо?
   - Я не выйду из вагона.
   - Это не обязательно. Я предоставлю в ваше распоряжение бинокль.
   - Подобные шутки можете разыгрывать с моим мальчишкой, а не со мной!
   Дуглас решил воспользоваться возможностью.
   - Пожалуйста. - Он получил бинокль, посмотрел в указанном направлении и увидел стадо. - Па! Ма! Это же сумасшествие! Все черно, сколько бизонов! Они точно муравьи в муравейнике! Не могли бы мы поближе подъехать?
   - Вот поэтому-то и пришлось остановиться. Если бы мы попали в стадо бизонов, нам бы не двинуться ни вперед, ни назад!
   - Может быть, вы мне объясните, - продолжал брюзжать из своего угла Финлей, - для чего построена Юнион Пасифик? Что это - наблюдательная площадка в заповеднике или железная дорога?
   - Летом, сэр, сюда явится Буффало Билл - и с бизонами будет покончено. Уверяю вас, это последний раз мы застряли здесь.
   - Слабое утешение, мой дорогой. Последние мы или предпоследние, во всяком случае, мы застряли. А паровоз под паром?
   - Само собой. Дакота...
   - Кто?!
   - Я думаю...
   - Чего вы там думаете?
   - Да нет, собственно, ничего.
   - Вы сказали - дакота, - напомнил Дуглас.
   - Ах, да. Видите ли, дакота любят охотиться на бизонов.
   - Ну, это нам тоже известно. Вероятно, при случае они готовы поохотиться и за нашим поездом?
   - Не обязательно же так понимать, господин...
   У Анни Финлей начался приступ кашля.
   Кондуктор задумался. Его коллега между тем уже обошел весь поезд, успокоил пассажиров и вернулся назад.
   Потом все увидели зарево на востоке - там, где должна быть станция. И снова поднялось беспокойство. Кондукторы призвали всех, кто имеет оружие, готовиться к защите.
   - Господа, я не зверолов и не охотник, кроме того, мне уже за сорок, заявил тут же господин Финлей. - Поищите других защитников. Это же скандал, что вы не можете гарантировать безопасности пассажиров. Дуглас, отойди сейчас же от окна! Задерни занавески! Так! Анни и Дуглас, ложитесь! Но моя жизнь им дорого обойдется!
   - Поспешите, сэр. Начальник поезда берет ответственность на себя. - Оба кондуктора вышли из вагона и пошли к паровозу.
   Финлей начал рыться в чемодане.
   - Анни, куда ты запаковала револьвер?