Вельскопф-Генрих Лизелотта. Топ и Гарри (Сыновья Большой Медведицы - 2)

   Впрочем, обо всем этом Ситопанаки и не задумывалась: так было у них всегда, и ничего иного она себе не представляла. Она была только молоденькой девушкой, и ей хотелось быть не хуже своих трудолюбивых подруг, хотелось, чтобы юноши с уважением отзывались о ней
   Ситопанаки была не болтлива. Ни в чертах лица ее, ни в действиях не проявлялось такой твердости и решительности, как у ее брата, которого она безумно любила. Когда она радовалась, это можно было заметить только по блеску ее глаз. Презрение только чуть опускало уголки ее рта. И если мальчик падал с брыкающегося коня, он больше всего боялся презрительной усмешки Ситопанаки.
   Итак, было ясное утро, и Ситопанаки - "та, чьи ноги поют, когда она идет" - стояла со своими подругами у ручья и смотрела на мальчиков, которые состязались на лугу в верховой езде. И хотя взгляд Ситопанаки как будто был обращен на всех, на самом деле она следила только за двумя мальчиками - своим братом Сильным Как Олень и его другом Харкой, Твердым Как Камень. Оба выделывали такое, что другим было не под силу. И ни разу, при самых немыслимых приемах, они не свалились с коней.
   По свистку Сильного Как Олень мальчики, повинуясь ему как настоящему вождю, выстроились на своих мустангах в одну линию и понеслись галопом. По новому свистку, низкого тона, они резко осадили коней, стали. Сильный Как Олень и Харка понимали друг друга по еле уловимому движению руки и одновременно вскакивали на крупы мустангов. По новому, понятному им одним, знаку они перепрыгивали на всем скаку на соседних мустангов, на которых сидели другие мальчики, и, повторяя прыжок, оказывались снова на своих конях. Когда им удавались сложнейшие трюки, Сильный Как Олень издавал "громкий радостный крик. Харка обучил его многим этим штукам.
   Два мальчика попробовали повторить их фокусы - и тут же полетели в траву Линия всадников расстроилась. Девочки засмеялись, но мальчишки - те, что свалились, - снова быстро вскочили на мустангов.
   Рядом с Ситопанаки стояла девушка по имени Насмешливая Синица.
   - Быстрее, быстрее! - кричала она, не переставая смеяться. - Держитесь за ветер, и, может быть, ваши прыжки станут побольше! И не нагреть ли вам камни, чтобы у вас лучше сгибались колени?!
   И все девочки, кроме Ситопанаки, хохотали.
   Сильный Как Олень и Харка взяли под защиту товарищей, они проскакали мимо девушек по мелкой воде и окатили их с ног до головы. Те завизжали и отпрянули. Все, кроме молчаливой Ситопанаки, которая даже не шевельнула бровью. Теперь Сильный Как Олень и его товарищи хохотали, и только Харка - Твердый Как Камень, остался серьезным, как будто бы он даже и не замечал этой группы существ женского пола.
   Мальчики продолжали занятия. Они учились одновременно поворачивать коней так, чтобы едущие друг за другом всадники в одно мгновение образовывали ряд. И это не всем одинаково хорошо удавалось, но девочки уже вели себя потише, и только Насмешливая Синица не могла ни на минуточку закрыть рта.
   - Да замолчи же ты, несчастная Синица! -крикнул Сильный Как Олень, который не любил эту болтушку. - Ложись на берег и лежи! Носом в песок! Берегись!
   Сильный Как Олень и Харка - Твердый как Камень, поскакали в сторону девочек. Те бросились врассыпную. Только Ситопанаки и Насмешливая Синица не сошли с места. В последний момент, однако, и Насмешливая Синица согнулась, присела, а Ситопанаки осталась стоять, как одинокое деревце. Мальчики ударили пятками по бокам мустангов, и кони взмыли вверх. Сильный Как Олень перескочил сжавшуюся Насмешливую Синицу, Харка - Ситопанаки. Девушка увидела над собой копыта и брюхо коня. Она инстинктивно подняла руки, защищая голову. Она почувствовала удар, пошатнулась, но все же устояла на ногах. Мустанги позади нее плюхнулись в воду, обдав брызгами спину, и совсем залили водой согнувшуюся Насмешливую Синицу.
   Мальчишки хохотали над мокрой Синицей.
   Ситопанаки уже сняла руки с головы и спрятала за спину. Никому не следовало видеть, что левая, задетая копытом, рука покраснела.
   Харка - Твердый Как Камень, вместе с Сильным Как Олень направился к остальным мальчикам, и, насколько могла видеть Ситопанаки, он даже ни разу не взглянул на нее. Однако Харка успел заметить, что у девушки ушиблена рука, а она даже не подает вида. Мальчик остался доволен таким поведением.
   Ситопанаки резко повернулась и покинула берег ручья... Она пошла в палатку помогать матери. Девушка не могла разобраться в своих мыслях и чувствах. Раньше каждый человек для нее был ясен, каждому находилось определенное место в ее мыслях. Но вот появились двое незнакомцев из враждебного племени, говорящие на чужом языке. Вождь Горящая Вода принял их и даже проявил уважение, наделив подарками, значит, и Ситопанаки должна относиться к ним со вниманием. Ее любимый брат заключил дружеский союз с чужим юношей. Ситопанаки часто незаметно наблюдала за Харкой. Как хотела она первое время, чтобы Сильный Как Олень во всех состязаниях побеждал чужака! А потом ей этого уже не хотелось, и Ситопанаки, не сознаваясь самой себе, с нетерпением ждала исхода каждой игры, каждого состязания. Иногда ей удавалось услышать в палатке разговор юношей. Харка - Твердый Как Камень, рассказывал удивительные вещи о белых людях. Она знала, что иногда Харку вместе с его отцом Матотаупой вызывает жрец, чтобы узнать что-нибудь о белых людях. Значит, познания Харки очень важны?! Ситопанаки хотелось бы также узнать и о жизни дакота, но об этом Харка не говорил никогда, а Сильный Как Олень его не спрашивал.
   Около полудня мальчики закончили игру и отвели своих коней в табун.
   Вождь Горящая Вода вышел из палатки в сопровождении Матотаупы. Видимо, они договорились. Харка знал, о чем отец советовался с вождем: Матотаупа собирался отомстить Тачунке Витко за оскорбление и привезти к сиксикам из палаток дакота от Лошадиного ручья Уинону. У Матотаупы был еще младший сын Харбстена, но о нем Матотаупа не говорил ни с вождем сиксиков, ни со своим сыном. И отцу и Харке казалось, что тот не захочет покинуть род Большой Медведицы.
   Вечером Харка и Сильный Как Олень обнаружили вдалеке что-то необычное. Это "что-то" двигалось, и, хотя оно казалось еще не больше хвоинки, оба мальчика разом воскликнули: "Всадники!"
   К мальчикам подошли Горящая Вода, Матотаупа и Мудрый Змей.
   - Два всадника и две вьючные лошади с кладью, - сообщил Харка отцу.
   - Томас и Тэо, охотники? - предположил Сильный Как Олень.
   - Они, - подтвердил Горящая Вода. - Поезжайте им навстречу, -сказал он мальчикам.
   Охотники перешли на рысь, мальчики поскакали навстречу галопом, и расстояние между ними быстро сокращалось.
   - Хэ-э, хо-о! - крикнул Сильный Как Олень.
   - Хий, йе-е! - крикнул Харка.
   И вот они встретились. Охотники остановились, а друзья, приветствуя их, подняли коней на дыбы.
   - Мальчики! Вы нас встречаете! - обрадовался Томас. - Вот это мне нравится! Тебе, Тэо, не мешает с них брать пример! Хоть и молоды, а как внимательны!
   - Ты прав, мой мудрый старший брат, - с усмешкой ответил Тэо.
   Охотники снова перешли на рысь. Мальчики взяли вьючных коней, на которых были капканы и две большие связки бобровых шкур.
   - Почему же вы не выбросили капканы? - спросил Харка у Томаса. -Ты же собирался это сделать?
   Потом я, малыш, передумал. Я всегда был справедлив, и если меховая компания обманывает меня, то я не хочу платить ей той же монетой. Честно жить - не тужить. Это значит, что честным путем идти всегда лучше, хоть это и самый длинный путь к богатству. А может быть, этот путь и никуда не ведет. Все возможно, малыш! Мы сдадим капканы на ближайшей фактории, сдадим шкуры бобров, разделаемся с долгом и будем свободны. Тогда мы поедем к Адамсу, сыну Адамса, и поможем ему на ферме. Летом он нам всегда рад, надеюсь, что и зимой не выгонит. У нас богатая добыча. Самый подходящий момент рассчитаться с долгом.
   - И ты подаришь там все эти шкуры? - спросил Харка.
   - Примерно так, мой мальчик. Да, белые люди или мошенники, или ослы. А иногда и то и другое. И ничего не поделаешь. Держись подальше от них и наслаждайся своей жизнью в прериях. Вас, мальчики, заедят вши, если вы будете ехать так медленно. Скачите галопом да приготовьте нам квартиру! В последний раз мы жили у Мудрого Змея. Это было как в раю.
   Мальчиков не надо было упрашивать. Они отдали поводья вьючных лошадей и понеслись к палаткам выполнять просьбу бородатых близнецов.
   - Пусть живут в моей палатке, - предложил Матотаупа. - Я собираюсь мстить Тачунке Витко и хочу привезти свою дочь. Но сначала мне надо съездить на факторию, достать патронов и, быть может, купить своему сыну ружье. Томас и Тэо помогут мне. Если Томас и Тэо хотят пожить как в местах вечной охоты, сказал улыбаясь Матотаупа, - они должны жить в моей палатке. Будут есть и спать сколько хотят. Да еще и подарки получат.
   Харка - Ночной Глаз, Охотник На Медведя, очень обрадовался тому, что может пригласить в палатку отца этих двух веселых и справедливых людей. Женщина, как только ей сказали, что будут гости, разожгла очаг и насадила на вертел бизонью грудинку.
   - О, какой приятный запах щекочет мне ноздри! - сказал Томас, входя в палатку и усаживаясь вместе с Тэо у очага.
   Женщина и Харка сразу же ушли в глубину палатки. Матотаупа, как того требовали правила вежливости, сам принялся ухаживать за гостями.
   - Тэо! - воскликнул Томас. - Послушай! Тут ведь нежнейшая грудинка молодой коровы, выросшей на лугах этой благодатной страны. О, какое наслаждение доставит она нашим голодным взыскательным желудкам! Ты сам поразил ее в сердце, вождь?
   - Нет, не я. Мой сын Харка, Преследователь Бизона. Стрелой из лука.
   - Ну и малый! Так он должен сесть рядом с нами, чтобы видеть, как мы, словно жадные коршуны, будем пожирать его добычу. Нет, вождь Топотаупа, плохой это у вас обычай! Позволь мне, вождь, позвать твоего сына сюда.
   - Как ты хочешь, мой белый брат.
   - Так иди же сюда, парень!
   Харка медленно поднялся: нарушать обычай претило ему, и, только когда отец подал ему знак глазами, он сел с мужчинами у очага.
   - Ого! - воскликнул Томас. - Бедовый парень. Ведь это же он спер у меня ружье! Молодец! Да тебе бы пора уж иметь его.
   - У меня есть двустволка, - сказал Харка.
   - У тебя есть? Где же она? Эх, молодой человек, такое не выпускают из рук. Или у тебя ее тоже кто-нибудь спер?
   - Да...
   - И ты знаешь, кто этот негодяй?
   - Тачунка Витко.
   - О! Ну, это весьма опасный субъект. Тогда не видать тебе больше своего ружья. Тачунку и сам черт не проймет.
   - Мой сын получит назад это ружье, - сказал Матотаупа.
   - Твое слово свято, вождь, но если бы я мог дать тебе добрый совет... Позволь, позволь, Тэо, так не пойдет. Я тут говорю за двоих, а ты ешь за троих. Этот аппетитный кусок грудинки просится в мой желудок. Хоть я и на целый час старше тебя, но мои кишки еще не так стары и справятся с отличной едой не хуже твоих. Извини, вождь Топотаупа, но тут я должен вмешаться. Кому еще воспитывать Тэо, как не мне? Тэо!
   - Да?
   - Ты опять ешь?
   - Конечно. Грудинка превосходная!..
   - На большее у тебя не хватает ума. Здесь речь о другом: о двустволке, о вождях, а ты жрешь, как голодный койот.
   - Ну, ну?..
   - А, оставайся ты невоспитанным, жуй свою грудинку. Я отказываюсь пробуждать в тебе высокие чувства... Да, что я хотел тебе сказать, вождь Топотаупа, подумай, прежде чем связываться с Тачункой, лучше оставь ему ружье, а мы попробуем добыть для твоего сына новое. В фактории бывают ружья, хоть и дорогие, очень дорогие. Все торговцы - мерзавцы.
   - А где эта фактория?
   - Пять дней пути на восток.
   - Вы едете туда?
   - Самым коротким путем. Мы хотим сдать там капканы и шкурки бобров. Капканы! Капканы! Трудно только понять, кто в эти капканы попадает, бобры или мы. Ты что-то хочешь сказать, парень?
   - И бобры и вы
   - В самую точку! И мы и они. Все сидим в ловушке. И хитрые бобры и мы оба, так называемая компания "Те энд те" Ну, все, хватит с нас этих капканов. А ты не хочешь поехать с нами на факторию, вождь Топотаупа?
   - Я поеду с вами.
   - А твой сын? Может быть, нам повезет - и мы найдем ему хорошее ружье?
   - Пожалуй. С нами поедет еще и Мудрый Змей. С ним Харка вернется назад. Я поеду мстить Тачунке Витко и привезу свою дочь в эту палатку. Так я договорился с вождем Горящая Вода. Хау.
   - Мы хотим отправиться утром.
   - Это и мое желание.
   - Итак, Гарри поедет на факторию. Правильно, кто умеет обращаться с ружьем, должен сам его выбрать.
   С наступлением вечера в палатке Матотаупы собралось много гостей вождь Горящая Вода, Мудрый Змей, Хромой Волк и Темный Дым, сломанная нога которого отлично зажила, и, наконец, жрец. Но о предстоящей поездке уже не говорили. Все необходимое было сказано. Мужчины рассказывали охотничьи истории и много смеялись. Харке казалось, будто он снова в своей родной палатке на Лошадином ручье, где отец был великим вождем и великим охотником, где еще год тому назад в палатке Матотаупы чуть не каждый день собирались гости.
   Потом к Харке пришел его друг - Сильный Как Олень, и они сидели в глубине палатки, слушая воинов. Добродушные шутки Томаса еще больше оживляли беседу. Сильному Как Олень было немного жаль, что он не может ехать на факторию вместе с Харкой, но он был рад и тому, что, вернувшись, Харка расскажет много интересного.
   Угощение длилось недолго. Сытые и довольные гости скоро разошлись, и мальчики рано смогли лечь спать Сильный Как Олень в эту ночь, перед поездкой Матотаупы, снова остался ночевать у Харки в палатке. Оба завернулись в одеяло и легли рядом.
   Харка закрыл глаза. Светлые надежды овладели им. После удачной охоты отца на бизонов они были хорошо обеспечены едой. Отец, хоть и считался только гостем сиксиков, показал, что его умение и смелость совсем не лишние для оказавших гостеприимство. Во всем поселке царило согласие и взаимное доверие. И к жрецу, вылечившему Темного Дыма и сейчас лечащему четырех раненных Тачункой Витко воинов, Харка испытывал истинное расположение. Таких раздоров, какие возникли в палатках рода Большой Медведицы после первой встречи с белыми, у сиксиков не было.
   Полными хозяевами были черноногие в их родной глуши. Здесь не строилась железная дорога, здесь еще не были нарушены пути бизоньих стад. Здесь оставалось все таким, каким было при отцах, при отцах отцов, во времена предков. И потому все было определенно и понятно. И тайны были только древними тайнами, и никто не ломал себе голову над новыми тайнами. Возможно, что и в первобытные прерии сиксиков нагрянет новое, неизведанное, ведь белых становится все больше и больше и они неспокойны, как ветер, который веет повсюду и проникает куда ему заблагорассудится. Но до этого было еще далеко Сильный Как Олень даже считал, что белые так и не доберутся до них. Харке тоже хотелось бы верить в это. Он провел среди белых целую зиму и не нашел там для себя ничего хорошего.
   Харка думал о предстоящей мести отца Тачунке Витко за оскорбление на глазах у сиксиков. Харка был уверен в превосходстве отца и не опасался за него, хотя Тачунка и был сильнейшим противником. Юноша даже снова видел себя обладателем двустволки. Но что-то тревожило его, когда он задумывался о вражде между Матотаупой и Тачункой Витко. Где-то в потаенных уголках мозга теплилось желание, чтобы Матотаупа не убивал уважаемого вождя дакота, чтобы сумел доказать ему свою невиновность. Не должны краснокожие вожди убивать друг друга. Над этим только посмеются уайтчичуны - белые.
   Это были совершенно новые для него и очень смелые мысли, и Харка постарался их подавить в себе или по крайней мере спрятать подальше, скрыть ото всех, как орел прикрывает своего птенца крыльями, чтобы тот слишком рано не бросился в жизнь. Харка вспомнил все, что рассказывали ему в долгие зимние вечера отец и Хавандшита - жрец рода Медведицы - об истории индейцев. Когда жрец Хавандшита, которого теперь мальчик ненавидел, был еще молод, он по зову Текумзе - великого вождя, собиравшего всех краснокожих для борьбы с белыми, пошел за ним. Потом Харка вспомнил Уинону, сестру, которая в это время в палатке у Лошадиного ручья, наверное, тоже завернулась в одеяло и засыпала. Возможно, и она думала о Харке и об отце. Как она будет рада, если однажды ночью появится Матотаупа и возьмет ее с собой!
   Так ли это просто? В палатке живет Шешока, вторая мать Харки. Там живет Шонка, сын Шешоки, которого она привела с собой, там Унчида - мать Матотаупы. О ней Харка вспоминал с большой любовью и уважением. Но Матотаупа не говорил, что хочет взять свою мать, и это было больно Харке. О своем брате Харбстене он почему-то думал мало.
   Харка слышал ровное дыхание людей: все, кроме него, спали. Он закрыл глаза, отбросил все думы и забылся в глубоком сне.
   ЧЕРНАЯ БОРОДА
   На следующее утро из поселка выехала группа всадников. Из-за двух вьючных лошадей они двигались сравнительно медленно, и прошло пять дней, прежде чем всадники достигли фактории. У Матотаупы и Харки именно на такой фактории произошли неприятные события, и они решили быть осторожными. Близнецы выехали вперед. Они брали здесь в аренду капканы и хотели сдать их.
   Матотаупа, Горящая Вода и Харка остались сзади. Они выбрали небольшую возвышенность. Поднявшись на нее, они спешились и присели, чтобы издалека понаблюдать здешнюю жизнь.
   Фактория состояла из трех больших домов - блокгаузов, широко обнесенных палисадом. Один из блокгаузов стоял на берегу небольшого озера, видимо питаемого подземным источником. Из озера вытекал ручеек. Ворота в палисаде были со стороны озера. Индейцы наблюдали, как через них входили и выходили люди. Это были главным образом белые охотники. Они били зимой пушного зверя, ловили капканами и сейчас, по весне, сдавали ценные меха чтобы закупить боеприпасы и все, что необходимо в прериях и лесах. У озера расположились индейцы. Из какого племени, пока трудно было сказать, но несомненно, что настроены они были мирно. Мудрый Змей, Матотаупа и Харка провожали взглядами Томаса и Тэо. Вот те достигли со своими вьючными лошадьми ворот и въехали. С возвышенности было видно, что делается внутри палисада. Харка вместе со спутниками наблюдал, как близнецы спешились, привязали коней и вошли в ближайший к воротам блокгауз.
   За прибытием Томаса и Тэо наблюдали не только с высотки. Молодой охотник, находящийся в блокгаузе, острым взглядом разведчика давно следил за ними через бойницу в стене. Когда Томас и Тэо собрались войти в дом, он поспешил уйти во вторую, заднюю половину блокгауза. Там хозяин фактории, седой житель пограничья, бывший охотник, был занят пересчетом цветных ситцевых рубах и тканых одеял. Бойницы пропускали мало света, он поставил на стол зажженную керосиновую лампу.
   - Что случилось? - довольно недружелюбно спросил старик вошедшего; он сбился со счета и снова стал считать вслух: - Одна, две, три, четыре...
   Молодой охотник ничего не ответил, набил короткую трубку и раскурил ее. При этом он прислушивался к происходящему в передней части дома. Бревенчатая стена, разделявшая дом, и дубовая дверь заглушали звуки, но у молодого охотника был отличный слух.
   В помещении, служащем приемной и магазином, раздались дружеские приветствия: "Томас?.. Тэо!.. Адамсон!.. Как ты попал сюда?.. Давно уж вас жду!.. Вот это встреча!.. Лучше и не придумаешь!"
   Молодой охотник, уловивший эти возгласы, отошел от стола, на котором стояла керосиновая лампа, и стал поближе к двери, чтобы лучше подслушивать. Хозяин, просчитав три стопы ситцевых рубашек, взглянул на него.
   - Ты что, знаком с ними?
   - Вроде бы...
   Старик принялся потихоньку считать байковые одеяла. Молодой продолжал подслушивать.
   - Все отлично, - слышался глухой голос. - Начал хозяйничать. Встречусь теперь с обоими вождями... Принесут подписанный договор. Заплачу честно, и они не обманут меня...
   - Превосходно, Адамсон, превосходно. Мы идем к тебе. У тебя хватит скота для Томаса и Тэо?
   - Скота хватит, хватит и пахотной земли. Можете приходить.
   Хозяин, считая одеяла, прислушался.
   - Проклятье! Томас и Тэо! А я-то думал, что они с нашими капканами охотятся в прериях. И чего этим идиотам взбрело в голову стать ковбоями? Надо посмотреть.
   Старик пошел, но молодой охотник стоял на пути, и хозяину было не открыть дверь. Парень был крепким, широкоплечим. Его волосы и борода были чернильно-черными, и, может быть, поэтому зеленовато-голубые глаза особенно выделялись. Ему можно было дать года двадцать четыре.
   - Да, Томас и Тэо, - сказал он старику, не позволяя открыть дверь. Компания "Те энд те". Беспечно шатаются здесь, в глуши. Не боятся, что в одно прекрасное утро стрела, вонзившись меж ребер, отправит их в места вечной охоты.
   - Что за ерунду ты болтаешь, - недовольно ответил старик и попробовал отстранить охотника от двери, но это ему не удалось. - С индейцами мы тут на дружеской ноге. Все тихо. И торговля идет отлично. Том и Тэо уже лет семь у черноногих. Там они и отлавливают бобров. Что ж тут может случиться. А теперь пусти-ка меня.
   - Иди, - чернобородый отошел от двери, - только...
   Старик взялся было за ручку двери, но вдруг помедлил.
   - Что "только"?
   - Ты видел, что они притащили с собой индейцев? Индейцы не поехали сюда, а спрятались где-то неподалеку.
   - Что за ерунда, Фред. Сюда любой может приходить, когда захочет.
   - Тогда спроси-ка ты этих, с кем они пришли. А я пока подожду здесь.
   - Потешный ты парень, Фред. Ну ладно, я сделаю, как ты хочешь.
   - Давай-ка. Я буду здесь.
   - Дело твое.
   Торговец пошел в соседнее помещение. Тот, кого старик называл Фредом, отошел в тень и встал так, чтобы, когда откроется дверь, его не было видно.
   - Абрахам! - одновременно воскликнули все трое, как только к ним вышел старый торговец.
   - Абрахам, прародитель знаменитой фактории! - не унимался Томас. - Где ты так долго прятался? Опять пересчитывал деньги, чтобы их стало больше?
   - Зачем вы явились сюда с капканами?
   - Чтобы сдать их.
   - Сдать? Да что, у вас медведь последние мозги повытряс? Чем заплатите?
   - Кипой бобровых шкурок, старый торгаш! Горой бобрового меха!
   - Сначала посмотрим. Виски хотите?
   - Даром?
   - Для вас даром! По глотку!
   - Пошли, Тэо, выпьем. Запах спиртного неплох!
   - Ничего себе запах!
   Наступила пауза. Видно, выпивали. Чернобородый подошел вплотную к двери, чтобы лучше слышать. По деревянному столу стукнули кружки.
   - Где вы оставили ваших индсменов? - Это был голос старого Абрахама.
   - Наших индсменов? Там, в прерии, ваша вонючая конура не для них, да и продаешь ты только дрянные ситцевые рубашки да одеяла, словно половые тряпки.
   - О, не хули мои товары! За паршивые шкуры, что тащат сюда краснокожие, и мой ситец слишком хорош.
   - Для тех, кому он нужен. Нашим индсменам не нужны твои рубахи. Куртки из лосевой шкуры - получше. А больше у тебя ничего нет?
   - Чего ж больше? Чем могут твои голодранцы заплатить?
   - Спроси сам. Дай-ка своим старым друзьям еще по глоточку.
   - Не набивай цену, Томас! Держи, но это последняя, которую получаешь бесплатно. Ну, а теперь не темни. Говори ясно и коротко, кого ты притащил к моей фактории.
   - Не ори так громко. Если мои краснокожие друзья услышат твои оскорбления, то как бы не пощекотали тебя между ребер.
   - Томас, я знаю индсменов лучше, чем ты. Я имею дело с людьми разного сорта и разного сорта заключаю сделки. Итак, кого ты притащил? Что они хотят купить? Чем будут платить?
   - Не споткнись на тысяче вопросов, старый Абрахам, как молодой жеребенок, который путается в своих четырех ногах. Прежде всего - кто они: великий воин сиксиков, его зовут Мудрый Змей, а с ним - Топотаупа и Гарри.
   - Вот так имена! Чем они платят?
   - Спроси у них. Сначала скажи-ка: нет ли у тебя хорошего ружья на продажу?
   - Ружья? Я не продаю дряни. Мои ружья не купить индейцам, да и тебе, горе-охотнику, они не по карману.
   - Ну, об этом - потом. У нас есть время. Можно переночевать у тебя?
   - Мой дом - большой. Вы мои друзья. Складывайте здесь капканы и шкуры, а утром мы еще поговорим о вашей дурацкой затее. Располагайтесь в соседнем доме, а мне надо заняться своими делами.
   Чернобородый в соседней комнате проворно отбежал от двери, и, когда старик вошел, он безразлично стоял у стола с керосиновой лампой.
   Абрахам плотно прикрыл за собой дверь.
   - Ты ведь все слышал, Фред, - сказал он и пошел к полке.
   - Верно, я все слышал. Дурацкая история.