Вельскопф-Генрих Лизелотта. Топ и Гарри (Сыновья Большой Медведицы - 2)

   СЫН БОЛЬШОЙ МЕДВЕДИЦЫ
   Рогатый Камень сам слышал теперь, в чем виноват отец. Харка - Твердый Как Камень, Ночной Глаз, ныне носящий имя Рогатый Камень, был сыном предателя. Он последовал за предателем. Он защищал предателя, он проливал за него кровь. Десять лет он прожил в изгнании. Ради чего?
   И когда все это ему вдруг стало ясно, он не смог ни сообразить ничего, ни пошевелиться. Он не выстрелил в убийцу в момент, когда это было возможно. Он ничего не сделал - ничего.
   Рогатый Камень решил возвратиться в свое племя. Путь этот был тяжел, потому что он был сыном предателя.
   Он успел заметить, что неподалеку от блокгауза в кустарнике прятались разведчики дакота, среди которых находился и сын Антилопы. Вот сюда-то и направился молодой воин. Подъехав поближе, он слез с коня и оставил его свободным; индеец подвергал опасности свою жизнь, но не хотел предавать коня. Он снял куртку, взял с собой все оружие, в том числе и костяной лук, и пошел к кустарнику, где располагались разведчики.
   Он сделал все возможное, чтобы быть замеченным: он шел по освещенному луной участку луга, а когда до кустарника осталось шагов двадцать пять тридцать, остановился. Он положил свое оружие и даже нож на траву и отошел в сторону.
   Рогатый Камень поднял правую руку.
   - Перед вами стоит Харка - Ночной Глаз, Твердый Как Камень, Убивший Волка, Охотник На Медведя, Преследователь Бизона, тот, которого, как воина, назвали Рогатым Камнем. Рэд Джим убил этой ночью моего отца Матотаупу. Я, сын Матотаупы, передаю себя в руки совета рода. Пусть совет решит. Я сказал. Хау!
   Молодой индеец стоял освещенный лунным светом. На его поясе был виден вампум Оцеолы.
   Две стрелы просвистели и вонзились в его правое и левое плечо. Он по-прежнему стоял спокойно и не шевелился. Стрелы попали так, что Рогатый Камень не мог больше двигать руками, из ран потекла кровь, а острия военных стрел имели насечки.
   Он не двигался и молчал. Он ждал.
   Из кустарника выскочили сын Антилопы и Шонка. Разрывая мышцы на плечах Харки, они вырвали стрелы, швырнули его на землю, связали руки за спиной, связали ноги.
   Шонка вырвал клок травы прямо с землей и засунул его пленнику в рот, чуть не до глотки.
   - Ну, поиздевайся еще надо мной! - кричал Шонка, пиная пленника ногами. Поиздевайся, если можешь! Поиздевайся, если можешь! Поиздевайся! - В Шонку точно вселился бес ярости, вся ненависть к Харке, накопившаяся еще с детских лет, нашла наконец выход. - Поиздевайся, койот, сын предателя!..
   Рогатый Камень подумал, что раз он попал в руки Шонки, то вряд ли останется жив. Сын Антилопы пытался унять своего спутника.
   - Не убивай его! Он должен стоять у столба позора! - кричал он Шонке.
   Но вдруг Шонка взвыл: острые когти впились ему в спину. Он повалился назад и, увидев над собой раскрытую волчью пасть, прикрыл рукой горло. Волк тут же вцепился ему в локоть. Сын Антилопы замахнулся ножом, но черный длинноногий волк отпрыгнул в сторону и скрылся в кустах.
   Пока спутник Шонки останавливал бьющую из артерии кровь, тот уже совсем обессилел.
   - Что это? - прохрипел он, хватая ртом воздух.
   - Черный волк! - проворчал в ответ сын Антилопы.
   Перед ним лежали раненый его спутник и задыхающийся от попавшей в горло земли пленник. "Нет, он должен быть живым доставлен на совет рода, должен стоять у позорного столба", - сказал себе сын Антилопы. Он опустился перед пленником на колено, оттянул его нижнюю челюсть и вытащил из его рта траву.
   Шонка с трудом залез на своего мустанга.
   Сын Антилопы положил пленника на коня и привязал его, как убитого зверя. Потом влез на своего коня. Вперед он пустил Шонку.
   Раны Рогатого Камня болели, его мучила жажда, веревки резали тело, и он был почти все время в беспамятстве.
   На третий день пути сын Антилопы стал проявлять заботу о пленнике, так как хотел довезти его живым. На ночь он снимал его с коня и укладывал на землю, давал ему пить, но от еды пленник отказывался. Кровоточащие раны его запеклись.
   У палаток, к которым приближались возвращающиеся разведчики, было спокойно. Наступал вечер. Тоненькие струйки дыма поднимались над лагерем. Чернокожий Курчавый был в дозоре у коней. Он стал воином - стройным, высоким, как дакота, и отличался от них только курчавыми волосами, темным цветом кожи, несколько иной формой лица и сильными атлетическими плечами. Став воином, он получил имя Чапа - Бобер.
   Ночью луна спряталась за облаками и стало очень темно. Сыпалась ледяная крупа. Чапа - Курчавый прислушивался и всматривался во тьму. Он держал оружие наготове.
   С одного из холмов раздался крик. Чапа стал звать воинов из палаток.
   Поселок ожил. Воины побежали к коням. Длинной цепочкой выехали они в прерию.
   Сын вождя Старого Ворона первым вернулся в лагерь. Он соскочил с коня перед Чапой - Курчавым.
   - Они привезли пленника - Харку! - крикнул он.
   Как только Чернокожий Курчавый услышал имя Харки, он даже онемел. Радостной новость для него не была, она страшила его. Он попросил юного воина заменить его в дозоре, а сам поспешил проскользнуть вперед и снять с коня своего друга детства.
   - В палатку Хавандшиты его, - сказал кто-то.
   Но Чапа, узнав голос Шонки, понес пленника в палатку военного вождя рода Медведицы - Старого Ворона и положил находящегося в беспамятстве пленника рядом с очагом. Чапа - Курчавый развязал узлы лассо, которым было опутано тело, разрезал лыковые веревки на руках и ногах. Он стянул с него жесткие от пота и крови легины и мокасины, снял и припрятал вампум, стал растирать ему руки и ноги. Рогатый Камень был истощен и напоминал умирающего от голода. Тут в палатку вошел Старый Ворон, вместе с ним - Шонка и сын Антилопы. Вождь подошел к очагу и принялся рассматривать пленника, не мешая Чапе продолжать растирание.
   - Позови Хавандшиту и Чотанку, - сказал он Чапе - Курчавому.
   Молодой воин сначала побежал к Чотанке, затем в палатку жреца. Старый жрец сидел уже одетый. Желтовато-красные отблески пламени пробегали по его белым волосам. Худое лицо его, иссеченное глубокими морщинами, было неподвижно, как деревянная маска.
   Чапа - Курчавый высокопочтительными словами пригласил жреца прийти в палатку Старого Ворона и посмотреть пленника.
   Хавандшита выслушал его, долго молчал и наконец произнес тихо и отчетливо:
   - Зачем мои ноги должны вести меня в палатку вождя Старого Ворона, зачем мои глаза должны видеть сына предателя прежде, чем он станет к столбу позора? Пусть пройдут пятнадцать дней и пятнадцать ночей. Пусть молодые воины принесут столб и вкопают его. Пусть сын предателя будет поставлен к столбу и с позором простоит один день и одну ночь. Он не должен умереть как воин. Пусть наши воины плюют на него, а женщины - издеваются над ним. С началом дня он увидит свою смерть. Женщины и дочери убитых им воинов растерзают его. Я сказал. Хау!
   Чапа побежал в стоящую напротив палатку Старого Ворона. Он не сразу стал говорить: трудно было передать слова жреца в присутствии Шонки.
   Злобное удовольствие отразилось на лице Шонки, услышавшего сообщение Чапы. Вождь и Чотанка выслушали Чапу со вниманием, но никак не выразили внешне своих чувств.
   - Как сказал Хавандшита, так и должно быть, - заключил Старый Ворон.
   Власть жреца в поселке была велика, и все привыкли подчиняться его решениям.
   Время дозора Чапы между тем прошло. Он мог идти в свою палатку и ложиться спать. Но он огляделся по сторонам и быстро проскользнул в типи, которая раньше принадлежала Матотаупе. Огонь был прикрыт. Унчида и Уинона бодрствовали, как и ожидал Курчавый. Когда молодой воин вошел, Унчида пошевелила в очаге угольки, стало чуть светлее.
   Чапа - Курчавый сел.
   - Вам уже все известно?
   - Мой сын Матотаупа убит белыми людьми. Харка - Токей Ито - взят в плен, сказала Унчида как бы про себя и смолкла.
   - Да, это так. На пятнадцатый день Токей Ито должен умереть. Так хочет Хавандшита. - Чапа опустил голову, точно под тяжестью груза. - Старый Ворон и Чотанка согласились с Хавандшитой. Что мы можем предпринять?
   - А зачем? - тихо спросила Унчида каким-то не своим голосом. - Зачем? Куда ему идти, если ему опять надо бежать из наших палаток.
   - Куда ему идти? - Чернокожий Курчавый закрыл лицо руками. - Куда ему идти! Это наш лучший воин. Наконец-то он вернулся и теперь должен умереть в позоре, потому что так приказал Хавандшита.
   Дрожащие угольки в очаге погасли. "Все, выхода нет", - думал Чапа.
   - Один путь, кажется, еще есть, - сказала Уинона, точно читая его мысли. Возьми лучшего коня, поезжай к Черным Холмам, к Татанке Йотанке и к Тачунке Витко и сообщи им.
   - Поехать нетрудно. Но как найти вождей? Времени мало, а путь далек.
   - Я знаю, - сказала Уинона с горечью. - Это я знаю.
   Чапа - Курчавый чувствовал, что он должен ехать, но не сказал, что он на это решился. Не попрощавшись, он покинул палатку. В холоде ночи он стоял, собираясь с мыслями.
   Вдруг в стойбище снова поднялась тревога. Дозорные на холмах что-то кричали. Свет луны прорвался сквозь облака и осветил землю. Неподалеку от палаток показался Буланый.
   - Конь духов! - крикнул кто-то.
   Но мустанг уже исчез за холмами. Воины остались ждать, не покажется ли он снова. Люди испуганно перешептывались.
   Курчавый решил еще раз побывать в палатке вождя, где сейчас оставались только женщины. Он еще не знал точно, зачем он это делает. Скорее всего он хотел еще взглянуть на своего прежнего друга в надежде, что за это время к нему вернулось сознание. Чапа вошел в типи и увидел, что жена вождя ухаживает за пленником. Раны Рогатого Камня забинтованы лыком, а руки и ноги хотя и связаны, но не так туго, как раньше.
   Глаза Рогатого Камня были открыты, только выражение их было такое, как будто бы он не видел ничего вокруг и не хотел ничего видеть.
   Курчавый опустился на колени перед пленником.
   - Токей Ито, - сказал он, - Токей Ито. Ты все изъездил вокруг. Где сейчас Татанка Йотанка и Тачунка Витко?
   Пленник что-то хотел сказать, но только закашлялся, выплюнул изо рта землю и ни слова не произнес.
   - Воды! - приказал Курчавый женщинам и сам подал связанному пить.
   Казалось, пленнику отказывает язык.
   - Там, где были мы... прежде, чем сюда... перешли...
   - Палатки верховных вождей на поляне перед пещерой?
   Рогатый Камень кивнул головой.
   Чапа поспешил в свою типи, взял оружие и побежал к коням. Он вскочил на своего лучшего мустанга, прихватил с собой еще одну лошадь и поскакал в ночную прерию.
   Чапа - Курчавый любил Уинону. Никогда, пожалуй, не сможет он ей сказать об этом. Но он готов был сделать для Уиноны все, и он готов был сделать все для своего друга детства, чтобы освободить его если не от смерти, то хотя бы от позора.
   Чапа - Курчавый несся галопом. Время от времени он останавливался, оглядывался, прислушивался. Он поднялся на высокий берег, чтобы осмотреться вокруг, прежде чем двигаться дальше. По привычке он приложил ухо к земле.
   Чапа услышал топот коня. Кто-то приближался к броду. Наконец на северном берегу реки появился всадник.
   Курчавый поднялся:
   - Хий-и-и-я!
   И в ответ послышалось:
   - Хий-и-и-я!
   Курчавый узнал Четанзапу, который уже направил своего коня в воду... Чапа подождал его на южном берегу.
   - Что случилось? - спросил Чапа - Курчавый.
   Конь Четана был разгорячен, с губ его падала пена. Сам Четан был взволнован.
   - Длинные Ножи в блокгаузе Бена. Матотаупа убит. Длинные Ножи строят вокруг блокгауза палисад. Предстоит тяжелая борьба. Я хочу поскорее сообщить об этом Старому Ворону, и мы должны послать гонца к Татанке Йотанке и Тачунке Витко.
   - Я еду к Татанке Йотанке и к Тачунке Витко. Их палатки находятся в южных отрогах лесных гор на поляне у пещеры.
   - Что ты хочешь им сообщить?
   - Хочу рассказать, что нашим пленником стал Рогатый Камень.
   - Токей Ито?.. - Четан даже запнулся. - Как он попал к нам в руки?
   - Он пришел сам.
   - Когда Токей Ито пришел к вам?
   Курчавый рассказал, что проделали с ним сын Антилопы и Шонка.
   Четанзапа вскипел от злости.
   - Какие же вы паршивые койоты! Хавандшите только трубку курить да танцевать... а вас надо нарядить в женское платье и посадить у котла варить мясо. Или уже нет совета воинов в роде Медведицы?! Кто послал тебя к Тачунке и к Татанке?
   - Уинона.
   - Уинона? Так!.. Позор и проклятье вам! Он же наш лучший воин! Оставь себе свежего коня и несись как ветер к лесным горам, к Тачунке Витко и Татанке Йотанке. Я теперь тот, кто послал тебя! Понял? А я поеду к палаткам. Я сказал. Хау!
   Четан вскочил на коня и направился к стойбищу. Курчавый преодолел брод и направился к Блэк Хилсу.
   Приехав в поселок, Четан поспешил в палатку Старого Ворона. Вождь принял Четана с должным вниманием, предложил ему место у очага. Рядом с ним сидел его сын.
   Четан опустился на шкуру. Он посмотрел на пленника, который лежал неподалеку, но не встретил ответного взгляда. Четанзапа рассказал военному вождю о новой опасности и затем добавил:
   - Недалеко от брода я встретил Чапу. Он был на охоте. Я направил его к лесным горам, чтобы он обо всем сообщил Тачунке Витко и Татанке Йотанке.
   Четанзапа, как вожак Союза Красных Оленей, был одним из младших вождей рода. Старый Ворон обычно советовался с ним. Он похвалил Четана за то, что тот догадался предупредить верховных вождей об опасности.
   - Когда состоится собрание совета, чтобы выслушать Токей Ито и вынести решение? - спокойно спросил Четанзапа.
   Старому Ворону этот вопрос был неприятен, он опустил веки и смотрел в очаг, потом заговорил:
   - Хавандшита уже вынес решение. Чотанка и я дали согласие. На четырнадцатый день после пленения сын предателя будет поставлен к столбу позора. И он умрет не как воин. Мужчины будут в него плевать, а женщины будут над ним издеваться и, наконец, убьют.
   - Вождь Старый Ворон думает, что жрец и он могут решить судьбу пленника, не созывая собрания совета?
   Старый Ворон наморщил лоб.
   - Судьбу пленных решают военный вождь и жрец.
   - Хау. Но Токей Ито не пленник. Он человек нашего рода, он дакота, он сын Большой Медведицы, он по своей воле пришел к нам. Его судьбу решает только собрание совета, и прежде всего нужно выслушать его самого.
   Старый Ворон оказался между двух огней.
   - У нас еще четырнадцать дней. Посмотрим. - И он сделал движение рукой, показывая, что разговор на эту тему закончен.
   Старый Ворон знал, что Четанзапа умен и что молодые воины всем сердцем привязаны к нему. Если Четанзапа, как вожак Союза Красных Оленей, выступит на совете против Хавандшиты, то собрание превратится в трудную схватку. Но если не собрать совета, может быть еще хуже. В своих мыслях Старый Ворон уже видел пленника, привязанного на культовой площадке к столбу, а теперь вдруг представились рядом Четанзапа, Шонка и Хавандшита... Ему стало страшно. Он не боялся ни волков, ни медведей, ни врагов, но он боялся раздоров внутри рода. Скольких жертв уже стоила история с Матотаупой. Как было бы хорошо, если бы Шонка привез сына предателя мертвым.
   "О, как было бы хорошо, если бы сын предателя сам пожелал покончить самоубийством, прежде чем его поставят к позорному столбу..."
   - Жена, - сказал Старый Ворон, - ты перевязывала сыну предателя раны, ты давала ему воду, пеммикан. Но он все равно очень слаб. Как ты думаешь, будет ли он жив через четырнадцать дней и ночей?
   Женщина поняла брошенный на нее взгляд мужа, ее губы чуть тронула жестокая усмешка.
   - Он очень слаб. Но если вождь хочет, чтобы этот койот прожил еще четырнадцать дней и ночей, я дам ему трубку. Он привык курить, и курение поможет ему выжить.
   Женщина стала набивать трубку.
   Впервые Рогатый Камень через прищуренные веки наблюдал за тем, что делает женщина. Собрав всю свою волю, он даже приподнялся и сел, не прибегая к помощи связанных рук. Старый Ворон и его жена подумали, что в нем проснулась жажда курения, а он только ждал момента, когда женщина поднесет трубку к его губам. В тот же миг он резко двинул плечом и выбил трубку из рук женщины.
   Это было настолько неожиданно, что она невольно вскрикнула.
   Крик был услышан снаружи. Быстрее всех оказался Четанзапа. Он рванул полог палатки и бросился к очагу.
   - Что случилось?
   - Он ударил меня, когда я давала ему трубку, - сказала женщина.
   Четан увидел трубку, лежащую на земле, увидел застывшее лицо Старого Ворона, увидел, как пленник чуть пошевелил уголками рта.
   - Женщинам не годится охранять воина. - Четанзапа пренебрежительно скривил губы. - Союз Красных Оленей берет на себя охрану Токей Ито и заботу о нем, пока не соберется собрание совета. Я сказал. Хау.
   Четанзапа наклонился, поднял трубку, но не отдал ее женщине.
   - Я лучше возьму ее с собой, - сказал он и подал свисток.
   Молодые воины тотчас вошли в палатку. Четанзапа объяснил, что они должны никого не допускать к пленнику. Еду и питье будет доставлять его, Четана, жена - Монгшонгша.
   Токей Ито снова лег. Его взор погас, хотя глаза оставались открытыми.
   Четанзапа принес трубку в палатку Унчиды и Уиноны. Женщины уже знали, что он заступился за пленника, и приветствовали его с робкой благодарностью и невысказанной надеждой.
   - Возьми, - Четанзапа передал трубку Унчиде. - Возможно, тебе удастся сказать, что за табак в трубке.
   - Он не курил?
   - Нет.
   На следующее утро он узнал от Унчиды, что к табаку был примешан яд. Четанзапа пошел в палатку вождя.
   - Старый Ворон, иногда бывает, что и великих вождей посещает злой дух, но этот дух может быть изгнан только хорошими делами. Вчера тобой, видно, овладел злой дух, но его яд покинул тебя и перешел в трубку, которую я выкинул, чтобы злой дух не натворил новых бед. Теперь ты свободен от злого духа, и на собрании совета ты будешь защищать Токей Ито. Наступают Длинные Ножи, и нам нужен каждый отважный воин. Ты меня понял?
   - Хау, - только и смог произнести Старый Ворон; он был полностью разбит.
   Шли дни и ночи. Все ждали возвращения Чапы - Курчавого с известием от верховных вождей. Каждую ночь из палатки жреца доносились глухие удары барабана.
   За два дня до назначенного срока вождь Старый Ворон сообщил Четанзапе, что он не будет собирать совета: Хавандшита вызывал его и сказал, что всех, кто против него, будут преследовать духи. Вечером прискакал Чапа - Курчавый. Он сообщил, что Татанка Йотанка прибудет к ним, что его нужно ждать, когда солнце будет садиться в четвертый раз...
   - Это поздно, - сказал Четанзапа. - Надо готовиться действовать самим.
   Когда наступил день, который Хавандшита назначил для позорной казни, Четанзапа направился в палатку Старого Ворона в праздничной одежде со всеми знаками своей доблести: с ожерельем из когтей медведя, с орлиным пером в волосах и с пучком красной оленьей шерсти. В этот день он сам взялся охранять пленника. Он снял с Токей Ито путы, и тот поднялся. Под заботливой опекой к нему вернулись силы. Он даже мог шевелить руками, хотя раны и не совсем затянулись. Выражение его лица оставалось мрачным: он знал, как велико могущество Хавандшиты. Четанзапа повел Токей Ито к Лошадиному ручью. Пленник поплавал в ледяной холодной воде и вышел на берег. Он потер свое тело песком. Четанзапа подал ему горшочек с медвежьим жиром для натирания. Это означало, что он желает пленнику сверхъестественной силы - ее, по верованиям индейцев, придает жир медведя.
   Первый раз после многих лет разлуки они были вдвоем.
   - Ты будешь отвечать мне, когда тебя поставят к столбу? - спросил Четанзапа.
   - Тебе? Тебе - да.
   - Я хочу заставить их тебя выслушать. Это будет нелегко, но ты к борьбе привык.
   Как бы хотел Токей Ито ответить своему единственному другу: "Да, я привык за двенадцать лет, но я устал. Дай мне быстро и мужественно умереть". Но он не мог сказать этого Четанзапе и сказал другое:
   - Так как я вижу, что ты этого хочешь, я буду держаться. Но одно ты должен знать: ты снял с меня путы, и я не позволю себя снова связать! Я буду бороться и живым связать себя не позволю!
   Четанзапа проводил Токей Ито до культовой площадки посредине поселка, где уже был вкопан столб. Токей Ито подошел к столбу. Он оперся спиной о столб и смотрел на восток, где после многих серых промозглых дней поднималось солнце во всем своем блеске.
   Старые и молодые воины собрались вокруг площадки, позади стояли женщины и дети. Пришли Унчида и Уинона.
   Хавандшита бил в барабан в своей палатке.
   Старый Ворон вышел вперед и уже хотел начать говорить, но голос отказал ему - и он жестом позвал Четанзапу.
   Стояла полная тишина. Четанзапа стал говорить:
   - Воины рода Медведицы! Перед вами стоит Токей Ито, сын Матотаупы. Мы все его знаем. Многих из нас он, когда еще сам был мальчиком, собрал в Союз Молодых Собак. Когда он видел всего одиннадцать зим, его добычей стало ружье вождя пауни, он убил сильнейшего волка из волчьей своры в свои двенадцать зим. Он помог отцу убить огромного гризли. В свои четырнадцать зим он десятью стрелами убил десять бизонов. Он убил много врагов и снял с них скальпы. Он стал воином. Он принес жертву Солнцу, и вы сами видите его шрамы.
   Я сказал все то, что хорошо, но скажу и то, что было плохо. Матотаупа, один из наших известных военных вождей, отец Токей Ито, был обманут белым человеком по имени Рэд Джим. Он пил колдовскую воду и проболтался. Не настолько, чтобы Рэд Джим мог найти золото, однако достаточно, чтобы раздразнить его. Матотаупа не поверил собранию старейшин и вождей и считал себя невиновным. Теперь он мертв. Его сын Харка не поверил Татанке Йотанке, Хавандшите, нашим старейшим вождям. Ночью вместе с отцом он покинул свой род. Не только его отец, но и он убивал воинов дакота. Токей Ито пришел к белым людям. Он был у них разведчиком и принес нам много вреда. Он охранял дорогу, которую мы хотели разрушить. Когда Тачунка Витко напал на лагерь белых, Токей Ито криком на родном языке и свистом направил людей по ложному пути, но правда и то, что он помог Тачунке Витко и его людям унести раненых и мертвых дакота с места схватки. Он сам не знал, кому он принадлежит. Он ненавидел Рэда Джима, верил своему отцу и не верил нам. Свою большую вину перед нами он сделал еще больше, убив своего родного брата. - Четанзапа повернулся к своему другу: Токей Ито, ты по своему желанию вернулся к нам, скажи, ты готов вместе с нами бороться против Длинных Ножей?
   - Хау, - ответил спрашиваемый ясно и четко. - Две зимы и два лета я это делал. Тачунка Витко и его воины в Черных Холмах могут сказать, что я убил более ста белых хищников. Их скальпы при мне.
   - Знаешь ли ты, что твой отец виноват?
   Токей Ито выпрямился.
   - Ты это сказал, и я это знаю.
   Четанзапа снова обратился к собравшимся:
   - Токей Ито уже три последних больших солнца не убил ни одного дакота, но он уничтожал всех, кто искал золото. Он никогда не пил колдовскую воду. И это правда, что за каждого краснокожего, убитого им, он убил десятки белых. Он великий воин. Он великий охотник.
   Краснокожие воины принимают в свое племя отважных и смелых плененных врагов, если они согласны быть в племени. К нам вернулся Токей Ито. Он дакота - рожденный в наших палатках. Я предлагаю вам, воины рода Медведицы, принять в свой род Токей Ито, как сына Большой Медведицы. Много Длинных Ножей появилось у берегов Миниатанка-вакпала. Нам предстоит борьба за нашу землю, за бизоньи стада. Токей Ито для нас будет не сыном предателя, а отважным воином, чье оружие будет защищать нашу землю. Я сказал. Хау.
   Шонка вырвался вперед и хотел было что-то сказать, но Четанзапа велел ему отойти назад:
   - Сначала пусть скажут заслуженные воины!
   Теперь все зависело от того, попросит ли после Четанзапы слова хотя бы один уважаемый и влиятельный воин. И тогда вместо намеченного позорного истязания состоится, как и хотел Четанзапа, открытый совет племени.
   Молчание продолжалось долго.
   На лице Шонки, который только что получил отпор, появилось выражение злорадства и надежды.
   - Военный вождь рода Медведицы, Старый Ворон, говори! - нарушил чреватую опасностью тишину Четанзапа.
   Старый Ворон не собирался брать слова. Слыша барабан жреца, он боялся за себя и за своего сына. Но он видел также взгляд Четанзапы и знал, что должен говорить, так как тот скрывает его позор.
   Старый Ворон вышел и начал свою речь. Вождь рассказывал все, что знал о Матотаупе и Токей Ито. Великие дела Матотаупы - охотника и военного вождя снова ожили перед собравшимися, и все слушали его широко раскрыв глаза.
   Старый Ворон говорил более пяти часов. Выводы, которые он сделал из этого длинного сообщения, однако, были такие, что прав как Хавандшита, так и Четанзапа.
   Когда он закончил, было уже далеко за полдень.
   Слова Старого Ворона заставили воинов вспомнить о многих событиях, и их речи тоже были длинны: ни один не говорил меньше двух часов. Солнце склонялось к Скалистым горам. Токей Ито стоял неподвижно. Переносить жажду он привык, к тому же и день был нежаркий.
   Из палатки жреца доносились звуки барабана.
   Подул ветер. Небо на востоке потемнело, заходящее солнце окрасило в огненные цвета облака, и они точно засыпали на Скалистых горах. А люди все выступали и выступали. И темой речей был уже не только Токей Ито. Разговор пошел и о белых людях, и о тайнах духов, оживала история рода Медведицы.
   Барабан Хавандшиты смолк. Может быть, жрец устал, а может быть, он готовился к восходу солнца, когда Токей Ито по его воле должен умереть?
   Исчезли последние лучи солнца, и на площадке разожгли большой костер. Ветер дул с севера. Сын Антилопы и Шонка постарались так расположить костер, чтобы ветер, который настроился дуть всю ночь, нес жар пламени и дым прямо к столбу. Токей Ито предстояло испытывать жару и дышать дымом. У него стало першить в горле, начала болеть голова, и ему все больше и больше приходилось напрягаться, чтобы выслушивать выступающих воинов.