— В конце концов подобные мелочи не должны становиться препятствием в наших взаимоотношениях. Я чувствую, что вы ощущаете красоту стихов так же сильно, как я, — заявил Бизант.
Леди Шаника холодно ответила:
— Возможно, не так уж сильно. Я совершенно нечувствительна к подобным тонкостям и вовсе не уверена, что между нами существуют какие бы то ни было взаимоотношения.
— О, они, несомненно, будут! У меня редкий дар — видеть человеческие души в мерцании их цветов. Ваши и мои очень близки! Идёмте же на террасу! Я открою вам один секрет, — маг приблизился, чтобы взять девушку под руку.
Леди Шаника, удивлённая экспансивностью Бизанта, отступила на шаг назад.
— Вообще-то я не выслушиваю секретов от посторонних.
— Ну это не совсем секрет — скорее, предложение. Кроме того, что означает длительность? Я знаю вас не более получаса, а уже сочинил два стихотворения и одну оду, посвящённые вашей красоте! Идёмте же! Скорее на террасу! Подальше отсюда! Под свет звёзд, под шелест листвы! Мы сбросим свои одежды и побежим в безгрешной наготе, словно лесные боги!
Леди Шаника сделала ещё один шаг назад.
— Благодарю вас, но я пока в своём уме. Что, если мы побежим так быстро, что не сможем найти дорогу назад, и утром крестьяне обнаружат нас, голышом бегущих по дороге? Как мы объясним своё поведение? Нет, ваше предложение определённо не прельщает меня.
Бизант, воздев руки над головой и закатив глаза, вцепился в свои рыжие локоны, надеясь, что Леди Шаника почувствует всю глубину его отчаяния и проникнется жалостъю, но девушка поспешила затеряться в толпе гостей. Кипя от гнева, Бизант отправился в буфет, где выпил подряд несколько бокалов крепкого вина.
Несколькими минутами позже Леди Шаника, проходя через фойе, встретила одну из своих знакомых, Леди Дуальтиметту. Во время беседы она случайно бросила взгляд на ближайший альков, где на кушетке, обитой бордовой парчой, в одиночестве восседлл Риалто. Девушка шёпотом обратилась к подруге:
— Посмотри-ка вон в тот альков: кто это сидит там в полном одиночества?
Леди Дуальтиметта обернулась, чтобы посмотреть, и ответила:
— Я слышала его имя. Это Риалто, или «Риалто Великолепный”. Он кажется тебе элегантным? Лично я нахожу его слишком строгим и даже устрашающим!
— Правда? Ну, уж только не устрашающим. Разве он не мужчнна?
— Конечно же! Но почему он сидит один, словно презирает всех собравшихся?
— Всех? — проворковала Леди Шаника, обращаясь к самой себе.
Леди Дуальтиметта немного отстранилась от подруги.
— Прости, дорогая, но я тороплюсь. У меня важная роль в сегодняшнем представлении, — с этими словами она удалилась.
Леди Шаника немного поколебалась, а затем с очаровательной улыбкой направилась к алькову.
— Сэр, могу ли я присоединиться к вам и нарушить ваше уединение?
Риалто поднялся на ноги.
— Леди Шаника, можете быть уверены, что я всегда рад вашему обществу.
— Благодарю вас, — девушка села на кушетку, и Риалто вновь занял своё место. Все ещё храня на губах таинственную полуулыбку. Леди Шаника спросила:
— Вам не интересно, почему я решила составить вам компанию?
— Такая мысль не пришла мне в голову, — Риалто помолчал с минуту, затем продолжил:
— Могу лишь предположить, что вы назначили встречу с другом в фойе и ожидали найти его в этом алькове.
— Ответ настоящего джентльмена. Если быть честной, то мне стало любопытно, почему мужчина вроде вас сидит здесь совсем один. Быть может, вы узнали какие-нибудь печальные новости? Или вы презираете собравшихся и их жалкие попытки покрасоваться в новом имидже? — спросила девушка.
Риалто улыбнулся.
— Я не узнал никаких трагических новостей. Что же до нового имиджа Леди Шаники, то он очаровывает и восхищает меня.
— Тогда вы, вероятно, сами назначили здесь встречу?
— Никоим образом.
— Но почему же вы сидите тут один и не вступаете ни с кем в беседу?
— Мои мотивы слишком сложны. А ваши? Ведь вы тоже сидите в тени алькова, вместо того чтобы танцевать и наслаждаться вниманием мужчин.
Леди Шаника рассмеялась.
— Я лечу подобно перу туда, куда подует ветер моих желаний. Возможно, меня задела ваша сдержанность или отстраненность, или безразличие — неважно, как это называется. Любой другой мужчина на балу набросился бы на меня, подобно стервятнику на падаль. Ваше же поведение кажется мне просто провокационным, — девушка смерила Риалто долгим взглядом.
Маг помолчал с минуту, затем ответил:
— Мы могли бы обмениваться не только словами, если, конечно, продолжить знакомство.
Леди Шаника сделала легкомысленный жест и воскликнула:
— У меня нет серьёзных возражений. Риалто осмотрелся по сторонам.
— Тогда, мне кажется, нам следует разыскать более подходящее место для общения, такое, где можно было бы поговорить наедине. Здесь мы уподобляемся двум курицам, сидящим на насесте.
Леди Щаника весело заметила:
— Я как раз знаю одно подходящее местечко. Герцог выделил мне личные апартаменты во дворце на случай, если я захочу задержаться на несколько дней. Я закажу туда лёгкий ужин, пару бутылок Мэнесса, и мы продолжим беседу в полном уединении.
— Ваше предложение невозможно отвергнуть, — проворковал Риалто, поднимаясь и подав руку Леди Шанике, чтобы помочь ей встать. — Я по-прежнему похож на человека, сражённого трагической новостью?
— Нет. Позвольте мне задать один вопрос: почему вас называют Риалто Великолепный?
— О, это старая шутка! Я и сам толком не знаю, кто дал мне это прозвище.
Когда Риалто под руку с Леди Шаникой пересекали главную галерею, они прошли мимо Айделфонса и Бизанта, которые подпирали стенку возле одной из мраморных статуй. Риалто отвесил им почтительный поклон и сделал потайной знак, с помощью которого предупредил друзей, что они могут возвращаться домой без него.
Леди Шаника теснее прижалась к магу и тихонько захихикала.
— Что за странная парочка! Один похож на завзятого гуляку с усами длиною в целый фут, а второй — на поэта с глазами больной ящерицы. Вы знакомы с ними?
— Был представлен. В любом случае, сейчас меня интересуете только вы, и я безумно рад, что мне довелось вызвать ваше любопытство.
Леди Шаника ещё теснее прижалась к магу.
— Теперь я начинаю понимать, за что вы получили своё прозвище,
Айделфонс и Бизант, кусая губы от ярости, вернулись в фойе, где Айделфонсу удалось наконец познакомиться с полной мат-роной в отделанном тесьмой чепце, от которой несносно пахло мускусом. Она повела мага в бальный зал, где заставила протан-цевать с собой три галопа, тройную польку и нечто вроде кекуока, в которой Айделфонс, по правилам танца, вынужден был высоко поднимать одну ногу, судорожно дёргать локтями, откинув голову, а затем повторять все то же самое, подняв другую ногу.
Что же до Бизанта, то герцог Тамбаско представил ему высокую поэтессу с вульгарными жёлтыми волосами, одетую в подобие свободного балахона. Надеясь обнаружить родственную душу, она увлекла мага в сад, где возле цветущих гортензий продекламировалп ему оду из двадцати девяти строф.
С большим трудом оба мага освободились от своих спутниц, но ночь уже была на исходе и бал подходил к концу. С кислыми минами они разошлись по домам, и каждый, по каким-то непостижимым причинам, винил Риалто в своём провале.
Леди Шаника холодно ответила:
— Возможно, не так уж сильно. Я совершенно нечувствительна к подобным тонкостям и вовсе не уверена, что между нами существуют какие бы то ни было взаимоотношения.
— О, они, несомненно, будут! У меня редкий дар — видеть человеческие души в мерцании их цветов. Ваши и мои очень близки! Идёмте же на террасу! Я открою вам один секрет, — маг приблизился, чтобы взять девушку под руку.
Леди Шаника, удивлённая экспансивностью Бизанта, отступила на шаг назад.
— Вообще-то я не выслушиваю секретов от посторонних.
— Ну это не совсем секрет — скорее, предложение. Кроме того, что означает длительность? Я знаю вас не более получаса, а уже сочинил два стихотворения и одну оду, посвящённые вашей красоте! Идёмте же! Скорее на террасу! Подальше отсюда! Под свет звёзд, под шелест листвы! Мы сбросим свои одежды и побежим в безгрешной наготе, словно лесные боги!
Леди Шаника сделала ещё один шаг назад.
— Благодарю вас, но я пока в своём уме. Что, если мы побежим так быстро, что не сможем найти дорогу назад, и утром крестьяне обнаружат нас, голышом бегущих по дороге? Как мы объясним своё поведение? Нет, ваше предложение определённо не прельщает меня.
Бизант, воздев руки над головой и закатив глаза, вцепился в свои рыжие локоны, надеясь, что Леди Шаника почувствует всю глубину его отчаяния и проникнется жалостъю, но девушка поспешила затеряться в толпе гостей. Кипя от гнева, Бизант отправился в буфет, где выпил подряд несколько бокалов крепкого вина.
Несколькими минутами позже Леди Шаника, проходя через фойе, встретила одну из своих знакомых, Леди Дуальтиметту. Во время беседы она случайно бросила взгляд на ближайший альков, где на кушетке, обитой бордовой парчой, в одиночестве восседлл Риалто. Девушка шёпотом обратилась к подруге:
— Посмотри-ка вон в тот альков: кто это сидит там в полном одиночества?
Леди Дуальтиметта обернулась, чтобы посмотреть, и ответила:
— Я слышала его имя. Это Риалто, или «Риалто Великолепный”. Он кажется тебе элегантным? Лично я нахожу его слишком строгим и даже устрашающим!
— Правда? Ну, уж только не устрашающим. Разве он не мужчнна?
— Конечно же! Но почему он сидит один, словно презирает всех собравшихся?
— Всех? — проворковала Леди Шаника, обращаясь к самой себе.
Леди Дуальтиметта немного отстранилась от подруги.
— Прости, дорогая, но я тороплюсь. У меня важная роль в сегодняшнем представлении, — с этими словами она удалилась.
Леди Шаника немного поколебалась, а затем с очаровательной улыбкой направилась к алькову.
— Сэр, могу ли я присоединиться к вам и нарушить ваше уединение?
Риалто поднялся на ноги.
— Леди Шаника, можете быть уверены, что я всегда рад вашему обществу.
— Благодарю вас, — девушка села на кушетку, и Риалто вновь занял своё место. Все ещё храня на губах таинственную полуулыбку. Леди Шаника спросила:
— Вам не интересно, почему я решила составить вам компанию?
— Такая мысль не пришла мне в голову, — Риалто помолчал с минуту, затем продолжил:
— Могу лишь предположить, что вы назначили встречу с другом в фойе и ожидали найти его в этом алькове.
— Ответ настоящего джентльмена. Если быть честной, то мне стало любопытно, почему мужчина вроде вас сидит здесь совсем один. Быть может, вы узнали какие-нибудь печальные новости? Или вы презираете собравшихся и их жалкие попытки покрасоваться в новом имидже? — спросила девушка.
Риалто улыбнулся.
— Я не узнал никаких трагических новостей. Что же до нового имиджа Леди Шаники, то он очаровывает и восхищает меня.
— Тогда вы, вероятно, сами назначили здесь встречу?
— Никоим образом.
— Но почему же вы сидите тут один и не вступаете ни с кем в беседу?
— Мои мотивы слишком сложны. А ваши? Ведь вы тоже сидите в тени алькова, вместо того чтобы танцевать и наслаждаться вниманием мужчин.
Леди Шаника рассмеялась.
— Я лечу подобно перу туда, куда подует ветер моих желаний. Возможно, меня задела ваша сдержанность или отстраненность, или безразличие — неважно, как это называется. Любой другой мужчина на балу набросился бы на меня, подобно стервятнику на падаль. Ваше же поведение кажется мне просто провокационным, — девушка смерила Риалто долгим взглядом.
Маг помолчал с минуту, затем ответил:
— Мы могли бы обмениваться не только словами, если, конечно, продолжить знакомство.
Леди Шаника сделала легкомысленный жест и воскликнула:
— У меня нет серьёзных возражений. Риалто осмотрелся по сторонам.
— Тогда, мне кажется, нам следует разыскать более подходящее место для общения, такое, где можно было бы поговорить наедине. Здесь мы уподобляемся двум курицам, сидящим на насесте.
Леди Щаника весело заметила:
— Я как раз знаю одно подходящее местечко. Герцог выделил мне личные апартаменты во дворце на случай, если я захочу задержаться на несколько дней. Я закажу туда лёгкий ужин, пару бутылок Мэнесса, и мы продолжим беседу в полном уединении.
— Ваше предложение невозможно отвергнуть, — проворковал Риалто, поднимаясь и подав руку Леди Шанике, чтобы помочь ей встать. — Я по-прежнему похож на человека, сражённого трагической новостью?
— Нет. Позвольте мне задать один вопрос: почему вас называют Риалто Великолепный?
— О, это старая шутка! Я и сам толком не знаю, кто дал мне это прозвище.
Когда Риалто под руку с Леди Шаникой пересекали главную галерею, они прошли мимо Айделфонса и Бизанта, которые подпирали стенку возле одной из мраморных статуй. Риалто отвесил им почтительный поклон и сделал потайной знак, с помощью которого предупредил друзей, что они могут возвращаться домой без него.
Леди Шаника теснее прижалась к магу и тихонько захихикала.
— Что за странная парочка! Один похож на завзятого гуляку с усами длиною в целый фут, а второй — на поэта с глазами больной ящерицы. Вы знакомы с ними?
— Был представлен. В любом случае, сейчас меня интересуете только вы, и я безумно рад, что мне довелось вызвать ваше любопытство.
Леди Шаника ещё теснее прижалась к магу.
— Теперь я начинаю понимать, за что вы получили своё прозвище,
Айделфонс и Бизант, кусая губы от ярости, вернулись в фойе, где Айделфонсу удалось наконец познакомиться с полной мат-роной в отделанном тесьмой чепце, от которой несносно пахло мускусом. Она повела мага в бальный зал, где заставила протан-цевать с собой три галопа, тройную польку и нечто вроде кекуока, в которой Айделфонс, по правилам танца, вынужден был высоко поднимать одну ногу, судорожно дёргать локтями, откинув голову, а затем повторять все то же самое, подняв другую ногу.
Что же до Бизанта, то герцог Тамбаско представил ему высокую поэтессу с вульгарными жёлтыми волосами, одетую в подобие свободного балахона. Надеясь обнаружить родственную душу, она увлекла мага в сад, где возле цветущих гортензий продекламировалп ему оду из двадцати девяти строф.
С большим трудом оба мага освободились от своих спутниц, но ночь уже была на исходе и бал подходил к концу. С кислыми минами они разошлись по домам, и каждый, по каким-то непостижимым причинам, винил Риалто в своём провале.
Глава вторая
Риалто, одолеваемый по непонятным причинам странным беспокойством, заперся в Фалу и долгое время ни с кем не общался.
Наконец одиночество начало приедаться. Маг вызвал своего мажордома.
— Фроло, я буду отсутствовать некоторое время, а ты останешься за главного. Вот подробный список инструкций —смотри, выполняй все в точности, как написано. Я хочу по возвращении найти все в полнейшем порядке. Главное — я запрещаю тебе устраивать в доме или на террасе вечеринки. Не смей при-ближаться к рабочему кабинету и копаться в моих вещах — это очень опасно. Я ясно выражаюсь?
— Яснее не бывает. Как долго вы намерены отсутствовать, и присутствие скольких человек можно назвать вечеринкой? — спросил. Фроло.
— Отвечаю на первый вопрос: я намерен отсутствовать неопределённое время. Отвечаю на второй: не желаю, чтобы хоть один чужой человек появлялся в Фалу, пока меня нет. Это все. Ты можешь быть свободен.
Дав наставления мажордому, Риалто отправился на Солёное Побережье, что в отдалённом уголке Южного Альмери, где воздух свеж и мягок, спелые овощи окрашены в приглушённые тона, а деревья вырастают необычайной высоты. Местный народ, низкорослые люди с бледной кожей, тёмными волосами и спокойными миндалевидными глазами, использовали слово «Сксизискзиикс» — «Цивилизованные люди» — для самоназвания и очень серьёзно относились к значению слова. Их культура состояла из огромного комплекса самых разнообразных наставлений, знание которых говорило о социальном статусе. Наиболее амбициозные граждане проводили часы за изучением жестов пальцев, правил украшения ушей, точных узелков, которыми надлежало завязывать тюрбан, пояс, шнурки; изучалась манера завязывать узелки деду своего товарища; точное расположение солёных огурцов на блюдах с моллюсками, улитками, жареными каштанами и тушёным мясом; изучались строго подходящие для определённых случаев ругательства — если вдруг наступил на колючку, увидел привидение, упал с низкой лестницы, с дерева и так далее, и так далее.
Риалто поселился в спокойной гостинице и устроился в отдельных комнатах, возведённых на деревянных сваях прямо над водой. Стулья, кровать, стол и сундук были сделаны из лакированного чёрного дерева, а бледно-зеленые циновки на полу предохраняли от проникновения брызг. Риалто заказывал обеды и ужины из десяти блюд в небольшой забегаловке на побережье, освещённой ароматизированными горящими палочками.
Время тянулось медленно, завершаясь прекрасными закатами, бередящими душу. Ночью свет редких звёзд отражался от поверхности моря, а с берега доносились звуки скрипок. Болезненное напряжение, мучившее Риалто, постепенно спало, и разочарования в долине Скаум почти стёрлись из памяти. Одевшись в местный наряд, состоявший из белой тоги, сандалий и широкого тюрбана со свисающими кисточками, маг бродил по пляжам, разыскивал на деревенских базарах морских устриц, сидел в тени деревьев, попивая фруктовый пунш и наблюдая за проходящими девушками.
Однажды Риалто выстроил на берегу песочный замок. Чтобы повеселить местных ребятишек, маг сделал замок невосприимчивым к действию ветра и воды, затем населил его людьми, одетыми подобно захариотам из Четырнадцатого Эона. Каждый день группа рыцарей и солдат строем выходила из замка для тренировок, иногда устраивались шуточные бои, сопровождавшиеся громкими воинственными возгласами. Фуражиры собирали крабов, морских ежей и моллюсков в скалах. Все это приводило в восторг местных детишек.
Однажды банда юных хулиганов пришла на пляж с несколькими терьерами, которых натравили на гарнизон замка. Риалто, наблюдая за происходящим со стороны, создал из населения замка эскадрон солдат, восседающих на необыкновенных птицах. Они раз за разом атаковали напавших собак огненными дротиками, повергнув иx в бегство. Покончив с собаками, они принялись за мальчишек, бежавших с поля боя с горящими ягодицами.
Когда мальчишки вернулись с делегацией местной администрации, то обнаружили на берегу лишь овеваемый ветром песочный холм и Риалто, беззаботно дремавшего в тени ближайшего дерева. Эпизод с нападением вызвал массу домыслов, и Риалто на некоторое время стал объектом, пристального внимания. Однако на Солёном Побережье страсти быстро улеглись, и все пошло по-прежнему.
В это же время в Долине Скаум Эйч-Монкур решил извлечь максимум выгоды из отсутствия Риалто. По его предложению Айделфонс созвал «Совет Почтения», чтобы воздать почести достижениям Великого Фандаала, непревзойдённого гения Большого Мотолэма, который систематизировал правила контроля над Слугами. Когда все маги собрались, Эйч-Монкур перевёл дискуссию на обсуждение якобы совершённых Риалто проступков.
Маг с видимым возмущением заговорил:
— Лично я считаю Риалто своим близким другом и вовсе не собирался упоминать здесь его имя, разве что по возможности защитить его от нападок некоторых из присутствующих.
— Очень благородно с твоей стороны. Должен ли я считать, что Риалто и его поведение стало формальной темой нашей дискуссии? — поинтересовался Айделфонс.
— А почему бы и нет? Его деяния нельзя назвать иначе как преступными! — проворчал Гилгэд.
— Ну-ка, ну-ка! Нечего бормотать себе под нос и хныкать! Или громко скажи, в чем ты обвиняешь Риалто, или я, в качестве его защитника, выдвину предложение проголосовать за одобрение действий моего друга Риалто Великолепного! — вскричал Эйч-Монкур.
Гилгэд вскочил на ноги.
— Что?! Ты хочешь обвинить меня в хныканье? Меня, Гил-гэда, разработавшего десять заклинаний против Кейно, Морского демона?
Эйч-Монкур спокойно возразил:
— Это лишь форма обращения. Защищая Риалто, я обязан использовать своеобразные термины. Если я нанёс тебе непростительное оскорбление или уличил в чем-то недостойном, ты должен рассматривать мои слова, как слова самого Риалто, а не твоего друга Эйч-Монкура, который лишь стремится восстановить справедливость. Итак, раз Гилгэду не хватает храбрости выразить жалобу по всем правилам, может, кто-то ещё имеет претензии к Риалто?
Гилгэд возмущённо взревел:
— Ба-а! Даже в роли защитника Риалто ты оскорбляешь меня с явным удовольствием! Чтобы снять твои обвинения, я открыто обвиняю Риалто в нарушении этикета и избиении симиода и требую возмещения ущерба.
Айделфонс внёс предложение:
— Ради краткости и ясности стоило бы включить избиение в понятие нарушения этикета. Ты согласен?
Гилгэд неохотно пошёл на компромисс. Айделфонс обратился с воззванием к остальным членам ассоциации:
— Есть ли ещё добавления по делу Риалто? Эйч-Монкур обвёл взглядом присутствующих.
— Что за сборище жалких нытиков! Если необходимо, то я, в качестве заместителя Риалто, сам добавлю кое-что по его делу!
— Молчание! У меня есть что сказать! — прогремел Зилифант.
— Очень хорошо. Тема открыта для дискуссии, — заявил Айделфонс.
— Я предлагаю отмести все обвинения разом как недоказуемые. Несмотря даже на то, что Риалто все-таки хвастался своим успехом на Большом Балу и с иронией рассказывал об ужимках Айделфонса в компании толстой матроны и комических попытках Бизанта соблазнить тощую поэтессу в жёлтом парике, — заявил Эйч-Монкур.
— Твоё предложение отклоняется. Мы намерены разобрать все жалобы в деталях, — промычал Айделфонс сквозь зубы.
— Я вижу, что моё заступничество не приносит пользы. Тогда позвольте и мне огласить обвинения в адрес Риалто, чтобы по завершении обсуждения получить часть добычи из конфискованного имущества, — заявил Эйч-Монкур.
В течение нескольких минут собравшиеся занялись обсуждением имущества Риалто, выражая свою заинтересованность в той или иной вещи.
Эо Хозяин Опалов тяжеловесно произнёс:
— К сожалению, Риалто нанёс нам слишком много оскорблений! Они включают поступки и поведение, которые трудно назвать определёнными словами, но они ранят моё сердце словно нож. Я обвиняю Риалто в жадности, надменности и намеренной вульгарности.
— Твои обвинения не подкреплены фактами, тем не менее мы учтём и их, — промолвил Айделфонс.
Зилифант нарочито высоко поднял палец.
— С жестоким коварством Риалто уничтожил моё редкое дерево, привезённое из Канопуса, — последнее, обнаруженное мной в этом умирающем мире! Когда я выразил Риалто своё возмущение, он лживо отрицал мои обвинения, а под конец заявил: «Посмотри лучше в сторону Зачарованного Леса на темнеющую листву дубов! Когда солнце скроется, их не отличишь от твоего стеклянного дерева». Разве это не насмешка над приличиями?
Эйч-Монкур печально кивнул головой.
— У меня нет слов. Прошу прощения от имени Риалто за содеянное, хотя он сам, вероятно, лишь посмеялся бы над моими попытками спасти его репутацию. Тем не менее разве не можем мы проявить милосердие к сбившемуся с пути истинного?
— Конечно. Точно такое же, с которым он отнёсся к моему деревцу! Я официально обвиняю Риалто в уголовном преступлении! — ответил Зилифант.
И снова Эйч-Монкур покачал головой.
— С трудом могу в это поверить. Зилифант побагровел от возмущения.
— Поостерегись! Несмотря на то, что ты здесь защищаешь подлеца Риалто, я не потерплю недоверия к моим словам! — прогремел он.
— Ты неправильно меня понял! Я сказал это сам себе, ибо никак не могу поверить, что Риалто был способен совершить такое злодеяние! — поспешил объяснить Эйч-Монкур.
— Что ж! Тогда беру назад свои слова.
Поочерёдно все члены ассоциации высказали свои жалобы, которые были записаны Айделфонсом на отдельном листе. Когда церемония закончилась, Наставник пробежал глазами весь список и в недоумении нахмурил брови.
— Забавно, как человек, подобный Риалто, мог так долго жить среди нас и не проявлять своих дурных наклонностей! Эйч-Монкур, тебе есть что добавить?
— Только апелляцию о помиловании ради проформы.
— Апелляция была услышана. А теперь мы проведём голосование. Итак, поднимите руки те, кто считает поведение Риал-то удовлетворительным и не видит за ним никакой вины, — обратился Наставник к собравшимся.
Ни одна рука не поднялась.
— Кто считает Риалто виновным? Все руки разом оказались поднятыми. Айделфонс прокашлялся и продолжил:
— После голосования я обязан определить сумму налагаемого штрафа. Должен заметить, что отсутствие Риалто некоторым образом облегчает наши печальные обязанности. Есть ли какие-то предложения со стороны собравшихся?
Заговорил Бизант:
— Мне кажется, следует пронумеровать всех сидящих за столом, начиная с меня. Затем мы отправимся в Фалу и там, в порядке очерёдности, выберем из имущества Риалто компенсацию.
Эо Хозяин Опалов поддержал идею Бизанта, но внёс некоторое дополнение:
— В целом, идея неплохая. Однако я предлагаю, чтобы нумерация производилась по жребию, а комнату защитили от любых заклинаний замораживания времени.
Все согласились с предложением Эо, и жребий был брошен. Когда каждый получил номер, маги отправились в Фалу. Мажордом Фроло вышел им навстречу и официальным тоном поинтересовался, что явилось причиной прибытия столь большой компании в поместье его хозяина.
— Вы знаете, что Риалто сейчас отсутствует! Приходите позднее, когда он сможет оказать вам должные почести.
Айделфонс начал было разъяснять мажордому юридические тонкости происходящего, но Гилгэд, нетерпеливый по натуре, наложил на Фроло заклинание оцепенения, и маги, войдя в Фалу, принялись выбирать себе компенсацию из имущества Риалто.
Вспыльчивый Хуртианкц страстно желал найти принадлежащие Риалто камни Иона, искал их повсюду, но так и не нашёл. Зато на стене он обнаружил документ, написанный голубыми чернилами на голубой бумаге, вставленной в рамку из голубого золота. Решив, что обнаружил тайник Риалто, Хуртианкц нетерпеливо сорвал документ со стены и бросил в сторону. Однако под ним не оказалось никакого тайника, а камни Иона нашёл Айделфонс — они были подвешены на люстре среди обыкновенных кристаллов.
Наконец штраф был взят в полном объёме, хотя те из магов, кто получил последние номера, все равно остались недовольны. Айделфонс позаботился о том, чтобы споры как можно скорее прекратились, и настоял, чтобы камни Иона, ранее принадлежавшие Риалто, остались у него самого.
Постепенно маги разошлись по домам, удовлетворённые тем, что правосудие свершилось.
Наконец одиночество начало приедаться. Маг вызвал своего мажордома.
— Фроло, я буду отсутствовать некоторое время, а ты останешься за главного. Вот подробный список инструкций —смотри, выполняй все в точности, как написано. Я хочу по возвращении найти все в полнейшем порядке. Главное — я запрещаю тебе устраивать в доме или на террасе вечеринки. Не смей при-ближаться к рабочему кабинету и копаться в моих вещах — это очень опасно. Я ясно выражаюсь?
— Яснее не бывает. Как долго вы намерены отсутствовать, и присутствие скольких человек можно назвать вечеринкой? — спросил. Фроло.
— Отвечаю на первый вопрос: я намерен отсутствовать неопределённое время. Отвечаю на второй: не желаю, чтобы хоть один чужой человек появлялся в Фалу, пока меня нет. Это все. Ты можешь быть свободен.
Дав наставления мажордому, Риалто отправился на Солёное Побережье, что в отдалённом уголке Южного Альмери, где воздух свеж и мягок, спелые овощи окрашены в приглушённые тона, а деревья вырастают необычайной высоты. Местный народ, низкорослые люди с бледной кожей, тёмными волосами и спокойными миндалевидными глазами, использовали слово «Сксизискзиикс» — «Цивилизованные люди» — для самоназвания и очень серьёзно относились к значению слова. Их культура состояла из огромного комплекса самых разнообразных наставлений, знание которых говорило о социальном статусе. Наиболее амбициозные граждане проводили часы за изучением жестов пальцев, правил украшения ушей, точных узелков, которыми надлежало завязывать тюрбан, пояс, шнурки; изучалась манера завязывать узелки деду своего товарища; точное расположение солёных огурцов на блюдах с моллюсками, улитками, жареными каштанами и тушёным мясом; изучались строго подходящие для определённых случаев ругательства — если вдруг наступил на колючку, увидел привидение, упал с низкой лестницы, с дерева и так далее, и так далее.
Риалто поселился в спокойной гостинице и устроился в отдельных комнатах, возведённых на деревянных сваях прямо над водой. Стулья, кровать, стол и сундук были сделаны из лакированного чёрного дерева, а бледно-зеленые циновки на полу предохраняли от проникновения брызг. Риалто заказывал обеды и ужины из десяти блюд в небольшой забегаловке на побережье, освещённой ароматизированными горящими палочками.
Время тянулось медленно, завершаясь прекрасными закатами, бередящими душу. Ночью свет редких звёзд отражался от поверхности моря, а с берега доносились звуки скрипок. Болезненное напряжение, мучившее Риалто, постепенно спало, и разочарования в долине Скаум почти стёрлись из памяти. Одевшись в местный наряд, состоявший из белой тоги, сандалий и широкого тюрбана со свисающими кисточками, маг бродил по пляжам, разыскивал на деревенских базарах морских устриц, сидел в тени деревьев, попивая фруктовый пунш и наблюдая за проходящими девушками.
Однажды Риалто выстроил на берегу песочный замок. Чтобы повеселить местных ребятишек, маг сделал замок невосприимчивым к действию ветра и воды, затем населил его людьми, одетыми подобно захариотам из Четырнадцатого Эона. Каждый день группа рыцарей и солдат строем выходила из замка для тренировок, иногда устраивались шуточные бои, сопровождавшиеся громкими воинственными возгласами. Фуражиры собирали крабов, морских ежей и моллюсков в скалах. Все это приводило в восторг местных детишек.
Однажды банда юных хулиганов пришла на пляж с несколькими терьерами, которых натравили на гарнизон замка. Риалто, наблюдая за происходящим со стороны, создал из населения замка эскадрон солдат, восседающих на необыкновенных птицах. Они раз за разом атаковали напавших собак огненными дротиками, повергнув иx в бегство. Покончив с собаками, они принялись за мальчишек, бежавших с поля боя с горящими ягодицами.
Когда мальчишки вернулись с делегацией местной администрации, то обнаружили на берегу лишь овеваемый ветром песочный холм и Риалто, беззаботно дремавшего в тени ближайшего дерева. Эпизод с нападением вызвал массу домыслов, и Риалто на некоторое время стал объектом, пристального внимания. Однако на Солёном Побережье страсти быстро улеглись, и все пошло по-прежнему.
В это же время в Долине Скаум Эйч-Монкур решил извлечь максимум выгоды из отсутствия Риалто. По его предложению Айделфонс созвал «Совет Почтения», чтобы воздать почести достижениям Великого Фандаала, непревзойдённого гения Большого Мотолэма, который систематизировал правила контроля над Слугами. Когда все маги собрались, Эйч-Монкур перевёл дискуссию на обсуждение якобы совершённых Риалто проступков.
Маг с видимым возмущением заговорил:
— Лично я считаю Риалто своим близким другом и вовсе не собирался упоминать здесь его имя, разве что по возможности защитить его от нападок некоторых из присутствующих.
— Очень благородно с твоей стороны. Должен ли я считать, что Риалто и его поведение стало формальной темой нашей дискуссии? — поинтересовался Айделфонс.
— А почему бы и нет? Его деяния нельзя назвать иначе как преступными! — проворчал Гилгэд.
— Ну-ка, ну-ка! Нечего бормотать себе под нос и хныкать! Или громко скажи, в чем ты обвиняешь Риалто, или я, в качестве его защитника, выдвину предложение проголосовать за одобрение действий моего друга Риалто Великолепного! — вскричал Эйч-Монкур.
Гилгэд вскочил на ноги.
— Что?! Ты хочешь обвинить меня в хныканье? Меня, Гил-гэда, разработавшего десять заклинаний против Кейно, Морского демона?
Эйч-Монкур спокойно возразил:
— Это лишь форма обращения. Защищая Риалто, я обязан использовать своеобразные термины. Если я нанёс тебе непростительное оскорбление или уличил в чем-то недостойном, ты должен рассматривать мои слова, как слова самого Риалто, а не твоего друга Эйч-Монкура, который лишь стремится восстановить справедливость. Итак, раз Гилгэду не хватает храбрости выразить жалобу по всем правилам, может, кто-то ещё имеет претензии к Риалто?
Гилгэд возмущённо взревел:
— Ба-а! Даже в роли защитника Риалто ты оскорбляешь меня с явным удовольствием! Чтобы снять твои обвинения, я открыто обвиняю Риалто в нарушении этикета и избиении симиода и требую возмещения ущерба.
Айделфонс внёс предложение:
— Ради краткости и ясности стоило бы включить избиение в понятие нарушения этикета. Ты согласен?
Гилгэд неохотно пошёл на компромисс. Айделфонс обратился с воззванием к остальным членам ассоциации:
— Есть ли ещё добавления по делу Риалто? Эйч-Монкур обвёл взглядом присутствующих.
— Что за сборище жалких нытиков! Если необходимо, то я, в качестве заместителя Риалто, сам добавлю кое-что по его делу!
— Молчание! У меня есть что сказать! — прогремел Зилифант.
— Очень хорошо. Тема открыта для дискуссии, — заявил Айделфонс.
— Я предлагаю отмести все обвинения разом как недоказуемые. Несмотря даже на то, что Риалто все-таки хвастался своим успехом на Большом Балу и с иронией рассказывал об ужимках Айделфонса в компании толстой матроны и комических попытках Бизанта соблазнить тощую поэтессу в жёлтом парике, — заявил Эйч-Монкур.
— Твоё предложение отклоняется. Мы намерены разобрать все жалобы в деталях, — промычал Айделфонс сквозь зубы.
— Я вижу, что моё заступничество не приносит пользы. Тогда позвольте и мне огласить обвинения в адрес Риалто, чтобы по завершении обсуждения получить часть добычи из конфискованного имущества, — заявил Эйч-Монкур.
В течение нескольких минут собравшиеся занялись обсуждением имущества Риалто, выражая свою заинтересованность в той или иной вещи.
Эо Хозяин Опалов тяжеловесно произнёс:
— К сожалению, Риалто нанёс нам слишком много оскорблений! Они включают поступки и поведение, которые трудно назвать определёнными словами, но они ранят моё сердце словно нож. Я обвиняю Риалто в жадности, надменности и намеренной вульгарности.
— Твои обвинения не подкреплены фактами, тем не менее мы учтём и их, — промолвил Айделфонс.
Зилифант нарочито высоко поднял палец.
— С жестоким коварством Риалто уничтожил моё редкое дерево, привезённое из Канопуса, — последнее, обнаруженное мной в этом умирающем мире! Когда я выразил Риалто своё возмущение, он лживо отрицал мои обвинения, а под конец заявил: «Посмотри лучше в сторону Зачарованного Леса на темнеющую листву дубов! Когда солнце скроется, их не отличишь от твоего стеклянного дерева». Разве это не насмешка над приличиями?
Эйч-Монкур печально кивнул головой.
— У меня нет слов. Прошу прощения от имени Риалто за содеянное, хотя он сам, вероятно, лишь посмеялся бы над моими попытками спасти его репутацию. Тем не менее разве не можем мы проявить милосердие к сбившемуся с пути истинного?
— Конечно. Точно такое же, с которым он отнёсся к моему деревцу! Я официально обвиняю Риалто в уголовном преступлении! — ответил Зилифант.
И снова Эйч-Монкур покачал головой.
— С трудом могу в это поверить. Зилифант побагровел от возмущения.
— Поостерегись! Несмотря на то, что ты здесь защищаешь подлеца Риалто, я не потерплю недоверия к моим словам! — прогремел он.
— Ты неправильно меня понял! Я сказал это сам себе, ибо никак не могу поверить, что Риалто был способен совершить такое злодеяние! — поспешил объяснить Эйч-Монкур.
— Что ж! Тогда беру назад свои слова.
Поочерёдно все члены ассоциации высказали свои жалобы, которые были записаны Айделфонсом на отдельном листе. Когда церемония закончилась, Наставник пробежал глазами весь список и в недоумении нахмурил брови.
— Забавно, как человек, подобный Риалто, мог так долго жить среди нас и не проявлять своих дурных наклонностей! Эйч-Монкур, тебе есть что добавить?
— Только апелляцию о помиловании ради проформы.
— Апелляция была услышана. А теперь мы проведём голосование. Итак, поднимите руки те, кто считает поведение Риал-то удовлетворительным и не видит за ним никакой вины, — обратился Наставник к собравшимся.
Ни одна рука не поднялась.
— Кто считает Риалто виновным? Все руки разом оказались поднятыми. Айделфонс прокашлялся и продолжил:
— После голосования я обязан определить сумму налагаемого штрафа. Должен заметить, что отсутствие Риалто некоторым образом облегчает наши печальные обязанности. Есть ли какие-то предложения со стороны собравшихся?
Заговорил Бизант:
— Мне кажется, следует пронумеровать всех сидящих за столом, начиная с меня. Затем мы отправимся в Фалу и там, в порядке очерёдности, выберем из имущества Риалто компенсацию.
Эо Хозяин Опалов поддержал идею Бизанта, но внёс некоторое дополнение:
— В целом, идея неплохая. Однако я предлагаю, чтобы нумерация производилась по жребию, а комнату защитили от любых заклинаний замораживания времени.
Все согласились с предложением Эо, и жребий был брошен. Когда каждый получил номер, маги отправились в Фалу. Мажордом Фроло вышел им навстречу и официальным тоном поинтересовался, что явилось причиной прибытия столь большой компании в поместье его хозяина.
— Вы знаете, что Риалто сейчас отсутствует! Приходите позднее, когда он сможет оказать вам должные почести.
Айделфонс начал было разъяснять мажордому юридические тонкости происходящего, но Гилгэд, нетерпеливый по натуре, наложил на Фроло заклинание оцепенения, и маги, войдя в Фалу, принялись выбирать себе компенсацию из имущества Риалто.
Вспыльчивый Хуртианкц страстно желал найти принадлежащие Риалто камни Иона, искал их повсюду, но так и не нашёл. Зато на стене он обнаружил документ, написанный голубыми чернилами на голубой бумаге, вставленной в рамку из голубого золота. Решив, что обнаружил тайник Риалто, Хуртианкц нетерпеливо сорвал документ со стены и бросил в сторону. Однако под ним не оказалось никакого тайника, а камни Иона нашёл Айделфонс — они были подвешены на люстре среди обыкновенных кристаллов.
Наконец штраф был взят в полном объёме, хотя те из магов, кто получил последние номера, все равно остались недовольны. Айделфонс позаботился о том, чтобы споры как можно скорее прекратились, и настоял, чтобы камни Иона, ранее принадлежавшие Риалто, остались у него самого.
Постепенно маги разошлись по домам, удовлетворённые тем, что правосудие свершилось.
Глава третья
Через некоторое время Риалто вернулся в Фалу. Первое, что попалось ему на глаза, был Фроло, неподвижно стоявший в увещевательной позе на пороге имения. Войдя внутрь, Риалто пришёл в ярость, обнаружив, что в его отсутствие дом ограбили.
Вернувшись на порог, он снял заклинание, удерживавшее Фроло без движения день и ночь, под дождём и палящим солнцем.
Фроло выпил чашку чая, съел ломтик смородинового кекса, после чего обрёл способность доложить Риалто об обстоятельствах, при которых его обокрали.
Маг навёл относительный порядок в доме, затем подсчитал убытки и потери. Недостаток многочисленных артефактов значительно снизил уровень могущества Риалто.
Некоторое время маг молча ходил взад-вперёд возле Зачарованной Воды. Наконец, не видя другого решения, он надел старые сапоги-скороходы, очевидно не замеченные грабителями, и отправился в Бумергарф.
Приффвид, камергер Айделфонса, встретил его в дверях.
— Что вам угодно, сэр?
— Доложи Айделфонсу, что прибыл Риалто и желает посоветоваться с ним.
— Сэр, лорд Айделфонс занят чрезвычайно важными делами и не сможет вас принять ни сегодня, ни в ближайшем будущем.
Риалто вытянул вперёд руку с маленьким красным диском и принялся издавать ритмические напевы. Обеспокоенный Приффвид спросил:
— Что вы делаете, сэр?
— Приффвид, твоё зрение затуманивается, ты не признаешь меня за Риалто. Я намерен поместить твои глазные яблоки на стебельки длиной в фут, и скоро ты сможешь видеть сразу во всех направлениях.
Голос Приффвида внезапно изменился:
— А! Достопочтенный лорд Риалто! Теперь я отлично вижу вас со всех сторон! Сюда, пожалуйста! Лорд Айделфонс медитирует в саду.
Риалто обнаружил Айделфонса дремлющим под косыми лу-чами послеполуденного солнца. Громко хлопнув в ладоши, маг воскликнул:
— Айделфонс, сколько можно спать! Подлое дело было совершено в Фалу, и вот я здесь, чтобы услышать твои объяснения! Вставай же!
Айделфонс бросил на Приффвида укоризненный взгляд, но слуга лишь весело кивнул и спросил:
— Будут ли какие-нибудь указания, сэр? Наставник глубоко вздохнул и ответил:
— Принеси что-нибудь освежающее, лёгкое на закуску — дело Риалто не займёт много времени, и он вскоре покинет нас.
— Напротив! Я намерен оставаться здесь неопределённое время. Приффвид, неси все самое лучшее, что найдёшь в кладовой! — воскликнул Риалто.
Айделфонс приподнялся в кресле.
— Риалто, ты слишком вольно распоряжаешься моим слугой! Ладно, Приффвид, все равно захвати что-нибудь освежающее!
Слуга ушёл, и Риалто обратился к Наставнику:
— Я хочу знать, по какому праву меня подло обокрали. Фроло сказал, что ты прибыл во главе шайки грабителей!
Айделфонс с силой стукнул кулаком по столу.
— Наглая ложь! Фроло неправильно толкует факты!
— Хорошо, я готов выслушать твою версию событий, которые, несомненно, будут рассмотрены по моей просьбе Вершителем.
Айделфонс моргнул и обиженно надул щеки.
— Конечно, ты волен поступать по-своему. И все же знай — юридические тонкости были соблюдены. Тебя обвинили в многочисленных оскорблениях членов ассоциации, дело рассматривалось на общем собрании, и тебя признали виновным лишь после того, как все детали произошедшего были учтены. Благодаря нашим с Эйч-Монкуром усилиям, ты отделался лишь символическим имущественным штрафом.
— Символическим? Да вы обчистили меня гораздо хуже профессиональных грабителей! — вскричал Риалто.
Айделфонс поджал губы.
— Признаю, что ущерб действительно велик, и лично я предлагал ограничиться определённым количеством имущества.
Риалто, откинувшись в кресле, смерил Наставника долгим недоуменным взглядом, а затем мягким голосом поинтересовался:
— Кем были предъявлены обвинения против меня? Айделфонс задумчиво нахмурился.
— Многими. Гилгэд заявил, что ты избил его симиода.
— Ага. Продолжай.
— Зилифант возмущался, что во время экспериментов с плазменными шарами ты уничтожил его драгоценное дерево.
— Дальше.
— Жалоб слишком много, чтобы перечислять их все. Почти каждый из присутствовавших на собрании — кроме меня и Эйч-Монкура — выдвинул против тебя обвинения. Затем конклав почти единодушно признал тебя виновным во всех злодеяниях.
— А кто украл мои камни Иона?
— Вообще-то, я сам взял их под свой надзор.
— И все произошедшее находится в рамках закона? Айделфонс осушил бокал вина, принесённого Приффвидом.
— Ах да, твой вопрос… По-моему, все была вполне легально и соответствовало тяжести твоих преступлений.
— И грабёж проводился согласно статьям Монстрамента?
— Да, конечно. А разве нет? А теперь…
— Почему меня не известили о случившемся и не предоставили возможности оправдаться?
— Думаю, это можно обсудить. Насколько я помню, никто не захотел мешать тебе наслаждаться отдыхом, тем более что твоя виновность не вызывала сомнений.
Риалто встал на ноги.
— Тогда я предлагаю прямо сейчас посетить Священную Реликвию.
Айделфонс дружелюбно поднял руку, словно желая удержать мага.
— Сядь, Риалто, успокойся. Вон идёт Приффвид с освежающими напитками и закусками. Давай выпьем вина и спокойно обсудим твоё дело. Разве нет другого решения?
— После того, как меня подло оклеветали и ограбили те, кто ранее распространял на меня сияние лучей своей бессмертной дружбы? Я никогда…
Айделфонс прервал излияния Риалто:
— Да-да! Возможно, мы и допустили кое-какие недочёты в процедуре осуждения, но не забывай, что все могло завершиться гораздо хуже, если бы не мы с Эйч-Монкуром.
Вернувшись на порог, он снял заклинание, удерживавшее Фроло без движения день и ночь, под дождём и палящим солнцем.
Фроло выпил чашку чая, съел ломтик смородинового кекса, после чего обрёл способность доложить Риалто об обстоятельствах, при которых его обокрали.
Маг навёл относительный порядок в доме, затем подсчитал убытки и потери. Недостаток многочисленных артефактов значительно снизил уровень могущества Риалто.
Некоторое время маг молча ходил взад-вперёд возле Зачарованной Воды. Наконец, не видя другого решения, он надел старые сапоги-скороходы, очевидно не замеченные грабителями, и отправился в Бумергарф.
Приффвид, камергер Айделфонса, встретил его в дверях.
— Что вам угодно, сэр?
— Доложи Айделфонсу, что прибыл Риалто и желает посоветоваться с ним.
— Сэр, лорд Айделфонс занят чрезвычайно важными делами и не сможет вас принять ни сегодня, ни в ближайшем будущем.
Риалто вытянул вперёд руку с маленьким красным диском и принялся издавать ритмические напевы. Обеспокоенный Приффвид спросил:
— Что вы делаете, сэр?
— Приффвид, твоё зрение затуманивается, ты не признаешь меня за Риалто. Я намерен поместить твои глазные яблоки на стебельки длиной в фут, и скоро ты сможешь видеть сразу во всех направлениях.
Голос Приффвида внезапно изменился:
— А! Достопочтенный лорд Риалто! Теперь я отлично вижу вас со всех сторон! Сюда, пожалуйста! Лорд Айделфонс медитирует в саду.
Риалто обнаружил Айделфонса дремлющим под косыми лу-чами послеполуденного солнца. Громко хлопнув в ладоши, маг воскликнул:
— Айделфонс, сколько можно спать! Подлое дело было совершено в Фалу, и вот я здесь, чтобы услышать твои объяснения! Вставай же!
Айделфонс бросил на Приффвида укоризненный взгляд, но слуга лишь весело кивнул и спросил:
— Будут ли какие-нибудь указания, сэр? Наставник глубоко вздохнул и ответил:
— Принеси что-нибудь освежающее, лёгкое на закуску — дело Риалто не займёт много времени, и он вскоре покинет нас.
— Напротив! Я намерен оставаться здесь неопределённое время. Приффвид, неси все самое лучшее, что найдёшь в кладовой! — воскликнул Риалто.
Айделфонс приподнялся в кресле.
— Риалто, ты слишком вольно распоряжаешься моим слугой! Ладно, Приффвид, все равно захвати что-нибудь освежающее!
Слуга ушёл, и Риалто обратился к Наставнику:
— Я хочу знать, по какому праву меня подло обокрали. Фроло сказал, что ты прибыл во главе шайки грабителей!
Айделфонс с силой стукнул кулаком по столу.
— Наглая ложь! Фроло неправильно толкует факты!
— Хорошо, я готов выслушать твою версию событий, которые, несомненно, будут рассмотрены по моей просьбе Вершителем.
Айделфонс моргнул и обиженно надул щеки.
— Конечно, ты волен поступать по-своему. И все же знай — юридические тонкости были соблюдены. Тебя обвинили в многочисленных оскорблениях членов ассоциации, дело рассматривалось на общем собрании, и тебя признали виновным лишь после того, как все детали произошедшего были учтены. Благодаря нашим с Эйч-Монкуром усилиям, ты отделался лишь символическим имущественным штрафом.
— Символическим? Да вы обчистили меня гораздо хуже профессиональных грабителей! — вскричал Риалто.
Айделфонс поджал губы.
— Признаю, что ущерб действительно велик, и лично я предлагал ограничиться определённым количеством имущества.
Риалто, откинувшись в кресле, смерил Наставника долгим недоуменным взглядом, а затем мягким голосом поинтересовался:
— Кем были предъявлены обвинения против меня? Айделфонс задумчиво нахмурился.
— Многими. Гилгэд заявил, что ты избил его симиода.
— Ага. Продолжай.
— Зилифант возмущался, что во время экспериментов с плазменными шарами ты уничтожил его драгоценное дерево.
— Дальше.
— Жалоб слишком много, чтобы перечислять их все. Почти каждый из присутствовавших на собрании — кроме меня и Эйч-Монкура — выдвинул против тебя обвинения. Затем конклав почти единодушно признал тебя виновным во всех злодеяниях.
— А кто украл мои камни Иона?
— Вообще-то, я сам взял их под свой надзор.
— И все произошедшее находится в рамках закона? Айделфонс осушил бокал вина, принесённого Приффвидом.
— Ах да, твой вопрос… По-моему, все была вполне легально и соответствовало тяжести твоих преступлений.
— И грабёж проводился согласно статьям Монстрамента?
— Да, конечно. А разве нет? А теперь…
— Почему меня не известили о случившемся и не предоставили возможности оправдаться?
— Думаю, это можно обсудить. Насколько я помню, никто не захотел мешать тебе наслаждаться отдыхом, тем более что твоя виновность не вызывала сомнений.
Риалто встал на ноги.
— Тогда я предлагаю прямо сейчас посетить Священную Реликвию.
Айделфонс дружелюбно поднял руку, словно желая удержать мага.
— Сядь, Риалто, успокойся. Вон идёт Приффвид с освежающими напитками и закусками. Давай выпьем вина и спокойно обсудим твоё дело. Разве нет другого решения?
— После того, как меня подло оклеветали и ограбили те, кто ранее распространял на меня сияние лучей своей бессмертной дружбы? Я никогда…
Айделфонс прервал излияния Риалто:
— Да-да! Возможно, мы и допустили кое-какие недочёты в процедуре осуждения, но не забывай, что все могло завершиться гораздо хуже, если бы не мы с Эйч-Монкуром.