Виггз Сьюзен. Круги на воде

   Юлиана жила в Лунакре только неделю, но ее присутствие уже нанесло отпечаток на владения Мэгги. Приятный аромат лаванды наполнял воздух. Повсюду в беспорядке лежали ее платья и белье, старинная лютня была аккуратно поставлена в угол.
   Стивен отметил это сразу же. Он стоял, ошеломленный, оглушенный плачем и стонами, идущими с постели жены.
   Хотя она говорила на иностранном языке, сердце его сжималось, так как ему понятен был смысл се слов. Во сне Юлиана произносила слова, полные глубокого отчаяния и безнадежности. Это была мольба сердца, желающего излечиться.
   Моля Бога, чтобы собака не тронула его, Стивен быстро пересек комнату и подошел к постели. Его большая рука коснулась показавшегося из-под одеяла плеча.
   Юлиана съежилась, как ребенок, дрожащий на холоде. Девушка крепко обхватила себя руками. Ее вид вызывал жалость у Стивена. Беспомощно выругавшись, он крепко прижал Юлиану к себе. Стивен почувствовал тепло ее тела, бешеное биение сердца, Горячие слезы Юлианы капали на его рубашку.
   – Тише, – прошептал он, уткнувшись в ее волосы. Его губы касались шелковистых прядей, он вдыхал их тонкий аромат. – Тише, Юлиана, пожалуйста. Это просто ночной кошмар, и ничего больше. Ты в безопасности.
   Она проснулась и вскрикнула от удивления.
   – Стивен?
   Почувствовав смущение и неловкость, он отстранил ее от себя и посмотрел ей в лицо. Ее глаза были широко раскрыты, щеки мокры от слез.
   – Я услышал твой плач, – объяснил Стивен сдавленным голосом, стараясь говорить спокойно – Я хотел успокоить тебя, прежде чем ты разбудишь весь дом.
   – О-о, – пышным рукавом ночной рубашки она вытерла слезы. – И Павло не попытался остановить тебя?
   – Этот зверь обожает меня, – солгал Стивен, но затем сказал правду. – Думаю, он понимает, что я не причиню тебе вреда.
   Юлиана кивнула.
   – Извини, что разбудила тебя.
   – С тобой сейчас все в порядке? – Он почувствовал, что ему нужно как можно быстрее уйти из ее спальни. Такая интимность слишком опасна для него – в темной комнате, в постели с Юлианой, нежной и теплой, слегка сонной и такой уязвимой.
   – Да, – ответила она, но голос ее был хриплым, большая слеза упала Стивену на руку, когда он поднимался, чтобы уйти. Стивен протянул руку и приподнял пальцами подбородок Юлианы. Он знал: нужно бежать отсюда, но не мог оставить в беде несчастное создание.
   – Все прошло, Юлиана. Мы в безопасности. Это тебе приснилось.
   – Но я вижу все, как было на самом деле, – прошептала Юлиана. – Я отчетливо вижу все, что произошло той ночью с моей семьей, слышу голоса.
   – Какие голоса?
   – Я вижу пожар, – девушка задрожала снова, – слышу топот копыт, страшные крики, вижу огонь, вырывающийся из окон...
   – Из окон?
   – Да, из окон нашего дома в Новгороде. Это дом моего отца, – Юлиана вскинула голову, на лице появилось высокомерное выражение. – Наш дом был настолько великолепен, что Лунакре-Холл, по сравнению с ним, лишь жалкое крестьянское жилище.
   Стивен почувствовал некоторое разочарование. Юлиана продолжала фантазировать, чтобы снова выдвигать свои несуразные, невероятные претензии. Еще одна ниточка в паутине лжи.
   – Во сне я вижу снег, – продолжала она, не замечая его скептицизма и, казалось, не реагируя, на его прикосновение, его руку, которая гладила ее шею, плечо. – Огонь бросает кровавые тени на снег. И затем – мою семью: все вышли на крыльцо. Вспыхивают лезвия мечей. Мой жених Алексей с кем-то сражается.
   Ее жених? Стивен открыл было рот, чтобы спросить об этом Алексее, но она не дала ему ничего сказать.
   – Лезвия мечей кажутся красными в свете огня. Мой брат кричит от боли. Первый удар не был смертельным для него, но...
   Голос ее задрожал, и она закрыла лицо руками.
   – Они рубили и рубили... и сдавленные стоны... пока голоса совсем не стихли. А потом в конце, когда Ласло схватил меня и не пустил... – голос ее оборвался. Казалось, она говорила через силу: – Я увидела, как Алексей упал. Тот, кто всем заправлял, отдал приказ искать меня. И вдруг из темноты выскочил Павло.
   – Павло?
   Она кивнула.
   – Он вырвался из псарни. Это очень умная собака, она самоотверженно защищает своего хозяина.
   Стивен убрал прядь волос с лица Юлианы. Какие мягкие у нее волосы, какие душистые.
   – Я это заметил.
   – Все остальное в моем сне очень запутано. Я вижу, как прыгает Павло. Слышу приглушенные голоса. Ругательства. Рев огня заглушает голоса, слышится ржание лошадей, вой собак. Павло лает, и человек оборачивается. Он не замечает меня, и я жду, хочу увидеть лицо убийцы.
   Стивен перестал дышать. Невольно он увлекся рассказом девушки, вместе с ней переживая ужасные события. Сон это или не сон, но рассказ захватил его.
   – Ну и что дальше?
   Юлиана вздохнула и прижалась лбом к его плечу.
   – А дальше ничего. Сон всегда заканчивается одинаково: вспышка пламени, и я просыпаюсь.
   – И ты не видишь лица этого негодяя?
   – Я всегда просыпаюсь прежде, чем увижу лицо убийцы.
   – И часто тебе снится этот сон?
   – Сначала, когда после гибели близких я бежала из Новгорода, он снился мне каждую ночь. А теперь не так часто. Но все это – как открытая рана. Я чувствую себя совсем беспомощной. Я все потеряла, – Юлиана сжала руку Стивена. Ее ладонь была прохладной и влажной от пота. – Это ужасно.
   – Да, Юлиана, – Стивен погладил свободной рукой ее по голове, прижимая к своему плечу. Он не знал, верить рассказу девушки или нет.
   – Мне страшно, Стивен. Раньше всегда рядом был Ласло, он мог меня успокоить. А сейчас я одна. Совсем одна.
   – Ты не одна, – неожиданно для себя ответил он. – Я рядом, Юлиана.
   При этих словах ее напряженность стала проходить, и это удивило его. Оказывается, простые слова и успокаивающие прикосновения могут облегчить страдание. Он не догадывался об этом раньше.
   – Останься со мной, – прошептала Юлиана, останься со мной, пока я буду спать.
   Ее просьба ошеломила Стивена, и он забыл об осторожности. Не понимая сам, что происходит, он вытянулся на постели рядом с Юлианой. Укрыв одеялом, Стивен крепко притянул ее к себе. Щека Юлианы прижалась к груди мужа, подбородок Стивена легко касался ее головы.
   Он убеждал себя, что это ненадолго, только пока девушка успокоится и уснет.
   Но прошел час, а Стивен не уходил.
   Юлиана мирно спала, ее дыхание касалось его шеи, тонкая рука обнимала его за талию, стройная ножка легла на его бедро.
   Стивен старался не думать о том, что он находится в постели с прекрасной женщиной. И женщина эта – его жена. У него есть полное право целовать и касаться ее, скользнуть рукой под ночную рубашку и... Он заставил себя прервать мечты, и это усилие далось ему с болью. Как давно он не касался нежной женской груди. Как давно он не слышал рядом с собой дыхание спящей женщины. Как давно он не испытывал такого жгучего желания.
   Юлиана крепко и спокойно спала, а Стивен не мог уснуть: болезненное напряжение охватило его.
   Черт возьми! Ему нужно было уйти, как только она проснулась. Какое ему дело до ее слов. Стоит ли успокаивать женщину, на которой женился против своей воли? Он не должен испытывать такое сильное влечение к цыганской девушке.
   Чтобы как-то отвлечься от страстного желания, он стал обдумывать ее рассказ. То же самое она рассказывала королю и придворным.
   Тогда ее рассказ всем показался плодом цыганского воображения.
   Луна освещала комнату, на столике рядом с кроватью что-то сверкнуло. Ее брошь.
   Протянув руку, он взял брошь в форме креста. Брошь показалась довольно тяжелой. Жемчуг, украшавший брошь, был гладким и круглым, как стеклянные бусинки. В центре броши находился крупный рубин с многочисленными гранями. И блеск его был таким же таинственным, как и сама Юлиана. Сначала он предполагал, что это подделка или, в крайнем случае, что это не рубин, а гранат, хотя гранат тоже драгоценный камень, но не такой редкий. А сейчас Стивен засомневался.
   Он поднял брошь выше, чтобы лучше рассмотреть ее при свете луны, и увидел кровь и огонь: то, что преследовало девушку в снах.
   Если это настоящий рубин, тогда она или опытная воровка, или все, что она рассказала, правда, и девушка потеряла семью и состояние в этой трагедии.
   Удлиненная часть креста слегка изгибалась в конце, и с внутренней стороны Стивен нащупал крошечный затвор с петелькой. Открыв петлю, он обнаружил, что брошь разделилась на две части. К своему изумлению, он обнаружил внутри крошечный острый кинжал.
   Заинтригованный, Стивен рассматривал небольшое лезвие, а затем снова вставил кинжал внутрь. Ощупывая гладкую поверхность броши, он почувствовал в одном месте шероховатость. Повернув брошь к свету и вглядевшись в ее золотую поверхность, он увидел какие-то диковинные знаки или буквы, напоминающие древние письмена. Дрожь прошла по его телу. Брошь вызвала в нем страшные чувства – он подумал, что это предзнаменование.
   Стивен положил брошь на стол. Юлиана пошевелилась и прижалась к нему теснее.
   «Не давай волю чувствам, – говорил он себе. – Обдумай все получше».
   Что в ней особенного? Юлиана была похожа на рубин, играющий на свету всеми своими гранями.
   Сначала она была для него только воровкой, затем девушкой, рассказывающей небылицы. Она хорошо говорит по-английски, но испытывает трудности с чтением. Ее французский был безупречен, она продемонстрировала это во время визита Джонатана. Умелое обращение девушки, выросшей среди бродячих нищих, с домашними слугами казалось странным.
   Неужели Юлиана научилась всему этому благодаря дару подражания?
   Стивен повернулся к жене, крепко прижал ее к себе и, засыпая, спрашивал себя, кого же он держит в своих объятиях?

ГЛАВА 4

   – Гаджо! – закричал гневный голос. – Когда я разделаюсь с тобой, от тебя не останется ничего даже свиньям.
   Юлиана вскочила с постели, зажмурившись от утреннего солнца. На другом конце кровати между занавесями она увидела знакомую фигуру. Там лежал Стивен.
   Юлиана мгновенно вспомнила, что произошло ночью. Стивен остался с ней, как она и просила. Сейчас он протирал глаза, окончательно просыпаясь.
   Глаза Стивена снола сузились, когда он увидел гостя.
   Юлиана натянула одеяло до подбородка.
   – Здравствуй, Ласло, – она провела пальцами по своим растрепанным волосам. – Я знала, что ты придешь. Ты нашел меня по моей вурме? Почему тебя так долго не было?
   Ласло, казалось, не обращал на нее никакого внимания. Глаза его горели огнем, он медленно закатывал рукава, угрожающе глядя на Стивена.
   – Миледи, – позвала от дверей Джилли. – Простите меня, мэм, но это Микс пропустил сюда этого разбойника. Сейчас я мигом распрощаюсь с ним, – она схватила Ласло за шиворот.
   Ласло вырвался из ее рук. Глаза его расширились, борода затряслась.
   – Боже праведный, – вырвалось у него по-цыгански, – это же гигантский тролль^[14].
   Хотя ситуация была серьезной, Юлиану разбирал смех.
   – Это моя горничная, – ответила она по-цыгански, а затем перешла на английский. – Джилли, это Ласло. Он наш гость.
   – Гость! – гаркнул он. – Я не собираюсь быть под одной крышей с гаджо, свиньей, которая моется в ванной. – Он обратился по-английски к Стивену: – Как тебя зовут? По крайне мере, я буду знать твое имя, прежде чем отправлю тебя на тот свет.
   Стивен уперся в подушку. С ленивой усмешкой он посмотрел на гостя и удивленно поднял бровь.
   – Кажется, вы, действительно, способны на это. Могу я спросить, почему?
   Ласло потряс кулаком в сторону Юлианы.
   – Ты опозорил ее! Я жизнью рисковал, чтобы уберечь ее, а ты... ты...
   Вздохнув, Стивен поднялся. Он был в одежде.
   – Подождите...
   С криком отчаяния Ласло бросился на него.
   Хотя Стивен был выше и крепче, внезапное нападение цыгана сбило его с ног, и он упал на пол.
   Ласло, не переставая, ругался по-цыгански, схватившись со своим противником. Он проклинал воздух, которым дышал Стивен, землю по которой он ходил, все его внутренности, включая печень. Цыган поставил под сомнение добродетель матери Стивена и зрелость его отца. Самого Стивена он сравнивал с мазью для скрипучих телег.
   Казалось, воздух сгустился от непрекращающихся ругательств, и Джилли бросила на Юлиану умоляющий взгляд. Юлиана сделала ей знак не вмешиваться. Ласло чувствовал себя оскорбленным: не хватало еще, чтобы его наказала безоружная женщина.
   – Ласло, – крикнула она, когда тот начал кулаками бить по голове Стивена. Юлиана схватила цыгана за плечо, пытаясь оттащить. – Ласло, пожалуйста, не надо.
   – Что? – Стоило только Ласло поднять взгляд, как Стивен молниеносным ударом опрокинул его на пол. Стивен прижал Ласло к полу коленом, тот пытался вырваться, но безуспешно, его бородатое лицо покраснело от напряжения.
   – Я представления не имел, баронесса, что спать с тобой настолько опасно, – пробормотал Стивен сквозь зубы. – Я думаю, леди желает, чтобы вы признали свое поражение, – сказал он Ласло.
   – Я пришел, чтобы убить тебя. Почему я должен уступать?
   – Потому что, если ты этого не сделаешь, я причиню тебе боль.
   – Фу! – гневно взорвался Ласло.
   – И потому, – добавил Стивен голосом, в котором звучало сожаление, – что я ее муж.
 
   Стивен сидел в своем кабинете в обтянутом кожей кресле и смотрел в лицо Ласло. Тот упрямо отказывался сесть. Еще очень крепкий пожилой цыган с подозрением смотрел на бокал с вином, который ему подал Стивен.
   – Это мальвазия, сладкое вино типа мадеры. Оно понравится тебе.
   – Напиток ведьмы, – пробормотал Ласло, но пригубил бокал, затем залпом опрокинул его и утер рот рукавом.
   Стивен чувствовал, что цыган еще не доверяет ему. Они молча наблюдали друг за другом, и каждый оценивал силу и мощь противника.
   – Нет необходимости все усложнять.
   Цыган засунул палец за широкий шелковый кушак. Его грязные пальцы оказались на костяной ручке длинного ножа.
   – Расскажи мне о себе, гаджо.
   – Меня зовут Стивен де Лассе, – он не стал добавлять свой титул, так как сомневался, что это произведет впечатление на цыгана. – А тебя зовут Ласло. Скажи, тебе часто приходится врываться в личные спальни на правах рассерженного отца?
   Незнакомец гордо расправил плечи, выставил вперед грудь в вышитой рубашке, вскинул свой крупный нос с горбинкой.
   – Только ради Ули я веду себя как разгневанный отец.
   Стивен сощурился. Ее отец.
   За окном кабинета утреннее солнце спряталось за низко висящие облака. В комнате стало сумрачно, глаза цыгана были темными и мрачными, как смертный грех.
   Слабая надежда, что девушка, возможно, говорила правду, мгновенно умерла. «Ну конечно, дочь русского вельможи...» – с иронией подумал он.
   Стивен изучающе рассматривал удлиненное лицо Ласло, ища сходства с Юлианой. Вместо этого он увидел только разительный контраст. У Ласло – высокие выступающие скулы, в то время как лицо девушки ровное и округленное. Волосы цыгана жесткие, кое-где тронутые сединой, были иссиня-черного цвета, у Юлианы – темные, с каштановым отливом. И потом, глаза. Ясные зеленые глаза девушки и близко не напоминали темные-глаза Ласло.
   – Должно быть, она похожа на свою мать, – заключил Стивен вслух.
   Ласло вздернул подбородок, густая заостренная борода выступила вперед.
   – Да, очень похожа. И не только внешне.
   Стивен почувствовал, что за этими словами что-то скрывается.
   – Итак, Юлиана твоя дочь. Почему же тогда она сбежала от тебя. – Рука Стивена сжалась в кулак. – Ты бил ее?
   – Никогда! – Красное лицо Ласло слегка побледнело. – Разве мог я коснуться ее рукой?
   – И все же она была одна. Я поймал ее, когда она собиралась украсть мою лошадь.
   Ласло нахмурил темные брови.
   – Ты поймал ее? Хм... Я думал, что хорошо выучил ее.
   Стивен округлил глаза. Никак невозможно понять этого разгневанного чужеземца. В этом, по крайне мере, Юлиана похожа на него.
   – Как ты узнал, что она здесь?
   – Девушка оставляла знаки.
   Стивен нахмурился.
   – Знаки?
   – Мы называем это вурма – знаки вдоль дороги.
   – Кусочки ткани? – Спросил Стивен. – Нитки? Волосы? Что-нибудь в этом роде?
   Ласло снова наполнил свой бокал мальвазией из кувшина, стоявшего на столе.
   – Да.
   Теперь Стивену стало понятно, почему Юлиана так близко ехала к колючим кустам, которые рвали ее юбки. Коварная женщина. Ему нужно было знать это. Ей совсем нельзя доверять.
   – Она должна была выйти замуж за Родиона, самого сильного мужчину в нашем таборе. Он вожак в нашем таборе. – Ласло не спускал глаз с лица Стивена, пытаясь разгадать его мысли.
   – Тогда, возможно, она исчезла, чтобы избежать этого замужества, – заключил Стивен. – Это правда, что вы позволяете вашим женщинам самим делать выбор?
   – Да. Если они точно знают, чего хотят, – Ласло покачал головой, на мгновение забыв, где находится. – Юлиана сама не знала, что она хочет. Только мечтала о возвращении назад.
   – Возвращениии? Куда?
   – К своим гаджо.
   – Мне кажется, ты сказал, что ты ее отец.
   – Это ты сказал, что я ее отец.
   – Но ты не стал этого отрицать.
   Ласло взял в руки игрушечную лошадку, сделанную из жести. Он с удивлением обнаружил, что конечности и голова двигаются. Эту лошадь Стивен смастерил, чтобы забавлять фермерских детей.
   – Ну? – Его терпение иссякло. – Так да или нет?
   Ласло продолжал крутить в руках двигающийся механизм.
   – Что: да или нет?
   – Ты отец Юлианы? – голос Стивена зазвенел от напряжения.
   – А ты, действительно, муж Юлианы? – Ласло положил на место игрушку. Лошадь поскакала по поверхности стола и свалилась на пол. Испуганно вскрикнув, цыган отпрянул назад, что-то бормоча и крестясь.
   Стивен неожиданно для себя повеселел.
   – По приказу короля мы формально обручены.
   – А почему король гаджо отдал такой приказ?
   Стивен издал тяжелый вздох. Ему не хотелось оскорблять Ласло, признавая, что женитьба на Юлиане была наказанием.
   – Это длинная история.
   – Но ты, не теряя времени, стал спать с ней.
   Стивен вспомнил, какую нежность он испытывал к Юлиане ночью. Как приятен был ему запах ее тела. Как страстно он желал ее.
   «Глупец, – сказа он себе. – Несомненно, это часть ее плана – завлечь его в свою постель, чтобы позже он не смог аннулировать брак».
   – Это тебя не касается.
   – Если она твоя жена, – бесстрастно произнес Ласло, – ты должен совершить обряд plotchka^[15].
   – Ласло, нет! – сказала Юлиана, появившись в дверях. Горничная сделала что-то невообразимое с ее волосами, зачесав их гребнями назад, и они каскадом спускались ей на спину. Стивен вспомнил, как он ночью, когда она спала, касался ее волос, и ему захотелось это повторить.
   В комнату ворвался Павло и, радостно повизгивая, бросился к Ласло. Старый цыган рассмеялся и погладил собаку за ушами.
   – Ласло, я не хочу plotchka, – повторила Юлиана, поднося руки к груди.
   Стивен взглянул на нее. С каждым днем она становилась все прекраснее. На Юлиане было яркое голубое платье. Интересно, где она его взяла? Мэг никогда не носила ничего яркого.
   – Так нельзя, это нехорошо, – сердито сказал Ласло, отпуская собаку. – Вы не считаетесь женатыми по нашим законам, пока не совершите этот ритуал.
   – Именно, – сказала Юлиана. – Я не хочу быть замужем по-настоящему. – Затем она продолжила по-цыгански. Ласло бурно возражал ей, грозя пальцем. Она вздернула подбородок и что-то ответила, но старый цыган был неумолим и в конце что-то громко прокричал.
   Юлиана побледнела. Выражение испуга показалось в ее глазах. Она посмотрела на Стивена, затем снова на Ласло. Ее узкие плечи напряглись. Хотя Стивен ничего не понял из их перепалки, он почувствовал ее страдание, сразу решил положить этому конец и тихо спросил:
   – Что он сказал тебе, Юлиана?
   – Я рассказала ему, что наша свадьба была прихотью короля и что потом брак будет аннулирован. Но Ласло ничего не хочет слушать. Говорит, что я опозорила его. Опозорила его как человека, рисковавшего всем, чтобы защитить меня.
   – А что такое plotchka? – спросил Стивен.
   – Цыганская брачная церемония.
   Брови Стивена поднялись.
   – И это все?
   – Все? – Ласло стукнул бокалом по столу – Неужели ты настолько высокомерен, что цыганская гордость ничего для тебя не значит? Неужели ты настолько велик, что я для тебя все равно, что грязь на твоих сапогах?
   Стивен почувствовал к себе отвращение. Святой Боже, неужели он стал таким же нетерпимым, как король?
   – Из всех людей, – спокойно ответил он, – кому как не мне не знать, что такое уязвленная гордость. Поэтому я не хотел бы заставлять страдать другого человека.
   – Тогда соглашайся с plotchka, – просто ответил Ласло.
   – Мы женаты только формально, – Стивен сам удивился грусти, с какой он произнес эти слова. – Сегодня ночью это было не совсем, не то... что тебе, возможно, показалось. Ей приснился кошмар, она кричала, а я успокаивал ее. Ничего больше.
   Впервые Стивен увидел одобрение в глазах Ласло. Не желая, чтобы цыган его неправильно понял, он добавил:
   – Я намерен предоставить Юлиане свободу, как только королю надоест его шутка.
   – Итак, как только она тебе станет не нужна, ты избавишься от нее, как от захворавшей лошади.
   – О Боже, я пытаюсь помочь ей, – взорвался Стивен. – Юлиана не хочет этой цыганской свадьбы, как и я, – он обернулся к девушке. – Или это не так?
   Юлиана крепко сжала руки, они казались совсем бледными на фоне ярко-голубого платья.
   – Я не хочу расстраивать Ласло. Он был в отчаянии, когда я отказалась выйти замуж за Родиона. Ласло единственный человек, который защитил меня, когда злые люди хотели меня убить. Из-за меня он оставил свою семью. Он защищал мою честь, когда на нее посягали мужчины.
   – Отец так и должен себя вести, – ответил Стивен.
   Юлиана с любовью посмотрела на Ласло.
   – Не он произвел меня на свет, но эти пять лет он был мне настоящим отцом.
   Стивен не знал, чему верить. Может, это фарс, чтобы одурачить его? С какой целью? Выдать хитрую цыганку замуж за знатного человека? И почему он верит этой девушке, когда смотрит на ее гордое прекрасное лицо.
   – Поэтому ты хочешь, чтобы эта plotchka состоялась? – спросил он, с трудом произнося непривычное слово.
   – Это мой долг перед Ласло, – произнесла она, стараясь скрыть свои собственные чувства.
   Отказ был готов сорваться с его губ, но он слишком долго задержал взгляд на Юлиане и заметил, как слегка задрожал ее подбородок, как в глазах ее мелькнула слеза и как Юлиана ее смахнула.
   И затем Стивен совершил роковую ошибку. Он снова вспомнил, что чувствовал, когда держал ее ночью в объятиях.
   – В чем заключается этот ритуал? – спросил он и только потом понял, что он, барон Уимберлей, ведет себя как послушная игрушка в руках двух цыган. Но ведь церемония эта языческая и вряд ли имеет законную силу. Почему бы не ублажить старого человека? Ни двор, ни духовенство не примут эту свадьбу во внимание при аннулировании брака.
   – Во-первых, – произнес Ласло, подняв свое смуглое лицо, словно гончая, учуявшая добычу, – мы должны собрать весь табор.
   – Но ты же приехал один, остальные цыгане далеко отсюда...
   – Лорд Уимберлей! – раздался полный ужаса голос Нэнси, а затем и вся ее громоздкая фигура появилась в кабинете. Она прижалась спиной к деревянной панели двери. Двойной подбородок и грудь старой женщины тяжело вздымались, взгляд ее остановился на Ласло. – Ой, – вскрикнула она, – еще один!
   Терпение Стивена иссякло. На мгновение он прикрыл глаза.
   – Что, Нэнси? Что случилось?
   – К нам приехали цыгане, милорд, – подняв подол передника, она обмахивала разгоряченное лицо. – Я узнала об этом только что от парня, торговца свечами. Это отвратительные, грязные существа, должна вам заметить... Кстати, все свечи сальные и не содержат ни капли пчелиного воска, должна вам сказать. А все фитили в свечах...
   – Да, да, – Стивен махнул рукой, – о свечах мы поговорим позже, Нэнси. Ну так ты сказала, что парень видел цыган?
   Ласло и Юлиана обменялись веселыми взглядами.
   – Целая толпа оборванных распутников, милорд. – Нэнси хлопнула пухлой рукой себе по лбу. – Они заполнили всю округу. Целый караван приехал по Чиппенхэмской дороге, прямо к вашей усадьбе. Имейте это в виду. – Нэнси остановилась, чтобы перевести дыхание. – Стивен не знал никого, кто так любил бы преувеличивать любую опасность, как Нэнси Харбут. – Они нас ограбят, это точно, – бурно возмущалась она. – Они уносят посуду, а матерям нужно прятать теперь своих детей. Всем известно, что египтяне крадут детей, – закончила женщина, вызывающе взглянув на Ласло, как будто была уверена, что он не сможет опровергнуть ее слова.
   – Зачем нам красть детей у гаджо? – проворчал Ласло, – у нас своих полно.
   Нэнси опустила передник и уперлась руками в бедра.
   – Хм! Да простит меня Бог, милорд, но мы должны принять меры предосторожности, чтобы они не...
   – Нэнси... – Стивен всегда был очень терпелив с Нэнси.
   – ... эти воры и бездельники проникнут в наш дом...
   – Нэнси.
   Женщина замигала глазами.
   – Да, милорд.
   – Я верю вам, – мягко произнес Стивен, – что приехали цыгане.
   – Ох! – она снова замахала передником. – Я еще не сказала вам, милорд, что эти оборванцы...