Виндж Вернор. Ложная тревога

   Поступление в математическую школу в восемь лет казалось частью этой судьбы. Родители были очень в нем уверены, хотя результаты у него получались едва ли выше нормальных способностей… И тот год был крахом наивности. Он не был гением, как ни настаивали на этом родители. Битвы, его слезы, их уговоры. Кончилось тем, что мама оставила Хусейна Томпсона до тех пор, пока этот человек не образумится и не отправит ребенка в нормальную школу. Жизнь дома переменилась навсегда. Мамины посещения, напряженные и слишком редкие… Но возненавидел Хамид своего отца лишь через пять лет после этого. Это был случайно подслушанный разговор. Хусейн, оказывается, был нанят, чтобы воспитывать Хамида именно так: запихивать его в университет, выкручивать, уничтожать его. Отец не стал опровергать обвинений. Его попытки «объяснить» были неясным бормотанием… хуже лжи. Если Хамид и был принцем, то таким, которого сильно ненавидели.
   Эти воспоминания оставили глубокие борозды, по которым он часто соскальзывал, засыпая… Но сегодня было как-то по-другому, что-то ироничное до волшебства. Все эти годы… все эти годы пропавшей принцессой была Болтунья!
 
   Раздалось шипение. Хамид с усилием проснулся, борясь со страхом и недоумением. Перекатившись на край кровати, он всмотрелся, заставляя глаза видеть. Звезды в окне. Болтунья. Она уже не сидела у оконного экрана. Наверное, у нее был кошмар. Они случались редко, но впечатляли. Однажды зимней ночью Хамид проснулся от звуков настоящей грозы. Сейчас было не так громко, но…
   Он посмотрел в угол, где лежали ее одеяла. Да. Она была там и смотрела в его сторону.
   – Болтунья? Все хорошо, детка.
   Нет ответа. Только шипение, на этот раз громче. Это не от нее! На мгновение мозг охватил паралич, как кролика под взглядом удава. Потом Хамид включил свет. Никого. Звук шел от компьютера, но экран оставался темным. «Я с ума спятил».
   – Болтунья?
   Он никогда еще ее такой не видел. Глаза у нее были широко раскрыты, вокруг радужек показались белки. Передние ноги вылезли из-под одеял, выпущенные когти глубоко вонзились в пластик пола. Из пасти свисала слюна.
   Он встал, пошел к ней, и тут шипение превратилось в голос, и голос заговорил:
   – Она мне нужна. Слышишь, человек, она нужна мне, и я ее возьму. Ее, Болтунью.
   – Как вы вышли на мой компьютер? Зачем вы ко мне лезете?
   Дурацкие слова, но зато удалось стряхнуть с себя плен кошмара.
   – Мое имя – Тайнз. – Хамид сразу вспомнил когти на эмблеме «Равна и Тайнз». Ничего себе. – Мы сделали щедрое предложение. Мы были терпеливы. Наше терпение кончилось. Я возьму ее. Если это означает смерть всех вас, м-мясной скотины, то так и будет. Но я ее возьму.
   Шипение почти исчезло, но голос звучал как из дешевого синтезатора. Построение фраз и акцент были, как у Равны. Либо это то же лицо, либо они изучали английский по одному источнику. Но Равна казалась сердитой, а этот Тайнз – просто маньяком. Если не считать легкого заикания на слове «мясной», голос звучал неумолимо. И теперь ясно, зачем Внешникам понадобилась его зверушка. В голосе был голод, жажда крови или насилия.
   Гнев Хамида переборол страх.
   – А ты сам себя трахни, космическое чудище! У нас есть защита, а то ты не стал бы блефовать…
   – Блефовать?! Блефвовдвово…
   Голос захлебнулся собственной злостью. За спиной вскрикнула Болтунья. Шум стих.
   – Я не блефую, Хусейну Томпсону уже пришлось узнать, что бывает с теми, кто становится мне на дороге. Ты погибнешь со всем своим народом, если мне ее не доставят. Возле твоего… дома стоит наземная машина. Отъезжай на ней на пятьдесят километров, иначе узнаешь то, что узнал Хусейн Томпсон, – что я никогда не блефую.
   И голос мистера Тайнза стих.
   Но это наверняка был блеф! Если у Тайнза есть на это силы, почему не смахнуть с неба Туристов и не забрать Болтунью? А он еще так глупо действует. Чуть поумнее соврать неделю назад, и получил бы что хотел без крика. Такое впечатление, что они представить себе не могут, будто кто-то их ослушается – или их приперло до потери рассудка.
   Хамид повернулся к Болтунье, потянулся погладить ее по шее. Иглы зубов клацнули на рукаве его пижамы.
   – Болтунья!
   Она выпустила рукав и забилась в кучу одеял, чуть посвистывая, как в тот раз, когда ее сбил трехколесный пикап. Отец Хамида тогда предположил, что это ее естественные звуки, вроде как всхлипывания или стук зубов у человека. Хамид опустился на колени, бормоча что-то успокаивающее. На этот раз она позволила погладить себя по шее. Хамид увидел, что она обмочила свое ложе. Болтунья в детстве перестала это делать примерно одновременно с ним. Блеф это был или нет, но ее напугали донельзя. Тайнз утверждал, что может убить всех. Хамид вспомнил ансибль, этот проклятый телефон, от которого меркнет солнце.
   Блеф или безумие?
   Он подобрался к компьютеру и набрал номер директора Тура, моля всех богов, чтобы моллюск ночью принимал не только почту. Звонок прозвенел дважды, и Хамиду открылась панорама верхушек облаков и голубого неба. Похоже было на вид Средней Америки сверху, только облака тянулись бесконечно, пропадая в дымке. Это был снимок с десятого уровня над Лотлримаром. Ясно, что слизняк выбрал его для успокоения звонящих абонентов-людей, а также из верности натуре своего родного мира – субъюпитерианского типа планеты тридцати тысяч километров в поперечнике.
   Пять секунд парения над каньонами облаков. Проснись, черт бы тебя побрал!
   Картинка растаяла, и перед Хамидом предстал человек – Ларри Фудзияма! И Лентяй Ларри совсем не удивился.
   – Ты не ошибся номером, мальчик. Я тут с нашим Улиткиным. События развиваются.
   Хамид раскрыл рот, пытаясь что-то ответить, а Ларри продолжал:
   – Примерно в полночь к Улиткину заявились «Равна и Тайнз». Угрозы и обещания, в основном угрозы, когда это создание, Тайнз, занял коммуникатор… Мне очень жаль, что так вышло с твоим отцом, Хамид. Нам надо было предусмотреть…
   – Что?!
   – А ты не из-за этого звонишь? Это было в новостях. Вот тут…
   Изображение сменилось фрагментом новостей, снятым с вертолета над полями Восточного Мичигана. Хамид в ту же секунду узнал холмы. Это было возле участка Томпсона, две тысячи километров от Маркетта. Время было после восхода. Камера показала знакомый ручей, ведущий тарахтел насчет того, как «Онлайн ньюз» оказалась на месте раньше всех спасательных групп. Вертолет плыл над гребнями холмов… но где же деревья? Внизу тысячами черных линий лежали стволы сваленных деревьев, указывая точно внутрь, на центр взрыва. Диктор тараторил насчет метеорита, и как удачно, что эпицентр оказался в озерной долине и пострадала только одна ферма. У Хамида пересохло во рту. Эта ферма… ферма Хусейна Томпсона. Там он поселился, когда мама от него ушла. Сам эпицентр был застлан поднимающимся паром – все, что осталось от озера. Репортер заверил зрителей, что кратер поглотил все строения фермы.
   Клип кончился.
   – Это не была атомная бомба Средней Америки, но и естественным этот катаклизм тоже не назовешь, – сказал Ларри. – Там два часа назад сел лихтер «Равны и Тайнза». Перед самым взрывом Хас мне позвонил и страшно испуганным голосом говорил насчет прибытия «тайнзов». Я тебе сейчас покажу, если…
   – Нет! – прохрипел Хамид пересохшим горлом. – Нет, – повторил он уже спокойнее.
   Как ненавидел он Хусейна Томпсона; как любил он своего отца всего несколько лет назад. И вот его нет, и Хамиду уже никогда не разобраться в этих чувствах.
   – Тайнз только что мне звонил. Он убил моего… убил Хусейна. – Хамид воспроизвел разговор. – Мне в любом случае надо поговорить с моллюском. Он может меня защитить? Действительно Средней Америке грозит опасность, если я откажу этому Тайнзу?
   Впервые в жизни Ларри не сделал своего знаменитого пожатия плечами – «ты сам догадался».
   – Тут бардак, – сказал он. – А наша Улитка рожки прячет. Где-то он тут поблизости, погоди секунду.
   И снова мирная облачная заставка, черт бы ее побрал!
   Что-то ласково ткнулось ему в поясницу. Болтунья. Сбоку высунулась длинная черно-белая шея, темные глаза посмотрели в лицо Хамида.
   – Что случилось? – спокойно спросила Болтунья.
   Хамид не знал, то ли плакать, то ли смеяться. Она выглядела подавленно, но хотя бы узнавала его.
   – Ты как, детка? – спросил он. Болтунья свернулась вокруг него, положив голову ему на колено.
   Облака на экране раздвинулись, и появились Фудзияма с моллюском. Конечно, они были не в одной комнате: это убило бы обоих. Баржа с Лотлримара была гигантским герметическим кораблем, и давление внутри отвечало потребностям моллюска, как и атмосфера – аммиак с водородом при тысяче бар. Для посетителей-людей там был террариум. Сейчас моллюск был показан на переднем плане. Часть стены за ним была прозрачной – окно в этот террариум. Ларри помахал рукой, и Хамид невольно улыбнулся. Кто в этом зоопарке экспонат, сомневаться не приходилось.
   – Здравствуйте, мистер Томпсон, я рад вашему звонку. У нас очень серьезная проблема. – Моллюск говорил по-английски безупречно, и хотя голос был искусственным, звучал он как у натурального среднеамериканца. – И очень многое бы упростилось, если бы вы нашли возможным отдать…
   – Нет, – произнес Хамид без интонации. – П-пока я жив, во всяком случае. Это не сделка. Вы слышали угрозы и видели, что они сделали с моим отцом. – Последние полгода моллюск был его верховным работодателем, с которым редко приходится говорить, которого почитаешь на расстоянии. Все это теперь не имело значения. – Вы всегда говорили, что первой обязанностью директора Тура является следить, чтобы ни одна сторона не причиняла вреда другой. Я призываю вас это претворить в жизнь.
   – Гм! Технически говоря, я имел в виду жителей Средней Америки и Туристов моего Каравана. Здесь я знаю, что у меня есть возможности выполнять свои обязательства… Но мы только начинаем узнавать о том, что такое «Равна и Тайнз». И я не уверен, что разумно им противостоять. – Он сдвинул свою тысячекилограммовую тушу к окну террариума. Хамид знал, что в гравитации Лотлримара моллюск сплющивается в лепешку с лентой манипуляторов по краю, касающейся земли. При одном g он был больше похож на шелковую подушку с красной бахромой. – Ларри мне сказал о замечательном предложении Скандра насчет устройства для Медленной Зоны. Я о таких вещах слышал, их очень трудно приобрести. Единственный экземпляр более чем окупит весь мой Караван… А если припомнить, что Скандр плакал о бедности его фонда, выпрашивая проезд сюда… Но дело не в этом, а в том, что Ларри воспользовался ансиблем, чтобы узнать, что такое на самом деле ваша Болтунья.
   Ларри кивнул:
   – Я этим занимался с самого твоего ухода, Хамид. Машина осталась у меня в офисе, до сих пор гудит. Как и сказал Скандр, она настроена на порт в Лотлримаре. Оттуда я получил доступ в Известную Сеть. Хе-хе. Скандр оставил на Лотлримаре очень приличный кредит в обеспечение. Надеюсь, они с Ортегой не слишком расстроятся, увидев счет за телефон, которым я им удружил, проверяя для них это устройство. Я дал описание Болтуньи и сделал глубокий запрос. Сейчас тысячи подсетей по всему Вовне обшаривают свои базы данных, ища что-нибудь похожее. Я… – Его энтузиазм несколько угас. – Улитка считает, что мы накопали ссылку на расу, к которой она принадлежит.
   – Да, и это очень тревожные сведения, мистер Томпсон.
   Ничего удивительного, что никто из Туристов о Болтунье ничего не слышал. Единственный верный след, на который напал Ларри, исходил с другого конца края галактики, из угла Вовне, лишь иногда связанного с остальной Известной Сетью. Эта далекая раса прямых сведений о Болтуньях не имела, но до нее доходили слухи. Из глубины в тысячу световых лет от нее, из недр Медленной Зоны доходили легенды о расе, подходящей под описание Болтуньи. Расы высокоразумной и быстроразрабатывающей релятивистские средства передвижения, наиболее быстрые в пределах Зоны. Эти существа колонизировали огромную сферу, создали империю из десяти тысяч миров – и все без СБС. И эти «стальные когти» – очень подходящее название – держали свою империю отнюдь не силой братской любви. Истреблялись целые расы, взрывались кинетическими релятивистскими бомбами планеты. Технология тайнзов была самой передовой и смертоносной, которую только можно было создать в пределах Зоны. Почти весь занятый ими регион был глух, как гробница, и только шепотом расходились рассказы в медленных полетах Вовне.
   – Подождите секунду. Профессор Фудзияма мне говорил, что скорость ансибля – одна десятая бита в секунду. У вас было меньше двенадцати часов на поиски. Как вы могли все это узнать?
   Ларри несколько смутился – впервые за все время, что Хамид его знал.
   – Мы воспользовались тем протоколом искусственного интеллекта, о котором я тебе говорил. Это массивная интерпретация, исполняемая по обе стороны нашей связи с Лотлримаром.
   – Да уж!
   – Не забудьте, мистер Томпсон, что сжатие данных применяется только в первом звене цепи. Известная Сеть лежит Вовне, а там скорость передачи и целостность данных очень высока на всех звеньях.
   Моллюск говорил очень убедительно, но Хамиду много приходилось читать об Известной Сети – понятии почти столь же завлекательном, как и путешествие при СБС. Не существовало способа прямой связи одного мира со всеми остальными – частично из-за ограничений расстояния, но главное – из-за числа участвующих в связи планет. И точно так же одна «телефонная компания» (и даже десять тысяч их) не могла бы управлять такой сетью. Наиболее вероятно, что информация, пришедшая с другого конца галактики, прошла пять-шесть интерпретационных узлов. Посредники – не говоря уже о самой расе-источнике на том краю – вряд ли люди. Представьте себе вопрос, заданный по-английски человеку, который знает еще и испанский. Он передает его испаноговорящему, который пересылает вопрос дальше по-немецки. Только здесь все в миллион раз сильнее: по сравнению с некоторыми расами Внешников моллюск мог сойти за человека!
   Хамид все это изложил и добавил:
   – И если даже это и есть то, что имел в виду отправитель, все равно это может быть ложь! Посмотрите, что сделали историки с Ричардом Третьим или с Мухаммедом Розой.
   Лентяй Ларри улыбнулся своей лягушачьей улыбкой, и Хамид сообразил, что они наверняка уже об этом говорили. Ларри еще добавил:
   – Так-то, Улитка. В этом-то и дело: в природе идентификации. У «стальных когтей» должно быть что-то вроде рук. А у Болтуньи Хамида ты их видишь?
   По бахроме моллюска прошло три волны быстрой ряби. Возбуждение? Или это он просто отмахнулся?
   – Текст пока еще все поступает, но у меня есть теория. Ты знаешь, Ларри, я тщательно изучал секс. Называть меня «он» можно только из любезности, но я думаю, что секс – это потрясающе интересно. Секс – это то, «что вертит мир» для большинства рас. – Хамид сообразил, в чем была причина успеха Джилли Вайнберг. – Так что отдайте мне должное как эксперту. Я предполагаю, что у тайнзов половой диморфизм развит в крайней степени. Вероятно, у самцов вместо передних лап – руки. Не приходится сомневаться, что именно самцы являются убийцами. Самки – как Болтунья – постоянно дружелюбные, неразумные создания.
   Болтунья закатила глаза, глядя на Хамида.
   – А как же, – буркнула она. Это вышло более чем удачно, будто она хотела спросить: «Это что еще за шут гороховый?»
   Моллюск не заметил:
   – Это может объяснить ярость того самца. Вспомните разговор, который был у мистера Томпсона. Эти создания, несомненно, рассматривают своих самок как собственность. Крайний сексизм.
   Хамид вздрогнул. Эти слова попали в цель. Он не мог забыть этого голода в голосе Тайнза.
   – Это вы так долго объясняете, что не собираетесь нас защищать?
   Моллюск замолчал почти на пятнадцать секунд. Алая бахрома все это время колыхалась вверх-вниз. Потом он произнес:
   – Боюсь, что вы почти правы. Клиенты моего Каравана не слыхали нашего анализа, они слыхали только угрозы и сообщения новостей. Тем не менее они не исследователи, а Туристы. Они требуют, чтобы я отказал вам в доступе на борт. Некоторые требуют вообще покинуть вашу планету немедленно… Ларри, насколько эта линия защищена от подслушивания?
   – Подземное оптоволокно и лазерная связь с шифрованием. Рискни, Улиткин.
   – Ладно. Мистер Томпсон, вот что вы можете от меня ожидать. Я могу остаться над городом и, возможно, защитить вас от похищения – это если не увижу приближения разносящего планету снаряда. Я очень сомневаюсь, что они это сделают, но в таком случае… не думаю, что даже вы сохранили бы достоинство ценой столкновения с астероидом на релятивистских скоростях.
   Я не могу спуститься и вас подобрать. Это будет видно всем и явится прямым пренебрежением пожеланиями моих клиентов. С другой стороны… – еще одна пауза, и красная бахрома заколыхалась быстрее, – если вы появитесь, гм… здесь, я возьму вас на борт баржи. Даже если это будет замечено, это будет уже fait accompli. Я смогу сохранить своих клиентов, а худшее, что нам тогда грозит, – это будет преждевременное и невыгодное отбытие от Средней Америки.
   – Это очень щ-щедрое предложение.
   До невероятности. Моллюск был честный парень – но очень хваткий торговец. Даже Хамид должен был признать, что это предложение делает моллюску честь и подвергает риску результаты двадцати одного года работы.
   – Конечно, если дойдет до подобной крайности, я хочу взамен получить несколько лет вашего времени, когда мы окажемся Вовне. Я ставлю на то, что ваши глубокие знания Болтуньи смогут компенсировать нам все прочие потери.
   Еще вчера Хамид начал бы бормотать насчет контракта и страховки. Сейчас же альтернативой были «Равна и Тайнз»… При свидетельстве Ларри был заключен договор на два года отработки и установлен размер платы.
   Теперь им с Болтуньей оставалось только найти способ подняться на пять тысяч метров вверх. Способ был очевиден.
 
   Машина принадлежала соседу – Дэйву Ларсону, но Дэйви был у Хамида в долгу. Хамид разбудил его, объяснил, что Болтунья заболела и надо ехать в Маркетт. Через пятнадцать минут он уже вез Болтунью по Энн-Арбору. Была суббота, только начинался рассвет, и дорога была пустой. Он почти ждал, что дорога будет кишеть полицией и военными. Если бы только «Равна и Тайнз» знали, как легко напугать Джо Ортегу… Если бы федералы знали, что происходит, они бы тут же передали Болтунью Тайнзу. Но правительство, очевидно, просто ничего не могло понять и затаилось, надеясь, что большие шишки наверху не заметят его, пока не уладят свой спор. Бомбардировка фермы уже не была главной новостью. Федералы старались не шуметь и не выпустить обезумевшую панику из высших правительственных кругов.
   Болтунья ерзала на пассажирском сиденье, то наклоняясь к приборной панели, то обнюхивая мешок с сюрпризами, который прихватил с собой Хамид. Она все еще была подавлена, но поездка в частном автомобиле – это было ново. Электронное оборудование на Средней Америке было дешево, но бытовые механизмы – очень большим изыском. Без разветвленной сети автодорог машины никак не могли достигнуть того положения, которым они пользовались на Старой Земле – почти весь транспорт был рельсовым. Теперь, после Каравана, многое здесь изменится. Туристы привезли сто тысяч агравитационных пластин – вполне хватит для революции на транспорте. Средняя Америка войдет в век аэромобиля – и впервые превзойдет старую родину. Так Джо Ортега изрек.
   За университетом лежал участок открытого пространства. За конусами света фар кое-где мелькали поля, отблески инея. Каждые несколько секунд Хамид нервно поглядывал вверх. На западе бледнели Диана и Селена. Отдельные облака скользили меж барж Туристов, неясно-серых в первых лучах утра. Никаких захватчиков не видно, но три баржи ушли, очевидно, вернулись на орбиту. К востоку от Маркетта, над районом складов, плавал в воздухе лотлримарский корабль. Похоже, моллюск выполнял свои обязательства.
   Хамид въехал в центр Маркетта. Среди двухсотэтажных башен парила небесная реклама, призывающая покупать десятки разных продуктов – и некоторые из них действительно существовали. Восьмиполосные улицы заливал свет из дискотек и магазинов. Людей, конечно, не было – утро субботы. Почти все деловые кварталы выглядели именно так – реконструкция Маркетта, каким он был на Старой Земле в середине двадцать первого столетия. Тот Маркетт располагался на берегу огромного озера с названием Великое. В том столетии Великое стало местом приводнения тяжелых грузовиков из космоса, а Маркетт – одним из крупнейших портов Земли, воротами в Солнечную систему. Легенда, которую пересказывали Туристы, гласила, что тот Маркетт породил тысячи других миров.
   Хамид свернул с магистрали на подземную дорогу. Сегодняшний Маркетт – это была витрина, один процент от настоящего по площади и по населению. Но с воздуха он смотрелся хорошо, освещение и суета – вполне правдоподобно. Для важных событий удавалось набить улицы миллионом человек – всеми, кого можно было оторвать от ежедневной работы. И это была именно витрина, а не подделка – Туристы знали, что это реконструкция. Смысл в том, что эта реконструкция была аутентичной, какую могут создать лишь люди, ушедшие от источника всего на шаг, – такова была официальная точка зрения. И люди Средней Америки почти двадцать лет приносили огромные жертвы, чтобы все это подготовить к прибытию Каравана.
   Прокат автомобилей находился внизу пятнадцатиэтажной спирали, над самым терминалом железной дороги. Терминал был настоящий, до ближайшего поезда было еще полчаса. Хамид вышел, ощутил запах прохладной духоты каменной пещеры. Единственным звуком был шум его шагов. Между ним и небом лежали миллионы тонн керамики и камня. Через такую толщу даже Внешник ничего не увидит… по крайней мере Хамиду хотелось так думать. Сонный служитель смотрел, как Хамид заполняет формы. А Хамид глядел на дисплей, потея даже в прохладе. «А не заметит ли этот тип?» – подумал он и сам чуть не засмеялся. Падение в пучину преступления было самой меньшей из всех его забот. Если «Равна и Тайнз» подключатся к кредитной сети, то они в некотором смысле действительно увидят, что здесь происходит – а защищает его от этого только липовый номер, полученный от Ларри.
   Хамид с Болтуньей отбыли в «Миллениум коммандере» – машина такого типа, в которой вполне мог бы щеголять богатый Турист. Хамид подземной дорогой поехал на север, потом на восток, а когда вновь увидел открытое небо, уже направлялся на юг. Впереди был район складов… а над ним висела баржа моллюска, зеленея куполами и полушариями на фоне разгорающегося неба. Здоровенная. Казалось, что она близко, но Хамид знал, что еще надо подняться на пять тысяч метров.
   Может быть, вертолет мог бы сесть на нее сверху или приземлиться на веранду – хотя это была бы ювелирная работа при тесноте ее надстроек. Но Хамид не умел водить вертолет и не знал, как можно арендовать его в такое время суток. Нет, придется им с Болтуньей действовать проще, как он делал уже каждые две недели после прибытия Туристов.
   Машина подъезжала к проходной, где федералы и Туристы производили ежедневные расчеты. Впереди на крышах будут камеры наблюдения. Хамид затемнил все стекла, кроме бокового со своей стороны, и свободной рукой надавил на плечи Болтуньи.
   – Поиграй в прятки пару минут.
   – Ладно.
   Еще через триста метров – внешние ворота. Перед ними три обычных полицейских, четвертый в бронированной будке сбоку. Если Ортега учуял, что припекает, вся авантюра может кончиться прямо здесь.
   И копы действительно нервничали, но в основном они нервно поглядывали на небо. Они знали, что где-то что-то происходит, но думали, что не имеют к этому отношения. Бросив быстрый взгляд на «Миллениум коммандер», коп махнул рукой – проезжай. Внутренние ворота миновали почти так же просто, хотя пришлось показать удостоверение гида. Если «Равна и Тайнз» читают сеть, то время Хамида и Болтуньи уже сочтено.
   Хамид поставил машину на пустой стоянке у главного склада, правильно выбрав место относительно поста охраны.
   – Чуть-чуть еще помолчи, Болтунья, – попросил он, выпрыгнул и пошел через двор. Может, надо бежать быстро, будто в паническом страхе? Но нет, охранник его уже увидел. Ладно, будем играть спокойно. Он помахал рукой и пошел дальше. Охранное освещение уже тускнело в сиянии утра. Среди облаков и барж уже не было видно звезд.
   То, что именно сюда послали купцов Извне, было своего рода шуткой. Склад был большой, метров по двести длины и ширины, но старый – пластиковые листы и потемневшие деревянные бревна.
   Бронированная дверь загудела раньше, чем Хамид до нее дотронулся. Он протиснулся внутрь.
   – Привет, Фил!
   Повезло! Остальные, наверное, на обходе.
   Фил Лукас был добродушный тип и не очень хорошо знал Болтунью. Он сидел в будке охранника, и бронированная секция, отделяющая его от посетителей, была поднята. Слева была вторая дверь, ведущая уже прямо в склад.
   – Привет, Хэм! – Охранник встревоженно глянул на Хамида. – Чертовски рано ты сегодня.
   – Ага, там у нас затруднение. В том «коммандере» сидит Турист, пьяный до потери пульса. Мне его надо по-тихому переправить Наверх.
   Фил нервно облизал губы.
   – Господи, вот уж не вовремя! Ты меня прости, Хэм, но у нас приказ с самого верха Федеральной службы безопасности: вниз никого и наверх никого. Там у Внешников какая-то заварушка, и если они начнут стрелять, так пусть друг в друга, а не в нас.