Страница:
Вторая конфликтная фаза наступает после 45 лет. Сексуальное напряжение у мужчины после 35 лет медленно, но неуклонно снижается, достигая среднего уровня на рубеже 45—55 лет. У женщины в этот период сексуальные возможности довольно высоки. Сексуальное напряжение у неё по-прежнему поддерживается в границах максимального. Таким образом, расхождения в сексуальных потребностях и возможностях снова становятся одним из главных источников конфликтных ситуаций, которые нередко ведут к распаду браков. Женщины в этом возрасте склонны принимать ухаживания молодых партнёров, переживающих «взлёт» своих сексуальных потребностей. Вместе с тем мужчины начинают проявлять интерес к очень молоденьким девушкам, для которых характерны сравнительно скромные сексуальные запросы.
У мужчин и женщин, которым за пятьдесят, сексуальное напряжение понижается до среднего уровня, и возникавшие ранее конфликты на сексуальной почве постепенно теряют свою актуальность, уходя в прошлое.
Свои рассуждения я преднамеренно ограничиваю (для лучшего понимания) анализом только одного элемента — сексуального напряжения, абстрагируясь от таких достоинств молодого партнёра (или партнёрши), как красота, развитость мускулатуры и других.
Приведённая выше схема основана, разумеется, на средних показателях сексуального напряжения и не исключает в отдельных случаях проявления индивидуальных особенностей личности: например, большой сёксуальной возбудимости у очень молоденькой девушки или высокого сёксуального напряжения у мужчины, которое держится на стабильном уровне иногда до очень преклонного возраста.
ГЛАВА 2. ЮНОШЕСКАЯ ЛЮБОВЬ
ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ И ЧУВСТВЕННЫЙ МИР ДЕВУШЕК И ЮНОШЕЙ
У мужчин и женщин, которым за пятьдесят, сексуальное напряжение понижается до среднего уровня, и возникавшие ранее конфликты на сексуальной почве постепенно теряют свою актуальность, уходя в прошлое.
Свои рассуждения я преднамеренно ограничиваю (для лучшего понимания) анализом только одного элемента — сексуального напряжения, абстрагируясь от таких достоинств молодого партнёра (или партнёрши), как красота, развитость мускулатуры и других.
Приведённая выше схема основана, разумеется, на средних показателях сексуального напряжения и не исключает в отдельных случаях проявления индивидуальных особенностей личности: например, большой сёксуальной возбудимости у очень молоденькой девушки или высокого сёксуального напряжения у мужчины, которое держится на стабильном уровне иногда до очень преклонного возраста.
ГЛАВА 2. ЮНОШЕСКАЯ ЛЮБОВЬ
ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ И ЧУВСТВЕННЫЙ МИР ДЕВУШЕК И ЮНОШЕЙ
Первая конфликтная фаза делится на два периода: первый — с начала полового созревания, то есть приблизительно с 12 лет, до 17 лет, когда отношения между представителями противоположных полов ещё неуклюжи и сложны. И второй — с 17 до 25 лет, когда юноша и девушка начинают идти по жизни «в ногу», стремясь совместными усилиями устроить свою эмоциональную и сексуальную жизнь.
Как я уже отмечала в предыдущем разделе, у мальчиков чуть ли не с момента достижения половой зрелости сексуальное напряжение за короткий промежуток времени доходит до максимального уровня, что соответствует большим возможностям в завязывании сексуальных контактов. В этой фазе развитие эмоциональности мальчика ещё не выходит за рамки отцовской любви и дружбы с ровесниками своего пола. К девочкам-сверстницам мальчики относятся с некоторым недоверием, а сексуальное напряжение снимается у них непроизвольным семяизвержением во время эротических сновидений или онанизмом.
У девочек при низком уровне сексуального напряжения значительно раньше начинает проявляться стремление к эмоциональной любви, когда они ищут партнёра, которого можно превратить в «собственность», не испытывая при этом потребности в половой близости. Механизмы сексуальной возбудимости у них ещё несовершенны. Развитие эротической чувствительности и нормальной функции многочисленных рецепторов кожи и половых органов — длительный и очень сложный процесс, и богатая эмоциональность помогает девочкам легче перешагнуть порог детства.
Мальчик, который в этот период испытывает чрезмерное сексуальное влечение, ищет общения с девочками с интересом и любознательностью неопытного щенка (как образно выразилась одна из моих молодых пациенток). Прикоснуться, подсмотреть — этим занято его воображение.
У юноши появляется неосознанная тяга к физической близости с целью снятия сексуального напряжения, хотя его эмоциональность находится в зачаточной стадии развития. При этом он избегает брать на себя какие-либо обязательства или давать обещания, поскольку девушка для него в этот период жизни — лишь объект, открывающий новизну чувственных познаний. Замечено, что чем сообразительнее и начитаннее юноша, тем искуснее он может изобразить видимость любви. Быстро сориентировавшись и поняв, что ради достижения намеченной цели надо активнее воздействовать на воображение девушки, он заучивает набор фраз о любви, шантажирует свою партнёршу тем, что перестанет с ней встречаться, если она «не захочет доказать ему свою любовь», и т. п.
Все эти более или менее удачные средства пускаются в ход, чтобы добиться желанной цели, на которую устремлены все его помыслы — полового сношения с женщиной. Чтобы не быть голословной, приведу два отрывка из писем старшеклассниц.
«Он говорил, что я должна ему отдаться, — пишет одна девушка. — Приносил мне различные английские журналы, из статей которых вытекало, что молодёжь на Западе живёт очень раскованно и половые связи между молодыми никого не удивляют. Объяснял мне, что, находясь рядом, все время вынужден сдерживать свои желания и это закончится в конце концов неврозом. Уверял, что я слишком красива, чтобы сохранить невинность до замужества».
А вот другое описание переживаний, которые выпали на долю 16-летней девушки во время летних каникул: «Мы идём лесом, а точнее по тропинке, потому что прямо через лес я не захотела с ним идти. Он ежеминутно заглядывает мне в глаза, я улыбаюсь и вижу, что ему тоже смешно. Задерживаемся возле небольшого пруда. Из-за деревьев выбегает — словно спешит к нам навстречу — маленькая косуля и мгновенно исчезает. Неужели рядом со мной тот самый парень, о котором я столько мечтала? У него чудесные серые глаза, и он нравится мне больше всех на свете. Он уже взрослый, ему девятнадцать лет, и у него есть паспорт. Вацек кладёт руку на моё плечо, и я чувствую, как мне с ним хорошо. Мы идём молча, я не убираю его руку и слегка поглаживаю её. Останавливаемся. Вацек спрашивает, о чём я думаю. Я отвечаю, что восхищаюсь им. — Мною? — Замечаю удивление на его лице. Продолжаем наш путь, хотя я не знаю, куда мы идём. Вацек садится под дерево, притягивает меня к себе. Вначале я сопротивляюсь, но затем уступаю, так как верю, что он ничего плохого мне не сделает. Мы ложимся на траву — как в кино — и я смотрю на верхушки деревьев, а он, заметив мою задумчивость, говорит, что я хочу от него избавиться. Отвечаю, что это неправда — ведь я так сильно его люблю. Вацек меня целует, я не протестую — первый поцелуй в моей жизни. Но я не хочу давать ему другого доказательства любви. Мы поднимаемся с травы и идём дальше. Он молчит, а я думаю обо всём этом. Это его „будь моей“ — конец света! Говорю ему, что он сумасброд. Отвечает, что я не права, что у него все в порядке. Просит, чтобы я хотя бы присела рядом с ним. Соглашаюсь. И повторяется то же самое — я постоянно говорю „нет“, потому что просто боюсь этого. Встаю и наблюдаю за ним. Он говорит, что поссорится со мной, я отвечаю, что нас ничто не связывает и он волен поступать так, как ему заблагорассудится. Я ухожу, выбирая кратчайшую дорогу к бабушкиному дому, и слышу, как он бросает мне вслед: „Ты ещё ребёнок, прощай и больше не попадайся мне на глаза…“. Ну и что, — пишет девушка в конце письма, — как вам нравятся мои каникулы? Сейчас-то я уже понимаю: Вацек был прав, потому что все парни одинаковы».
Если девушка уступает, то обычно одним «доказательством любви» дело не заканчивается, за ним следуют другие, а затем наступает беременность. И возникает вопрос: как жить дальше?
А юноша — если ему удаётся склонить к сожительству девушку его возраста — вскоре убеждается, что его партнёрша не развита в сексуальном отношении и слишком холодна. У него быстро пропадает к ней интерес, он обвиняет её в половой холодности, которую считает чуть ли не врождённым недостатком, и переключает своё внимание на другую «лёгкую добычу». Если он к тому же обладает большим темпераментом и ему так и не удалось встретить мудрую партнёршу, то в его жизни закрепляется крайне упрощённый и обеднённый стереотип физической «мини-любви». Нередко бывает, что он не расстаётся с ним и в зрелом возрасте, выступая в амплуа соблазнителя, ведущего «счёт» доверившимся ему девушкам и неспособного на полноценную любовь, предполагающую не только физическую, но и эмоциональную близость.
Случается, что мужские черты характера у такого «волокиты» выражены довольно слабо, так как в эмоциональном развитии он остаётся на уровне ребёнка. Поэтому мужчина стремится компенсировать чувство собственной неполноценности всяческим выпячиванием своих достоинств в области секса. Именно таким героем в литературе является, по мнению Э. Фромма, знаменитый Дон Жуан, который постоянно демонстрировал физическую силу в сексуальных утехах, поскольку не был уверен в своей мужественности.
Бывают и такие ситуации, когда 16—17-летний юноша встречается, например, с партнёршей зрелого возраста. По ряду причин первый сексуальный опыт молодого человека, начинающего половую жизнь с такой женщиной, позволяет ему избежать некоторых нежелательных последствий. Во-первых, он не может «обидеть» свою партнёршу, потому что она опытнее его, и, во-вторых, все заботы, связанные с возможной нежелательной беременностью, женщина зрелого возраста берет в основном на себя. Развитая в сексуальном отношении партнёрша учит своего молодого друга, как ласкать женщину, чтобы она могла испытать максимальное удовлетворение от половой близости. Общаясь с ней, он постигает науку поцелуев, ласк, овладевает искусством любви, что позволяет ему понять необычайное богатство и сложность женских чувств, а также отбросить ложный взгляд (в будущих контактах со своими ровесниками), что после поцелуя обязательным «доказательством любви» со стороны девушки должно быть… её согласие на половой акт.
Любовное приключение с женщиной зрелого возраста напоминает укороченную дистанцию, которая даёт возможность молодому человеку прийти к финишу, минуя долгий и трудный путь обучения науке любви со сверстницей. Однако такая связь имеет один очень существенный недостаток: познание нюансов и особенностей секса не сопровождается в этом случае развитием эмоциональности. В любви ровесников партнёры «выкладываются до конца», подходя к ней со всей возможной серьёзностью, тогда как женщина зрелого возраста относится к своему молодому любовнику отчасти как к ребёнку — слегка снисходительно, никогда не ставя его в равное положение с собой.
В известном памятнике мировой литературы — греческой повести «Дафнис и Хлоя», написанной Лонгом во II веке, рассказывается о приключениях и истории любви неопытных молодых людей — пастуха Дафниса и пастушки Хлои. Одна из героинь произведения — их сексуально искушённая соседка говорит: «Любишь Хлою ты, Дафнис: это узнала я ночью от нимф; явившись во сне, они мне рассказали о слезах вчерашних твоих и мне приказали спасти тебя, научив делам любовным. А дела эти не только поцелуи и объятия и не то, что делают козлы и бараны: другие это скачки, и много слаще они тех, что бывают у них, ведь наслаждение даруют они куда более длительное. Так вот, если хочешь избавиться от мук и испытать те радости, которых ты ищешь, то отдай себя в руки мои, радостно стань моим учеником; я же в угоду нимфам всему тебя научу».
Союз зрелой женщины и молодого парня, несмотря на высокое — у обоих — сексуальное напряжение, непрочен, и, как правило, умирает «естественной смертью», когда партнёр утолит сексуальный голод. Эта связь с самого начала обречена на непродолжительность, так как с возрастом молодой человек ищет партнёршу, разделяющую его интересы и взгляды на жизнь.
Известны также опасные, а иногда и просто преступные способы снятия избыточного сексуального напряжения. Я имею в виду коллективные нападения подростков на девушек и взрослых женщин, их изнасилование. Побудительной силой этих противоправных действий выступает, между прочим, и очень сильное половое влечение (гиперсексуальность), не контролируемое механизмом психического торможения. Эффективность этого механизма не в последнюю очередь зависит от воспитания и уровня культуры среды, в которой растёт и развивается подросток.
Когда смотришь документальные киноленты о процессах по делу об изнасиловании, то невольно напрашивается мысль: а не несёт ли во многих случаях определённую долю вины за случившееся сама «жертва»? Возможно даже, что слово «вина» относится не столько к самой пострадавшей от насильников, сколько к её родителям и воспитателям.
Во времена моей молодости трудно было даже представить, чтобы молодая девушка, случайно познакомившись с мужчиной, согласилась сразу отправиться с ним на прогулку, посетить кафе, ресторан или поехать на отдых в безлюдные места. Бывали случаи, когда родители не позволяли своим дочерям встречаться с кавалерами без провожатых, например «спутницы-компаньонки», присутствие которой защищало от физической агрессии со стороны представителей сильного пола.
Сейчас нам смешно об этом вспоминать. Девушки ездят с незнакомыми молодыми людьми на экскурсии, завязывают случайные знакомства с мужчинами на улицах, соглашаются пойти с ними «погулять» в лес или «весело провести время» в чужой квартире. Им кажется, что, поступая таким образом, они идут в ногу с прогрессом и современностью, и возмутятся, если им скажут, что их поведение недопустимо легкомысленно. К сожалению, многие родители также не отдают себе отчёта в том, что их дочери играют с огнём, и считают излишним заводить с ними беседы на эти темы.
Юноше порой очень трудно «бороться» со своим половым влечением, и девушка должна знать, что её бездумное поведение может стать поводом к изнасилованию, и если она не хочет допустить этого, то не должна доводить дело до рискованной ситуации.
Знакомясь с судебными документами и журналистскими отчётами о процессах, связанных с изнасилованиями, мы, к сожалению, убеждаемся, что в подавляющем большинстве потерпевшие соглашались пойти с почти незнакомым человеком и в лес «погулять», и «выпить чашечку кофе» у него дома, и «осмотреть достопримечательности» в таких местах, где они почему-то оказывались единственными экскурсантами, и т. п.
Я считаю, что широкая популяризация знаний о физиологических процессах, происходящих в организме в юношеском возрасте, должна заставить девушку быть более осторожной с парнем, которого она так настойчиво добивалась.
Прогресс и равноправие подростков обоих полов в области секса значительно опередили процесс познания законов физического и психического развития молодых людей, оставив девушек в какой-то степени «безоружными» против «сексуальной агрессии». Их легкомысленность в общении со сверстниками, которым необходимо «обуздать» высокое сексуальное напряжение, иногда побуждает юношей совершать необдуманные поступки. В результате — вынесение приговоров в зале судебных заседаний, крушение жизненных планов и надежд на будущее.
Девушка-подросток в период полового созревания (13—17 лет) в проявлении своей эмоциональности ведёт себя как вполне сложившаяся женщина. Её женская психика на протяжении всей жизни будет доминировать над физической стороной переживаний. Уже в школьном возрасте девочка возится с куклами, котятами, щенками, желая охватить своей «материнской» любовью весь окружающий мир. В момент, когда на орбите её эмоциональных интересов появляется мальчик, она и его стремится превратить в своего постоянного подопечного. Подсознательный материнский инстинкт, выражающийся в стремлении к созданию собственного гнезда, проявляется даже в ласкательных именах, которыми она награждает своего друга: «мой малыш», «муженёк», «папочка» и т. п. Все они подтверждают «семейную» ориентацию молодой девушки.
В несостыковке подходов и взглядов подростков в возрасте до 17 лет на юношескую любовь изначально заложен источник многих конфликтов и недоразумений. Юноша, как я уже отмечала, пытается тем или иным способом найти объект для снятия сексуального напряжения, в то время как девушка рисует в своём воображении разнообразные картины несуществующей любви и верности. Она ищет у своего избранника мужского понимания, поддержки и дружбы, не имея ни малейшего представления, что всё это недостижимо в юном возрасте. Часто эмоциональные разочарования приводят к комплексам и расстройствам психического состояния или же девушка приходит к выводу: раз все парни одинаковы, то следует, видимо, примириться с действительностью и уступить (забывая, что за последствия придётся отвечать только ей).
Дополнительные трудности в юношеских конфликтах создаются расшатывающимися связями детей и родителей, преклонением перед авторитетом ровесников и единодушным мнением подростков — юношей и девушек, — что взрослые безнадёжно отстали, ничего не понимают и ни в чём не разбираются. Это ещё хорошо, если после ошибок неудачной юношеской любви от неё останутся в памяти только неприятные воспоминания. Не надо забывать, что этот возраст характеризует психическая неустойчивость, обусловленная происходящими в организме гормональными изменениями; эмоциональные потрясения у менее уравновешенных девушек могут даже заставить их решиться на самоубийство. К сожалению, такие случаи перестали быть редкостью.
В сборнике газетных публикаций «Девушки и секс» я обратила внимание на статью, анализирующую причины внешне ничем не мотивированного самоубийства пятнадцатилетней девушки. В статье, кроме выводов автора, были приведены отрывки из её писем, а также письмо юноши, с которым она встречалась.
«…Ива встала в этот день поздно, — пишет в статье журналист, — около одиннадцати часов (был последний день пасхальных каникул). Она была одна в доме, родители рано утром ушли на работу. Позавтракала яичницей (на столе осталась невымытая сковородка). Долго причёсывалась перед зеркалом в комнате, слушая популярные эстрадные мелодии. Радио включила, как обычно, на полную громкость. Наконец начала одеваться. Что-то уже тогда не давало ей покоя, в глубине души созревало решение. Она вынула из шкафа чёрную нейлоновую комбинацию и такого же цвета трусики. Этим комплектом она редко пользовалась — последний раз надевала, кажется, в новогоднюю ночь, когда поехала к Янеку и осталась ночевать у него в доме (с согласия его родителей, разумеется). Ива расстелила в кухне на полу одеяло, легла на него и открыла газ».
Таков печальный финал этой истории, типичной в своих деталях. К счастью, финал не всегда бывает таким трагичным.
Что касается Ивы, то её отношения с родителями начали постепенно портиться. Многолетняя дружба, связывающая её с отцом, распалась. Мать, уставшая от жизненных невзгод, оценивала её поступки очень сурово и критически. Ива ожидала, что отец в семейных конфликтах займёт её сторону, но он предпочёл не портить отношений с матерью.
А ведь родителям, когда возникают конфликты с детьми-подростками, не следовало бы проявлять слишком большую скрупулёзность, доказывая свою правоту, если ценой явится потеря доверия ребёнка. И хотя это доверие крайне необходимо родителям, в нём вдвойне нуждаются их дети, вступающие в жизнь и не подозревающие о существовании «капканов», в которые они могут угодить.
К несчастью для Ивы, появился ещё один конфликт — со школой. Учитель, случайно проходя мимо их дома (она жила на первом этаже), увидел сквозь неплотно зашторенное окно Иву и её друга: они сидели рядом на диване. Девочка посещала школу во вторую смену и поэтому до полудня находилась в квартире одна. В школе разразился скандал: Ива «принимает» у себя дома мальчиков. Мы часто бываем свидетелями того, как проецирование богатого воображения взрослых на невинное, по сути, поведение подростков оборачивается трагическими последствиями. Неплохо было бы в таких ситуациях строго придерживаться фактов без домысливания подробностей, порождаемых буйной фантазией.
Девушку перевели в другую школу, но в душе у неё осталась обида на родителей и педагогов. В это же время семья юноши переехала в другой город и между Ивой и её другом началась оживлённая переписка.
«Мой самый дорогой в мире Янек! — писала в одном из писем Ива. — Пишу тебе, потому что уже второй день от тебя нет письма и я не знаю, что с тобой происходит. Не случилось ли чего-нибудь? Янек! Каждый день, сидя у себя дома, я жду тебя и прислушиваюсь, не послышатся ли твои шаги в подъезде, а ты все не приходишь и не приходишь… Почему? Ведь ты же хорошо знаешь, что я тебя жду! Жду тебя одного. И только роза, все ещё стоящая на письменном столе, говорит мне, что ты уехал и поэтому не сможешь прийти… Как хорошо, что я могу хотя бы писать тебе, когда захочу, знаю, что ты прочтёшь моё письмо и мне ответишь. Это вселяет в меня надежду».
«…Сижу в кресле вместе с тобой и глажу тебя по голове, затем закрываю глаза и вожу рукой по твоему лицу, чтобы его запомнить. Разве я смогу забыть эти дорогие черты? Чувствую, как ты прикасаешься губами к моей руке, меня бросает в жар — я отыскиваю место, где бьётся твоё сердце. Ах, как оно стучит — словно хочет вырваться наружу! Мне всегда будет не хватать тебя и твоих поцелуев. Верь мне — но способен ли ты поверить?..».
Письма становятся все более грустными, полными тоски и любви — закономерная реакция на затухающее чувство со стороны юноши. По вполне понятным причинам его перестаёт интересовать любовь на расстоянии, а писем он, как почти все мужчины, писать не любит. Наполненные любовью упрёки Ивы вызывают совершенно противоположный эффект — в его глазах она теряет привлекательность, начинает действовать на нервы.
Такие любовные письма может себе позволить мужчина, но ни в коем случае не женщина (пусть даже она отпраздновала серебряную свадьбу), которая едва приблизилась к таинству любви. Последствия не заставили себя долго ждать.
Обеспокоенная Ива едет к юноше на встречу Нового года и остаётся у него ночевать. Эта новогодняя ночь должна была увенчать их любовь подаренным друг другу взаимным чувством. К сожалению, Ива даже не подозревает, что этим шагом вынесла окончательный приговор своей любви. А ведь ей казалось, что, решившись переступить порог девичьей стыдливости, она навсегда привязывает к себе своего избранника, так как вступает с ним, по существу, в супружеские отношения.
После этой поездки плюшевый медвежонок, подаренный когда-то Янеком, получает имя «малышка Янечек» и начинает принимать участие в «материнских» играх Ивы в качестве любимого сыночка. В настроении девушки появляются «семейные» нотки.
Родители юноши, недовольные визитом Ивы, отнеслись к ней довольно холодно. Их сын (старшеклассник средней школы), напуганный «супружескими» излияниями своей подруги, чувствует, что его загоняют в угол, теряет бодрость духа и перестаёт напоминать о себе. После самоубийства девушки в ответ на предложение журналиста встретиться и побеседовать он посылает письмо следующего содержания: «Уважаемый пан редактор! В ответ на ваше письмо любезно сообщаю, что я не готов удовлетворить Вашу просьбу относительно предоставления информации, касающейся покойной Ивы.
Адресованные мне письма я возвратил её родителям, не оставив у себя никаких материалов, которые могли бы представлять для Вас интерес. Не считаю также возможным и правильным делиться с Вами гипотезами о причинах самоубийства моей знакомой. Телеграмма от её родных с приглашением приехать на похороны ошеломила меня не в меньшей степени, чем сама смерть. Мне кажется, что только родители Ивы и её друзья, с которыми она общалась, могут снабдить Вас соответствующей информацией. Я вряд ли буду Вам полезен, поскольку внутренний мир умершей был для меня такой же большой загадкой, как и для Вас, — тем более, что встречались мы крайне редко и взаимная переписка прервалась не по моей вине. С уважением, Янек»
Может быть, он потрясён неожиданной драмой? Стремится замести следы, наплести целый короб вранья — приуменьшить свою роль в этом деле? Мне же кажется, что все было по-другому. Эмоциональное воображение девушек в этом возрасте очень щедро — поэтому не исключено, что в действительности все выглядело намного прозаичнее по сравнению с богатством и многоцветием палитры душевных переживаний Ивы.
И в этом таится наибольшая опасность раннего подросткового периода. Опасность, заключающаяся в избыточной эмоциональности у девушек и её неразвитости, а нередко и полном отсутствии у юношей, о чём свидетельствует письмо Янека, написанное после смерти Ивы. Если бы ситуация была прямо противоположной и самоубийство совершил отвергнутый подросток, разочаровавшись в любви, то девушка, даже не слишком эмоциональная, создала бы в своём воображении поэму о большом чувстве, сохранив о нем светлые воспоминания.
История Ивы, вероятно, не закончилась бы так драматично, если бы молодые люди больше знали о своих реакциях и потребностях: в частности, о том, что представления о любви юношей и девушек в период их эмоционального созревания диаметрально противоположны, что согласие девушки начать половую жизнь является для неё действительно доказательством любви, тогда как для подростка это просто цель, к достижению которой он стремится, прилагая всевозможные старания. Это также и точка отсчёта, начиная с которой юноша, добившийся своего, теряет, как правило, интерес к партнёрше. Знание особенностей реакций в этом возрасте позволило бы молодым людям сравнительно бесконфликтно миновать юношеский период — до того момента, когда юноша начнёт созревать в эмоциональном плане, а девушка расцветёт физически, что уравнивает их шансы в любви.
Как я уже отмечала в предыдущем разделе, у мальчиков чуть ли не с момента достижения половой зрелости сексуальное напряжение за короткий промежуток времени доходит до максимального уровня, что соответствует большим возможностям в завязывании сексуальных контактов. В этой фазе развитие эмоциональности мальчика ещё не выходит за рамки отцовской любви и дружбы с ровесниками своего пола. К девочкам-сверстницам мальчики относятся с некоторым недоверием, а сексуальное напряжение снимается у них непроизвольным семяизвержением во время эротических сновидений или онанизмом.
У девочек при низком уровне сексуального напряжения значительно раньше начинает проявляться стремление к эмоциональной любви, когда они ищут партнёра, которого можно превратить в «собственность», не испытывая при этом потребности в половой близости. Механизмы сексуальной возбудимости у них ещё несовершенны. Развитие эротической чувствительности и нормальной функции многочисленных рецепторов кожи и половых органов — длительный и очень сложный процесс, и богатая эмоциональность помогает девочкам легче перешагнуть порог детства.
Мальчик, который в этот период испытывает чрезмерное сексуальное влечение, ищет общения с девочками с интересом и любознательностью неопытного щенка (как образно выразилась одна из моих молодых пациенток). Прикоснуться, подсмотреть — этим занято его воображение.
У юноши появляется неосознанная тяга к физической близости с целью снятия сексуального напряжения, хотя его эмоциональность находится в зачаточной стадии развития. При этом он избегает брать на себя какие-либо обязательства или давать обещания, поскольку девушка для него в этот период жизни — лишь объект, открывающий новизну чувственных познаний. Замечено, что чем сообразительнее и начитаннее юноша, тем искуснее он может изобразить видимость любви. Быстро сориентировавшись и поняв, что ради достижения намеченной цели надо активнее воздействовать на воображение девушки, он заучивает набор фраз о любви, шантажирует свою партнёршу тем, что перестанет с ней встречаться, если она «не захочет доказать ему свою любовь», и т. п.
Все эти более или менее удачные средства пускаются в ход, чтобы добиться желанной цели, на которую устремлены все его помыслы — полового сношения с женщиной. Чтобы не быть голословной, приведу два отрывка из писем старшеклассниц.
«Он говорил, что я должна ему отдаться, — пишет одна девушка. — Приносил мне различные английские журналы, из статей которых вытекало, что молодёжь на Западе живёт очень раскованно и половые связи между молодыми никого не удивляют. Объяснял мне, что, находясь рядом, все время вынужден сдерживать свои желания и это закончится в конце концов неврозом. Уверял, что я слишком красива, чтобы сохранить невинность до замужества».
А вот другое описание переживаний, которые выпали на долю 16-летней девушки во время летних каникул: «Мы идём лесом, а точнее по тропинке, потому что прямо через лес я не захотела с ним идти. Он ежеминутно заглядывает мне в глаза, я улыбаюсь и вижу, что ему тоже смешно. Задерживаемся возле небольшого пруда. Из-за деревьев выбегает — словно спешит к нам навстречу — маленькая косуля и мгновенно исчезает. Неужели рядом со мной тот самый парень, о котором я столько мечтала? У него чудесные серые глаза, и он нравится мне больше всех на свете. Он уже взрослый, ему девятнадцать лет, и у него есть паспорт. Вацек кладёт руку на моё плечо, и я чувствую, как мне с ним хорошо. Мы идём молча, я не убираю его руку и слегка поглаживаю её. Останавливаемся. Вацек спрашивает, о чём я думаю. Я отвечаю, что восхищаюсь им. — Мною? — Замечаю удивление на его лице. Продолжаем наш путь, хотя я не знаю, куда мы идём. Вацек садится под дерево, притягивает меня к себе. Вначале я сопротивляюсь, но затем уступаю, так как верю, что он ничего плохого мне не сделает. Мы ложимся на траву — как в кино — и я смотрю на верхушки деревьев, а он, заметив мою задумчивость, говорит, что я хочу от него избавиться. Отвечаю, что это неправда — ведь я так сильно его люблю. Вацек меня целует, я не протестую — первый поцелуй в моей жизни. Но я не хочу давать ему другого доказательства любви. Мы поднимаемся с травы и идём дальше. Он молчит, а я думаю обо всём этом. Это его „будь моей“ — конец света! Говорю ему, что он сумасброд. Отвечает, что я не права, что у него все в порядке. Просит, чтобы я хотя бы присела рядом с ним. Соглашаюсь. И повторяется то же самое — я постоянно говорю „нет“, потому что просто боюсь этого. Встаю и наблюдаю за ним. Он говорит, что поссорится со мной, я отвечаю, что нас ничто не связывает и он волен поступать так, как ему заблагорассудится. Я ухожу, выбирая кратчайшую дорогу к бабушкиному дому, и слышу, как он бросает мне вслед: „Ты ещё ребёнок, прощай и больше не попадайся мне на глаза…“. Ну и что, — пишет девушка в конце письма, — как вам нравятся мои каникулы? Сейчас-то я уже понимаю: Вацек был прав, потому что все парни одинаковы».
Если девушка уступает, то обычно одним «доказательством любви» дело не заканчивается, за ним следуют другие, а затем наступает беременность. И возникает вопрос: как жить дальше?
А юноша — если ему удаётся склонить к сожительству девушку его возраста — вскоре убеждается, что его партнёрша не развита в сексуальном отношении и слишком холодна. У него быстро пропадает к ней интерес, он обвиняет её в половой холодности, которую считает чуть ли не врождённым недостатком, и переключает своё внимание на другую «лёгкую добычу». Если он к тому же обладает большим темпераментом и ему так и не удалось встретить мудрую партнёршу, то в его жизни закрепляется крайне упрощённый и обеднённый стереотип физической «мини-любви». Нередко бывает, что он не расстаётся с ним и в зрелом возрасте, выступая в амплуа соблазнителя, ведущего «счёт» доверившимся ему девушкам и неспособного на полноценную любовь, предполагающую не только физическую, но и эмоциональную близость.
Случается, что мужские черты характера у такого «волокиты» выражены довольно слабо, так как в эмоциональном развитии он остаётся на уровне ребёнка. Поэтому мужчина стремится компенсировать чувство собственной неполноценности всяческим выпячиванием своих достоинств в области секса. Именно таким героем в литературе является, по мнению Э. Фромма, знаменитый Дон Жуан, который постоянно демонстрировал физическую силу в сексуальных утехах, поскольку не был уверен в своей мужественности.
Бывают и такие ситуации, когда 16—17-летний юноша встречается, например, с партнёршей зрелого возраста. По ряду причин первый сексуальный опыт молодого человека, начинающего половую жизнь с такой женщиной, позволяет ему избежать некоторых нежелательных последствий. Во-первых, он не может «обидеть» свою партнёршу, потому что она опытнее его, и, во-вторых, все заботы, связанные с возможной нежелательной беременностью, женщина зрелого возраста берет в основном на себя. Развитая в сексуальном отношении партнёрша учит своего молодого друга, как ласкать женщину, чтобы она могла испытать максимальное удовлетворение от половой близости. Общаясь с ней, он постигает науку поцелуев, ласк, овладевает искусством любви, что позволяет ему понять необычайное богатство и сложность женских чувств, а также отбросить ложный взгляд (в будущих контактах со своими ровесниками), что после поцелуя обязательным «доказательством любви» со стороны девушки должно быть… её согласие на половой акт.
Любовное приключение с женщиной зрелого возраста напоминает укороченную дистанцию, которая даёт возможность молодому человеку прийти к финишу, минуя долгий и трудный путь обучения науке любви со сверстницей. Однако такая связь имеет один очень существенный недостаток: познание нюансов и особенностей секса не сопровождается в этом случае развитием эмоциональности. В любви ровесников партнёры «выкладываются до конца», подходя к ней со всей возможной серьёзностью, тогда как женщина зрелого возраста относится к своему молодому любовнику отчасти как к ребёнку — слегка снисходительно, никогда не ставя его в равное положение с собой.
В известном памятнике мировой литературы — греческой повести «Дафнис и Хлоя», написанной Лонгом во II веке, рассказывается о приключениях и истории любви неопытных молодых людей — пастуха Дафниса и пастушки Хлои. Одна из героинь произведения — их сексуально искушённая соседка говорит: «Любишь Хлою ты, Дафнис: это узнала я ночью от нимф; явившись во сне, они мне рассказали о слезах вчерашних твоих и мне приказали спасти тебя, научив делам любовным. А дела эти не только поцелуи и объятия и не то, что делают козлы и бараны: другие это скачки, и много слаще они тех, что бывают у них, ведь наслаждение даруют они куда более длительное. Так вот, если хочешь избавиться от мук и испытать те радости, которых ты ищешь, то отдай себя в руки мои, радостно стань моим учеником; я же в угоду нимфам всему тебя научу».
Союз зрелой женщины и молодого парня, несмотря на высокое — у обоих — сексуальное напряжение, непрочен, и, как правило, умирает «естественной смертью», когда партнёр утолит сексуальный голод. Эта связь с самого начала обречена на непродолжительность, так как с возрастом молодой человек ищет партнёршу, разделяющую его интересы и взгляды на жизнь.
Известны также опасные, а иногда и просто преступные способы снятия избыточного сексуального напряжения. Я имею в виду коллективные нападения подростков на девушек и взрослых женщин, их изнасилование. Побудительной силой этих противоправных действий выступает, между прочим, и очень сильное половое влечение (гиперсексуальность), не контролируемое механизмом психического торможения. Эффективность этого механизма не в последнюю очередь зависит от воспитания и уровня культуры среды, в которой растёт и развивается подросток.
Когда смотришь документальные киноленты о процессах по делу об изнасиловании, то невольно напрашивается мысль: а не несёт ли во многих случаях определённую долю вины за случившееся сама «жертва»? Возможно даже, что слово «вина» относится не столько к самой пострадавшей от насильников, сколько к её родителям и воспитателям.
Во времена моей молодости трудно было даже представить, чтобы молодая девушка, случайно познакомившись с мужчиной, согласилась сразу отправиться с ним на прогулку, посетить кафе, ресторан или поехать на отдых в безлюдные места. Бывали случаи, когда родители не позволяли своим дочерям встречаться с кавалерами без провожатых, например «спутницы-компаньонки», присутствие которой защищало от физической агрессии со стороны представителей сильного пола.
Сейчас нам смешно об этом вспоминать. Девушки ездят с незнакомыми молодыми людьми на экскурсии, завязывают случайные знакомства с мужчинами на улицах, соглашаются пойти с ними «погулять» в лес или «весело провести время» в чужой квартире. Им кажется, что, поступая таким образом, они идут в ногу с прогрессом и современностью, и возмутятся, если им скажут, что их поведение недопустимо легкомысленно. К сожалению, многие родители также не отдают себе отчёта в том, что их дочери играют с огнём, и считают излишним заводить с ними беседы на эти темы.
Юноше порой очень трудно «бороться» со своим половым влечением, и девушка должна знать, что её бездумное поведение может стать поводом к изнасилованию, и если она не хочет допустить этого, то не должна доводить дело до рискованной ситуации.
Знакомясь с судебными документами и журналистскими отчётами о процессах, связанных с изнасилованиями, мы, к сожалению, убеждаемся, что в подавляющем большинстве потерпевшие соглашались пойти с почти незнакомым человеком и в лес «погулять», и «выпить чашечку кофе» у него дома, и «осмотреть достопримечательности» в таких местах, где они почему-то оказывались единственными экскурсантами, и т. п.
Я считаю, что широкая популяризация знаний о физиологических процессах, происходящих в организме в юношеском возрасте, должна заставить девушку быть более осторожной с парнем, которого она так настойчиво добивалась.
Прогресс и равноправие подростков обоих полов в области секса значительно опередили процесс познания законов физического и психического развития молодых людей, оставив девушек в какой-то степени «безоружными» против «сексуальной агрессии». Их легкомысленность в общении со сверстниками, которым необходимо «обуздать» высокое сексуальное напряжение, иногда побуждает юношей совершать необдуманные поступки. В результате — вынесение приговоров в зале судебных заседаний, крушение жизненных планов и надежд на будущее.
Девушка-подросток в период полового созревания (13—17 лет) в проявлении своей эмоциональности ведёт себя как вполне сложившаяся женщина. Её женская психика на протяжении всей жизни будет доминировать над физической стороной переживаний. Уже в школьном возрасте девочка возится с куклами, котятами, щенками, желая охватить своей «материнской» любовью весь окружающий мир. В момент, когда на орбите её эмоциональных интересов появляется мальчик, она и его стремится превратить в своего постоянного подопечного. Подсознательный материнский инстинкт, выражающийся в стремлении к созданию собственного гнезда, проявляется даже в ласкательных именах, которыми она награждает своего друга: «мой малыш», «муженёк», «папочка» и т. п. Все они подтверждают «семейную» ориентацию молодой девушки.
В несостыковке подходов и взглядов подростков в возрасте до 17 лет на юношескую любовь изначально заложен источник многих конфликтов и недоразумений. Юноша, как я уже отмечала, пытается тем или иным способом найти объект для снятия сексуального напряжения, в то время как девушка рисует в своём воображении разнообразные картины несуществующей любви и верности. Она ищет у своего избранника мужского понимания, поддержки и дружбы, не имея ни малейшего представления, что всё это недостижимо в юном возрасте. Часто эмоциональные разочарования приводят к комплексам и расстройствам психического состояния или же девушка приходит к выводу: раз все парни одинаковы, то следует, видимо, примириться с действительностью и уступить (забывая, что за последствия придётся отвечать только ей).
Дополнительные трудности в юношеских конфликтах создаются расшатывающимися связями детей и родителей, преклонением перед авторитетом ровесников и единодушным мнением подростков — юношей и девушек, — что взрослые безнадёжно отстали, ничего не понимают и ни в чём не разбираются. Это ещё хорошо, если после ошибок неудачной юношеской любви от неё останутся в памяти только неприятные воспоминания. Не надо забывать, что этот возраст характеризует психическая неустойчивость, обусловленная происходящими в организме гормональными изменениями; эмоциональные потрясения у менее уравновешенных девушек могут даже заставить их решиться на самоубийство. К сожалению, такие случаи перестали быть редкостью.
В сборнике газетных публикаций «Девушки и секс» я обратила внимание на статью, анализирующую причины внешне ничем не мотивированного самоубийства пятнадцатилетней девушки. В статье, кроме выводов автора, были приведены отрывки из её писем, а также письмо юноши, с которым она встречалась.
«…Ива встала в этот день поздно, — пишет в статье журналист, — около одиннадцати часов (был последний день пасхальных каникул). Она была одна в доме, родители рано утром ушли на работу. Позавтракала яичницей (на столе осталась невымытая сковородка). Долго причёсывалась перед зеркалом в комнате, слушая популярные эстрадные мелодии. Радио включила, как обычно, на полную громкость. Наконец начала одеваться. Что-то уже тогда не давало ей покоя, в глубине души созревало решение. Она вынула из шкафа чёрную нейлоновую комбинацию и такого же цвета трусики. Этим комплектом она редко пользовалась — последний раз надевала, кажется, в новогоднюю ночь, когда поехала к Янеку и осталась ночевать у него в доме (с согласия его родителей, разумеется). Ива расстелила в кухне на полу одеяло, легла на него и открыла газ».
Таков печальный финал этой истории, типичной в своих деталях. К счастью, финал не всегда бывает таким трагичным.
Что касается Ивы, то её отношения с родителями начали постепенно портиться. Многолетняя дружба, связывающая её с отцом, распалась. Мать, уставшая от жизненных невзгод, оценивала её поступки очень сурово и критически. Ива ожидала, что отец в семейных конфликтах займёт её сторону, но он предпочёл не портить отношений с матерью.
А ведь родителям, когда возникают конфликты с детьми-подростками, не следовало бы проявлять слишком большую скрупулёзность, доказывая свою правоту, если ценой явится потеря доверия ребёнка. И хотя это доверие крайне необходимо родителям, в нём вдвойне нуждаются их дети, вступающие в жизнь и не подозревающие о существовании «капканов», в которые они могут угодить.
К несчастью для Ивы, появился ещё один конфликт — со школой. Учитель, случайно проходя мимо их дома (она жила на первом этаже), увидел сквозь неплотно зашторенное окно Иву и её друга: они сидели рядом на диване. Девочка посещала школу во вторую смену и поэтому до полудня находилась в квартире одна. В школе разразился скандал: Ива «принимает» у себя дома мальчиков. Мы часто бываем свидетелями того, как проецирование богатого воображения взрослых на невинное, по сути, поведение подростков оборачивается трагическими последствиями. Неплохо было бы в таких ситуациях строго придерживаться фактов без домысливания подробностей, порождаемых буйной фантазией.
Девушку перевели в другую школу, но в душе у неё осталась обида на родителей и педагогов. В это же время семья юноши переехала в другой город и между Ивой и её другом началась оживлённая переписка.
«Мой самый дорогой в мире Янек! — писала в одном из писем Ива. — Пишу тебе, потому что уже второй день от тебя нет письма и я не знаю, что с тобой происходит. Не случилось ли чего-нибудь? Янек! Каждый день, сидя у себя дома, я жду тебя и прислушиваюсь, не послышатся ли твои шаги в подъезде, а ты все не приходишь и не приходишь… Почему? Ведь ты же хорошо знаешь, что я тебя жду! Жду тебя одного. И только роза, все ещё стоящая на письменном столе, говорит мне, что ты уехал и поэтому не сможешь прийти… Как хорошо, что я могу хотя бы писать тебе, когда захочу, знаю, что ты прочтёшь моё письмо и мне ответишь. Это вселяет в меня надежду».
«…Сижу в кресле вместе с тобой и глажу тебя по голове, затем закрываю глаза и вожу рукой по твоему лицу, чтобы его запомнить. Разве я смогу забыть эти дорогие черты? Чувствую, как ты прикасаешься губами к моей руке, меня бросает в жар — я отыскиваю место, где бьётся твоё сердце. Ах, как оно стучит — словно хочет вырваться наружу! Мне всегда будет не хватать тебя и твоих поцелуев. Верь мне — но способен ли ты поверить?..».
Письма становятся все более грустными, полными тоски и любви — закономерная реакция на затухающее чувство со стороны юноши. По вполне понятным причинам его перестаёт интересовать любовь на расстоянии, а писем он, как почти все мужчины, писать не любит. Наполненные любовью упрёки Ивы вызывают совершенно противоположный эффект — в его глазах она теряет привлекательность, начинает действовать на нервы.
Такие любовные письма может себе позволить мужчина, но ни в коем случае не женщина (пусть даже она отпраздновала серебряную свадьбу), которая едва приблизилась к таинству любви. Последствия не заставили себя долго ждать.
Обеспокоенная Ива едет к юноше на встречу Нового года и остаётся у него ночевать. Эта новогодняя ночь должна была увенчать их любовь подаренным друг другу взаимным чувством. К сожалению, Ива даже не подозревает, что этим шагом вынесла окончательный приговор своей любви. А ведь ей казалось, что, решившись переступить порог девичьей стыдливости, она навсегда привязывает к себе своего избранника, так как вступает с ним, по существу, в супружеские отношения.
После этой поездки плюшевый медвежонок, подаренный когда-то Янеком, получает имя «малышка Янечек» и начинает принимать участие в «материнских» играх Ивы в качестве любимого сыночка. В настроении девушки появляются «семейные» нотки.
Родители юноши, недовольные визитом Ивы, отнеслись к ней довольно холодно. Их сын (старшеклассник средней школы), напуганный «супружескими» излияниями своей подруги, чувствует, что его загоняют в угол, теряет бодрость духа и перестаёт напоминать о себе. После самоубийства девушки в ответ на предложение журналиста встретиться и побеседовать он посылает письмо следующего содержания: «Уважаемый пан редактор! В ответ на ваше письмо любезно сообщаю, что я не готов удовлетворить Вашу просьбу относительно предоставления информации, касающейся покойной Ивы.
Адресованные мне письма я возвратил её родителям, не оставив у себя никаких материалов, которые могли бы представлять для Вас интерес. Не считаю также возможным и правильным делиться с Вами гипотезами о причинах самоубийства моей знакомой. Телеграмма от её родных с приглашением приехать на похороны ошеломила меня не в меньшей степени, чем сама смерть. Мне кажется, что только родители Ивы и её друзья, с которыми она общалась, могут снабдить Вас соответствующей информацией. Я вряд ли буду Вам полезен, поскольку внутренний мир умершей был для меня такой же большой загадкой, как и для Вас, — тем более, что встречались мы крайне редко и взаимная переписка прервалась не по моей вине. С уважением, Янек»
Может быть, он потрясён неожиданной драмой? Стремится замести следы, наплести целый короб вранья — приуменьшить свою роль в этом деле? Мне же кажется, что все было по-другому. Эмоциональное воображение девушек в этом возрасте очень щедро — поэтому не исключено, что в действительности все выглядело намного прозаичнее по сравнению с богатством и многоцветием палитры душевных переживаний Ивы.
И в этом таится наибольшая опасность раннего подросткового периода. Опасность, заключающаяся в избыточной эмоциональности у девушек и её неразвитости, а нередко и полном отсутствии у юношей, о чём свидетельствует письмо Янека, написанное после смерти Ивы. Если бы ситуация была прямо противоположной и самоубийство совершил отвергнутый подросток, разочаровавшись в любви, то девушка, даже не слишком эмоциональная, создала бы в своём воображении поэму о большом чувстве, сохранив о нем светлые воспоминания.
История Ивы, вероятно, не закончилась бы так драматично, если бы молодые люди больше знали о своих реакциях и потребностях: в частности, о том, что представления о любви юношей и девушек в период их эмоционального созревания диаметрально противоположны, что согласие девушки начать половую жизнь является для неё действительно доказательством любви, тогда как для подростка это просто цель, к достижению которой он стремится, прилагая всевозможные старания. Это также и точка отсчёта, начиная с которой юноша, добившийся своего, теряет, как правило, интерес к партнёрше. Знание особенностей реакций в этом возрасте позволило бы молодым людям сравнительно бесконфликтно миновать юношеский период — до того момента, когда юноша начнёт созревать в эмоциональном плане, а девушка расцветёт физически, что уравнивает их шансы в любви.