Страница:
Голос парня звучал глухо и угрожающе жестко, а взгляд не оставлял выбора.
–– Я помню все Эллан: твою предвзятость, совет о трансплантации органов… Пять лет назад отец решил, что с него хватит терпеть мое присутствие, и ты с радостью решил ему помочь, да просчитался. Я знал статистику выживших после таких операций…ноль! А кто просвещал его о моем состоянии? О количестве погибших наложниц? Ты предал Фэйру, убедил отца, что я окэсто! Ты присягнул Иллану перед отлетом, чтоб сохранить свой ранг и должность, ты встал на сторону отца, пообещав, что он больше не увидит меня …
–– Но я дал тебе свой гуэдо! –– закричал Эллан, не желая слышать список обвинений. Одного пункта хватает для смерти, и именно этот приговор он читал в глазах сейти.
–– Если бы ты это не сделал, я бы все равно нашел, у кого взять, а ты бы признал себя ...предателем, –– тихо заметил Рэй, с презрением глядя на поникшего доктора. –– Ты можешь обманывать Фэйру, но не меня.
Мужчины замерли, в упор глядя друг на друга. Эллан опустил взгляд первым.
–– Я не твой бог, Рэй, –– тоном обреченного заметил он.
–– А ты постарайся, –– холодно заметил Лоан, и чуть поддавшись к нему, вкрадчиво спросил. –– Эхита и ты, кажется, решили обзавестись окэсто? Похвально…мальчик?
–– Нет, Рэй, –– похолодел кафир.
–– Да. Я лишу твоего окэсто возможности питаться. Без отца ему трудно придется. Сколько он сможет прожить? Три года, как все, шесть? Подумай об этом.
Кэн развернулся и вышел.
Эллан пошатнулся и, опершись руками на края кушетки, навис над бесчувственным телом тэн. Его жизнь и, как и жизнь его близких, теперь зависела от этой рабыни.
–– Ты все равно умрешь, –– прошипел он девушке и тряхнул головой, осознав, что, по сути, она тут нипричем. Эллан виноват сам, не приняв во внимание стойкость сейти и силу его Ка. Он сделал ставку не на того, он поторопился, и теперь, только вытащив эту девчонку, он сможет исправить упущения. Рэйсли, бесспорно, быстро войдет в силу и завоюет много голосов в свою пользу, история его спасения слишком чудесна, и потому привлечет массу поклонников в конфессию Модраш. Гвидэру придется признать младшего сына и отдать сегюр ни одному, а двум сейти.
Лоан остановился посреди коридора и с размаху впечатал кулак в стену. Его душила бессильная ярость: почему его тэн должна умереть? Потому, что он не смог ее уберечь? Она выполнила свое предназначение? Пусть так, но он не желает ее терять, …
Взгляд упал на бриллиантовый браслет, последнее, что у него осталось в память о своем происхождении, о доме,… Нет, не последнее.
И в ту же секунду парень понял, что будет делать.
В корабельном святилище было прохладно и мрачно. Большое помещение с рядами разных идолов вдоль стен было наполнено ароматом благовоний. Веселый добряк Имхей, бог справедливости Куэнго, изящная, резная статуя красавицы Оби, богини долголетия и семейного благополучия, и с десяток других изваяний, включая хрустальный шар и голограмму Анториса, бога мудрости, с недоумением взирали на странного посетителя, сидевшего на коленях перед огромным каменным монстром - Модраш.
Рэйсли взирал на клыкастый лик крестного и пытался предугадать: внемлет ли тот его просьбе? Золотая жертвенная чаша стояла у ног парня - ждала свое время, как и молоденький черноволосый раб, ткнувшийся лбом в поверхность пола слева от кэн. Он был оголен по пояс, как и хозяин, и дрожал от холода и страха.
Лоан нахмурился, недовольно покосившись на тэн: совсем никчемный, слабый и трусливый. Жаль, что за свой браслет Рэй смог взять только такого, остальные стоили дороже, но и были не в пример этому.
Кэн брезгливо поморщился, глядя, как трясется мальчишка, вытащил из инкрустированных каменьями коротких ножен на груди кинжал с огромным голубым бриллиантом на рукоятке и взял раба за волосы. Золотистый клинок, испещренный иероглифами, загадочно блеснул и скользнул по горлу жертвы, с легкостью вспарывая сонную артерию и трахею. Парень задергался в смертельной агонии, изрыгая кровь в жертвенную чашу, и затих. Миг, и бездыханное, обескровленное тело лежало у ног гневного Модраш, но душа, так и не успев ничего понять, еще топталась рядом. Рэй подождал, стряхнул последние капли в чашу, отпустил тело и надрезал себе запястье. Скудная струйка стекла в дымящийся от крови жертвенник и остановилась. Парень стер пальцами ее остатки и следы влаги с лезвия и вложил кинжал в ножны. Еще пара минут, и рана на его запястье превратилась в тонкую, красноватую полоску. К вечеру не будет и ее.
Рэйсли поднял конусовидную чашу на вытянутых руках, поддерживая за низ, и протянул крестному, внимательно вглядываясь в его лицо. Тот, казалось, насмешливо ухмылялся.
‘Прошу тебя, оставь свой дар мне. Я клянусь, что буду зорко следить за ней, беречь как себя. Клянусь не допускать ошибок и не пренебрегать ею’.
Модраш ехидно скалился.
‘Я …совершил всего лишь оплошность, растерялся и не понял вовремя. Это не повторится, клянусь. Прошу тебя, оставь ее мне. Я оценил ее по достоинству и смогу приручить ее. Твой дар велик и бесценен, я благодарен тебе и клянусь служить тебе верно и впредь,…оставь Алену мне’.
Модраш презрительно сморщил клыкастую рожицу. Рэй растеряно нахмурился и выплеснул содержимое чаши в углубление у ног бога. Минута, вторая, третья…Кровь стояла на месте. Модраш не принимал жертву.
‘Что же ты хочешь? Что я еще должен сказать? В чем поклясться?’ –– кэн всматривался в сердитый лик, пытаясь понять: ’ Я слишком медлил? Усомнился? Ты считаешь –– она мне больше не нужна? Да я абсолютно здоров и благодарен тебе, но ..я не могу расстаться с ней, она мне еще нужна.’
‘Зачем?’ –– усмехнулся бог.
‘Не знаю’,- качнул головой кэн, чувствуя, что совсем запутывается. Что-то важное скользило в голове и не давалось, не желая облекаться в разумную мысль. А крестному до этого не было дела –– он ждал четких аргументов, внятных объяснений.
‘Я не желаю расставаться с твоим даром. Я достоин его и могу доказать тебе это…делом’.
Модраш настороженно прищурился, и Рэй все понял.
‘Так вот в чем дело: я обещал взять ее в жены, получив доказательства ее избранности, но до сих пор не исполнил обещанье’.
В груди Лоан похолодело. Заключить союз с тэн? Взять ответственность за нее на всю оставшуюся жизнь? Ему мало забот предстоит, чтоб еще брать на себя сумасбродку? Отец будет в ярости. Совет возмущен. Общество скандализировано. А если еще и характер Алены учесть?.. Его ждут беспокойные времена и множество проблем.
Но ведь он может. Он достаточно силен, чтоб нести ответственность за двоих. Отец? Прекрасно! Это даже замечательно - позлить родственничков, навязав им своенравную девчонку в качестве претендентки на сегюрет, если с ним что-то случится. О, это было бы интересно и поучительно.
Ах, как взъярится Гвидэр! Иллан ведь уже правит и вдруг…ему придется пододвинуться. Рэй не только жив, но еще и вступил в союз, и теперь у Гвидэра не будет выбора, его просто не поймут, если он проигнорирует младшего сына и не поделит трон между обоими! Рэй получит все и сразу. О, какая горькая пилюля для родителя и брата! Надо же так просчитаться –– сбросить сынка, вычеркнуть и вздохнуть спокойно, а он возьми да появись…и не один, c женой! Это уже не двоевластие, это бесспорное главенство Рэйсли, законное главенство, потому что он будет женат, а, следовательно, иметь другой статус, выше, чем у Иллана. И в случае смерти за ним останется жена, а за братом никого. Потом женатый человек –– это состоявшийся мужчина, возложивший на себя бремя ответственности за другого. Это уважение и авторитет общества, и …укрепление культа Модраш. Он теперь сможет все! Прислушиваться-то будут в первую очередь к нему.
Вот что задумал крестный!
Модраш лукаво ухмыльнулся. А Рэйсли обдумывал. Он испытывал радость и облегчение от мысли, что Алена станет его навечно, официально. Она будет защищена и обеспечена. Этот союз выгоден и ему, и ей, и в тоже время кэн осознавал, насколько тяжело ему придется. Зная отца, зная Иллана, зная ситуацию, сложившуюся на Флэте. Давление будет сильным, а так как наиболее уязвима в данном случае именно девушка, воздействовать будут на нее. Она наивна, доверчива, забита глупыми предрассудками, непослушна, горда и импульсивна. Ее будет легко потерять и трудно уберечь.
Рэй тряхнул головой: и все же он будет рад взять ее на свое попечение. Ему приятна мысль, что она будет рядом с ним, как равная, как достойная. Она ведь похожа в чем-то на него. И потом, иметь ‘лауга’ под боком на постоянной основе, руководить им и усмирять - разве это не интересно? Разве это не достойное его занятие? Этот ‘Экзиз’ уже никуда и никогда не уйдет.
Рэйсли улыбнулся крестному: ’Мы поняли друг друга. Я заключу с ней союз, как только она выздоровеет. Безотлагательно’.
Кровь в углублении зашипела и ушла. Крестный принял жертву. Договор подписан. Теперь Алена будет жить, а Рэй подготовиться к церемонии…а в качестве подарка новобрачной убьет Гзан. Теперь этому уже никто не воспротивится, а потому и ждать не надо.
Эллан уже ничему не удивлялся и не противился. Прошедшие три дня стали для него настоящим испытанием и грозили вылиться в масштабные и резкие перемены по всему Флэту.
Кафир словно закаменел, боясь сказать лишнее или сделать что-то не так. Его нервировало собственное положение - неустойчивое и весьма щекотливое. Он понимал, что сейти исполнит задуманное, парень никогда не менял своих решений, но всегда взвешивал поступки и их последствия, а здесь… Эллан глубоко сомневался, что Рэй не понимает что творит, наоборот, парень скорее специально устраивает скандал во всем сегюрете, который выльется, бог знает во что. Раскол в обществе будет неминуем, как и двоевластие. Иллан анторист, как и Гвидэр, и он фэсто. Но теперь мало окэсто, и модрашист станет равновластен с ним, так еще и навяжет обществу ‘дар‘ своего бога. По всей империи поднимутся окэсто, и культ Модраш, приобретет огромную значимость. Это значит –– раскол, война, и не только в семье Гвидэра, но и по всей планете. Это ужасало Эллана.
Иллан не может иметь детей, несмотря на то, что он фэсто, а его окэсто не будет иметь тех прав, что отец, он будет вне законов,…если выживет. Значит, останется Рэйсли, и его девчонка будет замещать мужа во время отсутствия оного. Бред! Хаос!
Эллан готов был расплакаться, глядя на кугу-эцы, которые ему передал сейти. Одарить отсталую, тупую землянку вечной молодостью?! Что он делает? Хочет, чтоб она жила столько же, сколько и он? Но даже фэсто живут 300 лет от силы, намного меньше окэсто, если те выживают после мутационных приступов в пограничные годы. Зачем она ему? Привязался? Рэйсли?! Нет, тут что-то не так…А если?...Нет, его окэсто не будет иметь прав, как и другие, он не станет изменять вековые законы, это откровенный вызов, война. Больше половины населения сегюрет - фэсто, они не дадут ему ломать их устои, их жизнь.
И все же Эллан должен учесть все, чтоб выжить и удержаться на плаву, не потерять, но приобрести. Как бы там ни было, но именно он дал Рэю гуэдо, хоть и наравне с Илланом, но не тому, а ему это будет вменяться в вину Гвидэром, значит остается одна дорога - держать сторону младшего сейти и …делать, что он велел.
Мужчина глубоко вздохнул и начал готовить кугу-эцы к церемонии, в тайне надеясь, что девчонка умрет при их внедрении, что случается сплошь и рядом. У него мелькнула мысль убить тэн и заслужить признание сегюр, но тут же погасла: Рэйсли безжалостен, умен и зорко следит за своим сокровищем. Он поймет, в чем дело и это точно будет концом для всей ветви Кхэ. И потом, если она выжила и почти поправилась за три дня, то не рука ли Модраш приложилась к ее челу? Нет уж, не будет он связываться, не станет рисковать жизнями своих близких и своей, пусть этим займутся другие. Все равно девчонке не выжить. Сейти не сможет ее уберечь, какие бы усилия он к этому ни прилагал.
Так зачем подставлять себя? Пусть этим занимаются профессионалы.
Вэрэну понадобилось всего пара минут, чтоб принять решение, и еще минута, чтоб вытащить браслет сейти и брачный, женский обруч:
–– Свадебный подарок от меня, –– пояснил он, широко улыбнувшись и положив богатство на стол перед кэн. Рядом легла шикарная витая цепь, достойная самого сегюр.
–– А это от меня, –– с достоинством поклонился Дэйкс и покосился на капитана. Они поняли друг друга. Просьба парня не столько поразила и изумила их, сколько порадовала: сейти еще не вернулся, а уже взялся за дело. Хватка у него отличная, значит, и итог будет соответственный.
И ветераны сделали ставку на Лоан: им нечего было терять, а приобрести они могли многое.
Г Л А В А 16
Алена открыла глаза и улыбнулась. Состояние было замечательное: легкость, ясность и бодрость. Она лежала на чем-то мягком и пушистом в бело-голубой комнате. ‘Наверное, это рай’,- решила она и уже приподняла голову, желая рассмотреть помещение лучше, как увидела Лоан и, досадливо скривившись, улеглась на место.
Рейсли сидел, закинув ногу на ногу, в высоком кресле, у стены, наискосок от девушки, и пристально, с самым озабоченным видом изучал свои ногти.
–– Проснулась? –– спросил он в своей любимой манере : лениво растягивая слова, и даже не посмотрел на нее.
‘Тьфу, ты!’- скривилась Алена:
–– А я-то надеялась, что умерла и попала в рай,…а там ты сидишь! Значит –– ад… Нигде от тебя покоя нет!
Рэйсли фыркнул:
–– Ад и рай, милая, очень занятные понятия. И оперировать ими, не зная сути,…вполне в твоем духе.
–– Слушай, ходячий свод философских и религиозных течений, может, ты хоть эту тему не будешь муссировать? Или для тебя ничего святого, в принципе, нет?
–– Ад и рай не святое, а обыденное и крайне относительное понятие, а граница меж ними весьма призрачна. Ты пытаешься наделить их императивностью, но при твоем уровне знаний это выглядит более, чем смешно.
–– Слушай, оставь меня в покое, а? У меня от тебя все мозги завяли, и настроение в минуса ушло. Дай ты бедной девушке без напыщенной патетики ласты загнуть, по-простому, с веночком и белыми тапочками.
Рэй рассмеялся и покачал головой:
–– Ты неподражаема! Хочу заметить - смерть тебе не грозит, но мешать не стану… должна же ты о чем-то мечтать? Правда, на твоем месте я мечтал бы о чем-нибудь более доступном.
–– Например? –– насторожилась Алена.
–– О смене статуса тэн на статус свободного человека. Кстати, могу поспособствовать: вела ты себя достойно и заслужила награду.
Девушка села, запахнула простынь и заинтересованно уставилась на кэн, еще не веря в его искренность, подвох выискивала. Да куда там Алене, с ее-то умственной потенцией, значительно подорванной общением с этим отпрыском ‘сфинксообразных’, если столько ученых, сотни лет бьются над разгадкой его прародителя, воздвигнутого в Египте, и хоть бы на йоту продвинулись! Вообщем, ничего она, понятно, не нашла, но озадачилась и даже надежду обрела, слабенькую, правда, но о большем и мечтать не приходилось, учитывая гаденький характер Лоан.
–– В смысле,.. ты меня отпустишь? –– прищурилась она.
–– Да, освобожу от звания тэн, но при одном условии - ты должна вести себя приемлемо: не задавать глупых вопросов и выполнять мои… просьбы. Не порти впечатление о себе, хорошо?
Парень выглядел совершенно серьезным, и Алена позволила себе поверить.
–– Хорошо, буду вести себя, как Герасим: послушно, тихо …и молча. И когда намечается столь радостное для меня событие? –– с долей подхалимства спросила она, чуть поддавшись к нему.
––Часа через два, –– поднялся Рэй. –– Да и насчет молчания…Очень хорошая мысль. Надеюсь, до конца церемонии ты сможешь выдержать роль немой?
–– Церемонии? –– скорчила недоверчивую гримасу Алена.
–– Мы можем обойтись. Я в принципе не горю желанием тебя отпускать…
–– Нет, нет! –– поспешно замахала руками девушка. –– Согласная я, барин, хоть немой скажусь, хоть на голову скорбной, только не оставь меня, убогую, милостью своею, облагодетельствуй уж, век тебя помнить буду, соколик! –– А сама подумала: ‘канюк, ты мой, галактический!’ И склонилась в дурашливом поклоне, всем видом выказывая раболепие.
Рэй фыркнул и вышел.
Ровно через два часа, к облегчению и радости изнывающей от нетерпения девушки, на пороге комнаты появились три человека: Вэрэн, Дейксклиф и естественно Лоан. Он по-хозяйски положил ладонь на плечо девушки, встав рядом с серьезной физиономией, двое других встали напротив с торжественными лицами. Алена искренне порадовалась, что успела до их прихода обернуть себя простынею, на манер индийского сари, и не сидит в неглиже, опошляя праздничность момента, скорчила сосредоточенно серьезную мину, прикусив, на всякий случай, язык. И не зря - ‘чесался’ он сильно, так и норовил пару острот отвесить.
Следом появился Эллан, осторожно поставил на кушетку, рядом с Аленой, хрустальную шкатулку, в которой что-то переливалось всеми цветами радуги, покосился недовольно на девушку и замер.
Капитан оглядел присутствующих и, уткнувшись глазами в маленькую, черную папочку, начал зачитывать что-то сильно смахивающее на манифест, если судить по тону. Декламировал он на флэтонском, отчего Алена не поняла ни слова, но прониклась и вела себя достойно: язык держала за зубами, улыбочку прятала, глазками не стреляла. Заунывно торжественная часть подошла к концу, когда девушке уже надоело рассматривать ботинки присутствующих.
–– Лэ! –– произнес Лоан над ее ухом, и Алена встрепенулась: ура, да здравствует свобода и равенство меж гуманоидами и землянами!
Увы, это был далеко не финал, а лишь кульминация данной интермедии. Дэйкс открыл темную коробочку, которую держал в руках, и капитан, отложив папку, достал из нее изумительный обруч с огромным ромбовидным камнем посредине, прозрачным, как стекло и сверкающим, как бриллиант. Это чудо было торжественно вручено Лоан, а он в свою очередь, водрузил его на голову обалдевшей Алены.
–– Что это? –– прошептала она, боясь пошевелиться и уронить такую прелесть.
–– Мой подарок, –– нехотя ответил Рэй и взял протянутую Дэйксом плоскую штучку непонятной геометрической формы.
Секунда, и обруч плотно обхватил лоб девушки так, что камень острием, уперся в переносицу. Что-то щелкнуло, словно его закрыли на замок, и Рэй выставил ту штуку на всеобщее обозрение.
Алена ехидно поморщилась, но промолчала, боясь спугнуть интересное представление. Вэрэн забрал плоский предмет, выудил из ларчика короткую, золотую цепь, с палец толщиной, и, нацепив его на нее, надел на шею Лоан, потом закрыл и отдал парню тонкий, как шпилька, ключ, тоже из золота. Тот с самым серьезным видом показал его всем и сломал, небрежно раскинув обломки в разные стороны. Это впечатлило: лица вытянулись, в глазах появились недоумение и настороженность.
Дальше, к удивлению девушки, Лоан кивнул кафиру и тот, открыв свою шкатулку, вытащил золотую палочку с палец толщиной и шариками на концах и протянул ее Алене.
–– Зачем? –– отпрянула та.
–– Нужно закрыть шрам на плече, иначе тебя так и будут считать тэн. Это больно, но кричать нельзя. Терпи. Сожми это зубами, –– Рэй хмуро глянул на нее и сунул в рот палочку.
‘Ладно, на что только не пойдешь ради обретения свободы и независимости от инопланетного разума!’- решила про себя Алена, настороженно поглядывая на эскулапа. Тот вытащил скальпель, и ей это не понравилось, но ладонь кэн не дала сообщить об этом во всеуслышанье - предостерегающе стиснув плечо.
Эллан надрезал рубец, а потом заключил его в круг. Получилась кровавая татуировка довольно приличных размеров. Алена морщилась, подозрительно косилась на внимательно следящих за происходящим мужчин и чувствовала себя не в своей тарелке. Настораживало происходящее, слишком уж много усилий прикладывалось для банального освобождения, мудрили что-то флэтонцы, чуть ли не церемонию вручения какого-нибудь памятного приза устроили или ритуал посвящения … в ослицу, например. А лица-то? Приподнято-строгие, ожидающие - настороженные, словно кафир из ее плеча сейчас вытащит янтарную комнату, не меньше.
Нет, не вытащили, а засунули, и не янтарную, а бог знает какую.
Эллан достал зажимом из прозрачной жидкости, в отделении шкатулки, тонкую иголочку со сверкающим на кончике шариком и воткнул ее прямо в разрез. У Алены чуть глаза от боли не выпали и не побежали по коридору прочь. Плечо обожгло, как из огнемета, пронизывая болью до кости. Она бы, наверное, не то что закричала, а еще и в обморок упала, да Лоан не дал: сжал сильнее плечо, придерживая девушку, и сказал:
–– Потерпи, не так больно.
Алена глянула на него, моментально разозлившись, и уже пару фраз приготовила, да Эллан еще иголку ввернул, и девушка автоматически стиснула зубами палочку, сдерживая крик. И так раз пять. Наконец, боль немного отпустила и лишь пульсировала где-то в глубине, ближе к кости, сходя постепенно на нет. Эллан захлопнул свою шкатулку и тяжело вздохнул:
–– Все!
Рэй самодовольно улыбнулся и кивнул Алене:
–– Посмотри.
Она покосилась, еще слабо ориентируясь, переводя дыхание, усиленно моргая, чтоб стряхнуть оцепенение, и открыла рот от изумления: палочка брякнулась на ладонь Лоан.
‘Боже мой!’ На плече красовалась причудливая вязь изумительно ярких цветов: фиолетового, синего, голубого, оранжевого и алого. Аляписто и вызывающе, но сказочно великолепно. Куда там навороченным татушным салонам! Эта татуировка била все рекорды по фантастичности, колоритности, исполнению и мудрености рисунка. На плечо словно прикрепили овальный щит из драгоценных камней. Они выступали над поверхностью кожи и, сверкая, сливались, плавно переходя от одного цвета к другому. Если б она знала флэтонский, то без труда бы прочла надпись: священная собственность Рэйсли Лоан. Жена. Союз заключен по воле Модраш. Но она лишь различила коготь в середине круга и удивилась, что пресловутую букву ’Т’ под рисунком не видно совершенно, словно ее и не было. Алена хотела потрогать плечо, но Рэй шлепнул ей по руке и строго сказал:
–– Нельзя. Повредишь. Потерпи пару часов.
Девушка спорить не стала: рука отнималась, а плечо болело еще довольно ощутимо, так что желания усугублять боль не было. Да тут еще и Вэрэн начал ораторствовать, вспомнив про свою папку, и экзекуция его торжественной патетикой грозила затянуться до бесконечности и навевала скуку. Все это Алене надоело до чертиков, поэтому, когда капитан закончил практиковаться в словесности и сунул папку сначала Лоан, потом ей, она последовала примеру кэн и безропотно подписалась под инопланетными загогулинами на электронном табло и присовокупила отпечаток большого пальца, оставив его рядом с отпечатком Рэйсли.
–– Все?
Лоан загадочно улыбнулся, кивнул, подхватил ее на руки и с видом победителя вышел из комнаты, не попрощавшись с товарищами.
Алена уже хотела запротестовать, испугавшись, что все начинается заново, но, увидев, что парень несет ее в другом направлении от ее бывших апартаментов, немного успокоилась. Ее распирала гордость и радость, словно она выиграла свой ‘последний и решительный бой’. Свобода! Теперь она не рабыня, теперь она может вернуться домой!
В эти минуты, она почти обожала Лоан, простив ему разом все прегрешения. Он казался ей очаровательным красавцем – рыцарем, чем-то средним между героем романтических баллад, суперменом и древнерусским витязем. Глаза ящера, лицо сфинкса и улыбка змеи были позабыты, как и аморальные поступки. Бог с ним, она девушка гордая, но справедливая и не злопамятная: что было, то было, грустно, печально, но она жива и свободна! А это, кому хочешь, голову вскружит, и любой тиран, совершивший подобный акт милосердия и человеколюбия, ангелом покажется.
Рэй остановился около стены, отпустил девушку на пол и, открыв вход, подтолкнул ее внутрь. Алена оказалась в довольно просторном помещении с аскетическим интерьером. Прямо по курсу –– огромный иллюминатор, пара кресел, накрытых голубым мехом, висящих в воздухе, вокруг столешницы – октагона из темно-синего стекла; слева экран на полстены, справа то ли диван, то ли софа у большого аквариума, вмонтированного прямо в стену, и проход в другую комнату.
Девушка несмело прошла и заглянула во второе помещение: просторная, овальная кровать, два кресла у иллюминатора поменьше, чем первый, длинные светящиеся цилиндрики по стене, зеркало. У входа, справа, плоская панель с маленьким экраном и сенсорными кнопками, сверху еще один, прямоугольный, с зеленой цифрой 16, со стороны так называемой гостиной и 17. 58. со стороны спальни.
–– Что это? –– спросила Алена.
–– Часы, –– Рэй развалился в кресле, насмешливо разглядывая девушку.
–– Э-э-э, с той стороны, а с этой?
–– Таймер.
–– И что он отчитывает?
–– Время, оставшееся до посадки.
––16 дней?
Лоан кивнул, губы изгибала довольная улыбка, его переполняли самые положительные эмоции, а мысль, что эта длинноволосая кьяро теперь его жена, была еще не привычна и неосознанна до конца, но весьма и весьма привлекательна. Он абсолютно не сожалел о содеянном, наоборот, был в восторге. Конечно, чтоб обладать девушкой, необязательно было заключать союз, она и так принадлежала ему, но здесь. Дома Иллан, мог забрать ее по праву старшинства и под предлогом долга, что и случилось бы, учитывая сладострастие брата и его слабость к красивым тэн, с обильным и плохо защищенным и-цы. Отец же, взамен, наверняка бы, навязал Рэю выгодную невесту. Выгодную им, не ему, и женил в интересах династии…лет через десять, чтоб не омрачать правление Иллана претензиями младшего сейти. А, может, запретили бы жениться вообще.
–– Я помню все Эллан: твою предвзятость, совет о трансплантации органов… Пять лет назад отец решил, что с него хватит терпеть мое присутствие, и ты с радостью решил ему помочь, да просчитался. Я знал статистику выживших после таких операций…ноль! А кто просвещал его о моем состоянии? О количестве погибших наложниц? Ты предал Фэйру, убедил отца, что я окэсто! Ты присягнул Иллану перед отлетом, чтоб сохранить свой ранг и должность, ты встал на сторону отца, пообещав, что он больше не увидит меня …
–– Но я дал тебе свой гуэдо! –– закричал Эллан, не желая слышать список обвинений. Одного пункта хватает для смерти, и именно этот приговор он читал в глазах сейти.
–– Если бы ты это не сделал, я бы все равно нашел, у кого взять, а ты бы признал себя ...предателем, –– тихо заметил Рэй, с презрением глядя на поникшего доктора. –– Ты можешь обманывать Фэйру, но не меня.
Мужчины замерли, в упор глядя друг на друга. Эллан опустил взгляд первым.
–– Я не твой бог, Рэй, –– тоном обреченного заметил он.
–– А ты постарайся, –– холодно заметил Лоан, и чуть поддавшись к нему, вкрадчиво спросил. –– Эхита и ты, кажется, решили обзавестись окэсто? Похвально…мальчик?
–– Нет, Рэй, –– похолодел кафир.
–– Да. Я лишу твоего окэсто возможности питаться. Без отца ему трудно придется. Сколько он сможет прожить? Три года, как все, шесть? Подумай об этом.
Кэн развернулся и вышел.
Эллан пошатнулся и, опершись руками на края кушетки, навис над бесчувственным телом тэн. Его жизнь и, как и жизнь его близких, теперь зависела от этой рабыни.
–– Ты все равно умрешь, –– прошипел он девушке и тряхнул головой, осознав, что, по сути, она тут нипричем. Эллан виноват сам, не приняв во внимание стойкость сейти и силу его Ка. Он сделал ставку не на того, он поторопился, и теперь, только вытащив эту девчонку, он сможет исправить упущения. Рэйсли, бесспорно, быстро войдет в силу и завоюет много голосов в свою пользу, история его спасения слишком чудесна, и потому привлечет массу поклонников в конфессию Модраш. Гвидэру придется признать младшего сына и отдать сегюр ни одному, а двум сейти.
Лоан остановился посреди коридора и с размаху впечатал кулак в стену. Его душила бессильная ярость: почему его тэн должна умереть? Потому, что он не смог ее уберечь? Она выполнила свое предназначение? Пусть так, но он не желает ее терять, …
Взгляд упал на бриллиантовый браслет, последнее, что у него осталось в память о своем происхождении, о доме,… Нет, не последнее.
И в ту же секунду парень понял, что будет делать.
В корабельном святилище было прохладно и мрачно. Большое помещение с рядами разных идолов вдоль стен было наполнено ароматом благовоний. Веселый добряк Имхей, бог справедливости Куэнго, изящная, резная статуя красавицы Оби, богини долголетия и семейного благополучия, и с десяток других изваяний, включая хрустальный шар и голограмму Анториса, бога мудрости, с недоумением взирали на странного посетителя, сидевшего на коленях перед огромным каменным монстром - Модраш.
Рэйсли взирал на клыкастый лик крестного и пытался предугадать: внемлет ли тот его просьбе? Золотая жертвенная чаша стояла у ног парня - ждала свое время, как и молоденький черноволосый раб, ткнувшийся лбом в поверхность пола слева от кэн. Он был оголен по пояс, как и хозяин, и дрожал от холода и страха.
Лоан нахмурился, недовольно покосившись на тэн: совсем никчемный, слабый и трусливый. Жаль, что за свой браслет Рэй смог взять только такого, остальные стоили дороже, но и были не в пример этому.
Кэн брезгливо поморщился, глядя, как трясется мальчишка, вытащил из инкрустированных каменьями коротких ножен на груди кинжал с огромным голубым бриллиантом на рукоятке и взял раба за волосы. Золотистый клинок, испещренный иероглифами, загадочно блеснул и скользнул по горлу жертвы, с легкостью вспарывая сонную артерию и трахею. Парень задергался в смертельной агонии, изрыгая кровь в жертвенную чашу, и затих. Миг, и бездыханное, обескровленное тело лежало у ног гневного Модраш, но душа, так и не успев ничего понять, еще топталась рядом. Рэй подождал, стряхнул последние капли в чашу, отпустил тело и надрезал себе запястье. Скудная струйка стекла в дымящийся от крови жертвенник и остановилась. Парень стер пальцами ее остатки и следы влаги с лезвия и вложил кинжал в ножны. Еще пара минут, и рана на его запястье превратилась в тонкую, красноватую полоску. К вечеру не будет и ее.
Рэйсли поднял конусовидную чашу на вытянутых руках, поддерживая за низ, и протянул крестному, внимательно вглядываясь в его лицо. Тот, казалось, насмешливо ухмылялся.
‘Прошу тебя, оставь свой дар мне. Я клянусь, что буду зорко следить за ней, беречь как себя. Клянусь не допускать ошибок и не пренебрегать ею’.
Модраш ехидно скалился.
‘Я …совершил всего лишь оплошность, растерялся и не понял вовремя. Это не повторится, клянусь. Прошу тебя, оставь ее мне. Я оценил ее по достоинству и смогу приручить ее. Твой дар велик и бесценен, я благодарен тебе и клянусь служить тебе верно и впредь,…оставь Алену мне’.
Модраш презрительно сморщил клыкастую рожицу. Рэй растеряно нахмурился и выплеснул содержимое чаши в углубление у ног бога. Минута, вторая, третья…Кровь стояла на месте. Модраш не принимал жертву.
‘Что же ты хочешь? Что я еще должен сказать? В чем поклясться?’ –– кэн всматривался в сердитый лик, пытаясь понять: ’ Я слишком медлил? Усомнился? Ты считаешь –– она мне больше не нужна? Да я абсолютно здоров и благодарен тебе, но ..я не могу расстаться с ней, она мне еще нужна.’
‘Зачем?’ –– усмехнулся бог.
‘Не знаю’,- качнул головой кэн, чувствуя, что совсем запутывается. Что-то важное скользило в голове и не давалось, не желая облекаться в разумную мысль. А крестному до этого не было дела –– он ждал четких аргументов, внятных объяснений.
‘Я не желаю расставаться с твоим даром. Я достоин его и могу доказать тебе это…делом’.
Модраш настороженно прищурился, и Рэй все понял.
‘Так вот в чем дело: я обещал взять ее в жены, получив доказательства ее избранности, но до сих пор не исполнил обещанье’.
В груди Лоан похолодело. Заключить союз с тэн? Взять ответственность за нее на всю оставшуюся жизнь? Ему мало забот предстоит, чтоб еще брать на себя сумасбродку? Отец будет в ярости. Совет возмущен. Общество скандализировано. А если еще и характер Алены учесть?.. Его ждут беспокойные времена и множество проблем.
Но ведь он может. Он достаточно силен, чтоб нести ответственность за двоих. Отец? Прекрасно! Это даже замечательно - позлить родственничков, навязав им своенравную девчонку в качестве претендентки на сегюрет, если с ним что-то случится. О, это было бы интересно и поучительно.
Ах, как взъярится Гвидэр! Иллан ведь уже правит и вдруг…ему придется пододвинуться. Рэй не только жив, но еще и вступил в союз, и теперь у Гвидэра не будет выбора, его просто не поймут, если он проигнорирует младшего сына и не поделит трон между обоими! Рэй получит все и сразу. О, какая горькая пилюля для родителя и брата! Надо же так просчитаться –– сбросить сынка, вычеркнуть и вздохнуть спокойно, а он возьми да появись…и не один, c женой! Это уже не двоевластие, это бесспорное главенство Рэйсли, законное главенство, потому что он будет женат, а, следовательно, иметь другой статус, выше, чем у Иллана. И в случае смерти за ним останется жена, а за братом никого. Потом женатый человек –– это состоявшийся мужчина, возложивший на себя бремя ответственности за другого. Это уважение и авторитет общества, и …укрепление культа Модраш. Он теперь сможет все! Прислушиваться-то будут в первую очередь к нему.
Вот что задумал крестный!
Модраш лукаво ухмыльнулся. А Рэйсли обдумывал. Он испытывал радость и облегчение от мысли, что Алена станет его навечно, официально. Она будет защищена и обеспечена. Этот союз выгоден и ему, и ей, и в тоже время кэн осознавал, насколько тяжело ему придется. Зная отца, зная Иллана, зная ситуацию, сложившуюся на Флэте. Давление будет сильным, а так как наиболее уязвима в данном случае именно девушка, воздействовать будут на нее. Она наивна, доверчива, забита глупыми предрассудками, непослушна, горда и импульсивна. Ее будет легко потерять и трудно уберечь.
Рэй тряхнул головой: и все же он будет рад взять ее на свое попечение. Ему приятна мысль, что она будет рядом с ним, как равная, как достойная. Она ведь похожа в чем-то на него. И потом, иметь ‘лауга’ под боком на постоянной основе, руководить им и усмирять - разве это не интересно? Разве это не достойное его занятие? Этот ‘Экзиз’ уже никуда и никогда не уйдет.
Рэйсли улыбнулся крестному: ’Мы поняли друг друга. Я заключу с ней союз, как только она выздоровеет. Безотлагательно’.
Кровь в углублении зашипела и ушла. Крестный принял жертву. Договор подписан. Теперь Алена будет жить, а Рэй подготовиться к церемонии…а в качестве подарка новобрачной убьет Гзан. Теперь этому уже никто не воспротивится, а потому и ждать не надо.
Эллан уже ничему не удивлялся и не противился. Прошедшие три дня стали для него настоящим испытанием и грозили вылиться в масштабные и резкие перемены по всему Флэту.
Кафир словно закаменел, боясь сказать лишнее или сделать что-то не так. Его нервировало собственное положение - неустойчивое и весьма щекотливое. Он понимал, что сейти исполнит задуманное, парень никогда не менял своих решений, но всегда взвешивал поступки и их последствия, а здесь… Эллан глубоко сомневался, что Рэй не понимает что творит, наоборот, парень скорее специально устраивает скандал во всем сегюрете, который выльется, бог знает во что. Раскол в обществе будет неминуем, как и двоевластие. Иллан анторист, как и Гвидэр, и он фэсто. Но теперь мало окэсто, и модрашист станет равновластен с ним, так еще и навяжет обществу ‘дар‘ своего бога. По всей империи поднимутся окэсто, и культ Модраш, приобретет огромную значимость. Это значит –– раскол, война, и не только в семье Гвидэра, но и по всей планете. Это ужасало Эллана.
Иллан не может иметь детей, несмотря на то, что он фэсто, а его окэсто не будет иметь тех прав, что отец, он будет вне законов,…если выживет. Значит, останется Рэйсли, и его девчонка будет замещать мужа во время отсутствия оного. Бред! Хаос!
Эллан готов был расплакаться, глядя на кугу-эцы, которые ему передал сейти. Одарить отсталую, тупую землянку вечной молодостью?! Что он делает? Хочет, чтоб она жила столько же, сколько и он? Но даже фэсто живут 300 лет от силы, намного меньше окэсто, если те выживают после мутационных приступов в пограничные годы. Зачем она ему? Привязался? Рэйсли?! Нет, тут что-то не так…А если?...Нет, его окэсто не будет иметь прав, как и другие, он не станет изменять вековые законы, это откровенный вызов, война. Больше половины населения сегюрет - фэсто, они не дадут ему ломать их устои, их жизнь.
И все же Эллан должен учесть все, чтоб выжить и удержаться на плаву, не потерять, но приобрести. Как бы там ни было, но именно он дал Рэю гуэдо, хоть и наравне с Илланом, но не тому, а ему это будет вменяться в вину Гвидэром, значит остается одна дорога - держать сторону младшего сейти и …делать, что он велел.
Мужчина глубоко вздохнул и начал готовить кугу-эцы к церемонии, в тайне надеясь, что девчонка умрет при их внедрении, что случается сплошь и рядом. У него мелькнула мысль убить тэн и заслужить признание сегюр, но тут же погасла: Рэйсли безжалостен, умен и зорко следит за своим сокровищем. Он поймет, в чем дело и это точно будет концом для всей ветви Кхэ. И потом, если она выжила и почти поправилась за три дня, то не рука ли Модраш приложилась к ее челу? Нет уж, не будет он связываться, не станет рисковать жизнями своих близких и своей, пусть этим займутся другие. Все равно девчонке не выжить. Сейти не сможет ее уберечь, какие бы усилия он к этому ни прилагал.
Так зачем подставлять себя? Пусть этим занимаются профессионалы.
Вэрэну понадобилось всего пара минут, чтоб принять решение, и еще минута, чтоб вытащить браслет сейти и брачный, женский обруч:
–– Свадебный подарок от меня, –– пояснил он, широко улыбнувшись и положив богатство на стол перед кэн. Рядом легла шикарная витая цепь, достойная самого сегюр.
–– А это от меня, –– с достоинством поклонился Дэйкс и покосился на капитана. Они поняли друг друга. Просьба парня не столько поразила и изумила их, сколько порадовала: сейти еще не вернулся, а уже взялся за дело. Хватка у него отличная, значит, и итог будет соответственный.
И ветераны сделали ставку на Лоан: им нечего было терять, а приобрести они могли многое.
Г Л А В А 16
Алена открыла глаза и улыбнулась. Состояние было замечательное: легкость, ясность и бодрость. Она лежала на чем-то мягком и пушистом в бело-голубой комнате. ‘Наверное, это рай’,- решила она и уже приподняла голову, желая рассмотреть помещение лучше, как увидела Лоан и, досадливо скривившись, улеглась на место.
Рейсли сидел, закинув ногу на ногу, в высоком кресле, у стены, наискосок от девушки, и пристально, с самым озабоченным видом изучал свои ногти.
–– Проснулась? –– спросил он в своей любимой манере : лениво растягивая слова, и даже не посмотрел на нее.
‘Тьфу, ты!’- скривилась Алена:
–– А я-то надеялась, что умерла и попала в рай,…а там ты сидишь! Значит –– ад… Нигде от тебя покоя нет!
Рэйсли фыркнул:
–– Ад и рай, милая, очень занятные понятия. И оперировать ими, не зная сути,…вполне в твоем духе.
–– Слушай, ходячий свод философских и религиозных течений, может, ты хоть эту тему не будешь муссировать? Или для тебя ничего святого, в принципе, нет?
–– Ад и рай не святое, а обыденное и крайне относительное понятие, а граница меж ними весьма призрачна. Ты пытаешься наделить их императивностью, но при твоем уровне знаний это выглядит более, чем смешно.
–– Слушай, оставь меня в покое, а? У меня от тебя все мозги завяли, и настроение в минуса ушло. Дай ты бедной девушке без напыщенной патетики ласты загнуть, по-простому, с веночком и белыми тапочками.
Рэй рассмеялся и покачал головой:
–– Ты неподражаема! Хочу заметить - смерть тебе не грозит, но мешать не стану… должна же ты о чем-то мечтать? Правда, на твоем месте я мечтал бы о чем-нибудь более доступном.
–– Например? –– насторожилась Алена.
–– О смене статуса тэн на статус свободного человека. Кстати, могу поспособствовать: вела ты себя достойно и заслужила награду.
Девушка села, запахнула простынь и заинтересованно уставилась на кэн, еще не веря в его искренность, подвох выискивала. Да куда там Алене, с ее-то умственной потенцией, значительно подорванной общением с этим отпрыском ‘сфинксообразных’, если столько ученых, сотни лет бьются над разгадкой его прародителя, воздвигнутого в Египте, и хоть бы на йоту продвинулись! Вообщем, ничего она, понятно, не нашла, но озадачилась и даже надежду обрела, слабенькую, правда, но о большем и мечтать не приходилось, учитывая гаденький характер Лоан.
–– В смысле,.. ты меня отпустишь? –– прищурилась она.
–– Да, освобожу от звания тэн, но при одном условии - ты должна вести себя приемлемо: не задавать глупых вопросов и выполнять мои… просьбы. Не порти впечатление о себе, хорошо?
Парень выглядел совершенно серьезным, и Алена позволила себе поверить.
–– Хорошо, буду вести себя, как Герасим: послушно, тихо …и молча. И когда намечается столь радостное для меня событие? –– с долей подхалимства спросила она, чуть поддавшись к нему.
––Часа через два, –– поднялся Рэй. –– Да и насчет молчания…Очень хорошая мысль. Надеюсь, до конца церемонии ты сможешь выдержать роль немой?
–– Церемонии? –– скорчила недоверчивую гримасу Алена.
–– Мы можем обойтись. Я в принципе не горю желанием тебя отпускать…
–– Нет, нет! –– поспешно замахала руками девушка. –– Согласная я, барин, хоть немой скажусь, хоть на голову скорбной, только не оставь меня, убогую, милостью своею, облагодетельствуй уж, век тебя помнить буду, соколик! –– А сама подумала: ‘канюк, ты мой, галактический!’ И склонилась в дурашливом поклоне, всем видом выказывая раболепие.
Рэй фыркнул и вышел.
Ровно через два часа, к облегчению и радости изнывающей от нетерпения девушки, на пороге комнаты появились три человека: Вэрэн, Дейксклиф и естественно Лоан. Он по-хозяйски положил ладонь на плечо девушки, встав рядом с серьезной физиономией, двое других встали напротив с торжественными лицами. Алена искренне порадовалась, что успела до их прихода обернуть себя простынею, на манер индийского сари, и не сидит в неглиже, опошляя праздничность момента, скорчила сосредоточенно серьезную мину, прикусив, на всякий случай, язык. И не зря - ‘чесался’ он сильно, так и норовил пару острот отвесить.
Следом появился Эллан, осторожно поставил на кушетку, рядом с Аленой, хрустальную шкатулку, в которой что-то переливалось всеми цветами радуги, покосился недовольно на девушку и замер.
Капитан оглядел присутствующих и, уткнувшись глазами в маленькую, черную папочку, начал зачитывать что-то сильно смахивающее на манифест, если судить по тону. Декламировал он на флэтонском, отчего Алена не поняла ни слова, но прониклась и вела себя достойно: язык держала за зубами, улыбочку прятала, глазками не стреляла. Заунывно торжественная часть подошла к концу, когда девушке уже надоело рассматривать ботинки присутствующих.
–– Лэ! –– произнес Лоан над ее ухом, и Алена встрепенулась: ура, да здравствует свобода и равенство меж гуманоидами и землянами!
Увы, это был далеко не финал, а лишь кульминация данной интермедии. Дэйкс открыл темную коробочку, которую держал в руках, и капитан, отложив папку, достал из нее изумительный обруч с огромным ромбовидным камнем посредине, прозрачным, как стекло и сверкающим, как бриллиант. Это чудо было торжественно вручено Лоан, а он в свою очередь, водрузил его на голову обалдевшей Алены.
–– Что это? –– прошептала она, боясь пошевелиться и уронить такую прелесть.
–– Мой подарок, –– нехотя ответил Рэй и взял протянутую Дэйксом плоскую штучку непонятной геометрической формы.
Секунда, и обруч плотно обхватил лоб девушки так, что камень острием, уперся в переносицу. Что-то щелкнуло, словно его закрыли на замок, и Рэй выставил ту штуку на всеобщее обозрение.
Алена ехидно поморщилась, но промолчала, боясь спугнуть интересное представление. Вэрэн забрал плоский предмет, выудил из ларчика короткую, золотую цепь, с палец толщиной, и, нацепив его на нее, надел на шею Лоан, потом закрыл и отдал парню тонкий, как шпилька, ключ, тоже из золота. Тот с самым серьезным видом показал его всем и сломал, небрежно раскинув обломки в разные стороны. Это впечатлило: лица вытянулись, в глазах появились недоумение и настороженность.
Дальше, к удивлению девушки, Лоан кивнул кафиру и тот, открыв свою шкатулку, вытащил золотую палочку с палец толщиной и шариками на концах и протянул ее Алене.
–– Зачем? –– отпрянула та.
–– Нужно закрыть шрам на плече, иначе тебя так и будут считать тэн. Это больно, но кричать нельзя. Терпи. Сожми это зубами, –– Рэй хмуро глянул на нее и сунул в рот палочку.
‘Ладно, на что только не пойдешь ради обретения свободы и независимости от инопланетного разума!’- решила про себя Алена, настороженно поглядывая на эскулапа. Тот вытащил скальпель, и ей это не понравилось, но ладонь кэн не дала сообщить об этом во всеуслышанье - предостерегающе стиснув плечо.
Эллан надрезал рубец, а потом заключил его в круг. Получилась кровавая татуировка довольно приличных размеров. Алена морщилась, подозрительно косилась на внимательно следящих за происходящим мужчин и чувствовала себя не в своей тарелке. Настораживало происходящее, слишком уж много усилий прикладывалось для банального освобождения, мудрили что-то флэтонцы, чуть ли не церемонию вручения какого-нибудь памятного приза устроили или ритуал посвящения … в ослицу, например. А лица-то? Приподнято-строгие, ожидающие - настороженные, словно кафир из ее плеча сейчас вытащит янтарную комнату, не меньше.
Нет, не вытащили, а засунули, и не янтарную, а бог знает какую.
Эллан достал зажимом из прозрачной жидкости, в отделении шкатулки, тонкую иголочку со сверкающим на кончике шариком и воткнул ее прямо в разрез. У Алены чуть глаза от боли не выпали и не побежали по коридору прочь. Плечо обожгло, как из огнемета, пронизывая болью до кости. Она бы, наверное, не то что закричала, а еще и в обморок упала, да Лоан не дал: сжал сильнее плечо, придерживая девушку, и сказал:
–– Потерпи, не так больно.
Алена глянула на него, моментально разозлившись, и уже пару фраз приготовила, да Эллан еще иголку ввернул, и девушка автоматически стиснула зубами палочку, сдерживая крик. И так раз пять. Наконец, боль немного отпустила и лишь пульсировала где-то в глубине, ближе к кости, сходя постепенно на нет. Эллан захлопнул свою шкатулку и тяжело вздохнул:
–– Все!
Рэй самодовольно улыбнулся и кивнул Алене:
–– Посмотри.
Она покосилась, еще слабо ориентируясь, переводя дыхание, усиленно моргая, чтоб стряхнуть оцепенение, и открыла рот от изумления: палочка брякнулась на ладонь Лоан.
‘Боже мой!’ На плече красовалась причудливая вязь изумительно ярких цветов: фиолетового, синего, голубого, оранжевого и алого. Аляписто и вызывающе, но сказочно великолепно. Куда там навороченным татушным салонам! Эта татуировка била все рекорды по фантастичности, колоритности, исполнению и мудрености рисунка. На плечо словно прикрепили овальный щит из драгоценных камней. Они выступали над поверхностью кожи и, сверкая, сливались, плавно переходя от одного цвета к другому. Если б она знала флэтонский, то без труда бы прочла надпись: священная собственность Рэйсли Лоан. Жена. Союз заключен по воле Модраш. Но она лишь различила коготь в середине круга и удивилась, что пресловутую букву ’Т’ под рисунком не видно совершенно, словно ее и не было. Алена хотела потрогать плечо, но Рэй шлепнул ей по руке и строго сказал:
–– Нельзя. Повредишь. Потерпи пару часов.
Девушка спорить не стала: рука отнималась, а плечо болело еще довольно ощутимо, так что желания усугублять боль не было. Да тут еще и Вэрэн начал ораторствовать, вспомнив про свою папку, и экзекуция его торжественной патетикой грозила затянуться до бесконечности и навевала скуку. Все это Алене надоело до чертиков, поэтому, когда капитан закончил практиковаться в словесности и сунул папку сначала Лоан, потом ей, она последовала примеру кэн и безропотно подписалась под инопланетными загогулинами на электронном табло и присовокупила отпечаток большого пальца, оставив его рядом с отпечатком Рэйсли.
–– Все?
Лоан загадочно улыбнулся, кивнул, подхватил ее на руки и с видом победителя вышел из комнаты, не попрощавшись с товарищами.
Алена уже хотела запротестовать, испугавшись, что все начинается заново, но, увидев, что парень несет ее в другом направлении от ее бывших апартаментов, немного успокоилась. Ее распирала гордость и радость, словно она выиграла свой ‘последний и решительный бой’. Свобода! Теперь она не рабыня, теперь она может вернуться домой!
В эти минуты, она почти обожала Лоан, простив ему разом все прегрешения. Он казался ей очаровательным красавцем – рыцарем, чем-то средним между героем романтических баллад, суперменом и древнерусским витязем. Глаза ящера, лицо сфинкса и улыбка змеи были позабыты, как и аморальные поступки. Бог с ним, она девушка гордая, но справедливая и не злопамятная: что было, то было, грустно, печально, но она жива и свободна! А это, кому хочешь, голову вскружит, и любой тиран, совершивший подобный акт милосердия и человеколюбия, ангелом покажется.
Рэй остановился около стены, отпустил девушку на пол и, открыв вход, подтолкнул ее внутрь. Алена оказалась в довольно просторном помещении с аскетическим интерьером. Прямо по курсу –– огромный иллюминатор, пара кресел, накрытых голубым мехом, висящих в воздухе, вокруг столешницы – октагона из темно-синего стекла; слева экран на полстены, справа то ли диван, то ли софа у большого аквариума, вмонтированного прямо в стену, и проход в другую комнату.
Девушка несмело прошла и заглянула во второе помещение: просторная, овальная кровать, два кресла у иллюминатора поменьше, чем первый, длинные светящиеся цилиндрики по стене, зеркало. У входа, справа, плоская панель с маленьким экраном и сенсорными кнопками, сверху еще один, прямоугольный, с зеленой цифрой 16, со стороны так называемой гостиной и 17. 58. со стороны спальни.
–– Что это? –– спросила Алена.
–– Часы, –– Рэй развалился в кресле, насмешливо разглядывая девушку.
–– Э-э-э, с той стороны, а с этой?
–– Таймер.
–– И что он отчитывает?
–– Время, оставшееся до посадки.
––16 дней?
Лоан кивнул, губы изгибала довольная улыбка, его переполняли самые положительные эмоции, а мысль, что эта длинноволосая кьяро теперь его жена, была еще не привычна и неосознанна до конца, но весьма и весьма привлекательна. Он абсолютно не сожалел о содеянном, наоборот, был в восторге. Конечно, чтоб обладать девушкой, необязательно было заключать союз, она и так принадлежала ему, но здесь. Дома Иллан, мог забрать ее по праву старшинства и под предлогом долга, что и случилось бы, учитывая сладострастие брата и его слабость к красивым тэн, с обильным и плохо защищенным и-цы. Отец же, взамен, наверняка бы, навязал Рэю выгодную невесту. Выгодную им, не ему, и женил в интересах династии…лет через десять, чтоб не омрачать правление Иллана претензиями младшего сейти. А, может, запретили бы жениться вообще.