Страница:
Алена покружила по комнате, рассматривая интерьер, и уселась напротив кэн, на сверкающий, шелковистый мех в кресле.
–– Настоящий? –– спросила она, довольная и счастливая, поглаживая мех.
–– Голубой лауг, –– рассмеялся Рэй: ’Твой родич, милая.’
–– Класс! Мне нравится, –– с царственным видом кивнула девушка и, стащив с головы обруч, повертела в руках и посмотрела на парня. –– Это очень дорогая штука?
–– Есть и дороже.
–– Может быть. Я в другом смысле. Это ведь теперь мое, так?
–– Да.
–– Значит, я могу сделать с ним, что захочу?
–– И что ты желаешь с ним сделать? –– подозрительно прищурился кэн.
–– Продать. Чтоб на обратную дорогу хватило. В смысле, денег.
–– А-а. Не хватит.
–– И много не хватит? –– посерьезнела девушка.
–– Много. Очень.
Алена приуныв, брякнула обруч на столешницу и нахмурилась, соображая: как же ей теперь выбраться?
–– А можно как-то заработать?
Рэй заулыбался и, склонив голову, насмешливо уставился на нее, поглаживая пальцем свои губы. Намек был слишком прозрачен и, щеки девушки запылали. Алена занервничала, осуждающе глянула на парня и, поправила простынь на груди:
–– Я не такой способ имела в виду.
–– Чем этот плох? –– выгнул бровь кэн.
–– Я больше не рабыня и не собираюсь терпеть твои намеки и сальные шуточки!–– обозлилась девушка. –– И вообще, что это ты тут расселся, как у себя дома? Иди-ка ты к себе, я здесь и без тебя как-нибудь разберусь.
–– Это и есть твоя благодарность? Я тебя отпустил, потерял, знаешь ли, немалую сумму, а ты гонишь. Ох, и воспитание, –– качнул головой Рэй. –– Я думал, мы вместе поужинаем. Отметим твое …освобождение.
Девушка смутилась и занервничала еще больше. Тон парня ей не нравился, насмехался тот, не скрывая. Алена мысленно прикинула местоположение ванны, чтоб переодеться, от греха. Мало ли, что у этого озабоченного на уме?
–– А где здесь ванная?
–– Зачем тебе?
–– Догадайся! Одеться хочу…, чтоб поужинать в приличиствующем случаю виде.
–– Не думаю, что это хорошая мысль. Раны еще не все закрылись, подожди до завтра.
–– Ну, вот завтра тогда и приходи, поужинаем.
–– Ужинать мы будем и сегодня, и завтра, –– парень взял со столика продолговатый предмет, сильно смахивающий на пульт ДУ, и нажал кнопочку. Под стенным экраном открылась панель, и к ним, по воздуху, подплыл поднос с крышкой. Алена вздохнула, смиряясь, только спросила:
–– Слушай, а как это у вас все предметы в воздухе висят?
–– Физика, милая, –– ответил кэн, расставляя на столе миниатюрные тарелочки с ароматными яствами.
––Да? Вот новость-то! Мы тоже физику изучаем, но у нас в воздухе ничего не висит.
Рэй фыркнул:
–– Однозарядные предметы отталкивают друг друга, ты в курсе? Так вот на этом все и основано. А чтоб к потолку не взлетали, верх имеет один заряд с потолком, а низ с полом. Рассчитывается масса тел, устанавливается соответствующее давление…Это, если в трех словах. Элементарно.
––..Ватсон!
–– Что?
–– Так. Поняла я, что ничего не пойму, поэтому и пытаться не буду.
Рэй качнул головой то ли насмешливо, то ли укоризненно и развел руками:
–– Тогда приступим к трапезе?
Алена оглядела стол: янтарные шарики, похожие на икру, студнеобразная масса двух цветов, хлебцы, горка лохматых, зеленых ягод, размером с виноградину каждая, фиолетовые ворсистые ‘яблоки’, длинные сморщенные палочки коричневого цвета, похожие на сушеные бананы, рулет с розовой мясистой серединой и темной корочкой. Обильный эрзац. И все же намного лучше, чем всегда. Она решительно принялась за ужин, кушать хотелось очень, а эмоции да разговоры могут и подождать.
Рэй исподлобья смотрел, с каким аппетитом она ест все подряд, и несколько растерялся. Алена, не обращая на него внимания, опустошила мисочки и принялась с завидной скоростью щипать ’виноград’. Парень усмехнулся и пододвинул ей свою тарелку:
–– Я еще не прикасался. Прошу.
–– Спасибо, –– кивнула Ворковская и, поколебавшись немного, съела и его порцию.
–– Фэй? –– махнул Рэй в сторону высоких стаканов. Девушка скорчила зверскую рожицу:
–– Увольте от вашего пойла, мессир, я как-нибудь фруктами обойдусь, –– и взяла ‘яблоко’. –– Так, значит до посадки 16 дней?
Лоан сложил ладони лодочкой на груди, упираясь локтями в подлокотники, и лениво кивнув, склонил голову, наблюдая за девушкой.
–– И сколько мы, в общей сложности, провели в полете?
–– Чуть больше двух месяцев.
–– 60 дней?
–– Примерно.
–– Два месяца.
–– Больше. В нашем месяце 28 дней, в сутках 28 часов, а в году 14 месяцев.
–– Забавное времяисчисление, ну да, это ваше дело, –– Алена сыто улыбнулась. –– Вот и поужинали. Теперь, как говорится, пора бы вам, монсеньер, и честь знать. Устала я, знаешь ли, поспать хочу, так что извини, аудиенция подошла к концу. Благодарствуйте за все и …идите к себе.
–– А я у себя, –– прищурился кэн, в упор глядя на девушку. Та воззрилась на него с непониманием, посверлила подозрительным взглядом и нахмурилась:
–– Шуточки у вас, однако.
–– Я абсолютно серьезен.
Алена замерла, насторожившись, в груди нехорошо заныло в предчувствии продолжения сексуально-насильственной эпопеи.
–– Тогда зачем ты привел меня сюда?
–– Ты хочешь вернуться к себе? –– насмешливо выгнул бровь кэн. –– Увы, это уже невозможно, она занята другими тэн. Конечно, ты можешь жить в коридоре,…в простыне, если мое общество так претит твоей психике.
Алена была готова расплакаться: как он смеет так себя вести? Что за глупые шутки?
–– Послушай, я не желаю учавствовать в твоем юмористическом шоу. Мне не смешно! Я не желаю находиться с тобой в одной каюте! Не желаю тебя знать! Найди себе другое место, в конце концов, тебе проще это сделать, чем мне! И будь так любезен, перестань надо мной изгаляться, я не подопытный кролик и уже не рабыня!
Она вдруг смолкла, заметив иронию в глазах кэн, и похолодела: неужели над ней посмеялись, устроили целое представление, заставили поверить, что ее отпускают на волю?! Идиотка! Неужели она попалась, как последний лох, на старую, как мир аферу?
Когда-то, во времена окончания ‘веселого’ застоя и начала ‘феерической’ перестройки, замученные, неустроенные женщины совдепии рванули на Запад в поисках лучшей жизни и спешно создавали семьи с иноземными мужчинами капиталистической ориентации. О брачном контракте в те времена бесшабашные и доверчивые gerl sovietiko не имели и малейшего представления, а язык знали в скорбных пределах школьной программы и потому попадались, как карпята на электроудочку, подписывая документы, не вникая в их суть. Дезориентированные, с нулевыми знаниями законов, они с готовностью глотали наживку. Когда же осознавали, что, по сути, являются не женами, а бесплатными домохозяйками, и пытались что-то изменить, оказывалось, что они не имеют никаких прав ни на что, даже на собственных детей. Им указывали на подпись в брачном контракте и махали ручкой: ’Ариведерчи, сеньорита!’ Уж не подобие ли такой истории произошла и с Ворковской?
–– Я… по-прежнему рабыня? –– напрямую спросила Алена, вглядываясь в лицо мужчины.
––Нет, –– серьезно ответил тот, но взгляд девушку не успокоил. Было в нем что-то настораживающее, загадочное. Впрочем, для него подобный взгляд, что визитная карточка, crazy он везде –– crazy, что на Земле, что на Флэте.
–– Что в том документе? Почему мне его не отдали?
‘Не поздновато ли ты озаботилась, милая? Халатная наивность и не посвященность в элементарные вещи, вкупе с доверчивостью…интересно, как бы она выжила без меня?’
–– Это твое официальное освобождение. Тебе зачитать? –– Рэй лениво поднялся, подошел к стенной панели, вытащил из нее точь в точь такую же папку, как была у Вэрэна, и с ироничным пафосом зачитал:
’Я, Алена, жительница планеты Земля, при свидетелях, по собственной воле и с глубоким почтением вверяю свою собственность в руки Рэйсли Лоан, которого отныне и до скончания лет обязуюсь почитать своим мужем и господином. Клянусь везде и во всем подчиняться его воле и его желаниям, быть ему верной и послушной спутницей. Отрекаюсь от прошлой жизни и препоручаю свое будущее в руки моего господина, отдаю под его ответственность и в полное пользование свое духовное, энергетическое и физическое имущество, включая любое приобретенное впоследствии. В знак безграничного доверия, искренности и незыблемости своего решения принимаю имя его предков и даю разрешение на безотчетное использование моей собственности на его усмотрение. Отныне: Алена Лоан’
…по –– флэтонски.
Девушка, конечно же, ничего не поняла, а услышанные слова - Алена и Лоан, не успокоили. Вставить их можно было куда угодно и в любом качестве.
–– И что я должна понять? –– недовольно взглянула на парня Ворковская.
–– Не знаю. Ты просила –– я прочитал, а что документ составлен на флэтонском, может удивить только тебя. Согласись, было бы очень странно, если б он был оглашен на русском, да еще и на чисто молодежном сленге?
–– А почему бы тебе его не перевести?
––Ты не просила.
––Да?...А… Почему документ у тебя? –– Алена чуяла подвох и никак не могла его отыскать, понять, где он спрятан.
–– Возьми, –– Рэй с невозмутимым видом положил папку на стол и подвинул девушке. Та схватила ее, попыталась разобрать хоть слово в нагромождении знаков, закорючек и прочей абракадабры, напрягая мозговой потенциал, но то ли он не был силен в разгадках ребусов, то ли его не было вообще, ни одно слово разобрать она так и не смогла.
–– Не мучай себя, поспи. Отдохнешь, глядишь, что-то и прояснится, –– заметил парень, отсалютовав ей стаканом фэй.
–– А ты рядом пристроишься? Нет уж, избавь меня от своего общества! Я не верю тебе, и ты мне категорически противен!
–– Ой, ли? –– прищурился кэн, и Алену бросило в жар. Она так и не научилась выдерживать его откровенные взгляды, достойно парировать уколы и насмешки. Он просто обезоруживал ее своей наглостью и самоуверенностью.
–– Ты… ты больше не тронешь меня! –– прошипела она.
Лоан согласно развел руками, кивнул и улыбнулся со свойственным ему очарованием, как голодная акула после сытного ужина.
–– Я предупредила - сунешься, убью! –– ткнула в него пальцем Алена, грозно сдвинув брови и встав, ушла в спальню. Рэй проводил ее ехидным взглядом и включил экран.
Девушка укуталась одеялом и, кипя от сонма самых противоречивых чувств: от ненависти до плотского желания, зорко следила за кэн и пыталась разложить произошедшее за день на составные, чтоб выявить каверзу, но звуки музыки, доносящиеся из комнаты напротив, сбивали с мысли и дурманили. Глаза стали постепенно слипаться. В итоге она заснула.
Г Л А В А 17
Пробуждение было ужасным. Ее мутило, и она, еще не проснувшись до конца, рванула в ванную комнату, путаясь в простыне и зажимая рот рукой. Когда желудок немного успокоился, и Алена окончательно проснулась, она заметила, что в проеме, прислонившись плечом к стене, стоит Лоан и, застегивая браслет на запястье, смотрит на нее в упор, причем, весьма подозрительно.
–– Ну, что уставился? Приятно? На бис повторить?
–– Тебя постоянно тошнит в последние время, –– спокойно заметил он.
–– Я заметила! –– девушка бросила на него неприязненный взгляд и включила холодную воду, желая умыться и избавиться от последствий желудочного бунта.
–– Я тоже.
–– И что? У вас отвратительная кухня, я себе желудок испортила, –– девушка посмотрела на себя в зеркало: ’Боже! На кого я похожа? Чучело!’ –– Это все ты со своим фэй! Пресное - острое, пресное, острое… мне теперь до конца жизни на таблетки работать и есть кашку через трубочку! Тоже мне, высокоразвитая цивилизация! А питание, как …тьфу!
Рэй посверлил ее взглядом и парировал:
–– Желудок можно испортить только вашей пищей. Как насчет горячего и свежего? Наш рацион намного отличается от столов тэн. Можем пойти в…–– ‘как же у них это называется?’- поморщился парень, припоминая –– кафе?... пищеблок?
Алена воззрилась на него с надеждой: самое странное, что аппетит у нее в последнее время стал зверским, и есть хотелось не то, что ежечасно, но порой и ежеминутно, несмотря на удручающую тошноту.
–– А меня пустят?
Лоан закатил глаза и, развернувшись, вышел, бросив через плечо:
–– Одевайся!
Девушке дважды повторять не надо было. Она быстренько залезла в шкаф, выудила брюки, кофту, увы, с глубоким вырезом и без рукавов, носки, и через пару минут уже шагала рядом с кэн по коридору.
–– Рэй, а там постоянное меню или можно на заказ?
–– На заказ.
–– Здорово! А можно, что угодно?
Парень покосился на нее в недоумении:
–– Алена, что ты хочешь?
–– Кашу! Манную! С майонезом!
–– Что это? –– поморщился кэн, с любопытством посмотрев на девушку.
–– Элементарно: манка, молоко, сахар соль, масло.
–– Не уверен. Не знаю, что такое манка и не думаю, что Фэлгорф в курсе.
–– У-у-у, какие вы дремучие! –– разочарованно протянула девушка. –– Ерунду всякую жуете, а что такое манка и майонез не знаете. Ладно, тогда я возьму курочку – гриль, селедочку, килограмм соленых огурцов и салатик, …по фигу какой, хоть оливье, хоть ‘мимоза’!
Лоан озадаченно покосился на нее:
–– Странные у вас вкусы, девушка, я бы сказал, извращенные. Правда, большую половину из перечисленного я не пробовал, но с ‘гриль’ и селедка, знаком и обновить впечатления не спешу.
Тут из-за поворота вылетел флэтонец и буквально сшиб девушку с ног. Она врезалась в стену и вскрикнула. Бровь обожгло, и тонкая струйка крови ринулась из ранки. Еще секунда, и парень оказался на полу, сбитый с ног Лоан. В следующее мгновение крепкие руки кэн уже прижимали несчастного к стене рядом с девушкой. Рэйсли, пальцем обтерев кровь с его губ, мазнул им по губам землянки.
–– Сумасшедший! –– передернуло растерявшуюся Алену, и она поспешно начала отплевываться, пытаясь избавиться от чужой крови, но Рэй не дал. Вновь провел по губам парня и, кивнув ему: убирайся, сунул окровавленный палец в рот девушки, вдавив ее в стену всем телом, впился ей в губы, проталкивая внутрь чужую кровь и заставляя ее проглотить.
Ворковская замычала, забилась, передергиваясь от брезгливости и омерзения, но Лоан, был неумолим.
Парень давно испарился, его кровь благополучно прошла в желудок, а кэн все терзал рот девушки. Алена уже не сопротивлялась: в голове шумело, перед глазами плыли вертикальные зрачки, тело стало невесомым и непослушным. Наконец, Рэй отпустил ее губы и прижал к себе. Она уткнулась лбом ему в плечо и закрыла глаза. Минута, другая - слабость начала исчезать, мир обрел привычные очертания, и на Алену нахлынул праведный гнев:
–– Извращенец! Каннибал! –– зашипела она, отталкивая парня. –– Никуда я с тобой не пойду! Все! Накормил! Досыта! Спасибо! Если тебе чужая кровь по-кайфу - ты ее и пей!
–– Мне нужно было его убить? Тебя бы это больше устроило? –– спокойно спросил кэн, поглядывая на девушку сверху вниз.
–– Ты беспросветный, законченный псих! За что его убивать?! Совсем спятил?! И это называется –– отсутствие насилия и садизма?
–– Алена, он нанес тебе рану. У нас кровь смывается только кровью. Если б ты не приняла ее, мне пришлось бы его убить.
–– Да он же не специально!!
–– Это не имеет значения, ты дар Модраш, и твоя кровь священна, –– Лоан с самым невозмутимым видом сообщал ей эту чушь и тащил по коридору.
––Да кто такой ваш Модраш и кому он, интересно, меня подарил?
–– Модраш, самый могущественный и грозный бог. Я его крестник, а это обязывает. У нас своя вера, свои традиции. Ты под моей защитой, а значит под защитой бога. Со временем ты все поймешь. Наше вероисповедание отличается от вашего, но оно не хуже.
К религии Алена относилась сдержанно, если не сказать - прохладно, однако с уважением и некоторой опаской. Братья Иеговы, в свое время, замучили весь подъезд, наставляя на путь истинный, и ломились к Алене чуть ли не каждый день. С тех пор она старалась избегать тесного общения с представителями сект и прочих направлений.
–– Я не имею ничего против вашего бога, но зачем так? Это же варварство!
–– Алена ты кто по вероисповеданию?
–– Христианка.
–– И какие традиции у христианства? Обряды? В чем суть этого течения?
–– Ну,… соблюдать посты, молиться, ни убий там …
–– Шикарно, –– усмехнулся парень. –– Тебе не кажется это варварством?
–– Нет.
–– Правильно. Потому что ты воспитана в этой вере. А я – в другой. То, что дико для тебя, естественно для меня, и наоборот. Но это не значит, что твоя вера лучше или моя.
–– Я абсолютно не в претензии, но…согласись, заставлять пить кровь?!
–– Кровь сильнее любой другой субстанции, в ней сконцентрированы жизненные силы и, принимая ее, ты фиктивно компенсируешь нанесенный урон. Все естественно. И не надо утрировать и преувеличивать - пить кровь я тебя не заставлял.
–– Да? А что ты тогда делал?
Ответа Алена не получила. Рэй втащил ее в просторное помещение с множеством восьмиугольных столиков и сменным голографическим изображением во всю стену.
Народа было немного, но девушке, отвыкшей от людского общества, показалось, что целая демонстрация, к тому же на нее смотрели и чуть ли не тыкали пальцем, а это нервировало и смущало. Она поспешно уселась за свободный столик и старалась не смотреть по сторонам, пока Рэй размахивал ладонью, приветствуя товарищей: ‘Все-таки быстро они меня ‘построили’ со своими рабовладельчеством и варварскими методами воздействия!’
Флэтонцы загудели, шум нарастал, и девушка, с любопытством начала осторожно посматривать вокруг. Мужчины окружили кэн, что-то говорили ему, чуть не хлопая по плечу. Кто-то улыбался, кто был серьезен, кто качал головой, но все с почтением и даже благоговением обращались к Лоан, а тот, как всегда, был невозмутимо холоден и спокоен, как удав. ‘Интересно, что они раскаркались? Обсуждают мое освобождение?‘- подумала Алена, уловив пару заинтересованных взглядов, брошенных на нее.
–– Все же вы не люди или весьма странные люди, –– заметила она, когда Рэй соизволил вспомнить о ней и сел за столик.
–– Так люди или нет? –– посверлил ее взглядом парень и, вглядываясь в край столешницы, отбарабанил по ней пальцами. –– Спешу огорчить, манной каши нет, как и всего остального из ваших любимых блюд.
–– А мне уже все равно, закажи что хочешь, –– махнула рукой Алена, косясь на флэтонцев. Те осматривали ее, что-то гортанно бросали кэн, кланялись ему, то, прикладывая ладонь с сомкнутыми пальцами к груди, то просто взмахивая, и выходили. Минут за пять столовая потеряла большую часть посетителей.
–– Кто ты такой? –– с подозрением уставилась на Рэя Ворковская, озадаченная поведением мужчин.
–– Флэтонец.
К столику подплыло два подноса с пищей.
Алена посмотрела на дымящиеся гарниры, странное приспособление: две чайные ложечки для кукол Барби, прикрученные друг к другу, на манер ножниц, и совсем растерялась.
Рэй начал есть, поглядывая на девушку, а та смотрела, как он это делает, пытаясь понять систему работы ложкой, и, наконец, тоже приступила к трапезе. Минут пять прошло в молчании.
––И все-таки, кто ты такой? На кэн ты не тянешь. Сержант, которому кланяются…это что-то слишком уж ‘чудесатое’.
Парень молчал, только посмотрел на нее, как обычно –– не поймешь как.
–– ‘Монна Лиза Дель Джоконда’! –– фыркнула Алена. –– У тебя отец не китаец, у тебя отец - сфинкс.
И добавила мысленно - ‘А мамаша- гарпия!’ Парень молчал, только предостерегающе прищурился.
–– Стоп, я поняла! Ты ящер, идолопоклонник, воспитанный в стиле каннибализма, дикий и…
–– Алена, я такой же ‘ящер’, как и ты, но более разумный и вменяемый. Я просил тебя много раз следить за речью, я просил не по-русски?
–– Все, гран-пардон и пять расшаркиваний за досадную эпентезу! –– развела руками девушка.
–– Сублиматический перформанс, –– спокойно кинул парень, орудуя своей ложечкой.
–– Что?
–– Так. Будем кушать или развивать данную тему?
–– Развивать. Я хочу знать, с кем меня свела судьба. Скоро ты испаришься из моей жизни, вот мне и не терпется понять вашу личность, мессир.
Рэйсли насмешливо глянул на нее и отложил прибор:
–– Хочешь знать, что я из себя представляю? По пунктам?
–– Списком, пожалуйста!
–– Хорошо. Я самодостаточная и весьма перспективная личность с высоким интеллектом, огромным физическим и духовным потенциалом. Я лабилен, вменяем, уравновешен, внимателен, ответственен, энергичен, смел, бесстрашен, дальновиден, терпелив и бесстрастен, решителен, обладаю устойчивой психикой и рациональным складом мышления. Также надежен и верен, имею разносторонние интересы и знания.
–– Ага? –– скорчила ехидную рожицу девушка: ’ Я бы еще добавила: грубиян, хам, садист, психопат, дикарь, сластолюбец; невменяем, властен, вспыльчив, агрессивен, бестактен, бессердечен, лицемерен и самолюбив. Перечислять можно до бесконечности’. –– Не человек, а брильянтовый набор для новобрачной, мечта любой домохозяйки. А отрицательных качеств мы не имеем? Их в момент закладки ДНК стерилизовали, ага?
–– Отчего? Я человек и имею отрицательные качества, как любой другой. Правда, у меня их немного и я не могу отнести их к разделу именно отрицательных качеств, скорее, к досадным нюансам характера.
–– Кто бы сомневался? А можно конкретней?
–– Я гипертрофированный собственник, Алена, и властолюбец.
–– И все?
Парень подумал и развел руками:
–– Да.
–– ‘Идеал’! Вам бы белый катафалк…, пардон - кадиллак и в Голливуд, супергероев играть! –– желчно заметила девушка. –– Что ж, ты такой весь положительный и умный, в язычество веришь?
–– Одно другому не мешает. Видишь ли, тут не имеет значения, во что веришь, важны цель и итог. Религия…Боги –– это эгрегоры, которые накапливают резерв огромной энергии, чтоб вернуть сторицей нуждающимся. Это, по сути, банковская система. Чтоб банк выжил и поднялся, ему нужны вкладчики. Так же и здесь: чем больше вкладываешь, тем больше получаешь, а с тобой и твой бог. Кровь намного ускоряет данный процесс и поддерживает эгрэгор тысячелетиями, даже после того, как богов забывают. И потом, –– Рэй прищурился. –– С теми богами, что стоят на крови, не пошутишь, как с вашим Христом.
–– В смысле? –– нахмурилась Алена.
–– В прямом. Ваш Христос милосерден. Он человеколюбец, страдал за вас, а вы его предаете,…чтоб он снова вас простил, а вы снова предали. И так до бесконечности. Вы не чтите его заповеди и можете легко нарушить определенные каноны этой веры, потом покаяться, и вы чисты и безгрешны. Человек так устроен: просит любви, пользуется и предает. Кто его любит, того он бьет. А теперь давай посмотрим на …Кали. Индийская богиня, которой приносят жертвы. И человеческие тоже. Ее не предадут. Побоятся. Потому, что она прощать не умеет, а вот наказывает за каждую оплошность. Там еретиков нет. Даже, если ты верен Будде, Кали ты оскорбить и потревожить не посмеешь. И никто, заметь, из ее сподвижников даже мысли не допустит богохульствовать на эту тему или нарушить ее волю. Страх у вас рождает уважение.
–– А у вас нет?
–– Мы не знаем страха. Мы стремимся к цели. И если проще ее достигнуть, идя через кьет, значит, так тому и быть.
–– Цель оправдывает средства? Так? Интересно, какая цель у тебя? Ради чего ты готов лизать кровь?
–– Я уже все получил.
–– Можно узнать поконкретней : что? Пиитет?
–– Я получил тебя.
Алена непонимающе уставилась на него: ее начал раздражать разговор, как и невозмутимость кэн.
–– Хочу заметить, что через 15 дней, к моей несказанной радости, мы друг друга больше не увидим. Вопрос: стоило ли пить кровь, чтоб трахнуть в полете земную девчонку?!
Рэйсли рассмеялся.
–– До чего же ты наивна, –– качнул он головой и поддался к ней, навалившись локтями на столешницу. –– Я не пил кровь и пить не собираюсь.
–– Тогда, что же ты делал? Смотрел, как пьют другие?
–– Мы не пьем кровь.
–– Но ты же… твой Модраш стоит на крови? Значит, вы приносите жертвы? –– дошло до Алены, и она похолодела, всматриваясь в симпатичное лицо кэн.
–– Да, –– с абсолютным спокойствием заявил он.
–– И много? –– осторожно спросила она, еще на что-то надеясь. Тот просто пожал плечами.
–– Это сколько? Тысяча? Миллион? Два? –– ей вспомнился разговор с Элланом, и к горлу подступила тошнота. –– Боже мой! Ты …приносил жертвы, убивал! Ты убийца!
Рэй со скучающим видом смотрел на нее и словно не слышал обвинений:
–– Ты покушала? Пойдем?
–– Да, сыта! –– поднялась Алена, и наклонилась к нему, прищурившись со значением. –– А ты?
–– Тоже, –– поднялся парень, словно и не заметил подтекста. Этого она понять не могла и не хотела и, выставив палец, категорически заявила, глядя на него, как на нациста, жертвУ
Бабьего Яра:
–– Больше никогда не подходи ко мне, даже близко, понял?!!
–– Настоящий? –– спросила она, довольная и счастливая, поглаживая мех.
–– Голубой лауг, –– рассмеялся Рэй: ’Твой родич, милая.’
–– Класс! Мне нравится, –– с царственным видом кивнула девушка и, стащив с головы обруч, повертела в руках и посмотрела на парня. –– Это очень дорогая штука?
–– Есть и дороже.
–– Может быть. Я в другом смысле. Это ведь теперь мое, так?
–– Да.
–– Значит, я могу сделать с ним, что захочу?
–– И что ты желаешь с ним сделать? –– подозрительно прищурился кэн.
–– Продать. Чтоб на обратную дорогу хватило. В смысле, денег.
–– А-а. Не хватит.
–– И много не хватит? –– посерьезнела девушка.
–– Много. Очень.
Алена приуныв, брякнула обруч на столешницу и нахмурилась, соображая: как же ей теперь выбраться?
–– А можно как-то заработать?
Рэй заулыбался и, склонив голову, насмешливо уставился на нее, поглаживая пальцем свои губы. Намек был слишком прозрачен и, щеки девушки запылали. Алена занервничала, осуждающе глянула на парня и, поправила простынь на груди:
–– Я не такой способ имела в виду.
–– Чем этот плох? –– выгнул бровь кэн.
–– Я больше не рабыня и не собираюсь терпеть твои намеки и сальные шуточки!–– обозлилась девушка. –– И вообще, что это ты тут расселся, как у себя дома? Иди-ка ты к себе, я здесь и без тебя как-нибудь разберусь.
–– Это и есть твоя благодарность? Я тебя отпустил, потерял, знаешь ли, немалую сумму, а ты гонишь. Ох, и воспитание, –– качнул головой Рэй. –– Я думал, мы вместе поужинаем. Отметим твое …освобождение.
Девушка смутилась и занервничала еще больше. Тон парня ей не нравился, насмехался тот, не скрывая. Алена мысленно прикинула местоположение ванны, чтоб переодеться, от греха. Мало ли, что у этого озабоченного на уме?
–– А где здесь ванная?
–– Зачем тебе?
–– Догадайся! Одеться хочу…, чтоб поужинать в приличиствующем случаю виде.
–– Не думаю, что это хорошая мысль. Раны еще не все закрылись, подожди до завтра.
–– Ну, вот завтра тогда и приходи, поужинаем.
–– Ужинать мы будем и сегодня, и завтра, –– парень взял со столика продолговатый предмет, сильно смахивающий на пульт ДУ, и нажал кнопочку. Под стенным экраном открылась панель, и к ним, по воздуху, подплыл поднос с крышкой. Алена вздохнула, смиряясь, только спросила:
–– Слушай, а как это у вас все предметы в воздухе висят?
–– Физика, милая, –– ответил кэн, расставляя на столе миниатюрные тарелочки с ароматными яствами.
––Да? Вот новость-то! Мы тоже физику изучаем, но у нас в воздухе ничего не висит.
Рэй фыркнул:
–– Однозарядные предметы отталкивают друг друга, ты в курсе? Так вот на этом все и основано. А чтоб к потолку не взлетали, верх имеет один заряд с потолком, а низ с полом. Рассчитывается масса тел, устанавливается соответствующее давление…Это, если в трех словах. Элементарно.
––..Ватсон!
–– Что?
–– Так. Поняла я, что ничего не пойму, поэтому и пытаться не буду.
Рэй качнул головой то ли насмешливо, то ли укоризненно и развел руками:
–– Тогда приступим к трапезе?
Алена оглядела стол: янтарные шарики, похожие на икру, студнеобразная масса двух цветов, хлебцы, горка лохматых, зеленых ягод, размером с виноградину каждая, фиолетовые ворсистые ‘яблоки’, длинные сморщенные палочки коричневого цвета, похожие на сушеные бананы, рулет с розовой мясистой серединой и темной корочкой. Обильный эрзац. И все же намного лучше, чем всегда. Она решительно принялась за ужин, кушать хотелось очень, а эмоции да разговоры могут и подождать.
Рэй исподлобья смотрел, с каким аппетитом она ест все подряд, и несколько растерялся. Алена, не обращая на него внимания, опустошила мисочки и принялась с завидной скоростью щипать ’виноград’. Парень усмехнулся и пододвинул ей свою тарелку:
–– Я еще не прикасался. Прошу.
–– Спасибо, –– кивнула Ворковская и, поколебавшись немного, съела и его порцию.
–– Фэй? –– махнул Рэй в сторону высоких стаканов. Девушка скорчила зверскую рожицу:
–– Увольте от вашего пойла, мессир, я как-нибудь фруктами обойдусь, –– и взяла ‘яблоко’. –– Так, значит до посадки 16 дней?
Лоан сложил ладони лодочкой на груди, упираясь локтями в подлокотники, и лениво кивнув, склонил голову, наблюдая за девушкой.
–– И сколько мы, в общей сложности, провели в полете?
–– Чуть больше двух месяцев.
–– 60 дней?
–– Примерно.
–– Два месяца.
–– Больше. В нашем месяце 28 дней, в сутках 28 часов, а в году 14 месяцев.
–– Забавное времяисчисление, ну да, это ваше дело, –– Алена сыто улыбнулась. –– Вот и поужинали. Теперь, как говорится, пора бы вам, монсеньер, и честь знать. Устала я, знаешь ли, поспать хочу, так что извини, аудиенция подошла к концу. Благодарствуйте за все и …идите к себе.
–– А я у себя, –– прищурился кэн, в упор глядя на девушку. Та воззрилась на него с непониманием, посверлила подозрительным взглядом и нахмурилась:
–– Шуточки у вас, однако.
–– Я абсолютно серьезен.
Алена замерла, насторожившись, в груди нехорошо заныло в предчувствии продолжения сексуально-насильственной эпопеи.
–– Тогда зачем ты привел меня сюда?
–– Ты хочешь вернуться к себе? –– насмешливо выгнул бровь кэн. –– Увы, это уже невозможно, она занята другими тэн. Конечно, ты можешь жить в коридоре,…в простыне, если мое общество так претит твоей психике.
Алена была готова расплакаться: как он смеет так себя вести? Что за глупые шутки?
–– Послушай, я не желаю учавствовать в твоем юмористическом шоу. Мне не смешно! Я не желаю находиться с тобой в одной каюте! Не желаю тебя знать! Найди себе другое место, в конце концов, тебе проще это сделать, чем мне! И будь так любезен, перестань надо мной изгаляться, я не подопытный кролик и уже не рабыня!
Она вдруг смолкла, заметив иронию в глазах кэн, и похолодела: неужели над ней посмеялись, устроили целое представление, заставили поверить, что ее отпускают на волю?! Идиотка! Неужели она попалась, как последний лох, на старую, как мир аферу?
Когда-то, во времена окончания ‘веселого’ застоя и начала ‘феерической’ перестройки, замученные, неустроенные женщины совдепии рванули на Запад в поисках лучшей жизни и спешно создавали семьи с иноземными мужчинами капиталистической ориентации. О брачном контракте в те времена бесшабашные и доверчивые gerl sovietiko не имели и малейшего представления, а язык знали в скорбных пределах школьной программы и потому попадались, как карпята на электроудочку, подписывая документы, не вникая в их суть. Дезориентированные, с нулевыми знаниями законов, они с готовностью глотали наживку. Когда же осознавали, что, по сути, являются не женами, а бесплатными домохозяйками, и пытались что-то изменить, оказывалось, что они не имеют никаких прав ни на что, даже на собственных детей. Им указывали на подпись в брачном контракте и махали ручкой: ’Ариведерчи, сеньорита!’ Уж не подобие ли такой истории произошла и с Ворковской?
–– Я… по-прежнему рабыня? –– напрямую спросила Алена, вглядываясь в лицо мужчины.
––Нет, –– серьезно ответил тот, но взгляд девушку не успокоил. Было в нем что-то настораживающее, загадочное. Впрочем, для него подобный взгляд, что визитная карточка, crazy он везде –– crazy, что на Земле, что на Флэте.
–– Что в том документе? Почему мне его не отдали?
‘Не поздновато ли ты озаботилась, милая? Халатная наивность и не посвященность в элементарные вещи, вкупе с доверчивостью…интересно, как бы она выжила без меня?’
–– Это твое официальное освобождение. Тебе зачитать? –– Рэй лениво поднялся, подошел к стенной панели, вытащил из нее точь в точь такую же папку, как была у Вэрэна, и с ироничным пафосом зачитал:
’Я, Алена, жительница планеты Земля, при свидетелях, по собственной воле и с глубоким почтением вверяю свою собственность в руки Рэйсли Лоан, которого отныне и до скончания лет обязуюсь почитать своим мужем и господином. Клянусь везде и во всем подчиняться его воле и его желаниям, быть ему верной и послушной спутницей. Отрекаюсь от прошлой жизни и препоручаю свое будущее в руки моего господина, отдаю под его ответственность и в полное пользование свое духовное, энергетическое и физическое имущество, включая любое приобретенное впоследствии. В знак безграничного доверия, искренности и незыблемости своего решения принимаю имя его предков и даю разрешение на безотчетное использование моей собственности на его усмотрение. Отныне: Алена Лоан’
…по –– флэтонски.
Девушка, конечно же, ничего не поняла, а услышанные слова - Алена и Лоан, не успокоили. Вставить их можно было куда угодно и в любом качестве.
–– И что я должна понять? –– недовольно взглянула на парня Ворковская.
–– Не знаю. Ты просила –– я прочитал, а что документ составлен на флэтонском, может удивить только тебя. Согласись, было бы очень странно, если б он был оглашен на русском, да еще и на чисто молодежном сленге?
–– А почему бы тебе его не перевести?
––Ты не просила.
––Да?...А… Почему документ у тебя? –– Алена чуяла подвох и никак не могла его отыскать, понять, где он спрятан.
–– Возьми, –– Рэй с невозмутимым видом положил папку на стол и подвинул девушке. Та схватила ее, попыталась разобрать хоть слово в нагромождении знаков, закорючек и прочей абракадабры, напрягая мозговой потенциал, но то ли он не был силен в разгадках ребусов, то ли его не было вообще, ни одно слово разобрать она так и не смогла.
–– Не мучай себя, поспи. Отдохнешь, глядишь, что-то и прояснится, –– заметил парень, отсалютовав ей стаканом фэй.
–– А ты рядом пристроишься? Нет уж, избавь меня от своего общества! Я не верю тебе, и ты мне категорически противен!
–– Ой, ли? –– прищурился кэн, и Алену бросило в жар. Она так и не научилась выдерживать его откровенные взгляды, достойно парировать уколы и насмешки. Он просто обезоруживал ее своей наглостью и самоуверенностью.
–– Ты… ты больше не тронешь меня! –– прошипела она.
Лоан согласно развел руками, кивнул и улыбнулся со свойственным ему очарованием, как голодная акула после сытного ужина.
–– Я предупредила - сунешься, убью! –– ткнула в него пальцем Алена, грозно сдвинув брови и встав, ушла в спальню. Рэй проводил ее ехидным взглядом и включил экран.
Девушка укуталась одеялом и, кипя от сонма самых противоречивых чувств: от ненависти до плотского желания, зорко следила за кэн и пыталась разложить произошедшее за день на составные, чтоб выявить каверзу, но звуки музыки, доносящиеся из комнаты напротив, сбивали с мысли и дурманили. Глаза стали постепенно слипаться. В итоге она заснула.
Г Л А В А 17
Пробуждение было ужасным. Ее мутило, и она, еще не проснувшись до конца, рванула в ванную комнату, путаясь в простыне и зажимая рот рукой. Когда желудок немного успокоился, и Алена окончательно проснулась, она заметила, что в проеме, прислонившись плечом к стене, стоит Лоан и, застегивая браслет на запястье, смотрит на нее в упор, причем, весьма подозрительно.
–– Ну, что уставился? Приятно? На бис повторить?
–– Тебя постоянно тошнит в последние время, –– спокойно заметил он.
–– Я заметила! –– девушка бросила на него неприязненный взгляд и включила холодную воду, желая умыться и избавиться от последствий желудочного бунта.
–– Я тоже.
–– И что? У вас отвратительная кухня, я себе желудок испортила, –– девушка посмотрела на себя в зеркало: ’Боже! На кого я похожа? Чучело!’ –– Это все ты со своим фэй! Пресное - острое, пресное, острое… мне теперь до конца жизни на таблетки работать и есть кашку через трубочку! Тоже мне, высокоразвитая цивилизация! А питание, как …тьфу!
Рэй посверлил ее взглядом и парировал:
–– Желудок можно испортить только вашей пищей. Как насчет горячего и свежего? Наш рацион намного отличается от столов тэн. Можем пойти в…–– ‘как же у них это называется?’- поморщился парень, припоминая –– кафе?... пищеблок?
Алена воззрилась на него с надеждой: самое странное, что аппетит у нее в последнее время стал зверским, и есть хотелось не то, что ежечасно, но порой и ежеминутно, несмотря на удручающую тошноту.
–– А меня пустят?
Лоан закатил глаза и, развернувшись, вышел, бросив через плечо:
–– Одевайся!
Девушке дважды повторять не надо было. Она быстренько залезла в шкаф, выудила брюки, кофту, увы, с глубоким вырезом и без рукавов, носки, и через пару минут уже шагала рядом с кэн по коридору.
–– Рэй, а там постоянное меню или можно на заказ?
–– На заказ.
–– Здорово! А можно, что угодно?
Парень покосился на нее в недоумении:
–– Алена, что ты хочешь?
–– Кашу! Манную! С майонезом!
–– Что это? –– поморщился кэн, с любопытством посмотрев на девушку.
–– Элементарно: манка, молоко, сахар соль, масло.
–– Не уверен. Не знаю, что такое манка и не думаю, что Фэлгорф в курсе.
–– У-у-у, какие вы дремучие! –– разочарованно протянула девушка. –– Ерунду всякую жуете, а что такое манка и майонез не знаете. Ладно, тогда я возьму курочку – гриль, селедочку, килограмм соленых огурцов и салатик, …по фигу какой, хоть оливье, хоть ‘мимоза’!
Лоан озадаченно покосился на нее:
–– Странные у вас вкусы, девушка, я бы сказал, извращенные. Правда, большую половину из перечисленного я не пробовал, но с ‘гриль’ и селедка, знаком и обновить впечатления не спешу.
Тут из-за поворота вылетел флэтонец и буквально сшиб девушку с ног. Она врезалась в стену и вскрикнула. Бровь обожгло, и тонкая струйка крови ринулась из ранки. Еще секунда, и парень оказался на полу, сбитый с ног Лоан. В следующее мгновение крепкие руки кэн уже прижимали несчастного к стене рядом с девушкой. Рэйсли, пальцем обтерев кровь с его губ, мазнул им по губам землянки.
–– Сумасшедший! –– передернуло растерявшуюся Алену, и она поспешно начала отплевываться, пытаясь избавиться от чужой крови, но Рэй не дал. Вновь провел по губам парня и, кивнув ему: убирайся, сунул окровавленный палец в рот девушки, вдавив ее в стену всем телом, впился ей в губы, проталкивая внутрь чужую кровь и заставляя ее проглотить.
Ворковская замычала, забилась, передергиваясь от брезгливости и омерзения, но Лоан, был неумолим.
Парень давно испарился, его кровь благополучно прошла в желудок, а кэн все терзал рот девушки. Алена уже не сопротивлялась: в голове шумело, перед глазами плыли вертикальные зрачки, тело стало невесомым и непослушным. Наконец, Рэй отпустил ее губы и прижал к себе. Она уткнулась лбом ему в плечо и закрыла глаза. Минута, другая - слабость начала исчезать, мир обрел привычные очертания, и на Алену нахлынул праведный гнев:
–– Извращенец! Каннибал! –– зашипела она, отталкивая парня. –– Никуда я с тобой не пойду! Все! Накормил! Досыта! Спасибо! Если тебе чужая кровь по-кайфу - ты ее и пей!
–– Мне нужно было его убить? Тебя бы это больше устроило? –– спокойно спросил кэн, поглядывая на девушку сверху вниз.
–– Ты беспросветный, законченный псих! За что его убивать?! Совсем спятил?! И это называется –– отсутствие насилия и садизма?
–– Алена, он нанес тебе рану. У нас кровь смывается только кровью. Если б ты не приняла ее, мне пришлось бы его убить.
–– Да он же не специально!!
–– Это не имеет значения, ты дар Модраш, и твоя кровь священна, –– Лоан с самым невозмутимым видом сообщал ей эту чушь и тащил по коридору.
––Да кто такой ваш Модраш и кому он, интересно, меня подарил?
–– Модраш, самый могущественный и грозный бог. Я его крестник, а это обязывает. У нас своя вера, свои традиции. Ты под моей защитой, а значит под защитой бога. Со временем ты все поймешь. Наше вероисповедание отличается от вашего, но оно не хуже.
К религии Алена относилась сдержанно, если не сказать - прохладно, однако с уважением и некоторой опаской. Братья Иеговы, в свое время, замучили весь подъезд, наставляя на путь истинный, и ломились к Алене чуть ли не каждый день. С тех пор она старалась избегать тесного общения с представителями сект и прочих направлений.
–– Я не имею ничего против вашего бога, но зачем так? Это же варварство!
–– Алена ты кто по вероисповеданию?
–– Христианка.
–– И какие традиции у христианства? Обряды? В чем суть этого течения?
–– Ну,… соблюдать посты, молиться, ни убий там …
–– Шикарно, –– усмехнулся парень. –– Тебе не кажется это варварством?
–– Нет.
–– Правильно. Потому что ты воспитана в этой вере. А я – в другой. То, что дико для тебя, естественно для меня, и наоборот. Но это не значит, что твоя вера лучше или моя.
–– Я абсолютно не в претензии, но…согласись, заставлять пить кровь?!
–– Кровь сильнее любой другой субстанции, в ней сконцентрированы жизненные силы и, принимая ее, ты фиктивно компенсируешь нанесенный урон. Все естественно. И не надо утрировать и преувеличивать - пить кровь я тебя не заставлял.
–– Да? А что ты тогда делал?
Ответа Алена не получила. Рэй втащил ее в просторное помещение с множеством восьмиугольных столиков и сменным голографическим изображением во всю стену.
Народа было немного, но девушке, отвыкшей от людского общества, показалось, что целая демонстрация, к тому же на нее смотрели и чуть ли не тыкали пальцем, а это нервировало и смущало. Она поспешно уселась за свободный столик и старалась не смотреть по сторонам, пока Рэй размахивал ладонью, приветствуя товарищей: ‘Все-таки быстро они меня ‘построили’ со своими рабовладельчеством и варварскими методами воздействия!’
Флэтонцы загудели, шум нарастал, и девушка, с любопытством начала осторожно посматривать вокруг. Мужчины окружили кэн, что-то говорили ему, чуть не хлопая по плечу. Кто-то улыбался, кто был серьезен, кто качал головой, но все с почтением и даже благоговением обращались к Лоан, а тот, как всегда, был невозмутимо холоден и спокоен, как удав. ‘Интересно, что они раскаркались? Обсуждают мое освобождение?‘- подумала Алена, уловив пару заинтересованных взглядов, брошенных на нее.
–– Все же вы не люди или весьма странные люди, –– заметила она, когда Рэй соизволил вспомнить о ней и сел за столик.
–– Так люди или нет? –– посверлил ее взглядом парень и, вглядываясь в край столешницы, отбарабанил по ней пальцами. –– Спешу огорчить, манной каши нет, как и всего остального из ваших любимых блюд.
–– А мне уже все равно, закажи что хочешь, –– махнула рукой Алена, косясь на флэтонцев. Те осматривали ее, что-то гортанно бросали кэн, кланялись ему, то, прикладывая ладонь с сомкнутыми пальцами к груди, то просто взмахивая, и выходили. Минут за пять столовая потеряла большую часть посетителей.
–– Кто ты такой? –– с подозрением уставилась на Рэя Ворковская, озадаченная поведением мужчин.
–– Флэтонец.
К столику подплыло два подноса с пищей.
Алена посмотрела на дымящиеся гарниры, странное приспособление: две чайные ложечки для кукол Барби, прикрученные друг к другу, на манер ножниц, и совсем растерялась.
Рэй начал есть, поглядывая на девушку, а та смотрела, как он это делает, пытаясь понять систему работы ложкой, и, наконец, тоже приступила к трапезе. Минут пять прошло в молчании.
––И все-таки, кто ты такой? На кэн ты не тянешь. Сержант, которому кланяются…это что-то слишком уж ‘чудесатое’.
Парень молчал, только посмотрел на нее, как обычно –– не поймешь как.
–– ‘Монна Лиза Дель Джоконда’! –– фыркнула Алена. –– У тебя отец не китаец, у тебя отец - сфинкс.
И добавила мысленно - ‘А мамаша- гарпия!’ Парень молчал, только предостерегающе прищурился.
–– Стоп, я поняла! Ты ящер, идолопоклонник, воспитанный в стиле каннибализма, дикий и…
–– Алена, я такой же ‘ящер’, как и ты, но более разумный и вменяемый. Я просил тебя много раз следить за речью, я просил не по-русски?
–– Все, гран-пардон и пять расшаркиваний за досадную эпентезу! –– развела руками девушка.
–– Сублиматический перформанс, –– спокойно кинул парень, орудуя своей ложечкой.
–– Что?
–– Так. Будем кушать или развивать данную тему?
–– Развивать. Я хочу знать, с кем меня свела судьба. Скоро ты испаришься из моей жизни, вот мне и не терпется понять вашу личность, мессир.
Рэйсли насмешливо глянул на нее и отложил прибор:
–– Хочешь знать, что я из себя представляю? По пунктам?
–– Списком, пожалуйста!
–– Хорошо. Я самодостаточная и весьма перспективная личность с высоким интеллектом, огромным физическим и духовным потенциалом. Я лабилен, вменяем, уравновешен, внимателен, ответственен, энергичен, смел, бесстрашен, дальновиден, терпелив и бесстрастен, решителен, обладаю устойчивой психикой и рациональным складом мышления. Также надежен и верен, имею разносторонние интересы и знания.
–– Ага? –– скорчила ехидную рожицу девушка: ’ Я бы еще добавила: грубиян, хам, садист, психопат, дикарь, сластолюбец; невменяем, властен, вспыльчив, агрессивен, бестактен, бессердечен, лицемерен и самолюбив. Перечислять можно до бесконечности’. –– Не человек, а брильянтовый набор для новобрачной, мечта любой домохозяйки. А отрицательных качеств мы не имеем? Их в момент закладки ДНК стерилизовали, ага?
–– Отчего? Я человек и имею отрицательные качества, как любой другой. Правда, у меня их немного и я не могу отнести их к разделу именно отрицательных качеств, скорее, к досадным нюансам характера.
–– Кто бы сомневался? А можно конкретней?
–– Я гипертрофированный собственник, Алена, и властолюбец.
–– И все?
Парень подумал и развел руками:
–– Да.
–– ‘Идеал’! Вам бы белый катафалк…, пардон - кадиллак и в Голливуд, супергероев играть! –– желчно заметила девушка. –– Что ж, ты такой весь положительный и умный, в язычество веришь?
–– Одно другому не мешает. Видишь ли, тут не имеет значения, во что веришь, важны цель и итог. Религия…Боги –– это эгрегоры, которые накапливают резерв огромной энергии, чтоб вернуть сторицей нуждающимся. Это, по сути, банковская система. Чтоб банк выжил и поднялся, ему нужны вкладчики. Так же и здесь: чем больше вкладываешь, тем больше получаешь, а с тобой и твой бог. Кровь намного ускоряет данный процесс и поддерживает эгрэгор тысячелетиями, даже после того, как богов забывают. И потом, –– Рэй прищурился. –– С теми богами, что стоят на крови, не пошутишь, как с вашим Христом.
–– В смысле? –– нахмурилась Алена.
–– В прямом. Ваш Христос милосерден. Он человеколюбец, страдал за вас, а вы его предаете,…чтоб он снова вас простил, а вы снова предали. И так до бесконечности. Вы не чтите его заповеди и можете легко нарушить определенные каноны этой веры, потом покаяться, и вы чисты и безгрешны. Человек так устроен: просит любви, пользуется и предает. Кто его любит, того он бьет. А теперь давай посмотрим на …Кали. Индийская богиня, которой приносят жертвы. И человеческие тоже. Ее не предадут. Побоятся. Потому, что она прощать не умеет, а вот наказывает за каждую оплошность. Там еретиков нет. Даже, если ты верен Будде, Кали ты оскорбить и потревожить не посмеешь. И никто, заметь, из ее сподвижников даже мысли не допустит богохульствовать на эту тему или нарушить ее волю. Страх у вас рождает уважение.
–– А у вас нет?
–– Мы не знаем страха. Мы стремимся к цели. И если проще ее достигнуть, идя через кьет, значит, так тому и быть.
–– Цель оправдывает средства? Так? Интересно, какая цель у тебя? Ради чего ты готов лизать кровь?
–– Я уже все получил.
–– Можно узнать поконкретней : что? Пиитет?
–– Я получил тебя.
Алена непонимающе уставилась на него: ее начал раздражать разговор, как и невозмутимость кэн.
–– Хочу заметить, что через 15 дней, к моей несказанной радости, мы друг друга больше не увидим. Вопрос: стоило ли пить кровь, чтоб трахнуть в полете земную девчонку?!
Рэйсли рассмеялся.
–– До чего же ты наивна, –– качнул он головой и поддался к ней, навалившись локтями на столешницу. –– Я не пил кровь и пить не собираюсь.
–– Тогда, что же ты делал? Смотрел, как пьют другие?
–– Мы не пьем кровь.
–– Но ты же… твой Модраш стоит на крови? Значит, вы приносите жертвы? –– дошло до Алены, и она похолодела, всматриваясь в симпатичное лицо кэн.
–– Да, –– с абсолютным спокойствием заявил он.
–– И много? –– осторожно спросила она, еще на что-то надеясь. Тот просто пожал плечами.
–– Это сколько? Тысяча? Миллион? Два? –– ей вспомнился разговор с Элланом, и к горлу подступила тошнота. –– Боже мой! Ты …приносил жертвы, убивал! Ты убийца!
Рэй со скучающим видом смотрел на нее и словно не слышал обвинений:
–– Ты покушала? Пойдем?
–– Да, сыта! –– поднялась Алена, и наклонилась к нему, прищурившись со значением. –– А ты?
–– Тоже, –– поднялся парень, словно и не заметил подтекста. Этого она понять не могла и не хотела и, выставив палец, категорически заявила, глядя на него, как на нациста, жертвУ
Бабьего Яра:
–– Больше никогда не подходи ко мне, даже близко, понял?!!