Нужно еще время, чтобы где-то припарковать мотоциклы, чтобы пробиться в зал всеми правдами и не правдами. Короче, стартовать надо резко и отжигать, пока дорога позволяет.
- Самолет мы, конечно, не обгоним, но стремиться надо.
***
Улюкаев в самом деле заболел. В каком-то поселке Юрий отыскал убогую поликлинику - здание с облупившейся штукатуркой. Попросил градусник, столбик ртути добрался почти до отметки "сорок".
Докторша послушала фонендоскопом - сказала, что легкие чистые.
- Может быть, вирусная инфекция. Через пару дней температура спадет, тогда симптомы проявятся. Пока пусть принимает аспирин. Постельный режим, обильное питье.
Улюкаев слабо усмехнулся, но спорить с врачом не стал. Уже в машине сказал, что сам сядет за руль.
- Глотай таблетку и ложись. Ноги, правда, не вытянешь, но ничего, так даже теплее.
- Пустяки, температура - это еще не смертельно.
- Давай-ка, друг сердечный, соблюдать режим. Если есть смысл к кому-то из женщин прислушиваться, так это к врачам.
Понимая, что капризничать не время, Улюкаев дал себя убедить. Только попросил выключить печку - душно.
- Пропотеть тебе надо, потерпи ради дела.
Терпухин будто встретил нуждающегося в помощи соплеменника. И в самом деле - они ведь оба из мужского племени, пусть даже один мягче телом и духом, а другой крепче.
Редко Юрий чувствовал с кем-нибудь солидарность только по той причине, что мочится он тоже стоя, а не сидя. Сейчас вот столкнулся со слабостью плохо знакомого человека перед лицом женского сумасбродства, с преданной, верной любовью, которая не приносит ничего хорошего. Слабость не сделала его подлецом, и это уже достойно уважения.
Довез больного до города, устроил в гостинице, благо цены здесь не слишком кусались и деньги, взятые в дорогу, Улюкаев еще не успел растратить. Отогнал внедорожник на охраняемую стоянку, снял с крыши мотоцикл и отправился на поиски хорошего врача.
Терапевт из центральной больницы долго кочевряжился, но наконец согласился заехать в гостиницу после рабочего дня. К этому времени температура у больного спала, на лице и на теле выскочило несколько прыщиков.
- И здесь, кажется, тоже, - пробормотал Улюкаев, осторожно почесывая макушку. - Где я мог эту гадость подцепить?
Каждые пять минут он смотрел на себя в зеркало. Уверенный в скорой встрече с Катей, он хотел выглядеть как можно лучше. А тут неведомые прыщи превратили его, как назло, в карикатурного персонажа.
Врач не стал себя слишком утруждать, с порога определил ветрянку.
- Смеетесь? - возмутился Улюкаев. - Это же детская болезнь.
- Вы точно помните, что переболели в свое время?
- Не помню.
- Если не помните, значит, не болели. Соответственно иммунитета нет. Прыщики не расчесывать. Неплохо бы прижигать зеленкой.
Едва дверь за врачом захлопнулась, Улюкаев в отчаянье рухнул в кресло:
- Если она узнает про ветрянку, разлюбит меня окончательно.
***
В придорожных отстойниках еще не видели, чтобы молодая, красивая, со вкусом одетая женщина прикатила на такси и поселилась в тесной клетушке, где с трудом можно было развернуться, встав с кровати. Отстойник, правда, был не из самых паршивых. Кроме заправки и автосервиса здесь исправно работал душ, блюда в забегаловке не вызывали тошноту, по крайней мере у среднего гражданина. Можно было позвонить по междугородному телефону, в сортире дерьмом был испачкан только пол, но не стены.
На "плечевую" для водил такая красотка никак не походила. Может быть, городская проститутка разругалась со своим сутенером и теперь боится работать на прежней территории?
Первого, кто к ней сунулся, Катя вежливо отшила. Товарищ не понял, продолжал свои домогательства и тогда на глазах у нескольких свидетелей отлетел метров на пять после контакта с электрошокером.
Контингент в отстойнике постоянно менялся.
Не всех убеждала информация насчет охранного приспособления. Каждый считал, что уж он-то уломает блондинку. Один надеялся на личное обаяние, другой на модный прикид и богатый опыт, третий на бутылку с огненной водой особого качества.
Катя опасалась, что слабый удар током не всякого убедит, а сильный может отправить на тот свет кого-нибудь со слабым сердцем. Пора было объявить о себе, тем более что только так можно рассчитывать на скорую встречу с Гоблином.
Предмет ее мечтаний почти точно мотался где-то в этих краях. Она уже наслышалась о свежей истории с караваном фур. Несколько более давних случаев тоже связывали с бородатым мотоциклистом.
Вечером второго дня своего пребывания в отстойнике Катя отправилась переговорить с хозяином. Его усатая физиономия выразила живейший интерес. Подтянул тренировочные штаны с пузырями на коленях, поправил золотую цепочку от крестика, сцепил за спиной руки, пахнущие солярой, как у простого шоферюги.
- Как ваше ничего? Не скучаете?
- Человека жду.
- По делу или просто - ради интереса?
- Я его невеста.
Хозяин отстойника поперхнулся от неожиданности и сразу поскучнел.
- Что ж, дело хорошее.
- Слышали про Гоблина?
- Ну.
- Вот его как раз.
На мятом лице проступила кривая ухмылка.
В следующую секунду собеседник расхохотался Кате в глаза.
- Невеста Гоблина? В натуре?
- Странно слышать?
- Круто, однако, - кое-как, давясь от смеха, произнес хозяин. - Не забыть бы ребятам рассказать.
- Расскажите, ничего не имею против. Может, остерегутся лезть.
Развернувшись, Катя направилась в душ - только сейчас хозяин заправки разглядел у нее в руках махровое полотенце и флакон с шампунем. Побежал в свою кафешку делиться хохмой - блондинка-то, оказывается, с придурью.
Это же надо, что придумала.
На громкий смех быстро собралась компания человек в десять.
- Пойти сейчас и трахнуть ее в кабинке, - предложил кто-то. - - Пусть потом жалуется жениху.
- Да Гоблин про нее знать не знает.
- Может, и поимел однажды, не слезая с мотоцикла. А она уже в невесты записалась.
- Кто пойдет? - громко поинтересовался хозяин отстойника. - Объясню, как открыть задвижку снаружи.
- А если опять электрошоком?
- Где же она успеет, если даже взяла? Или ты думаешь, что она его из рук не выпускает, даже под душем?
Тем не менее желающих не нашлось. Все посмеивались, подталкивали друг друга. Но В сторону душевой почему-то никто не двинулся.
Глава 31
НОЧНОЙ ФЕЙЕРВЕРК
Куратор давил на Хмеля, чтобы тот действовал живей.
- У тебя есть какой-то план или просто ляпнул не подумав? Ты представляешь себе сложность задачи?
В числе других отобранных сотрудников куратор прослушал на днях информацию от Парамонова, хорошо знакомого с предысторией охоты на Гоблина. На какие только приманки не пытались его купить. И разбитый мотоцикл оставляли на дороге, а рядом якобы труп в шлеме. И ящики с водкой перегружали среди ночи. И просто засады устраивали на удобных съездах с трассы.
Куратору явно не понравилось, что подопечный взял на себя конкретные обязательства. Теперь не только ведь с Хмеля будут спрашивать, но и с него.
- Куда ты полез? Столько уже народу обожглось, а посчитал себя самым умным.
- Не надо на меня давить, две ночи только прошло.
- Пройдет и третья, и четвертая. На что ты вообще рассчитывал?
Хмель терпел, старался не огрызаться. Втык оказал свое благотворное действие, злость подбросила в кровь адреналина, и накануне третьей ночи голова стала лучше соображать.
Главное - не просто засечь Гоблина, но заставить его остановиться. Чем-то приманить, только ,не тем, что валяется на обочине. Так можно прождать слишком долго - бородач на "Харлее" уже подастся в другие края.
Нет, приманка должна быть видна издалека.
Чтобы он среагировал на нее с трассы, из лесу, со дна оврага, с расстояния хоть в один, хоть в пятнадцать километров. Хмель вспомнил о ракетнице, завалявшейся среди всякого барахла в дальнем углу гаража. Отыскал, проверил исправность.
Увидит Гоблин разноцветные огоньки, взлетающие с дымным шлейфом. Обязательно понравится. Подумает о том, как красиво палить в воздух на скорости выше ста пятидесяти. Захочет забрать ракетницу себе.
Не испугается подставы? Он-то знает, какие фокусы могут прийти ментовскому начальству в башку - фантазия у них ограничена фуражкой. При всей своей отмороженности Гоблин гораздо умнее их, хотя бы потому, что еще на свободе.
Главное - предупредить куратора, чтобы его друзья-товарищи не среагировали. А то напортят, спугнут. Или лучше ничего не говорить? Посвятишь их, а они возьмут и сунутся. Плевать им, что тебя подставят, им же хочется поскорей.
А если Гоблин не среагирует, будут потом измываться.
Хмель никому ничего не сказал. Съехал в грязь на проселочную дорогу. Остановился, раскрыл настежь двери, врубил на полную мощу первую попавшуюся кассету и стал палить вверх, время от времени выкрикивая что-то нечленораздельное.
Явится или нет? Предварительные рассуждения казались Хмелю правдоподобными, но сейчас, в реальности, все выглядело полным идиотизмом. Бродить вокруг машины, стрелять, орать, разыгрывая пьяного. Сам Хмель, остававшийся трезвым всегда и везде, внутренне ощущал неубедительность. А как со стороны? Хорошо, что никто не видит, кроме луны, отражающейся в лужах множеством презрительных глаз.
И вдруг он почувствовал совсем другой взгляд - внимательный, цепкий. Взгляд уходил, потом возвращался. Наверное, интересовался не только человеком с ракетницей, но и ближайшими окрестностями.
Потом раздался треск, и по дороге, разбрызгивая грязь, подкатил мотоцикл с погашенными огнями. Хмель не мог поверить глазам: неужели сработало? Невольно остолбенел с вытянутой вверх рукой и пальцем, закостеневшим на курке.
Борода, черная каска. Ни разу не видел Гоблина в лицо, но можно не сомневаться: это он.
***
Друзья-байкеры до того разогнались, что прощелкали поворот на Челябинск. Пришлось возвращаться назад. Поворот оказался заколдованным: за километр до него махнули перед носом заветной палочкой, от которой ничего хорошего ждать не стоило.
Оказалось, служивые просто соскучились на посту. Взяли штраф за превышение, потом с умным видом завели дискуссию насчет мотоциклов.
За пятнадцать минут у друзей все нервы перегорели. Ничего не рубит народ, а ты, будь добр, поддерживай треп;
Как только очутились в городе, сразу тормознули парня в косухе. Тот объяснил, где должен состояться концерт, предупредил, что ловить уже нечего. Возле Дворца культуры в самом деле собралась толпища. Хватало не только поклонников группы, но и ментов с дубинками.
Подошли к торгашу, спросили билетов. Тот заломил несусветную цену - в складчину хватило бы только на полтора.
- Ну его к лешему, - потянул за собой Штурман. - Если друг оказался вдруг и не друг и не враг, а так - покажи ему "фак".
Нашли стоянку, пристроили мотоциклы. Увидели много других, с интересными наворотами, но некогда было разглядывать. Попробовали пролезть в ДК по пожарной лестнице вместе с незнакомым кадром из местных, как вдруг раздался отдаленный ропот, толпу у входа что-то явно взволновало.
- Эй, слазьте, - крикнул кто-то снизу. - Концерт отменяется.
Оказалось, уперлась администрация ДК. Никто из толпы не знал точной причины разногласий, народ в любом случае не собирался расходиться.
Менты уже навострились, ожидая эксцессов. Кто-то неразборчиво крикнул про парк, будто "мероприятие" переносится туда.
Парни в банданах и кожаных куртках тут же стали тормозить машины, впихиваться в автобусы. Как только Майк со Штурманом завелись, к ним на мотоциклы подсели по двое незнакомых ребят, и отказать им не было никакой возможности. Байкеры были рады уже тому, что фанаты просто не отняли "Уралы".
Все, кто как мог, двинулись к городскому парку.
- Слухи ходят, что сам Гоблин прикатит, - сказал парень за спиной Штурмана.
- И здесь он прославился, - тряхнул головой байкер.
- Пока еще не чудил. Но, по слухам, вроде объявился на Урале.
- Не думаю, что явится - он не большой поклонник массовых мероприятий.
- Откуда знаешь?
- Я, между прочим, его земляк. Еще застал времена, когда он мелькал в нашей тусовке.
- Так ты его сразу приметишь.
- Его любой здесь сразу приметит. Ошибиться невозможно, второго такого кадра пока еще нет.
На обветшалой сцене уже стояли ударная установка и две пирамиды из мощных колонок.
Народ быстро рассаживался по спинкам скамеек, протискивался между рядами. Стоянки для мотоциклов здесь не было. Те, кто прикатил на двух колесах, пристраивались вдоль ограды, отсюда можно было смотреть и слушать, не слезая с "коня".
Снова появились омоновцы - без них дело никак не могло обойтись. Разбившись на мелкие группы, стали проверять зрителей без всякой системы и последовательности по обе стороны ограды.
- - Кто-то парашу пустил, будто Гоблин ожидается, - сообщил другу Штурман.
- Не выставляться бы тогда ментам.
- Здешние меньше всего хотят иметь головную боль. Авось, думают, развернется и укатит восвояси.
Народ вокруг зааплодировал, загалдел. Появились музыканты, и сразу с места в карьер грянула песня из нового альбома. Менты тем временем особенно нежно, с любовью ощупывали мотоциклистов. И время от времени оглядывались, будто ждали подвоха.
Песни звучали одна за другой, почти без пауз. Гитаристы состязались в безумных "запилах"; казалось, струны вот-вот порвутся или начнут светиться от разогрева. Публика тоже быстро разогревалась, каждый уже выбросил вверх сжатый кулак и размахивал им согласно с ритмом.
Прожекторы монтировали на ходу. Вот включился один, обдав музыкантов потоком густо-синего цвета, потом сцена окрасилась багрово-красным. Грянул старый, всем памятный хит:
Как зверь мотор в ночи ревет
Пустырь, разъезд и разворот...
- Гоблин, - чей-то выдох рядом пробился через тяжелую звуковую завесу.
Штурман с Майком тут же обернулись на треск: опоздавший действительно подъехал на "Харлее". Но это была другая модель - гораздо более дорогая и тяжелая, чем у Гоблина.
- Ультра-Классик от девяносто третьего, - небрежно определил Майк.
- А сам далеко не профи. Видел, как он встал коряво? Наряд, правда, супер-пупер.
"Харлей" был ярко-красным, с серебром. Байкер нарядился под цвет машины - красный мотокостюм, серебристые шлем и перчатки. Все новенькое, чистенькое - уже это одно обличало в нем просто-напросто богатенького Буратино, который думает, что внешний форс - это все.
Менты кинулись шмонать незнакомца и мотоцикл. Тем временем разверзлись небесные хляби - не каплями, а настоящими струями в палец толщиной, будто кто-то наверху открыл задвижку.
К счастью, сцена была накрыта полукуполом, иначе аппаратуру бы мигом закоротило. Песня звучала дальше:
Запел асфальт - ты, слышал каждый звук!
Запел асфальт, как сердца стук!
Запел асфальт, ты был его герой!
Так пел асфальт, пел за спиной!
Широко расставив ноги, гитаристы раскачивали головами - длинные, ниже плеч волосы мотались в разные стороны, будто развеваемые ветром скорости. Тем временем менты повели куда-то красно-серебристого щеголя. Майк со Штурманом особой солидарности с ним не почувствовали - пару таких случаев сбивают спесь с новичков, мнящих, что байкерскую славу можно купить где-нибудь в престижном столичном магазине.
Никто из зрителей даже не думал расходиться.
Одни приняли холодный душ как дополнительный спецэффект, некоторые даже куртки с себя скинули, чтобы ощутить встряску в полной мере.
Другие решили, что ливень - это вызов с небес.
Там, наверху, Бог взял сторону ментов и решил испортить праздник. Не бывать этому! Кто-то хрипло кричал, запрокинув голову к небу, махал кулаком, адресуясь к высшим силам.
Глава 32
ФАЛЬШИВЫЙ ЗАКАЗ
Гоблин был далеко от того места, где его ожидали увидеть. Он не собирался вступать в разговор, просто протянул руку, чтобы забрать ракетницу. И тут заметил, что незнакомец совсем не пьян. Протрезвел от испуга? Так, что даже запах сразу выветрился?
Гоблин резко обернулся в сторону лесной опушки. Никого. Он настолько привык к грохоту движка, что давно уже слышал сквозь него шаги, шорох листьев, слабый треск ветки под ногой. Тишина, напротив, забивала уши, будто ватой.
- Хотел увидеться, - проговорил Хмель. - Но это не подстава.
Гоблин молча забрал себе ящик с зарядами, а потом и саму ракетницу.
- Сразу скажу как есть, незачем долго мне ходить вокруг да около. Нужно убрать человека, чтобы никто не подкопался и не стал уголовное дело заводить.
- Новое точно не станут, подошьют к моему.
Мой след давно простынет, а еще самое малое месяц любую аварию на дороге будут мне приписывать.
- За это я готов платить.
- Завязал я с такими, как ты, связываться.
Аванс за милую душу, а с остатком уже жметесь. Завтра, послезавтра, не так сразу. Как будто я, блин, школьный учитель и требую себе месячную зарплату.
- Задержек не будет, обещаю. Как только, так сразу.
- Наоборот: утром бабки, вечером стулья.
- Возьмешь и укатишь. Попробуй потом тебя найди, второй раз номер с фейерверком не выгорит.
- Мне и первый раз не понравился. Не люблю хитрожопых - чем меньше вас по земле ползает, тем больше кислороду. Размазать такого по канаве приятнее, чем баксы поиметь.
Менты снабдили Хмеля качественными фальшивыми сотками, изъятыми два года назад у заезжих чеченцев. Все номера были переписаны: если Гоблин решит сразу что-нибудь прикупить, потянутся дополнительные ниточки.
Куратор дал добро выплатить полную сумму вперед. Но Хмель решил, что такие качественные фальшивки могут впоследствии пригодиться ему самому. Если сразу сдать всю партию, но из расчета один к шести, с руками оторвут.
Тем более что необычная щедрость и ни на чем не основанное доверие заставят Гоблина навострить уши.
От Гоблина не стоило ожидать дружелюбия, но реальность оказалась даже жестче, чем "заказчик" предполагал. Он словно имел дело с шаровой молнией, ненадолго зависшей на расстоянии в несколько шагов. Секунда-другая - и молния сдвинется. Весь вопрос - куда.
Плюнуть и выложить бабки "на стол"? А вдруг унюхает своим звериным острым нюхом запах чеченского мини-цеха в подвале вместо запаха Федерального казначейства Соединенных Штатов?
- Я же сказал: как только, так сразу. Заплатит сам "потерпевший", деньги заберешь у него.
Пятьдесят штук зеленых.
- Это у кого такой большой бумажник?
- Он поедет рассчитываться за товар.
- Один?
- С охранником.
- Чего бы тебе самому не поживиться? Такой верный случай.
- Я в этом деле не спец, меня вычислят.
Бабки как-нибудь по-другому поимею, мне человека важно убрать.
Гоблин еще не смягчился, но, похоже, постепенно заглатывал наживку.
- Ну, а вдруг я ничего в машине не найду?
Ты, понятно, не самоубийца, но все-таки...
- Я и сам никому почти не доверяю, - понимающе кивнул Хмель.
Он еще не решил, какую может представить гарантию.
- Сядешь сзади, посмотришь, как это делается.
- Мне сесть сзади? Заказчику, человеку, который не хочет светиться?
- Наденешь шлем, лица никто не разглядит.
Народ вообще глазом не успеет моргнуть: налетим, как ветер, и конец ищи-свищи. Потом высажу где-нибудь в глухом месте.
- Я даже сейчас к тебе не рискну подсесть.
Страшно вылететь на первом же повороте.
- Сделаем по-другому. Я должен увидеть тебя прежде, чем начать. Съедешь с дороги, сольешь бензин из бака. Простоишь ровно два часа. Ты не будешь знать, наблюдаю я за тобой или уехал брать бабки, опасно тебе высунуться или нет. Если совесть чиста, два часа совсем немного.
- А потом, когда срок выйдет?
- Пойдешь с канистрой на трассу - голосовать.
***
Для многих водителей имя Гоблина стало символом страхов, особенно усиливающихся с наступлением темноты. Даже просто увидеть, как он проносится мимо, означало лицезреть вестника смерти.
Некоторые теряли над собой контроль. Если Гоблин обгонял их, они останавливались, включая аварийную сигнализацию, и долго не могли тронуться с места, чувствуя слабость в руках и ногах. Если бородатый мотоциклист проносился по встречной, водители ускорялись до предела, рискуя не вписаться в следующий поворот.
Больше всего пугали две вещи: бесцельность выходок этого "отморозка" и беспомощность всех ответственных служб. По опасному региону старались проехать в светлое время, хотя никто точно не знал границы рискованной зоны...
Новость о невесте Гоблина быстро распространялась за пределы отстойника. Люди на дороге общаются гораздо больше, чем принято считать.
Дорога развязывает языки, располагает к общению. Каждая заправка своего рода клуб. Попадают в этот клуб ненадолго, но, как правило, успевают поговорить обо всем на свете.
На заправках, в кафешках и отстойниках о Гоблине заговаривали чаще, чем на любую другую тему. Слухи обрастали самыми невероятными подробностями. Будто бы у мотоциклиста протезы на ногах, поэтому он прикован к своему "Харлею". Будто он побился с кем-то об заклад, что до Нового года похоронит не меньше дюжины человек. Будто менты специально не торопятся его отловить. Хотят добиться того, чтобы каждый груз на дороге сопровождал вооруженный сотрудник, а фирмы отстегивали за это областному управлению.
О невесте Гоблина говорили с удовольствием, как о чем-то комичном на фоне страхов и недобрых предчувствий. Рано или поздно должна была найтись такая идиотка. И говорят, красивая, фигуристая, все при ней. Интересно, как бы Гоблин отреагировал, если б узнал.
Многие, впрочем, верили, что новость до него дойдет: где-то же он ремонтируется, где-то заправляется. Нашелся и человек, который многое на это поставил. Заехав в отстойник, он никуда не выходил из своей клетушки для ночлега. Хозяин за отдельную плату сам носил туда еду.
Сперва он испугался, что имеет дело с фанатиком-горцем, у которого в сумке взрывчатка для теракта. Но гость с юга пригласил его посидеть вместе за закрытой дверью. Это было не совсем обычное общение: хозяин только пил, гость только курил. Оба параллельными путями двигались к теплой кондиции, пригодной для разговора по душам.
- Знаю, брат, какие у тебя мысли в голове, - заметил Самир. - В город я не собираюсь.
Ни тебе, ни твоим клиентам ничего плохого не сделаю. Выгоду с меня ты уже получил и еще получишь гораздо больше.
- Нет вопросов, - замахал руками хозяин. - Живи, сколько понадобится. Вот у меня торчит одна: сколько захочет, столько и будет торчать, мне не жалко. Только смотри не лезь к ней, девка со сдвигом.
Дагестанец не придал большого значения уверениям хозяина и продолжил дальше:
- Тебе все равно хотелось бы заглянуть в мою сумку. Возьми посмотри, я разрешаю.
- Что ты городишь? В чужие вещи я в жизни нос не совал.
- Я сам хочу, чтобы ты видел, - Самир придвинул сумку ногой по полу.
- Ладно. Хорошему человеку не могу отказать, - нагнувшись, хозяин расстегнул "молнию".
И сразу быстро застегнул обратно, едва только блеснул фиолетовым зрачком оптический прицел.
- Я не чеченец, я аварец. Мы с русскими не воюем, есть отдельный счет за отдельное дело. Зло никому не прощается - ни своим, ни чужим. И если ты, друг, меня заложишь, ни одна сила в мире не спасет тебя и твоих близких.
Самир отдавал себе отчет в своих действиях.
С одной стороны, важно успокоить своего собеседника по поводу взрывчатки. С другой - хозяин отстойника не должен принять необычного клиента за простого уголовника, мелкую сошку, скрывающуюся от милиции из-за наркоты или фальшивых долларов. Сдаст слишком опасного, но совсем неопасного тоже сдаст почти наверняка.
Глава 33
ИНЦИДЕНТ В ОТСТОЙНИКЕ
Два могущественных чувства боролись в груди Терпухина - мести и жалости. Для первого вроде было гораздо больше оснований. Мало ли от кого уходит жена - старая, как мир, история. И все-таки Улюкаеву хотелось помочь, тем более из-за памятного удара сгоряча при первой встрече. Да и Кате, чей подарок Атаман прихватил в дорогу как сменную одежку под свитер.
Брошенный муж с трудом оторвал от себя необходимую для опросов фотку. Баба, конечно, красивая, этого у нее не отнимешь. Обычно уходят к кому-то, а она, похоже, пустилась в свободное плавание. Только странно, что ее и Гоблина приходится разыскивать в одном и том же месте.
Оседлав мотоцикл, Атаман заехал на железнодорожный вокзал и в аэропорт, разузнал насчет злачных заведений в городе. Он снова и снова пытался восстановить в памяти тот краткий миг, когда увидел за спиной Гоблина блондинку с длинными волосами. Кто сидел тогда на пассажирском месте: Катя или чертовски похожая на нее женщина?
После часа ночи в глазах уже рябило от мерцания светомузыки, мужских и женских фигур, танцующих в туманных прокуренных помещениях.
Рестораны уже закрылись, работали только бары, ночные клубы и казино. В южно-уральском, не таком уж большом городе заведений, однако, хватало.
Молодую женщину на фотографии не могли опознать ни бармены, ни швейцары, ни крупье, ни "качки" - вышибалы. Может быть, Улюкаев вообще напутал и она сейчас прохлаждается где-нибудь в Москве или укатила по визе в теплые края - на Кипре, наверное, еще купаться можно.
А может, подсела на другой разукрашенный эмблемами мотоцикл и бороздит сейчас просторы?
- Самолет мы, конечно, не обгоним, но стремиться надо.
***
Улюкаев в самом деле заболел. В каком-то поселке Юрий отыскал убогую поликлинику - здание с облупившейся штукатуркой. Попросил градусник, столбик ртути добрался почти до отметки "сорок".
Докторша послушала фонендоскопом - сказала, что легкие чистые.
- Может быть, вирусная инфекция. Через пару дней температура спадет, тогда симптомы проявятся. Пока пусть принимает аспирин. Постельный режим, обильное питье.
Улюкаев слабо усмехнулся, но спорить с врачом не стал. Уже в машине сказал, что сам сядет за руль.
- Глотай таблетку и ложись. Ноги, правда, не вытянешь, но ничего, так даже теплее.
- Пустяки, температура - это еще не смертельно.
- Давай-ка, друг сердечный, соблюдать режим. Если есть смысл к кому-то из женщин прислушиваться, так это к врачам.
Понимая, что капризничать не время, Улюкаев дал себя убедить. Только попросил выключить печку - душно.
- Пропотеть тебе надо, потерпи ради дела.
Терпухин будто встретил нуждающегося в помощи соплеменника. И в самом деле - они ведь оба из мужского племени, пусть даже один мягче телом и духом, а другой крепче.
Редко Юрий чувствовал с кем-нибудь солидарность только по той причине, что мочится он тоже стоя, а не сидя. Сейчас вот столкнулся со слабостью плохо знакомого человека перед лицом женского сумасбродства, с преданной, верной любовью, которая не приносит ничего хорошего. Слабость не сделала его подлецом, и это уже достойно уважения.
Довез больного до города, устроил в гостинице, благо цены здесь не слишком кусались и деньги, взятые в дорогу, Улюкаев еще не успел растратить. Отогнал внедорожник на охраняемую стоянку, снял с крыши мотоцикл и отправился на поиски хорошего врача.
Терапевт из центральной больницы долго кочевряжился, но наконец согласился заехать в гостиницу после рабочего дня. К этому времени температура у больного спала, на лице и на теле выскочило несколько прыщиков.
- И здесь, кажется, тоже, - пробормотал Улюкаев, осторожно почесывая макушку. - Где я мог эту гадость подцепить?
Каждые пять минут он смотрел на себя в зеркало. Уверенный в скорой встрече с Катей, он хотел выглядеть как можно лучше. А тут неведомые прыщи превратили его, как назло, в карикатурного персонажа.
Врач не стал себя слишком утруждать, с порога определил ветрянку.
- Смеетесь? - возмутился Улюкаев. - Это же детская болезнь.
- Вы точно помните, что переболели в свое время?
- Не помню.
- Если не помните, значит, не болели. Соответственно иммунитета нет. Прыщики не расчесывать. Неплохо бы прижигать зеленкой.
Едва дверь за врачом захлопнулась, Улюкаев в отчаянье рухнул в кресло:
- Если она узнает про ветрянку, разлюбит меня окончательно.
***
В придорожных отстойниках еще не видели, чтобы молодая, красивая, со вкусом одетая женщина прикатила на такси и поселилась в тесной клетушке, где с трудом можно было развернуться, встав с кровати. Отстойник, правда, был не из самых паршивых. Кроме заправки и автосервиса здесь исправно работал душ, блюда в забегаловке не вызывали тошноту, по крайней мере у среднего гражданина. Можно было позвонить по междугородному телефону, в сортире дерьмом был испачкан только пол, но не стены.
На "плечевую" для водил такая красотка никак не походила. Может быть, городская проститутка разругалась со своим сутенером и теперь боится работать на прежней территории?
Первого, кто к ней сунулся, Катя вежливо отшила. Товарищ не понял, продолжал свои домогательства и тогда на глазах у нескольких свидетелей отлетел метров на пять после контакта с электрошокером.
Контингент в отстойнике постоянно менялся.
Не всех убеждала информация насчет охранного приспособления. Каждый считал, что уж он-то уломает блондинку. Один надеялся на личное обаяние, другой на модный прикид и богатый опыт, третий на бутылку с огненной водой особого качества.
Катя опасалась, что слабый удар током не всякого убедит, а сильный может отправить на тот свет кого-нибудь со слабым сердцем. Пора было объявить о себе, тем более что только так можно рассчитывать на скорую встречу с Гоблином.
Предмет ее мечтаний почти точно мотался где-то в этих краях. Она уже наслышалась о свежей истории с караваном фур. Несколько более давних случаев тоже связывали с бородатым мотоциклистом.
Вечером второго дня своего пребывания в отстойнике Катя отправилась переговорить с хозяином. Его усатая физиономия выразила живейший интерес. Подтянул тренировочные штаны с пузырями на коленях, поправил золотую цепочку от крестика, сцепил за спиной руки, пахнущие солярой, как у простого шоферюги.
- Как ваше ничего? Не скучаете?
- Человека жду.
- По делу или просто - ради интереса?
- Я его невеста.
Хозяин отстойника поперхнулся от неожиданности и сразу поскучнел.
- Что ж, дело хорошее.
- Слышали про Гоблина?
- Ну.
- Вот его как раз.
На мятом лице проступила кривая ухмылка.
В следующую секунду собеседник расхохотался Кате в глаза.
- Невеста Гоблина? В натуре?
- Странно слышать?
- Круто, однако, - кое-как, давясь от смеха, произнес хозяин. - Не забыть бы ребятам рассказать.
- Расскажите, ничего не имею против. Может, остерегутся лезть.
Развернувшись, Катя направилась в душ - только сейчас хозяин заправки разглядел у нее в руках махровое полотенце и флакон с шампунем. Побежал в свою кафешку делиться хохмой - блондинка-то, оказывается, с придурью.
Это же надо, что придумала.
На громкий смех быстро собралась компания человек в десять.
- Пойти сейчас и трахнуть ее в кабинке, - предложил кто-то. - - Пусть потом жалуется жениху.
- Да Гоблин про нее знать не знает.
- Может, и поимел однажды, не слезая с мотоцикла. А она уже в невесты записалась.
- Кто пойдет? - громко поинтересовался хозяин отстойника. - Объясню, как открыть задвижку снаружи.
- А если опять электрошоком?
- Где же она успеет, если даже взяла? Или ты думаешь, что она его из рук не выпускает, даже под душем?
Тем не менее желающих не нашлось. Все посмеивались, подталкивали друг друга. Но В сторону душевой почему-то никто не двинулся.
Глава 31
НОЧНОЙ ФЕЙЕРВЕРК
Куратор давил на Хмеля, чтобы тот действовал живей.
- У тебя есть какой-то план или просто ляпнул не подумав? Ты представляешь себе сложность задачи?
В числе других отобранных сотрудников куратор прослушал на днях информацию от Парамонова, хорошо знакомого с предысторией охоты на Гоблина. На какие только приманки не пытались его купить. И разбитый мотоцикл оставляли на дороге, а рядом якобы труп в шлеме. И ящики с водкой перегружали среди ночи. И просто засады устраивали на удобных съездах с трассы.
Куратору явно не понравилось, что подопечный взял на себя конкретные обязательства. Теперь не только ведь с Хмеля будут спрашивать, но и с него.
- Куда ты полез? Столько уже народу обожглось, а посчитал себя самым умным.
- Не надо на меня давить, две ночи только прошло.
- Пройдет и третья, и четвертая. На что ты вообще рассчитывал?
Хмель терпел, старался не огрызаться. Втык оказал свое благотворное действие, злость подбросила в кровь адреналина, и накануне третьей ночи голова стала лучше соображать.
Главное - не просто засечь Гоблина, но заставить его остановиться. Чем-то приманить, только ,не тем, что валяется на обочине. Так можно прождать слишком долго - бородач на "Харлее" уже подастся в другие края.
Нет, приманка должна быть видна издалека.
Чтобы он среагировал на нее с трассы, из лесу, со дна оврага, с расстояния хоть в один, хоть в пятнадцать километров. Хмель вспомнил о ракетнице, завалявшейся среди всякого барахла в дальнем углу гаража. Отыскал, проверил исправность.
Увидит Гоблин разноцветные огоньки, взлетающие с дымным шлейфом. Обязательно понравится. Подумает о том, как красиво палить в воздух на скорости выше ста пятидесяти. Захочет забрать ракетницу себе.
Не испугается подставы? Он-то знает, какие фокусы могут прийти ментовскому начальству в башку - фантазия у них ограничена фуражкой. При всей своей отмороженности Гоблин гораздо умнее их, хотя бы потому, что еще на свободе.
Главное - предупредить куратора, чтобы его друзья-товарищи не среагировали. А то напортят, спугнут. Или лучше ничего не говорить? Посвятишь их, а они возьмут и сунутся. Плевать им, что тебя подставят, им же хочется поскорей.
А если Гоблин не среагирует, будут потом измываться.
Хмель никому ничего не сказал. Съехал в грязь на проселочную дорогу. Остановился, раскрыл настежь двери, врубил на полную мощу первую попавшуюся кассету и стал палить вверх, время от времени выкрикивая что-то нечленораздельное.
Явится или нет? Предварительные рассуждения казались Хмелю правдоподобными, но сейчас, в реальности, все выглядело полным идиотизмом. Бродить вокруг машины, стрелять, орать, разыгрывая пьяного. Сам Хмель, остававшийся трезвым всегда и везде, внутренне ощущал неубедительность. А как со стороны? Хорошо, что никто не видит, кроме луны, отражающейся в лужах множеством презрительных глаз.
И вдруг он почувствовал совсем другой взгляд - внимательный, цепкий. Взгляд уходил, потом возвращался. Наверное, интересовался не только человеком с ракетницей, но и ближайшими окрестностями.
Потом раздался треск, и по дороге, разбрызгивая грязь, подкатил мотоцикл с погашенными огнями. Хмель не мог поверить глазам: неужели сработало? Невольно остолбенел с вытянутой вверх рукой и пальцем, закостеневшим на курке.
Борода, черная каска. Ни разу не видел Гоблина в лицо, но можно не сомневаться: это он.
***
Друзья-байкеры до того разогнались, что прощелкали поворот на Челябинск. Пришлось возвращаться назад. Поворот оказался заколдованным: за километр до него махнули перед носом заветной палочкой, от которой ничего хорошего ждать не стоило.
Оказалось, служивые просто соскучились на посту. Взяли штраф за превышение, потом с умным видом завели дискуссию насчет мотоциклов.
За пятнадцать минут у друзей все нервы перегорели. Ничего не рубит народ, а ты, будь добр, поддерживай треп;
Как только очутились в городе, сразу тормознули парня в косухе. Тот объяснил, где должен состояться концерт, предупредил, что ловить уже нечего. Возле Дворца культуры в самом деле собралась толпища. Хватало не только поклонников группы, но и ментов с дубинками.
Подошли к торгашу, спросили билетов. Тот заломил несусветную цену - в складчину хватило бы только на полтора.
- Ну его к лешему, - потянул за собой Штурман. - Если друг оказался вдруг и не друг и не враг, а так - покажи ему "фак".
Нашли стоянку, пристроили мотоциклы. Увидели много других, с интересными наворотами, но некогда было разглядывать. Попробовали пролезть в ДК по пожарной лестнице вместе с незнакомым кадром из местных, как вдруг раздался отдаленный ропот, толпу у входа что-то явно взволновало.
- Эй, слазьте, - крикнул кто-то снизу. - Концерт отменяется.
Оказалось, уперлась администрация ДК. Никто из толпы не знал точной причины разногласий, народ в любом случае не собирался расходиться.
Менты уже навострились, ожидая эксцессов. Кто-то неразборчиво крикнул про парк, будто "мероприятие" переносится туда.
Парни в банданах и кожаных куртках тут же стали тормозить машины, впихиваться в автобусы. Как только Майк со Штурманом завелись, к ним на мотоциклы подсели по двое незнакомых ребят, и отказать им не было никакой возможности. Байкеры были рады уже тому, что фанаты просто не отняли "Уралы".
Все, кто как мог, двинулись к городскому парку.
- Слухи ходят, что сам Гоблин прикатит, - сказал парень за спиной Штурмана.
- И здесь он прославился, - тряхнул головой байкер.
- Пока еще не чудил. Но, по слухам, вроде объявился на Урале.
- Не думаю, что явится - он не большой поклонник массовых мероприятий.
- Откуда знаешь?
- Я, между прочим, его земляк. Еще застал времена, когда он мелькал в нашей тусовке.
- Так ты его сразу приметишь.
- Его любой здесь сразу приметит. Ошибиться невозможно, второго такого кадра пока еще нет.
На обветшалой сцене уже стояли ударная установка и две пирамиды из мощных колонок.
Народ быстро рассаживался по спинкам скамеек, протискивался между рядами. Стоянки для мотоциклов здесь не было. Те, кто прикатил на двух колесах, пристраивались вдоль ограды, отсюда можно было смотреть и слушать, не слезая с "коня".
Снова появились омоновцы - без них дело никак не могло обойтись. Разбившись на мелкие группы, стали проверять зрителей без всякой системы и последовательности по обе стороны ограды.
- - Кто-то парашу пустил, будто Гоблин ожидается, - сообщил другу Штурман.
- Не выставляться бы тогда ментам.
- Здешние меньше всего хотят иметь головную боль. Авось, думают, развернется и укатит восвояси.
Народ вокруг зааплодировал, загалдел. Появились музыканты, и сразу с места в карьер грянула песня из нового альбома. Менты тем временем особенно нежно, с любовью ощупывали мотоциклистов. И время от времени оглядывались, будто ждали подвоха.
Песни звучали одна за другой, почти без пауз. Гитаристы состязались в безумных "запилах"; казалось, струны вот-вот порвутся или начнут светиться от разогрева. Публика тоже быстро разогревалась, каждый уже выбросил вверх сжатый кулак и размахивал им согласно с ритмом.
Прожекторы монтировали на ходу. Вот включился один, обдав музыкантов потоком густо-синего цвета, потом сцена окрасилась багрово-красным. Грянул старый, всем памятный хит:
Как зверь мотор в ночи ревет
Пустырь, разъезд и разворот...
- Гоблин, - чей-то выдох рядом пробился через тяжелую звуковую завесу.
Штурман с Майком тут же обернулись на треск: опоздавший действительно подъехал на "Харлее". Но это была другая модель - гораздо более дорогая и тяжелая, чем у Гоблина.
- Ультра-Классик от девяносто третьего, - небрежно определил Майк.
- А сам далеко не профи. Видел, как он встал коряво? Наряд, правда, супер-пупер.
"Харлей" был ярко-красным, с серебром. Байкер нарядился под цвет машины - красный мотокостюм, серебристые шлем и перчатки. Все новенькое, чистенькое - уже это одно обличало в нем просто-напросто богатенького Буратино, который думает, что внешний форс - это все.
Менты кинулись шмонать незнакомца и мотоцикл. Тем временем разверзлись небесные хляби - не каплями, а настоящими струями в палец толщиной, будто кто-то наверху открыл задвижку.
К счастью, сцена была накрыта полукуполом, иначе аппаратуру бы мигом закоротило. Песня звучала дальше:
Запел асфальт - ты, слышал каждый звук!
Запел асфальт, как сердца стук!
Запел асфальт, ты был его герой!
Так пел асфальт, пел за спиной!
Широко расставив ноги, гитаристы раскачивали головами - длинные, ниже плеч волосы мотались в разные стороны, будто развеваемые ветром скорости. Тем временем менты повели куда-то красно-серебристого щеголя. Майк со Штурманом особой солидарности с ним не почувствовали - пару таких случаев сбивают спесь с новичков, мнящих, что байкерскую славу можно купить где-нибудь в престижном столичном магазине.
Никто из зрителей даже не думал расходиться.
Одни приняли холодный душ как дополнительный спецэффект, некоторые даже куртки с себя скинули, чтобы ощутить встряску в полной мере.
Другие решили, что ливень - это вызов с небес.
Там, наверху, Бог взял сторону ментов и решил испортить праздник. Не бывать этому! Кто-то хрипло кричал, запрокинув голову к небу, махал кулаком, адресуясь к высшим силам.
Глава 32
ФАЛЬШИВЫЙ ЗАКАЗ
Гоблин был далеко от того места, где его ожидали увидеть. Он не собирался вступать в разговор, просто протянул руку, чтобы забрать ракетницу. И тут заметил, что незнакомец совсем не пьян. Протрезвел от испуга? Так, что даже запах сразу выветрился?
Гоблин резко обернулся в сторону лесной опушки. Никого. Он настолько привык к грохоту движка, что давно уже слышал сквозь него шаги, шорох листьев, слабый треск ветки под ногой. Тишина, напротив, забивала уши, будто ватой.
- Хотел увидеться, - проговорил Хмель. - Но это не подстава.
Гоблин молча забрал себе ящик с зарядами, а потом и саму ракетницу.
- Сразу скажу как есть, незачем долго мне ходить вокруг да около. Нужно убрать человека, чтобы никто не подкопался и не стал уголовное дело заводить.
- Новое точно не станут, подошьют к моему.
Мой след давно простынет, а еще самое малое месяц любую аварию на дороге будут мне приписывать.
- За это я готов платить.
- Завязал я с такими, как ты, связываться.
Аванс за милую душу, а с остатком уже жметесь. Завтра, послезавтра, не так сразу. Как будто я, блин, школьный учитель и требую себе месячную зарплату.
- Задержек не будет, обещаю. Как только, так сразу.
- Наоборот: утром бабки, вечером стулья.
- Возьмешь и укатишь. Попробуй потом тебя найди, второй раз номер с фейерверком не выгорит.
- Мне и первый раз не понравился. Не люблю хитрожопых - чем меньше вас по земле ползает, тем больше кислороду. Размазать такого по канаве приятнее, чем баксы поиметь.
Менты снабдили Хмеля качественными фальшивыми сотками, изъятыми два года назад у заезжих чеченцев. Все номера были переписаны: если Гоблин решит сразу что-нибудь прикупить, потянутся дополнительные ниточки.
Куратор дал добро выплатить полную сумму вперед. Но Хмель решил, что такие качественные фальшивки могут впоследствии пригодиться ему самому. Если сразу сдать всю партию, но из расчета один к шести, с руками оторвут.
Тем более что необычная щедрость и ни на чем не основанное доверие заставят Гоблина навострить уши.
От Гоблина не стоило ожидать дружелюбия, но реальность оказалась даже жестче, чем "заказчик" предполагал. Он словно имел дело с шаровой молнией, ненадолго зависшей на расстоянии в несколько шагов. Секунда-другая - и молния сдвинется. Весь вопрос - куда.
Плюнуть и выложить бабки "на стол"? А вдруг унюхает своим звериным острым нюхом запах чеченского мини-цеха в подвале вместо запаха Федерального казначейства Соединенных Штатов?
- Я же сказал: как только, так сразу. Заплатит сам "потерпевший", деньги заберешь у него.
Пятьдесят штук зеленых.
- Это у кого такой большой бумажник?
- Он поедет рассчитываться за товар.
- Один?
- С охранником.
- Чего бы тебе самому не поживиться? Такой верный случай.
- Я в этом деле не спец, меня вычислят.
Бабки как-нибудь по-другому поимею, мне человека важно убрать.
Гоблин еще не смягчился, но, похоже, постепенно заглатывал наживку.
- Ну, а вдруг я ничего в машине не найду?
Ты, понятно, не самоубийца, но все-таки...
- Я и сам никому почти не доверяю, - понимающе кивнул Хмель.
Он еще не решил, какую может представить гарантию.
- Сядешь сзади, посмотришь, как это делается.
- Мне сесть сзади? Заказчику, человеку, который не хочет светиться?
- Наденешь шлем, лица никто не разглядит.
Народ вообще глазом не успеет моргнуть: налетим, как ветер, и конец ищи-свищи. Потом высажу где-нибудь в глухом месте.
- Я даже сейчас к тебе не рискну подсесть.
Страшно вылететь на первом же повороте.
- Сделаем по-другому. Я должен увидеть тебя прежде, чем начать. Съедешь с дороги, сольешь бензин из бака. Простоишь ровно два часа. Ты не будешь знать, наблюдаю я за тобой или уехал брать бабки, опасно тебе высунуться или нет. Если совесть чиста, два часа совсем немного.
- А потом, когда срок выйдет?
- Пойдешь с канистрой на трассу - голосовать.
***
Для многих водителей имя Гоблина стало символом страхов, особенно усиливающихся с наступлением темноты. Даже просто увидеть, как он проносится мимо, означало лицезреть вестника смерти.
Некоторые теряли над собой контроль. Если Гоблин обгонял их, они останавливались, включая аварийную сигнализацию, и долго не могли тронуться с места, чувствуя слабость в руках и ногах. Если бородатый мотоциклист проносился по встречной, водители ускорялись до предела, рискуя не вписаться в следующий поворот.
Больше всего пугали две вещи: бесцельность выходок этого "отморозка" и беспомощность всех ответственных служб. По опасному региону старались проехать в светлое время, хотя никто точно не знал границы рискованной зоны...
Новость о невесте Гоблина быстро распространялась за пределы отстойника. Люди на дороге общаются гораздо больше, чем принято считать.
Дорога развязывает языки, располагает к общению. Каждая заправка своего рода клуб. Попадают в этот клуб ненадолго, но, как правило, успевают поговорить обо всем на свете.
На заправках, в кафешках и отстойниках о Гоблине заговаривали чаще, чем на любую другую тему. Слухи обрастали самыми невероятными подробностями. Будто бы у мотоциклиста протезы на ногах, поэтому он прикован к своему "Харлею". Будто он побился с кем-то об заклад, что до Нового года похоронит не меньше дюжины человек. Будто менты специально не торопятся его отловить. Хотят добиться того, чтобы каждый груз на дороге сопровождал вооруженный сотрудник, а фирмы отстегивали за это областному управлению.
О невесте Гоблина говорили с удовольствием, как о чем-то комичном на фоне страхов и недобрых предчувствий. Рано или поздно должна была найтись такая идиотка. И говорят, красивая, фигуристая, все при ней. Интересно, как бы Гоблин отреагировал, если б узнал.
Многие, впрочем, верили, что новость до него дойдет: где-то же он ремонтируется, где-то заправляется. Нашелся и человек, который многое на это поставил. Заехав в отстойник, он никуда не выходил из своей клетушки для ночлега. Хозяин за отдельную плату сам носил туда еду.
Сперва он испугался, что имеет дело с фанатиком-горцем, у которого в сумке взрывчатка для теракта. Но гость с юга пригласил его посидеть вместе за закрытой дверью. Это было не совсем обычное общение: хозяин только пил, гость только курил. Оба параллельными путями двигались к теплой кондиции, пригодной для разговора по душам.
- Знаю, брат, какие у тебя мысли в голове, - заметил Самир. - В город я не собираюсь.
Ни тебе, ни твоим клиентам ничего плохого не сделаю. Выгоду с меня ты уже получил и еще получишь гораздо больше.
- Нет вопросов, - замахал руками хозяин. - Живи, сколько понадобится. Вот у меня торчит одна: сколько захочет, столько и будет торчать, мне не жалко. Только смотри не лезь к ней, девка со сдвигом.
Дагестанец не придал большого значения уверениям хозяина и продолжил дальше:
- Тебе все равно хотелось бы заглянуть в мою сумку. Возьми посмотри, я разрешаю.
- Что ты городишь? В чужие вещи я в жизни нос не совал.
- Я сам хочу, чтобы ты видел, - Самир придвинул сумку ногой по полу.
- Ладно. Хорошему человеку не могу отказать, - нагнувшись, хозяин расстегнул "молнию".
И сразу быстро застегнул обратно, едва только блеснул фиолетовым зрачком оптический прицел.
- Я не чеченец, я аварец. Мы с русскими не воюем, есть отдельный счет за отдельное дело. Зло никому не прощается - ни своим, ни чужим. И если ты, друг, меня заложишь, ни одна сила в мире не спасет тебя и твоих близких.
Самир отдавал себе отчет в своих действиях.
С одной стороны, важно успокоить своего собеседника по поводу взрывчатки. С другой - хозяин отстойника не должен принять необычного клиента за простого уголовника, мелкую сошку, скрывающуюся от милиции из-за наркоты или фальшивых долларов. Сдаст слишком опасного, но совсем неопасного тоже сдаст почти наверняка.
Глава 33
ИНЦИДЕНТ В ОТСТОЙНИКЕ
Два могущественных чувства боролись в груди Терпухина - мести и жалости. Для первого вроде было гораздо больше оснований. Мало ли от кого уходит жена - старая, как мир, история. И все-таки Улюкаеву хотелось помочь, тем более из-за памятного удара сгоряча при первой встрече. Да и Кате, чей подарок Атаман прихватил в дорогу как сменную одежку под свитер.
Брошенный муж с трудом оторвал от себя необходимую для опросов фотку. Баба, конечно, красивая, этого у нее не отнимешь. Обычно уходят к кому-то, а она, похоже, пустилась в свободное плавание. Только странно, что ее и Гоблина приходится разыскивать в одном и том же месте.
Оседлав мотоцикл, Атаман заехал на железнодорожный вокзал и в аэропорт, разузнал насчет злачных заведений в городе. Он снова и снова пытался восстановить в памяти тот краткий миг, когда увидел за спиной Гоблина блондинку с длинными волосами. Кто сидел тогда на пассажирском месте: Катя или чертовски похожая на нее женщина?
После часа ночи в глазах уже рябило от мерцания светомузыки, мужских и женских фигур, танцующих в туманных прокуренных помещениях.
Рестораны уже закрылись, работали только бары, ночные клубы и казино. В южно-уральском, не таком уж большом городе заведений, однако, хватало.
Молодую женщину на фотографии не могли опознать ни бармены, ни швейцары, ни крупье, ни "качки" - вышибалы. Может быть, Улюкаев вообще напутал и она сейчас прохлаждается где-нибудь в Москве или укатила по визе в теплые края - на Кипре, наверное, еще купаться можно.
А может, подсела на другой разукрашенный эмблемами мотоцикл и бороздит сейчас просторы?