Терпухин хорошо помнил ее восхищенный взгляд, направленный на друзей-байкеров и "Уралы", чей дизайн был уже не дубовым, а вполне современным.
Прожженную тварь сразу можно оценить, а Катя совсем другая. Просто не заложено в ней от природы благоразумия, не включаются тормоза.
Жизнь еще ни разу не дала человеку по мозгам.
Для нее, как для девочки, мир вокруг - все еще красивая сказка. Сделай шаг в сторону от проторенной дорожки - и за первым поворотом тебя ждет невероятное приключение.
Такая в самом деле может нарваться на приключение. Только не в розовых, а в черных тонах. Но где ее искать - иголку в стоге сена? Пока не поздно, лучше обратиться к ментам, у них возможностей для поиска несравненно больше.
Понятно, почему Улюкаеву этого не хочется.
Но пусть сам все взвесит и решит.
Наряду с ночными заведениями были в Магнитогорске и улицы пустынные, мрачные. По обеим сторонам глухие заборы, за ними - корпуса цехов, трубы. Днем здесь жизнь наверняка бьет ключом, а вот ночью - ни души, разве только по одному сторожу и выводку собак на каждое огромное предприятие.
Здесь можно было смело прибавить скорости.
Едва только Атаман разогнался, как внизу под ним оглушительно хлопнуло, чоппер стало разворачивать поперек дороги и кренить, вынося прямиком к бетонному забору.
Терпухин прекрасно знал, что лучше не падать вместе с мотоциклом. Шанс обойтись без переломов есть только тогда, когда ты отскочил и свалился в другую сторону. Но если отскочить сейчас, от чоппера останутся рожки да ножки.
Все произошло за долю секунды. Боковым зрением Атаман успел разглядеть впереди под фонарным мигающим столбом огромную лужу, где синхронно отражалась эта нехитрая "светомузыка". Там, где лужа, есть шанс на грязь.
А вязкая грязь - шанс на спасение.
Свесившись набок, Терпухин попытался всей своей массой изменить наклон и траекторию заноса чоппера. С трехсоткилограммовой, снаряженной по полной программе машиной ловить было бы нечего. Но облегченный мотоцикл действительно отклонился от линии забора и поднял тучу брызг, влетев в заветную лужу.
Всеми фибрами Атаман ощутил другую среду под колесами, уловил торможение. Теперь можно и падать в сторону, выпустив руль. Шмякнувшись на спину, Юрий успел увидеть, как мотоцикл свалился почти одновременно и сделал в мутной воде полный оборот вокруг своей оси.
Неровно положенный асфальт шел в этом месте на уклон, и дожди нанесли предостаточно грязи - в здешних краях осень начиналась гораздо раньше, чем на южно-российских казачьих землях. Поднявшись на ноги, Атаман почувствовал, что прилично ушиб всю спину: лопатки, ребра, позвоночник до самого кобчика. Но главное - мотоцикл, сейчас совсем не время завязнуть с ремонтом.
Машина оказалась в общем цела, за исключением первоисточника проблемы, спустившего заднего колеса. Запасной камеры у Атамана не было, зато имелся нужный клей. Кряхтя от боли, согнувшись в три погибели, он выкатил мотоцикл из лужи. Повел к следующему фонарю, светившему нормальным ровным светом. Разбортовал, залепил клеем дыру, снова накачал.
Все равно пропускает. Придется где-то искать шиномонтаж.
***
Штурман с Майком собирались немедленно тронуться в путь. Им опять нужно было проехать почти тысячу километров, чтобы успеть на следующий концерт. Третья подряд ночь без сна проблемы для ребят не представляла. Им случалось и больше держаться на энтузиазме, зато потом, истощив энергию, организм вырубался на полные сутки.
В этот раз толпа разогрелась до полного экстаза и они вместе с ней. Народ после концерта не спешил расходиться, кто-то скандировал под дождем, кто-то принимал из горла, кто-то наяривал по аллее круги почета на безбожно тарахтящем мотоцикле.
"Воронки" уже стояли наготове. Промокшие обозленные менты вырывали людей поодиночке из общей неразберихи. До поры до времени все проходило гладко, потом кто-то решил возбухнуть и началась драка: руки и ноги против резиновых дубинок.
- Сматываемся, пока не поздно, - шепнул Майк.
Завели мотоциклы, попытались выехать в другом направлении, но наткнулись на сплошную цепь омоновцев со щитами.
- Попросить подвинуться? - вслух задался вопросом Штурман. - Лучше не надо.
Развернулся и газанул, не обращая внимания на окрики. Продрались сквозь мокрые кусты, покатили вдоль парковой ограды в поисках просвета. Наконец вырвались на улицу. Уже вздохнули с облегчением, как вдруг чей-то голос, усиленный мегафоном, приказал остановиться.
Пока озирались, мотоциклы окружили крепкие фигуры в камуфляже.
- Глуши моторы, мать вашу!
- Мужики, мы никому ничего не сделали, - сойдя на землю, попытался протестовать Майк.
Заломив правую руку за спину, его потащили к маячившему на перекрестке "воронку". Следующим впихнули Штурмана, наподдав ногой под зад. Человек десять в машину уже запрессовали.
Большинство честило ментов сквозь зубы, и только один в дальнем углу орал во все горло:
- Имел я вас всех, мусора долбаные!
- Заткнись, - не выдержал кто-то. - Или поближе к дверям переселяйся, чтобы тебя сразу достали.
- Я все понял, - сообщил Штурман Майку. - Помнишь того, красноперого в серебристых перчатках? Это нам в наказание за злорадство.
***
Койку подешевле можно было снять в вагончике, где стояли двухъярусные армейские кровати. Более приличные "номера" в отстойнике находились в двухэтажном строении - здесь имелось даже несколько одноместных клетушек на первом этаже. Окно Катиного "номера" выходило на елки, постоянно мокрые в эту пору года. Если даже дождь прекращался, на кончике каждой иглы оставалась висеть слеза.
Катя понятия не имела, кто поселился напротив, хотя две двери разделял коридор шириной чуть больше метра и одновременно их нельзя было открыть. Сэкономив на площадях, в отстойнике позаботились о звукоизоляции, хорошо помня, что девять человек из десяти остаются здесь с единственным желанием отоспаться.
У Самира окно выходило на дорогу. Каждый раз, заслышав треск мотоцикла, он осторожно выглядывал наружу. Одновременно расстегивал на сумке "молнию", благо, стоя в любой точке клетушки, можно было дотянуться до всех ее четырех углов.
Самир не был на все сто процентов уверен, что Гоблин подкатит именно со стороны трассы.
Но в том, что бородач явится, не сомневался ни секунды. Обязательно услышит про невесту, обязательно захочет на нее поглядеть.
Лишь бы не тянул слишком долго. А то дойдет до ментов, и они тоже захотят устроить здесь засаду. Или по тупости своей заберут Катю в отделение, начнут допрашивать. В любом случае испортят чрезвычайно удобный расклад.
Самир не пил и не ел, чтобы лишний раз не выходить в сортир. Не только Кате не хотел попасться на глаза, но и вообще никому. Зачем светиться со своей характерной внешностью?
Жажды в слякотную осень он не испытывал, голод заглушал анашой. Задергивал на окне убогую занавеску и курил стоя, выпуская дым в форточку, чтобы никто не унюхал запах в коридоре.
Ждала и Катя. Она тоже верила, что Гоблин вот-вот явится. Этот грубый человек с нечесаной бородой просто не успел ее оценить в прошлый раз. Наверняка блондинок было в его жизни с избытком. Наверняка женщины вешались на него: норовили подсесть на мотоцикл, залезть в постель. Победителя любая женщина распознает, даже круглая дура. И захочет его, невзирая на пот, грязь, косноязычие.
Только не всякая сможет стать для него большим, чем забавой на час. Укротить победителя, заставить его разглядеть тебя - вот что ты сможешь сделать. Если такой, не знающий компромиссов человек оценит тебя по достоинству, ты сможешь по праву гордиться собой.
Катя уже видела в мечтах свои развевающиеся на ветру волосы. Видела себя за спиной Гоблина в таких же кожаных штанах, только не грязных, а новеньких, обтягивающих ногу'. Они мчатся по водной поверхности, там, где еще неглубоко. За "Харлеем" остается пенный след, заходящее солнце бросает на воду золотисто-багровый отблеск...
Вдруг со стороны леса раздался рокот движка. Кто еще мог подъезжать оттуда, кроме него?
Кате стало даже страшно оттого, что желания ее начали наконец материализоваться. Узнает ее Гоблин или нет? А если просто заглянет в окно и посмеется? Нет, он не примчался бы сюда только ради этого.
Катя раскрыла окно, из лесу пахнуло сыростью и запахом хвои. Сильный свет одиночной фары заставил зажмуриться. Она еще не успела ничего разобрать, а сильная рука уже подхватила, вытянула наружу.
Гоблина можно было узнать по одному только запаху. Катя читала когда-то в книжке, что самые концентрированные эссенции для производства духов получают из самых отвратительно пахнущих натуральных продуктов, вроде амбры - отвердевших сгустков из кишечника кашалота. Точно так же запах Гоблина, далеко не самый приятный для обоняния, был настоящим запахом всепобеждающей силы.
Устроившись сзади, Катя сжала ногами мотоцикл, приникла к широкой спине и вдруг разглядела в окне только что покинутой комнаты темный силуэт с винтовкой в руках.
"Харлей" был развернут боком к двухэтажному строению и находился еще слишком близко.
Это сыграло с Самиром злую шутку. Глупо было приникать к мощному оптическому прицелу на расстоянии в несколько шагов. Дагестанец выстрелил, почти не целясь, но пуля всего лишь пролетела у виска Гоблина.
Тот дернул мотоцикл с места, развернулся, подставив Катину спину. Во второй раз Самир уже приложился к прицелу, метил в колесо, но Гоблин неожиданно резко накренил машину, и пуля только продырявила заднее крыло.
Едва только Кате показалось, что мокрая хвоя прикрыла их собой, как Гоблин развернулся обратно. От ужаса пассажирка потеряла дар речи.
Стена с освещенным окном стремительно приближалась, будто подхваченная вихрем.
Сжавшись насколько возможно, закрыв руками голову, Катя оттолкнулась от широкой спины.
Упала удачно - на мягкую, копившуюся много лет подстилку из опавшей хвои. Человек в окне с плохо различимым лицом снова приник к прицелу, но выстрелить не успел.
Гоблин приподнял переднее колесо, и противник не сумел увернуться накатившая тяжесть размозжила ему череп с такой легкостью, будто разбила яйцо в скорлупе. В последний момент Гоблин откинулся назад, иначе и его голова не уцелела бы. Вламываясь в "номер", мотоцикл слегка подпрыгнул: если бы водитель не изменил посадку, он бы ударился макушкой об оконную перемычку.
Вышибив задним колесом кусок дощатой стенки под окном, "Харлей" впечатал дагестанца в полотно двери. Снес последовательно дверные коробки обоих расположенных друг против друга номеров, вкатился в номер Самира, вышиб и там тонкую стенку и прорвался на улицу.
Там уже замерли, как в детской игре, несколько водителей, бросившихся к своим машинам, но не успевших или добежать, или открыть двери. Гоблин заметил, что пассажирка куда-то подевалась. Спокойно объехал отстойник и нашел ее на том же месте, где потерял, - на хвойной подстилке.
Глава 34
ПОБЕДИТЕЛЬ
До утра еще оставалось много времени. Нужно было где-то переждать сырую неласковую ночь. , Тем более что снова зарядил дождь, вблизи от редких фонарей его мелкая и частая сетка особенно хорошо виднелась в воздухе.
Терпухин постучал в запертую дверь заводской проходной. Залаяли собаки, но сторож еще долго не появлялся. Наконец вылез старик с мятым, заспанным лицом.
- Извини, отец. Мелкие неприятности.
- Е-мое, где ты так изгваздался?
Узнав, в чем дело, сторож дал дельный совет:
- Есть у меня сосед, ремонтирует все на свете: от велосипеда до "БМВ". Езжай сейчас к нему.
- Поднимать в такой час человека? - с сомнением пробормотал Атаман.
- Ради куска работы он всегда пожалуйста.
Во втором часу ночи мужик еще не спал, возился у себя в гараже, пристроенном сбоку к частному дому. Камера нашлась. Мастер сделал все в мгновение ока и запросил недорого.
- А я, видишь, со сваркой вожусь. Работы - завал. Ездят люди на старье, а оно сыплется и сыплется.
- Можно твой шланг - машину помыть?
- А самому есть где помыться и шмотки постирать? Говор у тебя нездешний, видать, проездом в наших краях. Не стесняйся, вон у меня дверь в душевую. Включить нагреватель ничего не стоит, на счетчике все равно "жучок".
Помыться можно было бы и в гостиничном номере, но Атаман сомневался, что его пустят в таком виде пройти к лифту. Вся спина камуфляжной куртки стала черной. Волосы на затылке были липкими, даже за шиворот затекла жидкая грязь.
- Если ты не против. Мне недолго.
Пока вода грелась, автослесарь вернулся к прерванной работе и между делом спросил:
- Не боишься на мотоцикле рассекать?
- А в чем проблема?
- У нас здесь стали косо на таких посматривать. Или не слыхал про шуточки Бороды?
- Давно уже слыхал, когда у вас все еще тихо было на дорогах.
- Смотри, могут неласково обойтись. С Гоблином, конечно, не спутают. Но есть у некоторых черта - вымещать зло на том, кого ухватить легче.
Мастер оказался словоохотливым. Сообщил, что берет в два раза дешевле, чем в автосервисе Судя по всему, поток клиентов у него действительно не иссякал, информация о происшествиях была достаточно свежей.
- На этом Гоблине уже помешались все. Одни выезжать в темное время боятся, другие готовы тормозить и бить всех, кто на двух колесах.
А бабы некоторые тащатся от него. Недавно одна смурная объявила себя невестой.
- Невестой Гоблина? - навострил ухо Атаман.
Что-то подсказывало, что Катя вполне на такое способна.
- Ну не дура?
- Местная?
- А черт ее знает. Торчит, говорят, в отстойнике на пятидесятом километре.
- Это в какую сторону? - забыв о сплошном синяке во всю спину, Терпухин подскочил к мотоциклу.
- Ты куда? Водичка через две минуты самый раз.
- В какую сторону? - повторил Юрий, заведясь и забравшись в седло.
- Все вы, мотоциклисты, со странностями.
Смотри осторожней, говорят, электрошоком шарахает всех, кто попадает в запретную зону.
...Выехав за городскую черту, Терпухин мигом отмотал пятьдесят километров. Но все равно опоздал. Увидел только труп, прежде чем менты всех отогнали и накрыли тело простыней.
Тот самый горный орел, что предлагал взятку за возвращение домой. В упрямстве и целеустремленности ему не откажешь: все-таки первым дорвался до Гоблина, дождался своего часа. Правда, час этот оказался последним вовсе не для хозяина "Харлея".
- Слышишь, ты, - проскрипел кто-то в спину Атамана. - Катил бы отсюда, пока цел. Отберем сейчас мотоцикл и кинем вон трейлеру под колеса.
Еще несколько голосов поддакнуло, добавив для убедительности по крепкому словцу.
- Бородатых тоже отслеживаете? - спокойно поинтересовался Терпухин. - И тех, кто в кожаных штанах, не забудьте.
- Он еще подначивать нас будет, слышишь?
- Кончайте базар, есть конкретный вопрос.
Видел ее кто-нибудь? - Терпухин извлек из кармана куртки фотографию, успевшую подмокнуть и помяться.
- Ни хрена себе. Это ж та самая...
- Укатила краля, - добавил другой. - Поминай как звали.
- Может, ты хоть объяснишь, - толкаясь локтями, пролез ближе третий. Она в натуре его баба?
***
Минут пятнадцать проехали молча. Катя медленно приходила в себя, да и не была уверена, что Гоблин ее расслышит, что ветер сумасшедшей скорости не разорвет слова в клочья, едва только выпустить их изо рта.
Набравшись смелости, она оглянулась назад и увидела что-то вроде большой задней спинки, куда вделан был оклад иконы. Выглядел оклад как настоящий, только вместо иконы в нем различалась фотография самого Гоблина лицо в темных очках как раз помещалось в проеме, предназначенном для святого лика.
Катя не считала себя верующей, в церкви она была раза два на Пасху ради интереса.
Но ей все равно показалось перебором вставлять в оклад себя, дорогого и любимого. Похоже, Гоблин в самом деле не боится ни Бога, ни черта.
Молчание стало угнетать, пора было что-то оказать, точнее, прокричать. На задней полке Катя увидела крепко прихваченную винтовку, ту самую, что была в руках у стрелка.
- Зачем ты винтовку взял? - крикнула она в затылок со спутанными волосами.
Сразу поняла, что вопрос глупый, но ничего лучшего в голову не пришло.
Минут пять мотоциклист не отвечал. Катя уже решила, что он не расслышал или не хочет удостоить ответом. Но ведь приехал же он специально за ней. Или заподозрил после стрельбы, что она была только приманкой? Тогда он должен ненавидеть ее, презирать.
- На память, - ответил вдруг Гоблин, не оборачиваясь.
Она не сразу поняла, потом наконец вспомнила свой давно прозвучавший вопрос. Ответил все-таки... Надо срочно выяснить, не закрались ли у него подозрения.
- Ты ведь не думаешь, что я знала...
Снова молчание. Лента дороги раскручивалась не правдоподобно быстро, как в компьютерных играх-автогонках. Изредка мимо проносились темные силуэты. Встречные машины и попутные пролетали почти с одинаковой скоростью, только по огням она отличала тех от других.
- Возьми пакет, - хрипло произнес Гоблин.
Катя сама себя едва слышала, когда кричала во весь голос. А вот он явно не напрягался, но каждое слово доносилось отчетливо.
- Где?
- За спиной.
Одной рукой она продолжала держаться за широкий кожаный пояс. Вторую протянула, чтобы отвязать пакет.
- Смотри не урони.
Пакет оказался тяжелым, Катину руку едва не вырвало из плечевого сустава. Но пальцы сжимали груз изо всех сил. Разжали только тогда, когда Гоблин велел:
- Хватит, пусти. Теперь закрой глаза.
Она послушалась беспрекословно.
- Теперь открой.
Едва только раздвинулись веки, как с гулким хлопком ушел вперед и вверх дымный шлейф.
В небе повис красный светлячок.
- Что это? - крикнула Катя с восторгом.
Гоблин выстрелил еще раз и еще. Первый шлейф уже изогнулся к земле, зато новые чертили по черному небосводу пока еще ровные прямые. Зажегся зеленый круглый шар, потом снова красный.
Катя уже разглядела ракетницу в руке Гоблина. Но зрелище от этого не стало менее фантастическим. Никогда еще в жизни она не видела такой красоты.
- Не боишься, что нас обнаружат по этим следам?
Вдруг вспомнилась искалеченная левая Гоблина. Ракетница в правой, а левой он не в состоянии ничего удержать. Значит, руль мотоцикла свободен, в случае чего хозяин "Харлея" не сумеет быстро выровнять курс. Сперва ему нужно выпустить ракетницу, а за это время они успеют влететь в любое из деревьев, что проносятся, хмурые, с обеих сторон.
Катя снова зажмурила глаза, но быстро открыла. С ними ничего не должно случиться, потому что она за спиной победителя.
Глава 35
ЗАПАХ КРОВИ
Хмель тем временем обсуждал условия предстоящей операции. К его неудовольствию в разговоре принимал участие еще один незнакомый мент. Куратор успокоил тем, что это приезжий из Ростова, у которого нет своих связей в криминальном сообществе Южного Урала.
- Не волнуйся, утечки не случится. Твое доброе имя не пострадает от нашей внебрачной связи, - довольно ухмыльнулся куратор, после чего деловито стер улыбку с лица. - Этот человек лично ведет Гоблина, он просто обязан присутствовать.
"Втянули меня, а теперь диктуют правила", - злился Хмель, но делать было нечего.
- Почему он все же назначил место? - гадали менты. - Явный для него риск.
Хмель занервничал. Сомнения сомнениями, но сам Бог им велел устроить там ловушку. Выполнив заказ, Гоблин бабок не обнаружит, значит, появится там не один, а два раза. Какого черта отлавливать такого мастера на трассе, когда заранее известно, где его - можно взять голыми руками?
- Давайте соблюдать договор: рядом со мной вы его не трогаете. Пусть дело сделает, а потом уже душите.
- А если упустим, если прорвется по бездорожью? Найдет ведь тебя, субчика.
- Заберете меня из машины, а потом хоть вакуумную бомбу сбрасывайте.
- Жалости в тебе нет ни капли, - пошутил куратор.
***
Съехав с дороги, "Харлей" долго повторял изгибы лесной тропы, потом свернул туда, где тропы уже не просматривалось. Продолжались эффектные демонстрации: теперь Гоблин вытащил откуда-то саблю - она вспыхивала голубым там, где сквозь хвою пробивался лунный свет.
Ветки с мокрыми иголками хлестали со всех сторон. Катя спрятала лицо, но они цеплялись за волосы. Раздался хруст, равномерно чередующийся со свистом. Это Гоблин сабельными взмахами расчищал дорогу.
Наконец они подъехали к какой-то неглубокой яме. Привыкшие к темноте глаза различали на стенках обнаженные корни елок - десятки скрюченных пальцев потолще и потоньше. Катя слезла с мотоцикла - с непривычки спина ее затекла и ныли мышцы ног выше колен.
Гоблин подтолкнул ее, она упала ничком на хвойную подстилку. Сейчас она не ждала красивых слов в преддверии близости. Готова была к бесцеремонному сдиранию нижнего белья. Этот человек еще слишком плохо ее знает...
Вдруг боль пронзила ее внутренности, никогда еще она такой не испытывала. Кожа покрылась холодным потом, дыхание прервалось, она вдруг поняла, что именно чувствует забиваемое животное в последние минуты жизни. Все уже ясно, все безнадежно.
Катя попыталась перевернуться на спину, но что-то прижало ее за шею. Гоблин не матерился, не сыпал проклятиями. Все делал молча, и это было еще хуже, еще ужаснее.
В глазах замерцали разноцветные расходящиеся круги, запах собственной крови забивал ноздри, душил. Лет пять назад у Кати брали кровь на анализ, и она со страхом наблюдала, как поднимается внутри стеклянной трубочки тонкий красный столбик. Хотелось остановить медсестру: "Хватит, достаточно!"
Сейчас кровь струилась по всему телу, хвойная подстилка стала горячей и липкой. Но крикнуть "Достаточно!" уже не хватало сил. Она просто спешила вспомнить напоследок все самое лучшее, начиная с раннего детства. Невыносимая боль достигла таких пределов, что сознание прояснилось, как никогда.
***
Не один Терпухин обратил внимание на разноцветные огни в небе. Патруль на дороге тоже среагировал и снялся с места. Только менты с первого раза проскочили место съезда, а Юрий приметил неглубокую, уходящую влево колею.
Теперь главное - не потерять ее в лесу, не отводить от земли глаз.
Фара выхватывала из темноты деревья, и они, будто застигнутые врасплох, спешили прикрыться мохнатыми лапами. След словно пульсировал - то пропадал, то снова отпечатывался рельефно. Потом пульсация оборвалась.
Терпухин сунулся вправо-влево, заглушил движок, чтобы вслушаться в тишину. Ни единого звука, кроме дыхания спящего леса. Слишком далеко успел оторваться противник или встал на стоянку, чтобы заняться "любовью"?
В первом случае ловить уже нечего - в прямом и переносном смысле. Надо исходить из второго варианта. Вряд ли у Гоблина хватит терпения, съехав с тропинки, долго вилять среди густо растущих елок. Он может быть где-то совсем рядом, прекрасно слышал стук движка и видел свет фары. Затаился, ждет. И Кате приказал сидеть тихо.
Оставив машину, Атаман бесшумно отошел в сторону от тропы. Он не боялся потерять мотоцикл - еще за время службы в спецназе привык ориентироваться ночью где угодно: в пустыне, в горах, в лесу.
Везде, кроме тропинки, слой опавшей хвои был слишком толстым, искать следы колес здесь не имело смысла. Запах - другое дело. Здесь не шоссе, где много машин, не открытое пространство, где ветер сдувает все к чертовой матери. Здесь аромат выхлопных газов будет висеть достаточно долго, медленно оседая вниз.
Терпухин нырял среди хвои вправо и влево, пока наконец не разнюхал, что хотел. Быстро и бесшумно двинулся по тающему следу. Под ногами, подтверждая верность выбора, то и дело попадались большие срубленные ветки. В какой-то момент Юрий невольно притормозил: к прежнему запаху добавился еще один хорошо знакомый по прежней жизни боевого офицера. Запах крови.
Сперва Терпухин решил, что ему почудилось.
Но с каждым шагом запах становился явственней и наконец перебил даже запах самого леса.
До этой поры он не думал, что Кате грозит немедленная опасность. Теперь заново осознал, что имеет дело с непредсказуемым человеком, способным абсолютно на все.
Сделав еще несколько шагов, увидел в неглубокой яме изуродованное тело. Даже на руки его непросто было взять - казалось, может развалиться на части...
***
Гоблин снова летел по асфальту. Ветер вычесывал последние хвойные иглы с бороды и волос, трепал длинные пряди, привязанные справа и слева к рукояткам руля. В свете блеклой, мерцавшей за облаками луны пряди Катиных волос отсвечивали уже не золотом, а платиной.
Гоблин не испытывал той эйфории, которую испытывают маньяки, удовлетворив свою извращенную страсть. Ни маньяком, ни извращением он не был. С этой тварью - как он называл про себя Катю - история вышла совсем другая.
Она дала себя использовать против него. Из-за нее ему чуть не вышибли мозги с расстояния в несколько шагов. И ведь не под страхом смерти ее заставили рисковать. С какими горящими глазами она подсаживалась на мотоцикл тогда, в Астрахани. И сейчас наверняка сама придумала объявить себя невестой. Он, Гоблин, догадывался, что это ловушка, и все равно приехал. Чтобы воздать по заслугам.
Тварь осмелилась обмануть его, подставить, и это заслуживало самой суровой кары. Мужчину-врага Гоблин готов был просто и без затей снести с дороги, как он сделал это со стрелком в отстойнике. Но чтобы женщина, низшее существо, вздумала перехитрить его - это уже предел.
Сабля тут пригодилась как нельзя лучше - ею ведь можно не только рубить, но и резать, колоть. Гоблин купил ее по случаю в Астрахани у человека, взявшегося подварить "Харлей". Рукоять красивая, с инкрустацией, лезвие новехонькое, без единой зазубрины.
Прожженную тварь сразу можно оценить, а Катя совсем другая. Просто не заложено в ней от природы благоразумия, не включаются тормоза.
Жизнь еще ни разу не дала человеку по мозгам.
Для нее, как для девочки, мир вокруг - все еще красивая сказка. Сделай шаг в сторону от проторенной дорожки - и за первым поворотом тебя ждет невероятное приключение.
Такая в самом деле может нарваться на приключение. Только не в розовых, а в черных тонах. Но где ее искать - иголку в стоге сена? Пока не поздно, лучше обратиться к ментам, у них возможностей для поиска несравненно больше.
Понятно, почему Улюкаеву этого не хочется.
Но пусть сам все взвесит и решит.
Наряду с ночными заведениями были в Магнитогорске и улицы пустынные, мрачные. По обеим сторонам глухие заборы, за ними - корпуса цехов, трубы. Днем здесь жизнь наверняка бьет ключом, а вот ночью - ни души, разве только по одному сторожу и выводку собак на каждое огромное предприятие.
Здесь можно было смело прибавить скорости.
Едва только Атаман разогнался, как внизу под ним оглушительно хлопнуло, чоппер стало разворачивать поперек дороги и кренить, вынося прямиком к бетонному забору.
Терпухин прекрасно знал, что лучше не падать вместе с мотоциклом. Шанс обойтись без переломов есть только тогда, когда ты отскочил и свалился в другую сторону. Но если отскочить сейчас, от чоппера останутся рожки да ножки.
Все произошло за долю секунды. Боковым зрением Атаман успел разглядеть впереди под фонарным мигающим столбом огромную лужу, где синхронно отражалась эта нехитрая "светомузыка". Там, где лужа, есть шанс на грязь.
А вязкая грязь - шанс на спасение.
Свесившись набок, Терпухин попытался всей своей массой изменить наклон и траекторию заноса чоппера. С трехсоткилограммовой, снаряженной по полной программе машиной ловить было бы нечего. Но облегченный мотоцикл действительно отклонился от линии забора и поднял тучу брызг, влетев в заветную лужу.
Всеми фибрами Атаман ощутил другую среду под колесами, уловил торможение. Теперь можно и падать в сторону, выпустив руль. Шмякнувшись на спину, Юрий успел увидеть, как мотоцикл свалился почти одновременно и сделал в мутной воде полный оборот вокруг своей оси.
Неровно положенный асфальт шел в этом месте на уклон, и дожди нанесли предостаточно грязи - в здешних краях осень начиналась гораздо раньше, чем на южно-российских казачьих землях. Поднявшись на ноги, Атаман почувствовал, что прилично ушиб всю спину: лопатки, ребра, позвоночник до самого кобчика. Но главное - мотоцикл, сейчас совсем не время завязнуть с ремонтом.
Машина оказалась в общем цела, за исключением первоисточника проблемы, спустившего заднего колеса. Запасной камеры у Атамана не было, зато имелся нужный клей. Кряхтя от боли, согнувшись в три погибели, он выкатил мотоцикл из лужи. Повел к следующему фонарю, светившему нормальным ровным светом. Разбортовал, залепил клеем дыру, снова накачал.
Все равно пропускает. Придется где-то искать шиномонтаж.
***
Штурман с Майком собирались немедленно тронуться в путь. Им опять нужно было проехать почти тысячу километров, чтобы успеть на следующий концерт. Третья подряд ночь без сна проблемы для ребят не представляла. Им случалось и больше держаться на энтузиазме, зато потом, истощив энергию, организм вырубался на полные сутки.
В этот раз толпа разогрелась до полного экстаза и они вместе с ней. Народ после концерта не спешил расходиться, кто-то скандировал под дождем, кто-то принимал из горла, кто-то наяривал по аллее круги почета на безбожно тарахтящем мотоцикле.
"Воронки" уже стояли наготове. Промокшие обозленные менты вырывали людей поодиночке из общей неразберихи. До поры до времени все проходило гладко, потом кто-то решил возбухнуть и началась драка: руки и ноги против резиновых дубинок.
- Сматываемся, пока не поздно, - шепнул Майк.
Завели мотоциклы, попытались выехать в другом направлении, но наткнулись на сплошную цепь омоновцев со щитами.
- Попросить подвинуться? - вслух задался вопросом Штурман. - Лучше не надо.
Развернулся и газанул, не обращая внимания на окрики. Продрались сквозь мокрые кусты, покатили вдоль парковой ограды в поисках просвета. Наконец вырвались на улицу. Уже вздохнули с облегчением, как вдруг чей-то голос, усиленный мегафоном, приказал остановиться.
Пока озирались, мотоциклы окружили крепкие фигуры в камуфляже.
- Глуши моторы, мать вашу!
- Мужики, мы никому ничего не сделали, - сойдя на землю, попытался протестовать Майк.
Заломив правую руку за спину, его потащили к маячившему на перекрестке "воронку". Следующим впихнули Штурмана, наподдав ногой под зад. Человек десять в машину уже запрессовали.
Большинство честило ментов сквозь зубы, и только один в дальнем углу орал во все горло:
- Имел я вас всех, мусора долбаные!
- Заткнись, - не выдержал кто-то. - Или поближе к дверям переселяйся, чтобы тебя сразу достали.
- Я все понял, - сообщил Штурман Майку. - Помнишь того, красноперого в серебристых перчатках? Это нам в наказание за злорадство.
***
Койку подешевле можно было снять в вагончике, где стояли двухъярусные армейские кровати. Более приличные "номера" в отстойнике находились в двухэтажном строении - здесь имелось даже несколько одноместных клетушек на первом этаже. Окно Катиного "номера" выходило на елки, постоянно мокрые в эту пору года. Если даже дождь прекращался, на кончике каждой иглы оставалась висеть слеза.
Катя понятия не имела, кто поселился напротив, хотя две двери разделял коридор шириной чуть больше метра и одновременно их нельзя было открыть. Сэкономив на площадях, в отстойнике позаботились о звукоизоляции, хорошо помня, что девять человек из десяти остаются здесь с единственным желанием отоспаться.
У Самира окно выходило на дорогу. Каждый раз, заслышав треск мотоцикла, он осторожно выглядывал наружу. Одновременно расстегивал на сумке "молнию", благо, стоя в любой точке клетушки, можно было дотянуться до всех ее четырех углов.
Самир не был на все сто процентов уверен, что Гоблин подкатит именно со стороны трассы.
Но в том, что бородач явится, не сомневался ни секунды. Обязательно услышит про невесту, обязательно захочет на нее поглядеть.
Лишь бы не тянул слишком долго. А то дойдет до ментов, и они тоже захотят устроить здесь засаду. Или по тупости своей заберут Катю в отделение, начнут допрашивать. В любом случае испортят чрезвычайно удобный расклад.
Самир не пил и не ел, чтобы лишний раз не выходить в сортир. Не только Кате не хотел попасться на глаза, но и вообще никому. Зачем светиться со своей характерной внешностью?
Жажды в слякотную осень он не испытывал, голод заглушал анашой. Задергивал на окне убогую занавеску и курил стоя, выпуская дым в форточку, чтобы никто не унюхал запах в коридоре.
Ждала и Катя. Она тоже верила, что Гоблин вот-вот явится. Этот грубый человек с нечесаной бородой просто не успел ее оценить в прошлый раз. Наверняка блондинок было в его жизни с избытком. Наверняка женщины вешались на него: норовили подсесть на мотоцикл, залезть в постель. Победителя любая женщина распознает, даже круглая дура. И захочет его, невзирая на пот, грязь, косноязычие.
Только не всякая сможет стать для него большим, чем забавой на час. Укротить победителя, заставить его разглядеть тебя - вот что ты сможешь сделать. Если такой, не знающий компромиссов человек оценит тебя по достоинству, ты сможешь по праву гордиться собой.
Катя уже видела в мечтах свои развевающиеся на ветру волосы. Видела себя за спиной Гоблина в таких же кожаных штанах, только не грязных, а новеньких, обтягивающих ногу'. Они мчатся по водной поверхности, там, где еще неглубоко. За "Харлеем" остается пенный след, заходящее солнце бросает на воду золотисто-багровый отблеск...
Вдруг со стороны леса раздался рокот движка. Кто еще мог подъезжать оттуда, кроме него?
Кате стало даже страшно оттого, что желания ее начали наконец материализоваться. Узнает ее Гоблин или нет? А если просто заглянет в окно и посмеется? Нет, он не примчался бы сюда только ради этого.
Катя раскрыла окно, из лесу пахнуло сыростью и запахом хвои. Сильный свет одиночной фары заставил зажмуриться. Она еще не успела ничего разобрать, а сильная рука уже подхватила, вытянула наружу.
Гоблина можно было узнать по одному только запаху. Катя читала когда-то в книжке, что самые концентрированные эссенции для производства духов получают из самых отвратительно пахнущих натуральных продуктов, вроде амбры - отвердевших сгустков из кишечника кашалота. Точно так же запах Гоблина, далеко не самый приятный для обоняния, был настоящим запахом всепобеждающей силы.
Устроившись сзади, Катя сжала ногами мотоцикл, приникла к широкой спине и вдруг разглядела в окне только что покинутой комнаты темный силуэт с винтовкой в руках.
"Харлей" был развернут боком к двухэтажному строению и находился еще слишком близко.
Это сыграло с Самиром злую шутку. Глупо было приникать к мощному оптическому прицелу на расстоянии в несколько шагов. Дагестанец выстрелил, почти не целясь, но пуля всего лишь пролетела у виска Гоблина.
Тот дернул мотоцикл с места, развернулся, подставив Катину спину. Во второй раз Самир уже приложился к прицелу, метил в колесо, но Гоблин неожиданно резко накренил машину, и пуля только продырявила заднее крыло.
Едва только Кате показалось, что мокрая хвоя прикрыла их собой, как Гоблин развернулся обратно. От ужаса пассажирка потеряла дар речи.
Стена с освещенным окном стремительно приближалась, будто подхваченная вихрем.
Сжавшись насколько возможно, закрыв руками голову, Катя оттолкнулась от широкой спины.
Упала удачно - на мягкую, копившуюся много лет подстилку из опавшей хвои. Человек в окне с плохо различимым лицом снова приник к прицелу, но выстрелить не успел.
Гоблин приподнял переднее колесо, и противник не сумел увернуться накатившая тяжесть размозжила ему череп с такой легкостью, будто разбила яйцо в скорлупе. В последний момент Гоблин откинулся назад, иначе и его голова не уцелела бы. Вламываясь в "номер", мотоцикл слегка подпрыгнул: если бы водитель не изменил посадку, он бы ударился макушкой об оконную перемычку.
Вышибив задним колесом кусок дощатой стенки под окном, "Харлей" впечатал дагестанца в полотно двери. Снес последовательно дверные коробки обоих расположенных друг против друга номеров, вкатился в номер Самира, вышиб и там тонкую стенку и прорвался на улицу.
Там уже замерли, как в детской игре, несколько водителей, бросившихся к своим машинам, но не успевших или добежать, или открыть двери. Гоблин заметил, что пассажирка куда-то подевалась. Спокойно объехал отстойник и нашел ее на том же месте, где потерял, - на хвойной подстилке.
Глава 34
ПОБЕДИТЕЛЬ
До утра еще оставалось много времени. Нужно было где-то переждать сырую неласковую ночь. , Тем более что снова зарядил дождь, вблизи от редких фонарей его мелкая и частая сетка особенно хорошо виднелась в воздухе.
Терпухин постучал в запертую дверь заводской проходной. Залаяли собаки, но сторож еще долго не появлялся. Наконец вылез старик с мятым, заспанным лицом.
- Извини, отец. Мелкие неприятности.
- Е-мое, где ты так изгваздался?
Узнав, в чем дело, сторож дал дельный совет:
- Есть у меня сосед, ремонтирует все на свете: от велосипеда до "БМВ". Езжай сейчас к нему.
- Поднимать в такой час человека? - с сомнением пробормотал Атаман.
- Ради куска работы он всегда пожалуйста.
Во втором часу ночи мужик еще не спал, возился у себя в гараже, пристроенном сбоку к частному дому. Камера нашлась. Мастер сделал все в мгновение ока и запросил недорого.
- А я, видишь, со сваркой вожусь. Работы - завал. Ездят люди на старье, а оно сыплется и сыплется.
- Можно твой шланг - машину помыть?
- А самому есть где помыться и шмотки постирать? Говор у тебя нездешний, видать, проездом в наших краях. Не стесняйся, вон у меня дверь в душевую. Включить нагреватель ничего не стоит, на счетчике все равно "жучок".
Помыться можно было бы и в гостиничном номере, но Атаман сомневался, что его пустят в таком виде пройти к лифту. Вся спина камуфляжной куртки стала черной. Волосы на затылке были липкими, даже за шиворот затекла жидкая грязь.
- Если ты не против. Мне недолго.
Пока вода грелась, автослесарь вернулся к прерванной работе и между делом спросил:
- Не боишься на мотоцикле рассекать?
- А в чем проблема?
- У нас здесь стали косо на таких посматривать. Или не слыхал про шуточки Бороды?
- Давно уже слыхал, когда у вас все еще тихо было на дорогах.
- Смотри, могут неласково обойтись. С Гоблином, конечно, не спутают. Но есть у некоторых черта - вымещать зло на том, кого ухватить легче.
Мастер оказался словоохотливым. Сообщил, что берет в два раза дешевле, чем в автосервисе Судя по всему, поток клиентов у него действительно не иссякал, информация о происшествиях была достаточно свежей.
- На этом Гоблине уже помешались все. Одни выезжать в темное время боятся, другие готовы тормозить и бить всех, кто на двух колесах.
А бабы некоторые тащатся от него. Недавно одна смурная объявила себя невестой.
- Невестой Гоблина? - навострил ухо Атаман.
Что-то подсказывало, что Катя вполне на такое способна.
- Ну не дура?
- Местная?
- А черт ее знает. Торчит, говорят, в отстойнике на пятидесятом километре.
- Это в какую сторону? - забыв о сплошном синяке во всю спину, Терпухин подскочил к мотоциклу.
- Ты куда? Водичка через две минуты самый раз.
- В какую сторону? - повторил Юрий, заведясь и забравшись в седло.
- Все вы, мотоциклисты, со странностями.
Смотри осторожней, говорят, электрошоком шарахает всех, кто попадает в запретную зону.
...Выехав за городскую черту, Терпухин мигом отмотал пятьдесят километров. Но все равно опоздал. Увидел только труп, прежде чем менты всех отогнали и накрыли тело простыней.
Тот самый горный орел, что предлагал взятку за возвращение домой. В упрямстве и целеустремленности ему не откажешь: все-таки первым дорвался до Гоблина, дождался своего часа. Правда, час этот оказался последним вовсе не для хозяина "Харлея".
- Слышишь, ты, - проскрипел кто-то в спину Атамана. - Катил бы отсюда, пока цел. Отберем сейчас мотоцикл и кинем вон трейлеру под колеса.
Еще несколько голосов поддакнуло, добавив для убедительности по крепкому словцу.
- Бородатых тоже отслеживаете? - спокойно поинтересовался Терпухин. - И тех, кто в кожаных штанах, не забудьте.
- Он еще подначивать нас будет, слышишь?
- Кончайте базар, есть конкретный вопрос.
Видел ее кто-нибудь? - Терпухин извлек из кармана куртки фотографию, успевшую подмокнуть и помяться.
- Ни хрена себе. Это ж та самая...
- Укатила краля, - добавил другой. - Поминай как звали.
- Может, ты хоть объяснишь, - толкаясь локтями, пролез ближе третий. Она в натуре его баба?
***
Минут пятнадцать проехали молча. Катя медленно приходила в себя, да и не была уверена, что Гоблин ее расслышит, что ветер сумасшедшей скорости не разорвет слова в клочья, едва только выпустить их изо рта.
Набравшись смелости, она оглянулась назад и увидела что-то вроде большой задней спинки, куда вделан был оклад иконы. Выглядел оклад как настоящий, только вместо иконы в нем различалась фотография самого Гоблина лицо в темных очках как раз помещалось в проеме, предназначенном для святого лика.
Катя не считала себя верующей, в церкви она была раза два на Пасху ради интереса.
Но ей все равно показалось перебором вставлять в оклад себя, дорогого и любимого. Похоже, Гоблин в самом деле не боится ни Бога, ни черта.
Молчание стало угнетать, пора было что-то оказать, точнее, прокричать. На задней полке Катя увидела крепко прихваченную винтовку, ту самую, что была в руках у стрелка.
- Зачем ты винтовку взял? - крикнула она в затылок со спутанными волосами.
Сразу поняла, что вопрос глупый, но ничего лучшего в голову не пришло.
Минут пять мотоциклист не отвечал. Катя уже решила, что он не расслышал или не хочет удостоить ответом. Но ведь приехал же он специально за ней. Или заподозрил после стрельбы, что она была только приманкой? Тогда он должен ненавидеть ее, презирать.
- На память, - ответил вдруг Гоблин, не оборачиваясь.
Она не сразу поняла, потом наконец вспомнила свой давно прозвучавший вопрос. Ответил все-таки... Надо срочно выяснить, не закрались ли у него подозрения.
- Ты ведь не думаешь, что я знала...
Снова молчание. Лента дороги раскручивалась не правдоподобно быстро, как в компьютерных играх-автогонках. Изредка мимо проносились темные силуэты. Встречные машины и попутные пролетали почти с одинаковой скоростью, только по огням она отличала тех от других.
- Возьми пакет, - хрипло произнес Гоблин.
Катя сама себя едва слышала, когда кричала во весь голос. А вот он явно не напрягался, но каждое слово доносилось отчетливо.
- Где?
- За спиной.
Одной рукой она продолжала держаться за широкий кожаный пояс. Вторую протянула, чтобы отвязать пакет.
- Смотри не урони.
Пакет оказался тяжелым, Катину руку едва не вырвало из плечевого сустава. Но пальцы сжимали груз изо всех сил. Разжали только тогда, когда Гоблин велел:
- Хватит, пусти. Теперь закрой глаза.
Она послушалась беспрекословно.
- Теперь открой.
Едва только раздвинулись веки, как с гулким хлопком ушел вперед и вверх дымный шлейф.
В небе повис красный светлячок.
- Что это? - крикнула Катя с восторгом.
Гоблин выстрелил еще раз и еще. Первый шлейф уже изогнулся к земле, зато новые чертили по черному небосводу пока еще ровные прямые. Зажегся зеленый круглый шар, потом снова красный.
Катя уже разглядела ракетницу в руке Гоблина. Но зрелище от этого не стало менее фантастическим. Никогда еще в жизни она не видела такой красоты.
- Не боишься, что нас обнаружат по этим следам?
Вдруг вспомнилась искалеченная левая Гоблина. Ракетница в правой, а левой он не в состоянии ничего удержать. Значит, руль мотоцикла свободен, в случае чего хозяин "Харлея" не сумеет быстро выровнять курс. Сперва ему нужно выпустить ракетницу, а за это время они успеют влететь в любое из деревьев, что проносятся, хмурые, с обеих сторон.
Катя снова зажмурила глаза, но быстро открыла. С ними ничего не должно случиться, потому что она за спиной победителя.
Глава 35
ЗАПАХ КРОВИ
Хмель тем временем обсуждал условия предстоящей операции. К его неудовольствию в разговоре принимал участие еще один незнакомый мент. Куратор успокоил тем, что это приезжий из Ростова, у которого нет своих связей в криминальном сообществе Южного Урала.
- Не волнуйся, утечки не случится. Твое доброе имя не пострадает от нашей внебрачной связи, - довольно ухмыльнулся куратор, после чего деловито стер улыбку с лица. - Этот человек лично ведет Гоблина, он просто обязан присутствовать.
"Втянули меня, а теперь диктуют правила", - злился Хмель, но делать было нечего.
- Почему он все же назначил место? - гадали менты. - Явный для него риск.
Хмель занервничал. Сомнения сомнениями, но сам Бог им велел устроить там ловушку. Выполнив заказ, Гоблин бабок не обнаружит, значит, появится там не один, а два раза. Какого черта отлавливать такого мастера на трассе, когда заранее известно, где его - можно взять голыми руками?
- Давайте соблюдать договор: рядом со мной вы его не трогаете. Пусть дело сделает, а потом уже душите.
- А если упустим, если прорвется по бездорожью? Найдет ведь тебя, субчика.
- Заберете меня из машины, а потом хоть вакуумную бомбу сбрасывайте.
- Жалости в тебе нет ни капли, - пошутил куратор.
***
Съехав с дороги, "Харлей" долго повторял изгибы лесной тропы, потом свернул туда, где тропы уже не просматривалось. Продолжались эффектные демонстрации: теперь Гоблин вытащил откуда-то саблю - она вспыхивала голубым там, где сквозь хвою пробивался лунный свет.
Ветки с мокрыми иголками хлестали со всех сторон. Катя спрятала лицо, но они цеплялись за волосы. Раздался хруст, равномерно чередующийся со свистом. Это Гоблин сабельными взмахами расчищал дорогу.
Наконец они подъехали к какой-то неглубокой яме. Привыкшие к темноте глаза различали на стенках обнаженные корни елок - десятки скрюченных пальцев потолще и потоньше. Катя слезла с мотоцикла - с непривычки спина ее затекла и ныли мышцы ног выше колен.
Гоблин подтолкнул ее, она упала ничком на хвойную подстилку. Сейчас она не ждала красивых слов в преддверии близости. Готова была к бесцеремонному сдиранию нижнего белья. Этот человек еще слишком плохо ее знает...
Вдруг боль пронзила ее внутренности, никогда еще она такой не испытывала. Кожа покрылась холодным потом, дыхание прервалось, она вдруг поняла, что именно чувствует забиваемое животное в последние минуты жизни. Все уже ясно, все безнадежно.
Катя попыталась перевернуться на спину, но что-то прижало ее за шею. Гоблин не матерился, не сыпал проклятиями. Все делал молча, и это было еще хуже, еще ужаснее.
В глазах замерцали разноцветные расходящиеся круги, запах собственной крови забивал ноздри, душил. Лет пять назад у Кати брали кровь на анализ, и она со страхом наблюдала, как поднимается внутри стеклянной трубочки тонкий красный столбик. Хотелось остановить медсестру: "Хватит, достаточно!"
Сейчас кровь струилась по всему телу, хвойная подстилка стала горячей и липкой. Но крикнуть "Достаточно!" уже не хватало сил. Она просто спешила вспомнить напоследок все самое лучшее, начиная с раннего детства. Невыносимая боль достигла таких пределов, что сознание прояснилось, как никогда.
***
Не один Терпухин обратил внимание на разноцветные огни в небе. Патруль на дороге тоже среагировал и снялся с места. Только менты с первого раза проскочили место съезда, а Юрий приметил неглубокую, уходящую влево колею.
Теперь главное - не потерять ее в лесу, не отводить от земли глаз.
Фара выхватывала из темноты деревья, и они, будто застигнутые врасплох, спешили прикрыться мохнатыми лапами. След словно пульсировал - то пропадал, то снова отпечатывался рельефно. Потом пульсация оборвалась.
Терпухин сунулся вправо-влево, заглушил движок, чтобы вслушаться в тишину. Ни единого звука, кроме дыхания спящего леса. Слишком далеко успел оторваться противник или встал на стоянку, чтобы заняться "любовью"?
В первом случае ловить уже нечего - в прямом и переносном смысле. Надо исходить из второго варианта. Вряд ли у Гоблина хватит терпения, съехав с тропинки, долго вилять среди густо растущих елок. Он может быть где-то совсем рядом, прекрасно слышал стук движка и видел свет фары. Затаился, ждет. И Кате приказал сидеть тихо.
Оставив машину, Атаман бесшумно отошел в сторону от тропы. Он не боялся потерять мотоцикл - еще за время службы в спецназе привык ориентироваться ночью где угодно: в пустыне, в горах, в лесу.
Везде, кроме тропинки, слой опавшей хвои был слишком толстым, искать следы колес здесь не имело смысла. Запах - другое дело. Здесь не шоссе, где много машин, не открытое пространство, где ветер сдувает все к чертовой матери. Здесь аромат выхлопных газов будет висеть достаточно долго, медленно оседая вниз.
Терпухин нырял среди хвои вправо и влево, пока наконец не разнюхал, что хотел. Быстро и бесшумно двинулся по тающему следу. Под ногами, подтверждая верность выбора, то и дело попадались большие срубленные ветки. В какой-то момент Юрий невольно притормозил: к прежнему запаху добавился еще один хорошо знакомый по прежней жизни боевого офицера. Запах крови.
Сперва Терпухин решил, что ему почудилось.
Но с каждым шагом запах становился явственней и наконец перебил даже запах самого леса.
До этой поры он не думал, что Кате грозит немедленная опасность. Теперь заново осознал, что имеет дело с непредсказуемым человеком, способным абсолютно на все.
Сделав еще несколько шагов, увидел в неглубокой яме изуродованное тело. Даже на руки его непросто было взять - казалось, может развалиться на части...
***
Гоблин снова летел по асфальту. Ветер вычесывал последние хвойные иглы с бороды и волос, трепал длинные пряди, привязанные справа и слева к рукояткам руля. В свете блеклой, мерцавшей за облаками луны пряди Катиных волос отсвечивали уже не золотом, а платиной.
Гоблин не испытывал той эйфории, которую испытывают маньяки, удовлетворив свою извращенную страсть. Ни маньяком, ни извращением он не был. С этой тварью - как он называл про себя Катю - история вышла совсем другая.
Она дала себя использовать против него. Из-за нее ему чуть не вышибли мозги с расстояния в несколько шагов. И ведь не под страхом смерти ее заставили рисковать. С какими горящими глазами она подсаживалась на мотоцикл тогда, в Астрахани. И сейчас наверняка сама придумала объявить себя невестой. Он, Гоблин, догадывался, что это ловушка, и все равно приехал. Чтобы воздать по заслугам.
Тварь осмелилась обмануть его, подставить, и это заслуживало самой суровой кары. Мужчину-врага Гоблин готов был просто и без затей снести с дороги, как он сделал это со стрелком в отстойнике. Но чтобы женщина, низшее существо, вздумала перехитрить его - это уже предел.
Сабля тут пригодилась как нельзя лучше - ею ведь можно не только рубить, но и резать, колоть. Гоблин купил ее по случаю в Астрахани у человека, взявшегося подварить "Харлей". Рукоять красивая, с инкрустацией, лезвие новехонькое, без единой зазубрины.