Страница:
Глава 7. Открытия
Земля.
Американский сектор. Нъю-Порт
Андрей Сомов достиг Американского континента за три часа. Огромный лайнер перемахнул океан и совершил посадку в аэропорту космической столицы Земли городе Нью-Порте. Он был построен специально на берегу океана, чтобы трансконтинентальные и космические лайнеры могли спокойно приводняться в громадной искусственной лагуне, используемой в качестве посадочной полосы. Постепенно снижаясь и замедляя скорость, лайнер перешел в режим экраноплана и понесся над водной гладью. Через десять минут водной пробежки он затормозил и закачался на мелкой волне. Солнечные блики весело заплясали по светлой обшивке салона. Буксир был уже наготове, подхватил лайнер и потащил к причалу. Длинный гофрированный рукав высунулся из башни и присосался к борту. Пассажирам предложили пройти к выходу. Дальнейший путь Андрея Сомова лежал во Флориду, куда он намеревался добраться самолетом «Америкэн Эйрлайнс». Координатор звонил вчера и сообщил, что Рэйнора с друзьями должны скоро освободить и Андрею необходимо встретиться с ними как можно скорее.
В Братство попадают разными путями, и, если бы несколько лет назад ассистенту кафедры исторической лингвистики МГУ Андрею Сомову сказали, что он станет членом тайного общества и забросит свою работу, он бы только рассмеялся. Но его работа и послужила причиной вступления в Братство. После окончания Московского университета он занялся сравнительными исследованиями древних цивилизаций, и не только земных, но и марсианской, сиренской и не так давно открытой с планеты Нова-2. Все эти древние цивилизации сгинули во времени, оставив после себя лишь немногочисленные памятники своего пребывания. Пирамиды на Марсе, храмы на Сирене и совершенно колоссальные каменные квадраты-мегалиты на Нове-2. Ученые обратили внимание, что в письменности всех трех вымерших цивилизаций имеются сходные символы и принципы построения языка. Андрей сравнил письменность инопланетян с трех планет с символами вымерших земных цивилизаций: атлантов, древнеегипетской и шумерской. Это дало ключ к расшифровке. Многое в древних языках совпадало. Свою работу Андрей опубликовал осе– «нью пятьдесят первого года. Конечно, историческое языкознание – не физика, и большого фурора не было. Но работу заметили, она удостоилась самых лестных отзывов людей, мнением которых Андрей дорожил и считал их авторитетами в археолингвистике. Но самое интересное началось потом. Он начал переводить многочисленные надписи на стенах марсианских и других инопланетных сооружений. Выяснилось, что все они были построены приблизительно в одно и то же время с разницей в несколько столетий, что по историческим меркам не так уж и много. На всех древних сооружениях встречалось упоминание о том, что это храмы и воздвигнуты они в честь и по повелению Изначальных. Во всяком случае, Андрей перевел это именно так. Он обратился к древнейшим источникам цивилизации Атлантиды. Там было то же самое. Просто раньше не совсем правильно переводили. И вот это уже стало настоящей сенсацией. В спешном темпе, забросив все другие дела, Андрей принялся за новую работу. Доклад был уже готов, и он собирался выступить с ним на научной конференции в Праге, когда вдруг среди электронной почты обнаружил странное послание:
«Дорогой друг!
Мы пристально следим за вашими исследованиями и радуемся вашим успехам. Нам кажется, человечество в вашем лице вплотную приблизилось к открытию одной из самых сокровенных тайн Вселенной. У нас есть что сообщить вам в связи с вашим открытием. Но мы просили бы вас до момента, пока вы не ознакомитесь с нашими материалами, воздержаться от любых публичных выступлений на тему о протоязыке. Имеющиеся в нашем распоряжении древние источники, несомненно, вас заинтересуют. Но в силу тех или иных причин многие из них не подлежат воспроизведению и пересылке, поэтому мы сочли возможным пригласить вас в один из древних Храмов, расположенных в горах Тибета. Здесь вы сможете ознакомиться с интересующими вас материалами и побеседовать с компетентными в этих вопросах членами Братства. С уважением координатор Братства Храма Первичного Творения на Земле Вонг Чу».
– Я должен уехать, Таня, – сказал Андрей жене.
– Куда?
– В Тибет.
– Зачем?
– Мне собираются поведать тайны Вселенной.
– Зачем они тебе?
– Не знаю, наверное, хочется почувствовать себя причастным к тайнам Вселенной.
– Ты уверен, что это не рекламная уловка туристической компании?
– Если это даже и так, свои деньги они уже заработали.
– Ты не поедешь в Прагу? – удивленно спросила Таня.
– Меня просили воздержаться от любых публикаций, пока не представят мне какие-то важные материалы.
– Это надолго, Андрей? – Татьяна серьезно посмотрела на мужа.
– Недели на две, не больше. – Андрею действительно удавалось не слишком долго задерживаться в командировках, даже на марсианских раскопках. Обычно он все снимал на камеру и работал с готовыми материалами уже дома.
– Я почему-то волнуюсь.
– Ну что ты, Таня. – Андрей обнял жену. – Это обычная научная экспедиция.
Экспедиция затянулась на два года. И самое главное, никто даже не мог предположить, когда она закончится.
– Андрей Сомов? – В аэропорту Орландо к нему приблизился плотный человек лет сорока в темных очках, белой рубашке и в стильных, но сидящих на нем немного мешковато черных брюках.
– Да, я.
– Координатор просил меня встретить вас. Меня зовут Рональд Сейме. Дальше нам придется ехать на машине. Поселимся на небольшом ранчо недалеко от «SP-1», там и будем дожидаться Рэйнора.
– Вы уверены, что он сможет чем-нибудь помочь? Они же абсолютно все забыли.
– Эта ваша задача, доктор Сомов, – улыбнулся Сейме. – Вы должны постараться, чтобы астронавты вспомнили все. Иначе мы никогда не узнаем всей правды о Таре.
– Очень мило. Думаете, правительство не испытало на Рэйноре и его друзьях все доступные средства?
– Испытать-то они испытали, но захотел ли Рэйнор разговаривать с ними… Вот в чем вопрос. Но, думаю, у нас с вами будет достаточно времени поговорить об этом. Как сообщает наш источник на базе, разведчиков собираются освободить только на следующей неделе. Так что у нас есть несколько дней, чтобы приготовиться к встрече.
Голубой «форд Хорус» Рональда Сеймса двухлетней давности вырулил на автостраду Н-92 и помчался по направлению к Атлантическому побережью.
«Неужели я все еще не вышел из тибетского летаргического сна и все это мне снится? – думал Андрей. – Вот уже два года я не был дома, и даже не всегда есть возможность послать весточку. Сколько же еще продлится это мое путешествие?»
В Братство попадают разными путями, и, если бы несколько лет назад ассистенту кафедры исторической лингвистики МГУ Андрею Сомову сказали, что он станет членом тайного общества и забросит свою работу, он бы только рассмеялся. Но его работа и послужила причиной вступления в Братство. После окончания Московского университета он занялся сравнительными исследованиями древних цивилизаций, и не только земных, но и марсианской, сиренской и не так давно открытой с планеты Нова-2. Все эти древние цивилизации сгинули во времени, оставив после себя лишь немногочисленные памятники своего пребывания. Пирамиды на Марсе, храмы на Сирене и совершенно колоссальные каменные квадраты-мегалиты на Нове-2. Ученые обратили внимание, что в письменности всех трех вымерших цивилизаций имеются сходные символы и принципы построения языка. Андрей сравнил письменность инопланетян с трех планет с символами вымерших земных цивилизаций: атлантов, древнеегипетской и шумерской. Это дало ключ к расшифровке. Многое в древних языках совпадало. Свою работу Андрей опубликовал осе– «нью пятьдесят первого года. Конечно, историческое языкознание – не физика, и большого фурора не было. Но работу заметили, она удостоилась самых лестных отзывов людей, мнением которых Андрей дорожил и считал их авторитетами в археолингвистике. Но самое интересное началось потом. Он начал переводить многочисленные надписи на стенах марсианских и других инопланетных сооружений. Выяснилось, что все они были построены приблизительно в одно и то же время с разницей в несколько столетий, что по историческим меркам не так уж и много. На всех древних сооружениях встречалось упоминание о том, что это храмы и воздвигнуты они в честь и по повелению Изначальных. Во всяком случае, Андрей перевел это именно так. Он обратился к древнейшим источникам цивилизации Атлантиды. Там было то же самое. Просто раньше не совсем правильно переводили. И вот это уже стало настоящей сенсацией. В спешном темпе, забросив все другие дела, Андрей принялся за новую работу. Доклад был уже готов, и он собирался выступить с ним на научной конференции в Праге, когда вдруг среди электронной почты обнаружил странное послание:
«Дорогой друг!
Мы пристально следим за вашими исследованиями и радуемся вашим успехам. Нам кажется, человечество в вашем лице вплотную приблизилось к открытию одной из самых сокровенных тайн Вселенной. У нас есть что сообщить вам в связи с вашим открытием. Но мы просили бы вас до момента, пока вы не ознакомитесь с нашими материалами, воздержаться от любых публичных выступлений на тему о протоязыке. Имеющиеся в нашем распоряжении древние источники, несомненно, вас заинтересуют. Но в силу тех или иных причин многие из них не подлежат воспроизведению и пересылке, поэтому мы сочли возможным пригласить вас в один из древних Храмов, расположенных в горах Тибета. Здесь вы сможете ознакомиться с интересующими вас материалами и побеседовать с компетентными в этих вопросах членами Братства. С уважением координатор Братства Храма Первичного Творения на Земле Вонг Чу».
– Я должен уехать, Таня, – сказал Андрей жене.
– Куда?
– В Тибет.
– Зачем?
– Мне собираются поведать тайны Вселенной.
– Зачем они тебе?
– Не знаю, наверное, хочется почувствовать себя причастным к тайнам Вселенной.
– Ты уверен, что это не рекламная уловка туристической компании?
– Если это даже и так, свои деньги они уже заработали.
– Ты не поедешь в Прагу? – удивленно спросила Таня.
– Меня просили воздержаться от любых публикаций, пока не представят мне какие-то важные материалы.
– Это надолго, Андрей? – Татьяна серьезно посмотрела на мужа.
– Недели на две, не больше. – Андрею действительно удавалось не слишком долго задерживаться в командировках, даже на марсианских раскопках. Обычно он все снимал на камеру и работал с готовыми материалами уже дома.
– Я почему-то волнуюсь.
– Ну что ты, Таня. – Андрей обнял жену. – Это обычная научная экспедиция.
Экспедиция затянулась на два года. И самое главное, никто даже не мог предположить, когда она закончится.
– Андрей Сомов? – В аэропорту Орландо к нему приблизился плотный человек лет сорока в темных очках, белой рубашке и в стильных, но сидящих на нем немного мешковато черных брюках.
– Да, я.
– Координатор просил меня встретить вас. Меня зовут Рональд Сейме. Дальше нам придется ехать на машине. Поселимся на небольшом ранчо недалеко от «SP-1», там и будем дожидаться Рэйнора.
– Вы уверены, что он сможет чем-нибудь помочь? Они же абсолютно все забыли.
– Эта ваша задача, доктор Сомов, – улыбнулся Сейме. – Вы должны постараться, чтобы астронавты вспомнили все. Иначе мы никогда не узнаем всей правды о Таре.
– Очень мило. Думаете, правительство не испытало на Рэйноре и его друзьях все доступные средства?
– Испытать-то они испытали, но захотел ли Рэйнор разговаривать с ними… Вот в чем вопрос. Но, думаю, у нас с вами будет достаточно времени поговорить об этом. Как сообщает наш источник на базе, разведчиков собираются освободить только на следующей неделе. Так что у нас есть несколько дней, чтобы приготовиться к встрече.
Голубой «форд Хорус» Рональда Сеймса двухлетней давности вырулил на автостраду Н-92 и помчался по направлению к Атлантическому побережью.
«Неужели я все еще не вышел из тибетского летаргического сна и все это мне снится? – думал Андрей. – Вот уже два года я не был дома, и даже не всегда есть возможность послать весточку. Сколько же еще продлится это мое путешествие?»
Земля.
Европейский сектор. Исследовательская база НАТО. Мостар
Иван Стуков сидел у компьютера и в третий раз просматривал результаты анализов. Нельзя сказать, что он не понимал того, что читает. Просто это не укладывалось в голове. За десять лет занятий генной инженерией ему не встречалось ничего подобного. Результаты опытов противоречили всем канонам науки. Не отрываясь от экрана, Иван нашарил на столе телефонную трубку:
– Генри?
– Да, Иван. Что нового?
– Ты не мог бы зайти?
– Извини, в три встреча с генералом. Что-нибудь расшифровали?
– Вчера вечером начали клонирование в экранированной камере ускоренным методом Лоу-Стафорда. Оно все еще там, подрастает какими-то невероятными темпами, какие Лоу-Стафорду и не снились. Контрольный образец клонировали без экранирования. Результат тот же.
– Тот же?
– Тот же, Генри. Только в обоих случаях у нас получилось нечто далекое от тех видов, что были обнаружены на Таре.
– Не может быть! Может, где-то ошиблись?
– Сегодня заложили новые клетки. Результат тот же.
– Что же у вас получается? – Мне даже страшно это произнести.
– Что там, Иван?
– Люди.
– Что?!
– Люди. Страшные, дьявольские люди.
– Не мели чепухи, как люди? Да еще…
– Мы сегодня не пойдем домой, Генри. Обязательно дождемся развития эмбриона. Приезжай, когда сможешь.
– Что мне сказать генералу?
– Пока не говори ничего – исследования продолжаются. Хотя, сдается, у меня скоро от всего этого поедет крыша.
– К вечеру буду, – коротко сказал Симпсон.
Трубка пикнула, давая отбой, и Иван, не глядя, положил ее на стол. Он никак не мог отвести взгляд от монитора, показывающего, как в специальных камерах зарождается новая жизнь.
– Генри?
– Да, Иван. Что нового?
– Ты не мог бы зайти?
– Извини, в три встреча с генералом. Что-нибудь расшифровали?
– Вчера вечером начали клонирование в экранированной камере ускоренным методом Лоу-Стафорда. Оно все еще там, подрастает какими-то невероятными темпами, какие Лоу-Стафорду и не снились. Контрольный образец клонировали без экранирования. Результат тот же.
– Тот же?
– Тот же, Генри. Только в обоих случаях у нас получилось нечто далекое от тех видов, что были обнаружены на Таре.
– Не может быть! Может, где-то ошиблись?
– Сегодня заложили новые клетки. Результат тот же.
– Что же у вас получается? – Мне даже страшно это произнести.
– Что там, Иван?
– Люди.
– Что?!
– Люди. Страшные, дьявольские люди.
– Не мели чепухи, как люди? Да еще…
– Мы сегодня не пойдем домой, Генри. Обязательно дождемся развития эмбриона. Приезжай, когда сможешь.
– Что мне сказать генералу?
– Пока не говори ничего – исследования продолжаются. Хотя, сдается, у меня скоро от всего этого поедет крыша.
– К вечеру буду, – коротко сказал Симпсон.
Трубка пикнула, давая отбой, и Иван, не глядя, положил ее на стол. Он никак не мог отвести взгляд от монитора, показывающего, как в специальных камерах зарождается новая жизнь.
Земля.
Европейский сектор. Сарапул
«Настало время, когда человечество осознало себя единым целым. Наконец-то человек из себялюбивой и эгоистичной особи превратился в общественное существо, послушное законам социума. Мы теперь одна раса. Нас больше не разделяют национальные и религиозные барьеры. Все низменные эгоцентрические инстинкты человека, вражда и рознь между народами и общинами остались в прошлом. Никогда больше человечество не испытает войн. Теперь мы знаем, что у нас у всех один дом, имя которому – планета Земля. У нас одно правительство, одна идеология, одна религия. Мы – как один, мы – дети твои, Земля».
Сергей отбросил газету, которую скачал с правительственного сервера. Агитки он терпеть не мог. Но все же было в этих строках какое-то грубое и исковерканное отражение действительности. Он вспомнил, как год назад был в одном ночном клубе. Огромный танцпол. Летающие шары, наполненные ярким раскрашенным светом, и музыка. Пульсирующая, бьющая со всех сторон музыка. Лес рук, колышущийся над темной человеческой массой, лиц не разобрать.
«Мы вместе! Мы – одно! Почувствуйте это! – диджей захлебывается в собственном экстазе. – Мегаполис! Мегадэнс! Сарапул!»
Толпа дружно подхватывает последнее: «… у-ул!»
Лучи прожекторов скользят по толпе, выхватывая из темноты светлые пятна: лица людей с одинаковым, застывшим на них выражением и каким-то отсутствующим взором. Толпа колышется, заведенная ритмом. Вот световые пучки сошлись в одной точке над центром танцующих, и вверху расцвел огромный цветок, за ним другой – белый, синий, красный. Сергей в центре как раз под этим цветком. Он смотрит вверх, где, как в калейдоскопе, меняются причудливые лазерные узоры. Музыка подхватывает и уносит его. Он больше не чувствует своего тела, всецело подчиняясь этому ритму. Кто-то трогает его за руку. Парень. Длинные волосы гладко зачесаны назад. Лицо бледное, глаза смотрят куда-то поверх Сергея. Губы парня шевелятся, но ничего не слышно. Может даже не стараться– музыка глушит все. Парень указывает на круглый значок, что прикреплен у него на рубашке. Все ясно – он тайный дилер. Значок с сердечком. Протягивает какую-то маленькую облатку. Сергей знает, что это такое. Не прекращая движения, он достает из кармана мятую бумажку – кэш.
Парень довольно кивает головой и исчезает в толпе. Сергей думает, что главное теперь, чтобы его не заметили. Хотя он и не слышал, чтобы из клуба кого-нибудь забирали. Но чем черт ни шутит. Он проводит рукой по лицу, как бы стирая пот. Язык касается чего-то холодного и тут же замерзает. Сергей на минуту останавливается. Сердце делает раз, два, три– и замирает. Он чувствует, что все пропадает вокруг. Но вот сильный удар, и музыка вновь завертелась. Да какая! Его подносит под высокий потолок, туда, где вспыхивают и гаснут огромные огненные цветы. Вот здорово! Он летает!
Ночь, утро. Людей стало меньше. Но они слабаки. Он может все, еще один такой день – запросто. Пусть не думают, что он слабак. Вот кто-то впереди падает. Нет, не затопчут. Здесь все поставлено четко. Сразу подскакивают секьюрити и утаскивают тело. Так что бояться нечего.
– Я так долго тебя искала.
Не может быть, чтобы он слышал это. Здесь ведь такая громкая музыка. Но она шевелит губами, а он все слышит. Слова рождаются у него в голове. Странная девушка. Почему-то смотрит на него с жалостью. Какая она хрупкая!
– Пойдем отсюда. Тебе уже хватит.
Что, уйти так рано? Нет, он не слабак. Он еще может двигаться. Он может целую ночь в таком ритме. Девушка мягко берет его за руку:
– Пойдем!
Рука у нее холодная. Сергей разгорячен, и пот стекает у него по груди и спине, делая в этих местах рубашку темнее. Только сейчас до него доходит, что она, кажется, уже представилась, и звать ее Света. Да-да, правильно, Света, а я Сергей.
– Пойдем отсюда, Сергей. Скоро рассвет, и звезды на улице большие и яркие.
– Нет, там, наверное, холодно.
– Там дышится свободно. Здесь ты упадешь.
– Я? Упаду? – Да девочка просто не знает, на что он способен. Он может так день и ночь. А потом на работу. Нет, нельзя останавливаться. Надо двигаться! Света молча берет его за руку и тянет из зала. Сергей не понимает, как ей это удается. Они выходят на воздух. Огромный Сарапул лежит перед ними, сверкая огнями. Под берегом тихо плещется Волга. Светят далекие звезды. К ним он не попадет никогда. Никогда. Какое тоскливое и гадкое слово. Экстаз проходит, и на душе становится особенно скверно.
Нет, все-таки в чем-то права эта дурацкая газета. Люди едины. Одинаковы, как стая. Как единый массовый порыв живущего в них коллективного животного (или бессознательного?). Тогда, в клубе, он особенно остро ощутил это.
Врачи обещали отпустить его через неделю. Интенсивная терапия делала свое дело. Кости почти срослись. Сергею не терпелось вернуться. Он сгорал от желания исследовать предмет, который так одержимо разыскивал, Конахен. А вдруг кто-то невзначай полезет в пульт и обнаружит там эту штуковину? Он хотел даже прервать лечение и уйти домой, но Станислав Иванович, его лечащий врач, сказал, что еще рано и через неделю гипс точно снимут. И Сергей перестал дергаться, безропотно сносил все медицинские процедуры и часами, не двигаясь, лежал под биорегенератором, ожидая, когда все это закончится. Он читал газеты и смотрел новости по сетевизору. Генерал Конахен скрылся в джунглях Африки.
«Зачем ему все-таки понадобилась эта штуковина?» – напряженно размышлял Кудрявцев.
Сергей отбросил газету, которую скачал с правительственного сервера. Агитки он терпеть не мог. Но все же было в этих строках какое-то грубое и исковерканное отражение действительности. Он вспомнил, как год назад был в одном ночном клубе. Огромный танцпол. Летающие шары, наполненные ярким раскрашенным светом, и музыка. Пульсирующая, бьющая со всех сторон музыка. Лес рук, колышущийся над темной человеческой массой, лиц не разобрать.
«Мы вместе! Мы – одно! Почувствуйте это! – диджей захлебывается в собственном экстазе. – Мегаполис! Мегадэнс! Сарапул!»
Толпа дружно подхватывает последнее: «… у-ул!»
Лучи прожекторов скользят по толпе, выхватывая из темноты светлые пятна: лица людей с одинаковым, застывшим на них выражением и каким-то отсутствующим взором. Толпа колышется, заведенная ритмом. Вот световые пучки сошлись в одной точке над центром танцующих, и вверху расцвел огромный цветок, за ним другой – белый, синий, красный. Сергей в центре как раз под этим цветком. Он смотрит вверх, где, как в калейдоскопе, меняются причудливые лазерные узоры. Музыка подхватывает и уносит его. Он больше не чувствует своего тела, всецело подчиняясь этому ритму. Кто-то трогает его за руку. Парень. Длинные волосы гладко зачесаны назад. Лицо бледное, глаза смотрят куда-то поверх Сергея. Губы парня шевелятся, но ничего не слышно. Может даже не стараться– музыка глушит все. Парень указывает на круглый значок, что прикреплен у него на рубашке. Все ясно – он тайный дилер. Значок с сердечком. Протягивает какую-то маленькую облатку. Сергей знает, что это такое. Не прекращая движения, он достает из кармана мятую бумажку – кэш.
Парень довольно кивает головой и исчезает в толпе. Сергей думает, что главное теперь, чтобы его не заметили. Хотя он и не слышал, чтобы из клуба кого-нибудь забирали. Но чем черт ни шутит. Он проводит рукой по лицу, как бы стирая пот. Язык касается чего-то холодного и тут же замерзает. Сергей на минуту останавливается. Сердце делает раз, два, три– и замирает. Он чувствует, что все пропадает вокруг. Но вот сильный удар, и музыка вновь завертелась. Да какая! Его подносит под высокий потолок, туда, где вспыхивают и гаснут огромные огненные цветы. Вот здорово! Он летает!
Ночь, утро. Людей стало меньше. Но они слабаки. Он может все, еще один такой день – запросто. Пусть не думают, что он слабак. Вот кто-то впереди падает. Нет, не затопчут. Здесь все поставлено четко. Сразу подскакивают секьюрити и утаскивают тело. Так что бояться нечего.
– Я так долго тебя искала.
Не может быть, чтобы он слышал это. Здесь ведь такая громкая музыка. Но она шевелит губами, а он все слышит. Слова рождаются у него в голове. Странная девушка. Почему-то смотрит на него с жалостью. Какая она хрупкая!
– Пойдем отсюда. Тебе уже хватит.
Что, уйти так рано? Нет, он не слабак. Он еще может двигаться. Он может целую ночь в таком ритме. Девушка мягко берет его за руку:
– Пойдем!
Рука у нее холодная. Сергей разгорячен, и пот стекает у него по груди и спине, делая в этих местах рубашку темнее. Только сейчас до него доходит, что она, кажется, уже представилась, и звать ее Света. Да-да, правильно, Света, а я Сергей.
– Пойдем отсюда, Сергей. Скоро рассвет, и звезды на улице большие и яркие.
– Нет, там, наверное, холодно.
– Там дышится свободно. Здесь ты упадешь.
– Я? Упаду? – Да девочка просто не знает, на что он способен. Он может так день и ночь. А потом на работу. Нет, нельзя останавливаться. Надо двигаться! Света молча берет его за руку и тянет из зала. Сергей не понимает, как ей это удается. Они выходят на воздух. Огромный Сарапул лежит перед ними, сверкая огнями. Под берегом тихо плещется Волга. Светят далекие звезды. К ним он не попадет никогда. Никогда. Какое тоскливое и гадкое слово. Экстаз проходит, и на душе становится особенно скверно.
Нет, все-таки в чем-то права эта дурацкая газета. Люди едины. Одинаковы, как стая. Как единый массовый порыв живущего в них коллективного животного (или бессознательного?). Тогда, в клубе, он особенно остро ощутил это.
Врачи обещали отпустить его через неделю. Интенсивная терапия делала свое дело. Кости почти срослись. Сергею не терпелось вернуться. Он сгорал от желания исследовать предмет, который так одержимо разыскивал, Конахен. А вдруг кто-то невзначай полезет в пульт и обнаружит там эту штуковину? Он хотел даже прервать лечение и уйти домой, но Станислав Иванович, его лечащий врач, сказал, что еще рано и через неделю гипс точно снимут. И Сергей перестал дергаться, безропотно сносил все медицинские процедуры и часами, не двигаясь, лежал под биорегенератором, ожидая, когда все это закончится. Он читал газеты и смотрел новости по сетевизору. Генерал Конахен скрылся в джунглях Африки.
«Зачем ему все-таки понадобилась эта штуковина?» – напряженно размышлял Кудрявцев.
Земля.
Африканский сектор. Близ Нуаго
Шесть бронированных «хаммеров» пробирались сквозь джунгли. Дорога узкой полоской вилась сквозь сплошные непроходимые заросли, и ветви деревьев то и дело хлестали по бронированному стеклу машин. Радиоцентр космической связи Нуаго, судя по карте, был рядом, километров десять, но ехали они уже полчаса. Генерал Конахен находился в передовой машине и зорко всматривался во тьму первозданных джунглей, разрезаемую яркими лучами фар. Водитель сержант Питере то и дело чертыхался, когда джип, не наделенный особой мягкостью хода, подпрыгивал на кочках и колдобинах. Конахен открыл верхний люк и высунулся наружу. Показались огни базы Нуаго.
– Всем приготовиться! – передал генерал по рации. Он взялся за рукоятки крупнокалиберного пулемета, установленного на крыше боевой машины.
Джипы развернулись широким веером и пошли в атаку. В отличие от базы звездного десанта радиоцентр Нуаго охранялся из рук вон плохо. Десантники открыли пулеметный огонь по окнам одноэтажных белых бараков. Им ответили редкие автоматные очереди, но тут же смолкли. Немногочисленный караул просто разбежался. Радиоцентр десять лет был как законсервирован, и генерал Конахен это прекрасно знал. Поэтому он и выбрал этот труднодоступный объект. Прежде чем его засекут и вышлют самолеты, он успеет передать в эфир то, что задумал.
Десантники выскочили из джипов и побежали к радиоцентру. Двое местных охранников, бросив оружие, стояли с поднятыми руками. Сам передающий центр был опечатан. Конахен вошел внутрь. Все было в полном порядке. Аппаратура исправно работала в дежурном режиме.
– Ноуд, Смит, принимайтесь за дело, – приказал генерал. – Максимум через десять минут я должен быть в эфире. Настройтесь на все каналы и принимающие зоны Галактики. Я хочу, чтобы меня слышали везде. Вы тоже послушайте, ради чего вы рисковали жизнями, не только же ради опального генерала.
Радисты быстро настроили аппаратуру комплекса. Большая тарелка спутниковой связи пришла в движение после долгих лет бездействия. На пультах замигали разноцветные огоньки индикаторов, засветились экраны компьютеров.
– Мы готовы к выходу в эфир, – доложил Тим Ноуд. – В течение десяти минут мы сможем перекрыть все каналы галактической связи, пока с центрального пункта не пройдет команда блокировки всех спутников и станций.
– Я понял, Тим, спасибо. Десяти минут мне хватит.
– Тогда пройдите в лабораторию, сэр. Камеры уже включены.
Генерал прошел в небольшое помещение, забитое аппаратурой связи. Здесь была установлена телекамера и светились два софита. Генерал сел за стол и прикрепил на камуфляжный костюм микрофон. Таймер на столе отсчитывал секунды. Ноуд оставил дверь в аппаратную открытой и встал за углом, отслеживая показания приборов.
– Можно начинать, сэр. Мы в эфире.
Конахен волновался. Ему не часто доводилось выступать перед телекамерой. И даже после выполнения миссии на Таре ему удавалось весьма успешно ускользать от вездесущих репортеров.
– Здравствуйте, друзья! – произнес генерал чуть хрипловатым голосом. – Многие из вас меня знают, для тех, кто не знает, хотел бы представиться – генерал Конахен, командующий силами аэрокосмической обороны. Знаю, что объявлен преступником и меня разыскивают по всей Земной Федерации. У меня есть всего десять минут, чтобы рассказать вам, что в действительности произошло на планете Тар и почему меня объявили преступником. Поэтому буду предельно краток.
Во-первых, правительство лжет вам, когда говорит, что зорги, существа, с которыми мы столкнулись на Таре, уничтожены. Уничтожена планета, но не зорги. Прямо сейчас в секретной лаборатории на Земле правительство пытается клонировать зоргов. Если им это удастся, погибнет все человечество. Спасения от этой заразы не будет, зорги размножаются и мутируют бешеными темпами.
Во-вторых, как единый живой организм зорги управляются из одного центра, или Мозга. У кого в руках Мозг, тот и контролирует зоргов. В настоящее время Мозг Зорга в руках правительства. Я пытался отбить его у правительства и уничтожить, но мне не дали. Повторяю, тот, кто контролирует зоргов, контролирует всю Вселенную. И наши с вами судьбы в его руках.
В-третьих, в кампании против зоргов мы столкнулись с присутствием высокоразвитой цивилизации. Они называют себя протоссами. Именно с помощью оружия протоссов нам удалось уничтожить захваченную планету Тар. Всю, сразу и полностью. Ни одним земным оружием сделать бы это не удалось.
В-четвертых, если протоссы узнают, что на Земле выведены зорги, они уничтожат нас так же, как Тар. Таким образом, благодаря действиям земного правительства все человечество подвергается смертельной опасности. Оно оказалось между молотом и наковальней.
У меня заканчивается время. Через несколько секунд по приказу властей будут отключены все транслирующие станции и спутники. Я хочу, чтобы каждый из вас, люди, осознал смертельную опасность, грозящую всему человечеству. Если мы не хотим, чтобы завтра наступил конец света, мы должны все вместе выступить против преступных и бесчеловечных замыслов правительства. Мы должны потребовать отчета у властей и уничтожить клонированных зоргов. Секретная лаборатория, где выводят зоргов, находится в Боснии вблизи города Мостар.
Пискнул таймер. Конахен вопросительно глянул на Ноуда.
– Все отлично, сэр. Мы уложились.
Через семь секунд экраны покрылись серой рябью. Правительственная комиссия по связи отключила все ретрансляторы.
– Пора убираться отсюда. Радар засек старт – через десять минут здесь будут самолеты, – сообщил Трип.
– Уходим, – сказал Конахен. Он с удовлетворением отметил, что недоумение во взглядах подчиненных сменилось уважением. Хорошо, когда люди понимают, что служат великой цели. Генерал потрогал Эрлиер. Чудесный талисман открыл ему многие вещи, которые для всех на этой планете пока оставались тайной.
Джипы взревели моторами и рванули в джунгли. Только они скрылись во тьме, как воздух наполнился гулом приближающихся самолетов. В рассветном небе появились тяжелые бомбардировщики, идущие на малых высотах. Оглушительные разрывы и яркие вспышки мощных бомб разбудили сонный мир джунглей и разогнали остатки африканской ночи. На месте радиоцентра остались пылающие руины. Бомбардировщики проследовали дальше и нанесли удар по джунглям в радиусе пяти километров. Вакуумные бомбы зажгли джунгли и окончательно превратили ночь в день.
– Всем приготовиться! – передал генерал по рации. Он взялся за рукоятки крупнокалиберного пулемета, установленного на крыше боевой машины.
Джипы развернулись широким веером и пошли в атаку. В отличие от базы звездного десанта радиоцентр Нуаго охранялся из рук вон плохо. Десантники открыли пулеметный огонь по окнам одноэтажных белых бараков. Им ответили редкие автоматные очереди, но тут же смолкли. Немногочисленный караул просто разбежался. Радиоцентр десять лет был как законсервирован, и генерал Конахен это прекрасно знал. Поэтому он и выбрал этот труднодоступный объект. Прежде чем его засекут и вышлют самолеты, он успеет передать в эфир то, что задумал.
Десантники выскочили из джипов и побежали к радиоцентру. Двое местных охранников, бросив оружие, стояли с поднятыми руками. Сам передающий центр был опечатан. Конахен вошел внутрь. Все было в полном порядке. Аппаратура исправно работала в дежурном режиме.
– Ноуд, Смит, принимайтесь за дело, – приказал генерал. – Максимум через десять минут я должен быть в эфире. Настройтесь на все каналы и принимающие зоны Галактики. Я хочу, чтобы меня слышали везде. Вы тоже послушайте, ради чего вы рисковали жизнями, не только же ради опального генерала.
Радисты быстро настроили аппаратуру комплекса. Большая тарелка спутниковой связи пришла в движение после долгих лет бездействия. На пультах замигали разноцветные огоньки индикаторов, засветились экраны компьютеров.
– Мы готовы к выходу в эфир, – доложил Тим Ноуд. – В течение десяти минут мы сможем перекрыть все каналы галактической связи, пока с центрального пункта не пройдет команда блокировки всех спутников и станций.
– Я понял, Тим, спасибо. Десяти минут мне хватит.
– Тогда пройдите в лабораторию, сэр. Камеры уже включены.
Генерал прошел в небольшое помещение, забитое аппаратурой связи. Здесь была установлена телекамера и светились два софита. Генерал сел за стол и прикрепил на камуфляжный костюм микрофон. Таймер на столе отсчитывал секунды. Ноуд оставил дверь в аппаратную открытой и встал за углом, отслеживая показания приборов.
– Можно начинать, сэр. Мы в эфире.
Конахен волновался. Ему не часто доводилось выступать перед телекамерой. И даже после выполнения миссии на Таре ему удавалось весьма успешно ускользать от вездесущих репортеров.
– Здравствуйте, друзья! – произнес генерал чуть хрипловатым голосом. – Многие из вас меня знают, для тех, кто не знает, хотел бы представиться – генерал Конахен, командующий силами аэрокосмической обороны. Знаю, что объявлен преступником и меня разыскивают по всей Земной Федерации. У меня есть всего десять минут, чтобы рассказать вам, что в действительности произошло на планете Тар и почему меня объявили преступником. Поэтому буду предельно краток.
Во-первых, правительство лжет вам, когда говорит, что зорги, существа, с которыми мы столкнулись на Таре, уничтожены. Уничтожена планета, но не зорги. Прямо сейчас в секретной лаборатории на Земле правительство пытается клонировать зоргов. Если им это удастся, погибнет все человечество. Спасения от этой заразы не будет, зорги размножаются и мутируют бешеными темпами.
Во-вторых, как единый живой организм зорги управляются из одного центра, или Мозга. У кого в руках Мозг, тот и контролирует зоргов. В настоящее время Мозг Зорга в руках правительства. Я пытался отбить его у правительства и уничтожить, но мне не дали. Повторяю, тот, кто контролирует зоргов, контролирует всю Вселенную. И наши с вами судьбы в его руках.
В-третьих, в кампании против зоргов мы столкнулись с присутствием высокоразвитой цивилизации. Они называют себя протоссами. Именно с помощью оружия протоссов нам удалось уничтожить захваченную планету Тар. Всю, сразу и полностью. Ни одним земным оружием сделать бы это не удалось.
В-четвертых, если протоссы узнают, что на Земле выведены зорги, они уничтожат нас так же, как Тар. Таким образом, благодаря действиям земного правительства все человечество подвергается смертельной опасности. Оно оказалось между молотом и наковальней.
У меня заканчивается время. Через несколько секунд по приказу властей будут отключены все транслирующие станции и спутники. Я хочу, чтобы каждый из вас, люди, осознал смертельную опасность, грозящую всему человечеству. Если мы не хотим, чтобы завтра наступил конец света, мы должны все вместе выступить против преступных и бесчеловечных замыслов правительства. Мы должны потребовать отчета у властей и уничтожить клонированных зоргов. Секретная лаборатория, где выводят зоргов, находится в Боснии вблизи города Мостар.
Пискнул таймер. Конахен вопросительно глянул на Ноуда.
– Все отлично, сэр. Мы уложились.
Через семь секунд экраны покрылись серой рябью. Правительственная комиссия по связи отключила все ретрансляторы.
– Пора убираться отсюда. Радар засек старт – через десять минут здесь будут самолеты, – сообщил Трип.
– Уходим, – сказал Конахен. Он с удовлетворением отметил, что недоумение во взглядах подчиненных сменилось уважением. Хорошо, когда люди понимают, что служат великой цели. Генерал потрогал Эрлиер. Чудесный талисман открыл ему многие вещи, которые для всех на этой планете пока оставались тайной.
Джипы взревели моторами и рванули в джунгли. Только они скрылись во тьме, как воздух наполнился гулом приближающихся самолетов. В рассветном небе появились тяжелые бомбардировщики, идущие на малых высотах. Оглушительные разрывы и яркие вспышки мощных бомб разбудили сонный мир джунглей и разогнали остатки африканской ночи. На месте радиоцентра остались пылающие руины. Бомбардировщики проследовали дальше и нанесли удар по джунглям в радиусе пяти километров. Вакуумные бомбы зажгли джунгли и окончательно превратили ночь в день.
Земля.
Европейский сектор. Мостар
Генри Симпсон спал в шикарном отеле «Обала». Рядом с ним была очаровательная блондинка. Она была почти его женой. Во всяком случае, каждый раз, когда Симпсон был не на службе, Мария оказывалась рядом с ним. Шел пятый час утра и было уже почти светло, когда с прикроватной тумбочки, где лежала телефонная трубка, донеслись мелодичные звуки.
Генри за время работы на военных привык к ночным звонкам. Правда, в последнее время его беспокоили нечасто. Значит, случилось что-то серьезное. Он повернулся на спину и секунду-другую полежал, вслушиваясь в негромкое телефонное пение. Мария тоже заворочалась и скользнула головой под подушку. Генри не стал больше испытывать терпение тех, кому он вдруг понадобился так рано.
– Симпсон, – коротко сказал он в трубку.
– Извини, Генри, что поднял среди ночи, – услышал он характерный с акцентом голос генерала Плавича. – У нас ЧП.
– Что случилось?
– Я уже выслал за тобой машину. Умойся и спускайся. Позавтракаете вместе с водителем в лаборатории. Времени нет.
– Да что же случилось, Павел?
– Потом, Генри, все обсудим, когда приедешь. Но пока едешь, подумай, что делать с клонами и с этими яйцами, черт их возьми.
– Да что, в конце концов, случилось?
– Спускайся, машина, наверное, уже пришла. – В трубке раздались короткие гудки.
Наскоро справив нужду, ополоснув лицо и надев свежую рубашку, Генри Симпсон выскочил из номера.
– Что там у них случилось? – Мария окликнула его уже у порога.
– Не знаю, ничего пока не знаю. Меня ждет машина.
– Ты позвонишь?
– Разумеется, дорогая, как только доберусь до лаборатории.
– Пока. – Мария улыбнулась ему и повернулась на другой бок.
Горная дорога петляла между скалами. Здесь особенно не разгонишься, но Петр, водитель Плавича, выжимал из машины все, на что она была способна.
– Что случилось? – спросил у него Симпсон.
– Только что по всем галактическим каналам выступил генерал Конахен. Он объявил, что у нас в лаборатории производят клонов зоргов, и призвал уничтожить их вместе с лабораторией. Иначе Земле угрожает опасность.
– Какая, к черту, опасность?! – возмутился Генри. – Все под контролем. Специальный подземный бункер. Да мы и начали всего неделю назад. Еще ни один эмбрион не вышел из инкубатора. Каким образом ему стало известно об этом?
– Представляете, что сейчас начнется! – сказал Петр. – Гринпис, антигалактисты, коммунисты – кого только тут не будет!
– У тебя есть запись выступления Конахена?
– Да, шеф распорядился. – Петр кивнул на встроенный в переднюю панель экран.
– Давай посмотрим. – Симпсон включил запись.
Машина приблизилась к центру города. На площади перед штаб-квартирой НАТО уже собирались люди. Генри заметил у некоторых пикетчиков плакаты. Удивительно, как они смогли все так быстро организовать? С момента выступления Конахена прошло не больше двух часов. Создавалось впечатление, что без предварительной подготовки тут не обошлось.
– Да, времени они не теряют, – заметил Петр.
«Тяжко придется сегодня Плавичу отбиваться от манифестантов», – подумал Генри.
Они с Петром проследовали дальше по дороге на запад в i секретный исследовательский центр, что находился в сорока километрах от города. О его существовании, по идее, никто не должен был знать. Но как только они выехали на дорогу, обсаженную пирамидальными тополями, увидели, что и здесь собираются манифестанты и расставляют свои пикеты.
Генри за время работы на военных привык к ночным звонкам. Правда, в последнее время его беспокоили нечасто. Значит, случилось что-то серьезное. Он повернулся на спину и секунду-другую полежал, вслушиваясь в негромкое телефонное пение. Мария тоже заворочалась и скользнула головой под подушку. Генри не стал больше испытывать терпение тех, кому он вдруг понадобился так рано.
– Симпсон, – коротко сказал он в трубку.
– Извини, Генри, что поднял среди ночи, – услышал он характерный с акцентом голос генерала Плавича. – У нас ЧП.
– Что случилось?
– Я уже выслал за тобой машину. Умойся и спускайся. Позавтракаете вместе с водителем в лаборатории. Времени нет.
– Да что же случилось, Павел?
– Потом, Генри, все обсудим, когда приедешь. Но пока едешь, подумай, что делать с клонами и с этими яйцами, черт их возьми.
– Да что, в конце концов, случилось?
– Спускайся, машина, наверное, уже пришла. – В трубке раздались короткие гудки.
Наскоро справив нужду, ополоснув лицо и надев свежую рубашку, Генри Симпсон выскочил из номера.
– Что там у них случилось? – Мария окликнула его уже у порога.
– Не знаю, ничего пока не знаю. Меня ждет машина.
– Ты позвонишь?
– Разумеется, дорогая, как только доберусь до лаборатории.
– Пока. – Мария улыбнулась ему и повернулась на другой бок.
Горная дорога петляла между скалами. Здесь особенно не разгонишься, но Петр, водитель Плавича, выжимал из машины все, на что она была способна.
– Что случилось? – спросил у него Симпсон.
– Только что по всем галактическим каналам выступил генерал Конахен. Он объявил, что у нас в лаборатории производят клонов зоргов, и призвал уничтожить их вместе с лабораторией. Иначе Земле угрожает опасность.
– Какая, к черту, опасность?! – возмутился Генри. – Все под контролем. Специальный подземный бункер. Да мы и начали всего неделю назад. Еще ни один эмбрион не вышел из инкубатора. Каким образом ему стало известно об этом?
– Представляете, что сейчас начнется! – сказал Петр. – Гринпис, антигалактисты, коммунисты – кого только тут не будет!
– У тебя есть запись выступления Конахена?
– Да, шеф распорядился. – Петр кивнул на встроенный в переднюю панель экран.
– Давай посмотрим. – Симпсон включил запись.
Машина приблизилась к центру города. На площади перед штаб-квартирой НАТО уже собирались люди. Генри заметил у некоторых пикетчиков плакаты. Удивительно, как они смогли все так быстро организовать? С момента выступления Конахена прошло не больше двух часов. Создавалось впечатление, что без предварительной подготовки тут не обошлось.
– Да, времени они не теряют, – заметил Петр.
«Тяжко придется сегодня Плавичу отбиваться от манифестантов», – подумал Генри.
Они с Петром проследовали дальше по дороге на запад в i секретный исследовательский центр, что находился в сорока километрах от города. О его существовании, по идее, никто не должен был знать. Но как только они выехали на дорогу, обсаженную пирамидальными тополями, увидели, что и здесь собираются манифестанты и расставляют свои пикеты.
Земля.
Американский сектор. Штат Флорида
– Вот тут есть одна хорошая забегаловка. – Сейме свернул направо с центральной улицы небольшого городка Хетберг. – Называется «У Пита». Пит Остин – мой школьный приятель. Да и готовит, надо сказать, неплохо.
«Форд Хорус» притормозил на пыльной улице перед одноэтажным заведением, вывеска которого смело объявляла красным курсивом:
«Форд Хорус» притормозил на пыльной улице перед одноэтажным заведением, вывеска которого смело объявляла красным курсивом: