Вудивисс Кэтлин. Нерешительный поклонник

   — Если я показалась вам невежливой, милорд, то, вероятно, потому, что переняла некоторые недостатки старших. Колтон слегка отшатнулся, как от удара.
   — Да, тогда я был груб. с вами, — кивнул он, — и теперь должен загладить свой проступок. Но я не хотел ранить вас, Адриана. Вы были невинной жертвой, а я опозорил себя, оскорбив вас.
   Он замолчал и, увидев, что она вновь покраснела, с очаровательной мальчишеской улыбкой шагнул вперед, переступив невидимую границу, которую мысленно провела Адриана.
   — Но позвольте заверить, дорогая, что лучше вас нет никого на свете. Вы — редкостная драгоценность, подобных которой я не встречал. Увидев вас, я горько пожалел, что вел себя так глупо и в запальчивости покинул дом.
   Адриана резко вскинула голову и несколько мгновений всматривалась в веселые серые глаза, словно желая понять, насколько он искренен, но, совершенно сбитая с толку, тихо выдохнула:
   — Вы шутите со мной, милорд!
   Колтон негромко рассмеялся, довольный, что сумел прорвать барьер ее отчужденности.
   — Возможно, так и есть, Адриана. — И, подождав несколько бесконечных мгновений, шепнул ей на ухо: — А возможно, и нет.
   Адриана тут же отпрянула и в отчаянной попытке найти подходящий ответ несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем убедилась в бесплодности своих усилий. Поведение Колтона совершенно выбило ее из колеи.
   Он протянул руку, погладил по щеке и осторожно провел пальцем по ее пухлым губкам.
   — Пожалейте меня, Адриана. Новой раны я не вынесу. Еще прежняя не зажила.
   С этими словами он повернулся и, не прощаясь, отошел. Девушка прижала ладонь к горящей щеке, той самой, которой только что коснулась его рука. Сквозь биение крови в висках пробивалась единственная связная мысль: Колтон Уиндем ничуть не изменился, ибо даже сейчас способен одним словом и нежной улыбкой вскружить ей голову, как множество раз в прошлом, когда подшучивал над влюбленной в него девочкой. Разве он может понять, какой удар нанес ей своим гневным отказом согласиться на брак? И что бы сейчас Адриана ни твердила себе, он снова привел ее в замешательство и лишил самообладания, только на этот раз вселив в нее напрасные надежды. Тот странный восторг, который она ощутила в его присутствии, не сулил ничего хорошего.

Глава 2

   — Саманта, дорогая сестричка, когда ты собираешься оказать мне честь, представив своему мужу? — потребовал Колтон со смехом. — Не желаю медлить ни секунды! Сейчас же познакомь меня с новым членом семьи.
   — С радостью! — воскликнула Саманта, приспосабливаясь к неторопливой походке брата. — А ты почти совсем не хромаешь. Смотрю, ты уже освоился с тростью!
   Колтон небрежно повел плечами.
   — Другого ничего не оставалось. Либо учиться, либо постоянно спотыкаться о чертову штуку. Мне не слишком хотелось снова и снова выносить позор и боль падения. Вот и пришлось делать все возможное.
   — Это твое первое ранение?
   Колтон тихо фыркнул, и Саманта, вдруг осознала, как сильно тосковала по брату все это время.
   — Нет, дорогая, но предыдущие были не столь тяжкими. Кроме того, они не гноились. Ты не представляешь, какой ужас пришлось мне пережить при известии, что мне должны отнять ногу, а в противном случае грозит смерть от гангрены. Я впервые узнал, что такое настоящий страх. Я много сражался, и постоянно существовала возможность не вернуться из боя. Но мне всегда было ясно, в какой стороне враг, и я всеми силами старался сохранить жизнь, как свою, так и подчиненных. Поэтому я был слишком занят, чтобы размышлять о холодном зловещем кошмаре, именуемом смертью. Но, узнав, что почти ничем нельзя остановить распространение инфекции, кроме как отсечь еще живую конечность, ощутил ужас. Именно это обстоятельство и побудило меня воспользоваться советом доброго сержанта, каким бы отвратительным ни казалось лекарство. Видишь ли, личинки едят только загнившую плоть…
   — О, прошу тебя! Меня сейчас стошнит, — взмолилась Саманта, прижимая платочек ко рту. Ее затрясло при одной мысли о том, как близок был брат к краю пропасти. — Но каким бы ни было зелье, я безмерно рада, что оно помогло.
   — От всего сердца готов согласиться с тобой, — кивнул Колтон.
   Саманта предпочла не задумываться над тем, что за участь ждала бы брата, если средство оказалось бы бесполезным.
   — Лучше скажи, Колтон, ты помнишь графа Рэдфорда?
   — Разумеется. Он и отец были добрыми друзьями. Сразу же после твоей свадьбы матушка прислала мне письмо, где упомянула, что твой жених — второй из двух сыновей лорда Рэдфорда. Насколько мне известно, я был немного старше первого. Боюсь, что упустил возможность познакомиться с ними получше, пока еще жил дома, поскольку приятели постоянно требовали моего внимания.
   Сестра, понимающе улыбнувшись, показала на высокого рыжеватого мужчину, вошедшего в дом последним под руку с молодой женщиной. Сейчас парочка о чем-то тихо беседовала, обмениваясь заговорщическими улыбками и лукавыми взглядами.
   — Стюарт… или майор лорд Стюарт… или даже виконт, если предпочитаешь более формальное обращение. Почетный гость нашего сегодняшнего собрания. Поэтому он и выбирал маршрут. Похоже, он предпочитает холмистую местность. Адриане повезло, она знает округу как свои пять пальцев, а вот я… даже подниматься по склону, сидя в дамском седле, нелегко, но спускаться… я все время гадала, окажусь ли внизу с лошадью или без лошади. Знаешь, Колтон, я всегда удивлялась, что с твоим умением ты не записался в кавалерию, но теперь это не важно. Ты блестяще проявил себя в пехоте.
   Она нежно погладила брата по руке, прежде чем вернуться к прежней теме.
   — Кстати, сегодня у Стюарта день рождения и первый день, когда врачи разрешили ему ездить верхом. Теперь, когда ты дома, у нас двойной праздник.
   — Похоже, я выбрал для возвращения самое подходящее время и смогу заново познакомиться со всеми гостями, тем более что единственный человек, которого я узнал сразу, — это матушка. Все такая же элегантная. Но особенно меня поразила Адриана. Даже после того, когда она назвала свое имя, я все еще не могу поверить собственным глазам.
   — Хорошо еще, что она не отчитала тебя за грубые манеры! У Адрианы язык как бритва, особенно когда дело касается мужчин, пытающихся подобраться к ней поближе. Раньше она вообще действовала кулаками, подбив глаз не одному пылкому поклоннику, прежде чем ее отец торжественно изгонял провинившегося из поместья. Сколько таких уползло с поджатыми хвостами! Правда, немногие оказывались джентльменами и предпочитали винить в случившемся Адриану, хотя она никогда никого не поощряла.
   Колтон поспешно поднес ладонь к губам, стараясь скрыть улыбку. Знай он, кто стоит перед ним, постарался бы вести себя осторожнее. Вероятно, то, что она уже успела с ним проделать, было попыткой отомстить за прошлые обиды.
   — Ошибаешься, сестра, она и меня не пощадила! После ее наскока мне еще долго придется гадать, остался ли я вообще мужчиной!
   Саманта с любопытством уставилась на брата, но Колтон не собирался ничего ей разъяснять. И поскольку интимные части его тела до сих пор болели так, словно попали в гладильный пресс, не мешало бы хорошенько поразмыслить, стоит ли снова приближаться к леди, не надев предварительно рыцарских доспехов.
   Оставив Саманту недоумевать над его словами, он приблизился к рыжеватому мужчине, несколько минут назад гонявшемуся за сестрой, присутствие которого только сейчас обнаружили волкодавы. Очевидно было, что животные его любят, да и сам он, присев на корточки, гладил мохнатые спины.
   Колтон с улыбкой протянул руку.
   — Думаю, мне давно пора официально принять зятя в семью! Что скажете, Персиваль?
   Довольное урчание собак немедленно стихло, едва молодой человек энергично вскочил и с готовностью принял протянутую руку.
   — Спасибо, милорд. Счастлив, что вы вернулись.
   — Никаких милордов, ясно? — шутливо запротестовал Колтон. — Теперь мы братья. Зовите меня по имени.
   — Честь, которую я с радостью принимаю. И поверьте, буду крайне доволен, если будете звать меня Перси, как и все друзья.
   — Следовательно, я могу считать себя в их числе, — кивнул Колтон.
   Подошедшая Саманта вызывающе подбоченилась, будто кровно обидевшись на мужчин.
   — Вижу, вы двое не нуждаетесь в представлениях! Колтон с шутливой укоризной покачал головой.
   — Матушка подробно писала о вашей свадьбе, а сегодня во время разговора сумела освежить мою память. Похоже, дорогая, она в восторге от твоей семейной жизни и задается только одним вопросом: будут ли у нее когда-нибудь внуки?
   Заметив, что жена ошеломленно приоткрыла рот, Перси откинул голову и зычно рассмеялся.
   — Похоже, дорогая, твой брат переходит прямо к делу! Саманта своенравно вскинула голову.
   — «Дорогая, дорогая, дорогая»… будь я женщиной подозрительной, сразу решила бы, что вы уже успели попробовать папин портвейн или его любимое бренди!
   — Для этого еще будет время после ужина, дорогая. Я и сам не прочь пропустить стаканчик бренди перед сном, — заверил Колтон, потрепав ее по плечу.
   Перси, сразу став серьезным, обратился к нему:
   — Вы представить не можете, какое облегчение для всех нас знать, что вы вернулись живым и почти невредимым! Саманта настаивала, чтобы я сообщал ей обо всех сражениях, в которых вы участвовали, сразу же после прибытия во дворец очередного курьера с депешами. Хорошо, что наш городской дом стоит неподалеку и я мог сразу же принести ей последние новости, а она — отправить весточку матери. Сознание постоянной опасности, грозившей вам, держало всех нас в напряжении. Ваше имя было постоянно на устах у всех, особенно у вашего отца. Хочу заверить, что ваши родители невероятно гордились подвигами сына. Мало того…
   Он хитро улыбнулся брату, на что в ответ Стюарт настороженно нахмурился.
   — Бедняге Стюарту далеко до ваших героических деяний… Не услышав ничего подозрительного, тот медленно приблизился и с кривоватой улыбкой заметил:
   — Когда-нибудь, Перси, тебе, возможно, самому придется испытать ужасы битвы, когда над головой свистят ядра и пули. Такому молокососу, как ты, слишком долго пришлось служить эмиссаром под крылышком принца-регента, но уверяю, от тебя потребуют куда большего, если вдруг Наполеон сумеет вернуться.
   — Не дай Бог, — тихо, почти про себя, пробормотал Колтон. Перси сделал вид, что потрясен оскорблением.
   — Как! Мой собственный брат безжалостно принижает мои героические усилия держать его высочество в курсе передвижения наших войск? «Молокосос»!
   И, гордо выпрямившись во весь свой немалый рост, он оскорблено оглядел старшего Берка.
   — Ты понятия не имеешь, как опасны подводные камни дипломатии. Иначе воздержался бы от столь злобной клеветы.
   Саманта успокаивающе погладила мужа по руке.
   — Не расстраивай своего бедного брата, дорогой. Он и без того много вытерпел, когда свинцовое ядро ударилось в дерево и огромные щепки вонзились в его несчастную плоть! Вне всякого сомнения, теперь рев пушек повергает его в дрожь после того, что он вынес в руках хирургов, отнюдь не спешивших вытащить острые занозы. Чудом будет, если Стюарт не надерет тебе уши за дерзкие попытки умалить его героическую доблесть!
   Деверь отвесил ей поклон, не вполне удавшийся из-за резкого напоминания о едва зажившей ране, отзывавшейся болезненными судорогами в самое неподходящее время.
   — Спасибо, дорогая Саманта. Я бесконечно счастлив получить очередное доказательство везения Перси. Непонятно, как такая женщина, как вы, снизошла до него! С первого взгляда видно, кто в этой семье наделен умом, а кому его не хватает от рождения.
   И, игнорируя горячие протесты брата, сухо объяснил, какие неприятности ему пришлось пережить.
   — Рана уже зажила, но моя гордость вряд ли когда-нибудь исцелится. Проклятый неудачник! Мало того, что многие думают обо мне самое худшее, даже собственный брат хихикает, как деревенский дурачок, едва речь заходит о том, куда именно меня ранили. Хотя я постоянно пытаюсь объяснить, что в тот момент наступал, а не бежал с поля боя, и друзья, и мой брат по-прежнему недоверчиво посмеиваются. Бесчувственные олухи, и больше никто! И уж конечно, никакие они не друзья! Что же касается вас, милорд, для меня большая честь возобновить наше знакомство. Веллингтон часто отзывался о вас с похвалой, и никто не сомневается, что вы честно служили нашей стране не только при Ватерлоо, но и на других полях сражений. Судя по донесениям, ваш полк показал себя с самой лучшей стороны.
   — О, так получилось, что под моим началом служили люди редкого мужества. Как бы ни расхваливали меня командиры, я всем обязан их храбрости, которая помогла нам победить врага.
   — Да, они стали блестящим примером истинной отваги, — согласился Стюарт, — но я не раз слышал, как ваши люди клялись, что именно вы смело вели их в самую гущу схватки и вдохновляли на подвиги. Они были ужасно разочарованы, когда вы не смогли сами прибыть во дворец, чтобы получить свои медали, но, насколько я понял, вам помешало ранение. Поверьте, немногие офицеры получали такие блестящие аттестации от своих подчиненных, как вы в тот день.
   Колтон, смущенный столь беззастенчивыми похвалами, бормотал благодарности, одновременно размышляя, как бы поскорее перевести разговор на другую тему. И тут заметил молодого человека, так возмущавшегося его недостойным обращением с Адрианой. Он успел ретироваться в дальний конец холла. Что же, возможно, это к лучшему. Кто знает, что могли с ним сделать волкодавы!
   Но даже на расстоянии Колтон ощущал злобу, полыхавшую в светло-зеленых глазах. Злобу, явно рожденную ревностью к Адриане. Что же, учитывая исключительную красоту девушки, в этом нет ничего необычного.
   Колтон был убежден, что этот человек — не кто иной, как Роджер Элстон, о котором рассказывала сегодня мать. Роджер Элстон, отчаянно пытавшийся завоевать сердце и руку Адрианы. По мнению Колтона, бедняга окончательно потерял голову.
   Отвернувшись от Элстона, он оказался лицом к лицу с молодой блондинкой, незаметно подобравшейся поближе.
   — Прошу простить меня, мисс, надеюсь, мы не утомили вас своими разговорами о войне.
   — О нет, милорд, — возразила Фелисити Фейрчайлд, едва дыша от волнения. Не каждый день дочери бухгалтера доводится беседовать с титулованным лордом. Она до сих пор не верит собственному счастью! — Наоборот! Сердце замирает, когда слушаешь рассказы о воинских доблестях!
   Сообразив, что пренебрегает обязанностями хозяйки, Саманта поспешила исправить положение:
   — Пожалуйста, простите мой промах, мисс Фейрчайлд! Боюсь, я совершенно потеряла голову, увидев брата, и до сих пор не могу опомниться. Позвольте представить: Колтон Уиндем. А это мисс Фелисити Фейрчайлд.
   Фелисити низко присела в реверансе перед новым маркизом.
   — Какая честь познакомиться с таким известным человеком!
   — О, мисс Фелисити, честь принадлежит исключительно мне! — откликнулся Колтон, низко кланяясь, несмотря на то что спина после утомительного путешествия в экипаже почти не гнулась. Мышцы иногда еще затекали — сказывалось недавнее ранение.
   — Мисс Фейрчайлд — внучка Сэмюела Глэдстоуна, — пояснила Саманта. — Ты, наверное, помнишь его, Колтон?
   — Разумеется. Фабрикант и владелец Стеновер-Хауса. Наша семья гостила там каждый сочельник. Я еще помню, какие пиры он устраивал для своих друзей и соседей.
   — Вот уже несколько месяцев как он тяжело болен, так что миссис Джейн… — Саманта вопросительно уставилась на брата. — Надеюсь, ты помнишь и его дочь?
   — Да, но мы, естественно, давно не виделись. Она уехала в Лондон задолго до того, как я покинул дом.
   — Мистер Фейрчайлд работал в какой-то лондонской конторе, пока миссис Джейн не настояла на переезде в Брэдфорд, где она может ухаживать за отцом. Не дай Бог, случись что с мистером Гладстоном, фабрика перейдет ей.
   Колтон вежливо кивнул хорошенькой блондинке.
   — Печально слышать о болезни вашего дедушки, мисс Фейрчайлд. Мои мать и сестра часто писали о его добрых делах. Мистер Гладстон — человек редкостной души.
   — Должна признаться, что мы очень редко навещали дедушку, пока жили в Лондоне, — мило улыбнулась Фелисити, — но, переехав в Брэдфорд, я поняла, каких преданных друзей он приобрел с годами. Просто поразительно, сколько титулованных особ приезжают справиться о его здоровье. Именно таким образом я познакомилась с вашей сестрой и леди Адрианой.
   Саманта взяла брата под руку.
   — Все мы очень рады, что здоровье мистера Гладстона значительно улучшилось после переезда его родных в Брэдфорд. Если Господь даст, мы вскоре увидим его здоровым и бодрым.
   — Дедушке очень хотелось бы услышать о ваших подвигах, милорд, — просительно улыбнулась Фелисити. — Не проходит и дня, чтобы он не принял друга, знакомого или просто служащего — поболтать или поиграть в шахматы. Он будет счастлив побеседовать с вами.
   — Уверен, что такое времяпрепровождение пошло ему на пользу, — учтиво заметил Колтон.
   — Да, я просто поражена той добротой, которую проявили к нему ваша сестра и леди Адриана. В Лондоне мы никогда бы не смогли встречаться с людьми вашего положения. И все же леди Саманта и леди Адриана отнеслись ко мне как к равной. Будь я мудрее, наверняка распознала бы в них ангелов милосердия.
   — Мисс Фейрчайлд, — рассмеялся Колтон, — уверяю, что вы не первое создание, которое эти ангелы приняли под свое крыло. Леди Адриана и моя сестра подружились еще до того, как младшая из них научилась говорить, и могу заверить, что обе отличались жалостливым и добрым сердцем. И их гостеприимство распространялось не только на людей. Пока я еще жил дома, они всеми силами старались вылечить и призреть больных, раненых и убогих животных, и если кто-то при этом умирал, горю не было конца. Если бы вы только знали, какую странную коллекцию собрали эти ангелы!
   — Стыдись, Колтон! — упрекнула Саманта. — Мисс Фелисити примет твои речи на свой счет!
   — Но, мисс Фейрчайлд, — возразил Колтон, прижимая руку к сердцу, — я не хотел вас обидеть! Разве можно сравнивать вас и тех мохнатых и пернатых тварей, которых моя сестра и ее подруга приносили домой! Уверен, что в вашем случае они решили для разнообразия оказать помощь кому-то из детей человеческих.
   Он глянул на стоящую неподалеку Адриану и получил в ответ такой мрачный взгляд, что невольно вспомнил о той девочке с огромными глазами, чье сердце так легкомысленно разбил. Разве он мог знать, что она вместе с родителями приехала как раз в тот момент, когда он произносил пламенную речь перед отцом, отказываясь обручиться с Адрианой. А Гаррисон попросил подождать их в гостиной, куда доносилось каждое сказанное в кабинете слово.
   Колтон протянул руку, приглашая ее подойти ближе.
   — Присоединяйтесь к нам, Адриана! Стоя там, вы напоминаете мне о той девочке, которая всегда держалась поодаль, когда я говорил с сестрой, словно молила включить ее в разговор. Но с тех пор многое переменилось, и я умоляю вас не сердиться на меня. Даю слово, я рад видеть вас и обещаю впредь стать совсем другим.
   Нерешительная улыбка тронула уголки губ Адрианы, и, когда она, хоть и неохотно, подчинилась, он обнял ее за плечи.
   — Моя сестра обняла меня и сказала, что рада моему возвращению. Могу я надеяться, что и вы испытываете те же чувства?
   — Добро пожаловать домой, милорд, — пробормотала она.
   — Ну же, обнимите меня, — попросил он, словно обращаясь к прежнему шестилетнему ребенку. — И поцелуйте! Непременно!
   Ее очевидные колебания заставили его чуть свести брови.
   — Неужели боитесь? Меня? Не может быть! Куда девалась та маленькая девочка, чья отвага заслужила восхищение моего отца?!
   Заметив, что глаза всех присутствующих устремлены на нее, Адриана набрала в грудь воздуха, чтобы не дрогнуть. Разве могут они понять, что в ее жизни был только один человек, который ранил ее так глубоко, что рубец до сих пор ныл? Может, поэтому она не подпускала к себе поклонников?
   Адриана робко положила ему руку на плечо. Колтон наклонился, и она под одобрительный смех гостей скользнула губами по загорелой щеке.
   — Ну вот, так лучше, — кивнул Колтон, прежде чем выпрямиться. Подняв голову, Адриана встретилась с настойчивым взглядом серых глаз и не смогла отвести своих. Довольная улыбка заиграла на губах Колтона.
   — Теперь я в самом деле чувствую, что вернулся домой, — хрипло прошептал он.
   — Так вот как нужно добиваться поцелуя хорошенькой девушки, — смеясь, провозгласил Стюарт. — Оставьте этого негодяя, дорогая, и идите ко мне. Хотя я и не знал вас с детства, все же успел довольно близко познакомиться с вами. Разве на меня не приятнее смотреть?
   Колтон с улыбкой покачал головой и сжал локоть Адрианы.
   — Оставайтесь здесь, дорогая, — посоветовал он. — Вам нужна моя преданная защита, а майор, сразу видно, — настоящий повеса, которого должны остерегаться юные девы.
   Услышав издевательский смешок майора, Колтон крепче обнял даму за плечи и ответил на вызов торжествующей улыбкой. Голова сладко кружилась от нежного аромата роз, казавшегося неотъемлемой частью юной дамы. Опустив голову к полям ее шляпы, он жадно вдохнул пьянящее благоухание.
   — Этот аромат напоминает мне о розарии матушки. Как вы думаете, в это время года еще остались бутоны? Буду счастлив, если согласитесь проводить меня туда.
   Щеки Адрианы загорелись. К ее стыду, мучитель заметил это и провел пальцем по нежной коже.
   — По-моему, вы краснеете, Адриана.
   Хотя Колтон точно так же вел бы себя, даже вспомнив о молодом человеке, вбежавшем в дом вслед за Адрианой, вскоре стало очевидным, что его фамильярное обращение с девушкой совершенно истощило терпение назойливого поклонника. Сверкая глазами, Роджер в несколько шагов пересек холл.
   Звон металлических подковок о мрамор мгновенно привлек внимание Колтона. Надменно вскинув брови, он обернулся. Рядом немедленно появились волкодавы и улеглись у ног хозяина и девушки.
   Столь вызывающее поведение незнакомца по отношению к хозяину дома могло вызвать гнев любого, но Колтон посчитал выходку Роджера особенно наглой еще и потому, что тот твердо вознамерился разлучить его с женщиной, которую он знал с колыбели.
   Вполне способный защитить себя без вмешательства волкодавов, Колтон все же считал, что Роджеру Элстону пора понять этот факт. Безумная страсть этого человека переходила все границы. Его единственной целью было отпугнуть всех остальных обожателей Адрианы. Значит, его нужно остановить. И потом… Колтон так давно не вдыхал запах женщины, а этот казался особенно манящим. Даже сейчас воспоминание о стройной женственной фигурке, прижавшейся к нему, будило воображение и воспламеняло желание.
   Повернувшись боком, Колтон тяжело оперся о трость и поспешно направился в глубь дома, где распахнул двери, ведущие из утренней гостиной на веранду. По его свистку собаки ринулись вперед и помчались по направлению к дальнему лесу. Снова прикрыв двери, Колтон прохромал назад и встал лицом к лицу с возможным соперником.
   — Вы хотели что-то обсудить со мной, мистер Элстон? — резко осведомился он.
   Роджер, пораженный тем, что совершенно незнакомый человек знает его имя, сообразил, однако, что кто-то из семейства Уиндемов, скорее всего маркиза, успел что-то рассказать ему. Но что именно?
   Это ему вряд ли дано узнать. И хотя он уже открыл рот, чтобы ответить на вызов, все же осекся, неожиданно сообразив, что глаза присутствующих устремлены на него. Очевидно, всем не терпелось узнать, чем закончится эта сцена.
   Яростно скрипнув зубами, Роджер мотнул головой, как запертый в тесное стойло бык, и пробурчал:
   — В общем, не очень.
   — Вот и прекрасно. В таком случае будьте любезны дать мне пройти. Я должен закончить разговор с леди Адрианой, — бросил Колтон, с откровенной скукой рассматривая противника, чем еще больше взъерошил его перышки. Странно… лицо, обрамленное густой гривой непокорных каштановых локонов, казалось совсем юным. Колтон почти ожидал увидеть пушок на бледных щеках, но понял свою ошибку, заметив порез от бритвы.
   Роджер густо покраснел под равнодушным взглядом маркиза, но, в душе кипя от бешенства, сохранял каменное молчание. Ничего не остается, кроме как игнорировать этого чванливого аристократишку!
   Он неловко повернулся лицом к темноволосой красавице. Но как ему ни хотелось протянуть руку и коснуться ее, он не смел — из страха получить отпор. Да и предъявить права на высокородную даму, особенно в присутствии знатного лорда, было верхом безумия!
   За всю свою жизнь у Роджера накопилось немало причин жаловаться на свое низкое происхождение, а сейчас тем более, когда возникла реальная угроза потерять Адриану. Уступить человеку, имевшему все, включая брачный контракт с леди! Хотя красавица с самого детства ни в чем не нуждалась, все же не слишком гордилась своим положением. Правда, она не давала ему никакой надежды на то, что ее чувства со временем станут более пылкими, как бы он ни уверял в обратном своего отца, которого уговорил дать денег на новую одежду. Костюмы, вполне подобающие приютскому наставнику, казались поистине жалкими в обществе местных дворян и не раз давали ему повод для стыда. Но теперь Роджер боялся, что все расходы пошли прахом, ибо прелестная брюнетка по-прежнему держала его на расстоянии, относясь любезно, но прохладно.