Вудивисс Кэтлин. Нерешительный поклонник

   — Но Адриана была совсем ребенком, когда подписывался контракт, — запротестовал Колтон. — Как он мог предвидеть, что она станет такой красавицей?
   — В ее жилах течет благородная кровь, а в семье не было уродов. Внешность девушки должна была претерпеть изменения, и, как видишь сам, так оно и случилось.
   — Отец принял решение шестнадцать лет назад, когда она выглядела настоящим пугалом огородным! Никто, даже он, не мог вообразить, как изменится неуклюжая длинноногая девчонка!
   — Тем не менее отец оказался прав! — упорно твердила мать.
   — Пока, — сухо ответствовал Колтон. — Но это еще не означает, что мы с Адрианой обязательно полюбим друг Друга!
   — Время покажет!
   Колтон раздраженно вскинул руки к небу.
   — Тут ты права, но пока я не буду твердо убежден в наших взаимных чувствах, не стану просить руки Адрианы. Потому что отказываюсь всю остальную жизнь сожалеть о выборе, сделанном не мной.
   — Значит… значит, у тебя кто-то есть? — нерешительно осведомилась мать, боясь услышать ответ.
   — Увы, я так и не нашел женщины, способной покорить мое сердце.
   — Но все же нашел кого-то?
   Колтон пожал плечами, не зная, как лучше объяснить:
   — Вероятно, эти встречи просто заполняли пустоту, которой была до сих пор моя личная жизнь.
   Филану так и подмывало ответить, что именно Адриана превратит его жизнь в чудо. Но, памятуя об упрямстве сына, мать мудро воздержалась от поспешных замечаний.
   После долгого молчания она поставила чашку и поднялась.
   — Я предоставляю решение тебе, но должна прежде сказать, что внешность Адрианы почти не повлияла на решение твоего отца. Он с самого начала предполагал, что девушка вырастет красавицей, хотя, может, и не такой ослепительной. Самое большое значение имели для него ее характер и ум. И она, и сестры получили прекрасное воспитание, но Адриана сверкает среди них, как драгоценный камень в королевской короне.
   Чувствуя, что ловушка вот-вот захлопнется, Колтон хмуро оглядел комнату, пока не сообразил, что вновь уставился на портрет над камином. Сходство с оригиналом было изумительным. Художник сумел передать силу характера отца. Только Филана с ее мягкостью и женственностью была способна поколебать его в однажды принятом решении. Остается гадать, сумеет ли Адриана смягчить его сердце. До этого дня ни одной женщине это не удавалось.
   Неожиданно Колтона захватил вихрь мыслей, терзавших душу. Каково бы пришлось ему, имей он столь же своевольного сына? Неужели настанет день, когда он прислушается к аргументам собственного отпрыска? Или будет до конца придерживаться своего мнения, как его отец?
   Неизменная честность помешала Колтону искать аргументы в свое оправдание. Будучи офицером, он понимал, что на войне самое страшное — это мятеж подчиненных. Так зачем же он тогда пошел против отца?

Глава 4

   Теперь, когда Колтон стал маркизом и владельцем поместья, ему полагались покои, достойные знатного лорда. Поэтому слуги до сих пор стелили белье, вытирали пыль, проветривали и раскладывали вещи в новых апартаментах на втором этаже. Когда полковник спросил Гаррисона, не найдется ли спокойного местечка для отдыха, дворецкий предложил его старую спальню.
   Колтон не возражал: усталость давала о себе знать. Скорее бы сбросить одежду и растянуться на мягкой перине! После узких коек и топчанов в военных лагерях прежняя кровать покажется роскошью!
   Поэтому он с легкой душой улегся на вовремя разостланную постель. Но хотя в дороге он почти не спал, сон куда-то пропал. В памяти вновь и вновь возникала та сцена в кабинете, когда отец объявил о его помолвке с шестилетней почти уродливой малышкой! Несмотря на то что Колтон знавал девушек куда красивее, с кем охотно бы обручился, отец почему-то обожал дочь ближайшего друга и соседа — худенькую девочку с огромными черными глазами. Как можно было ожидать каких-то перемен? Она всегда была такой, по контрасту с миниатюрными, светловолосыми, хорошенькими сестрами, к тому же почти его ровесницами. Адриана же казалась не чем иным, как невыразительной тенью среди своих исключительно красивых родственников. Зато она была самой трудолюбивой из детей и представлялась его отцу подходящей партией для единственного сына. И Седжуик так и не отступил от своего решения.
   Колтон тогда так рассердился, что в тот же день уехал из дома и поступил в военную академию при поддержке лорда Алистера Дермота, дяди со стороны матери, признавшегося с лукавым блеском в глазах, что все эти годы мечтал пойти против воли зятя, интуицию которого многие из его друзей считали безошибочной. Дядя Алистер заявил, будто хочет доказать, что и Седжуик Уиндем способен ошибаться. Значит, и на этот раз ничего не вышло.
   Следующие два года Колтон изучал военное искусство и в тысяча восемьсот первом году был направлен в Египет в чине младшего лейтенанта, в распоряжение генерал-лейтенанта сэра Аберкомба. Там он прославил себя во многих сражениях и смело вел своих людей в самую гущу битвы, когда вокруг кишели враги. За последующие четырнадцать лет, в течение которых с домом его связывали только дядя Алистер и письма от родных, его повысили в чине от младшего лейтенанта до полковника, и он получил полк в армии под командованием лорда Веллингтона. После битвы при Ватерлоо и поражения Наполеона Колтон дал понять, что собирается продолжить военную карьеру. Веллингтон был очень рад и заверил подчиненного, что, как только он оправится от ран, будет произведен в генералы еще до конца года. Но тут умер лорд Седжуик, и Колтон решил вернуться домой. Встав на ноги, он попросил отставки у Веллингтона и поклялся себе выполнить долг по отношению к семье. Несмотря на прошлые разногласия, он гордился отцом и его достижениями. Страшно было представить, что фамильный титул перейдет к другому и матери придется покинуть поместье!
   Однако за все годы службы он ни разу не подумал об отвергнутой девушке как о возможной жене. Да, Колтон раскаивался в том, что обидел ее, но разве мог он поверить, что в один прекрасный день она превратится в чудо красоты? Когда она назвала свое имя, у него пол ушел из-под ног!
   Но все же ее несравненная красота ничего не стоит, если в остальном они окажутся совершенно разными людьми! Пока что девушка держится сдержанно и внешне безразлично. Да и сам Колтон не может смириться с решением, принятым за него. Должно произойти нечто гораздо более значительное, чтобы он уступил и сделал так, как требовал отец.
 
   Часа два спустя Саманта оставила Перси за разговором с леди Филаной и поднялась наверх поискать брата. Легонько постучав, она услышала запинающиеся шаги и стук трости. Дверь распахнулась, и на пороге возник брат в старой военной форме. С годами ткань стала более мягкой и льнула к широким плечам и узким бедрам.
   — Надеюсь, я не потревожила тебя, — извинилась Саманта. Он неожиданно показался ей совсем чужим, и она пожалела, что пришла. — Ты спал?
   — Нет, не удалось. Собирался вывести собак на прогулку. Нужно упражнять ногу. Если долго сидеть на одном месте, она затекает. Кстати, почему бы тебе не войти?
   — Можно? — робко спросила сестра, сразу напомнив ему малышку Саманту.
   — Конечно! Ты и не догадываешься, как часто я вспоминал о твоих вылазках в мою комнату! Каждый раз, когда ты просила починить сломанную игрушку или прочитать сказку, я чувствовал себя твоим защитником и опекуном! И теперь, после стольких лет, я счастлив, что ты ощутила потребность во мне.
   Саманта оглядела комнату. Здесь совсем ничто не изменилось! Ребенком она боготворила брата и долго страдала после его отъезда. И сейчас, как бы ни старалась унять тревогу, все же мучилась дурным предчувствием новой разлуки. Он привык поступать как вздумается и, конечно, оскорбится, узнав, что кто-то пытается навязать ему свою волю.
   — Ты представить не можешь, как я тосковала по тебе, Колтон, — призналась она с нерешительной улыбкой. — Временами мне бывало так одиноко, что хотелось забиться в угол и заплакать. А потом умер папа, и боль стала совсем невыносимой. Казалось, голос и смех папы звучат в каждой комнате. Знаешь, Колтон, ты похож на него не только внешне. Даже голоса у вас одинаковые. Глубокие и бархатистые.
   — Дядя Алистер тоже часто на это жаловался, — усмехнулся он. — Подозреваю, что иногда он даже пугался при виде меня. Однажды назвал меня Седжуиком до того, как успел понять свою ошибку.
   — Ах, милый дядя Алистер! — весело покачала головой Саманта. — Он такой душка!
   Колтон никогда не думал о дяде как о «душке» и потому скептически улыбнулся.
   — Главное, что он помог мне в беде. Наверное, потому что хотел насолить отцу.
   — О нет, — покачала головой сестра. — Это он так забавлялся, притворяясь, будто вечно ссорится с папой. Иногда у них действительно бывали несогласия, и начинался такой яростный спор, что со стороны можно было подумать, будто они — злейшие враги. И все же стоило кому-то из посторонних нелестно отозваться об одном из них в присутствии другого, горе тому человеку! Должна признать, что тоже думала, как ты, пока не увидела дядю Алистера рыдающим на похоронах отца. Только тогда он признал, что не встречал более умного и благородного человека и никогда не был так счастлив, как в тот день, когда его сестра выходила за Седжуика.
   Пораженный Колтон молча смотрел на сестру. Дядя Алистер всегда уверял, что зять слишком самоуверен и упрям. И что же теперь?!
   — Похоже, — пробормотал он наконец, — дядя Алистер жаловался на отца только потому, что стремился меня утешить. Наверное, стоит отказаться от мысли, что он поддержал меня назло отцу?
   — Вполне возможно, не хотел, чтобы ты был ему обязан. Брови Колтона взлетели.
   — Мне следовало заподозрить неладное еще в ту ночь, когда я пришел отдать ему долг и он сказал, что приобрел небольшое поместье вблизи Брэдфорда-на-Эйвоне, чтобы почаще навещать сестру. Нужно было еще тогда задаться вопросом, как это он будет терпеть присутствие отца, если, по его словам, так его не любил.
   — Знаешь, дядя Алистер часто расспрашивал отца о ведении дел в поместье, словно проверял его знания. Сначала я думала, что он испытывает папино терпение, но на похоронах дядя признался, что действительно интересовался всеми этими вещами и знал, что всегда получит правильный ответ у зятя…
   Саманта неожиданно всхлипнула и, вынув батистовый платочек, вытерла слезы.
   — Ах, какая я сентиментальная дурочка!
   — Ничего не скажешь, перехитрил меня дядя Алистер! — посетовал Колтон.
   Саманта поспешила сменить тему, боясь, что опять расплачется:
   — Как видишь, в Рэндвулф-Мэноре за эти годы почти ничто не изменилось. Конечно, твои новые покои куда роскошнее. Но я всегда считала старые спальни более уютными.
   Она любовно провела пальцем по столу, за которым брат когда-то изучал языки, математику и географию. Учеником он был способным, но очень упрямым и, как объявил наставник, Малколм Гримм, часто испытывал его терпение, затевая бесконечные дискуссии. К чести наставника нужно сказать, что он никогда не стеснялся признать правоту ученика. Какое счастье, что брат вернулся!
   — Знаешь, — начала она, — я с трудом тебя узнала сегодня. Приняла за гостя. Но тут вдруг поняла, что у тебя очень знакомое лицо. Конечно, ты унаследовал от папы не только внешность.
   Колтон почему-то понял, что она имеет в виду его упрямство и жажду независимости.
   — Думаю, что тогда нашла коса на камень. Никто из нас не хотел уступить.
   Саманта обеспокоено прикусила губу, но все же решилась высказать то, что лежало на сердце:
   — Меня очень волнует твой сегодняшний разговор с мамой. Она тебе все объяснила?
   — Ты имеешь в виду подписанный отцом контракт?
   Колтон потер затекшую шею. Честно говоря, он был совсем не против того, чтобы видеться с Адрианой и даже поухаживать за ней. Ему так недоставало женского общества, а дружба столь изысканного, утонченного создания окажет честь любому мужчине. И все же Колтон высоко ценил свою свободу и не спешил расстаться с ней сразу же после приезда домой. Ему не хотелось обижать Адриану и ее родителей, отказавшись выполнить отцовскую волю, но, возможно, так оно и произойдет, поскольку Колтон вовсе не был уверен, что скромная молодая дама такого строгого воспитания не надоест ему через месяц после свадьбы. Он давно уже старался избегать общества невинных девиц и их любящих родителей, пытавшихся поймать выгодного женишка для дочки. Многие из таких отцов были старшими по чину офицерами. Иногда во мраке ночи его навещали вдовы близких друзей, стремившиеся хоть как-то утолить скорбь и тоску одиночества.
   Постоянная любовница у него была только одна — лондонская актриса, но, несмотря на то что связь продолжалась добрых пять лет, в городе он бывал наездами и не слишком часто, так что встречались они всего по несколько раз в году. Все же он не придавал особого значения отношениям с хорошенькой Пандорой Мейс. Его скорее удерживали рядом с ней привычка и тот факт, что холостые офицеры никогда не упоминали ее в числе своих побед. Сначала она понятия не имела, из какой семьи он происходит, и только когда в «Лондон газетт» появилась статья о его подвигах, узнала, что ее любовник — будущий маркиз. На все ее расспросы он коротко ответил, что поссорился с семьей. И хотя никогда не утверждал вслух, что женится только на женщине своего круга, про себя решил, что когда придет время обзавестись семьей, найдет порядочную девушку из общества и будет верен ей, чтобы не позорить наследников появлением безродных претендентов на наследство.
   И вот сейчас нужно признаться, что он заинтригован Адрианой. Мало того, что она безупречно красива, ее фигурка может соблазнить святого! Стройная, легкая, женственно округлая, длинноногая, она распалила его воображение до такой степени, что Колтон не на шутку призадумался: а так ли уж плохо просыпаться рядом с ней каждое утро?
   — Да, я говорю о контракте между тобой и Адрианой, — кивнула Саманта, обуреваемая дурными предчувствиями. И тут Колтон не выдержал. Разговоры о помолвке выводили его из себя:
   — Очевидно, я последним узнаю о том, как тщательно спланировал отец мою будущую жизнь.
   — Он сделал для тебя ровно столько же, сколько для меня, не больше и не меньше.
   Колтон потрясение уставился на сестру. Эти двое казались такими влюбленными! Просто невозможно было поверить в брак по расчету!
   — Хочешь сказать, что тебя насильно выдали замуж?
   — Во всяком случае, я почти не знала Перси до свадьбы, а теперь, хотя ты можешь этому не верить, мы любим друг друга.
   — И когда же пришла любовь? В первую брачную ночь? — издевательски бросил Колтон. Глаза Саманты загорелись негодованием. Он всегда давал понять, что не верит в браки и помолвки по расчету, а теперь его скептицизм буквально выплескивался наружу, как кипящая вода из котелка.
   — Наша любовь начала расцветать во время его ухаживания за мной. С тех пор она стала еще сильнее. Теперь нам трудно представить, что было бы, если бы папа не устроил наше обручение.
   — И я должен надеяться, что со мной и Адрианой случится то же самое?
   — Сам знаешь, что мы с Адрианой близки, как сестры, — бросила обиженная до глубины души Саманта.
   — Знаю, но каким образом это обстоятельство может повлиять на мое решение? По условиям контракта я обязан три месяца ухаживать за Адрианой и выполню волю отца, но больше никаких обещаний давать не собираюсь. Проще говоря, Саманта, нужно положиться на волю Господню. Будь что будет.
   Саманта, прижав к груди кулачок, умоляюще взглянула на брата.
   — Колтон… прошу тебя… заклинаю… постарайся не ранить Адриану. Пусть тебе не по душе поступок папы, но пойми, она ни в чем не виновата.
   — Ты права, — задумчиво вздохнул брат. — Я постараюсь обдумать преимущества нашего совместного будущего.
   Ничем не опозорю память отца, но, пока не буду полностью убежден, что мы с Адрианой сумеем полюбить друг друга, не стану давать никаких клятв, о которых позже пожалею. И не обменяюсь с ней брачными обетами только для того, чтобы угодить родным. И хотя собираюсь ухаживать за ней, все же учти, что из этого может ничего не выйти. Контракт был составлен без моего ведома, и Адриане лучше быть настороже, чтобы не повторилось прошлое, иначе мой отказ снова разобьет ей сердце.
   Саманта поняла, что ее мольбы бесполезны. Она ничего не добилась. И теперь остается только ждать и надеяться. Время покажет, насколько был прав Седжуик Уиндем, утверждая, что Адриана и его сын предназначены друг для друга.
   Она задумчиво склонила голову набок, глядя на своего красавца брата.
   — Я хотела бы спросить тебя еще кое о чем. Не волнуйся, мой вопрос не имеет никакого отношения к Адриане. Просто хотелось бы кое-что узнать.
   — С удовольствием отвечу на все твои вопросы, — кивнул Колтон.
   — В начале года знакомые рассказали нам, что видели тебя в Лондоне. Мы были уверены, что после стольких лет отсутствия ты остановишься в нашем городском доме, тем более что тогда мы сами были в столице, но так и не дождались тебя. А ведь папа еще был жив и совершенно здоров. Почему же ты не захотел приехать?
   Колтону очень не хотелось еще больше расстраивать сестру. Не запрети ему отец появляться на глаза, пока он не согласится обсудить вопрос о помолвке с Адрианой, все могло быть иначе. И он, конечно же, провел бы отпуск с семьей.
   — Прости, Саманта, но я был в Лондоне по важному делу, с поручением от лорда Веллингтона, и должен был постоянно находиться в главном штабе, чтобы курьеры могли легко меня разыскать. Вскоре Наполеон бежал с Эльбы, и меня срочно послали в Вену, к Веллингтону, обсудить создавшееся положение. Я был обязан выполнить приказ.
   — Папа звал тебя перед смертью, — едва слышно прошептала Саманта, безуспешно пытаясь скрыть слезы, выступавшие на глазах каждый раз, когда она вспоминала тихие стоны отца, напрасно ожидавшего появления единственного сына.
   Муки раскаяния, терзавшие Колтона с того дня, когда он узнал о смерти отца, лежали на его груди свинцовой тяжестью. И сейчас, обняв сестру, он выдохнул ей в волосы:
   — Дорогая, прости меня. Когда пришла весть о болезни папы, нам предстояло важное сражение, и я не мог покинуть свой полк. Позже, после его смерти, я лежал в бреду и не знал, останусь ли жив. Прошло немало времени, прежде чем я встал с постели.
   Поняв, какую боль причинила брату, Саманта немедленно опомнилась.
   — Прости и ты меня. Ты и представить себе не можешь, как все мы счастливы видеть тебя. Слава Богу, что ты жив и здоров.
   Обливаясь слезами, она, в свою очередь, обняла его.
   — Мы с мамой ужасно волновались за тебя. Хотя папа не смел высказать свои опасения вслух, боясь нас расстроить, но тоже очень беспокоился. Несмотря на ваши разногласия, он так тебя любил!
   Слова сестры разрывали сердце Колтона до такой степени, что ему с трудом удалось взять себя в руки. Он горячо любил отца, но ненавидел традицию, повелевающую родителям устраивать браки по расчету. Впрочем, неизвестно, что бы он сказал, будь сам отцом взрослого сына.
 
   Адриана взбежала по широкой лестнице Рэндвулф-Мэнора, спеша принять ванну и переодеться перед ужином. Она не ожидала, что вернется так поздно, но мистер Фейрчайлд, прибывший за своей дочерью, рассыпался в таких пространных похвалах по адресу Фелисити, так расписывал благие изменения, произведенные им на фабрике, что никто из Саттонов не решился показаться грубым, перебив его бесконечную тираду. Наконец Стюарт, видя, что времени почти не остается, объяснил необходимость поспешить, вывел Адриану во двор, галантно усадил в ландо и велел Джозефу гнать что есть мочи.
   И только тогда, упав на сиденье, дал волю веселью. Смех Адрианы долго вторил его собственному.
   Ужин в обоих домах всегда подавался в одно время, так что у Адрианы оставалось немногим больше часа, чтобы принять ванну, переодеться и соорудить приличную прическу, прежде чем присоединиться к собравшимся в парадном зале и поднять бокал за здоровье Стюарта. Хорошо бы горничная Хельга помогла ей застегнуть платье! Адриана по опыту знала, какие у той проворные умелые руки.
   Спальня, в которую буквально ворвалась Адриана, много лет назад была закреплена за ней. Разложив платье и белье на постели и поставив туфельки у дивана, она поспешила в ванную, которая в последнее время редко использовалась. В детстве Саманта требовала, чтобы Адриану селили поблизости, поэтому спальня была напротив узкой ванной комнаты. Раньше Колтону тоже приходилось пересекать коридор, чтобы попасть туда, но отныне, как хозяину дома, ему полагались покои с собственной ванной.
   А вот Адриана так задержалась, что теперь надо поторопиться! И хочешь не хочешь, а мыться придется. После бешеной скачки сегодня утром от нее наверняка до сих пор попахивает конским потом. Кроме того, черный креповый туалет, отделанный бархатными фестонами по вырезу и подолу, совсем новый и очень ей идет. Прежде чем надевать атласную рубашку с кружевами и модное платье, просто необходимо полежать в воде, надушенной ее любимой эссенцией.
   В маленьком очаге уже стоял наполненный водой котел. Сунув туда пальчик, Адриана с отчаянием обнаружила, что вода едва теплая. Значит, ей предстоит новое испытание: плескаться в почти холодной воде!
   Тяжело вздохнув, Адриана подошла к ванне. И тут ее ожидал сюрприз! Ванна была наполовину полна горячей водой!
   — О, Хельга, какая ты милая, — проворковала она, мысленно благословляя служанку. Наверное, та увидела ее из окна и решила помочь. Медная ванна была такой большой и высокой, что Адриана не могла сама забраться в нее и приходилось подставлять специальную лестничку.
   Поспешно сбросив ботинки, амазонку, стащив чулки и белье и оставив все неопрятной грудой прямо на полу, она легла в благоухающую воду. Почему-то Хельга предпочла не слишком разбавлять ее, но какая разница, тем более что и ее собственная горничная Мод тоже делала воду погорячее.
   Блаженно расслабившись, Адриана сложила мокрую тряпочку, прикрыла ею глаза от яркого света и погрузилась в воду до подбородка. Хватит мучиться мыслями о том, как поступит Колтон, узнав о помолвке.
   Девушка заставила себя вспомнить роман, который читала прошлой ночью. По ее мнению, он оказался ужасно скучным и действовал лучше всякого снотворного. Вот и сейчас она почти погрузилась в дремоту, из которой ее вырвал громкий кашель.
   — Спасибо, что приготовила мне ванну, Хельга, — сонно пробормотала она. — Просто божественно!
   Но вместо добродушного ответа, который она ожидала услышать, кто-то снова кашлянул. На этот раз Адриана встревожилась и, смахнув с глаз тряпочку, растерянно воззрилась на высокого почти голого мужчину, стоявшего у ванны. Да-да, именно почти, потому что, кроме полотенца, обернутого вокруг бедер, на нем ничего не было. Мало того, ткань красноречиво топорщилась спереди. Адриана в страхе подскочила и, усевшись, обняла руками согнутые колени в тщетной попытке скрыть наготу от нового маркиза Рэндвулфа.
   А Колтон, успевший преспокойно рассмотреть красавицу, пока та спала, даже не пытался скрыть веселую самоуверенную усмешку.
   — Надеюсь, я не помешал, миледи. Чуть насмешливый тон незваного гостя мгновенно вывел Адриану из себя.
   — Почему вы тут, а не в хозяйских покоях?
   Вместо ответа Колтон почтительно поклонился, что казалось по меньшей мере абсурдным, учитывая скудость его одеяния.
   — Простите, Адриана, но мне сказали, что ванна приготовлена здесь, — дружелюбно начал он, словно не она только сейчас кричала на него. — Знай я, что нам предстоит купаться вместе, поспешил бы сюда со всех ног, вместо того чтобы гулять с собаками.
   — И не мечтайте! — воскликнула она, запустив в него мокрой губкой. К сожалению, снаряд попал не в лицо, а чуть ниже. В ту самую выпуклость, которая так отчетливо выделялась под полотенцем. Там губка и застряла. Колтон осторожно подцепил ее большим и указательным пальцами и, укоризненно покачивая головой, положил на бортик ванны.
   — Ай-ай-ай! Ну и характер у вас, дорогая! Похоже, он совсем не изменился с тех пор, как я покинул дом. И подумать только, я был готов принять ваше предложение!
   — Шут гороховый! — взвизгнула она. — Вы в самом деле вообразили, будто я ждала вас?
   Но Колтон только рассмеялся. Адриана в ответ пронзила его злобным взглядом и не отводила глаз, пока его веселье не улеглось, сменившись кривой усмешкой.
   — Не можете же вы винить раненого офицера, только что вернувшегося с войны, за то, что он посмел надеяться… пусть и напрасно? К тому же вы самая соблазнительная женщина, которую я видел за… возможно, за всю мою жизнь.
   — Сомневаюсь, что ваша мать вознамерилась стать хозяйкой публичного дома, милорд, и будь даже это так, я не согласилась бы стать его главной приманкой, — язвительно отрезала она.
   Колтон невольно задался вопросом, уж не притворяется ли девица? Может, ее негодование — просто тактический ход? Ему не раз приходилось наблюдать уловки одиноких женщин и просто шлюх, следовавших за их лагерем. Многие пытались таким вот образом пробраться в постель Колтона, и, нужно признать, временами он почти поддавался искушению, но опасение стать жертвой болезни, которая, вероятно, будет терзать его до конца жизни, немедленно отрезвляло бравого офицера. Однако в случае с Адрианой ничего подобного ему не грозило: Саттоны, разумеется, всячески оберегали свою дочь. И все же, как он ни стремился стать первым в ее постели, сначала нужно поразмыслить, какую цену придется платить и что потребуют от него. Быть почти помолвленным — далеко не то, что быть помолвленным официально, и соблазн отдаться на волю желания был слишком велик, чтобы легко с ним справиться. Даже перспектива оказаться женатым на Адриане сейчас не пугала его. На какой-то момент он был готов отбросить всякое благоразумие и познать ее прелести, ибо такое совершенство встречается не часто. Его прошлые победы казались просто жалкими в сравнении с той, что ему предстоит одержать.