Вудс Стюарт. Доплыть до Каталины

том же месте. Вот и думаю, а не собрать ли мне шмотки и вернуться в
Нью-Йорк".
"Я буду чувствовать себя брошенной", потягивая Мартини, сказала она.
"Спасибо на добром слове, но все, что я делаю, это ловлю свой хвост и
не могу решить эту головоломку".
"Аррингтон вернулась домой", сказала она.
"Когда"? моргнул Стоун.
"Очевидно, вчера. Вэнс пришел в офис, насвистывая веселую мелодию, и
попросил, чтобы я заказала для него цветы".
"Забавно, но, кажется, вчера вечером я лицезрел Вэнса", добавил он, "и
тот был один".
"Где"?
"Я обедал со своим другом, Риком Грантом, в греческом ресторане, и,
могу поклясться, видел его за рулем Бентли".
"Она покачала головой. "Вэнс с Аррингтон вчера ужинали в отеле Бел-Эйр
с несколькими владельцами акций Центурион. Я лично зарезервировала им стол".
Эта ложь взорвала Стоуна изнутри. "Должно быть, мне померещилось".
"Вовсе нет. В городе, по меньшей мере, еще пара точно таких же Бентли.
Ты видел один из них".
"Что ж, рад, что она вернулась".
"Вэнс думает, что ты в Нью-Йорке", сказала она. "Он продиктовал слова
благодарственного письма, чтобы я послала его еще сегодня".
"Я хотел бы, чтобы он продолжал так думать. После того, как нас
преследовали от ресторана на той неделе, мне бы хотелось, чтобы все, кроме
тебя, думали, что я уже в Нью-Йорке".
"Понимаю", кивнула она. "Давай закажем"?
Оба заказали салат Цезарь и тарелку оссо бакко, и Стоун заказал еще
бутылку Мази Амероне 91-го года. "Это отличное вино", сказал он. "Думаю, оно
тебе понравится".
"Дорогой, ты выглядишь немного подавленным", сказала Бетти, поглаживая
его ляжку большим пальцем ноги.
"Я чувствую себя не в своей тарелке всякий раз, когда впустую трачу
время", ответил он.
"Надеюсь, не все было пустой тратой времени". Она запустила палец ноги
ему в промежность.
Он улыбнулся. "Конечно же, нет. В своем роде, это было необыкновенно
приятное путешествие".
"Ну, если это будет наша последняя ночь вместе, я постараюсь сделать ее
незабываемой", заверила она.
"Они все были незабываемыми", сказал он. "Особенно уикенд на горе".
"Я бы дала тебе их нигде не обозначенный телефон", сказала она, но при
условии, что ты ни с кем, кроме меня туда не поедешь".
Им принесли еду, и Бетти убрала палец назад в туфлю.
"Я оставила пару сообщений для тебя в Ле Парк", сказала она. "Почему ты
не перезвонил"?
"Извини, я не подходил к столу в кабинете. Из гаража я прошел прямо к
себе в комнату. Что-нибудь важное"?
"Я просто хотела поговорить с тобой об Аррингтон".
"Почему ты не набрала номер мобильника"?
"У меня такое ощущение, как будто я звоню не во время".
"О"!
"Стоун, я чувствую, что что-то не так. Почему ты не хочешь поговорить
со мной"?
Потому что с таким же успехом, я мог бы шептать на ушко Вэнсу или
Ипполито, или еще кому-нибудь, подумал он. "Да ведь не о чем говорить".
"Это все Аррингтон. Ты надеялся увидеть ее вновь, не так ли"?
Он пожал плечами. "Возможно".
Они молча закончили ужин. Он оплатил счет, и по пути назад она взяла
его за руку.
"Я заставлю тебя забыть ее", промолвила она.
"Звучит неплохо".
"Встретимся у Ле Парк через четверть часа".
"Нет", сказал он, "встретимся у отеля Бел-Эйр. Я переехал".
"Увидимся там на стоянке", сказала Бетти.
Он ехал за ней всю дорогу, попутно проверяя через зеркало заднего вида,
не пристроился ли кто сзади. Но, судя по всему, на сей раз, никого за ним не
было.
Она вошла в его номер первой, сбрасывая на ходу одежду. Стоун позволил
раздеть себя, после чего она зашла в ванную и вышла оттуда с бутылкой
лосьона для тела.
"Где болит"? спросила она, склонившись над ним на постели.
"Везде", ответил он.
Она согрела лосьон в ладонях и стала растирать его грудь. " На горе я
наблюдала за твоим массажем", сказала Бетти. "Там для этих целей имеется
замочная скважина. Я видела, какой эффект на тебя произвела Лиза".
"И какой же эффект произвело на тебя подглядывание"? спросил Стоун.
"Оно заставило меня хотеть вас обоих", ответила она, выливая в руку еще
лосьона.
"Тогда, почему ты не сделала того, чего хотела"?
"Я подумала, что не имею права заниматься сексом с персоналом".
"У меня было впечатление, что эта Лиза не имела бы ничего против".
"А тебе бы это понравилось"?
"А почему бы и нет"?
Она рассмеялась. "Мне нравится, как ты рассуждаешь. Может, в следующий
раз, когда приедешь, я смогу организовать что-то в этом духе".
"До чего же замечательная идея"!
В это время она завладела его гениталиями, и оба оказались
возбужденными до предела. Она легла рядом и заставила его войти в нее, и
закинула ногу ему за спину.
С этого момента и до самого утра они не проронили ни слова.


"Итак, ты улетаешь сегодня"? спросила Бетти за завтраком.
"Может быть. А может, покручусь здесь еще немного".
"Зачем? Вчера ты определенно решил уехать".
Устав от игры в кошки-мышки, он решил открыться.
"Меня интересует Ипполито", признался он.
"Банкир? Почему"?
"Думаю, он стоит за всем этим".
"За чем, этим"?
"Исчезновением Аррингтон".
"Стоун, в этом нет никакого здравого смысла", в голосе Бетти слышалось
беспокойство.
"А я начинаю думать, что есть. Думаю, те двое, что преследовали нас,
были людьми Ипполито".
Она прекратила жевать. "Стоун, я считаю, что тебе лучше держаться
подальше от мистера Ипполито".
"Отчего же? Разве мы не в свободной стране? Я достаточно долго был
полицейским и следователем, чтобы знать, что можно выяснить все о каждом, и
собираюсь узнать побольше об Ипполито".
"Это может быть опасно", тихо проговорила Бетти.
"Я думал, ты ничего не знаешь о нем, а, ты, оказывается, знаешь, что он
опасен".
"Это всего лишь мое впечатление".
"И откуда оно взялось"?
"Просто из того, что я слышала". Она взглянула на часы. "Бог мой, я же
должна быть в офисе. Рано утром у Вэнса совещание по поводу новой
кинокартины".
Стоун проводил ее до двери. "Хочу поблагодарить тебя", сказал он. "Ты
была необыкновенна".
Она обняла его за шею. "Если хочешь поблагодарить меня, возвращайся
сегодня же в Нью-Йорк".
"Не думаю".
Бетти испуганно взглянула на него, но ничего не сказала. Только
поцеловала его и быстро выбежала за дверь.
Стоун следил за ней взглядом, размышляя, сколько времени займет
пересказ их разговора.
На это ушло время до ланча. Зазвенел телефон.
"Хэлло"?
"Мистер Баррингтон"?
"Да".
"Это Онофрио Ипполито. Как дела"?
"Я в порядке, Ипполито. Только удивлен, что ты мне звонишь. Мало кто в
курсе, что я остановился в Бел-Эйр".
"Это маленький город".
"Думаю, что да".
"Сожалею, что мы не смогли поговорить подольше за ужином у Вэнса
Калдера. Дэвид Стармак сообщил мне, что ты собираешься выполнить для него
какую-то работу в Нью-Йорке".
"Мы обсуждали это".
"У меня тоже есть свои интересы в Нью-Йорке. Я подумал, не могли бы мы
обсудить кое-какую работу и для меня"?
"Конечно".
"Вот что я тебе скажу. Сегодня вечером на борту своей яхты я устраиваю
званый ужин. Приезжай, и мы непременно урвем несколько минут, чтобы
переговорить с глазу на глаз".
"С большим удовольствием".
"Яхта находится неподалеку от острова Каталина, так что, если будешь у
Марина Дел Рей в восемь часов, тебя переправят прямо на борт".
"Хорошо".
Ипполито дал ему номер причала и название судна Мария. "До встречи",
сказал он.
"Спасибо, увидимся вечером".
Стоун повесил трубку и откинулся в кресле. Настало время посмотреть в
глаза этому человеку и напрямую задать вопросы. А сейчас он пойдет купаться.
Он поднялся и пошел искать халат.

30

Стоун добрался до Марина дел Рей в начале девятого и поставил машину на
стоянку. На нем был один из его новых костюмов, темно-синий с белым
платочком в верхнем кармане, новая рубашка из чистого хлопка и новый
галстук. Он, возможно, переборщил в смысле одежды на званый ужин, но это
лучше, чем быть одетым кое-как.
Он спустился вниз по рампе и направился вдоль понтонов, высматривая
указанный номер причала. Стоун миновал понтон, где стояла Палома, но судно
было погружено во тьму. Может быть, за ужином он встретится с Барбарой и ее
приятелем. Наконец, он нашел то, что искал, и прошел немного дальше, пока не
достиг Марии, спортивной рыболовной яхты тридцати с лишним футов в длину с
довольно высоким капитанским мостиком. На корме судна стоял один из тех
двоих, кто преследовал его в Линкольне.
Стоун почувствовал острое желание повернуться и пойти обратно, но,
прежде, чем он успел это сделать, человек улыбнулся и заговорил.
"Мистер Баррингтон? Мы вас ждем, будьте добры, поднимайтесь на борт".
Стоун поднялся по трапу на борт.
"Меня зовут Мэнни", сказал мужчина, в то время, как снизу появился
другой человек. "А это Винни. Мы оба работаем на мистера Ипполито".
Винсент Манкузо протянул руку и Стоун пожал ее. В конце концов,
официально они прежде не встречались. "Мы готовы", сказал Винни. Он
повернулся, включил зажигание и запустил мотор, пока Мэнни убирал трап.
"Где мистер Ипполито и остальные"? спросил Стоун.
Винни взялся за штурвал, и судно отошло от причала. "Большинство гостей
уже на борту большой яхты. Мистер Ипполито и остальные гости прилетят туда
после собрания в центре города".
"Могу я предложить Вам что-нибудь выпить"? поинтересовался Мэнни.
"Пиво было бы неплохо".
Мэнни спустился вниз и вернулся с бутылкой Хэйникен и стаканом на
серебряном подносе. "Вот, извольте. Желаете оставаться наверху или
спуститесь вниз"?
"Я лучше останусь здесь. Сегодня прекрасный вечер". Стоун теперь
чувствовал себя более уверенно и, усевшись у кормы, стал потягивать пиво.
"Да, чудесный вечер ", сказал Мэнни. "Когда мы выйдем в открытое море,
увидим потрясающий закат".
Стоун наблюдал за прогулочными катерами, а спортивная рыболовная яхта
проходила канал по направлению к волнорезам. Через пять минут они были в
спокойном Тихом океане, и Винни направил судно вперед.
"Сколько времени плыть до яхты мистера Ипполито"? поинтересовался
Стоун.
"Минут сорок - сорок пять", Мэнни пытался перекричать шум моторов. "Это
примерно 25 миль, а мы идем со скоростью не меньше сорока узлов".
Яхта летела по спокойной морской глади прямо в гигантский, яркий
солнечный шар, и Стоуну это начало нравиться. Они проплывали мимо других
кораблей, плывущих в океан и возвращающихся к Марина Дел Рей, и вскоре
оказались одни в океане.
Стоун уже начал подумывать о том, что он скажет Ипполито. Немного,
решил он, ему лучше слушать. Он сомневался, что получит какую-либо легальную
работу от Стармака или Ипполито. Скорее всего, то был предлог избавиться от
него. Но ему не терпелось узнать, что они хотят сказать.
Последние полчаса яхта летела, как на крыльях, но вот Винни стал
снижать скорость. Стоун встал и посмотрел вперед. Солнце село, и впереди
маячили корабельные огни сотен яхт. Люди пили и ели на борту своих судов.
Стоун почувствовал, что проголодался. Между тем, они продолжали плыть еще
несколько минут, и Винни все больше замедлял движение судна.
"Не хочу, чтобы волной от Марии раскачало чью-нибудь посудину", сказал
он, делая разворот на девяносто градусов влево, и возвращая руль в исходное
положение. Яхта легла в свободный дрейф.
"Где яхта мистера Ипполито"? спросил Стоун. Неожиданно, сзади он
услышал металлический звук взведенного курка, и ощутил прикосновение
холодной стали к шее. Он обернулся и увидел, что Мэнни приставил пистолет к
его голове.
"Тебе туда не надо", сказал Мэнни.
Не успел Стоун вымолвить и слова, как Винни залепил его рот скотчем.
"Руки вперед", велел Мэнни, в то время как Винни отматывал с ролика еще
кусок скотча.
Стоун не пошевелился.
Мэнни нацелил пистолет прямо в левый глаз жертвы. "Мы можем сделать это
аккуратно, а можем и наоборот. Ты как предпочитаешь"?
Стоун протянул руки, и Винни связал его запястья, потом наклонился и
обмотал лентой скотча его лодыжки. После этого Винни пошел в рубку и
вернулся с мотком цепи и якорем.
Стоуна почувствовал спазмы в желудке. Все выглядело хуже некуда. Он
стал думать, как бы выпутаться. Зачем он поднялся на борт? Солнце село и его
сменила полная луна, освещая бледным светом капитанский мостик яхты.
Винни и Мэнни говорили друг с другом о наручниках, но их голоса,
казалось, были где-то далеко. Стоун видел, как один из них вытащил из рубки
набор инструментов, нашел наручники, продел их в звено цепи, и затянул
плоскогубцами.
Теперь они потащили его к корме. Поначалу Стоун отказывался двигаться,
но потом увидел ящик с инструментами. Когда Мэнни подтолкнул его, он сделал
прыжок вперед, повалился на ящик, рассыпав его содержимое по поверхности
палубы.
Винни и Мэнни грязно выругались. Они пытались отыскать плоскогубцы, а
Стоун пытался нащупать что-то другое. Он был уверен, что видел острие
марлиня на самом верху и больше всего на свете хотел до него добраться. И
пока Винни с Мэнни искали на палубе плоскогубцы, он сумел достать и спрятать
марлинь в заклеенных скотчем руках.
Его грубо поставили на ноги, и заставили взять в руки якорь. Они и
впрямь хотели, чтобы он держал якорь. Поскольку все равно терять было
нечего, он подчинился.
"Хочешь сказать последнее слово, Стоун"? спросил один из них.
Стоун метнул на них горящий взгляд. Его мучители громко расхохотались и
поволокли его к корме.
"Ты подай немного вперед", сказал Мэнни, "а я тут и один справлюсь".
Винни пошел вперед, включил мотор, и яхта пришла в движение.
Стоун стал глубоко вдыхать воздух через нос, всякий раз все больше и
больше, заполняя легкие воздухом. Потом он остался на корме один, удерживая
тяжелый якорь, и стараясь не выпасть за борт.
"Лучшие пожелания от Онофрио Ипполито"! услышал он голос Мэнни,
пытающегося перекричать шум мотора.
Стоун сделал еще один глубокий вдох и почувствовал сильный удар в
спину. Падая, он задержал дыхание, врезаясь всем телом в холодную пенистую
воду, и затем все стихло, если не считать удаляющегося рева мотора и немого
крика в голове.

31

Стоун быстро шел ко дну, головой вниз. Он понятия не имел, как здесь
глубоко, но понимал, что усиливающееся давление скоро начнет выдавливать
воздух из легких. Он удерживал этот воздух изо всех сил, и во что бы то ни
стало, был обязан оставаться на плаву.
Вращая запястья рук вперед и назад, чтобы, по возможности, ослабить
узы, он удерживал якорь и марлинь одной рукой, в то время как другой
нащупывал наручники. В верхней части марлиня имелась щель, как бы специально
сделанная для такого случая.
С трудом он сумел продеть шпильку в щель, быстро отвинтил шпильку,
вырвал ее и выпустил якорь. Он перестал тонуть, но тут же сделал ужасное
открытие. Выпустив якорь, он потерял и марлинь, а ведь еще оставались
наручники, удерживающие цепь на его туловище.
Однажды, когда он был еще мальчишкой, родители, придерживавшиеся левых
взглядов, послали его в социалистический летний лагерь. Некоторые из
отрядных вожатых забавлялись тем, что, поспорив друг с другом, как долго
ребята смогут продержаться на воде пока не придет помощь, связывали
мальчишкам руки и ноги и бросали их в озеро. Сейчас никто не собирался его
спасать, но, по крайней мере, лагерь дал Стоуну опыт плавания со связанными
руками и ногами. Он попытался еще раз пальцами освободить замок в
наручниках. Легкие готовы были вот-вот лопнуть, но он стал отталкиваться и
грести изо всех сил, чтобы вырваться на поверхность. Глядя вверх, Стоун мог
различить свет луны прямо перед собой, но понятия не имел, как глубоко
погрузился. Движение казалось болезненно медленным.
Чтобы не думать об этом, он стал считать, как долго находится под
водой. Он посчитал, что не меньше минуты, и до поверхности, наверное, мили и
мили. Воздух начал выходить из ноздрей, и изо всех сил он старался замедлить
этот процесс, так как воздух невозможно было заместить ничем, кроме соленой
морской воды. Он продолжал бороться, жалея, что рот был залеплен скотчем, и
он не мог кричать. Поверхность все еще была далеко.
Он представил себе, что он - морская свинка, и постарался вращаться
быстрее рывками, которым обучился в лагере. Секунды казались часами. И
вдруг, совершенно неожиданно, он совершенно ясно увидел луну. Он уже терял
последние остатки воздуха, когда со рта отлепился скотч. Стоун вырвался на
поверхность, заглотнул воздух, закричал, выдохнул и заглотнул еще и еще.
Он осмотрелся и увидел вдали удаляющиеся огни спортивной рыболовной
яхты, которая направлялась к Каталине, потом стал высматривать другие суда.
Их там был целый флот, но они были страшно далеко от того места, где он с
трудом удерживал голову над водой.
Он попробовал плыть на спине, но цепь вокруг его туловища и мокрая
одежда делали это невозможным. Все, что он мог, это продолжать делать
толчки, подобно морской свинке, и подтягивать в воде связанные скотчем руки.
Он старался зацепить языком конец клейкой ленты, надеясь размотать зубами,
но этот конец было невозможно ухватить. Ничего не оставалось, как плыть,
хоть как-то.
Стоуну удалось развить некий ритм: два гребка руками по собачьи, затем
барахтаться на манер морской свинки. Это позволяло пусть и не быстро, но все
же передвигаться в воде. Он поставил цель - достичь освещенных мачт. Как
далеко они? Двести, триста, тысяча ярдов?
Он подумал о силах, которые еще остались, и размышлял, а хватит ли их,
или, в конце концов, цепь потянет его вниз, не дав возможности добраться до
близкой цели. Он вспомнил, что прочел где-то, что смерть утопленника -
легкая смерть, но не поверил в это. Он думал о том, что дрейфует на дне, и
его поедают крабы и акулы. Акулы - ночные существа, ведь так? Их привлекает
плеск на поверхности, а он как раз плеск и вызывал. Стоун не мог привыкнуть
к ледяной воде. Только почему-то поблизости не было видно кусков льда. Он бы
мог забраться на льдину и дать передохнуть своим мышцам.
Ледяная вода. Большие белые акулы обитают в такой воде, не так ли?
Разве рыбаки не вылавливают больших белых акул в этих водах? Кадры из фильма
"Челюсти" пронеслись в его мозгу. Голая девочка, отчаянно держащаяся за буй,
а в это время гигантская акула хватает ее за ногу. По крайней мере, он не
голый, хотя, в этом случае, мог бы двигаться гораздо быстрее. Он подумал,
что стоит сбросить ботинки, но решил, что они не замедляют движение, и
потом, он, как никак заплатил за них шестьсот пятьдесят долларов. Не
хотелось их терять!
Он подумал о том, как накануне спал с Бетти, но потом вспомнил, что
именно она виновна в том, что он сейчас здесь, и тогда решил думать о
Барбаре Тирни. Где она сейчас? Пьет шампанское на борту яхты Ипполито возле
Каталины? А была ли там, в самом деле, яхта? Да, была, он припомнил, как
управляющий банка рассказывал ему, что Ипполито владеет целой флотилией -
ведь он так сказал. Стоун хотя и недолго, был на борту двух судов,
принадлежащих Ипполито.
Он попробовал плыть на боку, но стал тонуть, поэтому снова поплыл
по-собачьи. Не могло быть и речи об отдыхе - мешала цепь, и он продолжал
плыть в ночи, гребок за гребком, удар за ударом, вдыхая снова и снова.
Двигаясь так, он мог проскочить мимо Каталины и плыть по направлению к
Гавайям.
Огни теперь казались ближе, но не намного. Стоун начал терять темп. Его
гребки делались все короче и медленней, и мозг не мог заставить мускулы
работать лучше и дольше. Слава богу, что море хотя бы не штормит, иначе я бы
был уже мертв. Он подумал, о смерти, но решил, что пока не готов умереть.
Эта мысль прибавила сил, но не так много, как хотелось бы. С большой
натяжкой это можно было назвать вторым дыханием. Стоун подумал об Аррингтон
и ребенке, которого она вынашивала. Был ли он от него? Если ему суждено
сегодня умереть, будет ли у него сын, который мог бы носить имя Баррингтон?
Нет, скорее, он будет носить имя Калдера, независимо от кого получит свои
гены.
Что-то изменилось. Огни мачт почему-то исчезли. Он повернул голову и
огляделся. Неужели сбился с курса? Стоун был уверен, что нет, поэтому поплыл
дальше. Потом произошло нечто странное, он коснулся чего-то связанными
руками, сделал гребок и сильно ударился головой об очень твердый предмет.
Голова закружилась, он выставил руки вперед и дотронулся до этого гладкого и
темного предмета, но не смог уцепиться за него. С новой силой Стоун
повернулся и поплыл параллельно ему и оказался возле его конца. Это была
небольшая яхта с черным корпусом, и у ее кормы была одна замечательная вещь:
трап! Он ухватился за него обеими руками и прижался щекой к корпусу,
задыхаясь и стеная.
Минуту спустя он почувствовал, как впадает в бессознательное состояние.
Он потряс головой. "Нет"! закричал он изо всех сил, но его крик оказался
слишком слабым. Лестница раскрылась в его руках, и нижняя часть откинулась в
воду. Стоун поставил ноги на ступеньку, которая находилась в одном футе под
водой, и попытался опереться на нее, но руки соскользнули, и он упал в воду.
У него почти не осталось сил, он начал думать, что будет проще,
отдаться морю, однако, решился на последнюю попытку. Снова подплыл к
лестнице и поставил ноги на нижнюю ступеньку. Держа следующую ступеньку
обеими руками, он подтянулся вверх, пока не оказался стоящим на коленях,
заклеенных скотчем. С минуту он пребывал в таком положении, прислушиваясь к
струям воды, сбегавшим с его одежды. Следующая ступень будет еще труднее. Но
вот он приподнялся и схватился обеими руками за поручень из нержавейки,
затем, собрав остатки сил, подтянул ноги до следующей ступеньки. Чудом,
Стоун попал на нее. Палуба небольшой яхты была теперь на высоте его коленей,
и он мог ухватиться за стальные поручни. Это позволило ему перебросить ноги
на палубу. Последним усилием он перекинулся через поручни и упал на
капитанский мостик. И тотчас потерял сознание.
32

Он почти очнулся, и ему показалось, что он слышит женский крик, потом
снова впал в ступор. Судно качалось под ним, это действовало на нервы.
Ужасно хотелось спать, а люлька раскачивалась из стороны в сторону.
"Черт возьми"! раздался громкий мужской голос.
Стоун пытался сказать ему, чтобы тот заткнулся, но не мог произнести ни
слова. Он вновь погрузился в сон.
"Сделай ему искусственное дыхание", произнес женский голос.
"Ему не нужно искусственное дыхание", ответил мужчина, "он дышит, и у
него есть пульс".
"Почему его руки в таком состоянии"? спросила она.
"Дженифер, какого хрена я должен знать"? раздраженно воскликнул
мужчина.
Стоун, лежащий на правом боку, попытался перевернуться на спину.
"Он шевелится"! сказала она.
"Стало быть, он может двигаться, эка невидаль. Спустись вниз и принеси
мне походный нож, он лежит на тумбочке".
"Но этот человек может быть опасен", сказала она.
"В таком положении он не может быть никому опасен. Иди скорее вниз и
принеси нож. Господи, он же скован якорной цепью! Захвати еще и
плоскогубцы".
Стоун вновь отключился, потом почувствовал, что движется, хотя сам не
шевелился. Он открыл глаза.
"Он в сознании", произнес мужчина. "Сэр, вы можете разговаривать"?
Рот у Стоуна приоткрылся, но он не сумел выговорить ни слова.
"Принеси мне воды", сказал мужчина.
Спустя минуту Стоун ощутил во рту освежающее. Он проглотил немного,
затем еще. Потом его вырвало, изо рта полилась соленая вода.
"Выпей еще", произнес мужчина. "Все будет хорошо".
"Фуфф", выдавил из себя Стоун.
"Не пытайся пока говорить, только выпей еще воды и глубоко дыши".
Стоун прополоскал водой горло и выплюнул ее, затем отпил еще.
"Хорр-шо", пробормотал он.
"Не разговаривай, для этого у тебя будет много времени потом. Дженифер,
спустись вниз и принеси мне пару сухих полотенец".
"Окей", сказала она. Через минуту она уже вытирала Стоуну лицо.
Стоуна начало лихорадить, зубы громко застучали. Меж тем мужчина
расслабил створки наручников, и снял цепь с его тела. "Помоги мне снять с
него костюм", произнес мужчина. "Надо его полностью раздеть, в мокрой одежде
ему ни за что не согреться".
Процедура раздевания длилась довольно долго, ведь сам Стоун не в силах
был помочь. Наконец, голого, его стали растирать полотенцами.
"Можешь подняться"? спросил мужчина.
Стоун попытался ответить, но не смог, и кивнул.
"Дженифер, помоги мне, нам надо спустить его вниз, и засунуть в
спальный мешок, а то он переохладился".
С их помощью, дрожащий Стоун был усажен в капитанское кресло, а затем
ему помогли спуститься в каюту. Там его уложили в большой спальный мешок.
"Вскипяти воду и приготовь ему суп из пакетика", приказал мужчина.
Дрожь постепенно унялась, Стоуна усадили и стали кормить горячим супом
из чашки.
"Спасибо", выговорил он.
"Не стоит", ответил мужчина. "Наверное, следует отвезти тебя в
больницу, но не думаю, что таковой имеется на Каталине".
Стоун покачал головой. "Нет", сказал он.
"Не хочешь в больницу"?
"Нет. Я умер".
"Ты не умер, но, думаю, был к этому очень близок".
"Остаюсь мертвым", сказал Стоун.
"Хочешь считаться мертвым"?
Стоун кивнул. "Должен".
"Давай, доедай суп и отдыхай, скоро тебе станет лучше".
Стоун лег на койку и расслабился. Наконец, он мог себе это позволить.
Он слышал звук заводящегося двигателя, и звук поднимаемого из воды якоря,
потом почувствовал, что судно плывет. И погрузился в сон.
Когда он проснулся, часы над его головой пробили полночь. Стоун
попытался сесть.
"Том, он проснулся", позвала женщина. Она сидела на койке напротив,
глядя на Стоуна.
"Можешь подойти к штурвалу"? откликнулся мужчина. Судно накренилось, и