Вудс Стюарт. Петля "Анаконды"

   — Тот парень был русским агентом.
   — Но этого не сумели доказать.
   — Он сел в тюрьму за то, что был шпионом.
   — Неправда, я прекрасно понимаю, что его посадили за неуважение к Конгрессу. В глазах многих людей он был героем. И остается.
   Хэджер фыркнул.
   — Герой! Его выдворили из Штатов, работы он больше не получил и умер, так и не смыв с себя позор. Конечно, девочка тогда еще была ребенком, но она пошла по его стопам. Половина ее репортажей посвящена коммунистическим повстанцам в разных странах мира. В ее вьетнамском репортаже явно просматривается вьетконговская позиция. Она ездила в Ханой вместе с Джейн Фондой. Потом она побывала в Никарагуа, на Филиппинах, на Кубе и здесь, в Колумбии. Она связана с партизанской организацией М19, а это довольно скверная компания.
   — Я не верю ни одному твоему слову.
   — Нет? В прошлом году мы чуть было не лишили ее гражданства. Ее папаша женился на ее матери, боливийке, когда служил в посольстве, в Ла-Пасе, и иммиграционная служба отобрала у нее паспорт и не возвращала до тех пор, пока она не доказала, что отец зарегистрировал ее как гражданку этой страны, когда она родилась. Ей удалось добиться двойного гражданства и, когда ей это надо, путешествовать с боливийским паспортом под девичьей фамилией ее матери — Гарсиа. Мы долгое время не знали об этом. Именно благодаря своему паспорту ей удалось проникнуть на Филиппины. Люди Маркоса не пощадили бы ее, если в она попала к ним в руки. После ее репортажа о партизанах, который был показан по американскому телевидению, Имельда назвала ее «красным репортером», корреспондентом «Правды».
   Кэт молчал.
   Хэджер посмотрел на часы.
   — Мне сегодня нужно побывать на нескольких совещаниях, которые продлятся до четырех. Возвращайся в отель и отдохни, а потом мы снова здесь встретимся. Я должен услышать все, и тогда мы решим, как нам действовать.
   Кэт встал.
   — Хорошо, — сказал он, повернулся к двери и на секунду задержался. — Слушай, пожалуй, одну вещь ты можешь проверить прямо сейчас. Вчера из аэропорта «Эльдорадо» улетел «Гольфстрим». Возможно, это случилось сразу после того, как меня арестовали. Ты можешь выяснить, куда он направился?
   Хэджер провел Кэта в соседний кабинет, в котором сидела за рабочим столом Кзндис Ли.
   — Свяжитесь с атташе по воздушному флоту и узнайте, есть ли у него кто-нибудь в системе воздушных перевозок, кто мог бы сказать, куда вылетел вчера «Гольфстрим» из аэропорта Боготы. Меня интересует его пункт назначения и прибыл ли он туда.
   Кэт написал номер самолета и протянул его секретарше.
   Хэджер проводил его до лифта.
   — Когда вернешься сюда, пожалуйста, не бери с собой Гарсиа-Гренвилль.
   — Как скажешь, Хэджер, — устало ответил Кэт и нажал на кнопку. Внизу он отдал свой пропуск, и морской пехотинец выпустил его через ворота. От главного входа в здание тянулась длинная очередь латиноамериканцев, которые, по-видимому, хотели получить визу. Кэт сел в такси и по дороге в отель с интересом глазел по сторонам. Вчера у него был слишком насыщенный день, и города он толком и не увидел. Он старался выбросить из головы отповедь Хэджера относительно Мэг.
   Город представлял собой причудливую смесь современных зданий и старых развалюх. Шумные улицы были переполнены машинами, и то и дело попадались ярко раскрашенные набитые битком школьные автобусы, такие же, как в Санта-Марте. Над городом нависали зеленеющие горы, верхушки которых были покрыты облаками. День выдался серым и прохладным, и в воздухе чувствовалось приближение дождя.
   Приехав в «Текендаму», он попросил ключ. Никаких писем ему не передавали. Кэт зашел в номер.
   — Мэг? — крикнул он.
   Тишина. Он заглянул в спальню. На кровати лежали его раскрытые сумки — в том же виде, в каком он их вчера бросил. Сумок Мэг не было; в номере вообще не было ничего, что напоминало бы о ней.
   Он поискал какую-нибудь записку, но не нашел. Он позвонил консьержке и попросил ее снова проверить, есть ли ему письма. Никаких писем не было.
   Он устало сел на кровать и пытался сообразить, куда она могла скрыться. Может быть, она уехала в свой домик под Картахеной? Он вдруг почувствовал, что ему невероятно ее недостает. Как могла она вот так запросто уйти и даже не оставить записки? Правда ли то, что говорил о ней Хэджер? И имеет ли это значение? Во всяком случае, не для него. Она наверняка догадалась, что Хэджер рассказал Кэту о ее отце. И сейчас Кэт хотел услышать ее точку зрения.
   Кэт лег на спину и почувствовал, что не может больше бороться с накопившейся усталостью и тревогой. Он думал о Драммонде и о том, что случилось с его семьей. В их судьбах много схожего — в судьбе Драммондов и в судьбе Кэтледжей.

Глава 22

   В четыре часа дня Кэт появился перед посольскими воротами и предъявил паспорт. Его обыскали и пропустили.
   Через несколько минут Хэджер указал ему на стул и поднял телефонную трубку.
   — Как только кончится собрание, приходите сюда оба.
   Он повесил трубку и молча стал ждать тех, кто должен присоединиться к их разговору.
   — Как ты попал на эту работу? — спросил Кэт, которому было интересно узнать, как сложилась жизнь Хэджера после учебы в Куантико.
   — Я много работал с этими ребятами во Вьетнаме. Когда я вернулся, мне прислали приглашение. Это было неплохое предложение.
   Кэт до сих пор не был уверен, на кого Хэджер работает, но догадывался. И, желая получить подтверждение, он спросил:
   — Ты работал на ЦРУ во Вьетнаме? Я думал, что к тому времени ты уже должен был бы командовать дивизионом.
   Кэт не мог удержаться от искушения поддеть Хэджера.
   — Я дослужился лишь до обычного лейтенанта. Они нашли мне другое применение.
   Он не отрицал, что работает на ЦРУ, и, похоже, рассчитывает на продвижение по службе. Если выпускник академии не сумел получить на войне звание полковника, с его военной карьерой покончено. Но Кэт промолчал. Ему еще понадобится помощь Хэджера.
   — Я слышал, что у тебя все хорошо, — кисло произнес Хэджер.
   — Да, неплохо. У меня была отличная идея и шурин-бизнесмен.
   Хэджер кивнул, словно знал, что своим успехом Кэт был обязан чужому труду.
   — Мы закупили для посольства кучу твоих принтеров. Превосходная вещь.
   — Спасибо, — ответил Кэт и мысленно пожелал, чтобы те, кого они ждали, поскорее пришли. С Хэджером всегда было довольно утомительно вести светскую болтовню.
   Похоже, небо услышало его пожелание, потому что в тот же момент дверь распахнулась и в кабинет вошли Кэндис Ли и какой-то молодой человек.
   — С Ли ты уже знаком, — сказал Хэджер. И кивнул в сторону молодого человека.
   — А это Сойер.
   Кэт пожал ему руку.
   — О'кей, теперь введи нас в курс дела, — предложил Хэджер.
   Кэт колебался. Он не очень доверял Хэджеру и сам не мог понять, почему: то ли по старой памяти, то ли по какой-нибудь другой причине.
   — Наверное, Драммонд вам уже сказал: им удалось выяснить, что моя дочь звонила из отеля в Картахене. Я поехал туда и проследил ее путь до Кали, а может быть, и до Боготы. Думаю, она могла быть на берегу самолета «Гольфстрим», о котором я уже упоминал.
   — Мы установили маршрут самолета, — сказала Кэндис Ли. — Пилот заявил о своем вылете в Кали, но, когда самолет поднялся в воздух, он запросил Летисию. На самолете американский регистрационный номер; в Лэнгли сейчас выясняют, кому он принадлежит.
   При ее словах Хэджер встревожился.
   — Чей это самолет? — обратился он к Кэту. — Ты что-нибудь знаешь?
   — Думаю, торговца наркотиками. Причем довольно крупного дельца.
   — Таких здесь пруд пруди, — фыркнул Хэджер. — Что еще ты можешь нам сказать?
   — Пожалуй, все, — ответил Кэт.
   — Ну вот что, ребята, — сказал Хэджер своим двум сотрудникам. — По-моему, мистеру Кэтледжу следует встретиться с Баззом Бергманом.
   Он повернулся к Кэту.
   — Мои люди не занимаются наркотиками. Наша задача — политика, партизаны. И дел у нас невпроворот.
   Он поднял трубку и набрал добавочный номер.
   — Базз? Это Бэрри. Я хотел бы, чтобы ты переговорил с одним человеком. Есть свободная минута? Да, прямо сейчас.
   Он повесил трубку и направился к двери.
   — Пойдем, я представлю тебя начальнику вспомогательного подразделения по борьбе с наркотиками.
   Кэт последовал за Хэджером. В коридоре Кэндис Ли и Сойер отстали от них. Хэджер пересек другую приемную и вошел в большой кабинет. Его стены были увешаны картами и фотографиями. Встав из-за стола, к ним направился маленький толстый человек.
   — Это Базз Бергман; Базз, это Уэнделл Кэтледж. Надеюсь, ты читал о том, что случилось с Кэтледжом и его семьей.
   Бергман протянул руку.
   — Да, сочувствую вам, мистер Кэтледж.
   Кэт пожал ему руку.
   — Спасибо.
   Бергман ему как-то сразу понравился.
   Хозяин кабинета указал им на диван, но Хэджер собрался уходить.
   — Базз, мое управление и посол пообещали Кэтледжу оказать любую посильную помощь в розыске его дочери, которая может быть жива. Ему кажется, что ее исчезновение каким-то образом связано с наркобизнесом. Поэтому передаю его тебе. Расскажи ему, чем ты занимаешься, и подумай, сумеете ли вы ему чем-то помочь.
   Он оставил их одних и закрыл за собой дверь.
   — Мне как-то неловко, — произнес Бергман, когда они сели. — Я думал, что ваша дочь убита.
   — Вначале мне тоже так казалось, но с тех пор многое произошло, — ответил Кэт и поведал ему свою печальную историю.
   После того, как Кэт закончил, Бергман некоторое время молчал.
   — А «Гольфстрим» отправился в Летисию?
   — Так сказала Кэндис Ли. Где находится Летисия?
   Бергман встал и повел его к большой карте Колумбии, висевшей у него на стене. К югу от Боготы территория страны сужалась. Палец Бергмана указал на крайнюю южную оконечность страны.
   — Я не знал, что территория Колумбии доходит до Амазонки, — сказал Кэт, внимательно разглядывая карту.
   — Да, Летисия — это пограничный район между Колумбией, Перу и Бразилией. Амазонка, подойдя к колумбийской границе, сворачивает на юго-восток. Вы видите, что Летисия находится на крайней южной точке трапециевидной территории Колумбии, обозначенной с востока и с запада прямыми границами, с севера — рекой Путумайо и с юга — Амазонкой. Эта зона — центр кокаинового бизнеса. Кокаиновые кустарники растут в Перу и Боливии, их листья переправляются по Амазонке в Летисию и направляются на фабрики, находящиеся в этой зоне.
   Он подвел Кэта к доске, обклеенной фотографиями лачуг и оборудования. На некоторых даже видно, как кипит работа.
   — Отсюда их продукция пересылается в самые разные места, но главным образом на Север, на полуостров Гуахира, что на Северо-Востоке страны, а оттуда контрабандой переправляется в Штаты.
   — Да, я был на Гуахире.
   — Не врете? Там довольно опасно.
   — Скажите еще раз — что вы возглавляете? — спросил Кэт.
   — НАУ — вспомогательное подразделение по борьбе с наркотиками. Мы были созданы для того, чтобы помогать странам, в которых производятся наркотики, бороться с этим злом на месте и не давать торговцам наркотиками вывозить это зелье в США.
   — Я впервые слышу о вашей организации, — сказал Кэт. — А вы имеете отношение к Отделу по борьбе с наркотиками?
   — Нет. Этот Отдел — государственная силовая организация при Министерстве юстиции, которая уполномочена действовать в Соединенных Штатах и за их пределами. Мы же подчиняемся Госдепартаменту; мы не ведем вооруженную борьбу. Наша задача — стимулировать и материально поддерживать те государства, в которых производятся наркотики и через чью территорию их провозят.
   — Ну и как успехи?
   — Успехи есть, но приходится нелегко. Эти люди работают в отдельных районах, в джунглях. Их трудно найти, а когда мы их все-таки находим и разрушаем эти фабрики, они быстренько снова их отстраивают. Мы имеем дело с преступной группой, которая намного богаче, чем правительства некоторых стран. Бетонный аэродром? С точки зрения денег это ерунда. Колумбийцы чуть ли не каждый день бомбят их, а эти ребята заново их заливают.
   — Раз в ходу такие деньги, то наверняка тут развита коррупция.
   — Невероятно развита. Если какого-нибудь полицейского в Богом забытом месте ставят перед выбором: либо принять сотни тысяч долларов наличными, либо получить пулю в живот — тут уж трудно ответить «нет». Жестокость этих людей не имеет пределов. Коррупция проникает и в высшие структуры власти, но все же мы надеемся, что в основном работаем с честными государственными чиновниками. Конечно, во время операции непросто обеспечить полную безопасность, поскольку какой-нибудь мелкий клерк или секретарша за несколько тысяч долларов может сделать один звонок и всех выдать с головой.
   — А финансируют вас сносно?
   — У нас скромный бюджет, но мы могли бы поправить свои дела, если бы не варились в собственном котле и попросили помощь со стороны. Например, в Техасе есть своеобразное кладбище самолетов. Там у них чего только нет — от вертолетов до транспортных самолетов С-130. Я могу отремонтировать большой самолет всего за какие-то сотни тысяч долларов, и он сослужит колумбийцам хорошую службу. Но я не в состоянии заполучить такую машину. Департаменты грызутся между собой и никак не могут принять решения.
   — А федеральные управления не сотрудничают друг с другом?
   — Ну почему же? Парни из Отдела и я вместе с колумбийцами разрабатываем сейчас очень крупную операцию, но когда приходится что-нибудь согласовывать со всеми инстанциями, начиная от Госдепартамента и кончая военно-воздушными силами, начинаешь думать, что проще было бы иметь дело с Советами.
   — А чем вы сейчас заняты?
   — Я не имею права это разглашать, но скажу вам по большому секрету, что это самое крупное дело, которое нам приходилось вести совместно, и оно под угрозой срыва. Почему — вы уже знаете.
   Он снова уселся на диван.
   — Но хватит о моих проблемах, — сказал он. — Мы тут для того, чтобы обсуждать ваши дела.
   Кэт устроился на стуле.
   — Да. Похоже, мне придется лететь в Летисию.
   Бергман энергично замотал головой.
   — Держитесь оттуда подальше. Вас примут или за торговца наркотиками, или за нашего лазутчика. Если полицейские примут вас за торговца наркотиками, они не будут с вами церемониться, а если преступники решат, что вы — агент, ну, должен вам сказать, что наши ребята принимают мучительную смерть. В любом случае — выяснить что-нибудь о том, что вас интересует, вам не удастся.
   — Что же мне тогда делать? Это у меня единственная ниточка.
   — Меня интересует самолет. Я не слышал, чтобы тут появился «Гольфстрим». Никто из колумбийских бизнесменов не может позволить себе такую роскошь. Он стоит пятнадцать миллионов долларов; совершенно очевидно, что тут пахнет наркотиками. Что еще вы о нем знаете?
   Кэт наклонился вперед.
   — Может быть, вы думаете, что он имеет отношение к той крупной операции, которую вы затеяли?
   — Возможно. Во всяком случае, это новая деталь.
   — Он улетел в Летисию. — По-видимому, именно там вы собираетесь проводить вашу операцию?
   — Я не могу это обсуждать, — твердо ответил Бергман. — Послушайте, вы сказали, что преследовали самолет от Картахены досюда, но не сказали, зачем. У меня такое ощущение, что вы знаете больше, чем говорите.
   Кэт снова откинулся на спинку стула.
   Его лицо, как у игрока в покер, приняло каменное выражение.
   — Не исключено. Вы раскройте свои карты, а я раскрою свои.
   Бергман тоже надел маску непроницаемости, словно его партнер за карточным столом молча посмотрел на него, потом встал и направился к двери.
   — Я вернусь через минуту, — сказал он.
   Однако не было его намного дольше. Кэт ходил по кабинету, разглядывая материалы на стенах. Тут висели таблицы, на которых было обозначено, сколько тонн наркотиков уничтожено, фотографии жилищ, прилегающих к фабрикам, аэродромов.
   Бергман возвратился в сопровождении Хэджера и какого-то латиноамериканца.
   — Мистер Кэтледж, это Хуан Гомес, старший агент ДЕА — Отдела по борьбе с наркотиками — в Колумбии.
   Кэт пожал ему руку.
   — Вы колумбиец, мистер Гомес? — спросил он.
   Гомес выглядел слишком крупным для латиноамериканца и физически развитым.
   — Нет, калифорниец, — ответил он. — Зовите меня Джонни.
   — А я — Кэт.
   Все сели.
   — Так вот, Кэт, — сказал Бергман, — я введу вас в курс дела, но при условии, что, вернувшись в отель, вы не разболтаете все это первому попавшемуся бармену. Договорились?
   — Договорились.
   — Последние полтора года — в особенности в последние несколько месяцев — к нам стали поступать сведения о новой организации по торговле наркотиками, которая намного крупнее всех известных нам. По слухам, она контролирует добычу кокаинового листа в Перу, производство кокаина в Колумбии, поставки его в Гуахиру и распространение в Соединенных Штатах.
   — То есть это настоящая мафия? — спросил Кэт.
   — Нет, во всяком случае, не в общепринятом смысле. Возможно, эти люди на каком-то уровне сотрудничают с мафией, но в принципе их организация вполне самостоятельная, совершенно новая. Говорят, что доходы, полученные от торговли наркотиками, идут на подкуп должностных лиц, и именно потому мы так мало знаем об этих дельцах. Эта организация уже довольно давно проворачивает свои операции, но, по-видимому, не больше четырех лет. Она опасна тем, что оснащена по последнему слову техники. Многие ее члены никогда раньше не попадались в руки полиции, и потому на них очень трудно выйти. Видимо, чтобы наладить сбыт наркотиков в Штатах, они сумели договориться с теми, кто занимается легальным бизнесом. Они подкупили служащих известных банков, которые отмывают их деньги; чиновники крупных международных компаний помогают им переправлять наркотики за рубеж; мелкие лавочники — владельцы магазинов, парикмахеры, продавцы — те, кто раньше славился своей честностью, используются ими для непосредственной продажи наркотиков.
   — И все это за четыре года? — удивился Кэт.
   — Словом, они процветают, и, если их дела и дальше будут разворачиваться, мы, наконец-таки, сумеем их вычислить. По нашим сведениям, они хотят выйти на мировой уровень, наладить распространение в Европе и Азии и удвоить свой оборот в Штатах. И все это — за год.
   — Боже правый, — пробормотал Кэт. — Я немного разбираюсь в проблемах производства и распространения и должен сказать, что это практически невозможно. Даже для ИБМ.
   — А если ИБМ станет платить своим агентам по сбыту миллион долларов в месяц за первые полгода и миллион долларов в неделю после этого? — заметил Бергман. — Как вы думаете — их операции пошли бы быстрее?
   — Полагаю, что да, — согласился Кэт. — У них действительно в ходу именно такие суммы?
   — Уж поверьте мне на слово, — ответил Бергман. — При такой налаженной системе управления эта организация наверняка сумеет с толком распорядиться своими деньгами.
   — А товар? Хватит ли им сырья, чтобы настолько расширить свое производство?
   — Мы слышали, что в джунглях уже работает новая огромная фабрика. Она производит первоклассный товар, который до поры до времени они будут держать на складах.
   — Вы знаете, кто стоит во главе организации? — спросил Кэт.
   — Нет, — ответил Бергман. — До нас доходили разные слухи. Говорили то об англичанине, то о группе французов. Мы ничего не знаем. За исключением того, что он может запросто летать везде на борту «Гольфстрима».
   — Кстати, мы получили сообщение, — вмешался Хэджер. — Самолет приземлился в Летисии и той же ночью снова улетел; он держал курс на Боготу.
   — Значит в данный момент он здесь? — заметил Гомес.
   Хэджер покачал головой.
   — Нет. Он не прилетел. Он просто исчез. Он мог отправиться в любую страну Латинской Америки. Мы проверили номер; он поддельный.
   — Черт возьми! — выругался Бергман.
   В комнате повисла тишина; Кэт первым нарушил ее.
   — Джентльмены, самолет зарегистрирован в Лос-Анджелесе. В «Эмпайр Корпорэйшн». Номер на хвосте не совпадает с тем, который значится в регистрационном сертификате.
   — Откуда ты знаешь? — воскликнул Хэджер.
   — И еще, — продолжал Кэт. — Я не знаю, кто стоит во главе этой организации, но, думаю, могу вам его описать. Он американец, рост около пяти фунтов семи или восьми дюймов, вес сто пятьдесят фунтов, светлокожий, длинные волосы светло-коричневого цвета, которые он собирает в «хвостик». Носит шикарные лондонские костюмы и постоянно снимает номер в отеле «Карибы» в Картахене; в Кали у него есть дом в горной части города, и он имеет какое-то отношение к сельскохозяйственной компании «Анаконда».
   Все в изумлении уставились на Кэта. Тут заговорил Бергман:
   — Я слышал об «Анаконде», они занимаются фруктами или чем-то в этом роде. У них хорошая репутация.
   Кэт посмотрел на Бергмана.
   — Я могу свести вас с торговцем наркотиками в Риохаче, со служащим отеля в Картахене и с водителем такси в Кали, которые, без сомнения, разубедят вас.

Глава 23

   Его информация вызвала бурю эмоций, но, как только у него выпытали все, что он знал, его, как школьника, выпроводили из кабинета, велели ему возвращаться в отель и ждать звонка. Кэт послушно ушел, хотя ему не хотелось этого делать. Он заказал ужин в номер и поглощал его, отсутствующим взглядом уставившись в телевизор, по которому передавали футбольный матч. После матча началась передача «Косби-шоу», но на испанском.
   Он ругал за себя за то, что поторопился выдать им всю информацию и не узнал ничего для себя. Лежа в постели, он думал о Мэг, о том, где она сейчас могла быть, что с ней случилось. От нее до сих пор не было никаких известий. И еще он думал о Джинкс. Ему не давала покоя история Драммонда. Он чувствовал, что почти настиг Джинкс, но теперь она, наверное, в Летисии или улетела на том самолете в неизвестном направлении, может быть, в какую-нибудь другую страну. Он позвонил в дом Мэг. Никакого ответа. В ту ночь ему так и не удалось толком уснуть.

* * *

   Утром он оделся и стал ждать звонка от Бергмана. К полудню он перечитал все англоязычные газеты, которые были в отеле, и принялся мерить шагами комнату. В два часа дня он решил позвонить Бергману, но передумал. Он поймал такси и поехал в посольство.
   Показав паспорт, он прошел через ворота, но внизу в приемной его попросили позвонить Бергману, чтобы тот подтвердил свое приглашение. Хмуро посмотрев на Кэта, секретарша подвинула ему телефон. Бергман взял трубку.
   — Что вы тут делаете? Я же сказал, что вызову вас.
   — Мне невтерпеж сидеть в отеле и ждать, — с некоторым раздражением ответил Кэт. — Что происходит?
   — Послушайте, почему-то все считают, что могут поступать, как им вздумается! Я сейчас не могу с вами разговаривать!
   — А я хочу знать, что происходит, — настаивал Кэт. — Пришлите кого-нибудь за мной, или я сейчас позвоню послу.
   Кэт понял, что Бергман прикрыл рукой трубку, и услышал, что он с кем-то спорит. Наконец Бергман снова обратился к Кэту:
   — Хорошо, сейчас к вам кто-нибудь спустится.
   Минут десять провел Кэт в нетерпеливом ожидании и с облегчением увидел улыбающуюся Кэндис Ли.
   — Я рада, что вы не даете им спуску, — сказала она в лифте.
   — Что там творится? — спросил Кэт.
   — Я сейчас не успею вам ничего рассказать, — ответила она, когда открывались двери лифта. — Просто каждый раз ставьте их на место, и все будет в порядке. Не давайте им водить себя за нос.
   Она проводила его к кабинету Бергмана. В комнате находилось полдюжины людей, и почти все они сидели на телефонах. Бергман из НАУ, Гомес из ДЕА и Бэрри Хэджер устроились на диване и судорожно листали телефонные справочники департамента.
   Бергман указал ему на стул и перестал обращать на него внимание.
   — Как насчет Марка Хиндельмана? — спросил Бергман у Хэджера. — Он помощник министра юстиции.
   — Это не сработает, — возразил Гомес. — Он незначительная фигура, и, кроме того, я его совсем не знаю.
   — А почему бы нам не поговорить с послом? — предложил Хэджер. — И убедить его в необходимости связаться с госсекретарем?
   Бергман покачал головой.
   — Он не станет обращаться к госсекретарю с просьбой выделить деньги. Даже если б он это и сделал, то мы все равно не успели бы получить их вовремя.
   — Похоже, что мы в дерьме, — усмехнулся Гомес. — У меня есть свой человек в Хилтоне, но я не могу позволить ему отправиться туда с пустыми руками.
   Все трое замолчали. И слышались только голоса людей, говоривших по телефону на испанском.
   — Что стряслось? — спросил Кэт.
   Бергман вздохнул.
   — Мы проверили «Эмпайр Холдинге», компанию, в которой зарегистрирован «Гольфстрим», и передали в ФБР описание того человека, которое вы нам дали.
   Он порылся в бумагах, которые лежали на кофейном столике, и протянул Кэту фотографию.
   Кэт увидел знакомую фигуру человека в теннисном костюме, позирующего перед камерой в группе мужчин и женщин, одетых в такие же костюмы. Среди них он узнал трех или четырех известных киноактеров.
   — В ФБР работали всю ночь, чтобы установить личность этого человека, и передали нам информацию по факсу. Фотография была сделана пять лет назад на чемпионате по теннису в Лос-Анджелесе. Его зовут Стэнтон Майкл Принс. Ему принадлежала в Лос-Анджелесе сеть станций по мытью модных автомобилей, где совершались сделки между торговцами наркотиками. ДЕА схватил его примерно через месяц после того, как была сделана эта фотография. Он вышел под залог в два миллиона долларов, и с тех пор его никто не видел, во всяком случае, в Соединенных Штатах. Он просто бросил заниматься своим прибыльным легальным бизнесом. И мог себе это позволить. Вероятно, он торговал и оптом, и в розницу. Он никогда не состоял в «черных списках» и не вступал в контакт с темными дельцами; поэтому «накрыть» его было невозможно.