Вулфолк Уильям. Верховные правители

   - Если на самом деле что-то произошло, я сама виновата.
   - Это не так, и ты это знаешь.
   Он слегка огорчился. Прежде он задумывался о том, когда им следует пожениться, но все изменится, если ему придется содержать семью. Он должен получить диплом юриста.
   - Ну... если ты... это не проблема.
   - Я не понимаю, что ты имеешь в виду, - сказала она, однако это было неправдой.
   - Нам ни к чему спешить. Еще есть время сделать все необходимое.
   - Понятно.
   - Мы должны обсудить это трезво, - сказал он. - Как два разумных существа. Это не значит, что я не люблю тебя. Я хочу, чтобы мы поженились. Хочу, чтобы у нас были дети. Но не сейчас. В нынешней ситуации, при наших жизненных планах весьма трудно создать семью.
   - Я так не считаю.
   - Джейн, будь благоразумной. Я пытаюсь все обдумать. Я не говорю, что мы не можем пожениться в будущем.
   Она была явно встревожена.
   - Ты можешь на мне не жениться. Мне не нужно ничего, что не нужно тебе.
   Он растерялся.
   Ну вот, теперь ты плачешь.
   - Я не плачу!
   Но она действительно плакала. Через несколько дней он понял, что ошибся, что очень хочет жениться на ней и иметь их ребенка. Будущее с Джейн стало для него важнее всего остального. Он слишком поздно пришел к этому решению. Утром того дня он не смог дозвониться до нее, а днем, зайдя к Джейн, застал её в постели ещё сонной. Ее щеки были белыми. Она лежала без сил. Когда Стив узнал, что она сделала, как все организовала, не сказав ему ни слова, он испытал потрясение. Он предал её. Он не мог сдержать слез.
   Они снова начали встречаться, но долгое время отношения были другими, натянутыми - чувство общей вины стояло между ними. Лишь когда родился Джеймс, они ощутили, что отдали миру свой долг - человеческую жизнь.
   Возвращаясь с мужем в гостиную, Джейн спросила:
   - Тебе обязательно надо поработать сегодня?
   - А пошел этот Генри Бланкеншип к черту.
   - Правда?
   - Правда.
   В гостиной Стивен наполнил бренди две маленькие стопки. Держась за руки и потягивая бренди, они сидели на диване и смотрели новости. Президент Пейдж просил конгресс повысить ставки налогов, чтобы оплатить возросшую стоимость социального обеспечения и пособий безработным. На экране появились фотографии, сделанные русским роботом, который сейчас полз по поверхности Марса. Прозвучало заявление о необходимости усиления государственного контроля над экологически вредными предприятиями. В Пойнт-Рейсе, где ровно четыре столетия назад бросил якорь Золотой олень, загрязнение озер и рек убивает немногих сохранившихся оленей-альбиносов; в устье совершенно исчезли гигантские улитки, пополнив удлиняющийся список вымерших животных.
   Он поцеловал её. В полутьме она была молодой и хорошенькой. Он собрался шепотом предложить ей что-то, но тут на экране телевизора вместо фотографий загрязненных водоемов и исчезающей дикой природы появился диктор со строгим лицом.
   - Мы прерываем обзор новостей, чтобы ознакомить вас с сообщением, поступившим от телекомпании КРН-ТВ. Самолет, на борту которого находились губернатор Пол Берри и пилот, разбился в горах Сьерра-Невада. Спасатели, прибывшие на место происшествие на вертолетах, сообщили, что выжившие не обнаружены. Повторяем: самолет, на борту которого находились губернатор..."
   Этим утром Мэриэн Берри, ещё не знавшая о том, что она стала вдовой, писала письма состоятельных прихожанам её церкви. Она пользовалась фиолетовыми чернилами. Каждое послание вкладывалось в конверт бежевого цвета, на котором ей предстояло вывести адрес. В каждый конверт вкладывался другой конверт меньших размеров для отправки пожертвования.
   У пятидесятилетней Мэриэн Берри были худые щеки; её голову покрывали седеющие, короткие, вьющиеся волосы. Она обладала волевым ртом и чуть удлиненным носом безупречной формы.
   Когда она разделалась с письмами, зазвонил телефон.
   - Доброе утро, миссис Берри. Губернатор дома? - спросила мисс Шоу, личная секретарша губернатора.
   - Он уехал рано утром.
   - Это точно?
   - Лимузин забрал его в шесть тридцать.
   - Вам известно, куда он поехал? Он не появлялся здесь.
   - По-моему, он сразу направился в аэропорт.
   - О, понятно.
   Было ясно, что мисс Шоу ничего не понимала.
   - Пожалуй, я отменю все его встречи на это утро и подожду, пока он не свяжется со мной.
   - Думаю, это будет правильно.
   Миссис Берри обрадовалась, отметив растерянность секретарши. Эта женщина всегда казалась ей слишком невозмутимой и самоуверенной.
   Однако нервы миссис Берри напряглись. Уехать куда-то, не предупредив мисс Шоу - это непохоже на Пола. Его рабочее расписание, вероятно, плотно заполнено встречами. Неразумный поступок. Последнее время он держался как-то странно. Вчера вечером он явно о чем-то размышлял. За обедом он внезапно посмотрел на неё и сказал: "Ответственность лежит на президенте". Она не поняла, обвиняет ли он в чем-то президента Пейджа, и собралась уточнить это, но зазвонивший телефон отвлек её. В три утра в кабинете мужа ещё горел свет. Нервы снова натянулись. Неужели Пол что-то утаивает от нее?
   Она походила по дому в стиле Тюдоров, выполняя свои обязанности. Полила анютины глазки в фарфоровых горшочках, поправила коллекцию керамических шкатулок на кофейном столике, принесла почту. Затем вздремнула. В субботу прислуги не было, поэтому в два часа миссис Берри помыла оставшуюся после завтрака и ленча посуду. Почему Пол не прикоснулся к тосту и яйцам всмятку? Он всегда имел утром хороший аппетит.
   Проверив кухонные шкафчики, она обнаружила, что у неё кончилось жидкое мыло, и внесла его в список будущих покупок. Полки с посудой запылились, надо сказать об этом прислуге; изучая полки, миссис Берри обнаружила грязь на верхней части холодильника. Другие все делают плохо. "Но я же не могу делать все сама." Нелегко поддерживать чистоту в доме, когда в нем столько мест, куда прислуга не допускается. Чулан на чердаке и кабинет Пола были такими святилищами.
   Она взяла газету, проигнорировав первую полосу с перечислением несчастных случаев. Ее легкое беспокойство по поводу Пола почти рассеялось, когда позвонил человек из "Ассошиэйтид Пресс".
   - Миссис Берри, нам сообщили, что ваш муж находился на борту самолета, разбившегося в Сьерра-Невада. Вам что-нибудь известно об этом? Почему он полетел в...?
   Она положила трубку. Однажды, играя в детстве, она упала с крыльца и ушибла голову. Из-за шока она перестала дышать. То же самое произошло сейчас. Ее затошнило, потом она начала отчаянно дрожать. Пол. Пол попал в авиакатастрофу. Пол ранен; он при смерти; мертв. Она слышала, как он говорит, смеется, вспомнила, как он дразнит Тербера, играет с ним. Ее охватил страх. Этот мягкий, добрый, разговорчивый человек, неспособный проявить свой гнев - как часто она смотрела на него, лежащего в кровати, с рукой поверх простыни, и думала: ребенок, сущий ребенок. Она любила его, хоть и видела разницу между своими надеждами и реальностью. Чья это была вина - его, её или созданного Богом мира?
   Она в первый момент сняла трубку, чтобы избежать звонков из газетных редакций, от друзей, знакомых, просто любопытных. Потом она положила её и снова сняла, чтобы позвонить Джонасу. Ей сказали, что его нет в офисе. Он приедет к ней, как только узнает о случившемся. Эта мысль успокаивала. Джонас - сильный человек, на него можно опереться.
   Она включила телевизор и услышала экстренное сообщение о том, что вертолетчики осмотрели место падения и не нашли там выживших. Не нашли выживших. Ее сердце замерло. Она быстро выключила телевизор, чтобы уйти от реальности. Начала ходить по комнатам, не соображая, что она делает, но чувствуя, что должна постоянно двигаться. Не принять волю Господа - это грех. Она может молиться. Она упала на колени возле дивана, обхватила лицо руками и принялась молиться за душу доброго, домашнего человека, которого любила...
   Спустя некоторое время она взяла себя в руки. Лучше что-то делать что угодно. Она отправилась в кабинет Пола. Из верхнего ящика шкафчика достала запечатанный конверт с инструкцией на тот случай, если с ним что-то произойдет. Там не было ничего необычного. Местонахождение и номера банковских книжек, страховых полисов, фамилии брокеров и адвоката, у которого хранилась копия завещания. Ее глаза наполнились слезами. Она села на кресло в кабинете, чтобы прочитать отдельный лист. Странное дело: он просил её подняться на чердак и открыть солдатский сундучок. Она знала, что там находится: сувениры, оставшиеся от его участия во Второй Мировой войне; он говорил ей об этом. Теперь же он упоминал "ценности". Самым неожиданным было следующее: он просил её обсудить с Джонасом Сильверманом, как следует поступить с "ценностями" и, при необходимости, уничтожить эту часть его инструкции.
   Она рассеянно смотрела на листок бумаги, держа его в руках. Такая таинственность была совсем нетипична для Пола. Казалось, ему... было что скрывать.
   Она нашла фонарь в ящике для щеток. Отправилась наверх. Тербер, белый персидский кот, сопровождал её. Тербер обожал чердак. Она шагнула в просторное помещение с наклонным потолком; единственная лампочка отбрасывала тусклый желтый круг света. Маленькое окно было заперто.
   Фонарь помог ей добраться до большого стенного шкафа с широкой некрашеной дверью. Пятно света двигалось по куче хлама, валявшегося на полу. Она увидела старые картонные коробки, сломанную лампу, портативную пишущую машинку, стянутые резинкой пачки с карточками, запылившийся фотоальбом, ящик с украшениями для рождественской елки, стоящую в углу старую метлу. Она направила луч вверх и остановила его на верхней полке, где находился обшарпанный зеленый солдатский сундучок с латунными замками.
   На несколько секунд луч фонаря задержался на сундучке. Тихое урчание отвлекло миссис Берри - пушистый кот выгнул спину возле её ноги.
   - Нет, Тербер, - сказала женщина.
   Она положила фонарь на пол, прислонив его к пачке с карточками. Попыталась подвинуть сундучок вперед с помощью палки от старой метлы. Луч фонаря выхватывал из темноты столб пыли, напоминавший коричневато-серый дым. Наконец сундучок оказался возле края полки. Потом он с грохотом рухнул на дощатый пол. Фонарь покатился в сторону, продолжая выхватывать из темноты круг света.
   Кот испуганно бросился прочь.
   Миссис Берри вскрикнула.
   Сундучок раскололся с одного края. Из образовавшегося отверстия на пол посыпались зеленоватые бумажки.
   Направив яркий белый луч фонаря на купюры, миссис Берри разглядела несколько стодолларовых банкнот. Она сунула руку в отверстие сундучка, чтобы вытащить то, что находилось внутри. Оттуда хлынул поток зеленых бумажек. Дощатый пол оказался завален купюрами. В панике женщина встала на четвереньки и попыталась засунуть деньги обратно в сундучок. Вскоре она осознала бессмысленность своих действий, встала, вынула ключ из глубокого кармана своего похожего на фартук платья, решительным движением закрыла дверь стенного шкафа и заперла её. В её движениях присутствовала нервная сосредоточенность человека, исполняющего чей-то приказ, не желающего думать самостоятельно.
   Пройдя на кухню большого, красивого, немного старомодного дома, она поставила чайник на плиту. В какой-то момент её пальцы сжали край плиты.
   - О, Пол, Господи, - произнесла она.
   Когда она поставила чашку чая на стол, зазвонил дверной звонок. Сквозь кружевную занавеску кухонного окна она увидела маленького человека с седыми усами и козлиной бородкой, стоявшего на ступенях крыльца. Чувство облегчения пронзило её грудь. Она всхлипнула. Потом побежала к двери, словно боясь, что он может исчезнуть. Иду. Иду. Убежденная в том, что он уже ушел, она распахнула дверь.
   Она оказалась в его объятиях.
   - Джонас, о, Джонас, я так рада, что ты здесь!
   Солнце поднималось, отбрасывая длинные желтые лучи на купол Капитолия. Мэриэн Берри и Джонас Сильверман шагали вверх по его ступеням, неся чемодан. Они вошли в здание и направились к южному входу, где в широкой нише, обшитой черным мрамором, находились большие деревянные двери.
   Над ними сверкала золотом табличка с надписью "ГУБЕРНАТОР".
   Молодая изящная блондинка, сидевшая в просторной приемной, посмотрела на вошедших.
   - О, как я рада вас видеть.
   Выражение её лица не соответствовало произнесенным словам. Она была взволнована, полна сочувствия, едва сдерживала слезы.
   - О, миссис Берри, я не знаю, что сказать. Он был замечательным человеком.
   Мэриэн попыталась ответить, но её голос прозвучал почти неслышно.
   - Мы должны немедленно встретиться с Аланом Кардуэлом, - сказал Джонас Сильверман. - Он в кабинете?
   - В своем.
   - Вы позвоните ему?
   - Я получила строгое указание не отвлекать его. Он совещается с мистером Хадсоном, Главным прокурором. Я уверена, что он захотел бы принять миссис Берри, но... он все же оставил указание.
   - Мисс Шоу у себя? - выдавила из себя Мэриэн Берри.
   - Да.
   - Скажите, что я здесь, - голос миссис Берри чуть окреп, - и что я должна увидеться с мистером Кардуэлом. Она это организует.
   Девушка набрала три цифры на своем телефоне и заговорила в трубку так тихо, что разобрать слова было невозможно. Через мгновение она положила трубку.
   - Извините, что заставила вас ждать. Вы знаете, как пройти в кабинет мисс Шоу?
   Кабинет мисс Шоу находился возле юго-восточного угла здания, в котором располагались апартаменты губернатора.
   Секретарша, стройная женщина с очень тонкими ногами и темными бровями, встретила их у двери.
   - Не могу описать вам, как мы все скорбим, миссис Берри. Я так взволнована, что ничего не соображаю.
   Мэриэн Берри слегка склонила голову. Она посмотрела на своего спутника.
   - Вероятно, губернатор упоминал при вас Джонаса Сильвермана. Мы старые друзья.
   - О, да, - сказала мисс Шоу.
   У Джонаса Сильвермана были большие глаза, бледная кожа и аристократический нос. Его губы казались обветренными.
   - Насколько мне известно, вы хотите увидеть Алана Кардуэла, - сказала мисс Шоу. - Сегодня утром у него исключительно насыщенное расписание. Как только он вошел в свой кабинет, совещания следуют одно за другим. Сейчас он разговаривает с Беном Хадсоном.
   - Мы должны увидеть его немедленно.
   Мисс Шоу изобразила на своем лице улыбку, свидетельствующую о том, что она здесь не отдает указаний.
   - Почему бы вам и мистеру Сильверману не подождать в кабинете губернатора? Я выясню, что я могу сделать.
   Джонас Сильверман и миссис Берри пронесли тяжелый чемодан через большую комфортабельную комнату, обшитую панелями из орехового дерева. Там стояли два флага - калифорнийский и американский. Они прошли через короткий коридор в личный кабинет, стены которого были обшиты пробковым деревом. Одну стену украшали картины с изображениями секвой.
   Через несколько минут дверь открылась, и в комнату вошел Алан Кардуэл. Его сопровождал полный человек с широкой грудью и толстыми ногами - Главный прокурор штата Бен Хадсон.
   - Мэриэн, - произнес Алан, взяв женщину за обе руки. - Ваш муж был самым благородным человеком, какого я знал. Фактически он заменил мне отца.
   Бен Хадсон приглушил свой обычно раскатистый голос.
   - Он был моим лучшим другом.
   Мэриэн Берри тихо заплакала.
   - Я рад, что вы оба находитесь здесь, - сказал Джонас Сильверман. - Я уговорил миссис Бэрри не обращаться в полицию.
   - В полицию? - удивился Бен Хадсон.
   Джонас бросил взгляд на Мэриэн, которая уставилась невидящими глазами в угол комнаты.
   - Мой муж был честным человеком, - сказала она. - Вы все знаете это. Он никогда не совершил бы ничего... действительно дурного.
   - Я посоветовал миссис Бэрри подождать, пока я не разберусь с финансами Пола, - сказал Джонас Сильверман. - Но она пожелала предпринять что-то немедленно.
   Бен Хадсон взъерошил пальцами свои редкие бесцветные волосы.
   - О чем идет речь?
   Джонас Сильверман указал на чемодан.
   - Откройте его.
   С помощью Алана Бен Хадсон поставил чемодан на стол.
   Джонас Сильверман протянул Алану ключ.
   - Полагаюсь на вашу сдержанность, - сказал он. - Я уговорил миссис Берри прийти сюда, а не в полицию, потому что был уверен в том, что она может рассчитывать на вашу скромность.
   Алан кивнул.
   Бен Хадсон открыл чемодан.
   - Девятьсот шестьдесят четыре тысячи долларов, - сказал Стивен Гиффорд.
   Алан, сидевший в клубе Сан-Хоакин за столиком обеденного зала, нахмурился.
   - Что ты об этом думаешь?
   - Это явление известно ещё со времен Древнего Египта, - отозвался Стивен. - Оно называется коррупцией.
   Алан печально уставился на свой омлет по-испански.
   - Я не могу поверить в то, что Пол Берри был способен пожертвовать своей репутацией.
   - Купюры были небольшого достоинства?
   Алан кивнул.
   - Их легко тратить и сложно отслеживать. У тебя есть другое объяснение тому, что у него оказалась такая сумма наличных?
   - Нет.
   Стивен с сочувствием посмотрел на друга.
   - Годовой оклад губернатора Пола Берри составлял сорок восемь тысяч долларов. А в сундучке на чердаке хранился почти миллион. Если ты не знаешь, как он туда попал, значит, ты слишком наивен, чтобы заниматься политикой.
   Руки Алана нервно задвигались по столу.
   - Мне нужна твоя помощь, Стив. Я должен знать, от кого Пол получил эти деньги.
   - Полагаю, федеральные и калифорнийские власти также пожелают узнать, оплачены ли налоги.
   - Я бы попросил Бена Хадсона разобраться с этим вопросом, но он не просто Главный прокурор, но и политический лидер штата. И к тому же лучший друг Пола Берри.
   - Никто бы не обвинил Неподкупного в том, что он покрывает чужой грех.
   - Бен не подходит для этого дела. А ты подходишь. У тебя остались связи с ФБР.
   - Я ушел в отставку шесть лет тому назад. Сейчас я - немолодой, заваленный работой юрист.
   - Речь идет об ограниченном отрезке времени. Ты мог бы взять отпуск.
   - Это нереально. У меня нет условий. Такие расследования не проводятся в одиночку.
   - Бен Хадсон даст тебе любых агентов из своего ведомства. Они займутся рутинной полицейской работой. И ты сможешь привлечь кого угодно к этому делу. Я хочу, чтобы ты возглавил расследование. Это для меня важно, Стив. Я не могу участвовать в осенних выборах, не предприняв что-то по этому поводу. Что, если я поговорю с твоим шефом?
   Чувство долга навалилось на грудь Стивена.
   - Прежде я должен поговорить с Джейн.
   - Я принимаю это условие, - улыбнулся Алан.
   Провожая взглядом друга, который через полчаса покинул клубный ресторан, Алан подумал о том, что Стивен не нуждается ни в чьем совете или подсказке. Упоминание Джейн было явной отговоркой; он просто хотел получить время для размышлений, обмозговать проблему, покрутить её в сознании, как мясо на шампуре. Люди ошибочно считали его флегматичным тугодумом, но на самом деле он был вдумчивым, глубоким человеком.
   Алан тряхнул головой - события развивались слишком стремительно. Бен Хадсон попросил его заменить Пола Берри в качестве партийного кандидата на выборах. Обсуждение этого вопроса в то время, пока тело Пола Берри ещё лежало в горах, казалось проявлением бесчувственности, цинизма, но Бен был реалистом, умевшим быстро переходить от сантиментов к суровой, практической стороне дела. Он назвал Алана лучшим кандидатом, которого партия сможет выставить в ноябре. Алан чувствовал, что проблема заключается в отсутствии у него административного опыта. Его политическое образование было на удивление ограниченным; прежние государственные должности Алана (в комиссии штата по проблемам престарелых, олимпийском комитете, совете штата по равенству прав, попечительском совете калифорнийского государственного университета) были далеки от партийной работы.
   Внезапно его размышления кристаллизовались в одну конкретную потребность: Диана. Он прошел в гостиную к телефону и позвонил в бутик. Девушка из телефонной службы передачи сообщений ответила ему, что абонент вернется не раньше половины пятого. Тогда у него будут другие встречи. Ему так хотелось услышать сейчас её голос, что, будучи лишенным такой возможности, он остро ощутил пустую безжизненность остатка дня.
   Адель Кардуэл повесила платье от Пуччи обратно в шкаф и уставилась на коллекцию, состоявшую из сотни других платьев. Выбор был трудным. Одежда стала особенно важной для неё после операции; Адель хотела выглядеть наилучшим образом.
   Спустя час, прогуливаясь среди ярких бутонов на выставке цветов, она производила величественное впечатление в простой белой блузке и костюме от Норелла из красной шерсти. Многие люди обращались к ней, и она старалась держаться приветливо, избегая обвинений в надменности. Эти частые обвинения были несправедливыми, одна мысль о них приводила её в ярость.
   Она обнаружила за пышным кустом бегоний Кларенса Кардуэла. Он был крупным, импозантным мужчиной.
   - Не знаю, что я здесь делаю, честное слово, - сказал он. - Мой сосед заговорил вчера на поле для гольфа о выставке, и... я оказался тут. Почему Алан не пришел с вами?
   - Он работает. По-моему, ваш племянник намерен доказать, что он - не Александр Тротлботтом.
   - Кто это?
   Ей следовало предвидеть, что Кларенс не слышал об Александре Тротлботтоме.
   - Персонаж из пьесы. Беспомощный вице-президент, которого отказались записать в публичную библиотеку без двух рекомендаций.
   - Тротлботтом?
   - Да.
   - Не знаю, почему Алан относится ко всему этому так серьезно. А вы?
   - Ему это нравится, - ответила она.
   - Ничего не понимаю. Мы все испытали большое разочарование, когда он занялся политикой.
   Четыре года назад за одну неделю избирательной кампании Адель обнаружила, что она испытывает глубокое отвращение к политической деятельности. "Это так вульгарно", - сказала она Алану, который лишь улыбнулся и ответил: "На латыни vulgaris означает народный." Ей претила необходимость ублажать и завоевывать людей, которые были явно глупее её. Подобные усилия оскорбляли её врожденное инстинктивное самомнение.
   - Теперь, когда он стал губернатором, это ощущение может пройти.
   - Будем надеяться, что изменится кое-что еще.
   Она тотчас поняла, что собеседник имеет в виду пристрастие Алана к спиртному. Конечно, проблема была не слишком серьезной - во всяком случае, пока. Алан не собирался увязнуть в "Топи Бойнтонов", поглотившей многих его предков по материнской линии. Она, Адель, сумеет удержать его. Ей казалось, что большинство людей не обладает необходимым запасом терпения. При достаточной целеустремленности можно добиться всего. Она была готова посвятить себя этой задаче, трезво оценивая её трудность.
   - Мы должны дать ему шанс самостоятельно справиться с этой слабостью, - сказала она.
   - Наверно, вы правы. Вы - мудрая женщина, Адель.
   Скорее скрытная, нежели мудрая. Она изливала свои тайные мысли и чувства лишь в стихах, которые изредка писала.
   - Я могу отвезти вас домой, или за вами заедет Алан? - спросил Кларенс.
   - Пожалуй, я побуду ещё здесь, - ответила она.
   Что сказал бы Кларенс, если бы он узнал о том, что у Алана роман с другой женщиной? Она не знала, кто эта женщина, но у него явно кто-то был. Признаки были слишком явными. Она не могла сказать об этом кому-то, тем более Алану. Она отвечала за себя и поступала в соответствии со своим характером.
   Она была урожденная МакАдам.
   Она умела ждать.
   Через несколько часов после обнаружения разбившегося самолета в горах Сьерра-Невада вертолет доставил опытных специалистов для сбора металлических обломков. С момента подачи первого радиосигнала о помощи, зарегистрированного наблюдательной радиостанцией, до финала катастрофы прошло почти две минуты. Останки самолета могли разлететься по большой территории.
   Карабкаясь по скалам, продираясь сквозь густые заросли кустарника, четверо мужчин буквально на четвереньках обшарили область протяженностью в пятьдесят миль. Они действовали по плану, составленному руководителем, который отметил на карте траекторию падения самолета и разбил прилегающее пространство на квадраты со стороной в четверть мили. Люди обыскали каждый квадратный ярд этой территории.
   При обнаружении части самолета её поднимали вертолетом в воздух и доставляли в место сборки - ангар, расположенный под Сакраменто. Каждый обломок регистрировался, осматривался, место его обнаружения помечалось на карте со сторонами в шесть и восемь футов. Карта отражала относительное расположение всех найденных кусков металла.
   Внутри ангара находился макет самолета, на котором летели губернатор Берри и пилот. Каждая деталь изучалась на предмет наличия дефектов, выявления следов огня, каждая зазубрина на металле фиксировалась и замерялась; после этого её отдавали механикам для закрепления на каркасе. Постепенно остов начал напоминать настоящий самолет, только в его фюзеляже зияли дыры, части обоих крыльев отсутствовали, в отдельных местах торчали искореженные фрагменты.
   Эксперты опрашивали в районе катастрофы туристов, автомобилистов, лесников, альпинистов - всех потенциальных свидетелей происшествия. Все опросы оказывались безрезультатными; наконец были обнаружены два свидетеля - молодой турист и его подружка, заметившие столб дыма над каньоном. Их информация также ничего не дала - они видели только столб дыма.
   К концу третьего дня поисков в густых зарослях возле точки падения были найдена часть тяги, соединяющей управляющий механизм с рулем высоты. Деталь была тщательно привязана к тросу для транспортировки с помощью вертолета.