Страница:
2
Коцепус сидел напротив Агнессы, прислонившейся к стене на своей табуретке у маленького окошка под потолком. Трико играл на полу своими гильзами.– Итак, Агнесса, отвечайте быстро и четко. Где находиться генерал Монкада?
– Я не знаю.
– Как давно вы вместе с ним с ним контролируете город? Как давно ты повесила флаг?
– Много лет назад. И ничего я не контролирую.
– Где Монкада?
– Я не знаю. У меня вообще не может быть с ним ничего общего. В принципе.
Коцепус в бешенстве схватил хромированную лохань с хирургическими инструментами, сунул ей под нос.
– Этого хочешь?
– Я не знаю, где Монкада.
– Может, спросить мальчика? Как тебя… Трико, встань, подойди сюда.
– Не трогайте его…
В бункер ворвался солдат, отчаянно крича:
– Нападение на первый пост! Плохая связь, они просят помощи!
…Томас стоял под башней, любуясь подсвеченным прожекторами флагом, когда завопила рация. В эфире стоял невообразимый шум.
– Связиста! – крикнул Томас.
Подбежал связист, обвешанный бронеблоками аппаратуры.
– Сейчас идет прием с дальнего поста, там какой – то бой, – доложил связист. – На них кто-то напал! Слушайте!
Пискнув, включился громкоговоритель:
«…– Мы увязли, тут зыбун! Отгоните эти гробы, и покажите нам направление, мы их накроем… На! На!! На!!! Получай!!!
…– Да тяги у нас полетели, говорю же….Выкатывайтесь на воздух, иначе сгорим… Мама, мама, мама…
– Уводите ….колонну….
– У меня приказ, я остаюсь на месте!
– Подотрись своим приказом, сука!
– Наводка горизонтальная, башня двадцать…
– Не дышит!.. Рико!
– С ходу бери, с ходу! У меня рассыпались гусянки на этом песке, все пальцы повылетали…
– Фанданго?
– Вот они! Выстрел! Бронебойный, я сказал!
– Я нашел от него только башню. А это чье?
– Дайте поддержки-ииииии! Пошел на… с моей частоты!
– Злодей, на тебя паек у Бандита!.. В борт его! Огонь!
– Да мы же все сгорим, как забытые котлеты! Дайте цели,!
– НЕНАВИЖУ ВАС, БУУУДЬТЕ ВВВЫ ПРОКЛЯТЫ, КТО ЖЕ ТАК ВОЮЕТ ГДЕ ПЕХОТА…»
– Выходите из боя, вы с ума сошли!
– Он горел как канистра, и у него глаза лопнули от огня, и он кричал…
– Снаряд! Кумулятивный давай!
– Я не плачу…
– Досылатель!
– Наблюдаю эскадрон на склоне, они нас видят сверху… Захват цели!
– Абукир, задняя передача и выкатывайтесь из этой дыры! Абукир!
– Фанданго!
– Блумер!
– Командир, от них остались одни позывные… командир…
– Выстрел! Подсветить вам небеса?!
– Клодио, брат, я не могу остановить этот бой, пока они не выжгут друг друга…»
Лицо Томаса, стало чернее ночи. Связист впервые видел на этом суровом невозмутимом лице УЖАС.
– Какой… к черту первый пост. Это вообще не отсюда… Вы, что, сами не слышите?!
Связист, не понимающе хлопал глазами.
– Это танкисты!!! – проорал Томас.
– Какие еще танкисты? – дрожащим голосом отозвался связист, – Здесь ведь нет никаких танкистов. Ведь нет, правда?
– Да… – бесцветно отозвался Томас. – Нет… Уже давно нет…
– Весь город в бабочках, – стараясь сменить тему, заикаясь, глупо сказал связист, – У них какое-то странное электромагнитное излучение. Может… Это они?
Стоявшая на столе рация разрывалась от криков.
– «Барьер-два! Барьер-два! Вы меня слышите?!» – кричал в ней голос Томаса.
– Нет, командор, они уже вас не слышат, – глядя на рацию, произнесла Агнесса.
– Почему не слышат? – прищурился Коцепус.
– «Так… что со связью? Кто это поет? Они что, там все с ума посходили?» – кричала рация.
Агнесса смотрела на удивленного контрразведчика, вслушивающегося в далекое невнятное пение.
– Это Песня Последнего Радиста, – сказала Агнесса тихонько, – У жителей танковой свалки есть поверье: если кто слушает ее, то быть в том месте покойнику. Или многим… Покойникам…
Она, усмехнулась.
Коцепус перевел взгляд с рации на девушку и процедил:
– Ты скажешь мне, наконец, где Монкада и этот чертов Белый Эскадрон, или твоему пацану несдобровать!
Агнесса нежно привлекла к себе Трико. Погладила его по голове.
– Где Монкада, я не знаю. А что до Белого Эскадрона, то он скоро будет в городе…
Яростные крики и странный шум в динамиках рации заставили Коцепуса нервно схватиться за крышку стола. Глаза его расширились, краска схлынула с лица, вдыхание участилось.
Агнесса, между тем, продолжала:
– Я не знаю где генерал Монкада, потому что дело совсем не в нем. Дело вот в чем… Этот мальчик много лет назад заболел местной малярией. Ну, не малярией, а той неизлечимой болезнью, что здесь так называют. Он бы умер, если я не потащила его в военную лабораторию Монкады, что работала при погребальной конторе. Они сказали, он будет жить, но мы кое-что изменим в нем. И главное – он подлежит мобилизации после нашего лечения. «Почему?» – спросила я.
– Почему? – повторил Коцепус.
Агнесса нежно положила руку на шею Трико и неожиданно нажала на что-то у того за ушами.
Коцепус вскрикнул, отпрянул назад, опрокинув стул, и с округлившимися от ужаса глазами принялся судорожно бить себя по бедру в тщетной попытке выхватить пистолет.
А картина предстала ему воистину наводящая ужас.
Трико, скорчив гримасу боли, вдруг уронил голову на грудь и забился в конвульсиях. Что-то внутри его громко металлически защелкало, а тело стало ломаться, словно кто-то невидимый превратил мальчишку в кубик-головоломку и принялся азартно крутить его.
Этот невидимый быстро справился со своей задачей: кожа на обломившейся шее бескровно лопнула, и из распрямившегося позвоночника на контрразведчика уставился толстый пулеметный ствол.
Чудовищным образом за несколько секунд Трико превратился в станковый пулемет на человеческих ногах.
Агнесса продолжала держать то, во что превратился мальчик, за отставленную назад руку – только теперь это была не рука. Это была пулеметная рукоятка.
Во второй руке Трико по-прежнему сжимал свой «тетрис» – теперь это был электронный прицел…
– Вот такое лечение, спокойно произнесла Агнесса, – Они делали из смертельно больных ходячее оружие. Вы слышали страшные истории о лилипутах-диверсантах?..
Коцепус замер, глядя на маленькое чудовище, как кролик на удава, и молчал.
– А теперь слушайте, – продолжала Агнесса, – Это мой флаг, мой город… Мне плевать на Директорию, на Конфедерацию, на Монкаду, и на всю вашу политику вместе взятую. Белый Эскадрон не имеет отношение к политике. Он принадлежит мне. Он уничтожит всякого, кто попытается снять флаг и разрушить старую Магду, до тех пор, пока человек, которого я жду, не появиться и не даст мне знак об этом, пока я не пойму – мое ожидание кончилось. Завтра высаживаются основные силы Директории, я это знаю.
Может, он будет там… Но я не знаю его в лицо и по имени. Так уж получилось. И только этот флаг поможет мне докричаться до него.
А вы мне мешаете…
Агнесса продолжала говорить. Коцепус круглыми глазами вперся в изуродованного Трико и уже не шевелился.
– Ангар, куда я возила вашего солдата – это склад горнорудной компании. Там хранились старые роботы, что добывали минералы на этой планете. Но местные ящерицы постоянно портили механизмы и потому роботов решили снабдить оружием. Они просто отстреливали ящериц.
Все кто пытался вывесить до вас флаг или разрушить башню, познакомились с моим Белым Эскадроном. Так, например, закончилась история армии генерала Монкады. Все очень просто: я указывала район разработки в городе, и они приходили туда из пустыни ночью и разрушали здание. А всех людей в здании воспринимали как… Как физические помехи. Как тех ящериц.
Ваш солдат, этот Картман, нужен был мне для того, чтобы указать Эскадрону какие именно помехи им попадутся…
– Выходит, мы для тебя – всего лишь ящерицы? – выдавил Коцепус. – Ты не выйдешь отсюда. Ты сумасшедшая…
Он снова потянулся к пистолету.
– Говорили же вам, не трогайте флаг. Это мой флаг, – произнесла она.
– Зачем я все это вам сказала…
В бункере коротко грохотнуло. Раздался звон пустых металлических предметов.
…Трико с гримасой боли упал на колени. Не глядя на труп расстрелянного из него Коцепуса, он собирал с пола гильзы.
Свои гильзы.
К Томасу подбежал взмыленный сержант. Лицо у него было красное и свирепое.
– Мой командор, – выпалил он, – наши посты у края города не отвечают!
– Они не ответят никогда, – отозвался Томас, задумчиво доставая сигарету из пачки.
Он закурил и снова посмотрел вверх, на башню, что терялась в темноте. Где-то в черной вышине трепетал на ветру флаг. Его собственное знамя, ради которого он вывернул на изнанку собственную душу. И вот он добился своего. И что? Только пустота и в сердце и нахлынувшее так некстати равнодушие.
– В эфире радиопереговоры неизвестных танковых частей, – продолжал сержант, – Где-то рядом идет бой двух танковых армий. Я ничего не понимаю…
– Он не идет, – спокойно сказал Томас и затянулся. – Он шел когда-то. Много лет назад. Посмотри на бабочек…
На перчатку сержанта села бабочка. Он поднос ее к глазам. И невольно ахнул.
Крылья ее светились изнутри, и рисунок словно жил, принялся переливаться, мелькать, как кадры старинной кинохроники. Сержант с изумлением рассмотрел в крыльях бабочки горящие танки в сумеречной пустыне, искаженные яростью лица в шлемофонах и касках, внутренности танковых башен набитых людьми…
Из рации сквозь помехи рвались вопли:
– «…С ходу бери, с ходу! У меня рассыпались гусянки на этом гребаном песке, все пальцы повылетали!
– Фанданго?
– Вот они! Выстрел! Бронебойный!
– Я нашел от него только пятку. А это чье?
– Дайте поддержки-ииииии! Пошел на… с моей частоты!
– Злодей, на тебя паек у Бандита!
– Да мы же все сгорим, как котлеты! Дайте цели!..»
– Это повторяется по кругу, – сказал связист, – наслаивается одно на другое и крутится снова…
Голоса блуждали по частотам, и связист снова и снова ловил их, подкручивая верньеры радиостанции.
– Это призраки, – мертвым голосом сказал Томас, – От них остались только позывные…
– Святая мать Иерихонская, – дрожащим голосом произнес сержант. – Спаси и помилуй, нас грешных. Что же за места-то такие проклятые!
Томас бросил на Салазара резкий взгляд и приказал:
– Сержант, отставить сопли! Занять оборону!
– Сдается мне, командаторе, что оборона эта будет круговая…
– Точно, – бросил Томас. – Исполнять!
Сержант козырнул, повернулся к солдатам, что топтались в некотором отдалении и взревел, как раненный носорог:
– А ну, смертнички, на позиции – марш! У кого есть броня – напяливай, что-то мне подсказывает, что сегодня она пригодится! Смотреть вокруг в оба! И всем молиться, мать вашу!
Вокруг празднично вились бабочки.
3
Томас собрался было влезть в джип, чтобы ехать в сторону бункера – проверять позиции. Но тут его окликнул не очень уверенный голос:– Господин военный, одну минуточку!
В тусклом свете фар стоял какой-то сухощавый человек в длинном плаще и широкополой шляпе. Весь он был какой-то пыльный и усталый. И что-то держал в руке, протягивая Томасу.
– Что такое? – нахмурился Томас.
– Ведь вы командор, верно? – поинтересовался человек.
– Ну, допустим, – нехотя ответил Томас.
Ему не понравилась вторая рука незнакомца, которая была засунута за пазуху. Томас невольно положил ладонь на кобуру и напрягся. Не хватало только покушения!
– Это вам, – сказал человек и положил конверт на капот джипа.
– От кого? – встрепенулся Томас. Сердце его пропустило удар и заколотилось быстрее.
Человек пожал плечами и, попятившись, отступил в темноту.
Неужели… Агнесса? Но как она узнала.
Он взял конверт и распечатал его.
Чуда не случилась: письмо оказалось не от Агнессы. Это вообще было не письмо. Какая-то официальная бумага, что-то вроде накладной. Из ее содержания, состоявшего в основном из цифр, Томасу в глаза бросилось одно:
ОТПРАВИТЕЛЬ: РИК.Еще внизу в графе «Пункт назначения» были указаны координаты. Что поразительно – в армейском формате.
ПОЛУЧАТЕЛЬ: ТОМАС.
– Что за чертовщина? – пробормотал Томас.
Он перевернул бумагу, посмотрел на нее вновь. Ничего нового он не увидел. И бессильно выругался. После чего достал переговорное устройство и бросил:
– Сержант, Грея и Ориллу ко мне. Пусть прихватят свои игрушки. Мне нужно выбраться ненадолго из города.
– Но, командор…
– Отставить разговоры! Отвечаешь за безопасность штаба! Если спросит Коцепус – я скоро буду.
Томас сидел на горячей вибрирующей броне и мрачно вглядывался в темноту. Он привык к тому, что ночи над Иерихоном всегда ясные и прекрасно освещены звездами. Теперь же казалось, что они попали в чернильницу – толку от фар было мало. Бронетранспортер пер по пустыне, слепо шаря по сторонам прожектором, спаренным с пулеметом.
Однако даже сквозь завесу мрака Томас увидел, как над землей, уносясь прочь, промчалась знакомая уже гирлянда ночных огней.
– Так вот это от кого, – прошептал Томас, провожая взглядом исчезающий вдали Караван.
В указанной точке они обнаружили пять контейнеров. Те стояли на песке огромным металлическим веером.
Бронетранспортер остановился в некотором отдалении. Томас спрыгнул с брони и приблизился к лихтерам. Те еще были теплыми – видимо, посадку совершили совсем недавно.
– Что это такое, командор? – обеспокоено поинтересовался Грей, прижимая к себе пулемет.
– Не знаю, – бесцветно сказал Томас. – Веришь – сам не знаю…
– Не нравится мне эта посылка, командор, ох не нравится, – ежась, будто от холода, сказал Орилла, – Лично я бы не расписывался в ее получении.
– Отставить панику, – бросил Томас и подошел к запирающему устройству одного из лихтеров. Уж кому, как не ему было знать, как обращаться с караванным оборудованием.
И тут что-то произошло. В небе над тучами раздался низкий рокот, и почва под ногами заколебалась. Небо осветилось бледно-красным сиянием.
Что-то громадное приближалось к земле, скрытое пока свинцовыми тучами. Но вот оно коснулось туч, и небо оскалилось десятками ветвистых молний. Грома не было слышно – нарастающий рев перекрывал его.
– Что же это такое, мать честная? – проорал Грей, беспомощно теребя свой пулемет.
Томас не ответил. Ему просто нечего было ответить.
Наконец, это нечто прорвалось сквозь тучи. И не так далеко – на расстоянии каких-нибудь пяти километров начало валиться на поверхность планеты.
– Ничего себе! – выдавил Орилла. – Какой громадный…
Это был необычайно огромный корабль. Размером едва ли не больше, чем легендарный «Черный принц». Только выглядел он совершенно неправдоподобно: покрытый коростой вздувшегося металла, словно запеченная картошка. Такого эффекта прохождение атмосферы дать не может…
Запоздало пискнула рация:
– Банда, это Сантьяго! Тут сообщение со спутника пришло: неопознанный корабль вынырнул прямо на орбите и вошел атмосферу – совсем недалеко от нас.
– Да я уже вижу… – произнес Томас, и его голос потонул в грохоте, с которым туша корабля вспорола пески Тринадцатого Промышленного Района.
– …Объект опознан, – голос снова пробился сквозь помехи. – Это «Лондон», один из крупнейших лайнеров Конфедерации. По предварительным данным направлялся из Беты Ацтека…
Томас судорожно сглотнул.
– Сантьяго, вы ничего не путаете? Какая, к чертям собачьим, Бета Ацтека? Ее нет давно…
– Это данные автоматического радиообмена. Экипаж не отвечает. Вы видите корабль?
– Вижу большую дымящуюся головешку. О, черт…
Томас смотрел на рухнувший символ мощи Конфедерации и видел перед собой творение собственных рук.
Кто может ответить, почему и кем опаленный звездным пламенем корабль был брошен к ногам своего убийцы? Томас не знал этого, но чувствовал, что это неспроста.
Ему стало страшно. Безумно страшно. Страшнее, чем тогда, в морге лысого Эшли, когда его посетили тени убитых.
И этот корабль, несомненно, был мертв. Потому, что невозможно выжить в таком пронизанном насквозь излучением и облизанном жгучими протуберанцами гробу. Но почему автоматика привела умирающий корабль именно сюда?
– Командор, что с вами? Вам плохо? – откуда-то издалека донесся голос Грея.
– Все нормально, ефрейтор, все нормально, – прошептал Томас.
…А потом они вернулись к контейнерам. Отделение укрылось за дюнами по обе стороны от бронетранспортера. Томас просто стоял в сторонке и наблюдал.
Он не стал прятаться. Потому, что если в контейнерах действительно тот, груз, о котором он думал, бесполезно прятаться вообще, где бы то ни было на этой планете.
Но он снова ошибся. Грей с усилием скрипом повернул рукоять затворного устройства, а дальше герметичная крышка с шипением поднялась кверху, открывая лихтер во всю ширину.
Внутри его вспыхнул свет. Свет настолько неожиданный и яркий, что все невольно зашипели от рези в глазах. Когда, наконец, вернулось зрение, Томас увидел, что внутри, пристегнутые к вертикальным стойкам, словно десантники в своих транспортах на выброске, стояли… дети.
Да, это были обыкновенные дети. Точнее – подростки. И они совсем по-детски, щурились на яркий свет и избавлялись от своих пут.
Грей несколько удивленно, но в то же время облегченно рассмеялся:
– Вот это посылка, а командор? Ребята, откуда вас к нам прислали? Уж не из летнего ли лагеря?
Солдаты засмеялись и встали из своих укрытий, с интересом приближаясь к странному «грузу».
Томас, однако и не думал расслабляться. Где-то он уже видел этих детей и что-то ему в них не понравилось. То ли то, как спокойно они вышли в ночную пустыню навстречу угрожающе направленным на них оружейным стволам, то ли, как они начали разминаться после столь странной «перевозки». Разминались они как-то уж больно профессионально, словно какие-нибудь гимнасты…
Гимнасты? Что за цирк…
Цирк!
В голове Томаса еще не успела оформиться мысль о том, что именно этих детей он видел тогда, в балагане на Сахарной Голове, а потом и в кафе на Гуаяне, как сам собой вырвался крик:
– Назад! Это ловушка!
Солдаты не поняли, что имеет в виду командир. И еще пару секунд они наблюдали за детьми, слыша как щелкают их суставы, а дети быстро превращаются…
В оружие!
Страшное живое оружие.
Солдаты продолжали глупо смотреть на детей, которые вдруг перестали быть детьми. Как когда-то там, в страшном цирковом шатре на Сахарной Голове.
Миг – и воздух наполнился звуками смерти – грохочущими пулеметными очередями.
Томас вжимался в песок и краем глаза наблюдал за тем, как группа продвинутых бойскаутов превращает его взвод в груду фарша. Он не боялся смерти. Но эти расправляющиеся с матерыми головорезами детишки вызвали в нем волну суеверного ужаса.
Он пятился по цепкому песку, который, казалось, нарочно старался помешать ему в этом позорном бегстве.
Юные убийцы неуклюже приблизились к поверженным жертвам, ревниво осматривая результаты собственной деятельности. Перекособоченные, поломанные на углы подростки были теперь похожи на древних ящеров, что принюхивались в поисках добычи. Только вместо голодных пастей торчали вперед пулеметные стволы и патрубки ракетометов. В дыму недавних выстрелов проявилось множество прицельных лазерных лучей, что жадно шарили над головой Томаса, словно чувствуя поблизости еще живую человеческую плоть.
Томас буквально кожей ощущал, что перед ним не просто враг, а такой враг, против которого бессильны его оружие, хитрость и даже сама воля.
А может, дело было вовсе не в этих кошмарных детях, а в нем самом. Что-то надломилось в его душе. Что-то с ним было не так.
Он так долго шел к собственной цели, не разбирая средств и методов, что сам путь стал для него важнее цели. И здесь, совсем рядом с НЕЙ он боялся себе в этом признаться.
Он вжимался в песок и чувствовал, что боится не столько смерти, сколько наступления завтрашнего дня, когда над городом с рассветом появится не желтый флаг с бубенцами, а обещанный им же самим Агнессе синий стяг.
Что, если, пройдя через океаны смерти, он сам изменился настолько, что не сможет принять положенную ему победу?
Такая мысль казалась настолько страшной, что казалось легче встать сейчас под пули этих полумеханических чудовищ. Но эти дети несли не просто смерть. Они казались Томасу воплощением той кары, которую он заслуживал за все сотворенное им.
И кара эта несла с собой вселенский ужас, который страшнее смерти.
Томас, уткнувшись носом в землю, грыз песок, тихо скуля от бессилия.
И в этот момент отчаяния его плечо тряхнула сильная рука. Томас повернул голову.
– Хосе?! – изумился он.
– А кто же еще, – тихо сказал Хосе и приложил палец к губам, – Тихо, эти монстры отлично слышат!
– Откуда ты здесь? – спросил Томас, все еще не веря своим глазам, – Ты же…
– Да, да, все верно! Но ведь я сказал тебе когда-то, что мы сражаемся за тебя? Вот и пришло время в очередной раз выручать тебя из беды. А теперь отходим. Рафаэль нас прикроет.
Томас повернул голову в противоположную сторону. Там, за небольшим холмиком, вооруженный огнеметом, залег Рафаэль. Он тихо помахал рукой пораженному Томасу. И припал к прицелу.
– Но как вы узнали, что мне требуется помощь? – спросил Томас.
Реальность и бред в его голове перемешались, слившись в какое-то новое непривычное состояние. Его больше не удивляло присутствие мертвых друзей. Видимо, так было нужно.
– Там, откуда мы пришли, все видно, как на ладони, – усмехнулся Хосе, – Тебе, брат, видать, совсем паршиво, раз нас бросили затыкать брешь в твоей обороне…
Воздух наполнился грохотом выстрелов и взрывов. Вокруг Рафаэля в черное небо взметнулись тучи песка. Чудовища ловко перестроились, зажимая того в «клещи» и не давая поднять голову. Однако Рафаэль умудрился откатиться в сторону, и вскочив на одно колено, выпустил в сторону маленьких огнестрельных монстров струю жирного чадящего пламени. Несколько фигур вспыхнули, однако же не прекратили стрелять и палили в воздух, даже опрокинувшись на спину и дергаясь в предсмертной агонии. Хотя были ли они вообще живы?
Друзья быстро отбежали в сторону. Здесь, метрах в ста от побоища, рота солдат отовила оборонительную позицию. Благо, чуть влажный песок был идеальным материалом для этого.
Томас со странным чувством узнал на солдатах форму несуществующей уже штурмовой бригады «Лос-Командорс». А в поднявшихся в его сторону приветливых лицах – старых боевых товарищей, которых он, казалось, не видел тысячу лет.
Все бросились на Томаса, кто обнимая его, кто тормоша за плечо, кто – пожимая руку. Томас уже воспринимал происходящее, как должное, и тоже улыбался во весь рот. Он словно попал в далекое прошлое, где все не просто было по-другому – иначе воспринималась сама жизнь, ее смысл и ценности.
Перекатившись через покатый край окопа, чуть ли не на голову им свалился Рафаэль.
Лицо его было закопчено, левый рукав пропитан кровью, но глаза светились азартом.
– Держись! – крикнул он, – Эти твари открыли остальные контейнеры, сейчас сюда попрут.
– Рафаэль, дружище, – чуть не плача воскликнул Томас, – Сколько же я тебя не видел? Скажи, там, откуда вы пришли, тоже есть игровые автоматы?
– Конечно! – рассмеялся Рафаэль, которому кто-то перевязывал теперь руку, – И что интересно – что ни увольнение – то джек-пот!
– У вас, наверное, здорово… – мечтательно произнес Томас.
– Э-э! Друг, к нам ты всегда успеешь, – урезонил Томаса Хосе. – Мы же здесь, для того, чтобы дать тебе шанс закончить начатые дела. А то попадешь не к нам, а в какой-нибудь интендантский отряд, где от скуки хоть на стенку лезь. И вообще, скажу тебе по секрету…
Хосе вздрогнул, побледнел и оглянулся, словно боялся, что его могут подслушать.
– У нас, скажу я тебе, далеко не курорт. И когда ты в тысячный раз умираешь в сражении, это начинает надоедать. Знаешь, Рафаэль со мной не согласен, но я подозреваю, что мы попали… а ад.
Они помолчали. Томас с трудом прогнал нахлынувшую было на него очередную волну страха.
– А что думает Рафаэль? – тихо спросил он.
– Он оптимист, – усмехнулся Хосе. – Считает, что мы – в чистилище. Некоторые из ребят думают, что те места напоминают Валгаллу. А по мне – это вечный десант на Сахарную Голову…
– Я отомстил за вас, – бесцветно произнес Томас.
– Я знаю, – откликнулся Хосе. – Не следовало этого делать. Вообще, никому из нас не стоило брать в руки оружия. Никогда. Но теперь уже поздно рассуждать. Мы там, куда нас определили высшие силы. Нашими жизнями ведь всегда распоряжались высшие силы. Сначала – Старик, потом еще кто-то. Ведь жизнь человека – это всего лишь разменная монета. И все зависит от того, какие картинки выпадут на табло «однорукого бандита». Спроси у Рафаэля – он все про это знает…
В разговор ворвался свист пуль: те, кто наступал, не давал солдатам высунуть из окопов голову.
– У вас есть радиостанция? – крикнул Томас, – Я вызову подкрепление!
– Отсюда нельзя вызвать подкрепление, – невесело усмехнулся Хосе, – Здесь есть только ты и те, кому ты дорог. И боюсь, что сейчас сюда полезут все, кто тебя искренне ненавидит…
Томас оглянулся. Тех, кто мог смотреть на него доброжелательно, была жалкая горстка. А с другой стороны, противоположной наступающему грузу проклятых контейнеров, доносился теперь низкий и неприятно знакомый гул.