Страница:
- Многие годы я летал в Арктике. Водил АН-2 и ЛИ-2 в Антарктиде. Что сказать вам о ЯК-40? Такую машину очень ждут на местных авиалиниях. Простота АН-2 и ЛИ-2 сочетается в ЯК-40 со скоростью и комфортом современных реактивных самолетов...
Ну и, разумеется, решающее слово принадлежало пассажиру. Тут машине, как говорится, явно повезло. С первых регулярных рейсовых полетов ЯК-40 в центральных областях России, в Прибалтике, в Средней Азии мы стали получать благодарности советских людей - а это самое дорогое. Из-за отсутствия аэродромов с крупными посадочными полосами многие средние и малые города были лишены возможности пользоваться реактивными самолетами.
ЯК-40 дал такую возможность.
Новый пассажирский самолет сразу же после его создания привлек внимание зарубежных авиационных фирм. ЯК-40 начиная с 1967 года участник всех авиасалонов во Франции, Швеции, Японии и других странах. Об отзывах, полученных на Парижском салоне, я уже выше писал. Но еще более благожелательны отзывы о его демонстрационных полетах во многих странах Европы, Азии, Африки, Австралии и Америки.
"Авиаэкспорт" договорился о внешнеторговых сделках с целым рядом иностранных фирм. Заключен договор на поставку самолетов ЯК-40 в ФРГ. Проявили интерес к этой машине фирмы США, Канады, Франции, Англии.
Тон задала Италия. Это первая развитая капиталистическая страна, которая купила наши ЯК-40. И не только купила, но первой выдала сертификат. Необходимым условием для коммерческой эксплуатации любого самолета является получение сертификата летной годности в данной стране - своего рода паспорта машины. Получение итальянского сертификата - первый шаг к мировому признанию советского самолета.
Италия организовала показ высоких летных качеств нашей машины. Пилотируемый итальянским экипажем ЯК-40 совершил перелет из Рима в Австралию и обратно строго по расписанию и без единого отказа какого-либо агрегата или механизма. Так же хорошо зарекомендовал себя ЯК-40 и в полетах по Австралии.
Все это очень радует нас, его создателей. Советская гражданская машина находит спрос на рынках таких стран, которые сами имеют развитую авиационную промышленность.
Вот как оценивает ЯК-40 итальянская пресса.
Лионелло Фабриани, коммерческий директор итальянской авиакомпании "Аэртиррена", эксплуатирующей ЯК-40, заявил, что опыт полетов этих машин подтверждает высочайшую степень их надежности. Он подтвердил, что во время полетов в Австралии не подвел ни один агрегат, несмотря на то что самолет выполнил сотни взлетов и посадок в любых погодных и аэродромных условиях.
Миланская газета "Темпо" назвала ЯК-40 "советским самолетом, не имеющим равных на Западе. Это реактивный гражданский самолет, главное отличительное качество которого - способность взлетать с маленьких аэродромов... ЯК-40 обладает такими характеристиками взлета и посадки, что далеко превосходит сходные по типу западные самолеты, и к тому же имеет то преимущество, что у него герметизированная кабина и вдвое выше скорость".
Французский журнал "Авиасьон магазин" писал 30 апреля 1970 года:
"ЯК-40 оригинален по замыслу, по своим летным характеристикам и размерам. Очень любопытно, что на Западе фактически нет сравнимого с ним самолета. Его можно сопоставить лишь с некоторыми американскими проектами, которые будут реализованы не раньше, чем через несколько лет.
Уже сейчас можно признать, что этот самолет с тремя реактивными двигателями отражает давно наметившуюся тенденцию, то есть появление советской авиационной техники на международном рынке в условиях сильной конкуренции".
Любопытно описание самолета, принадлежащее перу пакистанского журналиста и опубликованное в газете "Пакистан таймс". Он сам летал на ЯК-40 и свидетельствует:
"Этот пассажирский самолет выполнил три полета. В первом полете, проводившемся без пассажиров, была показана его скорость и маневренность. Самолет кружился, пикировал, поднимался под большими углами, и было такое впечатление, как будто это реактивный истребитель. Во втором и третьем полетах на борту находились гости. Полеты проходили бесшумно и плавно, как по шоссе в "Москвиче".
Ваш корреспондент участвовал во втором полете, когда самолет пилотировал пакистанец, который впервые вступил на борт ЯК-40, - настолько этот самолет легок в управлении..."
Весьма ценными представляются нам профессиональные отзывы зарубежных летчиков. Роберт Элиас, пилот американского самолета "Боинг-707", пишет:
"Чем больше беседуешь с ЯК-40, тем больше доверяешь этому шасси с переразмеренными колесами, на которых установлены пневматики низкого давления. В конце концов, я думаю, что самый большой придира убедится в том, что такому шасси не страшна яма глубиной с ванну средних размеров.
Вход в ЯК-40 по сравнению с другими маленькими и средними реактивными самолетами выглядит весьма комфортабельно. Кресла очень удобные... Салон производит весьма элегантное впечатление. Всюду видишь новое..."
"Я летал на ЯК-40 в Багдаде и убедился, что самолет очень прост и легок в управлении", - пишет иракский капитан Эль-Хури, шеф-пилот компании "Ираки эйруэйз".
С февраля 1972 года ЯК-40 совершал демонстрационные полеты в странах Латинской Америки. Откровенно говоря, очень беспокойно было отправлять нашу сравнительно небольшую машину в далекий и трудный вояж через всю Латинскую Америку, хотя имелся опыт полета в Австралию и обратно. Но рабочий стаж у машины накопился немалый. Это позволило мне с полной уверенностью в успехе дать согласие на длительные демонстрационные полеты за океаном. Конечно, у нашего конструкторского коллектива был и чисто профессиональный интерес к этому путешествию, как к дополнительному испытанию надежности машины в самых суровых климатических условиях.
Наши летчики прекрасно понимали, какой интерес вызовет там демонстрация машины. Маршрут проходил по многим городам Колумбии, Эквадора, Перу, Боливии, Чили, Аргентины, Уругвая, Бразилии и Венесуэлы. В большинстве этих мест ЯК-40 был не только первым советским самолетом, но и вообще первым реактивным лайнером.
Облет континента начался из районов высокогорий. Под крылом проплывали хребты и ущелья Кордильер, остроконечные заснеженные вершины которых очень часто закрывали подходы к небольшим, скудно оборудованным аэродромам. Порой самолет, только что пронесшийся над громадным ледником, попадал под тропический ливень, а посадку совершал уже при температуре воздуха выше 30 градусов.
ЯК-40 видели над вершиной высочайшего из действующих вулканов планеты Котопахи в Эквадоре и близ священного озера древних перуанцев Титикака. "Техника и здесь не подвела нас, - сообщал после этого руководитель группы советских авиаспециалистов на борту самолета инженер Ю. Чикин. - Двигатели запустились с первой же попытки, и это вселило в нас уверенность в благоприятном исходе демонстрации возможностей самолета на самом высокогорном аэродроме мира..."
Теперь предстояло взлетать и приземляться на высоте 4100 метров, что само по себе уже было своеобразным рекордом для реактивной машины. ЯК-40 справился с этой труднейшей задачей.
В длительном, почти безостановочном воздушном рейсе советские пилоты, штурманы, радисты, механики не раз доказывали свое великолепное профессиональное мастерство, находчивость, самообладание. Огромное напряжение воли и сил потребовалось от них, чтобы справиться с насыщенным графиком работы: Колумбия - 29 полетов в 10 городах, Эквадор - 11 полетов с пяти различных аэродромов, Перу - 13 полетов за семь дней пребывания в стране. Так же напряженно проходили полеты в Венесуэле, Боливии, Бразилии, Коста-Рике, Панаме и Чили.
Нам в Москве было приятно узнать, что в Чили на борт самолета поднялся президент республики Сальвадор Альенде, который ознакомился с машиной в воздухе и оставил запись на страницах книги почетных пассажиров: "Мы смогли оценить не только технический прогресс и опытность пилотов вашей страны, но также солидарность советского народа с народом Чили".
- Это самый экономичный самолет, на котором мне пришлось летать, - пошутил президент, - ведь мне не пришлось покупать билета.
Командир корабля А. Колосов специально для чилийских летчиков выполнил на ЯК-40 виртуозный полет без пассажиров, показав целый каскад фигур и эволюции. Это зрелище глубоко поразило всех присутствовавших.
ЯК-40 побывал и на восточном побережье материка - в Буэнос-Айресе и Монтевидео. Аргентинские и уругвайские скотоводы заинтересовались этим самолетом, обеспечивающим быструю и надежную связь между удаленными районами. Затем через Рио-де-Жанейро и столичный город Бразилиа он направился в глубь джунглей Амазонки. Много часов внизу было лишь беспредельное зеленое море девственных лесов - один из самых глухих и малоизученных до сих пор районов земного шара. Потом снова начались обжитые места - это была уже Венесуэла. После полетов в Каракасе и других городах страны советская машина вновь прибыла в колумбийский город Барранкилью, откуда начинался полет.
Многочисленные представители авиакомпаний Латинской Америки дали единодушную высокую оценку ЯК-40 и проявили большую заинтересованность в его приобретении.
После Латинской Америки ЯК-40 побывал в Мексике и Соединенных Штатах. Закончил свой полет в Канаде, пройдя за океаном в общей сложности более 100 тысяч километров везде с неизменным успехом.
Весной 1972 года самолету ЯК-40 исполнилось четыре года. За это время машина во многом усовершенствована. Количество пассажирских мест увеличено до 32 вместо первоначальных 24. Дальность стала 1500 километров вместо прежних 600. Намного улучшены разбег и пробег машины при взлете и посадке.
Наш коллектив продолжает работу над дальнейшим развитием самолета ЯК-40 любимца конструкторов, рабочих и летчиков-испытателей. Мы поддерживаем тесный контакт с Аэрофлотом, внимательно следим за поведением своего питомца, устраняем выявленные в процессе эксплуатации недостатки, работаем над повышением надежности тех или иных узлов и систем.
Цель жизни
Мысли о жизни и работе. - Тревоги молодых. - В погоне за успехом. - Моцарт писал музыку в пятилетнем возрасте. - Проблемы лирики, и физики. - Культура инженера. - Что такое талант? - Черты конструктора. - Труд и творчество. Цель жизни - исполнение мечты.
Вот и последняя глава книги, но, прежде чем расстаться с читателем, мне хотелось бы поделиться некоторыми мыслями о жизни и работе.
Хотелось бы также ответить на вопросы, с которыми обращаются читатели моих первых книг, особенно из среды молодежи.
Я получаю много писем, искренних и даже трогательных. В них вопросы, может быть, и частные, но в разное время они остро волновали каждого: о "хороших" и "плохих" профессиях, о получении высшего образования, о труде конструктора, о путях в науку. Попадаются порой вопросы самые неожиданные, иногда очень наивные, но если вдуматься, то во всех этих молодых голосах звучит одна общая тревога: как найти место в жизни, правильное место, как открыть свой талант, какую избрать специальность...
Многие тысячи юношей и девушек, окончив школу, мучительно думают над тем, как поступить в вуз. Конкурс большой, попадут лишь немногие счастливцы, а что делать остальным, которых подавляющее большинство? Ждать будущего года и вновь попытать счастья на конкурсе или искать других путей в жизни?
Для многих молодых людей не попасть в вуз сразу из школы и не получить впоследствии диплома инженера или врача - это крушение надежд, с которыми были связаны последние годы пребывания в школе. Иным это кажется почти катастрофой в самом начале жизненного пути. А тех, которые в свое время уже преодолели барьеры конкурсных экзаменов, поступили в вуз и сейчас его заканчивают, мучает другое. Одних - боязнь, что им не удастся проявить себя в науке, в технике. Других волнует куда более прозаический вопрос - как бы не послали на "периферию". Их не интересует ни крупная стройка, ни любопытнейшее предприятие, лишь бы остаться при квартире своих родителей в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси и не ехать в неизвестность.
И мы, бывшие школьники и студенты, в свое время переживали выпускные экзамены, тоже волновались перед конкурсом, также беспокоили нас мысли о том, что ожидает по получении диплома. Но многие тревоги оказались напрасными. И я вовсе не жалею о том, что не попал прямо со школьной скамьи в вуз, а пришел на производство рядовым рабочим. Мой путь к диплому не был усеян розами, как это уже знает читатель по первым главам книги.
Как часто многие из нас совершают ошибку, когда формально оценивают человека только по диплому, по ученой степени. Не хочу, чтобы меня поняли превратно, - я сам имею ученую степень и, конечно, стою за высшее образование, но решительно выступаю против тех юношей и девушек, которые, окончив среднюю школу, подают заявление о приеме одновременно и в МВТУ и в Институт рыбной промышленности, на всякий случай. Куда бы ни попасть, лишь бы диплом был. Такие и учатся, и кончают, и выходят в жизнь дипломированными, но бескрылыми обывателями.
По роду своей работы - руководителя конструкторского коллектива - мне приходится иметь дело со многими представителями молодой технической интеллигенции. Одни из них, проработав у нас несколько лет, уже стали настоящими инженерами, другие еще только вчера покинули стены вузов и лишь начинают свой жизненный путь.
Из высших учебных заведений мы стараемся отобрать для авиации лучшее. Это хорошо подготовленные в теоретическом отношении специалисты. Однако полноценными инженерами они становятся еще не скоро. Процесс формирования инженера-конструктора, творца новой техники, сложный, длительный, и конечный результат во многом зависит не только от индивидуальных особенностей каждого молодого специалиста, но также и от обстановки, в которую он попадает сразу после института.
В наши авиационные конструкторские бюро приходят разные молодые люди. Одни, гордые возможностью работать в прославленных и заслуженных коллективах, скажем Туполева или Ильюшина, самоотверженно трудятся в КБ, в лаборатории, на производстве, впитывают в себя славные традиции коллектива и стараются быстрее на практической работе пополнить то, чего им не мог дать институт. Но есть молодые люди и другого типа, хотя их и не так много. Они начинают с вопроса, не всегда произносимого вслух: "А что это мне даст?", имея прежде всего в виду продвижение на ту или иную должность, или еще циничнее: "А что я буду иметь?"
Приходят и такие, которые думают, что они рождены лишь "для науки", для "решения проблем", а посему требуют "создания условий", чтобы они могли немедленно сесть за написание диссертации и получить ученую степень. Едва окончив институт, не успев проявить свои творческие способности, они уже претендуют на кресло в науке. Это, за очень редким исключением, ловкачи, от которых мало пользы. Они и тему диссертации выбирают для себя, не думая об интересах производства, такую, чтобы легче и проще было ее защитить. Посидев над кандидатской, они с ходу начинают помышлять о следующей диссертации докторской. И так, не отплатив государству полезной работой за годы учебы, продолжают опять кормиться за государственный счет. А какая польза от диссертаций, если их авторы сами еще ничего толком не знают? Чему же они могут научить других?
В невыгодном, по сравнению с такими "энергичными", положении иногда оказываются настоящие труженики, целиком отдающие себя делу молодые инженеры. Они включаются в напряженный труд коллектива и через несколько лет приобретают настоящие знания, настоящий опыт и уважение коллектива, но они далеки от диссертаций.
Правда, приходилось не раз слышать о том, что у нас слишком велик средний возраст кандидатов и докторов наук. По некоторым отраслям знаний ученый достигает докторской степени к 60 - 65 годам. Спора нет, такой возраст весьма почтенен, но талантливый ученый достоин получить высокую степень раньше, в расцвете своих физических и творческих сил. Но это отнюдь не значит, что молодых инженеров, ничем еще себя не проявивших на производстве, нужно протаскивать в кандидаты наук для снижения среднего возраста кандидатов.
Говорят: а вот математик Соболев уже в 25 лет стал членом-корреспондентом, а в возрасте 31 года был избран академиком. Это так же верно, как и то, что композитор Моцарт начал сочинять музыку в пятилетнем возрасте. Не сомневаюсь в том, что, если молодой человек, или юноша, или даже подросток обнаружит такую же одаренность, ему будут созданы все условия для развития дарования. Но я пишу сейчас о среднем молодом специалисте, способности которого выявляются со временем.
Характерно, что молодые специалисты, живущие установкой на ученую степень, в практическую жизнь включаются неохотно. Например, у нас были случаи, когда молодые инженеры уклонялись от поездок для работы на аэродром, заявляя, что им там делать нечего. Они, видимо, предпочитают изучать практику авиации за письменным столом или лабораторным стендом. Эти канцеляристы от чертежного стола, белоручки, мало интересуются жизнью цеха, не хотят знать, как материализуется на верстаке, в тисках, на станке спроектированная ими на чертежной доске деталь. С такими надо проводить очень большую воспитательную работу.
Если же, несмотря ни на какие условия, человек не поддается воспитанию, то можно смело сказать, что толку из него в творческом конструкторском коллективе не будет, и лучше всего подыскать ему другое, более подходящее занятие.
Не могу не вспомнить, как всемирно известные ученые, в том числе Мстислав Всеволодович Келдыш, будучи еще молодым сотрудником крупнейшего мирового центра авиации - ЦАГИ, стремился попасть на аэродром, чтобы поближе узнать повседневную жизнь нашей авиации. Едва ли многим известно, что нынешний президент Академии наук СССР М. В. Келдыш проходил курс обучения полета на самолете.
Это ли не поучительный жизненный пример для нашей молодой технической интеллигенции!
Говоря о воспитании молодого специалиста, хочется сказать и о его общей культуре. Я твердо убежден, что личная культура человека, особенно творческого инженера-конструктора, непосредственно сказывается и на его работе. Культурность выражается и в большом и в малом. И даже во внешнем облике. К культуре относятся и эстетические запросы человека. Недаром сейчас придается большое значение технической эстетике. Создавать новую технику - машины, приборы, удовлетворяющие современным эстетическим потребностям миллионов людей, конечно, может только человек, не чуждый художественного вкуса, человек всесторонне развитой.
Я не представляю себе полноценной творческой жизни в области науки или техники без живейшего интереса к литературе и искусству. Мне кажется, техническое и научное творчество настойчиво требует от специалиста всестороннего культурного развития, а музыка, литература, живопись одухотворяют творческий процесс техника.
Достаточно привести в пример таких выдающихся деятелей нашей науки, как Иван Петрович Павлов, любивший живопись и музыку, и Игорь Васильевич Курчатов - крупнейший теоретик-физик, обожавший классическую музыку.
Я уже не говорю о всем известной любви Владимира Ильича Ленина к классической музыке, в частности к музыке Бетховена,
И если уж речь зашла об искусстве, нельзя обойти молчанием и то, что некоторые наши искусствоведы отпугивают молодежь от настоящего искусства рассуждениями о том, будто трудно, а многим вообще непосильно понять смысл музыкального произведения или открывать глубины содержания произведения живописи. Создается впечатление, будто приобщение к музыке или живописи доступно лишь избранным. Я думаю, что здесь допускается крайнее преувеличение. Есть немало классических произведений, совершенных по форме и содержанию, которые находят отклик в душе каждого человека. Такие картины Репина, как "Бурлаки", "Письмо запорожцев турецкому султану", "Не ждали", "Крестный ход", понятны человеку любого уровня и не нуждаются в комментариях.
Подлинно художественное произведение будит в человеке чувства и мысли. А вот модернистские трехглазые и одногрудые женщины у здорового человека вызывают лишь омерзение.
То же относится и к музыке. Я не знаю человека, которому не понравился бы Первый концерт Чайковского. Я слушал его много раз, никогда не задумывался над истолкованием мыслей, которые заложены в нем Чайковским, просто испытываю глубочайшее наслаждение, и этого с меня достаточно.
Я привел в пример бесспорные произведения Репина и Чайковского. Но находятся все же люди, которые утверждают, будто картины Репина - эта раскрашенные фотографии, а музыка Чайковского стара и примитивна. Есть люди, утверждающие, что не только Пушкин устарел и элементарен, но даже Маяковский не удовлетворяет их "новаторских исканий". Они ищут чего-то более сложного. Не завидую я людям, которым чтение произведений Пушкина не доставляет наслаждения: их духовный мир беден.
Мне показался совершенно беспредметным длившийся довольно долго спор о совместимости физики и лирики. Говорили, что этот спор навеян появлением кибернетики, что в наш век космических полетов и автоматов, играющих в шахматы и сочиняющих стихи, мышление все более становится математическим, сокращая сферу для поэзии чувств.
Увы, "проблема лирики и физики" не так нова, как может показаться с первого взгляда! Еще А. И. Герцен иронизировал над рассуждениями узкого специалиста, когда писал: "На что химику Гамлет, на что физику Дон-Жуан, на что ботанику общественная деятельность, на что математику история, астроному искусство?"
Наука и техника достигли таких вершин, что дальнейшее их развитие требует от специалиста разносторонности. Инженеру-конструктору, особенно если он мечтает об интересной творческой работе - я уже не говорю о самостоятельной творческой работе, - должны быть органически присущи широта взглядов, глубокая образованность, знание проблем современной науки и техники, интерес к различным отраслям знания.
Одним из основных признаков культурного человека является уважение к прошлому своей Родины, уважение к делам своих предков. Только зная прошлое своего народа, можешь здраво оценить настоящее.
Нередко я слышу вопрос о том, каков наиболее быстрый путь в науку, в самостоятельное творчество. Ответ на это один - такого общего рецепта не существует.
Взять, к примеру, авиационного конструктора А. Н. Туполева.
Андрей Николаевич пришел в науку, к большой самостоятельной творческой деятельности, я бы сказал, прямым путем. Средняя школа, высшее техническое училище, работа под руководством "отца русской авиации" профессора Жуковского на заре рождения отечественной авиации. И наконец, крупнейший технический деятель с мировым именем в наши дни.
А вот другой пример - авиационный конструктор Сергей Владимирович Ильюшин. Крестьянский сын с самым элементарным, азбучным образованием, рабочий на аэродроме, солдат авиационного отряда царской армии, командир Красной Армии. С настойчивостью и упрямством, достойными подражания, добился он поступления в Военно-воздушную академию, окончил ее. И наконец, также известный ныне всему миру прославленный конструктор.
Мой собственный путь к большой конструкторской работе был, как я уже рассказывал, иным. По окончании средней школы я потратил несколько лет для работы на аэродроме и в авиационных мастерских на самой черной работе. Я убежден, что это обстоятельство крепко помогло мне стать впоследствии руководителем одного из основных отечественных авиационных конструкторских бюро.
Пути разные, но каждый пришел к осуществлению своей цели через общее: общим был труд. И если уже говорить об общем "рецепте", то, повторяю, им был и остается упорнейший труд и стремление к постоянному совершенствованию.
Мне скажут: а талант?
Некоторые думают, что талант - это дар, которым наделенный от господа бога человек может без особых усилий, по одному только наитию совершать открытия, изобретения, создавать новую технику - словом, творить чудеса. А на самом деле талант - это не дар божий и не только прирожденная способность человека к той или другой деятельности, это тоже прежде всего труд, труд и еще раз труд, умноженный на терпение. Посмотрите на рукописи Пушкина и Толстого, на эскизы Репина. Сколько вариантов фразы, поисков слова, сколько этюдов и проб, а для чего? Чтобы правильно выразить мысль, чтобы отыскать нужное слово, чтобы найти верную черту в портрете. А в технике, - разве любая, даже элементарная техническая задача решается сразу?
Творческие искания в технике требуют не меньше упорства и терпения, чем в литературе или искусстве. Творческий процесс конструктора или изобретателя, может быть, еще сложнее, ибо какими бы способностями или талантом ни был наделен конструктор, он ничего не может сделать один. Для того чтобы в наши дни создать такую машину, как самолет, двигатель или турбина, - я уже не говорю о таких объектах, как гигантские гидротехнические сооружения, требуется коллективный творческий труд многих людей. Научно-технический прогресс современности не может быть делом одиночек, какими бы гениальными они ни были. Прогресс науки и техники является коллективным творческим процессом: - высшей формой творческого труда.
Я говорю здесь о людях особой, не столь уж массовой профессии конструкторах. Но глубоко убежден, что любая профессия, любая работа носит элементы романтики, если делать ее с душой, если постоянно искать, идти от хорошего к лучшему и не рассматривать труд как необходимость, как отбывание повинности. Каждая специальность, если только она оплодотворена любовью и знанием дела, таит в себе поистине неисчерпаемые возможности для творчества.
Ну и, разумеется, решающее слово принадлежало пассажиру. Тут машине, как говорится, явно повезло. С первых регулярных рейсовых полетов ЯК-40 в центральных областях России, в Прибалтике, в Средней Азии мы стали получать благодарности советских людей - а это самое дорогое. Из-за отсутствия аэродромов с крупными посадочными полосами многие средние и малые города были лишены возможности пользоваться реактивными самолетами.
ЯК-40 дал такую возможность.
Новый пассажирский самолет сразу же после его создания привлек внимание зарубежных авиационных фирм. ЯК-40 начиная с 1967 года участник всех авиасалонов во Франции, Швеции, Японии и других странах. Об отзывах, полученных на Парижском салоне, я уже выше писал. Но еще более благожелательны отзывы о его демонстрационных полетах во многих странах Европы, Азии, Африки, Австралии и Америки.
"Авиаэкспорт" договорился о внешнеторговых сделках с целым рядом иностранных фирм. Заключен договор на поставку самолетов ЯК-40 в ФРГ. Проявили интерес к этой машине фирмы США, Канады, Франции, Англии.
Тон задала Италия. Это первая развитая капиталистическая страна, которая купила наши ЯК-40. И не только купила, но первой выдала сертификат. Необходимым условием для коммерческой эксплуатации любого самолета является получение сертификата летной годности в данной стране - своего рода паспорта машины. Получение итальянского сертификата - первый шаг к мировому признанию советского самолета.
Италия организовала показ высоких летных качеств нашей машины. Пилотируемый итальянским экипажем ЯК-40 совершил перелет из Рима в Австралию и обратно строго по расписанию и без единого отказа какого-либо агрегата или механизма. Так же хорошо зарекомендовал себя ЯК-40 и в полетах по Австралии.
Все это очень радует нас, его создателей. Советская гражданская машина находит спрос на рынках таких стран, которые сами имеют развитую авиационную промышленность.
Вот как оценивает ЯК-40 итальянская пресса.
Лионелло Фабриани, коммерческий директор итальянской авиакомпании "Аэртиррена", эксплуатирующей ЯК-40, заявил, что опыт полетов этих машин подтверждает высочайшую степень их надежности. Он подтвердил, что во время полетов в Австралии не подвел ни один агрегат, несмотря на то что самолет выполнил сотни взлетов и посадок в любых погодных и аэродромных условиях.
Миланская газета "Темпо" назвала ЯК-40 "советским самолетом, не имеющим равных на Западе. Это реактивный гражданский самолет, главное отличительное качество которого - способность взлетать с маленьких аэродромов... ЯК-40 обладает такими характеристиками взлета и посадки, что далеко превосходит сходные по типу западные самолеты, и к тому же имеет то преимущество, что у него герметизированная кабина и вдвое выше скорость".
Французский журнал "Авиасьон магазин" писал 30 апреля 1970 года:
"ЯК-40 оригинален по замыслу, по своим летным характеристикам и размерам. Очень любопытно, что на Западе фактически нет сравнимого с ним самолета. Его можно сопоставить лишь с некоторыми американскими проектами, которые будут реализованы не раньше, чем через несколько лет.
Уже сейчас можно признать, что этот самолет с тремя реактивными двигателями отражает давно наметившуюся тенденцию, то есть появление советской авиационной техники на международном рынке в условиях сильной конкуренции".
Любопытно описание самолета, принадлежащее перу пакистанского журналиста и опубликованное в газете "Пакистан таймс". Он сам летал на ЯК-40 и свидетельствует:
"Этот пассажирский самолет выполнил три полета. В первом полете, проводившемся без пассажиров, была показана его скорость и маневренность. Самолет кружился, пикировал, поднимался под большими углами, и было такое впечатление, как будто это реактивный истребитель. Во втором и третьем полетах на борту находились гости. Полеты проходили бесшумно и плавно, как по шоссе в "Москвиче".
Ваш корреспондент участвовал во втором полете, когда самолет пилотировал пакистанец, который впервые вступил на борт ЯК-40, - настолько этот самолет легок в управлении..."
Весьма ценными представляются нам профессиональные отзывы зарубежных летчиков. Роберт Элиас, пилот американского самолета "Боинг-707", пишет:
"Чем больше беседуешь с ЯК-40, тем больше доверяешь этому шасси с переразмеренными колесами, на которых установлены пневматики низкого давления. В конце концов, я думаю, что самый большой придира убедится в том, что такому шасси не страшна яма глубиной с ванну средних размеров.
Вход в ЯК-40 по сравнению с другими маленькими и средними реактивными самолетами выглядит весьма комфортабельно. Кресла очень удобные... Салон производит весьма элегантное впечатление. Всюду видишь новое..."
"Я летал на ЯК-40 в Багдаде и убедился, что самолет очень прост и легок в управлении", - пишет иракский капитан Эль-Хури, шеф-пилот компании "Ираки эйруэйз".
С февраля 1972 года ЯК-40 совершал демонстрационные полеты в странах Латинской Америки. Откровенно говоря, очень беспокойно было отправлять нашу сравнительно небольшую машину в далекий и трудный вояж через всю Латинскую Америку, хотя имелся опыт полета в Австралию и обратно. Но рабочий стаж у машины накопился немалый. Это позволило мне с полной уверенностью в успехе дать согласие на длительные демонстрационные полеты за океаном. Конечно, у нашего конструкторского коллектива был и чисто профессиональный интерес к этому путешествию, как к дополнительному испытанию надежности машины в самых суровых климатических условиях.
Наши летчики прекрасно понимали, какой интерес вызовет там демонстрация машины. Маршрут проходил по многим городам Колумбии, Эквадора, Перу, Боливии, Чили, Аргентины, Уругвая, Бразилии и Венесуэлы. В большинстве этих мест ЯК-40 был не только первым советским самолетом, но и вообще первым реактивным лайнером.
Облет континента начался из районов высокогорий. Под крылом проплывали хребты и ущелья Кордильер, остроконечные заснеженные вершины которых очень часто закрывали подходы к небольшим, скудно оборудованным аэродромам. Порой самолет, только что пронесшийся над громадным ледником, попадал под тропический ливень, а посадку совершал уже при температуре воздуха выше 30 градусов.
ЯК-40 видели над вершиной высочайшего из действующих вулканов планеты Котопахи в Эквадоре и близ священного озера древних перуанцев Титикака. "Техника и здесь не подвела нас, - сообщал после этого руководитель группы советских авиаспециалистов на борту самолета инженер Ю. Чикин. - Двигатели запустились с первой же попытки, и это вселило в нас уверенность в благоприятном исходе демонстрации возможностей самолета на самом высокогорном аэродроме мира..."
Теперь предстояло взлетать и приземляться на высоте 4100 метров, что само по себе уже было своеобразным рекордом для реактивной машины. ЯК-40 справился с этой труднейшей задачей.
В длительном, почти безостановочном воздушном рейсе советские пилоты, штурманы, радисты, механики не раз доказывали свое великолепное профессиональное мастерство, находчивость, самообладание. Огромное напряжение воли и сил потребовалось от них, чтобы справиться с насыщенным графиком работы: Колумбия - 29 полетов в 10 городах, Эквадор - 11 полетов с пяти различных аэродромов, Перу - 13 полетов за семь дней пребывания в стране. Так же напряженно проходили полеты в Венесуэле, Боливии, Бразилии, Коста-Рике, Панаме и Чили.
Нам в Москве было приятно узнать, что в Чили на борт самолета поднялся президент республики Сальвадор Альенде, который ознакомился с машиной в воздухе и оставил запись на страницах книги почетных пассажиров: "Мы смогли оценить не только технический прогресс и опытность пилотов вашей страны, но также солидарность советского народа с народом Чили".
- Это самый экономичный самолет, на котором мне пришлось летать, - пошутил президент, - ведь мне не пришлось покупать билета.
Командир корабля А. Колосов специально для чилийских летчиков выполнил на ЯК-40 виртуозный полет без пассажиров, показав целый каскад фигур и эволюции. Это зрелище глубоко поразило всех присутствовавших.
ЯК-40 побывал и на восточном побережье материка - в Буэнос-Айресе и Монтевидео. Аргентинские и уругвайские скотоводы заинтересовались этим самолетом, обеспечивающим быструю и надежную связь между удаленными районами. Затем через Рио-де-Жанейро и столичный город Бразилиа он направился в глубь джунглей Амазонки. Много часов внизу было лишь беспредельное зеленое море девственных лесов - один из самых глухих и малоизученных до сих пор районов земного шара. Потом снова начались обжитые места - это была уже Венесуэла. После полетов в Каракасе и других городах страны советская машина вновь прибыла в колумбийский город Барранкилью, откуда начинался полет.
Многочисленные представители авиакомпаний Латинской Америки дали единодушную высокую оценку ЯК-40 и проявили большую заинтересованность в его приобретении.
После Латинской Америки ЯК-40 побывал в Мексике и Соединенных Штатах. Закончил свой полет в Канаде, пройдя за океаном в общей сложности более 100 тысяч километров везде с неизменным успехом.
Весной 1972 года самолету ЯК-40 исполнилось четыре года. За это время машина во многом усовершенствована. Количество пассажирских мест увеличено до 32 вместо первоначальных 24. Дальность стала 1500 километров вместо прежних 600. Намного улучшены разбег и пробег машины при взлете и посадке.
Наш коллектив продолжает работу над дальнейшим развитием самолета ЯК-40 любимца конструкторов, рабочих и летчиков-испытателей. Мы поддерживаем тесный контакт с Аэрофлотом, внимательно следим за поведением своего питомца, устраняем выявленные в процессе эксплуатации недостатки, работаем над повышением надежности тех или иных узлов и систем.
Цель жизни
Мысли о жизни и работе. - Тревоги молодых. - В погоне за успехом. - Моцарт писал музыку в пятилетнем возрасте. - Проблемы лирики, и физики. - Культура инженера. - Что такое талант? - Черты конструктора. - Труд и творчество. Цель жизни - исполнение мечты.
Вот и последняя глава книги, но, прежде чем расстаться с читателем, мне хотелось бы поделиться некоторыми мыслями о жизни и работе.
Хотелось бы также ответить на вопросы, с которыми обращаются читатели моих первых книг, особенно из среды молодежи.
Я получаю много писем, искренних и даже трогательных. В них вопросы, может быть, и частные, но в разное время они остро волновали каждого: о "хороших" и "плохих" профессиях, о получении высшего образования, о труде конструктора, о путях в науку. Попадаются порой вопросы самые неожиданные, иногда очень наивные, но если вдуматься, то во всех этих молодых голосах звучит одна общая тревога: как найти место в жизни, правильное место, как открыть свой талант, какую избрать специальность...
Многие тысячи юношей и девушек, окончив школу, мучительно думают над тем, как поступить в вуз. Конкурс большой, попадут лишь немногие счастливцы, а что делать остальным, которых подавляющее большинство? Ждать будущего года и вновь попытать счастья на конкурсе или искать других путей в жизни?
Для многих молодых людей не попасть в вуз сразу из школы и не получить впоследствии диплома инженера или врача - это крушение надежд, с которыми были связаны последние годы пребывания в школе. Иным это кажется почти катастрофой в самом начале жизненного пути. А тех, которые в свое время уже преодолели барьеры конкурсных экзаменов, поступили в вуз и сейчас его заканчивают, мучает другое. Одних - боязнь, что им не удастся проявить себя в науке, в технике. Других волнует куда более прозаический вопрос - как бы не послали на "периферию". Их не интересует ни крупная стройка, ни любопытнейшее предприятие, лишь бы остаться при квартире своих родителей в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси и не ехать в неизвестность.
И мы, бывшие школьники и студенты, в свое время переживали выпускные экзамены, тоже волновались перед конкурсом, также беспокоили нас мысли о том, что ожидает по получении диплома. Но многие тревоги оказались напрасными. И я вовсе не жалею о том, что не попал прямо со школьной скамьи в вуз, а пришел на производство рядовым рабочим. Мой путь к диплому не был усеян розами, как это уже знает читатель по первым главам книги.
Как часто многие из нас совершают ошибку, когда формально оценивают человека только по диплому, по ученой степени. Не хочу, чтобы меня поняли превратно, - я сам имею ученую степень и, конечно, стою за высшее образование, но решительно выступаю против тех юношей и девушек, которые, окончив среднюю школу, подают заявление о приеме одновременно и в МВТУ и в Институт рыбной промышленности, на всякий случай. Куда бы ни попасть, лишь бы диплом был. Такие и учатся, и кончают, и выходят в жизнь дипломированными, но бескрылыми обывателями.
По роду своей работы - руководителя конструкторского коллектива - мне приходится иметь дело со многими представителями молодой технической интеллигенции. Одни из них, проработав у нас несколько лет, уже стали настоящими инженерами, другие еще только вчера покинули стены вузов и лишь начинают свой жизненный путь.
Из высших учебных заведений мы стараемся отобрать для авиации лучшее. Это хорошо подготовленные в теоретическом отношении специалисты. Однако полноценными инженерами они становятся еще не скоро. Процесс формирования инженера-конструктора, творца новой техники, сложный, длительный, и конечный результат во многом зависит не только от индивидуальных особенностей каждого молодого специалиста, но также и от обстановки, в которую он попадает сразу после института.
В наши авиационные конструкторские бюро приходят разные молодые люди. Одни, гордые возможностью работать в прославленных и заслуженных коллективах, скажем Туполева или Ильюшина, самоотверженно трудятся в КБ, в лаборатории, на производстве, впитывают в себя славные традиции коллектива и стараются быстрее на практической работе пополнить то, чего им не мог дать институт. Но есть молодые люди и другого типа, хотя их и не так много. Они начинают с вопроса, не всегда произносимого вслух: "А что это мне даст?", имея прежде всего в виду продвижение на ту или иную должность, или еще циничнее: "А что я буду иметь?"
Приходят и такие, которые думают, что они рождены лишь "для науки", для "решения проблем", а посему требуют "создания условий", чтобы они могли немедленно сесть за написание диссертации и получить ученую степень. Едва окончив институт, не успев проявить свои творческие способности, они уже претендуют на кресло в науке. Это, за очень редким исключением, ловкачи, от которых мало пользы. Они и тему диссертации выбирают для себя, не думая об интересах производства, такую, чтобы легче и проще было ее защитить. Посидев над кандидатской, они с ходу начинают помышлять о следующей диссертации докторской. И так, не отплатив государству полезной работой за годы учебы, продолжают опять кормиться за государственный счет. А какая польза от диссертаций, если их авторы сами еще ничего толком не знают? Чему же они могут научить других?
В невыгодном, по сравнению с такими "энергичными", положении иногда оказываются настоящие труженики, целиком отдающие себя делу молодые инженеры. Они включаются в напряженный труд коллектива и через несколько лет приобретают настоящие знания, настоящий опыт и уважение коллектива, но они далеки от диссертаций.
Правда, приходилось не раз слышать о том, что у нас слишком велик средний возраст кандидатов и докторов наук. По некоторым отраслям знаний ученый достигает докторской степени к 60 - 65 годам. Спора нет, такой возраст весьма почтенен, но талантливый ученый достоин получить высокую степень раньше, в расцвете своих физических и творческих сил. Но это отнюдь не значит, что молодых инженеров, ничем еще себя не проявивших на производстве, нужно протаскивать в кандидаты наук для снижения среднего возраста кандидатов.
Говорят: а вот математик Соболев уже в 25 лет стал членом-корреспондентом, а в возрасте 31 года был избран академиком. Это так же верно, как и то, что композитор Моцарт начал сочинять музыку в пятилетнем возрасте. Не сомневаюсь в том, что, если молодой человек, или юноша, или даже подросток обнаружит такую же одаренность, ему будут созданы все условия для развития дарования. Но я пишу сейчас о среднем молодом специалисте, способности которого выявляются со временем.
Характерно, что молодые специалисты, живущие установкой на ученую степень, в практическую жизнь включаются неохотно. Например, у нас были случаи, когда молодые инженеры уклонялись от поездок для работы на аэродром, заявляя, что им там делать нечего. Они, видимо, предпочитают изучать практику авиации за письменным столом или лабораторным стендом. Эти канцеляристы от чертежного стола, белоручки, мало интересуются жизнью цеха, не хотят знать, как материализуется на верстаке, в тисках, на станке спроектированная ими на чертежной доске деталь. С такими надо проводить очень большую воспитательную работу.
Если же, несмотря ни на какие условия, человек не поддается воспитанию, то можно смело сказать, что толку из него в творческом конструкторском коллективе не будет, и лучше всего подыскать ему другое, более подходящее занятие.
Не могу не вспомнить, как всемирно известные ученые, в том числе Мстислав Всеволодович Келдыш, будучи еще молодым сотрудником крупнейшего мирового центра авиации - ЦАГИ, стремился попасть на аэродром, чтобы поближе узнать повседневную жизнь нашей авиации. Едва ли многим известно, что нынешний президент Академии наук СССР М. В. Келдыш проходил курс обучения полета на самолете.
Это ли не поучительный жизненный пример для нашей молодой технической интеллигенции!
Говоря о воспитании молодого специалиста, хочется сказать и о его общей культуре. Я твердо убежден, что личная культура человека, особенно творческого инженера-конструктора, непосредственно сказывается и на его работе. Культурность выражается и в большом и в малом. И даже во внешнем облике. К культуре относятся и эстетические запросы человека. Недаром сейчас придается большое значение технической эстетике. Создавать новую технику - машины, приборы, удовлетворяющие современным эстетическим потребностям миллионов людей, конечно, может только человек, не чуждый художественного вкуса, человек всесторонне развитой.
Я не представляю себе полноценной творческой жизни в области науки или техники без живейшего интереса к литературе и искусству. Мне кажется, техническое и научное творчество настойчиво требует от специалиста всестороннего культурного развития, а музыка, литература, живопись одухотворяют творческий процесс техника.
Достаточно привести в пример таких выдающихся деятелей нашей науки, как Иван Петрович Павлов, любивший живопись и музыку, и Игорь Васильевич Курчатов - крупнейший теоретик-физик, обожавший классическую музыку.
Я уже не говорю о всем известной любви Владимира Ильича Ленина к классической музыке, в частности к музыке Бетховена,
И если уж речь зашла об искусстве, нельзя обойти молчанием и то, что некоторые наши искусствоведы отпугивают молодежь от настоящего искусства рассуждениями о том, будто трудно, а многим вообще непосильно понять смысл музыкального произведения или открывать глубины содержания произведения живописи. Создается впечатление, будто приобщение к музыке или живописи доступно лишь избранным. Я думаю, что здесь допускается крайнее преувеличение. Есть немало классических произведений, совершенных по форме и содержанию, которые находят отклик в душе каждого человека. Такие картины Репина, как "Бурлаки", "Письмо запорожцев турецкому султану", "Не ждали", "Крестный ход", понятны человеку любого уровня и не нуждаются в комментариях.
Подлинно художественное произведение будит в человеке чувства и мысли. А вот модернистские трехглазые и одногрудые женщины у здорового человека вызывают лишь омерзение.
То же относится и к музыке. Я не знаю человека, которому не понравился бы Первый концерт Чайковского. Я слушал его много раз, никогда не задумывался над истолкованием мыслей, которые заложены в нем Чайковским, просто испытываю глубочайшее наслаждение, и этого с меня достаточно.
Я привел в пример бесспорные произведения Репина и Чайковского. Но находятся все же люди, которые утверждают, будто картины Репина - эта раскрашенные фотографии, а музыка Чайковского стара и примитивна. Есть люди, утверждающие, что не только Пушкин устарел и элементарен, но даже Маяковский не удовлетворяет их "новаторских исканий". Они ищут чего-то более сложного. Не завидую я людям, которым чтение произведений Пушкина не доставляет наслаждения: их духовный мир беден.
Мне показался совершенно беспредметным длившийся довольно долго спор о совместимости физики и лирики. Говорили, что этот спор навеян появлением кибернетики, что в наш век космических полетов и автоматов, играющих в шахматы и сочиняющих стихи, мышление все более становится математическим, сокращая сферу для поэзии чувств.
Увы, "проблема лирики и физики" не так нова, как может показаться с первого взгляда! Еще А. И. Герцен иронизировал над рассуждениями узкого специалиста, когда писал: "На что химику Гамлет, на что физику Дон-Жуан, на что ботанику общественная деятельность, на что математику история, астроному искусство?"
Наука и техника достигли таких вершин, что дальнейшее их развитие требует от специалиста разносторонности. Инженеру-конструктору, особенно если он мечтает об интересной творческой работе - я уже не говорю о самостоятельной творческой работе, - должны быть органически присущи широта взглядов, глубокая образованность, знание проблем современной науки и техники, интерес к различным отраслям знания.
Одним из основных признаков культурного человека является уважение к прошлому своей Родины, уважение к делам своих предков. Только зная прошлое своего народа, можешь здраво оценить настоящее.
Нередко я слышу вопрос о том, каков наиболее быстрый путь в науку, в самостоятельное творчество. Ответ на это один - такого общего рецепта не существует.
Взять, к примеру, авиационного конструктора А. Н. Туполева.
Андрей Николаевич пришел в науку, к большой самостоятельной творческой деятельности, я бы сказал, прямым путем. Средняя школа, высшее техническое училище, работа под руководством "отца русской авиации" профессора Жуковского на заре рождения отечественной авиации. И наконец, крупнейший технический деятель с мировым именем в наши дни.
А вот другой пример - авиационный конструктор Сергей Владимирович Ильюшин. Крестьянский сын с самым элементарным, азбучным образованием, рабочий на аэродроме, солдат авиационного отряда царской армии, командир Красной Армии. С настойчивостью и упрямством, достойными подражания, добился он поступления в Военно-воздушную академию, окончил ее. И наконец, также известный ныне всему миру прославленный конструктор.
Мой собственный путь к большой конструкторской работе был, как я уже рассказывал, иным. По окончании средней школы я потратил несколько лет для работы на аэродроме и в авиационных мастерских на самой черной работе. Я убежден, что это обстоятельство крепко помогло мне стать впоследствии руководителем одного из основных отечественных авиационных конструкторских бюро.
Пути разные, но каждый пришел к осуществлению своей цели через общее: общим был труд. И если уже говорить об общем "рецепте", то, повторяю, им был и остается упорнейший труд и стремление к постоянному совершенствованию.
Мне скажут: а талант?
Некоторые думают, что талант - это дар, которым наделенный от господа бога человек может без особых усилий, по одному только наитию совершать открытия, изобретения, создавать новую технику - словом, творить чудеса. А на самом деле талант - это не дар божий и не только прирожденная способность человека к той или другой деятельности, это тоже прежде всего труд, труд и еще раз труд, умноженный на терпение. Посмотрите на рукописи Пушкина и Толстого, на эскизы Репина. Сколько вариантов фразы, поисков слова, сколько этюдов и проб, а для чего? Чтобы правильно выразить мысль, чтобы отыскать нужное слово, чтобы найти верную черту в портрете. А в технике, - разве любая, даже элементарная техническая задача решается сразу?
Творческие искания в технике требуют не меньше упорства и терпения, чем в литературе или искусстве. Творческий процесс конструктора или изобретателя, может быть, еще сложнее, ибо какими бы способностями или талантом ни был наделен конструктор, он ничего не может сделать один. Для того чтобы в наши дни создать такую машину, как самолет, двигатель или турбина, - я уже не говорю о таких объектах, как гигантские гидротехнические сооружения, требуется коллективный творческий труд многих людей. Научно-технический прогресс современности не может быть делом одиночек, какими бы гениальными они ни были. Прогресс науки и техники является коллективным творческим процессом: - высшей формой творческого труда.
Я говорю здесь о людях особой, не столь уж массовой профессии конструкторах. Но глубоко убежден, что любая профессия, любая работа носит элементы романтики, если делать ее с душой, если постоянно искать, идти от хорошего к лучшему и не рассматривать труд как необходимость, как отбывание повинности. Каждая специальность, если только она оплодотворена любовью и знанием дела, таит в себе поистине неисчерпаемые возможности для творчества.