Страница:
С разрешением на получение самолета мы поехали на Ходынку, в Центральный авиационный парк-склад. Полуразбитую машину - старый трофейный "Ньюпор" взгромоздили на ломовую подводу.
Когда самолет довезли до школы и перетащили в гимнастический зал, сбежались все школьники. Хотя самолет был еще в разобранном виде, на него поглядывали с опаской. Осторожный и скептически настроенный завхоз даже высказал опасение, "как бы чего не взорвалось".
Долго собирали мы самолет, сами восстанавливали поломанные части. Эта работа принесла всем нам большую пользу: она позволила основательно познакомиться с настоящей машиной.
Очень хотелось наблюдать самолеты в полете. Мы стали часто ездить на аэродром, вернее, к его воротам, так как на самый аэродром нельзя было попасть: требовался пропуск. Стоя у забора, с замиранием сердца следили мы за жизнью на аэродромном поле. С восторгом и завистью смотрел я на летчиков в шлемах с очками, в кожаных тужурках. Все они казались необыкновенными людьми, героями...
Вспоминая теперь о школьном кружке друзей воздушного флота, я хочу показать, что это были не ребячьи забавы, а отражение того всеобщего интереса к авиации, которым жила наша страна. Советскому народу пришлось строить свою авиацию с самого начала, одновременно создавать и науку и заводы, готовить собственных авиационных ученых и инженеров, рабочих и летчиков. Мы знали, что нам никто в этом деле не поможет, и рассчитывали только на свои силы.
Одним из первых проявлений заботы молодого Советского государства о своей авиации была организация Центрального аэрогидродинамического института - ЦАГИ - под руководством профессора Жуковского. ЦАГИ стал впоследствии крупнейшим мирового значения - центром авиационной науки. Он родился в годы гражданской войны и разрухи. Нужно представить себе атмосферу того времени. Многие заводы стоят из-за отсутствия сырья. В Москве нет света, нет топлива. А 70-летний Жуковский создает и возглавляет инициативную группу по организации советского авиационного центра...
30 октября 1918 года научно-технический отдел ВСНХ принял решение, утвержденное Совнаркомом, об открытии ЦАГИ на базе аэродинамической лаборатории МВТУ и Расчетно-испытательного бюро, а в декабре того же года в квартире Н. Е. Жуковского и под его председательством состоялось первое заседание Коллегии ЦАГИ.
Первенцы советского самолетостроения, созданные ЦАГИ, - легкий спортивный моноплан АНТ-1, трехместный, пассажирский моноплан АК-1 - "Латышский стрелок", который работал на первой отечественной воздушной линии Москва - Нижний Новгород, открытой в 1925 году, а затем участвовал в перелете Москва - Пекин.
После смерти Жуковского в 1921 году директором ЦАГИ стал С. А. Чаплыгин.
К 1923 году аэродинамическая лаборатория МВТУ становится тесной, и 9 мая 1924 года закладывается новая аэродинамическая лаборатория, ныне имени С. А. Чаплыгина. Затем были выстроены лаборатории испытания авиационных материалов и моторная, гидроканал и опытный завод.
В 1922 году, для подготовки квалифицированных инженеров, на базе организованного Н. Е. Жуковским авиационного техникума основана Академия воздушного флота, которой присвоено его имя.
Были организованы также школы красных военных летчиков в Москве, Егорьевске, Липецке, Серпухове, Борисоглебске, на Каче в Крыму и других местах.
Для формирования первых регулярных авиационных частей в 1922 - 1923 годах было закуплено небольшое количество самолетов-истребителей "Фоккер-Д7" в Голландии (куда перекочевала немецкая фирма "Фоккер" после поражения кайзеровской Германии), английских истребителей "Мартинсайд", итальянских разведчиков "Ансальдо" и немецких пассажирских самолетов Ю-13.
На первых порах мы не пренебрегали использованием иностранной трофейной авиационной техники, доставшейся нам от интервентов.
По трофейным образцам заводы "Дукс" и "Авиаработник" в Москве начали выпускать английские самолеты "Де Хэвиленд-4", "Де Хэвиленд-9", "Де Хэвиленд-9А"; "Красный летчик" в Петрограде - английские самолеты "Авро-504".
Интересно, что самолет "Авро" был сбит в районе Петрозаводска в 1919 году. Пилотировал его летчик-белогвардеец Анкудинов. Об этом рассказал мне Сергей Владимирович Ильюшин, который был тогда механиком авиаремонтного поезда. Ильюшину поручили разобрать сбитый самолет и доставить в Москву, где с него на заводе "Дукс" сняли чертежи.
Одновременно приобретались лицензии на постройку самолетов иностранных марок. На "Авиаработнике" строились истребители "Фоккер-Д11". На концессионном заводе фирмы "Юнкерс" в Москве, в Филях, строился самолет Ю-21 и производилась сборка пассажирских самолетов Ю-13.
Копирование иностранных образцов было делом вынужденным и временным. В тех же 20-х годах организованы отечественные конструкторские бюро по самолетостроению: при ЦАГИ - Туполева, на заводе "Дукс" - Поликарпова и Григоровича.
Все мероприятия Советской власти по созданию отечественной авиации требовали затраты больших усилий и денежных средств, и Общество друзей воздушного флота оказало государству огромную помощь.
Вопрос о строительстве воздушного флота и работе ОДВФ был предметом обсуждения на XIII съезде РКП (б).
1 июня 1924 года на московском Центральном аэродроме состоялась торжественная передача Обществом друзей воздушного флота СССР эскадрильи "Ленин" XIII съезду РКП (б).
Как активисту ОДВФ, мне посчастливилось быть тогда при этом событии, которое для нашей авиации являлось подлинно историческим.
Огромные массы народа, представители организаций, на средства которых были построены самолеты, вместе с делегатами XIII партсъезда заполнили аэродром со стороны Ленинградского шоссе.
19 новеньких, блестящих лакировкой, защитно-зеленых бипланов Р-1 с ярко-красными звездами на крыльях, фюзеляжах и рулях выстроились по линейке. Около каждого самолета застыли экипажи.
Было очень празднично и торжественно. От имени ОДВФ заместитель председателя Реввоенсовета Сергей Сергеевич Каменев передает съезду партии эскадрилью "Ленин". Звучат оркестры, по полю перекатывается "ура".
От имени партсъезда Михаил Иванович Калинин благодарит ОДВФ, рабочих и крестьян, собравших средства на постройку эскадрильи.
Совместно с Советом и членами Общества воздушного флота и рабочими организациями Москвы, собравшимися на торжество передачи эскадрильи "Ленин", принимается резолюция, проект которой оглашает Климент Ефремович Ворошилов. В резолюции сказано:
"...XIII съезд с удовлетворением отмечает успешную деятельность Общества друзей воздушного флота СССР по укреплению красного воздушного флота.
Наличие более миллиона членов в Обществе, собранные Обществом добровольные пожертвования трудящихся в размере около 4 миллионов рублей, реальная помощь, оказанная за это время красному воздушному флоту, показывают, что ОДВФ стало и стоит на правильном пути, организуя общественную инициативу рабоче-крестьянских масс в деле укрепления красного воздушного флота..."
Запускаются двигатели самолетов. Две пятерки взлетают в воздух, проходя клином над аплодирующими людьми.
В заключение известные уже в то время красные асы - военные летчики Ширинкин, Сергеев, Писаренко проделали на истребителях ряд фигур высшего пилотажа, вызывая всеобщий восторг и овации зрителей.
Это был первый массовый авиационный парад - праздник на аэродроме, участником которого мне пришлось быть.
В те годы собирали средства на эскадрилью "Ультиматум" в ответ на наглый ультиматум английского лорда Керзона Советскому правительству, а затем на эскадрилью "Наш ответ Чемберлену" и др.
На средства, собранные населением, построено и сдано воздушному флоту 100 боевых самолетов.
Общество друзей воздушного флота организовало ряд интересных перелетов. В 1923 году проведен перелет летчика Веллинга на самолете Ю-13 по маршруту Москва - Тифлис - Ташкент - Москва, протяженностью 11 тысяч километров.
В 1924 году шесть самолетов Р-1 с летчиками Межерауп, Гараниным, Арватовым, Гоппэ, Якобсоном и Залевским совершили перелет в Кабул. Эти самолеты отечественного производства пересекли хребет Гиндукуш, преодолев высоту 5 тысяч метров.
В 1925 году летчик Копылов на самолете Ю-13 пролетел по маршруту Москва Казань - Уфа - Пермь - Вятка - Устюг - Вологда - Москва около 10 тысяч километров.
В том же году состоялся перелет Москва - Пекин экспедиции из шести самолетов, из них три советской постройки типа Р-1 и Р-2, один пассажирский АК-1 и два Ю-13. Этот перелет, как по разнообразию и числу машин, так и по трудности маршрута, явился серьезным экзаменом для летчиков и техники. Экспедиция достигла Пекина за 33 дня. Участники перелета - Громов, Волковоинов, Екатов, Найденов, Томашевский и Поляков получили звание заслуженных летчиков.
С 1925 года организацией перелетов ведала созданная правительством комиссия по большим советским перелетам во главе с главкомом С. С. Каменевым.
В 1926 году, летом, два интересных перелета совершены на самолетах Р-1. Первый - летчиком Я. Моисеевым по маршруту Москва - Тегеран - Москва, протяженностью более б тысяч километров, и второй - летчиком П. Межерауп по маршруту Москва - Анкара, дальностью около 2 тысяч километров. В дальнейшем все перелеты проводились на самолетах не только отечественной постройки, но и отечественной конструкции.
Развитие самолетостроения того времени в нашей стране прогрессировало как в количественном, так и в техническом отношении. Например, от производства самолетов, основными конструкционными материалами которых были сосна, авиационная фанера и полотно, в середине 20-х годов наша промышленность смогла уже перейти на выпуск цельнометаллических дюралевых конструкций Туполева АНТ-2, АНТ-3, АНТ-4. В этом заслуга А. Н. Туполева и его коллектива.
Вот что говорил по этому поводу сам Андрей Николаевич Туполев, тогда еще 34-летний инженер, инициатор создания первых цельнометаллических русских самолетов, в своей статье "Первый советский металлический самолет (АНТ-2)", опубликованной журналом "Самолет" в августе 1924 года:
"День 26 мая 1924 года должен быть отмечен в истории советского самолетостроения. В этот день на Центральном аэродроме совершил свой пробный полет первый советский металлический самолет, спроектированный и построенный Центральным аэрогидродинамическим институтом научно-технического отдела ВСНХ...
... Самолет построен комиссией по постройке металлических самолетов в составе:
председатель - А. Н. Туполев - автор проекта и общий руководитель работ комиссии;
зам. председателя - И. И. Сидорин - разработка методов термической, технологической обработки материала и испытания на прочность;
члены - И. И. Погоский и Г. А. Озеров.
Разработка методов расчета, сортаментов, форм и конструктивных деталей аппарата, их испытания и непосредственное руководство постройкой велись инженерами ЦАГИ А. И. Путиловым, В. М. Петляковым, И. И. Погоским, Б. М. Кондорским, Н. С. Некрасовым, Н. И. Петровым, Е. И. Погоским, А. И. Зиминым и др.
Пробный полет 26 мая совершен инж. ЦАГИ Н. И. Петровым с загрузкой аппарата песком. Полет не являлся испытательным, поэтому производился без хронометража и имел целью выяснить основные полетные свойства аппарата.
Всего было совершено 3 взлета и пройдено 5 - 6 кругов на высоте до 500 метров. Аппарат, как в смысле поведения в воздухе, так и в смысле скорости, показал себя вполне хорошо и, по мнению многочисленных свидетелей полета, является ценным вкладом в дело отечественного самолетостроения".
Самолет АНТ-2 явился, так сказать, первенцем, а весной 1926 года закончились государственные испытания первого боевого самолета, созданного под руководством А. Н. Туполева. Это цельнометаллический двухместный разведчик биплан АНТ-3, или Р-3, запущенный в серию с двигателем М-5 мощностью 400 лошадиных сил.
Осенью того же 1926 года летчик М. Громов с бортмехаником Е. Родзевичем на самолете Р-3, названном "Пролетарий", совершил выдающийся по тому времени перелет. Вылетев из Москвы 31 августа, Громов вернулся обратно 2 сентября, пройдя по маршруту Москва - Кенигсберг - Берлин - Париж - Рим - Вена - Варшава - Москва 7 тысяч километров за 34 часа летного времени. Рейсовая скорость самолета в этом полете равнялась 200 километров в час. Перелет Громова произвел сенсацию в Европе.
А в августе 1927 года на Р-3, под названием "Наш ответ", летчик Семен Шестаков с любимцем Центрального аэродрома, шутником и балагуром, бортмехаником Димой Фуфаевым пролетел по маршруту Москва - Токио - Москва около 22 тысяч километров за 153 часа полета. Это было выдающимся достижением и характеризовало не только зрелость создателей самолета и мотора, но и производственную культуру, обеспечившую высокую степень надежности работы всех частей самолета и двигателя, а также мастерство наших летчиков.
На первомайском параде 1929 года на Красной площади в числе слушателей Академии воздушного флота я проходил торжественным маршем перед Мавзолеем Ленина. На Лобном месте на возвышении красовался сверкавший гофрированной металлической обшивкой трехмоторный пассажирский самолет АНТ-9. Я завидовал Туполеву, с которым тогда еще не был знаком, и мечтал о том, что и мне когда-нибудь удастся создать что-либо подобное.
На этом десятиместном самолете АНТ-9 - под названием "Крылья Советов" - М. Громов с группой корреспондентов московских газет совершил перелет по столицам европейских государств с посадкой в Берлине, Париже, Риме, Лондоне, Варшаве. Общее расстояние, покрытое в этом перелете, составляло 9 тысяч километров при средней скорости полета 180 километров в час.
Вся советская и мировая пресса была полна восторженных похвал как самолету, так и его летчику.
После этого самолет запустили в серийное производство, и в течение нескольких лет он эксплуатировался на линиях гражданского воздушного флота.
Следующим триумфом отечественной авиации был перелет летчиков Шестакова, Болотова и механика Фуфаева на самолете АНТ-4 - "Страна Советов" - из Москвы в Нью-Йорк осенью 1929 года. Правда, перелет этот длился более месяца, так как при общей протяженности маршрута 21 250 километров около 8 тысяч проходило над океаном и много времени заняла смена сухопутного шасси на поплавки. Это был первый полет советских летчиков на советском самолете с советскими моторами в Америку и по тому времени являлся выдающимся событием.
Перелеты советских летчиков на самых разнообразных типах самолетов отечественного производства и конструкции были серьезным экзаменом и свидетельствовали о том, что наша техническая мысль и производственная квалификация по своему уровню не уступают западным.
Теперь встал вопрос о массовом серийном производстве самолетов и двигателей советской конструкции. Все созрело Для того, чтобы широко развернуть строительство самолетов, моторов, приборов, производить новые авиаматериалы.
Проблема создания мощной авиапромышленности решалась во всей полноте.
Исполнение мечты
Спортивные самолеты. - "Де Хэвиленд-53". - Михаил Васильевич Фрунзе интересуется авиеткой. - "Воздушные мотоциклетки" РАФ-1 и "Буревестник". - Мой первенец АИР-1. - Перелет Москва - Севастополь - Москва. - На одесских маневрах 1927 года. - Минводы - Москва без посадки на АИР-3. - АИР-4 в длительном полете. - Слушатель академии. - Инженер-механик воздушного флота.
Прогрессу авиации - борьбе за скорость, дальность, высоту полета, грузоподъемность - сопутствует непрерывное нарастание мощности двигателей.
Первые аэропланы начала нашего века имели моторы в 25 - 30 лошадиных сил. Но уже к середине второго десятилетия, когда самолет нашел широкое применение в мировой войне 1914 года, мощности авиадвигателей растут гигантскими скачками. На первых порах войну обслуживала авиация на моторах 40 - 60, а к концу ее - 250 - 400 лошадиных сил.
Прошел какой-нибудь десяток лет, и осенью 1927 года английский гидросамолет "Супермарин", установивший на международных авиационных состязаниях в Италии мировой рекорд скорости - 453 километра в час, имел уже 900-сильный мотор "Роллс-Ройс".
Понятно, что мощности военных аэропланов увеличиваются для достижения максимальной скорости, большего потолка полета и целого ряда других тактических качеств. Здесь экономичность эксплуатации и дешевизна машины не главное. Но такая область авиации, как авиационный спорт, нуждалась в экономичном легкомоторном самолете.
Получивший широкое развитие после первой мировой войны почти во всех странах Европы, авиационный спорт не мог удовлетвориться существовавшими к тому времени военными самолетами. Вот почему уже в начале 20-х годов возвращаются к самолетам с маломощными двигателями, стараясь улучшать их главным образом путем совершенствования аэродинамических качеств самолета.
Для снабжения сети аэроклубов и гражданских авиашкол нужны были самолеты недорогие, простые по конструкции, дешевые в эксплуатации. И вот стали появляться маленькие самолеты, с моторами 18, 30, 60, 100 лошадиных сил, которые как раз удовлетворяли этим требованиям.
Благодаря своей дешевизне, небольшим размерам, наличию двойного управления, максимальной простоте ухода, малому весу, скорости до 150 - 200 километров в час, такие самолеты получили широкое распространение во всем мире.
При этом применение маломощных самолетов не ограничивалось рамками клубной и школьной работы. Они использовались также в военной авиации в качестве самолетов связи и для тренировки летчиков.
Временем рождения маломощной авиации в СССР можно считать 1924 - 1925 годы, когда интерес к воздушному спорту, возбужденный массовым развитием планеризма, охватил широкий круг военных и авиационных работников.
Я помню, как летом 1925 года меня, моториста летного отряда, вызвал начальник летной части академии военлет Валентин Михайлович Зернов. Валентин Михайлович был отличным летчиком. Свое летное образование получил он в Англии в период первой мировой войны и с тех пор сохранил спортивную жилку, летал на планерах и на английской авиетке "Де Хэвиленд-53".
Эта авиетка, выписанная незадолго до того из Англии, передана была в наш летный отряд для изучения, а летали на ней сам Зернов и летчик Пионтковский. Я часами крутился около авиетки, все изучал и рассматривал новинку. Собственно, общий интерес к авиетке и сдружил нас, летчиков Зернова, Пионтковского и моториста - меня.
- Завтра приезжает предреввоенсовета и наркомвоенмор товарищ Фрунзе, сказал мне Зернов. - Он хочет посмотреть английскую авиетку. Я поручаю вам давать ему объяснения...
Действительно, на другой день приехал Михаил Васильевич Фрунзе. Зернов отрапортовал, как положено, а затем представил меня и предложил доложить наркому об авиетке.
Видя, что я робею, Михаил Васильевич поздоровался со мной за руку и с ободряющей улыбкой сказал:
- Ну, что же, покажите, что это за зверь такой - авиетка...
Он обошел вокруг самолетика, заглянул в кабину и задал несколько вопросов. Его интересовали различия между техникой пилотирования авиетки и боевого самолета, сравнительная экономичность эксплуатации, надежность двигателя. Уезжая, он сказал, что придает большое значение воздушному спорту, необходимому для подготовки летных кадров.
Вспоминая этот эпизод, не могу не сказать о том, что всего через 2 месяца на планерных состязаниях в Коктебеле Валентин Михайлович Зернов разбился насмерть. Он летал на планере "Красная Пресня", у которого в полете оторвались крылья...
Легкомоторная авиация развивалась в нашей стране с большими трудностями. Построенные у нас первые авиетки - "воздушные мотоциклетки", легкомоторные или маломощные самолеты, - несмотря на расчетные, конструктивные и производственные недостатки, все же летали, но полеты на них не носили систематического характера и были очень кратковременны.
Развитие маломощной авиации тормозилось главным образом отсутствием легких авиамоторов. Приходилось использовать старые, оставшиеся после первой мировой войны моторы "Анзани" мощностью 35 лошадиных сил или переделывать 12-сильные мотоциклетные моторы "Харлей". Конечно, на таких моторах далеко не улетишь, но за неимением более подходящего летали и на них.
Первая советская авиетка конструкции военного летчика В. О. Писаренко была построена с мотором "Анзани" им лично на собственные средства. Хотя авиетка строилась в очень тяжелых условиях, почти без всякого расчета, на глаз, она неплохо летала.
Таким же двигателем "Анзани" оборудовал А. Н. Туполев свой первый самолет АНТ-1.
С мотоциклетным мотором "Харлей" построил В. П. Невдачин авиетку "Буревестник", совершившую несколько полетов на Московском аэродроме.
Это были первые робкие шаги наших конструкторов. Более уверенно и энергично взялись они за работу, когда Осоавиахим выписал из-за границы несколько моторов "Блекберн", "Бристоль-Черуб" и "Циррус" с мощностями, соответственно, 18, 30 и 60 лошадиных сил. Но все же работы носили у нас пока случайный характер.
Постройка легкомоторных самолетов производилась преимущественно в любительских кружках, руками энтузиастов - членов осоавиахимовских ячеек при заводах и школах - без соответствующего оборудования, инструмента. Так как многие смотрели на авиетку как на пустую забаву, то и средства отпускались мизерные. Приходилось пользоваться бракованными авиаматериалами и деталями старых военных самолетов. Отсутствие средств на выполнение мало-мальски разработанных и продуманных до конца чертежей приводило к тому, что, бывало, уже в процессе постройки предполагавшийся первоначально высокоплан превращался в низкоплан.
В 1926 году несколькими кружками в разных городах страны одновременно велась постройка легкомоторных спортивных самолетов. Первым из них был выпущен мой легкий двухместный самолет-биплан АИР-1 с мотором "Циррус". И после того, как выяснилось, что самолет обладает хорошими летными качествами, он, пилотируемый летчиком Пионтковским, был отправлен в перелет по маршруту Москва - Севастополь - Москва.
История этого решившего мою судьбу самолета такова.
Увидев в 1924 году на состязаниях в Крыму свой планер в воздухе, я потерял всякий покой. Хотелось построить самолет. Решил сконструировать авиетку одноместную воздушную мотоциклетку со старым, дореволюционным мотором "Анзани".
За советом и помощью пошел я к Владимиру Сергеевичу Пышнову. Он, так же как Ильюшин, учился в Военно-воздушной академии, оба они много возились со мной при постройке планера. Пышнов уже в ту пору слыл знатоком аэродинамики.
Владимир Сергеевич порекомендовал мне заняться постройкой двухместной авиетки с более сильным мотором.
- Такой самолет нужнее, чем одноместный, - сказал он, - его можно будет использовать для учебных полетов.
После длительных раздумий я в конце концов начал проектировать двухместную авиетку под английский мотор "Циррус". Это оказалось куда серьезнее и труднее, чем постройка планера. Пришлось основательно заняться теорией авиации, расчетом самолета на прочность, сопротивлением материалов и другими специальными науками. По журналам я следил за новейшими достижениями авиатехники, по мере возможности бывал на авиационных заводах, присматривался к производству и впервые познакомился с кладбищем самолетов.
Там, где сейчас здание Московского аэровокзала, в то время был овраг, наполненный разбитыми аэропланами. Машины, потерпевшие аварию, негодные к дальнейшему употреблению, сбрасывались в овраг. За полтора десятка лет здесь накопились обломки сотен самолетов самых различных конструкций.
Я с увлечением рылся в обломках машин и не столько подбирал готовые детали для своей авиетки, сколько изучал конструкции различных аэропланов.
Для начинающего конструктора это был настоящий университет, хотя и своеобразный. Меня интересовал поломанный аэроплан, важно было понять характер поломки. Я задумывался над причинами разрушения, над слабыми местами деталей.
Расчеты и составление чертежей авиетки заняли около года. Когда вся эта работа была закончена и проект утвердила техническая комиссия Осоавиахима, на постройку самолета отпустили деньги.
Авиетку строили механики, мои товарищи по летному отряду академии, во главе с Батей - Демешкевичем и мастера с авиазавода.
Восемь месяцев сооружалась машина. За это время я совершенно измучился. Работать над авиеткой приходилось во внеслужебное время. Днем - в эскадрилье на аэродроме, а после 5 и до 11 часов вечера занимался своим самолетом. Приходилось быть не только конструктором, но и чертежником, казначеем, администратором. Но как работа ни изматывала, она доставляла большое удовлетворение.
Во всяком новом деле, когда не исключен известный риск, есть доброжелатели и недоброжелатели. У меня были верные доброжелатели - Пышнов, Ильюшин и другие товарищи, которые поддерживали своим опытом и добрым словом; однако нашлись и такие, которые, то ли из личного недружелюбия, то ли просто из-за плохого характера, хотели помешать работе, посеять во мне неуверенность.
Начальник учебного отдела академии К. Я. Баранов как-то вечером подошел ко мне и начал такой разговор:
- Думается, товарищ Яковлев, вы не имеете никаких оснований для того, чтобы строить самолет. У вас нет ни образования, ни опыта. А ведь вам отпустили большие деньги для постройки. И потом, не забывайте, что в самолет должен будет сесть человек. Где у вас уверенность, что летчик не разобьется? Я бы на вашем месте отказался от этой затеи. Имейте в виду, она может плохо кончиться...
Когда самолет довезли до школы и перетащили в гимнастический зал, сбежались все школьники. Хотя самолет был еще в разобранном виде, на него поглядывали с опаской. Осторожный и скептически настроенный завхоз даже высказал опасение, "как бы чего не взорвалось".
Долго собирали мы самолет, сами восстанавливали поломанные части. Эта работа принесла всем нам большую пользу: она позволила основательно познакомиться с настоящей машиной.
Очень хотелось наблюдать самолеты в полете. Мы стали часто ездить на аэродром, вернее, к его воротам, так как на самый аэродром нельзя было попасть: требовался пропуск. Стоя у забора, с замиранием сердца следили мы за жизнью на аэродромном поле. С восторгом и завистью смотрел я на летчиков в шлемах с очками, в кожаных тужурках. Все они казались необыкновенными людьми, героями...
Вспоминая теперь о школьном кружке друзей воздушного флота, я хочу показать, что это были не ребячьи забавы, а отражение того всеобщего интереса к авиации, которым жила наша страна. Советскому народу пришлось строить свою авиацию с самого начала, одновременно создавать и науку и заводы, готовить собственных авиационных ученых и инженеров, рабочих и летчиков. Мы знали, что нам никто в этом деле не поможет, и рассчитывали только на свои силы.
Одним из первых проявлений заботы молодого Советского государства о своей авиации была организация Центрального аэрогидродинамического института - ЦАГИ - под руководством профессора Жуковского. ЦАГИ стал впоследствии крупнейшим мирового значения - центром авиационной науки. Он родился в годы гражданской войны и разрухи. Нужно представить себе атмосферу того времени. Многие заводы стоят из-за отсутствия сырья. В Москве нет света, нет топлива. А 70-летний Жуковский создает и возглавляет инициативную группу по организации советского авиационного центра...
30 октября 1918 года научно-технический отдел ВСНХ принял решение, утвержденное Совнаркомом, об открытии ЦАГИ на базе аэродинамической лаборатории МВТУ и Расчетно-испытательного бюро, а в декабре того же года в квартире Н. Е. Жуковского и под его председательством состоялось первое заседание Коллегии ЦАГИ.
Первенцы советского самолетостроения, созданные ЦАГИ, - легкий спортивный моноплан АНТ-1, трехместный, пассажирский моноплан АК-1 - "Латышский стрелок", который работал на первой отечественной воздушной линии Москва - Нижний Новгород, открытой в 1925 году, а затем участвовал в перелете Москва - Пекин.
После смерти Жуковского в 1921 году директором ЦАГИ стал С. А. Чаплыгин.
К 1923 году аэродинамическая лаборатория МВТУ становится тесной, и 9 мая 1924 года закладывается новая аэродинамическая лаборатория, ныне имени С. А. Чаплыгина. Затем были выстроены лаборатории испытания авиационных материалов и моторная, гидроканал и опытный завод.
В 1922 году, для подготовки квалифицированных инженеров, на базе организованного Н. Е. Жуковским авиационного техникума основана Академия воздушного флота, которой присвоено его имя.
Были организованы также школы красных военных летчиков в Москве, Егорьевске, Липецке, Серпухове, Борисоглебске, на Каче в Крыму и других местах.
Для формирования первых регулярных авиационных частей в 1922 - 1923 годах было закуплено небольшое количество самолетов-истребителей "Фоккер-Д7" в Голландии (куда перекочевала немецкая фирма "Фоккер" после поражения кайзеровской Германии), английских истребителей "Мартинсайд", итальянских разведчиков "Ансальдо" и немецких пассажирских самолетов Ю-13.
На первых порах мы не пренебрегали использованием иностранной трофейной авиационной техники, доставшейся нам от интервентов.
По трофейным образцам заводы "Дукс" и "Авиаработник" в Москве начали выпускать английские самолеты "Де Хэвиленд-4", "Де Хэвиленд-9", "Де Хэвиленд-9А"; "Красный летчик" в Петрограде - английские самолеты "Авро-504".
Интересно, что самолет "Авро" был сбит в районе Петрозаводска в 1919 году. Пилотировал его летчик-белогвардеец Анкудинов. Об этом рассказал мне Сергей Владимирович Ильюшин, который был тогда механиком авиаремонтного поезда. Ильюшину поручили разобрать сбитый самолет и доставить в Москву, где с него на заводе "Дукс" сняли чертежи.
Одновременно приобретались лицензии на постройку самолетов иностранных марок. На "Авиаработнике" строились истребители "Фоккер-Д11". На концессионном заводе фирмы "Юнкерс" в Москве, в Филях, строился самолет Ю-21 и производилась сборка пассажирских самолетов Ю-13.
Копирование иностранных образцов было делом вынужденным и временным. В тех же 20-х годах организованы отечественные конструкторские бюро по самолетостроению: при ЦАГИ - Туполева, на заводе "Дукс" - Поликарпова и Григоровича.
Все мероприятия Советской власти по созданию отечественной авиации требовали затраты больших усилий и денежных средств, и Общество друзей воздушного флота оказало государству огромную помощь.
Вопрос о строительстве воздушного флота и работе ОДВФ был предметом обсуждения на XIII съезде РКП (б).
1 июня 1924 года на московском Центральном аэродроме состоялась торжественная передача Обществом друзей воздушного флота СССР эскадрильи "Ленин" XIII съезду РКП (б).
Как активисту ОДВФ, мне посчастливилось быть тогда при этом событии, которое для нашей авиации являлось подлинно историческим.
Огромные массы народа, представители организаций, на средства которых были построены самолеты, вместе с делегатами XIII партсъезда заполнили аэродром со стороны Ленинградского шоссе.
19 новеньких, блестящих лакировкой, защитно-зеленых бипланов Р-1 с ярко-красными звездами на крыльях, фюзеляжах и рулях выстроились по линейке. Около каждого самолета застыли экипажи.
Было очень празднично и торжественно. От имени ОДВФ заместитель председателя Реввоенсовета Сергей Сергеевич Каменев передает съезду партии эскадрилью "Ленин". Звучат оркестры, по полю перекатывается "ура".
От имени партсъезда Михаил Иванович Калинин благодарит ОДВФ, рабочих и крестьян, собравших средства на постройку эскадрильи.
Совместно с Советом и членами Общества воздушного флота и рабочими организациями Москвы, собравшимися на торжество передачи эскадрильи "Ленин", принимается резолюция, проект которой оглашает Климент Ефремович Ворошилов. В резолюции сказано:
"...XIII съезд с удовлетворением отмечает успешную деятельность Общества друзей воздушного флота СССР по укреплению красного воздушного флота.
Наличие более миллиона членов в Обществе, собранные Обществом добровольные пожертвования трудящихся в размере около 4 миллионов рублей, реальная помощь, оказанная за это время красному воздушному флоту, показывают, что ОДВФ стало и стоит на правильном пути, организуя общественную инициативу рабоче-крестьянских масс в деле укрепления красного воздушного флота..."
Запускаются двигатели самолетов. Две пятерки взлетают в воздух, проходя клином над аплодирующими людьми.
В заключение известные уже в то время красные асы - военные летчики Ширинкин, Сергеев, Писаренко проделали на истребителях ряд фигур высшего пилотажа, вызывая всеобщий восторг и овации зрителей.
Это был первый массовый авиационный парад - праздник на аэродроме, участником которого мне пришлось быть.
В те годы собирали средства на эскадрилью "Ультиматум" в ответ на наглый ультиматум английского лорда Керзона Советскому правительству, а затем на эскадрилью "Наш ответ Чемберлену" и др.
На средства, собранные населением, построено и сдано воздушному флоту 100 боевых самолетов.
Общество друзей воздушного флота организовало ряд интересных перелетов. В 1923 году проведен перелет летчика Веллинга на самолете Ю-13 по маршруту Москва - Тифлис - Ташкент - Москва, протяженностью 11 тысяч километров.
В 1924 году шесть самолетов Р-1 с летчиками Межерауп, Гараниным, Арватовым, Гоппэ, Якобсоном и Залевским совершили перелет в Кабул. Эти самолеты отечественного производства пересекли хребет Гиндукуш, преодолев высоту 5 тысяч метров.
В 1925 году летчик Копылов на самолете Ю-13 пролетел по маршруту Москва Казань - Уфа - Пермь - Вятка - Устюг - Вологда - Москва около 10 тысяч километров.
В том же году состоялся перелет Москва - Пекин экспедиции из шести самолетов, из них три советской постройки типа Р-1 и Р-2, один пассажирский АК-1 и два Ю-13. Этот перелет, как по разнообразию и числу машин, так и по трудности маршрута, явился серьезным экзаменом для летчиков и техники. Экспедиция достигла Пекина за 33 дня. Участники перелета - Громов, Волковоинов, Екатов, Найденов, Томашевский и Поляков получили звание заслуженных летчиков.
С 1925 года организацией перелетов ведала созданная правительством комиссия по большим советским перелетам во главе с главкомом С. С. Каменевым.
В 1926 году, летом, два интересных перелета совершены на самолетах Р-1. Первый - летчиком Я. Моисеевым по маршруту Москва - Тегеран - Москва, протяженностью более б тысяч километров, и второй - летчиком П. Межерауп по маршруту Москва - Анкара, дальностью около 2 тысяч километров. В дальнейшем все перелеты проводились на самолетах не только отечественной постройки, но и отечественной конструкции.
Развитие самолетостроения того времени в нашей стране прогрессировало как в количественном, так и в техническом отношении. Например, от производства самолетов, основными конструкционными материалами которых были сосна, авиационная фанера и полотно, в середине 20-х годов наша промышленность смогла уже перейти на выпуск цельнометаллических дюралевых конструкций Туполева АНТ-2, АНТ-3, АНТ-4. В этом заслуга А. Н. Туполева и его коллектива.
Вот что говорил по этому поводу сам Андрей Николаевич Туполев, тогда еще 34-летний инженер, инициатор создания первых цельнометаллических русских самолетов, в своей статье "Первый советский металлический самолет (АНТ-2)", опубликованной журналом "Самолет" в августе 1924 года:
"День 26 мая 1924 года должен быть отмечен в истории советского самолетостроения. В этот день на Центральном аэродроме совершил свой пробный полет первый советский металлический самолет, спроектированный и построенный Центральным аэрогидродинамическим институтом научно-технического отдела ВСНХ...
... Самолет построен комиссией по постройке металлических самолетов в составе:
председатель - А. Н. Туполев - автор проекта и общий руководитель работ комиссии;
зам. председателя - И. И. Сидорин - разработка методов термической, технологической обработки материала и испытания на прочность;
члены - И. И. Погоский и Г. А. Озеров.
Разработка методов расчета, сортаментов, форм и конструктивных деталей аппарата, их испытания и непосредственное руководство постройкой велись инженерами ЦАГИ А. И. Путиловым, В. М. Петляковым, И. И. Погоским, Б. М. Кондорским, Н. С. Некрасовым, Н. И. Петровым, Е. И. Погоским, А. И. Зиминым и др.
Пробный полет 26 мая совершен инж. ЦАГИ Н. И. Петровым с загрузкой аппарата песком. Полет не являлся испытательным, поэтому производился без хронометража и имел целью выяснить основные полетные свойства аппарата.
Всего было совершено 3 взлета и пройдено 5 - 6 кругов на высоте до 500 метров. Аппарат, как в смысле поведения в воздухе, так и в смысле скорости, показал себя вполне хорошо и, по мнению многочисленных свидетелей полета, является ценным вкладом в дело отечественного самолетостроения".
Самолет АНТ-2 явился, так сказать, первенцем, а весной 1926 года закончились государственные испытания первого боевого самолета, созданного под руководством А. Н. Туполева. Это цельнометаллический двухместный разведчик биплан АНТ-3, или Р-3, запущенный в серию с двигателем М-5 мощностью 400 лошадиных сил.
Осенью того же 1926 года летчик М. Громов с бортмехаником Е. Родзевичем на самолете Р-3, названном "Пролетарий", совершил выдающийся по тому времени перелет. Вылетев из Москвы 31 августа, Громов вернулся обратно 2 сентября, пройдя по маршруту Москва - Кенигсберг - Берлин - Париж - Рим - Вена - Варшава - Москва 7 тысяч километров за 34 часа летного времени. Рейсовая скорость самолета в этом полете равнялась 200 километров в час. Перелет Громова произвел сенсацию в Европе.
А в августе 1927 года на Р-3, под названием "Наш ответ", летчик Семен Шестаков с любимцем Центрального аэродрома, шутником и балагуром, бортмехаником Димой Фуфаевым пролетел по маршруту Москва - Токио - Москва около 22 тысяч километров за 153 часа полета. Это было выдающимся достижением и характеризовало не только зрелость создателей самолета и мотора, но и производственную культуру, обеспечившую высокую степень надежности работы всех частей самолета и двигателя, а также мастерство наших летчиков.
На первомайском параде 1929 года на Красной площади в числе слушателей Академии воздушного флота я проходил торжественным маршем перед Мавзолеем Ленина. На Лобном месте на возвышении красовался сверкавший гофрированной металлической обшивкой трехмоторный пассажирский самолет АНТ-9. Я завидовал Туполеву, с которым тогда еще не был знаком, и мечтал о том, что и мне когда-нибудь удастся создать что-либо подобное.
На этом десятиместном самолете АНТ-9 - под названием "Крылья Советов" - М. Громов с группой корреспондентов московских газет совершил перелет по столицам европейских государств с посадкой в Берлине, Париже, Риме, Лондоне, Варшаве. Общее расстояние, покрытое в этом перелете, составляло 9 тысяч километров при средней скорости полета 180 километров в час.
Вся советская и мировая пресса была полна восторженных похвал как самолету, так и его летчику.
После этого самолет запустили в серийное производство, и в течение нескольких лет он эксплуатировался на линиях гражданского воздушного флота.
Следующим триумфом отечественной авиации был перелет летчиков Шестакова, Болотова и механика Фуфаева на самолете АНТ-4 - "Страна Советов" - из Москвы в Нью-Йорк осенью 1929 года. Правда, перелет этот длился более месяца, так как при общей протяженности маршрута 21 250 километров около 8 тысяч проходило над океаном и много времени заняла смена сухопутного шасси на поплавки. Это был первый полет советских летчиков на советском самолете с советскими моторами в Америку и по тому времени являлся выдающимся событием.
Перелеты советских летчиков на самых разнообразных типах самолетов отечественного производства и конструкции были серьезным экзаменом и свидетельствовали о том, что наша техническая мысль и производственная квалификация по своему уровню не уступают западным.
Теперь встал вопрос о массовом серийном производстве самолетов и двигателей советской конструкции. Все созрело Для того, чтобы широко развернуть строительство самолетов, моторов, приборов, производить новые авиаматериалы.
Проблема создания мощной авиапромышленности решалась во всей полноте.
Исполнение мечты
Спортивные самолеты. - "Де Хэвиленд-53". - Михаил Васильевич Фрунзе интересуется авиеткой. - "Воздушные мотоциклетки" РАФ-1 и "Буревестник". - Мой первенец АИР-1. - Перелет Москва - Севастополь - Москва. - На одесских маневрах 1927 года. - Минводы - Москва без посадки на АИР-3. - АИР-4 в длительном полете. - Слушатель академии. - Инженер-механик воздушного флота.
Прогрессу авиации - борьбе за скорость, дальность, высоту полета, грузоподъемность - сопутствует непрерывное нарастание мощности двигателей.
Первые аэропланы начала нашего века имели моторы в 25 - 30 лошадиных сил. Но уже к середине второго десятилетия, когда самолет нашел широкое применение в мировой войне 1914 года, мощности авиадвигателей растут гигантскими скачками. На первых порах войну обслуживала авиация на моторах 40 - 60, а к концу ее - 250 - 400 лошадиных сил.
Прошел какой-нибудь десяток лет, и осенью 1927 года английский гидросамолет "Супермарин", установивший на международных авиационных состязаниях в Италии мировой рекорд скорости - 453 километра в час, имел уже 900-сильный мотор "Роллс-Ройс".
Понятно, что мощности военных аэропланов увеличиваются для достижения максимальной скорости, большего потолка полета и целого ряда других тактических качеств. Здесь экономичность эксплуатации и дешевизна машины не главное. Но такая область авиации, как авиационный спорт, нуждалась в экономичном легкомоторном самолете.
Получивший широкое развитие после первой мировой войны почти во всех странах Европы, авиационный спорт не мог удовлетвориться существовавшими к тому времени военными самолетами. Вот почему уже в начале 20-х годов возвращаются к самолетам с маломощными двигателями, стараясь улучшать их главным образом путем совершенствования аэродинамических качеств самолета.
Для снабжения сети аэроклубов и гражданских авиашкол нужны были самолеты недорогие, простые по конструкции, дешевые в эксплуатации. И вот стали появляться маленькие самолеты, с моторами 18, 30, 60, 100 лошадиных сил, которые как раз удовлетворяли этим требованиям.
Благодаря своей дешевизне, небольшим размерам, наличию двойного управления, максимальной простоте ухода, малому весу, скорости до 150 - 200 километров в час, такие самолеты получили широкое распространение во всем мире.
При этом применение маломощных самолетов не ограничивалось рамками клубной и школьной работы. Они использовались также в военной авиации в качестве самолетов связи и для тренировки летчиков.
Временем рождения маломощной авиации в СССР можно считать 1924 - 1925 годы, когда интерес к воздушному спорту, возбужденный массовым развитием планеризма, охватил широкий круг военных и авиационных работников.
Я помню, как летом 1925 года меня, моториста летного отряда, вызвал начальник летной части академии военлет Валентин Михайлович Зернов. Валентин Михайлович был отличным летчиком. Свое летное образование получил он в Англии в период первой мировой войны и с тех пор сохранил спортивную жилку, летал на планерах и на английской авиетке "Де Хэвиленд-53".
Эта авиетка, выписанная незадолго до того из Англии, передана была в наш летный отряд для изучения, а летали на ней сам Зернов и летчик Пионтковский. Я часами крутился около авиетки, все изучал и рассматривал новинку. Собственно, общий интерес к авиетке и сдружил нас, летчиков Зернова, Пионтковского и моториста - меня.
- Завтра приезжает предреввоенсовета и наркомвоенмор товарищ Фрунзе, сказал мне Зернов. - Он хочет посмотреть английскую авиетку. Я поручаю вам давать ему объяснения...
Действительно, на другой день приехал Михаил Васильевич Фрунзе. Зернов отрапортовал, как положено, а затем представил меня и предложил доложить наркому об авиетке.
Видя, что я робею, Михаил Васильевич поздоровался со мной за руку и с ободряющей улыбкой сказал:
- Ну, что же, покажите, что это за зверь такой - авиетка...
Он обошел вокруг самолетика, заглянул в кабину и задал несколько вопросов. Его интересовали различия между техникой пилотирования авиетки и боевого самолета, сравнительная экономичность эксплуатации, надежность двигателя. Уезжая, он сказал, что придает большое значение воздушному спорту, необходимому для подготовки летных кадров.
Вспоминая этот эпизод, не могу не сказать о том, что всего через 2 месяца на планерных состязаниях в Коктебеле Валентин Михайлович Зернов разбился насмерть. Он летал на планере "Красная Пресня", у которого в полете оторвались крылья...
Легкомоторная авиация развивалась в нашей стране с большими трудностями. Построенные у нас первые авиетки - "воздушные мотоциклетки", легкомоторные или маломощные самолеты, - несмотря на расчетные, конструктивные и производственные недостатки, все же летали, но полеты на них не носили систематического характера и были очень кратковременны.
Развитие маломощной авиации тормозилось главным образом отсутствием легких авиамоторов. Приходилось использовать старые, оставшиеся после первой мировой войны моторы "Анзани" мощностью 35 лошадиных сил или переделывать 12-сильные мотоциклетные моторы "Харлей". Конечно, на таких моторах далеко не улетишь, но за неимением более подходящего летали и на них.
Первая советская авиетка конструкции военного летчика В. О. Писаренко была построена с мотором "Анзани" им лично на собственные средства. Хотя авиетка строилась в очень тяжелых условиях, почти без всякого расчета, на глаз, она неплохо летала.
Таким же двигателем "Анзани" оборудовал А. Н. Туполев свой первый самолет АНТ-1.
С мотоциклетным мотором "Харлей" построил В. П. Невдачин авиетку "Буревестник", совершившую несколько полетов на Московском аэродроме.
Это были первые робкие шаги наших конструкторов. Более уверенно и энергично взялись они за работу, когда Осоавиахим выписал из-за границы несколько моторов "Блекберн", "Бристоль-Черуб" и "Циррус" с мощностями, соответственно, 18, 30 и 60 лошадиных сил. Но все же работы носили у нас пока случайный характер.
Постройка легкомоторных самолетов производилась преимущественно в любительских кружках, руками энтузиастов - членов осоавиахимовских ячеек при заводах и школах - без соответствующего оборудования, инструмента. Так как многие смотрели на авиетку как на пустую забаву, то и средства отпускались мизерные. Приходилось пользоваться бракованными авиаматериалами и деталями старых военных самолетов. Отсутствие средств на выполнение мало-мальски разработанных и продуманных до конца чертежей приводило к тому, что, бывало, уже в процессе постройки предполагавшийся первоначально высокоплан превращался в низкоплан.
В 1926 году несколькими кружками в разных городах страны одновременно велась постройка легкомоторных спортивных самолетов. Первым из них был выпущен мой легкий двухместный самолет-биплан АИР-1 с мотором "Циррус". И после того, как выяснилось, что самолет обладает хорошими летными качествами, он, пилотируемый летчиком Пионтковским, был отправлен в перелет по маршруту Москва - Севастополь - Москва.
История этого решившего мою судьбу самолета такова.
Увидев в 1924 году на состязаниях в Крыму свой планер в воздухе, я потерял всякий покой. Хотелось построить самолет. Решил сконструировать авиетку одноместную воздушную мотоциклетку со старым, дореволюционным мотором "Анзани".
За советом и помощью пошел я к Владимиру Сергеевичу Пышнову. Он, так же как Ильюшин, учился в Военно-воздушной академии, оба они много возились со мной при постройке планера. Пышнов уже в ту пору слыл знатоком аэродинамики.
Владимир Сергеевич порекомендовал мне заняться постройкой двухместной авиетки с более сильным мотором.
- Такой самолет нужнее, чем одноместный, - сказал он, - его можно будет использовать для учебных полетов.
После длительных раздумий я в конце концов начал проектировать двухместную авиетку под английский мотор "Циррус". Это оказалось куда серьезнее и труднее, чем постройка планера. Пришлось основательно заняться теорией авиации, расчетом самолета на прочность, сопротивлением материалов и другими специальными науками. По журналам я следил за новейшими достижениями авиатехники, по мере возможности бывал на авиационных заводах, присматривался к производству и впервые познакомился с кладбищем самолетов.
Там, где сейчас здание Московского аэровокзала, в то время был овраг, наполненный разбитыми аэропланами. Машины, потерпевшие аварию, негодные к дальнейшему употреблению, сбрасывались в овраг. За полтора десятка лет здесь накопились обломки сотен самолетов самых различных конструкций.
Я с увлечением рылся в обломках машин и не столько подбирал готовые детали для своей авиетки, сколько изучал конструкции различных аэропланов.
Для начинающего конструктора это был настоящий университет, хотя и своеобразный. Меня интересовал поломанный аэроплан, важно было понять характер поломки. Я задумывался над причинами разрушения, над слабыми местами деталей.
Расчеты и составление чертежей авиетки заняли около года. Когда вся эта работа была закончена и проект утвердила техническая комиссия Осоавиахима, на постройку самолета отпустили деньги.
Авиетку строили механики, мои товарищи по летному отряду академии, во главе с Батей - Демешкевичем и мастера с авиазавода.
Восемь месяцев сооружалась машина. За это время я совершенно измучился. Работать над авиеткой приходилось во внеслужебное время. Днем - в эскадрилье на аэродроме, а после 5 и до 11 часов вечера занимался своим самолетом. Приходилось быть не только конструктором, но и чертежником, казначеем, администратором. Но как работа ни изматывала, она доставляла большое удовлетворение.
Во всяком новом деле, когда не исключен известный риск, есть доброжелатели и недоброжелатели. У меня были верные доброжелатели - Пышнов, Ильюшин и другие товарищи, которые поддерживали своим опытом и добрым словом; однако нашлись и такие, которые, то ли из личного недружелюбия, то ли просто из-за плохого характера, хотели помешать работе, посеять во мне неуверенность.
Начальник учебного отдела академии К. Я. Баранов как-то вечером подошел ко мне и начал такой разговор:
- Думается, товарищ Яковлев, вы не имеете никаких оснований для того, чтобы строить самолет. У вас нет ни образования, ни опыта. А ведь вам отпустили большие деньги для постройки. И потом, не забывайте, что в самолет должен будет сесть человек. Где у вас уверенность, что летчик не разобьется? Я бы на вашем месте отказался от этой затеи. Имейте в виду, она может плохо кончиться...