Йепп Лоуренс. Властелин Призраков

   – Мы схватили крестьянина. Этот болван нес караул, его послали следить за бандитами. – Офицер пренебрежительно ухмыльнулся. – Мы быстро развязали ему язык: он весь трясся от страха.
   Лорд Бхима озабоченно нахмурился:
   – Он сказал, в какой именно деревне находится принц?
   – Да… – лейтенант запнулся, потом с явной неохотой добавил:
   – Лорд. Он слышал, что их повели в Гах.
   Деревня Байбила!
   Бхима самодовольно усмехнулся:
   – В таком случае, нет никакого сомнения в том, что принц скрывает свое имя, эта деревня – гнездо бунтовщиков. С пришельцами обращались как с пленниками или как с гостями?
   Растерявшись, лейтенант ответил не сразу:
   – Не знаю, лорд.
   – А вы не догадались спросить об этом у крестьянина? – сверкнув глазами, процедил Бхима.
   – Мы как раз убеждали его рассказать об этом, но он, к сожалению, умер, – лейтенант расправил плечи, вытянулся в струнку. – Я несу полную ответственность за свои действия, лорд.
   Бхима сердито сдвинул мохнатые брови.
   – Позвольте узнать, как именно вы его «убеждали», лейтенант. Уж не при помощи ли острия кинжала?
   В глазах офицера появился вызов.
   – Закон запрещает крестьянам брать в руки оружие. Вся эта долина – гнездо бунтовщиков.
   – Но в округе полным-полно бандитов! – потеряв терпение, гневно выкрикнул Бхима. – Возможно, крестьяне просто защищают свои дома, болван!
   – Лорд! – лейтенант напрягся, сжался как взведенная пружина.
   Старый воин красноречиво постучал костяшками пальцев по рукояти своего меча и объяснил молодому:
   – В долине живет около четырех тысяч крестьян. Если они вооружились для защиты, то нам не к чему восстанавливать этот миролюбивый честный народ против себя. Замучив захваченного вами крестьянина, вы допустили первую ошибку.
   Потупя взгляд, офицер судорожно сглотнул слюну.
   – Да, лорд.
   С чувством глубокого удовлетворения Бхима обвел взглядом сникшего лейтенанта. В голове неожиданно мелькнула мысль: уж не воспользоваться ли мечом, которым он владел все еще достаточно хорошо, чтобы преподать урок молодому дерзкому синха?
   – Но даже если они собираются поднять восстание, в наши планы не входит подавлять его. Наша задача – схватить принца. Это ваша вторая ошибка.
   – Лорд, я готов искупить свою вину, – лейтенант потянулся к кинжалу.
   Бхима мгновенно понял намерение офицера. Воины-синха славились не только завидным здоровьем и силой породистых гончих псов, но и предсказуемостью поведения. Как бы низко ни ценил молодой лейтенант старого лорда, чувство долга оставалось для него превыше всего, именно оно подталкивало к последнему в его жизни поступку.
   Рука старого воина покоилась на рукояти меча, готовая в мгновение ока обнажить клинок. Многолетний опыт с лихвой компенсировал утрату молниеносной реакции, свойственной молодости. Даже сейчас, в преклонном возрасте, лорд Бхима слыл одним из лучших фехтовальщиков, не знавших поражения.
   Но несмотря на многочисленные громкие победы или благодаря им, сейчас его мучили сомнения: в глубине души он больше смерти боялся потерпеть поражение.
   Бхиме стало вдруг казаться, что ему предстоит сразиться не с противником из плоти и крови, а с перевоплотившимся Повелителем Теней, принявшим облик воина-синха. Уже не раз всемогущий Повелитель бросал ему вызов. И не раз жизнь лорда Бхимы висела на волоске! А еще чаще судьба его балансировала на острие меча, покачиваясь то в одну, то в другую сторону. Он не знал легких побед и не мог простить себе легкости, с какой чванливый Раху заманил его в ловушку. Было ли это случайностью? Или действительно пришло время признать, что он, лорд Бхима, постарел и потерял ориентиры?
   Но нет, рано еще уходить на покой! Он еще достаточно силен, чтобы одержать очередную победу над мрачным Повелителем Теней.
   Отбросив мрачные мысли, старый воин, казалось, ощутил, как с его души свалилась тяжесть.
   Хотя и в этот раз ставки были не так уж высоки, Бхима с интересом наблюдал за расширившимися от удивления и страха глазами лейтенанта, когда он, быстро выхватив из ножен меч, сделал выпад и ткнул острием клинка в запястье остолбеневшего офицера.
   Лорд по-прежнему оставался прекрасным фехтовальщиком. Урок, который он только что преподал, не пройдет даром ни для лейтенанта, ни для его подчиненных.
   Опустив меч, Бхима самодовольно улыбнулся:
   – Вы умрете только тогда, когда я разрешу вам. Но не раньше. Сейчас не время и не место искать другого командира. Вот ваша третья ошибка.
   Лейтенант с искренним уважением склонил голову перед лордом.
   – Моя жизнь в ваших руках, лорд.
   Бхима вложил меч в ножны.
   – Оставьте ее себе. Снимите с трупа этого крестьянина одежду и изувечьте его. Пусть его соплеменники думают, что он убит людьми Гайу, бесчинствующими в злобной мстительности. Вслед за тем мы двинемся вперед.
   – Лорд, заверяю вас, мы с легкостью проникнем в долину, никем не замеченные, – поторопился сказать лейтенант. – Обвести вокруг пальцев этих грязных босоногих крестьян, изображающих из себя воинов, не составит труда.
   – Пробраться в деревню – не проблема. Вопрос в том, как выбраться из нее на глазах у жителей долины. Да еще с пленниками.
   Бхима покровительственно улыбнулся.
   – Зачем рисковать? Лучше дождаться того приятного мгновения, когда принц и его спутники сами придут в наши распростертые объятия. Я знаю подходящее местечко, где мы сможем застать их врасплох.
   – Но их могут держать в деревне как пленников, – осторожно заметил лейтенант. – Может, лучше сходить за ними?
   – За принца не могу ручаться, но его друзья – не дураки. Им удалось вывести его из дворца, не так ли? – напомнил Бхима. – Не думаю, что сборище крестьян сможет надолго задержать принца с его компанией. Но даже если я ошибаюсь, мы всегда успеем вернуться сюда и опробовать предложенный вами план. А пока давайте изберем более легкий и надежный путь.
   Лейтенант послушно кивнул головой:
   – Да, лорд.
   – В таком случае готовьте людей.
   С чувством глубокого удовлетворения Бхима посмотрел вслед офицеру, стремглав бросившемуся исполнять его распоряжение.
   Как благоприятно складываются обстоятельства!

Глава 8

   Животные спокойно и шумно дышали, сопровождая каждый выдох двумя струйками пара, вырывающимися из их ноздрей. К несчастью для пленников, эти смирные длинношерстные существа, обитающие в хлеву, походили на коз не только внешним видом, но и весьма специфическим запахом. Прошло уже несколько часов, а Зулу так и не смог привыкнуть к зловонию, царившему в помещении для скота, куда теперь поместили принца и всех сопровождающих.
   Зулу, как впрочем и его спутникам, приходилось все еще кутаться в монашескую рясу, чтобы хоть как-то согреться. Землянин сидел на посту, охраняя сон и людей, и животных.
   Он уже собирался разбудить принца и передать ему пост, когда услышал глухой стук снаружи хлева. Слегка тронув за плечо старика и наследника, Зулу повернулся к Споку, но вулканец уже проснулся и напряженно прислушивался к звукам, доносившимся с улицы.
   Решительно взмахнув рукой, сжатой в кулак, Пуга прошептал:
   – В детстве я хорошо дрался.
   – Ваша семья уже достаточно много сделала для нас, – напомнил принц, пытаясь охладить воинственный пыл старика.
   – Не только мой сын был хорошим воином.
   Опершись на перегородку стойла, Пуга попытался подняться.
   – Хотелось бы мне иметь хоть половину вашего мужества, – с искренним восхищением сказал принц, помогая старику встать.
   Став полукругом лицом к двери, пленники, готовые ко всему, застыли в немом ожидании. Наконец дверь медленно открылась, на пороге появилась Урми с продуктовым мешком за плечами и с сосудом питьевой воды в руках.
   – Поторопитесь. Нам надо как можно дальше уйти до света от долины.
   Принц мельком глянул на неподвижно распростертого на земле охранника из ополченцев.
   – Что заставило тебя изменить свое мнение?
   – А я и не думала его менять, – женщина осторожно прикрыла за собой дверь. – Мне пришлось сделать вид, что я согласна с решением Комитета для того, чтобы подготовить ваш побег. – Пренебрежительно фыркнув, она добавила:
   – Вам, пожалуй, следовало бы доверять мне побольше.
   Урми одарила деда особо выразительным взглядом.
   Стараясь скрыть смущение, принц с поспешной суетливостью принялся расправлять рясу.
   – Что поделаешь, подозрительность так же естественна для ангирийца, как потребность дышать.
   Распахнув полы накидки, Урми отвязала от ремня соропа три меча.
   – Ладно, в конце концов, я дала слово дяде Байбилу и должна сдержать его.
   Задетый за живое ее словами, наследник категорически отказался принять оружие из ее рук.
   Раздраженная Урми швырнула мешок с провизией и сосуд с водой на пол.
   – Так я и знала! Поэтому не обессудьте: я заранее подготовила речь для этого торжественного момента. Речь небольшая, но убедительная, так что позвольте мне произнести ее.
   Не дожидаясь согласия, не делая паузы между предисловием к речи и самой речью, женщина продолжила:
   – Думаю, что и без клятвы дяде Байбилу я все равно помогла бы вам. За наше короткое, но насыщенное событиями путешествие, я успела достаточно хорошо узнать каждого из вас.
   Она перевела взгляд с принца на Зулу, посмотрела на лежащего на земле Спока.
   – После того, как мистер Спок прикрыл меня от копья своим телом, я многое передумала. И все это время его слова не выходили из моей головы. Слова о том, что знания, полученные принцем в других мирах, должны принести реальную пользу здесь, на Ангире.
   – Боюсь, ты со своим мнением останешься в ничтожном меньшинстве, – отозвался наследник. Урми порывисто подалась к нему.
   – Я воочию видела, какое доброе у вас сердце: вы рисковали жизнью ради дворцовой прислуги. Уверена, никакой другой претендент на трон Ангиры не поступил бы так безрассудно-благородно. – Она резко встряхнула головой.
   – Не сомневаюсь, в замках Котаха вы принесете гораздо больше пользы, чем в этом убогом деревенском хлеву.
   Принц внимательно осмотрел свой меч: рукоять его была предусмотрительно обмотана тряпкой так, чтобы колокольчики не издавали ни единого звука – Значит, ты не побоишься пойти против Комитета?
   – Члены Совета преисполнены благими намерениями, но, увы, они не видят дальше границ долины.
   Урми протянула второй меч Зулу.
   – Кроме того, у меня есть своя голова.
   – Но тебя могут отвергнуть и никогда не принять обратно, – предупредил ее землянин.
   – Тогда мне придется поближе познакомиться со стеклянной клеткой, о которой говорил принц, – она вздернула плечом и резко опустила его. – Во всяком случае, решение принято, и я не намерена отступать, потакая чужой глупости.
   – Похоже, упрямство является наследственной и самой яркой чертой в твоей семье, – наследник перевел взгляд с внучки на деда. – Впрочем, меня это радует, – и, повернувшись в глубину хлева, с деловым видом добавил:
   – Поскольку Урми не удалось украсть тележку, нам придется соорудить из подручных средств носилки для мистера Спока.
   Вулканец поднял руку.
   – Нет. Без меня вам легче будет оторваться от преследователей.
   – Глупости! – принц попытался отломать доску от перегородки стойла. – Не могу же я добровольно лишить себя вашей милой компании. От кого другого услышу я философское обоснование моих мыслей? С кем обменяюсь софизмами? Над кем буду подшучивать? Кого поддразнивать?
   Голос Спока прозвучал неестественно слабо, как бы издалека:
   – Я быстрее встану на ноги, если останусь здесь. И не беспокойтесь за меня: от живого заложника больше пользы, чем от захороненного трупа.
   – Но можно ли рассчитывать на благоразумие и терпеливость крестьян? – усомнился Зулу.
   Осунувшееся лицо вулканца оживила легкая улыбка.
   – Поверьте, земледельцы гораздо осторожнее и предусмотрительнее, чем наследные принцы и восторженные романтики.
   Не успокоенный этой тирадой, Зулу повернулся к Урми:
   – Может ли Комитет принять решение убить мистера Спока?
   Женщина передернула плечами:
   – Даже они не настолько глупы.
   – И все-таки, мне лучше остаться с мистером Споком, – землянин протянул свой меч Урми.
   – Один из нас обязательно должен идти дальше. Хотя бы для того, чтобы сообщить на «Энтерпрайз» о результатах миссии, – тяжело дыша, с трудом выговорил Спок. – Шансы удваиваются, если мы разделимся.
   – Но… – попытался возмутиться молодой офицер.
   – Это приказ, лейтенант Зулу, – старший офицер на мгновение прикрыл глаза, подавляя очередной приступ боли.
   – Пойдем, друг, – принц подобрал с пола мешок с провизией и сосуд с водой. – Обещаю, что помогу тебе вернуться при первой же возможности.
   – Зулу, ты вернешься тогда, когда наступит спокойное время. Но не раньше, – приказным тоном произнес вулканец и поджал губы, словно раздумывал, продолжать или нет. – Не знаю, какое решение примете вы, Ваше Высочество, но всякое ваше решение окажет сильное влияние на общественное развитие Ангиры. Поэтому я и не хочу, чтобы вы оглядывались на меня, принимали в расчет мое положение.
   – Вы полагаете, я могу изменить свою точку зрения? – поинтересовался принц. Спок выдавил слабую улыбку:
   – Мне часто приходилось наблюдать за людьми, которые говорили одно, а делали совершенно другое.
   – И это я тоже принесла, – Урми передала Зулу коммуникаторы. – Хотя понятия не имею, что это такое.
   – Вот и хорошо, – одобрил Спок. – Мистер Пуга, вы не смогли бы спрятать одно из этих устройств?
   Осторожно подцепив двумя корявыми пальцами коммуникатор, старик взял его из рук внучки.
   – Не беспокойтесь, спрячу. Мне не раз доводилось прятать вещи от сборщиков налогов. Спрячу, никто не найдет.
   Коммуникатор исчез в складках стариковского соропа.
   – Я позабочусь и о нем, и о вас, мистер Спок.
   Зулу тем временем, задрав подол рясы, прицепил свой коммуникатор к поясному ремню.
   – Вам нельзя здесь оставаться. Жители деревни могут обвинить вас в соучастии в побеге.
   Пуга весело присвистнул:
   – А что они могут сделать мне, сынок? Отнять жизнь? Так от нее уже мало что осталось. В моем возрасте смерть не страшна.
   В порыве чувств наследник схватил старика за руку.
   – Вы с Урми – единственные хорошие люди, которых я встретил на Ангире.
   Пуга, тронутый до глубины души, ласково пожал запястье принца.
   – У всех у нас есть и достоинства, и недостатки. Просто у вас не было времени, чтобы достаточно внимательно присмотреться к окружающим, вот и не заметили в них ничего хорошего. Поймите: души людей сковал почти животный страх. В этом все дело. Накормите их досыта, дайте, чтобы их шерсть снова заблестела, – и они пойдут за вами хоть на край света.
   – Но ведь за вами и за вашей внучкой они не пошли, – возразил принц.
   Неторопливо подняв руку, старик похлопал наследника по плечу.
   – А вы первым сделайте шаг к ним: подарите людям мир и покой.
   Принц, словно онемев, молча уставился на старика.
   Урми выгнула бровь дугой.
   – Ваше Высочество, мой дедушка ждет ответа.
   – Я всего лишь Лорд-призрак, – принц попытался отвернуться, но Пуга удержал его за руку.
   – Даже самые маленькие тени со временем вырастают, – поспешил заверить старик. – И даже самый маленький человек способен догнать самую большую тень.
   – А мечту способен?
   – Несомненно, – коротко ответил ангириец и вышел из хлева.
   – Я… я сделаю все, что в моих силах, – запинаясь от волнения, пообещал наследник, следуя за ним по пятам.
   Переступив порог хлева, беглецы, как в воду, погрузились в кромешную тьму. Принц предусмотрительно взял Зулу за руку, готовый вести его за собой.
   – Куда идти, Урми? – прошептал он.
   – Никуда! – громом среди ясного неба раздался голос Мамтаса. В то же мгновение темнота озарилась яркими огнями факелов. – Я знал, что оставь тебя без присмотра, – и ты поступишь по-своему.
   «Голос народа» вышел из-за угла соседнего дома, держа на плече украшенное резьбой копье. Всю ширину проулка перегородили четверо ополченцев с мечами и факелами в руках. Впереди, рядом с еще одним копейщиком, вышагивал Шами, тоже вооруженный копьем.
   Урми бросила на землю дорожную сумку.
   – Мамтас, я бы с удовольствием свернула тебе шею прямо сейчас, но, к моему сожалению, я очень спешу, – она выхватила меч. – Шами, уйди с дороги!
   Шами направил острие копья в грудь женщины.
   – От тебя я, честно говоря, не ожидал предательства.
   Выставив правую ногу вперед, Урми приняла стойку, изготовившись к схватке.
   – Не суди, да не судим будешь, Шами. Иногда люди не осознают, что для них плохо, а что хорошо.
   Зулу, обнажив меч, встал рядом с ангирийкой.
   – Ты ведь не можешь не понимать, что если убьешь хоть одного своего соплеменника, то никогда не сможешь вернуться в родной дом.
   – Похоже, у меня нет выбора, – женщина безысходно пожала плечами.
   Тем временем принц, выхватив меч, стряхнул с рукояти кусок старого холста; ленты, обмотанные вокруг нее, плавно раскачиваясь, свободно свесились вниз, и колокольчики громко зазвенели, нарушая краткую ночную тишину.
   – Я, между прочим, тоже не собираюсь стоять как истукан.
   – Где ты взял этот меч? – строго спросил Мамтас, выглядывая из-за спин ополченцев. – Неужели ты собираешься им защищаться? А если ты решил пошутить, то твоя шутка дурно пахнет.
   Принц встряхнул меч, снова оглашая окрестность мелодичным перезвоном.
   – Я не шучу. Это оружие досталось мне дорогой ценой.
   Мамтас, недоумевая, шаркнул ногой по земле.
   – В таком случае, ты глупец, если купил такую бесполезную вещь.
   – Цена, которую я заплатил, исчисляется не в монетах.
   С этими словами принц широким прыжком преодолел треть расстояния до противника. В следующую секунду Шами метнул копье с такой силой, что чуть было не потерял равновесие.
   Но принц, слегка пригнувшись, увернулся от просвистевшей возле самого уха смерти и в два прыжка оказался рядом со вторым копейщиком. Меч его рассек деревянное древко копья и, стремительно описав сверкающую дугу, замер в нескольких сантиметрах от шеи Шами.
   – Теперь ты знаешь истинную цену моего меча? И готов платить?
   Ошеломленные, не видевшие ничего подобного, ополченцы, затаив дыхание, с ужасом наблюдали за происходящим. А Шами широко открытыми, скошенными глазами наблюдал за острым клинком, все ближе и ближе подбиравшимся к его горлу.
   – Не-е-ет, – еле слышно пролепетал он. Словно забыв о нем, принц обратился к другим ополченцам:
   – Может, кто-нибудь из вас горит желанием испытать мое оружие на собственной шкуре? Выходите, буду рад услужить.
   Копейщик, бросив на землю бесполезное древко, начал испуганно пятиться в глубину проулка. За ним и все остальные ополченцы, побросав оружие и факелы, пустились наутек.
   – Стойте! – завопил Мамтас. – Именем народа приказываю вам стоять насмерть!
   Он попытался задержать пробегавшую мимо женщину, но та, увернувшись от него, сломя голову, помчалась дальше. Рука Мамтаса, сжатая в кулак, захватила только воздух.
   – Уходи, Шами, – принц опустил меч. – Против тебя я ничего не имею. Уходи.
   – Я… я, – голос перепуганного до смерти ополченца оборвался. Развернувшись, он как вихрь помчался вслед за своими товарищами.
   Мамтас, бросившись наперерез, попытался преградить ему дорогу.
   – Стой! – взвизгнул он.
   Шами, все еще судорожно сжимавший в руке остаток древка, неожиданно замахнулся им на «голос народа». Защищаясь, Мамтас вскинул резное копье и отразил удар. Словно испугавшись самого себя, Шами выпустил древко из руки и побежал с такой скоростью, что лишь пятки сверкали.
   Ослепленный и оглушенный праведным негодованием, Мамтас на какое-то время забыл, где он находится.
   – Да как ты посмел поднять на меня руку? – задыхаясь от ярости, выкрикнул он вслед обидчику, угрожающе потрясая копьем. – В моем лице ты нанес удар всему народу!
   – Вижу, вы очень удобно устроились. – Принц, плашмя клинком, похлопал мечом по ладони. – Прикрываясь именем народа, можно сводить счеты с кем угодно.
   Вздрогнув, как от удара, Мамтас повернулся к принцу:
   – Не надо все сказанное воспринимать дословно.
   Пытаясь скрыть страх за угодливой улыбкой, он стал медленно, словно нехотя, удаляться.
   – Это всего лишь образное выражение.
   Неожиданно принц резко выбросил вперед правую ногу, с гулким стуком топнув ею по земле. С воплем неподдельного ужаса Мамтас моментально скрылся из виду.
   Вздохнув с облегчением, Урми подняла с земли дорожные припасы.
   – Чему, чему, а резвому бегу он хорошо научился, – она от всей души рассмеялась.
   – Оказывается, Мамтас может быть очень сообразительным, если его подтолкнуть в нужном направлении, – поддержал ее наследник.
   – Теперь нам с мистером Споком нечего бояться, – произнес стоящий на пороге хлева Пуга. – Если Мамтас попытается причинить нам зло, я пригрожу напустить на него вас троих.
   – Я скоро вернусь, – пообещал принц. – И тогда Мамтасу белый свет станет не мил.
   Выйдя за пределы освещенного горящими факелами проулка, наследник взял Зулу за руку.
   Несмотря на кромешную тьму, за считанные минуты они добрались до частокола, опоясывающего деревню. Первой на высокую стену, с помощью Зулу и принца, взобралась Урми. Распластавшись на животе, она протянула руку спутникам, с заботливостью хозяйки помогая им преодолеть препятствие.
   Выбравшись из деревни, они спустились вниз, к реке, по тропинке, пересекающей молчаливые поля. Впереди шла Урми, за ней принц, Зулу замыкал шествие, стараясь не отставать от длинноногих ангирийцев.
   Через полкилометра русло реки, стремительно несущей свои воды, резко сузилось и углубилось. А пологие склоны, окружающие долину, так круто поднялись вверх, что были недоступны для земледелия. Ни один, даже самый изобретательный и смелый крестьянин, не смог бы вырастить на них урожай.
   Так, по петляющей вдоль реки тропе, они шли остаток ночи и почти весь следующий день, лишь перед закатом добравшись, наконец, до северо-западного склона. Здесь тропа начала подниматься вверх, к вершине очередной гряды, а река, петляя между скалистых уступов, образовывала множество неожиданных излучин и каскадов. Свернув с основной тропы, убегающей в узкое ущелье с отвесными стенами, Урми повела своих спутников по боковой, тянувшейся параллельно горному ручью.
   Спустя короткое время ручей вывел их в небольшую низину, ласкающую взгляд садами с низкорослыми фруктовыми деревьями и покрытыми сочной травой лугами. Крохотная капля жизни, затерянная среди нагромождения скал, а над ее восточной границей – причудливо-жуткий гребень песчаника: слоистые рыжие складки породы нависали одна над другой, словно громадные ребра исполинского животного, откапываемого временем.
   А тропа вела все дальше и дальше, то резво сбегая вниз, то круто взбираясь вверх, повторяя изгибы скал. И вот, с высоты очередного склона, путники вновь увидели голубовато-зеленую полоску долины, зажатую скалами. Издали она казалась щелочкой двери, приоткрытой в другую жизнь.
   Чем выше они поднимались, тем шире открывалась эта дверь, все большим и большим восхищением наполняя их сердца. Долина внизу простиралась уже так далеко, что терялась в дымке марева своей уходящей к горизонту оконечностью. Зато прямо перед глазами живописно пестрели ухоженные сады и спящие поля аммы, среди которых тонкой голубой ниточкой тянулась река. Высоко над головой плавно проплывали мягкие пушистые облака, окрашенные бледным багрянцем заходящего солнца.
   – Именно такой я запомнил эту долину, – проговорил принц. – Здесь все выглядит девственно чистым и умиротворенным.
   Он не сводил глаз с милой его сердцу картины, словно впитывал в себя мельчайшие подробности, чтобы запомнить их навсегда.
   – Как бы мне хотелось, чтобы вся Ангира стала такой же цветущей.
   Забежав вперед, Урми с удивлением посмотрела на наследника:
   – Значит, часть вашего существа хочет остаться в этом мире?
   – Да. Несмотря на все ужасы окружающей действительности, – он тяжело вздохнул. – Но, увы, очень маленькая часть.
   – Зато, может быть, самая весомая часть. – Урми осторожно взяла принца за руку.
   – Подумайте, кто, если не вы, принесет Ангире мир? Никто, кроме вас, не сможет объединить сторонников монархии и народ в единый фронт для борьбы с Раху и его приспешниками.
   – К сожалению, у меня нет ни желания, ни соответствующей подготовки для такого решительного шага, – он подождал, пока Урми передавала Зулу мешок с провизией, и продолжил:
   – Я бы с радостью согласился уступить трон одному из моих братьев, оставаясь при нем в роли советника. Образно говоря, из меня получилась бы неплохая «ходячая библиотека». И я не хотел даже возвращаться в этот беспокойный мир, а, возвратившись поневоле, горел желанием сбежать куда глаза глядят. Конечно, в глубине души я считаю Ангиру самым прекрасным местом во Вселенной. Но здешние обычаи превратили ее в такой сумасшедший дом, что ни один из его обитателей не может поверить в какую-то другую, лучшую жизнь.
   Дерзко вскинув голову, Урми с вызовом ответила:
   – Так измените обычаи, покажите людям эту жизнь, раскройте окна и двери сумасшедшего дома.
   – А я считал тебя противницей и трона, и Его Высочества, – заметил Зулу, поправляя на плечах ремешки дорожной сумки.