Страница:
– Ах ты дрянь! – закричала она, уставившись на Лозиту. – Это моя роль! А ну, вали отсюда, пока не началось!
Лиза была абсолютно уверена, что находится в съемочном павильоне, и что неведомый продюсер в последний момент решил заменить ее, звезду мирового масштаба, на какую-то местную стерву, которая его подмазала известно чем… Всех прочих, включая Недремлющего, она не удостоила даже взглядом – не стоили они ее взгляда…
– Вали отсюдова, сучка, а то хуже будет! – Лиза, по-прежнему, не обращая внимания на массовку, подбежала к неожиданной сопернице и вцепилась ей в волосы. В ответ Лозита отвесила ей пощечину, и между ними началась перепалка.
– Чтоб ты сдохла!
– Заткнись, дешевка! Тебя здесь не было!
– Ах ты, гадина! Дон Пьетро, уберите ее!
– Я те дам – мало не покажется…
Лиза вопила по-эверийски, а Лозита – по-сиарски, но, казалось, они вполне понимают друг друга. Недремлющий смотрел на происходящее с осторожным интересом, побледневшая Тесса готовилась к прыжку, чтобы самолично разделаться с обеими самозванками, а прочая публика, стараясь не делать резких движений, вела борьбу за выгодную позицию поближе к выходу.
Наконец, когда схватка между двумя претендентками готова была перерасти в кровавую драму, между соперницами возникла невидимая стена. Обе они оказались связанными по рукам и ногам светящимися нитями, а еще через мгновение исчезли. Исчез и Недремлющий. Только что тут стоял, и вдруг исчез…
– Дон Петро, тебе не кажется, что этот раунд закончился вничью. – Дон Салазар, как бы невзначай, оказался рядом с главой военной коллегии. – Может быть, уже настало время пожать протянутую руку…
– Я хотел лишь блага для моей несчастной родины…
– Пьетро, мальчик, эту сказку ты расскажешь кому-нибудь другому. Давай поговорим серьезно… Видишь, наш план сработал и теперь надо лишь довести дело до конца.
– Все равно эта эверийская кукла не сравнится с нашей Лозитой!
– Это ты так считаешь, а нашему повелителю, по-моему, обе приглянулись. Кстати, посмотри на нашу императрицу, мне кажется, с ней что-то случилось.
Тесса продолжала сидеть, не меняя позы, уставившись в одну точку остекленевшим взглядом.
– Дона Тесса! – Пьетро Сатори начал проталкиваться к ней сквозь притихшую толпу, и дон Салазар засеменил вслед за ним. – Дона Тесса, вам плохо?
– А по-моему, ей хорошо. Ей просто здорово. Главное – ей больше ничего не надо… – Дон Салазар почти кричал вслед своему коллеге-консулу, но тот не остановился, пока не дотронулся до неподвижной руки императрицы.
На троне сидел труп, совершенно холодный, обжигающе ледяной, свежемороженый…
– Вот не послушался ты меня, а расхлебывать всем. – Дон Салазар говорил негромко и назидательно. – С нашей Лизой все понятно – у нее мозгов нет, а вот что теперь твоя Лозита выкинет…
– Что надо, то и сделает.
– Это ты так думаешь. Тесса, наша бывшая императрица, так же начинала…
Э. Н., 32 день, 21 ч. 26 м.
Вико попытался пошевелить пальцами, и, как ни странно, ему это удалось. И еще неплохо было бы выяснить: сейчас просто ночь, он ослеп или ему завязали глаза… Впрочем, если сознание вернулось, значит, может вернуться и зрение, и слух, и все остальное… Главное, чтобы память не отшибло.
Истребитель коллегии национальной культуры Республики Сиар настиг-таки двухмоторную этажерку коллегии национальной безопасности, которую дон Салазар отбирал лично из остатков авиационного парка своего ведомства. Самолет не должен был вызывать у потенциального противника ничего, кроме презрения и жалости – кукурузник фермера, стоящего на грани разорения. Но, видимо, пилот истребителя решил пострелять просто так, со скуки… Что было дальше, Вико не мог вспомнить, хоть убей. А может быть, и не было ничего такого, о чем стоило бы вспоминать…
– Дженти Гресс, в вашем возрасте пора бы и остепениться. Лавры Джи Мухомора[5] покоя не дают? – голос в темноте звучал вкрадчиво и приглушенно, но Вико узнал его.
– Что со мной, Мартин?
– Ничего особенного. Пара переломов и легкое сотрясение. Через пару дней будете как новенький.
– А с глазами что?
– Ничего. Просто здесь темно. Снадобья, которые вам прописали, действуют только в темноте.
– Мартин, я ведь не просто так…
– Я все знаю. – Раздался сухой короткий смешок. – Опоздали вы самую малость, дорогой шеф. И не стоило так беспокоиться… Все под контролем Красного Беркута.
– Какого беркута? Мартин, не сходи с ума!
– Весь мир свихнулся, шеф, и чтобы с ним ни стряслось, он это заслужил. Зря вы рисковали… Зря. Впрочем, если Великому Ватаху было угодно сохранить вам жизнь, значит, в этом тоже есть какой-то смысл.
– Если в ближайшие дни…
– Я все знаю. Зеро Валлахо, посланец Красного Беркута, уже здесь. Я, правда, хотел его пристрелить, но Сквоседуватахучепанипарду попросила меня не делать этого.
– Кто?
– Роза Валлахо, ваш бывший подопытный кролик.
– Странно…
– Она прикоснулась к миру, где ее воля стоит над законом, и многие ее грезы стали реальностью. Дженти Гресс, а вот Лолу Гобит вам придется выдать людям Красного Беркута. Великий Ватаху жаждет ее крови. Великому Ватаху нельзя отказывать. Опасно.
– Я должен убрать пришельца.
– Красный Беркут хочет того же. Мы откроем врата Тантхи. Но лишь после того, как доктор Гобит зальет своей кровью жертвенный камень. Так хочет Сквоседуватахучепанипарду, верховная жрица Красного Беркута.
Не было слышно ни шагов, ни скрипа дверных петель, но Мартин исчез. Вико попытался подняться с каменной лежанки, но резкая боль в пояснице заставила его принять прежнее положение.
Итак, они требуют Лолу… Где ж ее взять-то? Радиостанция при падении – вдребезги, да все равно, не успели бы…
Надвигался сон. Сон, а не беспамятство, в котором он пребывал до сих пор. Кстати, надо было спросить, сколько прошло времени…
– Почти сутки, – сказал из темноты женский голос.
– Кто здесь?
Язычок тусклого холодного пламени колыхнулся у нее на ладони. Роза поднесла его к лицу и тут же погасила легким дуновением.
– Мне вдруг захотелось посмотреть на вас. – Она говорила негромко и неторопливо…
– Было бы на что смотреть, Скво…
– …седуватахучепанипарду, – помогла ему Роза. – Не беспокойтесь, дженти Гресс, Великий Ватаху не хочет вашей смерти.
– Смерть – не причина для беспокойства. – Вико приподнялся на локте, стараясь хоть что-то разглядеть в темноте. – И чего же он хочет?
– Хотеть – привилегия смертных. Чего хочу я, того и хочет Великий Ватаху. – В темноте блеснули и погасли два кошачьих глаза. Казалось, серебристый барс на мгновение воплотился в Розу, после смерти настигнув вождя ватаху-урду. – А я хочу, чтобы все осталось так, как есть. А пока гость из Тантхи здесь, я рискую потерять все.
– Что – все?
– Лола не зря уделила мне столько внимания. Я только теперь поняла – почему… Я была чудовищно глупа и романтична, а значит, легко могла поверить во все, что угодно. А вера пробуждает силы, о которых и не подозреваешь. Лола, конечно, чудовище, но я ей признательна. Благодаря ей, я сейчас имею то, о чем и не мечтала. Кем я была… Подержанной дурой, прыщом на трупе мироздания… И еще это нелепое желание быть объектом всеобщего восхищения… А теперь я могу видеть жемчужины ожерелья Сквотантхахани, а в каждой из них заключена бесконечность…
Вико все-таки нашел в себе силы, чтобы сесть, прислонив спину к шершавой влажной каменной стене. Лежать в присутствии сумасшедших, тем более, если у самого есть проблемы со здоровьем, было опасно. Итак, эксперимент доктора Гобит пришел к логическому завершению —у Розы окончательно съехала крыша, и на нее положил глаз столь же безумный вождь…
– Я не сумасшедшая, дженти Гресс. – Судя по интонации, Роза при этом еще и снисходительно улыбалась. – Во всяком случае, я не более безумна, чем средний эвериец. Если хотите, я покажу вам…
– Что?
– Ожерелье…
– Нет!
– Я так и думала… Для тех, кто увидел это хоть однажды, путь назад закрыт. Тем, кто прикоснулся к бесконечности, любое видимое пространство кажется тесным, душным и бессмысленным. Отдыхайте, дженти Гресс. Здоровый сон – залог благополучия…
Тьма подернулась едва заметной серебристой рябью и вывернулась наизнанку. Теперь перед глазами плотной стеной стоял свет, столь же бессмысленный и непроглядный.
271-я зарубка на Лампе, начало дня
Сандра стояла на скальном уступе, закутавшись в овечий тулуп, ее ресницы покрылись налетом инея, и бледность на щеках проступала сквозь загар.
– Простудишься, заболеешь и умрешь, – мрачно пошутил Лопо, глядя сверху на древнее святилище, где мерзли под дырявым каменным сводом беззащитные древние боги.
– Не смеши меня. – Сандра выглядела предельно сосредоточенной и совершенно несчастной. – Хочу мерзнуть и буду. Хочется хоть иногда почувствовать себя человеком. Нормальным.
– Только давай без фокусов. Заберем фавр – и домой.
– А с чего ты взял, что нам надо караулить именно здесь?
– Боевой опыт подсказывает. Был такой предмет в военном училище – логика… Я уже объяснял: тот, у кого фавр, придет сюда. А нам бы…
– Тихо.
– Что такое?
– Исса здесь. Тоже, наверное, военное училище закончил.
Лопо окинул взглядом ущелье и успел заметить, как серая тень мелькнула на крыше строения и скрылась в одном из проломов.
– А ему что здесь надо?
– Тоже, наверное, домой хочет. – Сандра скинула с себя тулуп и растворилась в воздухе, прихватив с собой Лампу.
Вот так всегда. Даже ручкой не помахали на прощанье… Итак, трудами Еги Хранительницы, волею случая, стараниями многих поколений Видящих, благодаря отсутствию в этом мире бюрократической системы и т.д. возможность вернуться домой и предстать-таки перед военно-полевым судом сегодня стала более реальной, чем вчера. А потом можно будет все забыть – и Родонагрона, и Эленгу (хоть бы разок глянуть на нее), И Варлагор, и Ирольн, и Гета-странника, и Безымянную, и вшивых вархатов и вечно поддатых Милосердных Слуг. Главное – никому ничего потом не рассказывать… Забрались во глубь пещеры и там сидели все это время, питаясь земляными червями и кореньями… Откуда коренья? Оттуда же, откуда черви. Сходите и посмотрите, если крыша не съедет… Впрочем, для славного команданте Гальмаро нет разницы, кого к стенке ставить, псих ты или нормальный… Мятежник – к стенке! Можно было бы и тут остаться, но, во-первых, интересно, чем там дело кончилось (Вальпо наверняка уже взяли, крыс, господ консулов, топят в океане), а во-вторых, Сандру надо вытаскивать. Выбраться бы отсюда и исчезнуть, чтобы у нее проблем лишних не было. Если возле пещеры охранение сняли (пора бы уж), нужно будет пробираться в сторону Даунди, а там устроиться на временную работу либо к партизанам, либо к диктатору, как его там… А проблемы – дело наживное, Сандра их себе сколько угодно добудет, хоть в Сиаре, хоть в Варлагоре. Нет, о том, что будет после возвращения, лучше не думать. Лучше вообще ни о чем не думать… Пока.
В скалу врезался внезапный порыв морозного ветра. Уступ, на котором он стоял, с треском раскололся, и волна холодного алого пламени едва не обрушилась на Лопо всей своей смертоносной массой. Он едва успел спрыгнуть вниз, а через долю мгновения раствориться в пространстве, слиться со скалами, снегом и холодным туманом.
Быть ветром легко и приятно – ничто не сковывает движений, сладкое забытье смешивается с восторгом полета, а все, что было раньше, кажется далеким и бессмысленным. Кстати – а что было раньше, и что такое смысл?
« – Солдату совершенно не обязательно задумываться о смысле жизни. Достаточно, чтобы он мог усмотреть смысл в смерти. Разумеется, гораздо лучше, если он и об этом не задумывается, а вероятность собственной гибели осознает как нечто естественное, возможно, даже приятное и перспективное. В этом заключен главный смысл религиозного воспитания и психологической подготовки нижних чинов…»
Что это? Равенни. За окном сверкают серебряные купола кафедрального собора Семи Страстотерпцев, за кафедрой старший претор-наставник Сезар де Аллюро…
Не то… Гаснущее сознание пытается нащупать зацепку в уходящей реальности, найти обратный путь, который с каждым мгновением кажется все более призрачным и далеким.
« – Никто не смеет подвергать сомнению чистоту наших помыслов, мужество и непреклонность сынов и дочерей свободного Сиара! То, что происходит сейчас в нашей многострадальной стране – не революция, не переворот, не гражданская война. Настала пора очищения нации от пороков и предрассудков, подлости и продажности, трусости и безразличия, жестокости и лицемерия…»
Кто говорит? Говорит репродуктор. Голос команданте звучит уверенно и спокойно. Так и надо. Завтра десант на Гидальго. Успех обеспечат только уверенность и спокойствие…
Опять не то. А может быть, нет ничего такого, на что стоило бы оглядываться. Впереди вечность, простор и свобода…
« – Господь Единый и Всемогущий, сотворивший небо и землю, давший тела тварям земным, вдохнувший в них душу! Не оставь детей своих в странствиях, ниспосланных нам промыслом Твоим, укрепи нам сердце верой в Тебя. Дай нам силы не потворствовать страхам, не предаваться унынию, терпеть боль…»
Сандра. Он сжимал ее в своих объятиях, давая ей хоть какую-то опору в этом бесконечном полете, хотя и сам не имел никакой опоры, а со всех сторон зияла бездна…
– Да очнись ты, наконец! – Она хлестала его по щекам, сидя на большом пальце каменной ноги Еги-Хранительницы. – И не смей мне врать, что ты сдох! Не смей!
Сандра заметила, что он очнулся, и начала торопливо втирать слезы в покрасневшие веки.
– Что это было?
– Хороший вопрос. – Ее лицо уже приобрело привычно спокойное и слегка заносчивое выражение. – Приготовься к худшему, дорогой… Судя по всему, нам предстоит прожить вместе вечность.
Пол вокруг Чаши был завален каменной крошкой, свод обвалился больше чем наполовину, а от изваяния Еги осталось только то, что ниже талии. Лопо попытался сесть, но почувствовал, что его сознание вновь тает…
– Куда?! – Сандра схватила его за руку, потянула к себе, и тут вспыхнула Лампа, повинуясь ее безмолвному приказу. – Есть мнение, что еще один такой полет, и мне придется отскребать тебя от всего Варлагора.
– Так что же случилось? – Лопо уже чувствовал себя гораздо лучше.
– Я уже почти справилась… Все-таки Родонагрон был туповат и слишком самоуверен. Я уже почти выбила у него фавр… Знаешь, так – с ноги и влет. Но начисто забыла про Иссу. Я даже не сразу поняла, откуда он взялся… В общем, они все там – и Родонагрон, и Исса, и фавр, и все остальное… – Она достала из воздуха сигарету, и начала щелкать пальцами, пытаясь извлечь огонь.
– Зажигалка сломалась? – До Лопо, наконец, дошло, в каком положении они оказались. Терять было уже нечего, оставалось только шутки шутить…
– Все сломалось… – После очередного щелчка язычок пламени вспыхнул-таки на большом пальце. – Дело даже не в фавре… Не только в фавре. Не стало Родонагрона – не стало и Варлагора, а в Варлагоре – Источник. Теперь и на юге, наверняка, образовалось Ничто, и Варлагор вместе с Просящими и Видящими, тланами и тигетами, со всей прочей ерундой – все это воссоединилось с исторической родиной…
– Ты проверяла?
– Нет еще. Боюсь проверять. А вдруг все так и есть…
– А где Жезл? Он его тоже с собой уволок?
– Не знаю. Думаешь, было время по сторонам смотреть! Меня саму чуть не растоптали.
– Кто?
– Да ты совсем отупел от безделья! Кто, кто! Владыка Родонагрон и его любимый ветер, который фавр упер! Не соображаешь ничего, так молчи! Тупица. А я тоже хороша – нашла, с кем связаться! Освободительная армия! Цвет нации! – Ее начало трясти, побледневшее лицо исказила гримаса ярости и отчаянья. – Плевать мне, где Жезл! Не знаю я никакого Жезла! И тебя знать не желаю, навязался на мою голову!
Стремительно сгустилась тьма, и небо над древним святилищем затянули тучи, больше похожие на клубы черного дыма, горы мелко задрожали, сверху посыпалась каменная крошка, с плеч Одена-Судии скатилась голова и с грохотом ударилась о каменный пол.
– Очнись, бестолочь! – Лопо схватил Сандру за плечи и кричал ей в ухо. – Смотри, что творится. Это все твоя истерика! Уймись, а то горы поломаешь!
Она обмякла, припадок закончился так же внезапно, как начался, и в то же мгновение пришла в норму окружающая действительность.
– Да, ты прав: дура это я… Но ты тоже хорош… – Она с тоской посмотрела на то, что осталось от головы Одена. – А Жезл, наверное, Каббиборой уволок, ворюга. Да, верно… Когда Исса на владыку навалился, у того Жезла не было, а то бы от Иссы мокрого места не осталось…
Наступила тишина, затих даже ветер, гонявший снежную пыль по окрестным склонам, а сквозь пролом в потолке в святилище ворвался солнечный луч.
– Опять фокусы показываешь… – Лопо, наконец, почувствовал себя вполне бодрым и дееспособным. – Не боишься, что Лампа перегорит от частого использования?
– Что? – Она, казалось, и не слушала его. – Нет, это не я. Это само так… Не знаю.
" – Дженти Винс, я вам не собираюсь платить за слухи и сплетни. Мне нужно знать, кто она, если жива – то где находится и чем занимается, если ее уже нет – хотя бы, где ее могила. И еще мне нужна фотография. – Вестибюль общежития для иностранных студентов. Винс (просто Винс, фамилия – не обязательно) частный детектив со связями в спецслужбах и правительственных кругах Конфедерации (на уровне собутыльника младшего референта шестого заместителя), они мирно беседуют, и никто из проходящих мимо не подозревает, что этот коренастый парень в шляпе, жующий потухшую сигару, и длинноногая блондинка, одетая незамысловато, но со вкусом, заключают сделку на 10 000 фунтов, которые лежат у блондинки в сумочке.
– Милашка, ты просто не совсем понимаешь, как добывается подобная информация, и чего это может стоить.
– Я же не прошу доставить ее сюда живьем.
– Насколько я понял, что-либо узнать у себя на родине…
– Если бы я могла спросить у папы, зачем бы я стала обращаться к вам… Может…
– Этих денег вполне хватит, но тебе придется и самой поработать. Я нашел человека в штабном архиве одного солидного ведомства, который располагает всеми необходимыми сведениями, но, видишь ли, детка, чтобы узнать, есть ли у него информация о твоей матушке, я показал ему твою фотографию в полный рост… Он скажет тебе все, что знает, даже подготовит копии всех документов, и все это бесплатно, но только если ты согласишься познакомиться с ним поближе…"
Она стояла в воротах, в самом начале мраморной дорожки, ведущей к чаше. Короткая зеленая юбка и желтая безрукавка, широкополая плетеная шляпа кокетливо сдвинута набок, длинные, до плеч, золотистые волосы – все в точности как на фотографии, которую Сандра увидела на столе в отцовском кабинете в тот день, когда ее впервые доставили в Лос-Гальмаро из Сано-Иво. Фотография исчезла в тот же день.
Дина сделала шаг вперед и в одно мгновение оказалась посреди зала. Теперь она стала старше, прическа упрятана под черный берет с золотым двуглавым орлом, и на ней серо-зеленая пятнистая униформа с орденскими планками на груди – фото из архива Департамента Безопасности КЭ, раздел «Резидентура и командный состав диверсионных групп потенциального противника», было подклеено к копии личного дела…
Еще шаг – и она уже рядом, на расстоянии протянутой руки. Короткий белый хитон, замысловатая прическа, увенчанная сверкающей диадемой, взгляд внимательный и сочувственный, лишь складка на лбу поднимается от переносицы, придавая выражению лица значительность и строгость…
– Доченька… Давай-ка, для начала, вместе соберем игрушки. А то после тебя такой беспорядок.
Первыми зашевелились обломки статуи Еги, начав, один за другим, подниматься над полом, и неторопливо поплыли на свои прежние места, по пути срастаясь по линиям изломов. Когда Ега и прочие изваяния уже стояли в первозданном виде, начали восстанавливаться стены и заделываться проломы в потолке. Мама с дочкой начали знакомство с игры в кубики…
Э. Н., 33 день, 12 ч. 10 м.
– Ты, святой отец, все допытываешься, что да как, а я не знаю, и мне это даже не интересно. Просто, что знаю, то и говорю. Вот и все. – Отшельник Иор сидел на крыльце тростниковой хижины, сжимая обеими руками жбан холодного кислого молока, и наблюдал за игрой солнечных бликов, пробившихся сквозь густые кроны деревьев. От этих важных занятий его отвлекал кардинал де Стефано, обеспокоенный длительным молчанием ясновидца. – Раз уж вы всем конклавом решили верить мне на слово, так и делайте, как решили…
– Никто не сомневается, блаженный Иор, в истинности каждого твоего слова, но, мне кажется, отцы церкви должны знать…
– Достаточно, чтобы отцы церкви верили. На то они и отцы. Вера выше знания – разве не так говорил святой Иво в «Послании к странникам». Не надо искать в Откровении и Благодати научного феномена. К тому же, извини, папочка, но не для того ты ко мне приставлен, чтобы копать, как крот, и стучать, как заяц.
Кардинал, почтительно стоявший напротив Иора, неторопливо перебирал четки и угрюмо, исподлобья, смотрел на блаженного, за которым числилось два десятка предсказаний, около сотни исцелений, знание наизусть всех книг Писания включая апокрифы, из которых он ни одной не прочел, и, главное – свечение мощей Огиеса-Пустынника при всяком его приближении. Ответить хотелось, но, с другой стороны, было боязно раздражать ясновидца, который находился явно не в лучшем расположении духа.
– Ты пойми, папочка, я действительно понятия не имею, почему я такой. Ну да, иногда мне на ум приходят вещи, которых студент-недоучка придумать не может, в силу своего невежества и бескультурия, но не было такого, чтобы являлся мне архангел с опаленными крыльями и давал поручения от имени Единого-Всемогущего. Не было такого, сколько бы там мощи не светились…
Блаженный поднялся с крыльца и молча двинулся в сторону тропинки, ведущей к заброшенной крокодиловой ферме.
– Иор, у тебя через полчаса назначена встреча с генералом Раусом, – попытался задержать его кардинал. – Он сюда придет.
– У меня через десять минут встреча с крокодилом Сезаром, он мне кое-что обещал на ушко шепнуть. – Иор даже не оглянулся. – Скажи генералу, чтоб подождал. Ждите и дождетесь, ищите и обрящете…
Блаженный ушел, три послушника, вооруженные десантными автоматами, не спеша последовали за ним, а кардинал де Стефано, подобрав рясу, уселся на то место, которое только что покинул его собеседник.
После короткого публичного выступления в Хавли перед бойцами Освободительной армии, Иор, казалось, пребывал в полной апатии ко всему, что происходило вокруг. Из Вальпо приходили вести одна тревожнее другой: отродье Каркуситантхи набирало силу, разнесло эверийский крейсер, подавило всякое сопротивление, а в Вальпо, как грибы после дождя, начали размножаться секты поклонников поганого идола – «Орден Багрового Жезла», «Оруженосцы Тессы», «Верные Слуги Родонагрона-бессмертного», «Тени Недремлющего»… Церкви только и осталось перейти на полулегальное положение и призывать паству к спокойствию и смирению, а единственный здравствующий ясновидец только и делал, что вкушал свои лепешки с кислым молоком и молился по расписанию, уединяясь в тростниковой часовенке. Если так и выглядит Конец Света, то воистину неисповедимы Пути Господни и Замыслы Его…
Кардинал заставил себя сосредоточиться на четках. Искушение гнева и уныния покинуло его на пятой молитве, а на седьмой обнаружилось, что за калиткой, рядом с вооруженным послушником, не решаясь побеспокоить святого отца, стоит адъютант генерала Рауса. Иор сказал, пусть подождет, значит, пусть подождет… « Господь Единый и Всемогущий, сотворивший небо и землю, давший тела тварям земным, вдохнувший в них душу! Не оставь детей своих в странствиях, ниспосланных нам промыслом Твоим, укрепи нам сердце верой в Тебя. Дай нам силы не потворствовать страхам, не предаваться унынию, терпеть боль…»
Четыре ангела порхали с цветка на цветок и собирали нектар. Заливались невидимые райские птички, миленькая пастушка, сидя на лужайке, с умилением смотрела на крохотных кудрявых овечек. Чудо? Галлюцинация? Нет. Это просто сон… Господь дарует праведникам светлые сны, вознаграждая их за труды, отгоняя на время дневные невзгоды. Впрочем, есть в этом что-то нехорошее, что-то тревожное – уснуть во время молитвы… И блаженного рядом нет, а кроме него, никто не посмеет потрясти за плечо нерадивого пастыря.
– …извиняемся, Ваше Святейшество… – Кто-то все-таки рискнул попытаться его разбудить, осторожно, с опаской, но все-таки…
– Не Святейшество, а Преосвященство, – поправил кардинал молодого инока, за спиной которого стоял лично генерал Раус и часть его штаба в лице двух полковников и одного капитана.
– Ваше Преосвященство, – на этот раз говорил сам генерал, – мы бы не осмелились, но дело не терпит… Нам нужно срочно услышать блаженного Иора. Сегодня или завтра…
– Я знаю. У меня исповедуются офицеры контрразведки. – Кардинал поднялся, ухватив генерала за рукав. – Но едва ли блаженный Иор нам что-нибудь скажет. Остается уповать на чудо. Молитва и смирение, мирный труд и вера – других путей к спасению я не знаю, и у блаженного Иора они едва ли найдутся.
Лиза была абсолютно уверена, что находится в съемочном павильоне, и что неведомый продюсер в последний момент решил заменить ее, звезду мирового масштаба, на какую-то местную стерву, которая его подмазала известно чем… Всех прочих, включая Недремлющего, она не удостоила даже взглядом – не стоили они ее взгляда…
– Вали отсюдова, сучка, а то хуже будет! – Лиза, по-прежнему, не обращая внимания на массовку, подбежала к неожиданной сопернице и вцепилась ей в волосы. В ответ Лозита отвесила ей пощечину, и между ними началась перепалка.
– Чтоб ты сдохла!
– Заткнись, дешевка! Тебя здесь не было!
– Ах ты, гадина! Дон Пьетро, уберите ее!
– Я те дам – мало не покажется…
Лиза вопила по-эверийски, а Лозита – по-сиарски, но, казалось, они вполне понимают друг друга. Недремлющий смотрел на происходящее с осторожным интересом, побледневшая Тесса готовилась к прыжку, чтобы самолично разделаться с обеими самозванками, а прочая публика, стараясь не делать резких движений, вела борьбу за выгодную позицию поближе к выходу.
Наконец, когда схватка между двумя претендентками готова была перерасти в кровавую драму, между соперницами возникла невидимая стена. Обе они оказались связанными по рукам и ногам светящимися нитями, а еще через мгновение исчезли. Исчез и Недремлющий. Только что тут стоял, и вдруг исчез…
– Дон Петро, тебе не кажется, что этот раунд закончился вничью. – Дон Салазар, как бы невзначай, оказался рядом с главой военной коллегии. – Может быть, уже настало время пожать протянутую руку…
– Я хотел лишь блага для моей несчастной родины…
– Пьетро, мальчик, эту сказку ты расскажешь кому-нибудь другому. Давай поговорим серьезно… Видишь, наш план сработал и теперь надо лишь довести дело до конца.
– Все равно эта эверийская кукла не сравнится с нашей Лозитой!
– Это ты так считаешь, а нашему повелителю, по-моему, обе приглянулись. Кстати, посмотри на нашу императрицу, мне кажется, с ней что-то случилось.
Тесса продолжала сидеть, не меняя позы, уставившись в одну точку остекленевшим взглядом.
– Дона Тесса! – Пьетро Сатори начал проталкиваться к ней сквозь притихшую толпу, и дон Салазар засеменил вслед за ним. – Дона Тесса, вам плохо?
– А по-моему, ей хорошо. Ей просто здорово. Главное – ей больше ничего не надо… – Дон Салазар почти кричал вслед своему коллеге-консулу, но тот не остановился, пока не дотронулся до неподвижной руки императрицы.
На троне сидел труп, совершенно холодный, обжигающе ледяной, свежемороженый…
– Вот не послушался ты меня, а расхлебывать всем. – Дон Салазар говорил негромко и назидательно. – С нашей Лизой все понятно – у нее мозгов нет, а вот что теперь твоя Лозита выкинет…
– Что надо, то и сделает.
– Это ты так думаешь. Тесса, наша бывшая императрица, так же начинала…
Э. Н., 32 день, 21 ч. 26 м.
Вико попытался пошевелить пальцами, и, как ни странно, ему это удалось. И еще неплохо было бы выяснить: сейчас просто ночь, он ослеп или ему завязали глаза… Впрочем, если сознание вернулось, значит, может вернуться и зрение, и слух, и все остальное… Главное, чтобы память не отшибло.
Истребитель коллегии национальной культуры Республики Сиар настиг-таки двухмоторную этажерку коллегии национальной безопасности, которую дон Салазар отбирал лично из остатков авиационного парка своего ведомства. Самолет не должен был вызывать у потенциального противника ничего, кроме презрения и жалости – кукурузник фермера, стоящего на грани разорения. Но, видимо, пилот истребителя решил пострелять просто так, со скуки… Что было дальше, Вико не мог вспомнить, хоть убей. А может быть, и не было ничего такого, о чем стоило бы вспоминать…
– Дженти Гресс, в вашем возрасте пора бы и остепениться. Лавры Джи Мухомора[5] покоя не дают? – голос в темноте звучал вкрадчиво и приглушенно, но Вико узнал его.
– Что со мной, Мартин?
– Ничего особенного. Пара переломов и легкое сотрясение. Через пару дней будете как новенький.
– А с глазами что?
– Ничего. Просто здесь темно. Снадобья, которые вам прописали, действуют только в темноте.
– Мартин, я ведь не просто так…
– Я все знаю. – Раздался сухой короткий смешок. – Опоздали вы самую малость, дорогой шеф. И не стоило так беспокоиться… Все под контролем Красного Беркута.
– Какого беркута? Мартин, не сходи с ума!
– Весь мир свихнулся, шеф, и чтобы с ним ни стряслось, он это заслужил. Зря вы рисковали… Зря. Впрочем, если Великому Ватаху было угодно сохранить вам жизнь, значит, в этом тоже есть какой-то смысл.
– Если в ближайшие дни…
– Я все знаю. Зеро Валлахо, посланец Красного Беркута, уже здесь. Я, правда, хотел его пристрелить, но Сквоседуватахучепанипарду попросила меня не делать этого.
– Кто?
– Роза Валлахо, ваш бывший подопытный кролик.
– Странно…
– Она прикоснулась к миру, где ее воля стоит над законом, и многие ее грезы стали реальностью. Дженти Гресс, а вот Лолу Гобит вам придется выдать людям Красного Беркута. Великий Ватаху жаждет ее крови. Великому Ватаху нельзя отказывать. Опасно.
– Я должен убрать пришельца.
– Красный Беркут хочет того же. Мы откроем врата Тантхи. Но лишь после того, как доктор Гобит зальет своей кровью жертвенный камень. Так хочет Сквоседуватахучепанипарду, верховная жрица Красного Беркута.
Не было слышно ни шагов, ни скрипа дверных петель, но Мартин исчез. Вико попытался подняться с каменной лежанки, но резкая боль в пояснице заставила его принять прежнее положение.
Итак, они требуют Лолу… Где ж ее взять-то? Радиостанция при падении – вдребезги, да все равно, не успели бы…
Надвигался сон. Сон, а не беспамятство, в котором он пребывал до сих пор. Кстати, надо было спросить, сколько прошло времени…
– Почти сутки, – сказал из темноты женский голос.
– Кто здесь?
Язычок тусклого холодного пламени колыхнулся у нее на ладони. Роза поднесла его к лицу и тут же погасила легким дуновением.
– Мне вдруг захотелось посмотреть на вас. – Она говорила негромко и неторопливо…
– Было бы на что смотреть, Скво…
– …седуватахучепанипарду, – помогла ему Роза. – Не беспокойтесь, дженти Гресс, Великий Ватаху не хочет вашей смерти.
– Смерть – не причина для беспокойства. – Вико приподнялся на локте, стараясь хоть что-то разглядеть в темноте. – И чего же он хочет?
– Хотеть – привилегия смертных. Чего хочу я, того и хочет Великий Ватаху. – В темноте блеснули и погасли два кошачьих глаза. Казалось, серебристый барс на мгновение воплотился в Розу, после смерти настигнув вождя ватаху-урду. – А я хочу, чтобы все осталось так, как есть. А пока гость из Тантхи здесь, я рискую потерять все.
– Что – все?
– Лола не зря уделила мне столько внимания. Я только теперь поняла – почему… Я была чудовищно глупа и романтична, а значит, легко могла поверить во все, что угодно. А вера пробуждает силы, о которых и не подозреваешь. Лола, конечно, чудовище, но я ей признательна. Благодаря ей, я сейчас имею то, о чем и не мечтала. Кем я была… Подержанной дурой, прыщом на трупе мироздания… И еще это нелепое желание быть объектом всеобщего восхищения… А теперь я могу видеть жемчужины ожерелья Сквотантхахани, а в каждой из них заключена бесконечность…
Вико все-таки нашел в себе силы, чтобы сесть, прислонив спину к шершавой влажной каменной стене. Лежать в присутствии сумасшедших, тем более, если у самого есть проблемы со здоровьем, было опасно. Итак, эксперимент доктора Гобит пришел к логическому завершению —у Розы окончательно съехала крыша, и на нее положил глаз столь же безумный вождь…
– Я не сумасшедшая, дженти Гресс. – Судя по интонации, Роза при этом еще и снисходительно улыбалась. – Во всяком случае, я не более безумна, чем средний эвериец. Если хотите, я покажу вам…
– Что?
– Ожерелье…
– Нет!
– Я так и думала… Для тех, кто увидел это хоть однажды, путь назад закрыт. Тем, кто прикоснулся к бесконечности, любое видимое пространство кажется тесным, душным и бессмысленным. Отдыхайте, дженти Гресс. Здоровый сон – залог благополучия…
Тьма подернулась едва заметной серебристой рябью и вывернулась наизнанку. Теперь перед глазами плотной стеной стоял свет, столь же бессмысленный и непроглядный.
271-я зарубка на Лампе, начало дня
Сандра стояла на скальном уступе, закутавшись в овечий тулуп, ее ресницы покрылись налетом инея, и бледность на щеках проступала сквозь загар.
– Простудишься, заболеешь и умрешь, – мрачно пошутил Лопо, глядя сверху на древнее святилище, где мерзли под дырявым каменным сводом беззащитные древние боги.
– Не смеши меня. – Сандра выглядела предельно сосредоточенной и совершенно несчастной. – Хочу мерзнуть и буду. Хочется хоть иногда почувствовать себя человеком. Нормальным.
– Только давай без фокусов. Заберем фавр – и домой.
– А с чего ты взял, что нам надо караулить именно здесь?
– Боевой опыт подсказывает. Был такой предмет в военном училище – логика… Я уже объяснял: тот, у кого фавр, придет сюда. А нам бы…
– Тихо.
– Что такое?
– Исса здесь. Тоже, наверное, военное училище закончил.
Лопо окинул взглядом ущелье и успел заметить, как серая тень мелькнула на крыше строения и скрылась в одном из проломов.
– А ему что здесь надо?
– Тоже, наверное, домой хочет. – Сандра скинула с себя тулуп и растворилась в воздухе, прихватив с собой Лампу.
Вот так всегда. Даже ручкой не помахали на прощанье… Итак, трудами Еги Хранительницы, волею случая, стараниями многих поколений Видящих, благодаря отсутствию в этом мире бюрократической системы и т.д. возможность вернуться домой и предстать-таки перед военно-полевым судом сегодня стала более реальной, чем вчера. А потом можно будет все забыть – и Родонагрона, и Эленгу (хоть бы разок глянуть на нее), И Варлагор, и Ирольн, и Гета-странника, и Безымянную, и вшивых вархатов и вечно поддатых Милосердных Слуг. Главное – никому ничего потом не рассказывать… Забрались во глубь пещеры и там сидели все это время, питаясь земляными червями и кореньями… Откуда коренья? Оттуда же, откуда черви. Сходите и посмотрите, если крыша не съедет… Впрочем, для славного команданте Гальмаро нет разницы, кого к стенке ставить, псих ты или нормальный… Мятежник – к стенке! Можно было бы и тут остаться, но, во-первых, интересно, чем там дело кончилось (Вальпо наверняка уже взяли, крыс, господ консулов, топят в океане), а во-вторых, Сандру надо вытаскивать. Выбраться бы отсюда и исчезнуть, чтобы у нее проблем лишних не было. Если возле пещеры охранение сняли (пора бы уж), нужно будет пробираться в сторону Даунди, а там устроиться на временную работу либо к партизанам, либо к диктатору, как его там… А проблемы – дело наживное, Сандра их себе сколько угодно добудет, хоть в Сиаре, хоть в Варлагоре. Нет, о том, что будет после возвращения, лучше не думать. Лучше вообще ни о чем не думать… Пока.
В скалу врезался внезапный порыв морозного ветра. Уступ, на котором он стоял, с треском раскололся, и волна холодного алого пламени едва не обрушилась на Лопо всей своей смертоносной массой. Он едва успел спрыгнуть вниз, а через долю мгновения раствориться в пространстве, слиться со скалами, снегом и холодным туманом.
Быть ветром легко и приятно – ничто не сковывает движений, сладкое забытье смешивается с восторгом полета, а все, что было раньше, кажется далеким и бессмысленным. Кстати – а что было раньше, и что такое смысл?
« – Солдату совершенно не обязательно задумываться о смысле жизни. Достаточно, чтобы он мог усмотреть смысл в смерти. Разумеется, гораздо лучше, если он и об этом не задумывается, а вероятность собственной гибели осознает как нечто естественное, возможно, даже приятное и перспективное. В этом заключен главный смысл религиозного воспитания и психологической подготовки нижних чинов…»
Что это? Равенни. За окном сверкают серебряные купола кафедрального собора Семи Страстотерпцев, за кафедрой старший претор-наставник Сезар де Аллюро…
Не то… Гаснущее сознание пытается нащупать зацепку в уходящей реальности, найти обратный путь, который с каждым мгновением кажется все более призрачным и далеким.
« – Никто не смеет подвергать сомнению чистоту наших помыслов, мужество и непреклонность сынов и дочерей свободного Сиара! То, что происходит сейчас в нашей многострадальной стране – не революция, не переворот, не гражданская война. Настала пора очищения нации от пороков и предрассудков, подлости и продажности, трусости и безразличия, жестокости и лицемерия…»
Кто говорит? Говорит репродуктор. Голос команданте звучит уверенно и спокойно. Так и надо. Завтра десант на Гидальго. Успех обеспечат только уверенность и спокойствие…
Опять не то. А может быть, нет ничего такого, на что стоило бы оглядываться. Впереди вечность, простор и свобода…
« – Господь Единый и Всемогущий, сотворивший небо и землю, давший тела тварям земным, вдохнувший в них душу! Не оставь детей своих в странствиях, ниспосланных нам промыслом Твоим, укрепи нам сердце верой в Тебя. Дай нам силы не потворствовать страхам, не предаваться унынию, терпеть боль…»
Сандра. Он сжимал ее в своих объятиях, давая ей хоть какую-то опору в этом бесконечном полете, хотя и сам не имел никакой опоры, а со всех сторон зияла бездна…
– Да очнись ты, наконец! – Она хлестала его по щекам, сидя на большом пальце каменной ноги Еги-Хранительницы. – И не смей мне врать, что ты сдох! Не смей!
Сандра заметила, что он очнулся, и начала торопливо втирать слезы в покрасневшие веки.
– Что это было?
– Хороший вопрос. – Ее лицо уже приобрело привычно спокойное и слегка заносчивое выражение. – Приготовься к худшему, дорогой… Судя по всему, нам предстоит прожить вместе вечность.
Пол вокруг Чаши был завален каменной крошкой, свод обвалился больше чем наполовину, а от изваяния Еги осталось только то, что ниже талии. Лопо попытался сесть, но почувствовал, что его сознание вновь тает…
– Куда?! – Сандра схватила его за руку, потянула к себе, и тут вспыхнула Лампа, повинуясь ее безмолвному приказу. – Есть мнение, что еще один такой полет, и мне придется отскребать тебя от всего Варлагора.
– Так что же случилось? – Лопо уже чувствовал себя гораздо лучше.
– Я уже почти справилась… Все-таки Родонагрон был туповат и слишком самоуверен. Я уже почти выбила у него фавр… Знаешь, так – с ноги и влет. Но начисто забыла про Иссу. Я даже не сразу поняла, откуда он взялся… В общем, они все там – и Родонагрон, и Исса, и фавр, и все остальное… – Она достала из воздуха сигарету, и начала щелкать пальцами, пытаясь извлечь огонь.
– Зажигалка сломалась? – До Лопо, наконец, дошло, в каком положении они оказались. Терять было уже нечего, оставалось только шутки шутить…
– Все сломалось… – После очередного щелчка язычок пламени вспыхнул-таки на большом пальце. – Дело даже не в фавре… Не только в фавре. Не стало Родонагрона – не стало и Варлагора, а в Варлагоре – Источник. Теперь и на юге, наверняка, образовалось Ничто, и Варлагор вместе с Просящими и Видящими, тланами и тигетами, со всей прочей ерундой – все это воссоединилось с исторической родиной…
– Ты проверяла?
– Нет еще. Боюсь проверять. А вдруг все так и есть…
– А где Жезл? Он его тоже с собой уволок?
– Не знаю. Думаешь, было время по сторонам смотреть! Меня саму чуть не растоптали.
– Кто?
– Да ты совсем отупел от безделья! Кто, кто! Владыка Родонагрон и его любимый ветер, который фавр упер! Не соображаешь ничего, так молчи! Тупица. А я тоже хороша – нашла, с кем связаться! Освободительная армия! Цвет нации! – Ее начало трясти, побледневшее лицо исказила гримаса ярости и отчаянья. – Плевать мне, где Жезл! Не знаю я никакого Жезла! И тебя знать не желаю, навязался на мою голову!
Стремительно сгустилась тьма, и небо над древним святилищем затянули тучи, больше похожие на клубы черного дыма, горы мелко задрожали, сверху посыпалась каменная крошка, с плеч Одена-Судии скатилась голова и с грохотом ударилась о каменный пол.
– Очнись, бестолочь! – Лопо схватил Сандру за плечи и кричал ей в ухо. – Смотри, что творится. Это все твоя истерика! Уймись, а то горы поломаешь!
Она обмякла, припадок закончился так же внезапно, как начался, и в то же мгновение пришла в норму окружающая действительность.
– Да, ты прав: дура это я… Но ты тоже хорош… – Она с тоской посмотрела на то, что осталось от головы Одена. – А Жезл, наверное, Каббиборой уволок, ворюга. Да, верно… Когда Исса на владыку навалился, у того Жезла не было, а то бы от Иссы мокрого места не осталось…
Наступила тишина, затих даже ветер, гонявший снежную пыль по окрестным склонам, а сквозь пролом в потолке в святилище ворвался солнечный луч.
– Опять фокусы показываешь… – Лопо, наконец, почувствовал себя вполне бодрым и дееспособным. – Не боишься, что Лампа перегорит от частого использования?
– Что? – Она, казалось, и не слушала его. – Нет, это не я. Это само так… Не знаю.
" – Дженти Винс, я вам не собираюсь платить за слухи и сплетни. Мне нужно знать, кто она, если жива – то где находится и чем занимается, если ее уже нет – хотя бы, где ее могила. И еще мне нужна фотография. – Вестибюль общежития для иностранных студентов. Винс (просто Винс, фамилия – не обязательно) частный детектив со связями в спецслужбах и правительственных кругах Конфедерации (на уровне собутыльника младшего референта шестого заместителя), они мирно беседуют, и никто из проходящих мимо не подозревает, что этот коренастый парень в шляпе, жующий потухшую сигару, и длинноногая блондинка, одетая незамысловато, но со вкусом, заключают сделку на 10 000 фунтов, которые лежат у блондинки в сумочке.
– Милашка, ты просто не совсем понимаешь, как добывается подобная информация, и чего это может стоить.
– Я же не прошу доставить ее сюда живьем.
– Насколько я понял, что-либо узнать у себя на родине…
– Если бы я могла спросить у папы, зачем бы я стала обращаться к вам… Может…
– Этих денег вполне хватит, но тебе придется и самой поработать. Я нашел человека в штабном архиве одного солидного ведомства, который располагает всеми необходимыми сведениями, но, видишь ли, детка, чтобы узнать, есть ли у него информация о твоей матушке, я показал ему твою фотографию в полный рост… Он скажет тебе все, что знает, даже подготовит копии всех документов, и все это бесплатно, но только если ты согласишься познакомиться с ним поближе…"
Она стояла в воротах, в самом начале мраморной дорожки, ведущей к чаше. Короткая зеленая юбка и желтая безрукавка, широкополая плетеная шляпа кокетливо сдвинута набок, длинные, до плеч, золотистые волосы – все в точности как на фотографии, которую Сандра увидела на столе в отцовском кабинете в тот день, когда ее впервые доставили в Лос-Гальмаро из Сано-Иво. Фотография исчезла в тот же день.
Дина сделала шаг вперед и в одно мгновение оказалась посреди зала. Теперь она стала старше, прическа упрятана под черный берет с золотым двуглавым орлом, и на ней серо-зеленая пятнистая униформа с орденскими планками на груди – фото из архива Департамента Безопасности КЭ, раздел «Резидентура и командный состав диверсионных групп потенциального противника», было подклеено к копии личного дела…
Еще шаг – и она уже рядом, на расстоянии протянутой руки. Короткий белый хитон, замысловатая прическа, увенчанная сверкающей диадемой, взгляд внимательный и сочувственный, лишь складка на лбу поднимается от переносицы, придавая выражению лица значительность и строгость…
– Доченька… Давай-ка, для начала, вместе соберем игрушки. А то после тебя такой беспорядок.
Первыми зашевелились обломки статуи Еги, начав, один за другим, подниматься над полом, и неторопливо поплыли на свои прежние места, по пути срастаясь по линиям изломов. Когда Ега и прочие изваяния уже стояли в первозданном виде, начали восстанавливаться стены и заделываться проломы в потолке. Мама с дочкой начали знакомство с игры в кубики…
Э. Н., 33 день, 12 ч. 10 м.
– Ты, святой отец, все допытываешься, что да как, а я не знаю, и мне это даже не интересно. Просто, что знаю, то и говорю. Вот и все. – Отшельник Иор сидел на крыльце тростниковой хижины, сжимая обеими руками жбан холодного кислого молока, и наблюдал за игрой солнечных бликов, пробившихся сквозь густые кроны деревьев. От этих важных занятий его отвлекал кардинал де Стефано, обеспокоенный длительным молчанием ясновидца. – Раз уж вы всем конклавом решили верить мне на слово, так и делайте, как решили…
– Никто не сомневается, блаженный Иор, в истинности каждого твоего слова, но, мне кажется, отцы церкви должны знать…
– Достаточно, чтобы отцы церкви верили. На то они и отцы. Вера выше знания – разве не так говорил святой Иво в «Послании к странникам». Не надо искать в Откровении и Благодати научного феномена. К тому же, извини, папочка, но не для того ты ко мне приставлен, чтобы копать, как крот, и стучать, как заяц.
Кардинал, почтительно стоявший напротив Иора, неторопливо перебирал четки и угрюмо, исподлобья, смотрел на блаженного, за которым числилось два десятка предсказаний, около сотни исцелений, знание наизусть всех книг Писания включая апокрифы, из которых он ни одной не прочел, и, главное – свечение мощей Огиеса-Пустынника при всяком его приближении. Ответить хотелось, но, с другой стороны, было боязно раздражать ясновидца, который находился явно не в лучшем расположении духа.
– Ты пойми, папочка, я действительно понятия не имею, почему я такой. Ну да, иногда мне на ум приходят вещи, которых студент-недоучка придумать не может, в силу своего невежества и бескультурия, но не было такого, чтобы являлся мне архангел с опаленными крыльями и давал поручения от имени Единого-Всемогущего. Не было такого, сколько бы там мощи не светились…
Блаженный поднялся с крыльца и молча двинулся в сторону тропинки, ведущей к заброшенной крокодиловой ферме.
– Иор, у тебя через полчаса назначена встреча с генералом Раусом, – попытался задержать его кардинал. – Он сюда придет.
– У меня через десять минут встреча с крокодилом Сезаром, он мне кое-что обещал на ушко шепнуть. – Иор даже не оглянулся. – Скажи генералу, чтоб подождал. Ждите и дождетесь, ищите и обрящете…
Блаженный ушел, три послушника, вооруженные десантными автоматами, не спеша последовали за ним, а кардинал де Стефано, подобрав рясу, уселся на то место, которое только что покинул его собеседник.
После короткого публичного выступления в Хавли перед бойцами Освободительной армии, Иор, казалось, пребывал в полной апатии ко всему, что происходило вокруг. Из Вальпо приходили вести одна тревожнее другой: отродье Каркуситантхи набирало силу, разнесло эверийский крейсер, подавило всякое сопротивление, а в Вальпо, как грибы после дождя, начали размножаться секты поклонников поганого идола – «Орден Багрового Жезла», «Оруженосцы Тессы», «Верные Слуги Родонагрона-бессмертного», «Тени Недремлющего»… Церкви только и осталось перейти на полулегальное положение и призывать паству к спокойствию и смирению, а единственный здравствующий ясновидец только и делал, что вкушал свои лепешки с кислым молоком и молился по расписанию, уединяясь в тростниковой часовенке. Если так и выглядит Конец Света, то воистину неисповедимы Пути Господни и Замыслы Его…
Кардинал заставил себя сосредоточиться на четках. Искушение гнева и уныния покинуло его на пятой молитве, а на седьмой обнаружилось, что за калиткой, рядом с вооруженным послушником, не решаясь побеспокоить святого отца, стоит адъютант генерала Рауса. Иор сказал, пусть подождет, значит, пусть подождет… « Господь Единый и Всемогущий, сотворивший небо и землю, давший тела тварям земным, вдохнувший в них душу! Не оставь детей своих в странствиях, ниспосланных нам промыслом Твоим, укрепи нам сердце верой в Тебя. Дай нам силы не потворствовать страхам, не предаваться унынию, терпеть боль…»
Четыре ангела порхали с цветка на цветок и собирали нектар. Заливались невидимые райские птички, миленькая пастушка, сидя на лужайке, с умилением смотрела на крохотных кудрявых овечек. Чудо? Галлюцинация? Нет. Это просто сон… Господь дарует праведникам светлые сны, вознаграждая их за труды, отгоняя на время дневные невзгоды. Впрочем, есть в этом что-то нехорошее, что-то тревожное – уснуть во время молитвы… И блаженного рядом нет, а кроме него, никто не посмеет потрясти за плечо нерадивого пастыря.
– …извиняемся, Ваше Святейшество… – Кто-то все-таки рискнул попытаться его разбудить, осторожно, с опаской, но все-таки…
– Не Святейшество, а Преосвященство, – поправил кардинал молодого инока, за спиной которого стоял лично генерал Раус и часть его штаба в лице двух полковников и одного капитана.
– Ваше Преосвященство, – на этот раз говорил сам генерал, – мы бы не осмелились, но дело не терпит… Нам нужно срочно услышать блаженного Иора. Сегодня или завтра…
– Я знаю. У меня исповедуются офицеры контрразведки. – Кардинал поднялся, ухватив генерала за рукав. – Но едва ли блаженный Иор нам что-нибудь скажет. Остается уповать на чудо. Молитва и смирение, мирный труд и вера – других путей к спасению я не знаю, и у блаженного Иора они едва ли найдутся.