Страница:
– Верно, – прошептал Прессор. – Ладно, пока оставим это. Сейчас хотелось бы услышать, почему я должен допустить вас в наш мир?
Джинзлер едва заметно улыбнулся. Это звучало почти знакомо. Возможно, Прессор заимствовал свою "дипломатическую манеру" из тех же голодрам.
– Хотите сказать, почему вы должны оставить нас в живых? – уточнил он. – Именно это означает ваш вопрос?
По крайней мере, Прессору хватило совести покраснеть.
– Да, именно это я и имел в виду, – неохотно признался он. – Можете ли вы предложить что-нибудь такое, ради чего я пошел бы на риск поставить под удар свой народ?
На дальнем конце стола Берш пошевелился. Джинзлер бросил на него предупреждающий взгляд, и джерун промолчал.
– Я не знаю точно, что с вами произошло, – сказал Джинзлер, снова повернувшись к Прессору, – но, несомненно, вы долгие годы терпели тяжкие лишения. Я – все мы – явились сюда в надежде положить конец этим лишениям.
– И что потом? – спросил Прессор. – Торжественное возвращение в Республику? Большинство из нас вызвались добровольцами в эту экспедицию только ради того, чтобы сбежать из государства, в которое вы предлагаете нам вернуться.
– Сейчас это уже не та Республика, которую вы покинули, – сказал Джинзлер. – Наше государство – Новая Республика.
– И что, у вас больше нет раздоров между политическими фракциями? – спросил Прессор. – Больше нет бюрократии? Ваши правители мудры, великодушны и справедливы?
Джинзлер ответил не сразу. Да и что он мог ответить?
– Конечно, у нас все еще есть бюрократия, – осторожно сказал он. – Без нее невозможно управлять государством. Есть и раздоры между фракциями. Но нам уже пришлось испытать на себе другой вариант: власть единой, монолитной Империи. И большинство предпочло демократическую альтернативу.
– Империя? – нахмурившись, спросил Прессор. – Когда это было?
– Необратимый процесс шел уже тогда, когда "Сверхдальний перелет" покидал пространство Республики, – сказал Джинзлер, размышляя о том, сколько еще ему предстоит рассказать. Его целью было убедить Прессора, что Новая Республика даст надежду его людям, а не читать лекцию об одной из самых грандиозных политических ошибок в истории галактики. – Сначала казалось, что Палпатин хочет только мира…
– Палпатин? – прервал его Прессор. – Верховный канцлер Палпатин?
– Да, он самый, – подтвердил Джинзлер. – Как я сказал, сначала всем казалось, что он хочет только укрепить единство Республики. И только потом мы все увидели, что он забирает себе все больше и больше власти…
– Интересно, – сказал Прессор. – Но это прошлое. Пока поговорим о настоящем. И я все еще хочу услышать объяснение, почему мы должны вам верить.
Джинзлер глубоко вздохнул.
– Потому что вы здесь одни, – сказал он. – Вы находитесь в чужом пространстве, окруженные множеством опасностей и смертельной радиацией плотного звездного скопления, на разбитом и ни на что не годном корабле.
– Едва ли этот корабль можно назвать ни на что не годным, – сурово возразил Прессор. – Мой отец и дроиды проделали здесь такую работу, что этот дредноут вполне готов к полету.
– Тогда почему вы не заберете всех поселенцев и не улетите? – парировал Джинзлер. – А я вам скажу, почему. Вы не улетаете потому, что не знаете, как отсюда выбраться. – Он пристально посмотрел на собеседника. – Если вы не поверите нам – если убьете нас или даже просто отошлете назад – то вы и те, кого вы защищаете, останетесь здесь навсегда.
Прессор сжал губы.
– Бывает и худшая участь.
– И если бы речь шла только о вас, это не составило бы проблемы. – Джинзлер покосился на Эвлин, молча стоявшую у двери. – Но речь не только о вас, не так ли?
Прессор процедил что-то сквозь зубы.
– Да уж, по крайней мере, со времен той Республики кое-что осталось неизменным: политики и дипломаты продолжают использовать грязные приемы. – Он махнул рукой, когда Джинзлер попытался открыть рот. – Не обращайте внимания. Думаю, в этих делах так было всегда.
– Я не пытаюсь принудить вас к чему-либо, – спокойно сказал Джинзлер. – Мы никуда не спешим, и не нужно принимать решение прямо сейчас. Но, в конечном итоге, вы должны понимать, что от него будет зависеть не только ваша судьба.
Прессор не ответил. Джинзлер прислушивался к тишине и думал, что еще добавить.
– Пока вы раздумываете над этим, – наконец, сказал он, – нам хотелось бы встретиться с вашими людьми и осмотреть корабль. То, что вы смогли выжить здесь в течение такого срока и в таких условиях, свидетельствует о вашей изобретательности и настойчивости.
Прессор, казалось, целую минуту пристально изучал его, словно силясь понять, искренна ли его просьба или это просто очередная дипломатическая игра словами. Потом он неожиданно кивнул.
– Хорошо, – сказал он, отодвинув стул и поднявшись. – Вы хотите увидеть наш дом? Что ж, пойдемте поглядим.
– А остальные? – спросил Джинзлер, тоже поднимаясь со стула. – Скайуокеры, аристократ Формби и прочие?
– А они подождут, – сказал Прессор, направляясь к двери. – Если мы решим, что с вами можно иметь дело, я их отпущу.
– Было бы весьма любезно с вашей стороны отпустить хотя бы аристократа Формби, – осторожно, но твердо произнес Джинзлер. – Вы находитесь в пространстве чиссов, а он – высокопоставленный представитель правительства. Вам определенно понадобится его помощь, чтобы все закончилось благополучно.
– Думаю, да… – неохотно согласился Прессор. – Хорошо. Аристократ и его сопровождающие могут присоединиться к нам. Но джедаи останутся там, где находятся сейчас. И солдаты в броне тоже. Мне не нравится, как они выглядят.
Джинзлер поклонился.
– Благодарю вас, Защитник, – сказал он.
Честно говоря, ему и самому не нравились штурмовики. Фел мог говорить что угодно об этой своей Империи Руки и о том, что в ней нет тирании, присущей правлению Палпатина. Возможно даже, он говорил правду. Но Джинзлеру уже приходилось жить под властью Империи, и он хорошо знал, что одни лишь слова недорого стоят.
Прессор подошел к двери. Потом вдруг обернулся.
– Еще одно, – сказал он каким-то уж слишком небрежным тоном. – Ваша фамилия Джинзлер. Вы имеете какое-то отношение к джедаю Лоране Джинзлер?
Джинзлер почувствовал, что его сердце замирает.
– Да, – сказал он, стараясь говорить столь же небрежно. – Это моя сестра.
Прессор кивнул.
– Вот как…
Он снова повернулся к двери:
– Сюда.
ГЛАВА 13
Джинзлер едва заметно улыбнулся. Это звучало почти знакомо. Возможно, Прессор заимствовал свою "дипломатическую манеру" из тех же голодрам.
– Хотите сказать, почему вы должны оставить нас в живых? – уточнил он. – Именно это означает ваш вопрос?
По крайней мере, Прессору хватило совести покраснеть.
– Да, именно это я и имел в виду, – неохотно признался он. – Можете ли вы предложить что-нибудь такое, ради чего я пошел бы на риск поставить под удар свой народ?
На дальнем конце стола Берш пошевелился. Джинзлер бросил на него предупреждающий взгляд, и джерун промолчал.
– Я не знаю точно, что с вами произошло, – сказал Джинзлер, снова повернувшись к Прессору, – но, несомненно, вы долгие годы терпели тяжкие лишения. Я – все мы – явились сюда в надежде положить конец этим лишениям.
– И что потом? – спросил Прессор. – Торжественное возвращение в Республику? Большинство из нас вызвались добровольцами в эту экспедицию только ради того, чтобы сбежать из государства, в которое вы предлагаете нам вернуться.
– Сейчас это уже не та Республика, которую вы покинули, – сказал Джинзлер. – Наше государство – Новая Республика.
– И что, у вас больше нет раздоров между политическими фракциями? – спросил Прессор. – Больше нет бюрократии? Ваши правители мудры, великодушны и справедливы?
Джинзлер ответил не сразу. Да и что он мог ответить?
– Конечно, у нас все еще есть бюрократия, – осторожно сказал он. – Без нее невозможно управлять государством. Есть и раздоры между фракциями. Но нам уже пришлось испытать на себе другой вариант: власть единой, монолитной Империи. И большинство предпочло демократическую альтернативу.
– Империя? – нахмурившись, спросил Прессор. – Когда это было?
– Необратимый процесс шел уже тогда, когда "Сверхдальний перелет" покидал пространство Республики, – сказал Джинзлер, размышляя о том, сколько еще ему предстоит рассказать. Его целью было убедить Прессора, что Новая Республика даст надежду его людям, а не читать лекцию об одной из самых грандиозных политических ошибок в истории галактики. – Сначала казалось, что Палпатин хочет только мира…
– Палпатин? – прервал его Прессор. – Верховный канцлер Палпатин?
– Да, он самый, – подтвердил Джинзлер. – Как я сказал, сначала всем казалось, что он хочет только укрепить единство Республики. И только потом мы все увидели, что он забирает себе все больше и больше власти…
– Интересно, – сказал Прессор. – Но это прошлое. Пока поговорим о настоящем. И я все еще хочу услышать объяснение, почему мы должны вам верить.
Джинзлер глубоко вздохнул.
– Потому что вы здесь одни, – сказал он. – Вы находитесь в чужом пространстве, окруженные множеством опасностей и смертельной радиацией плотного звездного скопления, на разбитом и ни на что не годном корабле.
– Едва ли этот корабль можно назвать ни на что не годным, – сурово возразил Прессор. – Мой отец и дроиды проделали здесь такую работу, что этот дредноут вполне готов к полету.
– Тогда почему вы не заберете всех поселенцев и не улетите? – парировал Джинзлер. – А я вам скажу, почему. Вы не улетаете потому, что не знаете, как отсюда выбраться. – Он пристально посмотрел на собеседника. – Если вы не поверите нам – если убьете нас или даже просто отошлете назад – то вы и те, кого вы защищаете, останетесь здесь навсегда.
Прессор сжал губы.
– Бывает и худшая участь.
– И если бы речь шла только о вас, это не составило бы проблемы. – Джинзлер покосился на Эвлин, молча стоявшую у двери. – Но речь не только о вас, не так ли?
Прессор процедил что-то сквозь зубы.
– Да уж, по крайней мере, со времен той Республики кое-что осталось неизменным: политики и дипломаты продолжают использовать грязные приемы. – Он махнул рукой, когда Джинзлер попытался открыть рот. – Не обращайте внимания. Думаю, в этих делах так было всегда.
– Я не пытаюсь принудить вас к чему-либо, – спокойно сказал Джинзлер. – Мы никуда не спешим, и не нужно принимать решение прямо сейчас. Но, в конечном итоге, вы должны понимать, что от него будет зависеть не только ваша судьба.
Прессор не ответил. Джинзлер прислушивался к тишине и думал, что еще добавить.
– Пока вы раздумываете над этим, – наконец, сказал он, – нам хотелось бы встретиться с вашими людьми и осмотреть корабль. То, что вы смогли выжить здесь в течение такого срока и в таких условиях, свидетельствует о вашей изобретательности и настойчивости.
Прессор, казалось, целую минуту пристально изучал его, словно силясь понять, искренна ли его просьба или это просто очередная дипломатическая игра словами. Потом он неожиданно кивнул.
– Хорошо, – сказал он, отодвинув стул и поднявшись. – Вы хотите увидеть наш дом? Что ж, пойдемте поглядим.
– А остальные? – спросил Джинзлер, тоже поднимаясь со стула. – Скайуокеры, аристократ Формби и прочие?
– А они подождут, – сказал Прессор, направляясь к двери. – Если мы решим, что с вами можно иметь дело, я их отпущу.
– Было бы весьма любезно с вашей стороны отпустить хотя бы аристократа Формби, – осторожно, но твердо произнес Джинзлер. – Вы находитесь в пространстве чиссов, а он – высокопоставленный представитель правительства. Вам определенно понадобится его помощь, чтобы все закончилось благополучно.
– Думаю, да… – неохотно согласился Прессор. – Хорошо. Аристократ и его сопровождающие могут присоединиться к нам. Но джедаи останутся там, где находятся сейчас. И солдаты в броне тоже. Мне не нравится, как они выглядят.
Джинзлер поклонился.
– Благодарю вас, Защитник, – сказал он.
Честно говоря, ему и самому не нравились штурмовики. Фел мог говорить что угодно об этой своей Империи Руки и о том, что в ней нет тирании, присущей правлению Палпатина. Возможно даже, он говорил правду. Но Джинзлеру уже приходилось жить под властью Империи, и он хорошо знал, что одни лишь слова недорого стоят.
Прессор подошел к двери. Потом вдруг обернулся.
– Еще одно, – сказал он каким-то уж слишком небрежным тоном. – Ваша фамилия Джинзлер. Вы имеете какое-то отношение к джедаю Лоране Джинзлер?
Джинзлер почувствовал, что его сердце замирает.
– Да, – сказал он, стараясь говорить столь же небрежно. – Это моя сестра.
Прессор кивнул.
– Вот как…
Он снова повернулся к двери:
– Сюда.
ГЛАВА 13
– Что это было? – вдруг спросил Драск. – Вы слышали?
Мара выключила меч. Люк прислушался, обратившись к Силе. Донесся звук закрывающейся двери… шум одного из репульсорных генераторов, казалось, слегка изменился…
– Один из турболифтов тронулся с места, – сказала Мара, подняв голову и вслушиваясь. – Думаю, вниз.
– Какой из них? – спросил Драск. – Вы можете определить?
Люк сосредоточенно нахмурился. Кто же в том лифте?.. Но среди чужих разумов джерунов и чиссов было слишком трудно определить наверняка.
– Не знаю, – сдался он. – Мара?
– Думаю, в этом лифте Джинзлер, – сказала она, медленно покачав головой. – Больше ничего не могу сказать.
Драск прошипел что-то сквозь зубы.
– Мы должны отсюда выбраться, – заявил он. – Аристократ Чаф'орм'бинтрано в большой опасности.
– Мы делаем все возможное, – сказал Люк, борясь с внезапно возникшим дурным предчувствием. Если лифт Джинзлера пришел в движение, означает ли это, что Защитник Прессор решил, что именно Джинзлер – тот, кому дозволено встретиться с колонистами? Не могло ли это с самого начала быть планом Джинзлера – оказаться первым, кто установит с ними контакт?
Он прогнал эту мысль. "Нет, просто нелепо. Откуда Джинзлер мог знать, что кто-то из колонистов выжил?" Но даже если этот человек и не имел дурных намерений, дипломатической подготовки у него тоже не было…
– Мара? – прошептал Люк.
– Работаю так быстро, как только могу, – ответила та, осторожно прорезая металл световым мечом.
Люк поморщился; но он, как и Мара, знал, что спешить здесь нельзя. Если она заденет кабель питания, никто из них уже не сможет помочь Формби, Джинзлеру или кому-то еще.
Он держал руку на эфесе меча, проявляя "знаменитое джедайское терпение".
От стены отскочил еще один квадратный кусок металла: Люк едва успел подхватить его Силой и осторожно уложить на пол.
– Отлично, – сказала Мара, выключив световой меч и шагнув в сторону. – Твоя очередь.
– Хорошо. – Люк встал на место Мары и зажег меч. Потянувшись Силой, он направил острие клинка к месту, где за стеной пересекались кабели.
– Осторожнее, – предупредил Драск, подойдя к нему. – Если вы коснетесь кабеля…
– Не волнуйтесь, – сказала Мара, жестом остановив его. – Он знает, что делает.
Люк сжал губы. Он определенно знал, что делал – по крайней мере, в теории. Как перенести эту теорию на практику – совсем другой вопрос…
В прорезанном отверстии, прямо над клинком меча, горизонтально протянулся ярко-красный кабель. Мысленно приготовившись, Люк легким движением придвинул к нему меч. Конечно, не настолько близко, чтобы на самом деле коснуться кабеля, но достаточно, чтобы сработало краткосрочное предвидение, благодаря которому рефлексы джедаев казались неправдоподобно быстрыми.
И на долю секунды он почувствовал давление на подошвы ног.
– По красному проводу идет питание на верхний репульсор, – сказал Люк, выключив световой меч и отшагнув.
– Ясно, – отозвалась Мара. Подойдя к отверстию, она пометила красный провод куском темно-коричневой обертки от сухого пайка. – Один есть.
Люк кивнул и подошел к отверстию в противоположной стене, которое прорезала Мара. Выбрав на этот раз синий провод, он снова включил меч и направил острие к нему.
Ничего.
Люк проверил зеленый провод, потом красный, потом еще один синий с тем же результатом. Наконец он приблизил клинок к белому проводу в черную полоску, и на мгновение ему показалось, что пол уходит из-под ног.
– Здесь, – сказал он Маре. – Полосатый.
– Понятно. – Она пометила его так же, как и предыдущий. – Отлично. Мы готовы?
– Всегда готовы, – подтвердил Люк, встав напротив полосатого провода. Мара подошла к нему и встала спиной к его спине, лицом к красному проводу.
– Подождите, – с некоторой тревогой в голосе вмешался Драск. – Что вы хотите сделать?
– Я думала, это и так понятно, генерал, – бросила Мара. – Собираемся перерубить кабели.
– Но… – голос Драска сорвался. – Вы действительно можете это сделать?
Люк почувствовал, как красно-золотистые волосы Мары коснулись его шеи, когда она повернула голову к чиссу.
– Доверьтесь нам, – сказала Мара.
Она снова повернулась к кабелю и включила световой меч.
Люк почувствовал, как ее разум течет, сливаясь с его собственным. Это ощущение неизменно поражало его.
В этот момент они действительно были единым разумом, одной душой в двух телах. Они думали, чувствовали и двигались, как одно целое.
Их световые мечи ударили как один, оба сияющих клинка разрубили кабели с идеальной синхронностью.
Кабину слегка тряхнуло – больше в их воображении, чем в реальности – и она, наконец-то, начала падать вниз. Люк глубоко вздохнул…
И слияние в Силе закончилось так же неожиданно, как и возникло. Чувство единения ушло, оставив только тепло воспоминаний…
– Вот, – сказала Мара. Люку показалось, что ее голос звучит немного напряженно. Она тоже восстанавливала ментальное и эмоциональное равновесие после момента единения в Силе. – Видите? Никаких проблем.
– Как это никаких проблем? – возмутился Драск. – Мы падаем!
– Не волнуйтесь, – успокоила его Мара. – Сейчас мы едем вниз с нормальной скоростью, и встроенные системы безопасности поймают лифт на дальнем конце шахты. Проблема заключалась в том, что репульсор мог бросить лифт по шахте слишком быстро, чтобы системы безопасности успели сработать.
– Это был слишком большой риск, – проворчал Драск.
– Так вы хотите выбраться или нет? – возразила Мара.
Чисс зашипел сквозь зубы.
– Вы, джедаи, слишком самонадеянны, потому что не знаете пределов своих возможностей, – бросил он. – Однажды вы слишком зарветесь, и это вас погубит.
Лифт слегка вздрогнул.
– Что это было? – спросил Люк, посмотрев на потолок.
– Мы изменили направление, – сказал Драск, как-то странно повернув голову набок. – Сейчас мы движемся более отвесно, чем раньше.
– Откуда вы знаете? – спросил Люк. Сам он, находясь в искусственной гравитации турболифта, не почувствовал никаких изменений.
– Просто знаю, – ответил чисс. – Я не могу объяснить. Просто это так.
– Ну ладно. – Последнее, чего Люку сейчас хотелось, это спорить. – В таком случае, куда же мы движемся?
– Возможно, Защитник Прессор любит устраивать многоуровневые ловушки, – предположил Драск. – Может быть, это какой-то специальный сюрприз для тех, кто преодолел "первую линию обороны".
– Ну, не знаю. – Мара огляделась. – Мне кажется, это был бы… перебор. Люк, ты не помнишь, как вся эта конструкция выглядит снаружи? Там, кажется, от главной трубы отходила еще пара изогнутых?
– Верно, – подтвердил Люк, покопавшись в памяти. – Вроде бы они направлены навстречу друг другу, а затем ведут под землю.
– И отходят с обеих сторон главной трубы, – добавила Мара. – Похоже, что это ответвления от двух дредноутов.
– Ответвления, ведущие к центральному ядру снабжения, – сказал Люк, неожиданно догадавшись. – Конечно: кнопка ЯС на панели управления.
– Точно – согласилась Мара. – Наверное, туда мы сейчас и направляемся.
Едва она успела это сказать, как турболифт снова тряхнуло. Пол мягко ушел из-под ног. Люк напрягся, но в следующее мгновение понял, что случилось. Турболифт вышел из главной шахты в трубу-ответвление, где был подхвачен нормально функционирующим репульсорным лучом, и сейчас спокойно двигался к ядру снабжения.
– Мы переворачиваемся, – заметил Драск, снова странно наклонив голову.
– Наверное, лифт производит переориентацию по вектору силы тяжести в ядре снабжения, – подтвердил Люк.
– Это хорошо?
– Несомненно. Гравитация на борту корабля обычно связана с другими элементами системы жизнеобеспечения. Если гравитация работает, то есть вероятность, что в ядре будет воздух и тепло.
Через несколько секунд лифт остановился, и дверь открылась. За ней оказалось просторное помещение с затхлым воздухом.
Люк вышел из лифта, держа в руке меч. Помещение перед ним было слабо освещено: пожалуй, работала только треть панелей аварийного освещения. Ближайшая настоящая переборка находилась в десяти метрах ближе к носовой части ядра, другая – в двадцати метрах в другом направлении, к корме. Пространство прямо перед турболифтом было открытым, но остальная часть огромного помещения была разделена сетью панелей высотой от пола до потолка на секции размером три на три метра. Некоторые из этих секций были пусты, но большинство оставалось заполнено рядами ящиков.
– А они экономно расходуют запасы, – заметил Люк, когда остальные вышли из лифта и присоединились к нему.
– Запасов в ядре снабжения должно было хватить полусотне тысяч членов экспедиции на несколько лет, – напомнила ему Мара. – Я, наоборот, удивлена, что они уже успели столько израсходовать.
– Должно быть, они активно использовали запасы в начале путешествия, когда все были живы, – сказал Драск, направив луч фонаря на надписи на ящиках. – Конечно, из первоначального экипажа выжить могли немногие.
– Я не понимаю, как вообще здесь кто-то выжил, – проговорил Люк, направив фонарь на кормовую переборку. Луч осветил две двери: одна была высотой с человека, другая явно предназначалась для грузов.
– Пойдем к корме и посмотрим, что…
Он замолк, когда комлинк на его поясе неожиданно издал странный чирикающий звук. Люк снял комлинк с пояса, краем глаза заметив, что Мара и Драск сделали то же самое, и включил устройство.
Раздался оглушительный треск статических помех. Люк быстро выключил переговорник.
– Странно, – сказал он, нахмурившись. – Как будто что-то пробивалось сквозь помехи.
– У меня то же самое, – сказал Мара, выключив свой комлинк. – А у вас, генерал?
– Тоже, – подтвердил Драск. Его голос звучал задумчиво. – Это как будто…- он не договорил.
– Как будто что? – спросила Мара.
– Как будто кто-то использовал… не знаю, как это называется на вашем языке, – сказал чисс. – Сигнал, который посылают на всех частотах диапазона, чтобы пробиться сквозь помехи.
– Какой-то тип широкополосного импульса. – Мара кивнула. – Мы тоже иногда используем эту технологию. Обычно при связи между кораблями или другими транспортными средствами, хотя… я никогда не слышала, чтобы подобная функция была реализована в таком маленьком устройстве, как комлинк.
– В комлинках чиссов есть такая функция? – спросил Люк у Драска.
Тот ответил не сразу.
– В некоторых есть, – сказал он. – Но те, которыми пользуется наша группа, ничего подобного не имеют.
– Тогда сформулируем вопрос по-другому, – протянула Мара. – На борту "Посланника Чафа" есть комлинки, снабженные такой функцией?
Драск отвернулся.
– Есть, – наконец признался он.
Мара посмотрела на Люка.
– Просто потрясающе, – сказала она. – Кто-то все-таки может связаться с кораблем. Только этот кто-то – не мы.
– Может быть, это просто выжившие переговариваются, – предположил Люк, стараясь подыскать не столь зловещее объяснение. – Может быть, Прессор решил оповестить другие дредноуты.
Мара покачала головой:
– Это можно было бы сделать по интеркому.
– Только если кабели связи не выведены из строя.
– Возможно, – согласилась Мара. Было ясно, что сама она в это не верит.
И хотя она иногда называла Люка наивным деревенским парнем, он тоже не верил в подобное объяснение. К сожалению.
Кто-то на борту "Сверхдальнего перелета" мог поддерживать связь, несмотря на то, что Прессор глушил все каналы. Вопрос только, кто?
И о чем они говорили?
Люк посмотрел на Мару, но она только пожала плечами.
– Сейчас мы ничего не можем поделать, – призналась она. – Пойдем, посмотрим, что еще здесь найдется.
– Оглядываясь назад, я понимаю: в том, что мы нашли вас здесь, нет ничего удивительного, – заметил Джинзлер, когда Прессор снова вел их к турболифту №5. – Даже в самых враждебных условиях люди всегда находят способ выжить.
– Да, – нейтральным тоном сказал Прессор и посторонился, пропуская их в турболифт. Двое джерунов, как он заметил, не сразу решились войти в кабину. Сам же Джинзлер даже не замедлил шага. То ли он был очень уверен в себе, то ли очень глуп. – Хотя выжили мы определенно не из-за того, что кто-то недостаточно усердно пытался нас прикончить.
– Действительно, – пробормотал Джинзлер, заходя вместе с девушкой-чиссом в угол лифта. – Мы надеялись, среди прочего, установить, что именно здесь произошло.
– Вероятно, у вас будет такая возможность, – сказал Прессор. Он достал пульт управления и вставил его в дроидный разъем на панели. – К сожалению, большая часть записей была уничтожена во время сражения. – Он нажал кнопку, и перегородка между лифтами №4 и №5 открылась.
Когда одна из стен "тюрьмы" вдруг исчезла, трое чиссов в черном одновременно повернулись, как куклы на ниточках, и схватились за оружие. Два джеруна, напротив, подняли руки и бросились к своим соплеменникам, как будто не виделись сотню лет, а вовсе не несколько минут. Старший чисс, одетый в желто-серую форму, спокойно повернулся к Прессору и кивнул.
– Добрый день, – произнес он на хорошем общегалактическом, но со странным акцентом. – Я аристократ Чаф'орм'бинтрано из Пятой Правящей семьи Доминации чиссов. Можете называть меня аристократ Формби. Я имею честь говорить с Защитником Прессором?
– Да, – ответил Прессор, кивнув в ответ. По крайней мере, здесь он мог показать, что не менее вежлив и цивилизован, чем его гости. – Приветствую вас на борту "Сверхдальнего перелета", аристократ Формби, и приношу свои извинения за… обстоятельства, в которых мне пришлось приветствовать вас в первый раз.
– Не нужно извиняться, – сказал аристократ. Он устремил взгляд пылающих красных глаз на Фису, стоявшую рядом с Джинзлером, словно проверяя, все ли с ней в порядке. – Ваши меры предосторожности вполне понятны.
– Защитник Прессор разрешил нам встретиться с колонистами, – сказал Джинзлер. – После этого, я полагаю, мы сможем обсудить возможность их возвращения в Новую Республику.
Аристократ нахмурился.
– Возможность?
– Именно так, – сказал Прессор. – Я вовсе не уверен, что наши люди захотят вернуться в Новую Республику. Или вообще куда-либо отсюда уезжать. – Он начал что-то настраивать на пульте управления.
– Вы не сказали ему, где они находятся? – спросил Формби, повернувшись к Джинзлеру.
Прессор остановился, и его палец замер над кнопкой.
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Боюсь, мы не успели затронуть эту тему, – признался Джинзлер.
Прессор уставился на Формби, чувствуя, как желудок стягивается в узел.
– Почему бы не просветить меня сейчас? – осведомился он.
Губы Формби дернулись.
– Вы находитесь в пространстве секретного укрепленного района Доминации чиссов, – пояснил он. – Полеты сюда без специального разрешения запрещены. Сейчас, когда мы знаем о вас, боюсь, мы не можем позволить вам остаться.
Узел в желудке Прессора стянулся еще сильнее.
– Ясно, – сказал он, сохраняя нейтральный тон. – А если мы… откажемся уйти?
– Очень надеюсь, что не откажетесь, – таким же нейтральным тоном ответил Формби. – Разумеется, мы предоставим вам любую помощь, которая может потребоваться, чтобы перевезти жителей колонии в любое удобное для вас место. Впрочем, едва ли это достаточная компенсация за то, что вам пришлось пережить.
– Ясно, – повторил Прессор. – Что ж, вы можете изложить ваше дело директору Улиару и Управляющему Совету. Именно они примут окончательное решение.
Джинзлер поднял голову.
– Кто такой директор Улиар?
– Он глава нашей колонии, – пояснил Прессор, нажимая кнопку на пульте. Дверь за ними закрылась, и двойная кабина лифта двинулась вниз.
– Понятно, – проговорил Формби. – Простите… я думал, что вы – глава колонии.
– Я Защитник, – сказал Прессор. – Я и мои миротворцы – мы поддерживаем порядок внутри колонии. Все политические вопросы решают директор Улиар и Управляющий Совет.
– Похоже на корпорацию, – заметил Джинзлер.
– А почему бы и нет? – ответил Прессор. – Корпоративное устройство куда эффективнее того политического бардака, из которого мы улетели.
– Да, конечно, – поспешно согласился Джинзлер.
– И сколько вас здесь? – поинтересовался Формби.
Прессор отвернулся.
– Думаю, вам лучше задать все вопросы директору Улиару.
В турболифте наступила тишина, нарушаемая только отдаленным скрипом и лязгом старого оборудования и мелодичным перешептыванием джерунов, разговаривающих в углу лифта. "Вероятно, все еще пытаются успокоить друг друга", подумал Прессор, со смесью любопытства и отвращения разглядывая висевших у них на плечах мертвых животных.
Со скрипом и тяжелым глухим стуком двойная кабина турболифта остановилась, выведя Прессора из раздумья.
– Сюда, – сказал он, открыв дверь кнопкой на пульте. – Мы идем к директору Улиару.
Он вышел из лифта и… …неожиданно остановился. В вестибюле турболифтов, как и ожидалось, находились трое миротворцев из его контингента: их лица выражали настороженность, враждебность или просто волнение.
А позади них в молчании стояли директор Улиар и два члена Управляющего Совета. Рядом с Улиаром находилась инструктор Розмари Табори, чьи темно-рыжие волосы блестели в тусклом освещении коридора. Она была сестрой Прессора и матерью Эвлин.
Их присутствия Прессор никак не ожидал.
– Директор Улиар, – приветствовал он, подойдя к собравшимся и стараясь говорить как можно спокойнее. – Советник Таркоса… Советник Кили… – Он кивнул каждому из стариков. – Как вы здесь оказались?
– Не прикидывайтесь дурачком, Защитник, – отрезал Улиар. Он перевел взгляд на вышедших из турболифта, и морщины вокруг его глаз стали еще глубже. – Это вам не идет. Так значит, это и есть наши… гости?
– Некоторые из них, – сказал Прессор, бросив быстрый взгляд на сестру. Лицо Розмари было бледным и напряженным. – Знаете, едва ли это подходящее место для исторической встречи и ведения дипломатических переговоров. – Он многозначительно посмотрел на двух советников. – И аудитория тоже не очень подходящая.
– Совет будет созван в установленном порядке, – ответил Улиар. – Но я подумал, что те из нас, кому пришлось пережить Крушение, имеют право первыми взглянуть в лицо нашим губителям.
– Это важное событие, и в связи с ним предстоит принять важное решение, – настаивал Прессор, сохраняя спокойный тон. – Возможно, самое важное с тех пор, как мы попали сюда. Устав требует, чтобы присутствовал Управляющий Совет – со всеми его членами из Уцелевших и Колонистов.
– Они будут присутствовать, – пообещал Улиар, странно улыбнувшись. – А пока, я полагаю, инструктор Табори может выступать в качестве наблюдателя от Колонистов.
– Но…
– Кто из них джедай? – вмешался Кили, обводя настороженным взглядом группу пришельцев, стоявших у турболифта. – Защитник? Кто из них джедай?
Мара выключила меч. Люк прислушался, обратившись к Силе. Донесся звук закрывающейся двери… шум одного из репульсорных генераторов, казалось, слегка изменился…
– Один из турболифтов тронулся с места, – сказала Мара, подняв голову и вслушиваясь. – Думаю, вниз.
– Какой из них? – спросил Драск. – Вы можете определить?
Люк сосредоточенно нахмурился. Кто же в том лифте?.. Но среди чужих разумов джерунов и чиссов было слишком трудно определить наверняка.
– Не знаю, – сдался он. – Мара?
– Думаю, в этом лифте Джинзлер, – сказала она, медленно покачав головой. – Больше ничего не могу сказать.
Драск прошипел что-то сквозь зубы.
– Мы должны отсюда выбраться, – заявил он. – Аристократ Чаф'орм'бинтрано в большой опасности.
– Мы делаем все возможное, – сказал Люк, борясь с внезапно возникшим дурным предчувствием. Если лифт Джинзлера пришел в движение, означает ли это, что Защитник Прессор решил, что именно Джинзлер – тот, кому дозволено встретиться с колонистами? Не могло ли это с самого начала быть планом Джинзлера – оказаться первым, кто установит с ними контакт?
Он прогнал эту мысль. "Нет, просто нелепо. Откуда Джинзлер мог знать, что кто-то из колонистов выжил?" Но даже если этот человек и не имел дурных намерений, дипломатической подготовки у него тоже не было…
– Мара? – прошептал Люк.
– Работаю так быстро, как только могу, – ответила та, осторожно прорезая металл световым мечом.
Люк поморщился; но он, как и Мара, знал, что спешить здесь нельзя. Если она заденет кабель питания, никто из них уже не сможет помочь Формби, Джинзлеру или кому-то еще.
Он держал руку на эфесе меча, проявляя "знаменитое джедайское терпение".
От стены отскочил еще один квадратный кусок металла: Люк едва успел подхватить его Силой и осторожно уложить на пол.
– Отлично, – сказала Мара, выключив световой меч и шагнув в сторону. – Твоя очередь.
– Хорошо. – Люк встал на место Мары и зажег меч. Потянувшись Силой, он направил острие клинка к месту, где за стеной пересекались кабели.
– Осторожнее, – предупредил Драск, подойдя к нему. – Если вы коснетесь кабеля…
– Не волнуйтесь, – сказала Мара, жестом остановив его. – Он знает, что делает.
Люк сжал губы. Он определенно знал, что делал – по крайней мере, в теории. Как перенести эту теорию на практику – совсем другой вопрос…
В прорезанном отверстии, прямо над клинком меча, горизонтально протянулся ярко-красный кабель. Мысленно приготовившись, Люк легким движением придвинул к нему меч. Конечно, не настолько близко, чтобы на самом деле коснуться кабеля, но достаточно, чтобы сработало краткосрочное предвидение, благодаря которому рефлексы джедаев казались неправдоподобно быстрыми.
И на долю секунды он почувствовал давление на подошвы ног.
– По красному проводу идет питание на верхний репульсор, – сказал Люк, выключив световой меч и отшагнув.
– Ясно, – отозвалась Мара. Подойдя к отверстию, она пометила красный провод куском темно-коричневой обертки от сухого пайка. – Один есть.
Люк кивнул и подошел к отверстию в противоположной стене, которое прорезала Мара. Выбрав на этот раз синий провод, он снова включил меч и направил острие к нему.
Ничего.
Люк проверил зеленый провод, потом красный, потом еще один синий с тем же результатом. Наконец он приблизил клинок к белому проводу в черную полоску, и на мгновение ему показалось, что пол уходит из-под ног.
– Здесь, – сказал он Маре. – Полосатый.
– Понятно. – Она пометила его так же, как и предыдущий. – Отлично. Мы готовы?
– Всегда готовы, – подтвердил Люк, встав напротив полосатого провода. Мара подошла к нему и встала спиной к его спине, лицом к красному проводу.
– Подождите, – с некоторой тревогой в голосе вмешался Драск. – Что вы хотите сделать?
– Я думала, это и так понятно, генерал, – бросила Мара. – Собираемся перерубить кабели.
– Но… – голос Драска сорвался. – Вы действительно можете это сделать?
Люк почувствовал, как красно-золотистые волосы Мары коснулись его шеи, когда она повернула голову к чиссу.
– Доверьтесь нам, – сказала Мара.
Она снова повернулась к кабелю и включила световой меч.
Люк почувствовал, как ее разум течет, сливаясь с его собственным. Это ощущение неизменно поражало его.
В этот момент они действительно были единым разумом, одной душой в двух телах. Они думали, чувствовали и двигались, как одно целое.
Их световые мечи ударили как один, оба сияющих клинка разрубили кабели с идеальной синхронностью.
Кабину слегка тряхнуло – больше в их воображении, чем в реальности – и она, наконец-то, начала падать вниз. Люк глубоко вздохнул…
И слияние в Силе закончилось так же неожиданно, как и возникло. Чувство единения ушло, оставив только тепло воспоминаний…
– Вот, – сказала Мара. Люку показалось, что ее голос звучит немного напряженно. Она тоже восстанавливала ментальное и эмоциональное равновесие после момента единения в Силе. – Видите? Никаких проблем.
– Как это никаких проблем? – возмутился Драск. – Мы падаем!
– Не волнуйтесь, – успокоила его Мара. – Сейчас мы едем вниз с нормальной скоростью, и встроенные системы безопасности поймают лифт на дальнем конце шахты. Проблема заключалась в том, что репульсор мог бросить лифт по шахте слишком быстро, чтобы системы безопасности успели сработать.
– Это был слишком большой риск, – проворчал Драск.
– Так вы хотите выбраться или нет? – возразила Мара.
Чисс зашипел сквозь зубы.
– Вы, джедаи, слишком самонадеянны, потому что не знаете пределов своих возможностей, – бросил он. – Однажды вы слишком зарветесь, и это вас погубит.
Лифт слегка вздрогнул.
– Что это было? – спросил Люк, посмотрев на потолок.
– Мы изменили направление, – сказал Драск, как-то странно повернув голову набок. – Сейчас мы движемся более отвесно, чем раньше.
– Откуда вы знаете? – спросил Люк. Сам он, находясь в искусственной гравитации турболифта, не почувствовал никаких изменений.
– Просто знаю, – ответил чисс. – Я не могу объяснить. Просто это так.
– Ну ладно. – Последнее, чего Люку сейчас хотелось, это спорить. – В таком случае, куда же мы движемся?
– Возможно, Защитник Прессор любит устраивать многоуровневые ловушки, – предположил Драск. – Может быть, это какой-то специальный сюрприз для тех, кто преодолел "первую линию обороны".
– Ну, не знаю. – Мара огляделась. – Мне кажется, это был бы… перебор. Люк, ты не помнишь, как вся эта конструкция выглядит снаружи? Там, кажется, от главной трубы отходила еще пара изогнутых?
– Верно, – подтвердил Люк, покопавшись в памяти. – Вроде бы они направлены навстречу друг другу, а затем ведут под землю.
– И отходят с обеих сторон главной трубы, – добавила Мара. – Похоже, что это ответвления от двух дредноутов.
– Ответвления, ведущие к центральному ядру снабжения, – сказал Люк, неожиданно догадавшись. – Конечно: кнопка ЯС на панели управления.
– Точно – согласилась Мара. – Наверное, туда мы сейчас и направляемся.
Едва она успела это сказать, как турболифт снова тряхнуло. Пол мягко ушел из-под ног. Люк напрягся, но в следующее мгновение понял, что случилось. Турболифт вышел из главной шахты в трубу-ответвление, где был подхвачен нормально функционирующим репульсорным лучом, и сейчас спокойно двигался к ядру снабжения.
– Мы переворачиваемся, – заметил Драск, снова странно наклонив голову.
– Наверное, лифт производит переориентацию по вектору силы тяжести в ядре снабжения, – подтвердил Люк.
– Это хорошо?
– Несомненно. Гравитация на борту корабля обычно связана с другими элементами системы жизнеобеспечения. Если гравитация работает, то есть вероятность, что в ядре будет воздух и тепло.
Через несколько секунд лифт остановился, и дверь открылась. За ней оказалось просторное помещение с затхлым воздухом.
Люк вышел из лифта, держа в руке меч. Помещение перед ним было слабо освещено: пожалуй, работала только треть панелей аварийного освещения. Ближайшая настоящая переборка находилась в десяти метрах ближе к носовой части ядра, другая – в двадцати метрах в другом направлении, к корме. Пространство прямо перед турболифтом было открытым, но остальная часть огромного помещения была разделена сетью панелей высотой от пола до потолка на секции размером три на три метра. Некоторые из этих секций были пусты, но большинство оставалось заполнено рядами ящиков.
– А они экономно расходуют запасы, – заметил Люк, когда остальные вышли из лифта и присоединились к нему.
– Запасов в ядре снабжения должно было хватить полусотне тысяч членов экспедиции на несколько лет, – напомнила ему Мара. – Я, наоборот, удивлена, что они уже успели столько израсходовать.
– Должно быть, они активно использовали запасы в начале путешествия, когда все были живы, – сказал Драск, направив луч фонаря на надписи на ящиках. – Конечно, из первоначального экипажа выжить могли немногие.
– Я не понимаю, как вообще здесь кто-то выжил, – проговорил Люк, направив фонарь на кормовую переборку. Луч осветил две двери: одна была высотой с человека, другая явно предназначалась для грузов.
– Пойдем к корме и посмотрим, что…
Он замолк, когда комлинк на его поясе неожиданно издал странный чирикающий звук. Люк снял комлинк с пояса, краем глаза заметив, что Мара и Драск сделали то же самое, и включил устройство.
Раздался оглушительный треск статических помех. Люк быстро выключил переговорник.
– Странно, – сказал он, нахмурившись. – Как будто что-то пробивалось сквозь помехи.
– У меня то же самое, – сказал Мара, выключив свой комлинк. – А у вас, генерал?
– Тоже, – подтвердил Драск. Его голос звучал задумчиво. – Это как будто…- он не договорил.
– Как будто что? – спросила Мара.
– Как будто кто-то использовал… не знаю, как это называется на вашем языке, – сказал чисс. – Сигнал, который посылают на всех частотах диапазона, чтобы пробиться сквозь помехи.
– Какой-то тип широкополосного импульса. – Мара кивнула. – Мы тоже иногда используем эту технологию. Обычно при связи между кораблями или другими транспортными средствами, хотя… я никогда не слышала, чтобы подобная функция была реализована в таком маленьком устройстве, как комлинк.
– В комлинках чиссов есть такая функция? – спросил Люк у Драска.
Тот ответил не сразу.
– В некоторых есть, – сказал он. – Но те, которыми пользуется наша группа, ничего подобного не имеют.
– Тогда сформулируем вопрос по-другому, – протянула Мара. – На борту "Посланника Чафа" есть комлинки, снабженные такой функцией?
Драск отвернулся.
– Есть, – наконец признался он.
Мара посмотрела на Люка.
– Просто потрясающе, – сказала она. – Кто-то все-таки может связаться с кораблем. Только этот кто-то – не мы.
– Может быть, это просто выжившие переговариваются, – предположил Люк, стараясь подыскать не столь зловещее объяснение. – Может быть, Прессор решил оповестить другие дредноуты.
Мара покачала головой:
– Это можно было бы сделать по интеркому.
– Только если кабели связи не выведены из строя.
– Возможно, – согласилась Мара. Было ясно, что сама она в это не верит.
И хотя она иногда называла Люка наивным деревенским парнем, он тоже не верил в подобное объяснение. К сожалению.
Кто-то на борту "Сверхдальнего перелета" мог поддерживать связь, несмотря на то, что Прессор глушил все каналы. Вопрос только, кто?
И о чем они говорили?
Люк посмотрел на Мару, но она только пожала плечами.
– Сейчас мы ничего не можем поделать, – призналась она. – Пойдем, посмотрим, что еще здесь найдется.
***
– Оглядываясь назад, я понимаю: в том, что мы нашли вас здесь, нет ничего удивительного, – заметил Джинзлер, когда Прессор снова вел их к турболифту №5. – Даже в самых враждебных условиях люди всегда находят способ выжить.
– Да, – нейтральным тоном сказал Прессор и посторонился, пропуская их в турболифт. Двое джерунов, как он заметил, не сразу решились войти в кабину. Сам же Джинзлер даже не замедлил шага. То ли он был очень уверен в себе, то ли очень глуп. – Хотя выжили мы определенно не из-за того, что кто-то недостаточно усердно пытался нас прикончить.
– Действительно, – пробормотал Джинзлер, заходя вместе с девушкой-чиссом в угол лифта. – Мы надеялись, среди прочего, установить, что именно здесь произошло.
– Вероятно, у вас будет такая возможность, – сказал Прессор. Он достал пульт управления и вставил его в дроидный разъем на панели. – К сожалению, большая часть записей была уничтожена во время сражения. – Он нажал кнопку, и перегородка между лифтами №4 и №5 открылась.
Когда одна из стен "тюрьмы" вдруг исчезла, трое чиссов в черном одновременно повернулись, как куклы на ниточках, и схватились за оружие. Два джеруна, напротив, подняли руки и бросились к своим соплеменникам, как будто не виделись сотню лет, а вовсе не несколько минут. Старший чисс, одетый в желто-серую форму, спокойно повернулся к Прессору и кивнул.
– Добрый день, – произнес он на хорошем общегалактическом, но со странным акцентом. – Я аристократ Чаф'орм'бинтрано из Пятой Правящей семьи Доминации чиссов. Можете называть меня аристократ Формби. Я имею честь говорить с Защитником Прессором?
– Да, – ответил Прессор, кивнув в ответ. По крайней мере, здесь он мог показать, что не менее вежлив и цивилизован, чем его гости. – Приветствую вас на борту "Сверхдальнего перелета", аристократ Формби, и приношу свои извинения за… обстоятельства, в которых мне пришлось приветствовать вас в первый раз.
– Не нужно извиняться, – сказал аристократ. Он устремил взгляд пылающих красных глаз на Фису, стоявшую рядом с Джинзлером, словно проверяя, все ли с ней в порядке. – Ваши меры предосторожности вполне понятны.
– Защитник Прессор разрешил нам встретиться с колонистами, – сказал Джинзлер. – После этого, я полагаю, мы сможем обсудить возможность их возвращения в Новую Республику.
Аристократ нахмурился.
– Возможность?
– Именно так, – сказал Прессор. – Я вовсе не уверен, что наши люди захотят вернуться в Новую Республику. Или вообще куда-либо отсюда уезжать. – Он начал что-то настраивать на пульте управления.
– Вы не сказали ему, где они находятся? – спросил Формби, повернувшись к Джинзлеру.
Прессор остановился, и его палец замер над кнопкой.
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Боюсь, мы не успели затронуть эту тему, – признался Джинзлер.
Прессор уставился на Формби, чувствуя, как желудок стягивается в узел.
– Почему бы не просветить меня сейчас? – осведомился он.
Губы Формби дернулись.
– Вы находитесь в пространстве секретного укрепленного района Доминации чиссов, – пояснил он. – Полеты сюда без специального разрешения запрещены. Сейчас, когда мы знаем о вас, боюсь, мы не можем позволить вам остаться.
Узел в желудке Прессора стянулся еще сильнее.
– Ясно, – сказал он, сохраняя нейтральный тон. – А если мы… откажемся уйти?
– Очень надеюсь, что не откажетесь, – таким же нейтральным тоном ответил Формби. – Разумеется, мы предоставим вам любую помощь, которая может потребоваться, чтобы перевезти жителей колонии в любое удобное для вас место. Впрочем, едва ли это достаточная компенсация за то, что вам пришлось пережить.
– Ясно, – повторил Прессор. – Что ж, вы можете изложить ваше дело директору Улиару и Управляющему Совету. Именно они примут окончательное решение.
Джинзлер поднял голову.
– Кто такой директор Улиар?
– Он глава нашей колонии, – пояснил Прессор, нажимая кнопку на пульте. Дверь за ними закрылась, и двойная кабина лифта двинулась вниз.
– Понятно, – проговорил Формби. – Простите… я думал, что вы – глава колонии.
– Я Защитник, – сказал Прессор. – Я и мои миротворцы – мы поддерживаем порядок внутри колонии. Все политические вопросы решают директор Улиар и Управляющий Совет.
– Похоже на корпорацию, – заметил Джинзлер.
– А почему бы и нет? – ответил Прессор. – Корпоративное устройство куда эффективнее того политического бардака, из которого мы улетели.
– Да, конечно, – поспешно согласился Джинзлер.
– И сколько вас здесь? – поинтересовался Формби.
Прессор отвернулся.
– Думаю, вам лучше задать все вопросы директору Улиару.
В турболифте наступила тишина, нарушаемая только отдаленным скрипом и лязгом старого оборудования и мелодичным перешептыванием джерунов, разговаривающих в углу лифта. "Вероятно, все еще пытаются успокоить друг друга", подумал Прессор, со смесью любопытства и отвращения разглядывая висевших у них на плечах мертвых животных.
Со скрипом и тяжелым глухим стуком двойная кабина турболифта остановилась, выведя Прессора из раздумья.
– Сюда, – сказал он, открыв дверь кнопкой на пульте. – Мы идем к директору Улиару.
Он вышел из лифта и… …неожиданно остановился. В вестибюле турболифтов, как и ожидалось, находились трое миротворцев из его контингента: их лица выражали настороженность, враждебность или просто волнение.
А позади них в молчании стояли директор Улиар и два члена Управляющего Совета. Рядом с Улиаром находилась инструктор Розмари Табори, чьи темно-рыжие волосы блестели в тусклом освещении коридора. Она была сестрой Прессора и матерью Эвлин.
Их присутствия Прессор никак не ожидал.
– Директор Улиар, – приветствовал он, подойдя к собравшимся и стараясь говорить как можно спокойнее. – Советник Таркоса… Советник Кили… – Он кивнул каждому из стариков. – Как вы здесь оказались?
– Не прикидывайтесь дурачком, Защитник, – отрезал Улиар. Он перевел взгляд на вышедших из турболифта, и морщины вокруг его глаз стали еще глубже. – Это вам не идет. Так значит, это и есть наши… гости?
– Некоторые из них, – сказал Прессор, бросив быстрый взгляд на сестру. Лицо Розмари было бледным и напряженным. – Знаете, едва ли это подходящее место для исторической встречи и ведения дипломатических переговоров. – Он многозначительно посмотрел на двух советников. – И аудитория тоже не очень подходящая.
– Совет будет созван в установленном порядке, – ответил Улиар. – Но я подумал, что те из нас, кому пришлось пережить Крушение, имеют право первыми взглянуть в лицо нашим губителям.
– Это важное событие, и в связи с ним предстоит принять важное решение, – настаивал Прессор, сохраняя спокойный тон. – Возможно, самое важное с тех пор, как мы попали сюда. Устав требует, чтобы присутствовал Управляющий Совет – со всеми его членами из Уцелевших и Колонистов.
– Они будут присутствовать, – пообещал Улиар, странно улыбнувшись. – А пока, я полагаю, инструктор Табори может выступать в качестве наблюдателя от Колонистов.
– Но…
– Кто из них джедай? – вмешался Кили, обводя настороженным взглядом группу пришельцев, стоявших у турболифта. – Защитник? Кто из них джедай?