Зайцев Михаил. Улыбка бультерьера (Час дракона)

   - Долго вы, - констатировал шофер, заводя мотор. - Куда теперь?
   - В ближайшую парикмахерскую.
   Увлекательный у нас с Акуловым разговор получился! Будто и не Акула, а другой человек со мной говорил. Лексика другая, манера строить предложения, даже тембр голоса непривычный. Прекрасный актер Акулов, загубленный талант. Константин Сергеич Станиславский на моем месте непременно разрыдался бы, восклицая сквозь слезы: "Верю! Верю!"
   "Волга" припарковалась возле неказистой, заштатной парикмахерской.
   В "Салоне причесок" я оказался первым посетителем. Зевающая полная дама с бородавкой на носу вымыла мою потную голову, коротко подстригла и, главное, начисто выбрила ощетинившиеся щеки, шею и подбородок.
   После парикмахерской я распорядился отвезти меня к ЦУМу. До открытия универмага оставалось еще сорок минут. Я уединился в прозрачной полусфере таксофона и набрал номер Кольки Малышева.
   - Да, слушаю, - ответила трубка голосом Николая.
   - Привет, мастер!
   - Семен!!! Ну, знаешь! Ты знаешь, знаешь, ты кто?
   - Хорош психовать, Николаи. Мне нужен выход на Скелета.
   Однако мне пришлось все-таки выслушать десятиминутный монолог, изобилующий эпитетами и сравнениями. Николай обзывал меня столь витиевато, что я, признаться откровенно, даже позавидовал его фантазии, образному мышлению и знанию как русского, так и зарубежного фольклора.
   Спустив пары, Коля на диво складно и коротко описал события, последовавшие за моим показательным выступлением в окрестностях и под сводами родного спортивно-оздоровительного клуба "Дао".
   Урки приходили в себя довольно долго. Были они подавленны и злы. Каждый обещал совершить со мной развратные действия, а господин Скелет заявил, что готов добровольно стать жертвой изнасилования негодными средствами в случае, если самолично меня не изрежет ломтями в течение ближайших нескольких дней.
   Впрямую на моих друзьях уголовники отыгрываться не стали. Тем более коллеги честно признались: дескать, сами не понимают, чего это вдруг на Семена Андреича нашло.
   Однако господин Скелет потребовал у господина Коробова, директора клуба, мой домашний адрес и получил его. После чего включил Мише Коробову счетчик: каждый день моей со Скелетом разлуки стоит отныне клубу "Дао" одну тысячу американских долларов. Скелет уверен, что подобный материальный стимул подтолкнет сотрудников клуба на поиски Семена Ступина. Обнаружившему меня пинкертону надлежит немедленно связаться со Скелетом, позвонив ему на личный сотовый телефон.
   Номер прилагается.
   Во, дожили! Сотовые телефоны у прожженных зэков, каково! Представляете, лежит на нарах какой-нибудь Доцент и названивает в соседний барак некоему Косому. Комедия!
   - Не дергайся, Коля, я сегодня же позвоню Скелету и закрою проблему.
   - Алло, Семен! Ты чего?
   - Але, але, я говорю, давай отбой поискам, сам отыщусь.
   - Ты чего, сволочь, думаешь, мы тебя ищем, чтобы заложить?
   - Что ты, Коля, и в мыслях нет! Хотя больше вам, как ни крути, ничего не остается.
   - Гад ты, Сема!
   - Не спорю. Ладно, спасибо за телефончик Скелета и пока.
   - Погоди, не вешай трубку!
   - Ну?
   - Объяснить ничего не хочешь?
   - Нет!
   - И черт с тобой! Думаешь, я не врубаюсь? Я сразу понял, что вы со Скелетом уже где-то по жизни пересекались, да? Ты ему мстишь, да? За что?
   - Отставить, Малышев. Мимо. Все на самом деле не так, и не строй из себя комиссара Мегрэ понапрасну.
   - Не хочешь говорить - не надо. Помощь нужна?
   - Спасибо, нет.
   - Ну скажи хоть, как сам-то?
   - Знаешь, как в том анекдоте про бомжа-самоубийцу, слышал?
   - Не-а.
   - Решил бомж повеситься в привокзальном туалете. Соорудил удавку, сунул башку в петлю, вдруг видит: бутылка портвейна недопитая в углу стоит. Вылез бомжара из петли, хлебнул портвейна и только по новой вешаться собрался, глядь - окурочек лежит, тлеет. Подобрал бомж окурок, курит и думает: "И чегой-то я вешаться собрался, жизнь-то налаживается..."
   Николай заржал на другом конце провода, и я со спокойным сердцем повесил трубку. Мне пора, ЦУМ уже минут пять как открылся.
   В универмаге я пробыл долго. Купил изящную дорожную сумку и упаковал разнообразными дамскими вещами. В сумке спрятались черные колготки в крупную сеточку, полусапожки дамские осенние тридцать девятого размера (большего не было), блузка-размахайка для полных, юбка миди, тоже не для худеньких, манто женское неопределенного формата, блондинистый паричок а-ля Мэрилин Монро, пара лайковых девичьих перчаток, бюстгальтер четвертого размера, набор косметики "Орифлейм", газовый шарфик и веселенький женский кошелечек.
   Больше всего я стыдился приобретать бюстгальтер. Спасла девушка-продавщица.
   - Мужчина, вы жене покупаете? '
   - Не совсем...
   - Тогда кому?
   - Ну не себе же, девушка! Дочке хочу приятное сделать. К нам в Уренгой таких лифчиков не завозили.
   Покосившись на мои голые щиколотки, продавщица впарила мне самый дорогой, изобилующий кружевами бюстгальтер.
   В отделе для мужчин я оттянулся: купил приличный плащ стального цвета, ботинки своего размера и (счастье скитальца!) пару носков. Между прочим, с носками я снова чуть не пролетел: выскреб на их покупку практически последние российские рубли.
   С сумкой через плечо, в новом плаще, ботинках и носках, я плюхнулся на заднее сиденье зафрахтованной до полудня "Волги".
   - Шеф, гони в Ясенево!
   - Куда там?
   - Гостиница "Узкое".
   Мотор взревел, я откинулся на сиденье и задремал.
   * * *
   Десантник говорил и говорил без умолку. Старик, напротив, внимательно его слушал. Десантник рассказывал о службе, о прыжках с парашютом, о новых видах оружия, о методах подготовки. Да мало ли о чем может рассказать солдат срочной службы!
   Парня отпустили из части всего на несколько дней, похоронить мать. Она умерла тихо. Угасла, как свеча, после тяжелейшего воспаления легких. Даже дед ничего не сумел поделать. Ни травы, ни лекарства не помогли. Видать, пробил ее час. Судьба. Карма.
   Молодой человек изо всех сил старался отвлечься от грустных мыслей и все говорил, говорил. А дед слушал. Дед все понимал и многое прощал.
   - ...Очень сложно приходится на занятиях по рукопашному бою. Инструктор из сверхсрочников, изгаляется как может. Один раз при всех меня избил. Я еле сдержался. Он начал по почкам лупить, я вижу все его "дырки" и... В общем, тяжело прикидываться полным неумехой, жутко трудно имитировать инстинкты обычного человека...
   - Ты "имитируешь" - вот в чем твоя ошибка, - промолвил старик.
   Молодой человек моментально замолчал, внимательно слушая.
   - Ты не должен имитировать других, ты должен сам стать другим, понимаешь?
   - Кажется, да.
   - Вот именно, кажется. Тебе только кажется, что ты понимаешь.
   Старик замолчал надолго, потом заговорил вновь:
   - Искусство перевоплощения в другого человека называется гисо-дзюцу, оно является частью шичи-хо-дэ, методов достижения невидимости. Следует наработать для себя несколько масок и менять их в зависимости от обстоятельств. Скажи, как ты понимаешь принцип "мугэй-но-мумэй" - "ни приметы, ни имени"?
   - Я так понимаю: нужно быть серой, неприметной, неинтересной личностью. Человеком, с которым другим скучно. Таким, о котором сразу же забываешь, который совершенно никому не нужен. Идеально, чтобы и внешность, и одежда, и жилище полностью соответствовали образу. В армии я и пытаюсь стать незаметным, слиться с толпой. Вот только инструктор по рукопашке, черт, задал мне трепку - и теперь я поневоле в центре внимания. Взъелся он на меня ни с того ни с сего...
   - Он почувствовал фальшь! Подсознательно понял, что ты другой, и теперь не отстанет.
   - Ну и что мне делать? Набить ему морду? А может, еще и весь взвод раскатать вместе с офицерами?
   - Почему нет?
   - Да потому, что я сразу же стану "основным". Вопросы начнутся: "Где научился?" Что я отвечу?
   - Дерево лучше всего прятать в лесу. Сочини сказку про сибирского отшельника-китайца. Подробно, с малейшими деталями расскажи, как он учил тебя во время летних каникул отбиваться от соседских мальчишек-хулиганов.
   - То есть ты предлагаешь...
   - Да! Твой новый образ будет иметь присущие твоей личности качества, но не будет истинным лицом. Белый гриб и ложный белый гриб - суть разные грибы. И помидор красный, и яблоко красное. Кухонный нож отличается от боевого. Понимаешь?
   - Немного.
   - Я рад, - дед улыбнулся. - Если в тебе видят силача - стань им и отыграй образ в соответствии с общепризнанными канонами - туповатый, прямолинейный, бесхитростный, бабник и так далее.
   - Дед, представляешь, если бы нас сейчас подслушивали? - улыбнулся в ответ деду молодой человек. - В тайге на заимке сидит якут - не якут, чукча - не чукча, в общем, старый узкоглазый пень, а напротив солдатик-первогодок. И беседуют они, как два московских интеллигента на кухне.
   - А представляешь, если бы еще и библиотеку мою в хате отыскали! засмеялся дед. - Точно в психушку упрятали бы! Или нет! Не в психушку, в кутузку.
   Дед смеялся, смеялся и внук.
   - Почему в кутузку-то?
   - Решили бы, что я диссидентов прячу, кто еще в наше время читает Ницше и Толстого вперемежку со справочниками по электротехнике и трудами по психологии.
   Смех постепенно сошел на нет, и старик продолжил:
   - Помимо нескольких образов для жизни ты должен наработать ряд масок-однодневок. Например, очень просто стать на время алкоголиком. Но! Никаких импровизаций! Пару месяцев потрись возле алкашей, научись их манере говорить, раскисать после первой рюмки. Побудь в их шкуре. Дед задумался на минуту.
   - Неплоха маска женщины...
   - Женщины?!
   - Да, женщины. Как еще лучше сделаться невидимым и незаметным? Не раствориться же в воздухе на самом деле! Единственный путь - спрятаться. И лучше всего - не примитивно "под кустом". Там тебя могут обнаружить, понимаешь? Идеально - спрятаться под маской. Нет большей обманки, чем превратиться в женщину. Двигаться, как женщина, говорить, как она, даже думать, как женщина...
   - Но для этого нужно столько учиться!
   - Вот именно: "учиться". Не я тебя должен учить! Ты должен учиться сам.
   - Значит... - Молодой человек посмотрел деду в глаза. - Значит, я...
   - Да! Ты почти всему у меня научился. Теперь я буду учить тебя учиться. Понял?
   - Понял, дед...
   - Не грусти, внук. Всем трудно становиться большими. Ноша самостоятельности многих раздавила. Мне еще придется рассказать тебе множество разных вещей, но...
   - Но это будут уже не знания, а информация, так?
   - Ты понял. Я горжусь тобой, внук!
   * * *
   ...Возле гостиницы "Узкое" я расплатился с шофером и отпустил машину. Дальше мой путь лежал через лесной массив, имеющий место быть между двумя спальными районами - Ясеневом и Коньковом.
   Я бодро шагал между редких деревьев, время от времени встречаясь с равнодушными собачниками и их любопытными четвероногими питомцами. Я искал места, где можно уединиться на полчасика, и наконец залез в такую чащобу, что хоть кино снимай про белорусских партизан.
   Ровно через сорок две минуты я снова шагал собачьими тропами. Но это был уже не я, точнее, другой я.
   Семен Андреевич временно перестал существовать, ему на смену пришла Светлана Андреевна.
   Да, я стал женщиной! Я был одет, как женщина, я двигался, как женщина, я думал, как женщина. Гардероб из ЦУМа пришелся как нельзя впору, вот только туфельки слегка подкачали.
   Зато манто выглядело на моих хрупких плечах удивительно элегантно, и паричок мне был к лицу, а газовый шарфик скрыл предательски выпирающий кадык.
   Может быть, я чуточку, самую крохотулечку переборщил... ой, простите, переборщила с косметикой, ну да ладно, мне можно. Я особа эмансипированная и раскрепощенная. Может быть, я вообще лесбиянка-проститутка, откуда вы знаете? Вот и сумка моя дорожная набита мужскими вещами, на утеху клиенткам, и кошелечек в руках полон "зелени", а на голом теле спрятан хитрый поясок со всякими разными колющими и режущими предметами в дюжине кармашков - атрибуты профессиональной мазохистки, не иначе...
   На окраине Конькова я стрельнула сигаретку у прыщавого подростка. Юноша проводил меня сальным взглядом. Нормально. Тест сдан.
   Плавно покачивая бедрами, я подошла к заветному дому и сразу же срисовала "наружку". Три детины в белом "Ауди", чуть поодаль - еще двое на лавочке возле подъезда.
   Не густо. Сразу видно: мою "чистую" квартиру обложили достаточно грязно, второпях.
   На меня никто не обратил внимания, даже обидно. Я спокойно зашла в подъезд, вызвала лифт и в тесной кабинке взмыла на высоту семнадцатого этажа.
   Вот и знакомая дверь скромно блестит потрепанным дерматином. Рядом матово отливает синей масляной краской сейфовая дверь соседа.
   Я знаю, что соседа нет дома. Сосед работает "челноком". На Коньковском вещевом рынке у него откуплено место, там постоянно стоит племянник, а сам господин "челнок" вечно торчит то в Польше, то в Турции. За массивной сейфовой дверью спрятаны не только скромные апартаменты коробейника, но и все его сбережения, нажитые непосильным трудом.
   Сосед очень боится воров. Общий балкон с моей "чистой" квартиркой оснащен чуть ли не пуленепробиваемыми стеклами. Балконная дверь не уступает входной по прочности, на окнах стальные жалюзи.
   Естественно, квартира под охраной милиции. Само собой, сигнализация предельно дорогая и надежная. А ментам из родного отделения сосед продает шмотки по себестоимости. За это блюстители обещали приглядывать за его жилищем и, ежели чего, не оплошать.
   Я достаю из кошелька отмычку и уверенно подхожу к соседской двери-сейфу. В спину мне упираются шесть пар глаз. Три ухаря курят на лестничном пролете этажом ниже, еще трое дымят на пол-этажа выше.
   Ребята напряжены, ждут объект, Семена Андреевича, но к Светлане Андреевне в принципе равнодушны. Конспираторы хреновы! Хоть бы пошутили с девушкой за-ради правды жизни, так нет - стоят и пялятся молча, будто воды в рот набрали.
   Хитрая дверца открывается легко. Я, нервно тряхнув головой, шагаю за порог - и тут, о ужас, блондинистый парик падает на пол.
   Топтуны все просекли мгновенно. Я еле успела, простите... еле успел захлопнуть дверь. Все подряд замки запирать не стал. Только цепочку накинул и щелкнул простеньким французским скобяным изделием.
   Есть у них отмычка? Хочется верить. Ну а если и нет - не беда, плечом вышибут дверцу, даром что сейфовая.
   Через полторы минуты я через балконную дверь (открыл отмычкой, а после аккуратненько закрыл) проник на общую с соседом территорию, гордо именуемую в народе лоджией, и оттуда наконец-таки попал в вожделенную "чистую" квартиру.
   На цыпочках подкравшись к дверному "глазку", я с удовольствием вошел в роль стороннего наблюдателя разгоревшейся вскоре драмы.
   Менты, хвала им и честь, прибыли минут через семь. Сейфовая соседская дверь к тому времени держалась на одной цепочке.
   Стражи правопорядка поначалу обомлели от представшей перед их неподкупными очами картины наглого взлома частной собственности. Но быстро взяли себя в руки, благо автоматы наперевес, и - галочка в отчете "О борьбе с бандитизмом", почитай, срублена.
   Один из придурков-взломщиков попытался вытащить пистолет, поплатились все. Длиннющая очередь из автомата модели "кедр" прошила нижние конечности бандитов где-то в районе коленок.
   Дальше я смотреть не стал. Сейчас вызовут еще группу в помощь, которая не нужна, но машин понаедет пруд пруди. Примчатся следователь, "Скорая", может быть, репортеры с телекамерами. Группа пасущей меня во дворе "наружки", безусловно, вынуждена будет ретироваться. Оперативники начнут обзванивать соседей пострадавшего "челнока", но меня нет дома, извините.
   Покуда за дверью шумели и матерились, пока кутерьма со взломщиками не приняла более организованный характер, я не спеша принял душ. Затем переоделся в мужскую одежду.
   Не ту, что одолжил у Могилатовой, нет. Была в этой квартире и другая одежонка, как раз по мне: скромная, удобная. Помимо одежды, был еще припрятан мобильный телефончик. Изящная такая трубочка в ящике кухонного стола.
   Удобно устроившись в мягком кресле, я откупорил оказавшуюся в холодильнике бутылку пепси и поспешил воспользоваться услугами сотовой связи, благо никакой телефонный определитель больше не в состоянии отыскать меня в этом безумном городе.
   Акулов ответил сразу же, снял трубку после первого гудка.
   - Алло, спортивный клуб "Атлетик" слушает.
   - Акула, кранты! Финиш, блин...
   Я говорил голосом раздавленного обстоятельствами человека. Вдобавок я дышал, как стайер на финише.
   - Семен, ты?
   - Я! Слушай и не перебивай! Я пошел в то место, адрес которого знала только Могилатова! Я сдуру дал ей телефон, она и вычислила, сучара! Я пришел, а тут налетели сначала какие-то жлобы, потом сразу менты! Ушел чудом. Ты понимаешь, Акула, Вика ведет очень странную игру, я вообще не врубаюсь, почему она в игре. Навела на меня бандюков и попыталась всех вместе, и меня, и их, сдать ментам. Ты что-нибудь понимаешь? Я - нет!
   - Семен, нам срочно надо встретиться!
   - Хорошо, но срочно опять не получится, боюсь, за мной "хвост".
   - Менты?
   - А хрен его поймет! Может, мне вообще мерещится, нервы стали ни к черту...
   - Запоминай адрес. - Акулов скороговоркой выпалил название тихой улочки в Марьиной Роще и объяснил, где это, дав подробные ориентиры. - Я буду в белом "мерее", встречаемся в...
   - В восемь вечера, - перебил я и повесил трубку.
   Переведя дыхание и отхлебнув пепси, я сделал еще один телефонный звонок. На этот раз трубка ответила после двенадцатого гудка.
   - Ну...
   - Баранки гну! - Мой голос звучал чуть насмешливо, с хрипотцой и вальяжностью уличного хама.
   - Это кто?
   - Конь в пальто! Хе... я это. Скелет, я, усек?
   - Борзо базаришь, пидор!
   - А ты слушай, слушай, сучок, разинь уши, пасть заткни и не вякай, только слушай.
   - Ты под кем ходишь, козлина? Тя чо, Матрос на меня направил или ты сам такой глупый?
   - Я сказал, заткнись и не перебивай, а то трубку повешу!
   - Ну, трави, сучий потрох, слушаю.
   - Сегодня нарисусшься на "стрелке", понял?
   - С радостью нарисуюсь. Где "стрелка", когда?
   - В восемь вечера, а где, узнаешь потом, я перезвоню. Жди и будь готов, отбой!
   И еще я сделал несколько звонков. Парочку на телевидение, троечку в различные газетные издания. Всем говорил разное.
   Телевидению поведал о подмосковном санатории за колючей проволокой: мол, проезжал рядом ночью, слышал взрывы, стрельбу, видел пламя пожара.
   Газетчикам рассказал о нападении на охранника-консьержа в престижном доме.
   Всем вместе о подозрительной деятельности под крышей клуба "Атлетик" наврал, что возле него в скверике собираются сутенеры малолетних проституток.
   Будем надеяться, средства массовой информации отреагируют и шакалы пера полезут проверять, вынюхивать, выслеживать. То есть появятся лишние тараканы в банке, чего я, собственно, и добиваюсь.
   Итак, пора подвести некоторые предварительные итоги.
   То, что Акулов играет за команду покойного Пал Палыча, очевидно. А вот то, что Вика в игре, - действительно неожиданно. Конечно, я нечто подобное подозревал с самого начала, причем чисто интуитивно, и проверку в конспиративной квартире устроил не просто так.
   Между прочим, и телефончик я дал Могилатовой не этой вот квартирки, и даже не квартиры соседа-"челнока". Телефончик я ей назвал соседа-алкоголика, дверь которого аккурат напротив моей, и номер сего колоритного абонента отличается от искомого двумя последними цифрами.
   Но маскарад с переодеванием я учинил отнюдь не ради госпожи Могилатовой. Я страховался на случай нечаянной встречи с авторами загадочной открытки. Может быть, они и сейчас где-то рядом, даже скорее всего, однако меня не засекли.
   Да и жлобы от Могилатовой спутали им все карты. Крайне удобно получилось, почти идеально! Не думаю, что Могила ведет свою игру. Более чем вероятно, она в той же компании, что и Акулов, но особняком, с краешку.
   Кто из них - кто, просчитать невозможно и пытаться не стоит. Главное, посеять щедрой рукой семена паники и подозрительности. Побольше неразберихи и суеты. У меня есть неоценимое преимущество - мои противники и в мыслях не могут допустить, будто бы я в одиночку разбомбил подмосковный санаторий-концлагерь.
   Пусть ищут предателя в своей среде, грешат на спецслужбы и строят самые замысловатые версии, времени окончательно запутаться у них хватит.
   А я пока отдохну, расслаблюсь.
   Все, программа-минимум выполнена, теперь можно и поспать. Притомился я что-то за последние дни.
   Ага! В дверь звонят. Милиционеры пошли по квартирам. Хватит трезвонить, неужели непонятно, нет меня.
   Хоть в этой квартирке и более чем скромная обстановка, но все для отдыха имеется. Два кресла, кушетка, журнальный столик, шкаф с одеждой, книжные полки.
   Уже лежа на жестком матрасе, я вытащил из ряда книжек скромный покетбук с броским заголовком: "НИНДЗЮТЦУ, воины-тени". Кто это у нас написал-то? Американец. Забавная книжонка. Смотри-ка, кое-чего у заокеанского автора очень-таки правильно написано. А вот остальное - вранье.
   Ну да ладно, после почитаю, повнимательнее, а сейчас - спать, спокойно спать под охраной родной милиции за порогом.
   Приятно сознавать, что присутствие ментов надежно гарантирует на некоторое время от неожиданных визитов и нежеланных гостей. Спокойной ночи, то есть - спокойного дня. Моя милиция меня бережет, спасибо ей...
   * * *
   Я спал четыре часа. Мне снился покойный брат. Снился совершенно реальный факт нашей с ним биографии - тот день, год назад, когда он дал мне ключи от этой квартиры.
   - Сема, об этой хате никто не знает. Я купил ее так, на всякий случай, были деньги - вложил в недвижимость.
   - На кого оформлена квартира?
   - На одну бабульку. Очень удобно. И ты живешь недалече. Вот и захаживай иногда, за свет, газ плати. Только, прошу, не засвети берлогу. Для соседей ты - внук бабульки, хорошо?
   - Договорились.
   Вот такой сон-воспоминание. К чему снятся покойники? К перемене погоды! Когда я открыл глаза, северный порывистый ветер метал в оконные стекла микроскопические капельки мерзкого осеннего дождичка.
   Я встал, потянулся, стряхнул с себя сонливость, прошлепал в угол комнаты, присел на корточки и, помогая себе кое-чем из любимого режуще-колющего арсенала, отодрал две крайние паркетные половицы рядом с плинтусом.
   Этот тайник я сделал давно, в свое первое посещение оставленной на мое попечение жилплощади. Вот он наконец и пригодился.
   Из тайника я извлек паспорт со своей фотографией на имя Бойко Станислава Петровича, пистолет Макарова с разрешением на его ношение, оформленное опять же на господина Бойко, и замаскированную под плейер гранату - шедевр неизвестного мастера-кустаря, приобретенный мною по случаю аж за две тысячи баксов. Плейер, между прочим, не только умел взрываться, но и прекрасно работая по своему основному назначению - проигрывал кассеты. И даже записывал.
   Следует сказать, что человек с фамилией Бойко действительно существует. Сей мелкий бизнесмен представляет в столице интересы некой занюханной фирмочки из Красноярска.
   Станислав Петрович не женат, детей нет, мама и папа давно ушли в лучший мир. По роду своей деятельности Бойко постоянно мотается между Москвой и Красноярском, причем в родных пенатах бывает крайне редко, а в златоглавой предпочитает снимать для проживания частную жилплощадь.
   Откуда я все это знаю?
   Было дело - кутили со Славкой две недели напролет. Он мне тогда все про себя рассказал, про Красноярск, фамилии и адреса тамошних друзей, своих боссов и девок, их привычки, повадки... короче, вполне достаточно, чтобы я при желании смог выдержать легкий милицейский допрос на предмет уточнения личности не как Семен Андреевич Ступин, а как Станислав Петрович Бойко. Хмельной человек с большой радостью разболтает вам все о своей жизни, только надо уметь спрашивать и слушать.
   Вряд ли красноярский бизнесмен меня запомнил и, уж конечно, заявил о пропаже паспорта и оружия, как только проспался.
   А может, и не заявил. В пьяном бреду Стае проболтался, что фирма, на которую он пашет, - прикрытие. На самом деле он, сэр Бойко, зарабатывает, перевозя мелкие партии "дури", то бишь наркотиков. Кто знает, где он сейчас. Может, сел, а может, уже и мертв. Да хоть и жив-здоров, меня устраивает любой расклад.
   Что ж, побуду пару деньков господином Бойко, а там посмотрим.
   С огромным сожалением я спрятал в тайник пояс с кармашками, газовую пушку охранника-консьержа и цепочку-кусари. При себе оставил только набор отмычек. Туда же, в тайник, впихнул всю одолженную и приобретенную сегодня одежду и аксессуары. И в новом, преображенном виде покинул гостеприимную квартиру, закрыв замок с помощью отмычки.
   Милиции на лестничной площадке ухе не было. Соседскую дверь опечатали, кровь смыли. Майоры и капитаны Пронины ушли недавно, вон в углу горстка окурков, совсем свежая.
   Я бодро спускался по лестнице, наплевав на лифт. В правом внутреннем кармане китайской кожаной куртки брякала трубка сотового телефона, в левом пребывали документы и пистолет. На голове кепка, на ногах джинсы и кроссовки, на поясе плейер. Пачка долларов в нагрудном кармашке клетчатой фланелевой рубахи аккуратно упакована в полиэтиленовый непромокаемый пакет.
   Человек из толпы, завсегдатай метрополитена, знаток автобусных маршрутов и вещевых рынков. Один из миллионов. Неприметный, примелькавшийся серый тип, Стасик Бойко, спешил по своим делам, не вызывая абсолютно никакого интереса у многочисленных встречных сограждан.