Страница:
— Вот видите, матушка, — печально улыбнувшись, проговорил он. — Сегодня припадка не было. Вы принесли мне добрые вести — и моя болезнь сразу отступила… Ах, если бы вокруг моего трона не плелись постоянные интриги, не возникали заговоры, не бушевала вражда… Если бы мы могли наслаждаться миром и покоем…
— Так и будет, милый Карл! Не волнуйтесь, ваша мать никогда вас не оставит. И теперь, раз вы согласились с моими доводами, я немедленно примусь устраивать этот брак.
— Разумеется, матушка! А я сегодня же переговорю с сестрой и растолкую ей, что она должна подчинить свои желания интересам Франции!
Королева усмехнулась и удалилась в свои апартаменты. А улыбающийся король, мурлыча песенку, отправился в покои своей сестры Маргариты.
Вот так родился этот план, который вместо ожидаемого мира привел Францию к самой жестокой и коварной драме в истории страны.
Задумчивая Екатерина медленно прошла в свою часовню. Это помещение совершенно не походило на кабинет, который мы уже описали выше: здесь не было ни картин, ни статуй, никаких бархатных портьер, никаких дорогих подушек… Стены закрыты темными гобеленами, стол черного дерева, такое же кресло, молитвенная скамеечка, а над ней распятие: фигура Христа из массивного серебра на черном кресте…
— Паола, — приказала Екатерина камеристке-итальянке, с которой не разлучалась уже много лет, — пригласи ко мне Алису де Люс.
Через несколько минут камеристка привела фрейлину.
— Итак, вы опять в Лувре, дитя мое, — ласково проговорила королева. — Вы прибыли в Париж вчера?
— Нет, ваше величество, я приехала одиннадцать дней назад.
— Одиннадцать дней — и только сейчас пришли ко мне!
— Я слишком устала, мадам!
— Да-да, естественно, вам требовался отдых… Вы хотели спокойно поразмыслить и принять какое-то решение… Впрочем, оставим это. Вы отлично выполнили мое поручение и оказались замечательным дипломатом, Алиса… Ваши старания заслуживают награды.
— Вы очень добры, ваше величество, — пробормотала измученная женщина.
— Да полно! Я лишь воздаю вам должное… Если бы не вы, дорогая моя посланница, я бы не смогла сразу же узнавать обо всех планах моего злейшего врага… королевы Наваррской. Хочу похвалить вас и за удачный выбор курьеров, которые доставляли мне ваши донесения… Все это были люди, заслуживающие абсолютного доверия. И сообщения ваши были прекрасными. Не скрою, дитя мое, я считаю ваши услуги поистине бесценными. И не виню вас за некоторые промахи…
— Какие промахи, ваше величество?
— Объясните мне, Алиса, как королеве Жанне удалось выскользнуть из Парижа? Она же была здесь, мне это доподлинно известно. Опишите-ка все поточнее… Вы ведь сопровождали ее… Я слышала, случилось какое-то недоразумение возле Деревянного моста?
Алиса кратко доложила о покушении на королеву Наварры, о чем наши читатели уже хорошо знают.
— Всемогущий Господь! — вскричала Екатерина, хватаясь за сердце. — Вам же грозила страшная опасность!.. Королеву Жанну могли просто растерзать! Как подумаю об этом, прямо вся дрожу от ужаса… Ведь я совсем не желаю гибели этой благородной дамы… Наоборот, я стремлюсь примириться с ней… и вы отправитесь к Жанне д'Альбре, чтобы рассказать ей о моих добрых чувствах… Выезжайте прямо сегодня.
Екатерина говорила, пристально глядя на свою фрейлину. А та стояла, склонив голову и оцепенев от отчаяния.
— Да, — вдруг вспомнила Екатерина, — что королеве Наваррской нужно было в Париже?
— Она хотела продать свои драгоценности, ваше величество.
— Per Bacco! Несчастная Жанна… Продать драгоценности! Надеюсь, что ей хотя бы хорошо заплатили… Но нет, не называйте мне сумму, я вовсе не хочу быть бестактной. Слава Богу, у королевы хоть было что продать… Вот у меня уже давно нет ничего ценного; осталось несколько безделушек, но я берегу их для своих друзей… Да посмотри сама, вон, в шкатулке на столе…
Алиса обернулась, взяла шкатулку черного дерева и протянула ее Екатерине. Королева открыла ларец — и на мягком бархате засияли бесценные украшения: дивная брошь и жемчужные серьги.
Алиса без всякого интереса взглянула на это великолепие. Екатерина покосилась на фрейлину, и на губах королевы зазмеилась насмешливая улыбка.
«Вот как! Девушка изволит привередничать!» — мелькнуло в голове у Екатерины.
Вслух же она сказала:
— Тебе нравятся эти безделушки, дитя мое?
— Они прелестны, ваше величество!
— Разумеется. Прекрасный жемчуг, ни одного изъяна… Так о чем мы с тобой толковали?.. А-а, вспомнила: королева Жанна продала свои драгоценности. И кто же их купил?
— Еврей Исаак Рубен.
— И после этого бедняжка Жанна отправилась…
— В Сен-Жермен, мадам, а оттуда в Сент. Я полагаю, ее величество королева Наваррская поехала в Ла-Рошель.
— Я вижу, вас что-то тревожит, дитя мое. Но за десять дней вы ведь должны были хорошо отдохнуть. И я не стану вас ругать, хотя, не придя ко мне немедленно по прибытии в Париж, вы едва не доставили мне множества хлопот… Но, к счастью, ничего страшного не случилось… Так соберись же с силами, дорогая моя девочка… Я могу надеяться только на тебя, вокруг меня одни враги… Но от тебя я не хочу ничего скрывать и потому доверю то, что пока держу в секрете: мы с моей кузиной королевой Жанной скоро станем подругами и союзницами… В ближайшем будущем она вернется в Париж, и мы примем ее в Лувре…
Слушая королеву, Алиса становилась все бледнее. Лишь огромным усилием воли она удерживала рвущийся из ее груди вопль отчаяния. Что делать? Как избежать этого объяснения? Чем грозит ей доверие королевы? Сказаться больной? Сослаться на усталость? Но она рискует вызвать подозрения — королева видит все насквозь, от нее не скроешь никаких замыслов… Алиса ничего не смогла придумать. Она молчала, растерянная, ошеломленная, полностью лишившись воли и сил. Екатерина же прикидывалась, будто не понимает, в каком состоянии находится ее фрейлина.
— Так вот, — говорила Екатерина, — я хочу сообщить королеве Наваррской нечто важное, но передать это нужно на словах — и моим посланцем будешь ты.
Алиса попыталась что-то возразить, но королева не дала ей раскрыть рта:
— Молчи и слушай. Сама видишь — нужно торопиться… Ты отправишься в путь немедленно. Через час, ты поняла, не позже чем через час для тебя будет приготовлена карета… Ты выедешь из Лувра, не таясь, у всех на глазах и поспешишь к Жанне д'Альбре… Тебе придется выполнить два моих поручения. Во-первых, обратишься к ее величеству от моего имени и в самой почтительной форме передашь ей несколько моих предложений. Что это за предложения — узнаешь позже… Во-вторых, выберешь подходящий момент и вручишь королеве маленький подарок… свой собственный… очень скромный — ларчик с перчатками… Не спорь, мне заранее известно, что ты скажешь. Разумеется, ты сразу предупредишь Жанну, что явилась к ней по моему приказу, но к перчаткам я не имею никакого отношения… Ты сама купила их в Париже, чтобы сделать приятное королеве, которая была так добра к тебе…
— Ваше величество, прошу вас, не надо…
«Она поняла, зачем я отправляю Жанне перчатки, и перепугалась, — сообразила Екатерина. — Что ж, не стоит спешить, пусть свыкнется с этой мыслью».
Королева снова взяла в руки шкатулку и извлекла из нее верхнее отделение с мерцавшими на бархатной подушечке брошью и серьгами. Внизу лежал массивный гребень из чистого золота, украшенный огромными рубинами. Восхитительные камни светились на темном бархате, словно искры в ночи… Это был шедевр ювелирного искусства, достойный великих властительниц.
— Посмотри-ка, Алиса, что ты об этом скажешь? — осведомилась Екатерина.
— Что? Что вы имеете в виду? — ошарашенно пробормотала Алиса, очнувшись от задумчивости.
— Я имею в виду эти камни. Взгляни… Гребень очень пойдет тебе… В твоей прическе он будет похож на корону. Ты заслужила этот подарок, дитя мое.
Королева достала украшение из шкатулки и залюбовалась пламенеющими рубинами.
— Кстати, ты так и не поведала мне, каким образом попала к королеве Жанне, — будто невзначай бросила Екатерина. — Расскажи же, как тебе это удалось.
— Я действовала так, как вы мне велели, — нервно начала объяснять Алиса, подробно описывая каждую мелочь. — Попросила кучера съехать с дороги там, где вы приказали. Экипаж сорвался в пропасть и разбился, а я села на камень и стала ждать… Вскоре появился мужчина…
— Мужчина? Какой мужчина? — заинтересовалась королева, внимательно наблюдая за Алисой.
— Приближенный королевы Наваррской. Он и доставил меня к ней… Я пожаловалась на свои несчастья, заявила, что я сторонница гугенотов… что вам донесли об этом, вы пришли в ярость, и я вынуждена была спасаться в Беарне… Королева Жанна приютила меня, а о том, что происходило дальше, я вам писала.
— Как имя того человека, который привел вас к ее величеству?
— Я так этого и не узнала. Он тут же куда-то исчез… Так что я, к сожалению, не сумею исполнить вашего приказа, мадам. Ведь я уверяла королеву, что вы гневаетесь на меня, и не смогу ей теперь объяснить, каким образом я превратилась в доверенное лицо вашего величества.
— Стало быть, ты так и не выяснила, кто это был?
— О ком вы, ваше величество? — удивилась Алиса. Горе лишь укрепило ее стойкость, и сейчас фрейлина выглядела по-настоящему изумленной.
— О том дворянине… Правда, ты говорила, он куда-то исчез… Ну, Бог с ним. Теперь о моем поручении. Если Жанну д'Альбре насторожит твоя новая роль, ты с легкостью успокоишь королеву. Заявишь, что ездила в Париж, что мне тут же донесли о твоем прибытии. Я же, зная, как тепло к тебе относится королева Наваррская, решила отправить к ней с предложением мира именно тебя, девушку, которую она ценит и любит. Мне показалось, что если моей посланницей будешь ты, это порадует королеву Жанну… Кстати, о перчатках. Я тебя предупреждаю: ни в коем случае не дотрагивайся до них и вообще не заглядывай в ларец…
— Я не смогу вручить ее величеству этот подарок, мадам!
Голос Алисы звучал столь решительно, что Екатерина вскинула брови.
— В чем дело? — поинтересовалась она. — Объясни мне, что тебе мешает, и я подскажу, как устранить это препятствие.
— Его невозможно устранить, мадам. Мне не хотелось вам признаваться… Но стоит мне подумать о том, что случилось, как я готова умереть от раскаяния и позора.
— Ну, я жду! — прикрикнула Екатерина.
— Королева Жанна… догадалась, зачем вы подослали меня к ней.
— Значит, она все поняла!
— Увы, ваше величество!
— Рассказывай все, как было, и не пытайся что-то утаить! — прошипела Екатерина.
Алиса, закрыв лицо руками, заговорила прерывающимся голосом:
— Когда мы попали в эту переделку… возле моста, кто-то хотел передать мне письмо с вашими инструкциями… В суматохе я не обратила внимания на бумажный шарик, и письмо подобрала королева Наваррская… Она и раньше подозревала меня, теперь же получила неопровержимые доказательства… Она разрешила мне сопровождать ее в Сен-Жермен, а потом… указала на дверь.
Алиса умолкла. Молчала и Екатерина, обдумывая все то, что услышала от фрейлины.
Та беззвучно плакала. Ее горе изумило Екатерину, но она быстро сообразила, что отчаяние Алисы объясняется не только позорным разоблачением. Королева была права: рассказ о пережитом унижении стал для Алисы лишь предлогом, благодаря которому она смогла наконец дать волю слезам и немного облегчить истерзанную душу.
— Ну, хватит, хватит, перестань! — не выдержала королева. — Скажи спасибо, что выбралась оттуда живой! Да, это крупное поражение… я говорю о своей борьбе. Но ты не бойся, я тебя не выгоню. Ты хороша собой и неглупа, так что мы подыщем тебе какое-нибудь подходящее дело. А о королеве Наваррской отныне забудь и никогда не упоминай ее имени. Но я доверяю тебе, как и раньше, и скоро ты убедишься в этом.
Алиса затрепетала, поняв, что надо ожидать нового несчастья.
— Ну, перестала плакать? Вот и отлично, — снисходительно улыбнулась Екатерина. — Бог с ним, с прошлым. Ты неплохо служила мне в провинции, теперь же я использую тебя в Париже.
— Но, ваше величество, — несмело прошептала фрейлина, — вы же говорили, что королева Наваррская скоро прибудет в столицу.
— Во всяком случае, я на это надеюсь… но пока это секрет. А чем тебе не нравится приезд Жанны д'Альбре в Париж?
— Но я же могу попасться ей на глаза! Не считаете ли вы, ваше величество, что вам было бы гораздо удобнее, да и для меня безопаснее, если бы мне удалось избежать встреч с королевой Наваррской? Если вы позволите, я на время скроюсь из Парижа…
— Правильно. Тебе не стоит сталкиваться с Жанной д'Альбре, — задумчиво проговорила Екатерина.
Услышав эти слова, фрейлина так обрадовалась, что опустила глаза, чтобы королева не увидела вспыхнувших в них огоньков надежды. Но разочарование не заставило себя ждать. Королева продолжила:
— Поступим так. Ты больше не будешь приходить в Лувр. Впрочем, ты займешься таким делом, которое и не потребует твоего присутствия во дворце. Но города ты не покинешь и все время будешь присылать мне свои отчеты. Поселишься в своем домике на улице де Ла Аш. Каждый вечер я должна читать твои донесения. Устроить это нетрудно… Ты ведь видела мой новый дворец? Его возвели совсем недавно… Там есть башня, нижнее оконце которой расположено примерно на высоте твоего роста. Оконце зарешечено, но руку сквозь прутья просунуть можно. Каждый вечер ты будешь оставлять там письмо, и через это же окошко тебе передадут мои инструкции, если в них появится необходимость. Запомнила?
— Конечно, ваше величество! — кивнула Алиса, душу которой вновь наполнило ощущение безнадежности.
— Отлично. Теперь слушай внимательно. Ты уже в течение шести лет состоишь у меня на службе и немало потрудилась. Дело, которое я тебе поручаю, станет последним.
— Неужели это правда, ваше величество? — вскричала Алиса, затрепетав от счастья.
— Разумеется, девочка моя… Обещаю тебе, что, исполнив мой приказ, ты будешь вольна, как птица. Бог мне свидетель, я клянусь именем Господа нашего Иисуса Христа! Но сама я не собираюсь забывать о своих обязательствах: благодаря мне ты станешь состоятельной женщиной, Алиса. Во-первых, твое имя занесут в королевский регистр и будут выплачивать тебе ежегодное содержание — двенадцать тысяч экю. Во-вторых, ты получишь прекрасный особняк. Я владею семью или восемью домами в Париже — ты сможешь выбрать любой из них, и я подарю тебе его вместе с обстановкой, лошадьми и прислугой. И наконец, в день твоей свадьбы я от себя лично вручу тебе приданое — сто тысяч ливров наличными.
Лишь огромное усилие воли помогло Алисе справиться с обуревавшими ее чувствами. Фрейлина спокойно стояла перед своей повелительницей, не прыгая от радости и не дрожа от волнения.
Ее кажущаяся невозмутимость смогла, похоже, обмануть Екатерину.
— Значит, — продолжала королева, — мы договорились. Я подыщу тебе достойного и благородного мужа, вы с ним, конечно же, полюбите друг друга. Будете жить, где вам захочется: или в Париже, или в провинции; вас всегда благосклонно примут при дворе. Никто никогда не посягнет на вашу независимость, ты же, дитя мое, сполна насладишься счастьем и богатством, и все станут глядеть на тебя с завистью и восхищением… Я даже подобрала убор, в котором ты пойдешь под венец…
И Екатерина отперла нижний ящичек шкатулки. Здесь переливалось всеми огнями бриллиантовое колье с изящным золотым замочком. Любая престолонаследница мечтала бы появиться на своей коронации в таких алмазах. В углах шкатулки лежали тяжелые браслеты, каждый из которых был украшен громадной жемчужиной величиной с орех. Возле браслетов сияли серьги с сапфирами, а в центре ящичка мерцал аграф с двумя крупными изумрудами. Эти камни, будто зеленые глаза сказочного чудовища, так и притягивали к себе взгляд.
— О, мадам! Неужели вы подарите мне все это великолепие? — воскликнула Алиса.
Про себя же фрейлина подумала: «Чем мне придется отплатить за это? Последний позор, последняя подлость, зато потом я вырвусь на свободу… на свободу, любовь моя!»
Королева удивленно наблюдала за Алисой: «Что с ней происходит? Даже эти камни не слишком взволновали ее. Интересно, как она отнесется к поручению, которое я ей дам?»
И Екатерина мягко заговорила о том, что предстояло сделать Алисе. Королева почти шептала: даже такую бессовестную особу, как она, приводил в смущение собственный замысел.
— Итак, мы все обсудили. А теперь слушай, что я от тебя хочу… Будь внимательной, дочь моя, речь идет о деле чрезвычайной важности. Помнишь, тебе не удалось обольстить Франсуа де Монморанси? Тогда я на тебя не рассердилась. Но если ты не исполнишь моего приказа сейчас, пощады не жди! Этот человек должен стать твоим верным рабом и беспрекословно выполнять любое твое желание… Он должен в любую минуту, не раздумывая, последовать за тобой куда угодно… А уж куда именно — я сообщу тебе позднее. Ты меня поняла?
— Да, ваше величество! — решительно кивнула Алиса.
— Этот мужчина находится сейчас в Париже. Он мой самый страшный, самый лютый враг… Я научу тебя, как его разыскать… А ты уж сделай все, что можешь… Пораскинь мозгами… Будь коварна, как Лукреция Борджиа, и пленительна, как Венера, используй любые средства, но этот человек должен оказаться в моей власти!
— Как его имя? — осведомилась фрейлина.
— Граф де Марийяк! — резко ответила королева.
Ее слова прозвучали словно выстрел. Алиса судорожно схватилась за спинку стула, побелела как полотно и неимоверным усилием воли заставила себя сохранить спокойствие.
Екатерина внимательно наблюдала за ней. Королева что-то заподозрила…
— Ты с ним знакома? — поинтересовалась она.
— Нет!
— А я не сомневаюсь, что знакома!
— Нет!..
Екатерина посмотрела Алисе в глаза. Ее взгляд будто проникал в самую душу несчастной женщины. И бедняжка не смогла больше сопротивляться — она задрожала и рухнула на пол, словно взор Екатерины испепелил ее сердце.
Королева склонилась над ней, встав на одно колено, и — нет, не спросила, а решительно констатировала:
— Ты знакома с ним! И влюблена в него!
— Нет! Нет! — простонала Алиса и лишилась чувств.
Екатерина извлекла из сумочки, прикрепленной к поясу, хрустальный флакончик, осторожно вытащила из него пробку и поднесла пузырек к носу фрейлины. Результат не заставил себя ждать: Алиса дернулась, по ее лицу покатился пот, веки дрогнули…
— Поднимайся! — распорядилась королева.
Алиса, пошатываясь, встала, Екатерина же опять опустилась в кресло.
Королева отлично владела собой. Вот и теперь ее лицо внезапно стало добрым и ласковым. Губы Екатерины сложились в сочувственную улыбку, голос зазвучал нежно и спокойно:
— Вам плохо, дочь моя? Похоже, вы действительно очень устали. Откройте же мне тайны вашего сердца! Вам ведь известно, как вы дороги мне! Я никогда не могла на вас сердиться…
Алиса де Люс почувствовала себя птицей, попавшей в силки. С одной стороны, она могла обмануть свою повелительницу, но боялась лгать; с другой стороны, вновь ожила надежда: вдруг Екатерина пожалеет свою фрейлину — если не из симпатии к ней, то хотя бы потому, что сочтет это выгодным для себя.
А королева меж тем говорила с доброй улыбкой:
— Признайтесь мне: вы утомлены? Господи, неужели я вас не пойму? Да, я хотела, чтобы вы в последний раз помогли мне, но если вы так измучены… И не сомневайтесь: я не собираюсь отказываться от своих обязательств. Вы можете покинуть меня хоть сию минуту. В любом случае я дам вам приданое, обеспечу деньгами, подарю драгоценности — словом, выполню все свои обещания.
Алиса не сводила глаз с лица Екатерины, вслушивалась в каждое ее слово, всматривалась в каждое движение. Похоже было, что королева не лукавит: фрейлина не могла уловить в ее речах ни одной фальшивой ноты.
— Ах, мадам! — вскричала несчастная женщина. — Если бы вы только милостиво разрешили мне…
— Разрешила? Что разрешила?
— Я, и правда, измотана, у меня больше нет сил…
— Стало быть, ты потеряла сознание от изнеможения, а не потому, что я произнесла имя этого человека?
— Имя? Какое имя? Боже мой, я его даже не запомнила… Мне безразлично, с кем иметь дело… Вам же хорошо известно, мадам, что ради вас я готова преодолеть свое отвращение к самому неприятному человеку. Но сейчас мои силы подорваны… Мне необходим отдых… Я хочу укрыться в каком-нибудь тихом уголке… И мне ничего не нужно от вашего величества… Я уже получила от вас множество подарков, у меня есть усадьба, деньги, украшения… И от всего этого я согласна отказаться в любую минуту — лишь бы обрести свободу и снова стать прежней Алисой… Я мечтаю сама решать, куда мне поехать и что сказать, когда расхохотаться, а когда дать волю слезам… Да, особенно — дать волю слезам…
Екатерина сочувственно вздохнула:
— Бедная девочка! Сколько же ты пережила! И я тоже в этом виновата… Мне следовало давно понять, что ты создана для тихой, мирной жизни.
Алиса бросилась королеве в ноги и расплакалась:
— Ваше величество… Вы правы: я хочу покоя.
— Значит, ты намерена оставить меня, дитя мое?
— Если вы позволите мне это сделать, — проговорила Алиса, вставая с пола, — я буду благодарить вас до конца моих дней.
— Стало быть, ты не желаешь еще раз помочь мне? — все с той же приторной улыбкой осведомилась Екатерина. — Ведь дело-то нетрудное, да к тому же последнее…
— Ах, мадам, я, наверное, плохо вам объяснила! — вскричала Алиса.
— Самое последнее, дочь моя, самое последнее…
— О, прошу вас, смилуйтесь надо мной!
— Я не сомневаюсь, что ты вполне сможешь исполнить мой приказ. Я же обещаю тебе за это поистине королевскую награду. Вещь, которую я тебе вручу, не имеет цены!
— Ваше величество уже показали мне драгоценности, достойные принцессы. Я слишком ничтожна, чтобы владеть ими.
— Но ты не знаешь, что хранится на самом дне этой шкатулки. Ты даже не представляешь, какое сокровище я готова тебе отдать. Посмотри — и подумай…
Королева откинула крышку шкатулки, извлекла все ящички, и обнажилось дно ларца, тоже обтянутое темным бархатом.
— Ну так взгляни же! — приказала Екатерина.
Алиса без всякого интереса скользнула глазами по ларчику, но тут же кровь отхлынула от ее лица. Фрейлина бросилась к королеве, умоляюще протягивая руки, и в отчаянии тихо простонала:
— Признание! Мое признание!
Екатерина Медичи быстро вынула письмо из шкатулки и положила в свою сумочку.
— Именно так: твое признание. Ты мгновенно поняла, что это такое. А известно ли тебе, что ожидает детоубийц, не сумевших скрыть своего преступления?
— Это ложь! — закричала Алиса. — Мой сын жив!
— Но эта бумага свидетельствует об обратном. Так что мать-злодейку будут судить, дорогая моя, — и вынесут ей смертный приговор.
— О, сжальтесь, сжальтесь надо мной! Ведь я никого не убивала!
— И после суда преступница взойдет на эшафот…
— Пощадите! — зарыдала Алиса и рухнула на колени.
Екатерина позвонила в колокольчик, и в часовню вошла Паола.
— Пригласите сюда господина де Нансе! — распорядилась королева.
Вскоре в дверях показался капитан королевских гвардейцев. Завидев его, Алиса стремительно поднялась на ноги и в безумном страхе зашептала:
— Я сделаю все, что вы хотите!
— Господин де Нансе, — благосклонно улыбнулась Екатерина капитану, — я хочу представить вас мадемуазель де Люс. Видимо, вам и вашим солдатам скоро придется помочь ей в осуществлении одного плана… Я приказываю вам выполнять все распоряжения этой дамы, сопровождать ее туда, куда она направится, и без всяких вопросов арестовать ту особу, на которую она вам укажет. Запомните мои слова — и можете идти!
Не сказав ни слова, капитан отвесил поклон. Он ничуть не удивился: ему приходилось видеть и не такое… Когда он удалился, Екатерина взглянула на свою фрейлину.
— Значит, ты решилась? И решение твое твердо? — резко спросила королева.
— Да, ваше величество, — всхлипнула измученная женщина.
— Отлично… Но знай: если ты изменишь мне, я покажу твое признание, но не судьям… Я хорошо отношусь к тебе и не желаю, чтобы ты приняла смерть от руки палача. Я приложу к твоему письму еще кое-какие бумаги, и тот, кто все это прочтет, узнает о тебе всю правду. Ты догадываешься, кому я все это отправлю? Графу де Марийяку! — торжествующе закончила Екатерина.
Вопль страха и отчаяния прозвучал в часовне… Алиса де Люс, лишившись чувств, рухнула на каменные плиты к ногам королевы.
XXIX
— Так и будет, милый Карл! Не волнуйтесь, ваша мать никогда вас не оставит. И теперь, раз вы согласились с моими доводами, я немедленно примусь устраивать этот брак.
— Разумеется, матушка! А я сегодня же переговорю с сестрой и растолкую ей, что она должна подчинить свои желания интересам Франции!
Королева усмехнулась и удалилась в свои апартаменты. А улыбающийся король, мурлыча песенку, отправился в покои своей сестры Маргариты.
Вот так родился этот план, который вместо ожидаемого мира привел Францию к самой жестокой и коварной драме в истории страны.
Задумчивая Екатерина медленно прошла в свою часовню. Это помещение совершенно не походило на кабинет, который мы уже описали выше: здесь не было ни картин, ни статуй, никаких бархатных портьер, никаких дорогих подушек… Стены закрыты темными гобеленами, стол черного дерева, такое же кресло, молитвенная скамеечка, а над ней распятие: фигура Христа из массивного серебра на черном кресте…
— Паола, — приказала Екатерина камеристке-итальянке, с которой не разлучалась уже много лет, — пригласи ко мне Алису де Люс.
Через несколько минут камеристка привела фрейлину.
— Итак, вы опять в Лувре, дитя мое, — ласково проговорила королева. — Вы прибыли в Париж вчера?
— Нет, ваше величество, я приехала одиннадцать дней назад.
— Одиннадцать дней — и только сейчас пришли ко мне!
— Я слишком устала, мадам!
— Да-да, естественно, вам требовался отдых… Вы хотели спокойно поразмыслить и принять какое-то решение… Впрочем, оставим это. Вы отлично выполнили мое поручение и оказались замечательным дипломатом, Алиса… Ваши старания заслуживают награды.
— Вы очень добры, ваше величество, — пробормотала измученная женщина.
— Да полно! Я лишь воздаю вам должное… Если бы не вы, дорогая моя посланница, я бы не смогла сразу же узнавать обо всех планах моего злейшего врага… королевы Наваррской. Хочу похвалить вас и за удачный выбор курьеров, которые доставляли мне ваши донесения… Все это были люди, заслуживающие абсолютного доверия. И сообщения ваши были прекрасными. Не скрою, дитя мое, я считаю ваши услуги поистине бесценными. И не виню вас за некоторые промахи…
— Какие промахи, ваше величество?
— Объясните мне, Алиса, как королеве Жанне удалось выскользнуть из Парижа? Она же была здесь, мне это доподлинно известно. Опишите-ка все поточнее… Вы ведь сопровождали ее… Я слышала, случилось какое-то недоразумение возле Деревянного моста?
Алиса кратко доложила о покушении на королеву Наварры, о чем наши читатели уже хорошо знают.
— Всемогущий Господь! — вскричала Екатерина, хватаясь за сердце. — Вам же грозила страшная опасность!.. Королеву Жанну могли просто растерзать! Как подумаю об этом, прямо вся дрожу от ужаса… Ведь я совсем не желаю гибели этой благородной дамы… Наоборот, я стремлюсь примириться с ней… и вы отправитесь к Жанне д'Альбре, чтобы рассказать ей о моих добрых чувствах… Выезжайте прямо сегодня.
Екатерина говорила, пристально глядя на свою фрейлину. А та стояла, склонив голову и оцепенев от отчаяния.
— Да, — вдруг вспомнила Екатерина, — что королеве Наваррской нужно было в Париже?
— Она хотела продать свои драгоценности, ваше величество.
— Per Bacco! Несчастная Жанна… Продать драгоценности! Надеюсь, что ей хотя бы хорошо заплатили… Но нет, не называйте мне сумму, я вовсе не хочу быть бестактной. Слава Богу, у королевы хоть было что продать… Вот у меня уже давно нет ничего ценного; осталось несколько безделушек, но я берегу их для своих друзей… Да посмотри сама, вон, в шкатулке на столе…
Алиса обернулась, взяла шкатулку черного дерева и протянула ее Екатерине. Королева открыла ларец — и на мягком бархате засияли бесценные украшения: дивная брошь и жемчужные серьги.
Алиса без всякого интереса взглянула на это великолепие. Екатерина покосилась на фрейлину, и на губах королевы зазмеилась насмешливая улыбка.
«Вот как! Девушка изволит привередничать!» — мелькнуло в голове у Екатерины.
Вслух же она сказала:
— Тебе нравятся эти безделушки, дитя мое?
— Они прелестны, ваше величество!
— Разумеется. Прекрасный жемчуг, ни одного изъяна… Так о чем мы с тобой толковали?.. А-а, вспомнила: королева Жанна продала свои драгоценности. И кто же их купил?
— Еврей Исаак Рубен.
— И после этого бедняжка Жанна отправилась…
— В Сен-Жермен, мадам, а оттуда в Сент. Я полагаю, ее величество королева Наваррская поехала в Ла-Рошель.
— Я вижу, вас что-то тревожит, дитя мое. Но за десять дней вы ведь должны были хорошо отдохнуть. И я не стану вас ругать, хотя, не придя ко мне немедленно по прибытии в Париж, вы едва не доставили мне множества хлопот… Но, к счастью, ничего страшного не случилось… Так соберись же с силами, дорогая моя девочка… Я могу надеяться только на тебя, вокруг меня одни враги… Но от тебя я не хочу ничего скрывать и потому доверю то, что пока держу в секрете: мы с моей кузиной королевой Жанной скоро станем подругами и союзницами… В ближайшем будущем она вернется в Париж, и мы примем ее в Лувре…
Слушая королеву, Алиса становилась все бледнее. Лишь огромным усилием воли она удерживала рвущийся из ее груди вопль отчаяния. Что делать? Как избежать этого объяснения? Чем грозит ей доверие королевы? Сказаться больной? Сослаться на усталость? Но она рискует вызвать подозрения — королева видит все насквозь, от нее не скроешь никаких замыслов… Алиса ничего не смогла придумать. Она молчала, растерянная, ошеломленная, полностью лишившись воли и сил. Екатерина же прикидывалась, будто не понимает, в каком состоянии находится ее фрейлина.
— Так вот, — говорила Екатерина, — я хочу сообщить королеве Наваррской нечто важное, но передать это нужно на словах — и моим посланцем будешь ты.
Алиса попыталась что-то возразить, но королева не дала ей раскрыть рта:
— Молчи и слушай. Сама видишь — нужно торопиться… Ты отправишься в путь немедленно. Через час, ты поняла, не позже чем через час для тебя будет приготовлена карета… Ты выедешь из Лувра, не таясь, у всех на глазах и поспешишь к Жанне д'Альбре… Тебе придется выполнить два моих поручения. Во-первых, обратишься к ее величеству от моего имени и в самой почтительной форме передашь ей несколько моих предложений. Что это за предложения — узнаешь позже… Во-вторых, выберешь подходящий момент и вручишь королеве маленький подарок… свой собственный… очень скромный — ларчик с перчатками… Не спорь, мне заранее известно, что ты скажешь. Разумеется, ты сразу предупредишь Жанну, что явилась к ней по моему приказу, но к перчаткам я не имею никакого отношения… Ты сама купила их в Париже, чтобы сделать приятное королеве, которая была так добра к тебе…
— Ваше величество, прошу вас, не надо…
«Она поняла, зачем я отправляю Жанне перчатки, и перепугалась, — сообразила Екатерина. — Что ж, не стоит спешить, пусть свыкнется с этой мыслью».
Королева снова взяла в руки шкатулку и извлекла из нее верхнее отделение с мерцавшими на бархатной подушечке брошью и серьгами. Внизу лежал массивный гребень из чистого золота, украшенный огромными рубинами. Восхитительные камни светились на темном бархате, словно искры в ночи… Это был шедевр ювелирного искусства, достойный великих властительниц.
— Посмотри-ка, Алиса, что ты об этом скажешь? — осведомилась Екатерина.
— Что? Что вы имеете в виду? — ошарашенно пробормотала Алиса, очнувшись от задумчивости.
— Я имею в виду эти камни. Взгляни… Гребень очень пойдет тебе… В твоей прическе он будет похож на корону. Ты заслужила этот подарок, дитя мое.
Королева достала украшение из шкатулки и залюбовалась пламенеющими рубинами.
— Кстати, ты так и не поведала мне, каким образом попала к королеве Жанне, — будто невзначай бросила Екатерина. — Расскажи же, как тебе это удалось.
— Я действовала так, как вы мне велели, — нервно начала объяснять Алиса, подробно описывая каждую мелочь. — Попросила кучера съехать с дороги там, где вы приказали. Экипаж сорвался в пропасть и разбился, а я села на камень и стала ждать… Вскоре появился мужчина…
— Мужчина? Какой мужчина? — заинтересовалась королева, внимательно наблюдая за Алисой.
— Приближенный королевы Наваррской. Он и доставил меня к ней… Я пожаловалась на свои несчастья, заявила, что я сторонница гугенотов… что вам донесли об этом, вы пришли в ярость, и я вынуждена была спасаться в Беарне… Королева Жанна приютила меня, а о том, что происходило дальше, я вам писала.
— Как имя того человека, который привел вас к ее величеству?
— Я так этого и не узнала. Он тут же куда-то исчез… Так что я, к сожалению, не сумею исполнить вашего приказа, мадам. Ведь я уверяла королеву, что вы гневаетесь на меня, и не смогу ей теперь объяснить, каким образом я превратилась в доверенное лицо вашего величества.
— Стало быть, ты так и не выяснила, кто это был?
— О ком вы, ваше величество? — удивилась Алиса. Горе лишь укрепило ее стойкость, и сейчас фрейлина выглядела по-настоящему изумленной.
— О том дворянине… Правда, ты говорила, он куда-то исчез… Ну, Бог с ним. Теперь о моем поручении. Если Жанну д'Альбре насторожит твоя новая роль, ты с легкостью успокоишь королеву. Заявишь, что ездила в Париж, что мне тут же донесли о твоем прибытии. Я же, зная, как тепло к тебе относится королева Наваррская, решила отправить к ней с предложением мира именно тебя, девушку, которую она ценит и любит. Мне показалось, что если моей посланницей будешь ты, это порадует королеву Жанну… Кстати, о перчатках. Я тебя предупреждаю: ни в коем случае не дотрагивайся до них и вообще не заглядывай в ларец…
— Я не смогу вручить ее величеству этот подарок, мадам!
Голос Алисы звучал столь решительно, что Екатерина вскинула брови.
— В чем дело? — поинтересовалась она. — Объясни мне, что тебе мешает, и я подскажу, как устранить это препятствие.
— Его невозможно устранить, мадам. Мне не хотелось вам признаваться… Но стоит мне подумать о том, что случилось, как я готова умереть от раскаяния и позора.
— Ну, я жду! — прикрикнула Екатерина.
— Королева Жанна… догадалась, зачем вы подослали меня к ней.
— Значит, она все поняла!
— Увы, ваше величество!
— Рассказывай все, как было, и не пытайся что-то утаить! — прошипела Екатерина.
Алиса, закрыв лицо руками, заговорила прерывающимся голосом:
— Когда мы попали в эту переделку… возле моста, кто-то хотел передать мне письмо с вашими инструкциями… В суматохе я не обратила внимания на бумажный шарик, и письмо подобрала королева Наваррская… Она и раньше подозревала меня, теперь же получила неопровержимые доказательства… Она разрешила мне сопровождать ее в Сен-Жермен, а потом… указала на дверь.
Алиса умолкла. Молчала и Екатерина, обдумывая все то, что услышала от фрейлины.
Та беззвучно плакала. Ее горе изумило Екатерину, но она быстро сообразила, что отчаяние Алисы объясняется не только позорным разоблачением. Королева была права: рассказ о пережитом унижении стал для Алисы лишь предлогом, благодаря которому она смогла наконец дать волю слезам и немного облегчить истерзанную душу.
— Ну, хватит, хватит, перестань! — не выдержала королева. — Скажи спасибо, что выбралась оттуда живой! Да, это крупное поражение… я говорю о своей борьбе. Но ты не бойся, я тебя не выгоню. Ты хороша собой и неглупа, так что мы подыщем тебе какое-нибудь подходящее дело. А о королеве Наваррской отныне забудь и никогда не упоминай ее имени. Но я доверяю тебе, как и раньше, и скоро ты убедишься в этом.
Алиса затрепетала, поняв, что надо ожидать нового несчастья.
— Ну, перестала плакать? Вот и отлично, — снисходительно улыбнулась Екатерина. — Бог с ним, с прошлым. Ты неплохо служила мне в провинции, теперь же я использую тебя в Париже.
— Но, ваше величество, — несмело прошептала фрейлина, — вы же говорили, что королева Наваррская скоро прибудет в столицу.
— Во всяком случае, я на это надеюсь… но пока это секрет. А чем тебе не нравится приезд Жанны д'Альбре в Париж?
— Но я же могу попасться ей на глаза! Не считаете ли вы, ваше величество, что вам было бы гораздо удобнее, да и для меня безопаснее, если бы мне удалось избежать встреч с королевой Наваррской? Если вы позволите, я на время скроюсь из Парижа…
— Правильно. Тебе не стоит сталкиваться с Жанной д'Альбре, — задумчиво проговорила Екатерина.
Услышав эти слова, фрейлина так обрадовалась, что опустила глаза, чтобы королева не увидела вспыхнувших в них огоньков надежды. Но разочарование не заставило себя ждать. Королева продолжила:
— Поступим так. Ты больше не будешь приходить в Лувр. Впрочем, ты займешься таким делом, которое и не потребует твоего присутствия во дворце. Но города ты не покинешь и все время будешь присылать мне свои отчеты. Поселишься в своем домике на улице де Ла Аш. Каждый вечер я должна читать твои донесения. Устроить это нетрудно… Ты ведь видела мой новый дворец? Его возвели совсем недавно… Там есть башня, нижнее оконце которой расположено примерно на высоте твоего роста. Оконце зарешечено, но руку сквозь прутья просунуть можно. Каждый вечер ты будешь оставлять там письмо, и через это же окошко тебе передадут мои инструкции, если в них появится необходимость. Запомнила?
— Конечно, ваше величество! — кивнула Алиса, душу которой вновь наполнило ощущение безнадежности.
— Отлично. Теперь слушай внимательно. Ты уже в течение шести лет состоишь у меня на службе и немало потрудилась. Дело, которое я тебе поручаю, станет последним.
— Неужели это правда, ваше величество? — вскричала Алиса, затрепетав от счастья.
— Разумеется, девочка моя… Обещаю тебе, что, исполнив мой приказ, ты будешь вольна, как птица. Бог мне свидетель, я клянусь именем Господа нашего Иисуса Христа! Но сама я не собираюсь забывать о своих обязательствах: благодаря мне ты станешь состоятельной женщиной, Алиса. Во-первых, твое имя занесут в королевский регистр и будут выплачивать тебе ежегодное содержание — двенадцать тысяч экю. Во-вторых, ты получишь прекрасный особняк. Я владею семью или восемью домами в Париже — ты сможешь выбрать любой из них, и я подарю тебе его вместе с обстановкой, лошадьми и прислугой. И наконец, в день твоей свадьбы я от себя лично вручу тебе приданое — сто тысяч ливров наличными.
Лишь огромное усилие воли помогло Алисе справиться с обуревавшими ее чувствами. Фрейлина спокойно стояла перед своей повелительницей, не прыгая от радости и не дрожа от волнения.
Ее кажущаяся невозмутимость смогла, похоже, обмануть Екатерину.
— Значит, — продолжала королева, — мы договорились. Я подыщу тебе достойного и благородного мужа, вы с ним, конечно же, полюбите друг друга. Будете жить, где вам захочется: или в Париже, или в провинции; вас всегда благосклонно примут при дворе. Никто никогда не посягнет на вашу независимость, ты же, дитя мое, сполна насладишься счастьем и богатством, и все станут глядеть на тебя с завистью и восхищением… Я даже подобрала убор, в котором ты пойдешь под венец…
И Екатерина отперла нижний ящичек шкатулки. Здесь переливалось всеми огнями бриллиантовое колье с изящным золотым замочком. Любая престолонаследница мечтала бы появиться на своей коронации в таких алмазах. В углах шкатулки лежали тяжелые браслеты, каждый из которых был украшен громадной жемчужиной величиной с орех. Возле браслетов сияли серьги с сапфирами, а в центре ящичка мерцал аграф с двумя крупными изумрудами. Эти камни, будто зеленые глаза сказочного чудовища, так и притягивали к себе взгляд.
— О, мадам! Неужели вы подарите мне все это великолепие? — воскликнула Алиса.
Про себя же фрейлина подумала: «Чем мне придется отплатить за это? Последний позор, последняя подлость, зато потом я вырвусь на свободу… на свободу, любовь моя!»
Королева удивленно наблюдала за Алисой: «Что с ней происходит? Даже эти камни не слишком взволновали ее. Интересно, как она отнесется к поручению, которое я ей дам?»
И Екатерина мягко заговорила о том, что предстояло сделать Алисе. Королева почти шептала: даже такую бессовестную особу, как она, приводил в смущение собственный замысел.
— Итак, мы все обсудили. А теперь слушай, что я от тебя хочу… Будь внимательной, дочь моя, речь идет о деле чрезвычайной важности. Помнишь, тебе не удалось обольстить Франсуа де Монморанси? Тогда я на тебя не рассердилась. Но если ты не исполнишь моего приказа сейчас, пощады не жди! Этот человек должен стать твоим верным рабом и беспрекословно выполнять любое твое желание… Он должен в любую минуту, не раздумывая, последовать за тобой куда угодно… А уж куда именно — я сообщу тебе позднее. Ты меня поняла?
— Да, ваше величество! — решительно кивнула Алиса.
— Этот мужчина находится сейчас в Париже. Он мой самый страшный, самый лютый враг… Я научу тебя, как его разыскать… А ты уж сделай все, что можешь… Пораскинь мозгами… Будь коварна, как Лукреция Борджиа, и пленительна, как Венера, используй любые средства, но этот человек должен оказаться в моей власти!
— Как его имя? — осведомилась фрейлина.
— Граф де Марийяк! — резко ответила королева.
Ее слова прозвучали словно выстрел. Алиса судорожно схватилась за спинку стула, побелела как полотно и неимоверным усилием воли заставила себя сохранить спокойствие.
Екатерина внимательно наблюдала за ней. Королева что-то заподозрила…
— Ты с ним знакома? — поинтересовалась она.
— Нет!
— А я не сомневаюсь, что знакома!
— Нет!..
Екатерина посмотрела Алисе в глаза. Ее взгляд будто проникал в самую душу несчастной женщины. И бедняжка не смогла больше сопротивляться — она задрожала и рухнула на пол, словно взор Екатерины испепелил ее сердце.
Королева склонилась над ней, встав на одно колено, и — нет, не спросила, а решительно констатировала:
— Ты знакома с ним! И влюблена в него!
— Нет! Нет! — простонала Алиса и лишилась чувств.
Екатерина извлекла из сумочки, прикрепленной к поясу, хрустальный флакончик, осторожно вытащила из него пробку и поднесла пузырек к носу фрейлины. Результат не заставил себя ждать: Алиса дернулась, по ее лицу покатился пот, веки дрогнули…
— Поднимайся! — распорядилась королева.
Алиса, пошатываясь, встала, Екатерина же опять опустилась в кресло.
Королева отлично владела собой. Вот и теперь ее лицо внезапно стало добрым и ласковым. Губы Екатерины сложились в сочувственную улыбку, голос зазвучал нежно и спокойно:
— Вам плохо, дочь моя? Похоже, вы действительно очень устали. Откройте же мне тайны вашего сердца! Вам ведь известно, как вы дороги мне! Я никогда не могла на вас сердиться…
Алиса де Люс почувствовала себя птицей, попавшей в силки. С одной стороны, она могла обмануть свою повелительницу, но боялась лгать; с другой стороны, вновь ожила надежда: вдруг Екатерина пожалеет свою фрейлину — если не из симпатии к ней, то хотя бы потому, что сочтет это выгодным для себя.
А королева меж тем говорила с доброй улыбкой:
— Признайтесь мне: вы утомлены? Господи, неужели я вас не пойму? Да, я хотела, чтобы вы в последний раз помогли мне, но если вы так измучены… И не сомневайтесь: я не собираюсь отказываться от своих обязательств. Вы можете покинуть меня хоть сию минуту. В любом случае я дам вам приданое, обеспечу деньгами, подарю драгоценности — словом, выполню все свои обещания.
Алиса не сводила глаз с лица Екатерины, вслушивалась в каждое ее слово, всматривалась в каждое движение. Похоже было, что королева не лукавит: фрейлина не могла уловить в ее речах ни одной фальшивой ноты.
— Ах, мадам! — вскричала несчастная женщина. — Если бы вы только милостиво разрешили мне…
— Разрешила? Что разрешила?
— Я, и правда, измотана, у меня больше нет сил…
— Стало быть, ты потеряла сознание от изнеможения, а не потому, что я произнесла имя этого человека?
— Имя? Какое имя? Боже мой, я его даже не запомнила… Мне безразлично, с кем иметь дело… Вам же хорошо известно, мадам, что ради вас я готова преодолеть свое отвращение к самому неприятному человеку. Но сейчас мои силы подорваны… Мне необходим отдых… Я хочу укрыться в каком-нибудь тихом уголке… И мне ничего не нужно от вашего величества… Я уже получила от вас множество подарков, у меня есть усадьба, деньги, украшения… И от всего этого я согласна отказаться в любую минуту — лишь бы обрести свободу и снова стать прежней Алисой… Я мечтаю сама решать, куда мне поехать и что сказать, когда расхохотаться, а когда дать волю слезам… Да, особенно — дать волю слезам…
Екатерина сочувственно вздохнула:
— Бедная девочка! Сколько же ты пережила! И я тоже в этом виновата… Мне следовало давно понять, что ты создана для тихой, мирной жизни.
Алиса бросилась королеве в ноги и расплакалась:
— Ваше величество… Вы правы: я хочу покоя.
— Значит, ты намерена оставить меня, дитя мое?
— Если вы позволите мне это сделать, — проговорила Алиса, вставая с пола, — я буду благодарить вас до конца моих дней.
— Стало быть, ты не желаешь еще раз помочь мне? — все с той же приторной улыбкой осведомилась Екатерина. — Ведь дело-то нетрудное, да к тому же последнее…
— Ах, мадам, я, наверное, плохо вам объяснила! — вскричала Алиса.
— Самое последнее, дочь моя, самое последнее…
— О, прошу вас, смилуйтесь надо мной!
— Я не сомневаюсь, что ты вполне сможешь исполнить мой приказ. Я же обещаю тебе за это поистине королевскую награду. Вещь, которую я тебе вручу, не имеет цены!
— Ваше величество уже показали мне драгоценности, достойные принцессы. Я слишком ничтожна, чтобы владеть ими.
— Но ты не знаешь, что хранится на самом дне этой шкатулки. Ты даже не представляешь, какое сокровище я готова тебе отдать. Посмотри — и подумай…
Королева откинула крышку шкатулки, извлекла все ящички, и обнажилось дно ларца, тоже обтянутое темным бархатом.
— Ну так взгляни же! — приказала Екатерина.
Алиса без всякого интереса скользнула глазами по ларчику, но тут же кровь отхлынула от ее лица. Фрейлина бросилась к королеве, умоляюще протягивая руки, и в отчаянии тихо простонала:
— Признание! Мое признание!
Екатерина Медичи быстро вынула письмо из шкатулки и положила в свою сумочку.
— Именно так: твое признание. Ты мгновенно поняла, что это такое. А известно ли тебе, что ожидает детоубийц, не сумевших скрыть своего преступления?
— Это ложь! — закричала Алиса. — Мой сын жив!
— Но эта бумага свидетельствует об обратном. Так что мать-злодейку будут судить, дорогая моя, — и вынесут ей смертный приговор.
— О, сжальтесь, сжальтесь надо мной! Ведь я никого не убивала!
— И после суда преступница взойдет на эшафот…
— Пощадите! — зарыдала Алиса и рухнула на колени.
Екатерина позвонила в колокольчик, и в часовню вошла Паола.
— Пригласите сюда господина де Нансе! — распорядилась королева.
Вскоре в дверях показался капитан королевских гвардейцев. Завидев его, Алиса стремительно поднялась на ноги и в безумном страхе зашептала:
— Я сделаю все, что вы хотите!
— Господин де Нансе, — благосклонно улыбнулась Екатерина капитану, — я хочу представить вас мадемуазель де Люс. Видимо, вам и вашим солдатам скоро придется помочь ей в осуществлении одного плана… Я приказываю вам выполнять все распоряжения этой дамы, сопровождать ее туда, куда она направится, и без всяких вопросов арестовать ту особу, на которую она вам укажет. Запомните мои слова — и можете идти!
Не сказав ни слова, капитан отвесил поклон. Он ничуть не удивился: ему приходилось видеть и не такое… Когда он удалился, Екатерина взглянула на свою фрейлину.
— Значит, ты решилась? И решение твое твердо? — резко спросила королева.
— Да, ваше величество, — всхлипнула измученная женщина.
— Отлично… Но знай: если ты изменишь мне, я покажу твое признание, но не судьям… Я хорошо отношусь к тебе и не желаю, чтобы ты приняла смерть от руки палача. Я приложу к твоему письму еще кое-какие бумаги, и тот, кто все это прочтет, узнает о тебе всю правду. Ты догадываешься, кому я все это отправлю? Графу де Марийяку! — торжествующе закончила Екатерина.
Вопль страха и отчаяния прозвучал в часовне… Алиса де Люс, лишившись чувств, рухнула на каменные плиты к ногам королевы.
XXIX
ВСТРЕЧА
Как мы уже рассказали в начале предыдущей главы, встреча Екатерины Медичи с Алисой произошла утром того самого дня, когда Пардальян выбрался из Бастилии… не без помощи коменданта королевской тюрьмы господина де Гиталана.
Мы знаем, что по зрелом размышлении шевалье принял мудрое решение заботиться отныне лишь о собственном благе, забыть о письме Жанны де Пьенн маршалу де Монморанси и ни в коем случае не ввязываться в эту темную историю.
Он был уверен: Лоиза его не любит, более того, она его ненавидит. К тому же, даже если б дело обстояло иначе, брак с Лоизой стал для него невозможным: увы, его очаровательная соседка оказалась дочерью могущественного маршала де Монморанси!
Мы знаем, что по зрелом размышлении шевалье принял мудрое решение заботиться отныне лишь о собственном благе, забыть о письме Жанны де Пьенн маршалу де Монморанси и ни в коем случае не ввязываться в эту темную историю.
Он был уверен: Лоиза его не любит, более того, она его ненавидит. К тому же, даже если б дело обстояло иначе, брак с Лоизой стал для него невозможным: увы, его очаровательная соседка оказалась дочерью могущественного маршала де Монморанси!