Страница:
Площадка для выступления представляла собой небольшую антигравитационную платформу в пятьдесят квадратных метров, огороженную невысокими перилами, которые были сейчас украшены красно-сине-белыми ленточками – цветами «Союза рас Земли». На площадке уже стоял мэр Буэнос-Айреса: чернокожий здоровяк Турпхе Бурундар Гхо в окружении своих помощников и охраны. Он жестом приветствовал Пьера де Сан-Тремора и пригласил его подняться на платформу для того, чтобы речью открыть карнавал Буэнос-Айреса. По традиции, на месте приземления правительственного турбоглиссера была установлена специальная движущаяся дорожка, ступив на которую, Пьер де Сан-Тремор уже через минуту находился на платформе для выступлений.
К тому моменту, когда он готовился начать речь, на антигравитационной платформе скопилось человек тридцать, включая свиту и охрану обоих высоких политиков. Самого президента «Союза рас Земли» на открытии карнавала не ждали, он сейчас находился в азиатской части планеты, с рабочим визитом.
По традиции карнавала все политики, включая Турпхе и Сан-Тремора, были одеты в карнавальные наряды. Советник президента облачился в пончо и сомбреро, а костюм мэра Буэнос-Айреса являл собой точную копию одежды вождя древнего африканского племени Уха-Уха: набедренная повязка из листьев банановой пальмы, ритуальная маска и копье. Мэр столицы то и дело потрясал копьем, чем вызывал бурю восторга у собравшегося народа.
Когда все выступающие собрались, Турпхе подал знак и платформа, отделившись от земли, поднялась в воздух метров на двадцать. Ее освещали сотни прожекторов, и ретранслировали на гигантские экраны, специально установленные на высотных зданиях во всех частях города, чтобы любой житель столицы или гость смог наблюдать за ходом праздника.
Голоса выступавших тоже ретранслировались через специальные коммуникаторы, закрепленные на костюмах, так, что любой зевака мог видеть и слышать все, что происходило на центральной антигравитационной платформе, которая после завершения торжественной части должна была возглавить воздушный парад ста двадцати пяти тысяч других антигравитационных платформ: над главными улицами города. Эти платформы, разукрашенные горожанами, уже давно стояли на всех прилегающих к ратушной площади улицах и на самой площади, готовые по сигналу организаторов взмыть в воздух и начать праздничное шествие.
От созерцания этого буйства жизни и бурлящего в предвкушении праздника народа Красса отвлек внезапный звук фанфар, возвестивших об открытии сто сорокового карнавала в Буэнос-Айресе. Как только звук праздничных фанфар стих, мэр города Турпхе Бурундар Гхо представил собравшимся личного советника президента Пьера де Сан-Тремора. Это сообщение потонуло в реве толпы.
– Я приветствую Вас, жители и гости столицы! – воскликнул Пьер де Сан-Тремор, вскинув руку.
Советник говорил минут десять. Он поздравлял жителей столицы с успехами в области выращивания тропических лесов на тех безжизненных местах, где раньше простирались только пампасы. Хвалил за своевременное завершение работ по строительству пятьсоткилометрового ответвления подземного тоннеля для монорельсовой железной дороги, связавшее, наконец, столицу с западной окраиной континента, пустыней Атакама. Особо Пьер де Сан-Тремор отметил успехи в строительстве нового международного космопорта имени президента Сарагоссы в окрестностях Буэнос-Айреса, который должен быть готов к следующему году. А также активные разработки в области полезных биокультур ученых столичного центра Бионоваций.
Закончил свою речь Пьер де Сан-Тремор широким жестом.
– От имени президента «Союза рас Земли», – выкрикнул советник, – я хочу поздравить вас с праздником, к которому вы готовились целых пять лет, и сообщить, что в честь сто сорокового юбилея карнавала в Буэнос-Айресе правительство Земли дарит вашему прекрасному городу скульптуру «Жажда свободы»!
По заранее оговоренному сигналу, как понял Красс, из-за здания ратуши выплыла огромная транспортная платформа, на которой возвышался пятидесятиметровый вставший на дыбы конь, на шею которому было наброшена веревка. Конец веревки держал в руках человек в странных синих брюках и в шляпе, напоминавшей сомбреро с укороченными полями. Половину лица человека закрывала повязка, а на поясе виднелось какое-то оружие, с виду напоминавшее бластер первого поколения. Хотя Красс и считал себя знатоком древней истории, он не смог сразу вспомнить, как назывались в те времена люди, которые ходили в синих брюках, носили на поясе бластеры, а на лице повязки, и ловили свободных лошадей. Но вот как назывались в те времена свободные лошади, Красс сразу вспомнил – они назывались мустангами.
Толпа взревела от восторга. Пьер де Сан-Тремор несколько раз помахал рукой и отступил назад на пару шагов, уступая место мэру Турпхе Бурундар Гхо. Тот был краток.
– Сто сороковой карнавал в столице мира Буэнос-Айресе открыт! – прокричал он, заглушая нараставший вой толпы, и в довершение всего трижды стукнул ритуальным копьем по платформе.
Шествие началось с небывалого фейерверка. Со всех улиц в воздух стартовали миллионы ракет, раскрасившие небо над городом яркими вспышками разноцветных огней. А вслед за этим в воздух взмыли тысячи карнавальных платформ, каждая из которых представляла собой какую-то историческую картину.
Чего здесь только ни было! Как смог разглядеть Алекс Красс со своего места из свиты советника, одна из праздничных платформ была выполнена в виде объемной модели испанского боя быков, вторая изображала гонки на сверхскоростных турбоглиссерах, третья представляла собой трехмерную копию садов Семирамиды. На четвертой бушевал китайский дракон Хан Лу. На пятой платформе разыгрывалась античная трагедия Еврипида «Вакханки». Шестая платформа изображала осаду Рязани Батыем, с финальной сценой смертельной битвы русского героя Евпатия Коловрата с татарскими полчищами.
Остальное Красс не успел разглядеть, так как центральная антигравитационная платформа с политиками поднялась еще выше вверх и, пролетев над головами бушующей толпы через ратушную площадь, заняла почетное место в начале карнавального шествия.
Глава пятнадцатая
К тому моменту, когда он готовился начать речь, на антигравитационной платформе скопилось человек тридцать, включая свиту и охрану обоих высоких политиков. Самого президента «Союза рас Земли» на открытии карнавала не ждали, он сейчас находился в азиатской части планеты, с рабочим визитом.
По традиции карнавала все политики, включая Турпхе и Сан-Тремора, были одеты в карнавальные наряды. Советник президента облачился в пончо и сомбреро, а костюм мэра Буэнос-Айреса являл собой точную копию одежды вождя древнего африканского племени Уха-Уха: набедренная повязка из листьев банановой пальмы, ритуальная маска и копье. Мэр столицы то и дело потрясал копьем, чем вызывал бурю восторга у собравшегося народа.
Когда все выступающие собрались, Турпхе подал знак и платформа, отделившись от земли, поднялась в воздух метров на двадцать. Ее освещали сотни прожекторов, и ретранслировали на гигантские экраны, специально установленные на высотных зданиях во всех частях города, чтобы любой житель столицы или гость смог наблюдать за ходом праздника.
Голоса выступавших тоже ретранслировались через специальные коммуникаторы, закрепленные на костюмах, так, что любой зевака мог видеть и слышать все, что происходило на центральной антигравитационной платформе, которая после завершения торжественной части должна была возглавить воздушный парад ста двадцати пяти тысяч других антигравитационных платформ: над главными улицами города. Эти платформы, разукрашенные горожанами, уже давно стояли на всех прилегающих к ратушной площади улицах и на самой площади, готовые по сигналу организаторов взмыть в воздух и начать праздничное шествие.
От созерцания этого буйства жизни и бурлящего в предвкушении праздника народа Красса отвлек внезапный звук фанфар, возвестивших об открытии сто сорокового карнавала в Буэнос-Айресе. Как только звук праздничных фанфар стих, мэр города Турпхе Бурундар Гхо представил собравшимся личного советника президента Пьера де Сан-Тремора. Это сообщение потонуло в реве толпы.
– Я приветствую Вас, жители и гости столицы! – воскликнул Пьер де Сан-Тремор, вскинув руку.
Советник говорил минут десять. Он поздравлял жителей столицы с успехами в области выращивания тропических лесов на тех безжизненных местах, где раньше простирались только пампасы. Хвалил за своевременное завершение работ по строительству пятьсоткилометрового ответвления подземного тоннеля для монорельсовой железной дороги, связавшее, наконец, столицу с западной окраиной континента, пустыней Атакама. Особо Пьер де Сан-Тремор отметил успехи в строительстве нового международного космопорта имени президента Сарагоссы в окрестностях Буэнос-Айреса, который должен быть готов к следующему году. А также активные разработки в области полезных биокультур ученых столичного центра Бионоваций.
Закончил свою речь Пьер де Сан-Тремор широким жестом.
– От имени президента «Союза рас Земли», – выкрикнул советник, – я хочу поздравить вас с праздником, к которому вы готовились целых пять лет, и сообщить, что в честь сто сорокового юбилея карнавала в Буэнос-Айресе правительство Земли дарит вашему прекрасному городу скульптуру «Жажда свободы»!
По заранее оговоренному сигналу, как понял Красс, из-за здания ратуши выплыла огромная транспортная платформа, на которой возвышался пятидесятиметровый вставший на дыбы конь, на шею которому было наброшена веревка. Конец веревки держал в руках человек в странных синих брюках и в шляпе, напоминавшей сомбреро с укороченными полями. Половину лица человека закрывала повязка, а на поясе виднелось какое-то оружие, с виду напоминавшее бластер первого поколения. Хотя Красс и считал себя знатоком древней истории, он не смог сразу вспомнить, как назывались в те времена люди, которые ходили в синих брюках, носили на поясе бластеры, а на лице повязки, и ловили свободных лошадей. Но вот как назывались в те времена свободные лошади, Красс сразу вспомнил – они назывались мустангами.
Толпа взревела от восторга. Пьер де Сан-Тремор несколько раз помахал рукой и отступил назад на пару шагов, уступая место мэру Турпхе Бурундар Гхо. Тот был краток.
– Сто сороковой карнавал в столице мира Буэнос-Айресе открыт! – прокричал он, заглушая нараставший вой толпы, и в довершение всего трижды стукнул ритуальным копьем по платформе.
Шествие началось с небывалого фейерверка. Со всех улиц в воздух стартовали миллионы ракет, раскрасившие небо над городом яркими вспышками разноцветных огней. А вслед за этим в воздух взмыли тысячи карнавальных платформ, каждая из которых представляла собой какую-то историческую картину.
Чего здесь только ни было! Как смог разглядеть Алекс Красс со своего места из свиты советника, одна из праздничных платформ была выполнена в виде объемной модели испанского боя быков, вторая изображала гонки на сверхскоростных турбоглиссерах, третья представляла собой трехмерную копию садов Семирамиды. На четвертой бушевал китайский дракон Хан Лу. На пятой платформе разыгрывалась античная трагедия Еврипида «Вакханки». Шестая платформа изображала осаду Рязани Батыем, с финальной сценой смертельной битвы русского героя Евпатия Коловрата с татарскими полчищами.
Остальное Красс не успел разглядеть, так как центральная антигравитационная платформа с политиками поднялась еще выше вверх и, пролетев над головами бушующей толпы через ратушную площадь, заняла почетное место в начале карнавального шествия.
Глава пятнадцатая
Смертельный карнавал
Алекс как завороженный смотрел на вспыхнувшее внизу море огней. Казалось, что где-то рядом происходит извержение грандиозного вулкана, мгновенно превратившее улицы южного города в потоки кипящей лавы, грозящей снести все на своем пути.
Красс оглянулся назад. Зрелище завораживало. С головной платформы, которая неторопливо приближалась к окраинам города, открывался вид на центральный проспект Буэнос-Айреса, воздушное пространство над которым сразу на нескольких уровнях было запружено праздничными платформами.
На верхнем уровне расположились антигравитационные платформы с комедиантами, там непрерывно разыгрывались представления в духе древних уличных гуляний. Со своего места Красс разглядел индийских факиров, бесстрашно глотавших огонь, многочисленных укротителей ядовитых змей с ритуальными дудками, клоунов на огромных палках-ходулях, которые, казалось, могли запросто свалиться вниз с тридцатиметровой высоты. Дальше за ними виднелась платформа с тиграми, которые прыгали через огненные кольца. Натуральные были тигры или трехмерные, Алекс не смог увидеть, но решил, что, скорее, трехмерные. Вряд ли для представления власти разрешили бы выпустить на платформу живых тигров, хотя невидимая электрическая сетка вокруг нее хорошо защищала людей от смены настроений хищников.
Чуть ниже, на втором уровне, медленно передвигались платформы с музыкантами. Похоже, сюда собрались любители музыки со всей планеты. Звуки, разносившиеся по окрестностям со второго уровня, представляли собой скорее жуткую какофонию, чем услаждали слух, поскольку группы, ансамбли и оркестры, приехавшие на карнавал в Буэнос-Айресе, прославляли совершенно разные музыкальные стили, и в этом состояла суть карнавала. Оттуда доносились вперемешку «Третья Героическая» симфония и «Аппассионата» Людвига Ван Бетховена, французская гордость «Марсельеза» (советник президента при этом прослезился), «Гори, гори, моя звезда…», национальный гимн Замбези, «Токката и фуга ре минор» Иоганна Себестьяна Баха, шаманская песня Авгуро Каньячеса, мексиканская народная песня «Лошади мои, быстроногие», кантата «Александр Невский» Прокофьева, жалостливая песня «Каждый китаец желает знать…», русская народная «Барин, барин, добрый барин», бравая песня «Правь, Британия, морями!», колыбельная «Дорогой ты мой Кунь-Лунь», дорожная «Гордый и храбрый Диего Родригес», песня ритуального жертвоприношения племени Брухунди с берегов реки Кубанго (Турпхе Бурундар Гхо при этом немного пританцовывал и постукивал о платформу ритуальным копьем предков) и так далее. Все это многозвучие грохотало одновременно и, благодаря системе трансляции звука, разносилось по всем отдаленным уголкам Буэнос-Айреса, так что любой житель столицы Земли или ее гость не остался неохваченным музыкой.
На третьем, самом близком к головам людей уровне, плыли платформы, на которых разыгрывались сценки из истории землян. Со своего места Красс мог видеть только то, что показывали, снабжая титрами, на боковых экранах, вмонтированных в стены домов. А транслировали там «Охоту на динозавров», «Возвышение и падение Римской Империи», «Захват Испании маврами», «Крестовый поход ко Гробу Господню в Иерусалим», «Осаду Ла-Рошели войсками Людовика XIII», «Изобретение парового котла и электрической лампочки», «Ленин и дети в Горках», «Красная Армия берет Берлин», «Белка и Стрелка», «Полет Гагарина в космос», «Ритуальный футбольный матч американских астронавтов после высадки на Луну и посещения местного туалета». «Первый турист на орбите Земли». Дальнейший ход истории был Крассу более-менее известен.
Алекс стоял у края платформы, держась за ограждение, и смотрел, не отрываясь, на мелькавшие картинки, когда кто-то неожиданно приблизился к нему сбоку.
– Ну, вы только взгляните на это, капитан, – Пьер де Сан-Треморвзял его под локоть, жестом дав понять, что их разговор не передается в общую сеть, – сколько веков прошло, а человек все тот же. Хочет хлеба и зрелищ. Ничего не меняется, и, я вам скажу больше, капитан, ничего в природе гомо-сапиенса не изменится никогда. Иногда я чувствую себя словно на родине своих предков, в древней Франции, когда люди предавались празднествам и убийству с одинаковым желанием. К счастью, в наш век мы почти победили вторую страсть.
– Вы уверены, советник? – переспросил Красс, скептически улыбнувшись. – Зачем же мы дрались с гарварийцами? И зачем тогда нам в принципе армия и космический флот?
– Вы интересный человек, капитан, – ответил советник, – больше философ, чем военный. Я думаю, мы с вами еще побеседуем на вселенские темы… попозже.
Пьер де Сан-Тремор вернулся на свой край платформы в компанию мэра Буэнос-Айреса Бурундар Гхо, с которым они распили по бокалу шампанского за процветание Земли и особенно её столицы, блестящего Буэнос-Айреса, в котором проводятся такие роскошные карнавалы.
Алекс снова увлекся зрелищем. Головная платформа уже покинула столицу. Весь праздничный трехъярусный кортеж представлялся со стороны сверкающим мифическим драконом, вокруг которого сгущалась загадочная тьма. Теперь по краям основной трассы тянулись небольшие сельские строения, в паре километров за которыми уже начинались самые настоящие джунгли. Добрая половина из них была искусственного происхождения, выращенная на месте древних пампасов, для создания более правдоподобного ощущения нахождения туристов на дикой природе, звери там водились самые настоящие, выпущенные детенышами по программе «Возрождение фауны планеты» и прижившиеся. Это Красс точно знал, когда изучал данные по Южной Америке, готовясь к визиту одного из генералов разведки. Он рекомендовал генералу без необходимости не прогуливаться в местных лесах и пользоваться только турбоглиссером. Генерал так и сделал, поэтому визит прошел без проблем.
Взглянув вперед, Красс увидел, что головная платформа приближается к огромному мосту монорельсовой дороги через полноводную реку Рио-Саладо. Мост был разукрашен многочисленными гирляндами и сверкал, как новогодняя елка. В сгущавшейся темноте он выглядел особенно эффектно. Собравшиеся внизу тысячи зевак, запрудивших трассу, которая упиралась в этот мост вместе с монорельсовыми путями, не могли оторвать глаз от карнавального шествия.
У верхнего яруса моста через Рио-Саладо, как заметил зоркий глаз Красса, праздничное шествие поджидали пять военных турбоглиссеров. «Видимо, здесь запланировано еще какое-то мероприятие», – подумал Красс. Его мысли неожиданно подтвердила Натали Партез, которая, обменявшись парой слов с боссом, подплыла своей завораживающей походкой к Алексу.
– Капитан, – ангельским голоском прошептала Натали, – как вы смотрите на то, чтобы принять непосредственное участие в празднике? Дело в том, что у моста запланирован праздничный салют, который дадут специальными торпедами пять штурмовиков, которые пришвартованы вон там…
Она слегка обернулась, показав рукой в направлении моста.
– Так вот, неожиданно один из пилотов повредил себе руку и не сможет сейчас управлять кораблем. А вы, я знаю, классный пилот…
– Ну, не такой уж и классный, – поскромничал Алекс. – А что я должен делать?
– Ничего особенного, – сообщила Натали Партез, – просто пройти в общем строю над карнавальным шествием и, пролетая мимо моста, дать залп карнавальными торпедами вверх. И все. Мы будем вести вас.
– Вы тоже полетите? – уточнил Красс.
– Да, – ответила Натали, – я люблю летать.
– Отлично, – согласился Красс, – тогда я просто обязан принять участие в карнавале.
– Идите за мной.
Натали спустилась с платформы в пришвартованный к ней двухместный челнок и, сев за штурвал, направила машину в сторону сверкающего всеми огнями грандиозного сооружения. Красс сидел рядом. Из иллюминатора челнока зрелище казалось еще более ошеломляющим.
– Как вы находите праздник? – спросила Натали, закладывая крутой вираж и быстро приближаясь к мосту.
– Великолепно! Я думаю, что организация такого карнавала добавит очков советнику, – ответил Красс, с надеждой посмотрев на блондинку.
– Безусловно, – Натали кивнула своей прелестной головкой, улыбнувшись в ответ, – советник Сан-Тремор будет доволен.
Челнок юркнул в одну их парковочных зон на верхнем ярусе моста. Красс выбрался на короткий пирс и огляделся. Здесь были припаркованы пять стандартных штурмовиков типа «Ястреб», выглядевших вполне внушительно. Похоже, руководство планеты запросто использовало для всенародных развлечений любое оружие. Издревле парады и салюты были излюбленным развлечением масс. Алекс не удивился бы, даже если для праздничного фейерверка Пьер де Сан-Тремор приказал бы использовать парочку дредноутов из суперсовременной серии «Таран», сборка который в тайне заканчивалась сейчас в крайнем секторе адмирала Гримальди на секретной орбитальной базе Урана.
Алекс оглядел пять штурмовиков и вопросительно глянул на обворожительную блондинку, которая выбралась из челнока, уже облаченная в летный военный комбинезон, и держала в руке шлем.
– Ваш – крайний слева, – сказала Натали, – все необходимое вы найдете внутри. Поторопитесь, капитан, старт через пять минут. Мы будем держать связь по специальному каналу.
Красс кивнул.
– А командование операцией возложено на вас?
– Да, капитан, – кивнула Натали, – командовать этим развлечением поручено лично мне.
– Я только рад этому, – подтвердил Красс. – И еще одна личная просьба: называйте меня просто Алексом. Мы же ведь не на службе?
Натали улыбнулась в ответ и кивнула. Крассу показалось, что в этой милой улыбке на секунду промелькнуло что-то дьявольское. Однако Алекс не стал развивать эту мысль – все очень красивые женщины были так или иначе связаны с дьяволом, особенно блондинки, тут уж ничего не поделаешь. Иначе как объяснить, что любой мужчина терял голову при первом взгляде на такую ослепительную красоту?
Красс запрыгнул в открытую кабину штурмовика. Быстро натянул на себя летный комбинезон, висевший на переборке, и прицепил к ремню бластер. Яркие нашивки на груди, рукаве и шлеме гласили: «Ястреб-15». Видимо, это и был его позывной.
Алекс уселся в анатомическое кресло, мгновенно принявшее форму его тела, и активировал все бортовые системы. Панель приборов засветилась огнями. Все исправно функционировало, включая систему вооружения, в которую сейчас были загружены фотонные торпеды-хлопушки. Топлива, правда, было в обрез. Но, по всей видимости, этот штурмовик сегодня и не готовился для долгих полетов. Пройти туда и обратно над праздничным кортежем из антигравитационных платформ – что может быть легче для военного пилота?
– Внимание, пилоты «Ястребов»-12, 13, 14 и 15, готовность номер один, старт через тридцать секунд! Идем ровным строем за мной, – раздался в шлемофоне милый голосок Натали Партез, в котором появились металлические нотки.
– Вас понял, строем за вами, – подтвердил сигнал Красс и улыбнулся невидимой собеседнице, – с большим удовольствием, Натали!
Натали не ответила.
Алекс запустил двигатели «Ястреба». Через пятнадцать секунд ворота пирса автоматически открылись. Штурмовики на небольшой скорости одновременно поднялись в ночное небо над долиной Рио-Саладо. Внизу почти сразу показался праздничный кортеж из антигравитационных платформ. Зрелище завораживало, все это действительно походило на огромного сверкающего дракона, который медленно полз к мосту через Рио-Саладо. Впереди всех, на удалении в три сотни метров, плыла платформа советника президента Пьера де Сан-Тремора, с мэром Буэнос-Айреса и их охраной. Сейчас все внимание публики снова сосредоточилось на головной платформе. Советник президента произносил речь о новых глобальный стройках и время от времени указывал на приближавшийся мост через Рио-Саладо, как на пример таких удачных проектов.
Речь транслировалась на всю планету, в том числе и на «Ястреб» в котором Алекс сейчас находился. Красс даже заслушался: Сан-Тремор был отличным оратором, но, услышав в шлемофоне команду Натали «Пройти до конца шествия и развернуться для торжественного залпа», сконцентрировался на управлении штурмовиком.
Его «Ястреб» был послушен, и Алекс в его кабине чувствовал себя уверенно. Это была отличная боевая машина. Между тем звено выстроилось клином. Теперь истребитель Алекса шел вторым с левого края, а впереди летел «Ястреб-11» Натали Партез. Капитан не без удовольствия отметил, что секретарь Сан-Тремора действительно хорошо управляется со штурвалом.
Под звеном штурмовиков проплывали праздничные сверкающие платформы. Все это дышало, смеялось, пело и играло на множество ладов. Праздник был в самом разгаре. Через несколько секунд, по предположениям Красса, штурмовики должны долететь до головной платформы с администрацией, резко подняться вверх и дать залп торпедами-хлопушками, озарив ночное небо над обширной долиной Рио-Саладо.
Но все случилось не так. Как только показалась головная платформа карнавального шествия, ведущий штурмовик «Ястреб-11», «клюнув» носом, резко устремился вниз. Красс заподозрил что-то неладное, но было уже поздно. Истребитель приблизился к платформе и выпустил в упор две фотонные торпеды. То, что это были не хлопушки, Красс понял мгновенно. А через секунду его худшее предположение оправдалось. Две «торпеды-хлопушки» в клочья разнесли головную платформу, превратив ее в пылающие обломки, которые посыпались на головы стоявшим внизу зевакам.
– О, Боже, – прошептал Красс, – она его убила.
У Алекса еще не прошел шок, когда остальные штурмовики сопровождения разлетелись в разные стороны и, развернувшись, расстреляли еще несколько платформ, плывших за головной. Боевые торпеды сшибали яркие карнавальные платформы, словно лампочки новогодней гирлянды. Сотни людей превратились в пар, а десятки антигравитационных платформ – в груду горящего металлолома. Падая, их обломки накрывали собой сотни случайных зрителей.
Красс быстро пришел в себя. Он сидел за штурвалом боевого штурмовика. «Что ж, – решил он, – придется вмешаться в ситуацию». Атаковавший головную платформу штурмовик «Ястреб-11» исчез вместе с Натали Партез. Зато остальные четыре еще продолжали кровавую бойню. Алекс бросил свой штурмовик на «Ястреб-12», который только что выпустил очередную торпеду по карнавальному шествию, превратив в огненный вихрь платформу с музыкантами, исполнявшими какую-то древнюю симфонию. Капитан мгновенно взял его на прицел и нажал «Пуск». И только тут понял, как жестоко посмеялась над ним Натали Партез. Ночное небо над долиной Рио-Саладо осветилось миллионами разноцветных огней праздничного фейерверка. Все это выглядело чудовищно на фоне сотен смертей и разыгравшейся в последние минуты настоящей трагедии. Красс пустил свой «Ястреб» на таран, но атакованный штурмовик уже скрылся, исчезнув в темном небе над бесконечными тропическими лесами, не отплатив Крассу той же монетой.
Капитан «Невидимых» развернул штурмовик и вернулся к шествию. Три оставшихся штурмовика также исчезли. Из окна кабины ему было прекрасно видно, какой хаос царил на земле и на платформах. Люди прыгали вниз с тридцатиметровой высоты, опасаясь новой атаки. Платформы сталкивались друг с другом и рушились вниз. Наиболее сообразительные пилоты, управлявшие платформами в конце шествия и имевшие время понять, что случилось, разворачивали свои машины и уводили их в сторону Буэнос-Айреса. Четкое и стройное шествие превратилась в паническое бегство. Кто бы ни стоял за Натали Партез, а сейчас Красс не сомневался в том, что за ней кто-то есть, он добился своей цели. Советник президента Пьер де Сан-Тремор и мэр Буэнос-Айреса Турпхе Бурундар Гхо были убиты, а всемирно известный карнавал сорван.
Такого наглого налета Красс еще не видел за всю свою насыщенную жизнь. Он развернул штурмовик в сторону Буэнос-Айреса, чтобы вернуться в город и доложить обо всем полиции. Кроме того, люди на платформах могли принять его за агрессора, паника возрасла бы и количество жертв только увеличилось, ведь именно из таких штурмовиков по ним открыли огонь.
– Внимание, пилот штурмовика «Ястреб-15», – неожиданно раздалось в шлемофоне Красса. – Говорит шеф полиции Буэнос-Айреса Антонио Круз. Немедленно совершите посадку на придорожной полосе, покиньте машину и оставайтесь на месте до прибытия патруля. Иначе мы открываем огнь.
Капитан «Невидимых» взглянул на радар, а затем и глазами увидел цепочку огоньков в ночном небе. Со стороны города приближалась эскадрилья полицейских турбоглиссеров усиленного класса «А», способных потягаться вооружением с легкими боевыми штурмовиками. Красс решил вступить в переговоры.
– Меня зовут Алекс Красс, я прибыл сюда по приглашению советника Сан-Тремора и являюсь капитаном военной разведки. Проверьте мои полномочия.
В ответ раздалась штампованная фраза.
– Немедленно совершите посадку на придорожной полосе, покиньте машину и оставайтесь на месте до прибытия патруля. Мы проверим ваши полномочия после того, как вы окажетесь в руках закона.
– Хорошо, шеф, я приземляюсь, – ответил Красс, поняв, что в такой ситуации толку от переговоров не будет. Не каждый день убивают советников президента.
В этот момент он заметил на радаре какую-то новую точку. Со стороны хаотического скопления платформ карнавального шествия на огромной скорости выскочил один из неизвестных «Ястребов» и дал залп двумя фотонными торпедами по приближавшимся полицейским машинам. Две из них разнесло в клочья. «Ястреб» заложил крутой вираж и, проскочив над самой головой Красса, снова исчез в ночном небе над тропическими лесами. В ответ полицейские турбоглиссеры открыли шквальный огонь по штурмовику Алекса.
– Ч-черт! – выругался капитан «Невидимых», бросая свою машину резко вниз к самой земле, – сдается, кто-то решил не только посмеяться надо мной, но и крепко подставить.
Полиция попыталась взять его в клещи. Алекс включил тягу на полную мощность, и «Ястреб» рванулся изо всех сил сначала вдоль наземной трассы в сторону моста через Рио-Саладо, а затем, пролетев под ним на бреющем полете, резко свернул в сторону, уходя от океана.
Впереди раскинулись бескрайние тропические леса. Полиция висела на хвосте, но догнать не могла. Капитан выжимал из двигателей боевого «Ястреба» все, что мог. Мозг лихорадочно работал в поисках выхода. Сейчас ему оставалось только одно – сначала уйти от погони, а потом уже доказывать, что он не осел. И что это не он убил советника президента и заодно мэра столицы. Отличная ситуация, ничего не скажешь!
Красс посмотрел на радар: полиция догоняла. Из-за усиленных оборотов двигателя топливо испарялось на глазах. Если ничего не изменится, то баки опустеют минут через десять, а «Ястреб» рухнет где-нибудь посреди тропического леса. И, тем не менее, другого выхода не было, капитан «Невидимых» вел свой корабль в сторону гряды Анд, острые заснеженные пики которых уже виднелись на экране радара, на самом краю зоны охвата. Красс заметил также еще несколько точек и пунктирных линий на экране. Приказав компьютеру идентифицировать объекты и глянув на их увеличенное изображение, капитан понял, что летит чуть в стороне от монорельсовой трассы, соединявшей столицу и город Сантьяго, второй по величине на тихоокеанском побережье. Между Буэнос-Айресом и Сантьяго тянулась цепь Анд, а ближе всего, почти прямо по курсу, вздымалась гора Аконкагуа высотой 6960 метров. Монорельсовая дорога скрывалась в туннеле под этой горой, а выходила уже на побережье Тихого океана. Чуть в стороне, в сотне километров слева, находилась атомная электростанция, почему-то построенная в глухой зоне тропических лесов. К ней также вело ответвление монорельсовой трассы. А еще дальше расположилось какое-то строение, не имевшее секретного кода в компьютере. Это была то ли животноводческая ферма, то ли исследовательская база, то ли метеорологическая станция. Больше ничего на расстоянии почти пятисот квадратных километров не наблюдалось. Только лес и горы впереди.
Красс оглянулся назад. Зрелище завораживало. С головной платформы, которая неторопливо приближалась к окраинам города, открывался вид на центральный проспект Буэнос-Айреса, воздушное пространство над которым сразу на нескольких уровнях было запружено праздничными платформами.
На верхнем уровне расположились антигравитационные платформы с комедиантами, там непрерывно разыгрывались представления в духе древних уличных гуляний. Со своего места Красс разглядел индийских факиров, бесстрашно глотавших огонь, многочисленных укротителей ядовитых змей с ритуальными дудками, клоунов на огромных палках-ходулях, которые, казалось, могли запросто свалиться вниз с тридцатиметровой высоты. Дальше за ними виднелась платформа с тиграми, которые прыгали через огненные кольца. Натуральные были тигры или трехмерные, Алекс не смог увидеть, но решил, что, скорее, трехмерные. Вряд ли для представления власти разрешили бы выпустить на платформу живых тигров, хотя невидимая электрическая сетка вокруг нее хорошо защищала людей от смены настроений хищников.
Чуть ниже, на втором уровне, медленно передвигались платформы с музыкантами. Похоже, сюда собрались любители музыки со всей планеты. Звуки, разносившиеся по окрестностям со второго уровня, представляли собой скорее жуткую какофонию, чем услаждали слух, поскольку группы, ансамбли и оркестры, приехавшие на карнавал в Буэнос-Айресе, прославляли совершенно разные музыкальные стили, и в этом состояла суть карнавала. Оттуда доносились вперемешку «Третья Героическая» симфония и «Аппассионата» Людвига Ван Бетховена, французская гордость «Марсельеза» (советник президента при этом прослезился), «Гори, гори, моя звезда…», национальный гимн Замбези, «Токката и фуга ре минор» Иоганна Себестьяна Баха, шаманская песня Авгуро Каньячеса, мексиканская народная песня «Лошади мои, быстроногие», кантата «Александр Невский» Прокофьева, жалостливая песня «Каждый китаец желает знать…», русская народная «Барин, барин, добрый барин», бравая песня «Правь, Британия, морями!», колыбельная «Дорогой ты мой Кунь-Лунь», дорожная «Гордый и храбрый Диего Родригес», песня ритуального жертвоприношения племени Брухунди с берегов реки Кубанго (Турпхе Бурундар Гхо при этом немного пританцовывал и постукивал о платформу ритуальным копьем предков) и так далее. Все это многозвучие грохотало одновременно и, благодаря системе трансляции звука, разносилось по всем отдаленным уголкам Буэнос-Айреса, так что любой житель столицы Земли или ее гость не остался неохваченным музыкой.
На третьем, самом близком к головам людей уровне, плыли платформы, на которых разыгрывались сценки из истории землян. Со своего места Красс мог видеть только то, что показывали, снабжая титрами, на боковых экранах, вмонтированных в стены домов. А транслировали там «Охоту на динозавров», «Возвышение и падение Римской Империи», «Захват Испании маврами», «Крестовый поход ко Гробу Господню в Иерусалим», «Осаду Ла-Рошели войсками Людовика XIII», «Изобретение парового котла и электрической лампочки», «Ленин и дети в Горках», «Красная Армия берет Берлин», «Белка и Стрелка», «Полет Гагарина в космос», «Ритуальный футбольный матч американских астронавтов после высадки на Луну и посещения местного туалета». «Первый турист на орбите Земли». Дальнейший ход истории был Крассу более-менее известен.
Алекс стоял у края платформы, держась за ограждение, и смотрел, не отрываясь, на мелькавшие картинки, когда кто-то неожиданно приблизился к нему сбоку.
– Ну, вы только взгляните на это, капитан, – Пьер де Сан-Треморвзял его под локоть, жестом дав понять, что их разговор не передается в общую сеть, – сколько веков прошло, а человек все тот же. Хочет хлеба и зрелищ. Ничего не меняется, и, я вам скажу больше, капитан, ничего в природе гомо-сапиенса не изменится никогда. Иногда я чувствую себя словно на родине своих предков, в древней Франции, когда люди предавались празднествам и убийству с одинаковым желанием. К счастью, в наш век мы почти победили вторую страсть.
– Вы уверены, советник? – переспросил Красс, скептически улыбнувшись. – Зачем же мы дрались с гарварийцами? И зачем тогда нам в принципе армия и космический флот?
– Вы интересный человек, капитан, – ответил советник, – больше философ, чем военный. Я думаю, мы с вами еще побеседуем на вселенские темы… попозже.
Пьер де Сан-Тремор вернулся на свой край платформы в компанию мэра Буэнос-Айреса Бурундар Гхо, с которым они распили по бокалу шампанского за процветание Земли и особенно её столицы, блестящего Буэнос-Айреса, в котором проводятся такие роскошные карнавалы.
Алекс снова увлекся зрелищем. Головная платформа уже покинула столицу. Весь праздничный трехъярусный кортеж представлялся со стороны сверкающим мифическим драконом, вокруг которого сгущалась загадочная тьма. Теперь по краям основной трассы тянулись небольшие сельские строения, в паре километров за которыми уже начинались самые настоящие джунгли. Добрая половина из них была искусственного происхождения, выращенная на месте древних пампасов, для создания более правдоподобного ощущения нахождения туристов на дикой природе, звери там водились самые настоящие, выпущенные детенышами по программе «Возрождение фауны планеты» и прижившиеся. Это Красс точно знал, когда изучал данные по Южной Америке, готовясь к визиту одного из генералов разведки. Он рекомендовал генералу без необходимости не прогуливаться в местных лесах и пользоваться только турбоглиссером. Генерал так и сделал, поэтому визит прошел без проблем.
Взглянув вперед, Красс увидел, что головная платформа приближается к огромному мосту монорельсовой дороги через полноводную реку Рио-Саладо. Мост был разукрашен многочисленными гирляндами и сверкал, как новогодняя елка. В сгущавшейся темноте он выглядел особенно эффектно. Собравшиеся внизу тысячи зевак, запрудивших трассу, которая упиралась в этот мост вместе с монорельсовыми путями, не могли оторвать глаз от карнавального шествия.
У верхнего яруса моста через Рио-Саладо, как заметил зоркий глаз Красса, праздничное шествие поджидали пять военных турбоглиссеров. «Видимо, здесь запланировано еще какое-то мероприятие», – подумал Красс. Его мысли неожиданно подтвердила Натали Партез, которая, обменявшись парой слов с боссом, подплыла своей завораживающей походкой к Алексу.
– Капитан, – ангельским голоском прошептала Натали, – как вы смотрите на то, чтобы принять непосредственное участие в празднике? Дело в том, что у моста запланирован праздничный салют, который дадут специальными торпедами пять штурмовиков, которые пришвартованы вон там…
Она слегка обернулась, показав рукой в направлении моста.
– Так вот, неожиданно один из пилотов повредил себе руку и не сможет сейчас управлять кораблем. А вы, я знаю, классный пилот…
– Ну, не такой уж и классный, – поскромничал Алекс. – А что я должен делать?
– Ничего особенного, – сообщила Натали Партез, – просто пройти в общем строю над карнавальным шествием и, пролетая мимо моста, дать залп карнавальными торпедами вверх. И все. Мы будем вести вас.
– Вы тоже полетите? – уточнил Красс.
– Да, – ответила Натали, – я люблю летать.
– Отлично, – согласился Красс, – тогда я просто обязан принять участие в карнавале.
– Идите за мной.
Натали спустилась с платформы в пришвартованный к ней двухместный челнок и, сев за штурвал, направила машину в сторону сверкающего всеми огнями грандиозного сооружения. Красс сидел рядом. Из иллюминатора челнока зрелище казалось еще более ошеломляющим.
– Как вы находите праздник? – спросила Натали, закладывая крутой вираж и быстро приближаясь к мосту.
– Великолепно! Я думаю, что организация такого карнавала добавит очков советнику, – ответил Красс, с надеждой посмотрев на блондинку.
– Безусловно, – Натали кивнула своей прелестной головкой, улыбнувшись в ответ, – советник Сан-Тремор будет доволен.
Челнок юркнул в одну их парковочных зон на верхнем ярусе моста. Красс выбрался на короткий пирс и огляделся. Здесь были припаркованы пять стандартных штурмовиков типа «Ястреб», выглядевших вполне внушительно. Похоже, руководство планеты запросто использовало для всенародных развлечений любое оружие. Издревле парады и салюты были излюбленным развлечением масс. Алекс не удивился бы, даже если для праздничного фейерверка Пьер де Сан-Тремор приказал бы использовать парочку дредноутов из суперсовременной серии «Таран», сборка который в тайне заканчивалась сейчас в крайнем секторе адмирала Гримальди на секретной орбитальной базе Урана.
Алекс оглядел пять штурмовиков и вопросительно глянул на обворожительную блондинку, которая выбралась из челнока, уже облаченная в летный военный комбинезон, и держала в руке шлем.
– Ваш – крайний слева, – сказала Натали, – все необходимое вы найдете внутри. Поторопитесь, капитан, старт через пять минут. Мы будем держать связь по специальному каналу.
Красс кивнул.
– А командование операцией возложено на вас?
– Да, капитан, – кивнула Натали, – командовать этим развлечением поручено лично мне.
– Я только рад этому, – подтвердил Красс. – И еще одна личная просьба: называйте меня просто Алексом. Мы же ведь не на службе?
Натали улыбнулась в ответ и кивнула. Крассу показалось, что в этой милой улыбке на секунду промелькнуло что-то дьявольское. Однако Алекс не стал развивать эту мысль – все очень красивые женщины были так или иначе связаны с дьяволом, особенно блондинки, тут уж ничего не поделаешь. Иначе как объяснить, что любой мужчина терял голову при первом взгляде на такую ослепительную красоту?
Красс запрыгнул в открытую кабину штурмовика. Быстро натянул на себя летный комбинезон, висевший на переборке, и прицепил к ремню бластер. Яркие нашивки на груди, рукаве и шлеме гласили: «Ястреб-15». Видимо, это и был его позывной.
Алекс уселся в анатомическое кресло, мгновенно принявшее форму его тела, и активировал все бортовые системы. Панель приборов засветилась огнями. Все исправно функционировало, включая систему вооружения, в которую сейчас были загружены фотонные торпеды-хлопушки. Топлива, правда, было в обрез. Но, по всей видимости, этот штурмовик сегодня и не готовился для долгих полетов. Пройти туда и обратно над праздничным кортежем из антигравитационных платформ – что может быть легче для военного пилота?
– Внимание, пилоты «Ястребов»-12, 13, 14 и 15, готовность номер один, старт через тридцать секунд! Идем ровным строем за мной, – раздался в шлемофоне милый голосок Натали Партез, в котором появились металлические нотки.
– Вас понял, строем за вами, – подтвердил сигнал Красс и улыбнулся невидимой собеседнице, – с большим удовольствием, Натали!
Натали не ответила.
Алекс запустил двигатели «Ястреба». Через пятнадцать секунд ворота пирса автоматически открылись. Штурмовики на небольшой скорости одновременно поднялись в ночное небо над долиной Рио-Саладо. Внизу почти сразу показался праздничный кортеж из антигравитационных платформ. Зрелище завораживало, все это действительно походило на огромного сверкающего дракона, который медленно полз к мосту через Рио-Саладо. Впереди всех, на удалении в три сотни метров, плыла платформа советника президента Пьера де Сан-Тремора, с мэром Буэнос-Айреса и их охраной. Сейчас все внимание публики снова сосредоточилось на головной платформе. Советник президента произносил речь о новых глобальный стройках и время от времени указывал на приближавшийся мост через Рио-Саладо, как на пример таких удачных проектов.
Речь транслировалась на всю планету, в том числе и на «Ястреб» в котором Алекс сейчас находился. Красс даже заслушался: Сан-Тремор был отличным оратором, но, услышав в шлемофоне команду Натали «Пройти до конца шествия и развернуться для торжественного залпа», сконцентрировался на управлении штурмовиком.
Его «Ястреб» был послушен, и Алекс в его кабине чувствовал себя уверенно. Это была отличная боевая машина. Между тем звено выстроилось клином. Теперь истребитель Алекса шел вторым с левого края, а впереди летел «Ястреб-11» Натали Партез. Капитан не без удовольствия отметил, что секретарь Сан-Тремора действительно хорошо управляется со штурвалом.
Под звеном штурмовиков проплывали праздничные сверкающие платформы. Все это дышало, смеялось, пело и играло на множество ладов. Праздник был в самом разгаре. Через несколько секунд, по предположениям Красса, штурмовики должны долететь до головной платформы с администрацией, резко подняться вверх и дать залп торпедами-хлопушками, озарив ночное небо над обширной долиной Рио-Саладо.
Но все случилось не так. Как только показалась головная платформа карнавального шествия, ведущий штурмовик «Ястреб-11», «клюнув» носом, резко устремился вниз. Красс заподозрил что-то неладное, но было уже поздно. Истребитель приблизился к платформе и выпустил в упор две фотонные торпеды. То, что это были не хлопушки, Красс понял мгновенно. А через секунду его худшее предположение оправдалось. Две «торпеды-хлопушки» в клочья разнесли головную платформу, превратив ее в пылающие обломки, которые посыпались на головы стоявшим внизу зевакам.
– О, Боже, – прошептал Красс, – она его убила.
У Алекса еще не прошел шок, когда остальные штурмовики сопровождения разлетелись в разные стороны и, развернувшись, расстреляли еще несколько платформ, плывших за головной. Боевые торпеды сшибали яркие карнавальные платформы, словно лампочки новогодней гирлянды. Сотни людей превратились в пар, а десятки антигравитационных платформ – в груду горящего металлолома. Падая, их обломки накрывали собой сотни случайных зрителей.
Красс быстро пришел в себя. Он сидел за штурвалом боевого штурмовика. «Что ж, – решил он, – придется вмешаться в ситуацию». Атаковавший головную платформу штурмовик «Ястреб-11» исчез вместе с Натали Партез. Зато остальные четыре еще продолжали кровавую бойню. Алекс бросил свой штурмовик на «Ястреб-12», который только что выпустил очередную торпеду по карнавальному шествию, превратив в огненный вихрь платформу с музыкантами, исполнявшими какую-то древнюю симфонию. Капитан мгновенно взял его на прицел и нажал «Пуск». И только тут понял, как жестоко посмеялась над ним Натали Партез. Ночное небо над долиной Рио-Саладо осветилось миллионами разноцветных огней праздничного фейерверка. Все это выглядело чудовищно на фоне сотен смертей и разыгравшейся в последние минуты настоящей трагедии. Красс пустил свой «Ястреб» на таран, но атакованный штурмовик уже скрылся, исчезнув в темном небе над бесконечными тропическими лесами, не отплатив Крассу той же монетой.
Капитан «Невидимых» развернул штурмовик и вернулся к шествию. Три оставшихся штурмовика также исчезли. Из окна кабины ему было прекрасно видно, какой хаос царил на земле и на платформах. Люди прыгали вниз с тридцатиметровой высоты, опасаясь новой атаки. Платформы сталкивались друг с другом и рушились вниз. Наиболее сообразительные пилоты, управлявшие платформами в конце шествия и имевшие время понять, что случилось, разворачивали свои машины и уводили их в сторону Буэнос-Айреса. Четкое и стройное шествие превратилась в паническое бегство. Кто бы ни стоял за Натали Партез, а сейчас Красс не сомневался в том, что за ней кто-то есть, он добился своей цели. Советник президента Пьер де Сан-Тремор и мэр Буэнос-Айреса Турпхе Бурундар Гхо были убиты, а всемирно известный карнавал сорван.
Такого наглого налета Красс еще не видел за всю свою насыщенную жизнь. Он развернул штурмовик в сторону Буэнос-Айреса, чтобы вернуться в город и доложить обо всем полиции. Кроме того, люди на платформах могли принять его за агрессора, паника возрасла бы и количество жертв только увеличилось, ведь именно из таких штурмовиков по ним открыли огонь.
– Внимание, пилот штурмовика «Ястреб-15», – неожиданно раздалось в шлемофоне Красса. – Говорит шеф полиции Буэнос-Айреса Антонио Круз. Немедленно совершите посадку на придорожной полосе, покиньте машину и оставайтесь на месте до прибытия патруля. Иначе мы открываем огнь.
Капитан «Невидимых» взглянул на радар, а затем и глазами увидел цепочку огоньков в ночном небе. Со стороны города приближалась эскадрилья полицейских турбоглиссеров усиленного класса «А», способных потягаться вооружением с легкими боевыми штурмовиками. Красс решил вступить в переговоры.
– Меня зовут Алекс Красс, я прибыл сюда по приглашению советника Сан-Тремора и являюсь капитаном военной разведки. Проверьте мои полномочия.
В ответ раздалась штампованная фраза.
– Немедленно совершите посадку на придорожной полосе, покиньте машину и оставайтесь на месте до прибытия патруля. Мы проверим ваши полномочия после того, как вы окажетесь в руках закона.
– Хорошо, шеф, я приземляюсь, – ответил Красс, поняв, что в такой ситуации толку от переговоров не будет. Не каждый день убивают советников президента.
В этот момент он заметил на радаре какую-то новую точку. Со стороны хаотического скопления платформ карнавального шествия на огромной скорости выскочил один из неизвестных «Ястребов» и дал залп двумя фотонными торпедами по приближавшимся полицейским машинам. Две из них разнесло в клочья. «Ястреб» заложил крутой вираж и, проскочив над самой головой Красса, снова исчез в ночном небе над тропическими лесами. В ответ полицейские турбоглиссеры открыли шквальный огонь по штурмовику Алекса.
– Ч-черт! – выругался капитан «Невидимых», бросая свою машину резко вниз к самой земле, – сдается, кто-то решил не только посмеяться надо мной, но и крепко подставить.
Полиция попыталась взять его в клещи. Алекс включил тягу на полную мощность, и «Ястреб» рванулся изо всех сил сначала вдоль наземной трассы в сторону моста через Рио-Саладо, а затем, пролетев под ним на бреющем полете, резко свернул в сторону, уходя от океана.
Впереди раскинулись бескрайние тропические леса. Полиция висела на хвосте, но догнать не могла. Капитан выжимал из двигателей боевого «Ястреба» все, что мог. Мозг лихорадочно работал в поисках выхода. Сейчас ему оставалось только одно – сначала уйти от погони, а потом уже доказывать, что он не осел. И что это не он убил советника президента и заодно мэра столицы. Отличная ситуация, ничего не скажешь!
Красс посмотрел на радар: полиция догоняла. Из-за усиленных оборотов двигателя топливо испарялось на глазах. Если ничего не изменится, то баки опустеют минут через десять, а «Ястреб» рухнет где-нибудь посреди тропического леса. И, тем не менее, другого выхода не было, капитан «Невидимых» вел свой корабль в сторону гряды Анд, острые заснеженные пики которых уже виднелись на экране радара, на самом краю зоны охвата. Красс заметил также еще несколько точек и пунктирных линий на экране. Приказав компьютеру идентифицировать объекты и глянув на их увеличенное изображение, капитан понял, что летит чуть в стороне от монорельсовой трассы, соединявшей столицу и город Сантьяго, второй по величине на тихоокеанском побережье. Между Буэнос-Айресом и Сантьяго тянулась цепь Анд, а ближе всего, почти прямо по курсу, вздымалась гора Аконкагуа высотой 6960 метров. Монорельсовая дорога скрывалась в туннеле под этой горой, а выходила уже на побережье Тихого океана. Чуть в стороне, в сотне километров слева, находилась атомная электростанция, почему-то построенная в глухой зоне тропических лесов. К ней также вело ответвление монорельсовой трассы. А еще дальше расположилось какое-то строение, не имевшее секретного кода в компьютере. Это была то ли животноводческая ферма, то ли исследовательская база, то ли метеорологическая станция. Больше ничего на расстоянии почти пятисот квадратных километров не наблюдалось. Только лес и горы впереди.