нас. Мы — романтики. Нам куда милей тайга, шалаш, ко-
стер, комары и песня. «На битву и доблестный труд, рас-
правив упрямые плечи, вперед комсомольцы идут».
(На него надевают халат.)
Вот так надел рюкзак на плечи и — марш, марш впе-
ред. В неизвестное. В загадочную неустроенную даль.
(Подставляют скамеечку для ног.)
Пусть у нас одна рубаха на троих, одни штаны на
четверых, пусть нам холодно. Пусть!
(Устраивается на диване, на него направляют вен-
тилятор.)
Пусть нам жарко! Пусть нам мокро и не подвезли
продукты.
(Привозят столик.)
Пусть даже… ну утонул кто-то. Все равно! Романти-
ка в этом. Смысл жизни в этом. И украшает нас не то,
что снаружи, а то, что в нас, внутри.
(Жует.)
Беспокойство наше. Желание идти туда, где еще ни-
чего нет. И неизвестно когда будет.
(Приносит кота и молоко.)
Вот посмотрите (щекочет кота). Что движет поко-
рителями Севера? Мороз восемьдесят семь градусов
(отгоняет муху). Не то что муха — ничто живое не вы-
держивает. Белые медведи мерзнут. А нашим ничего.
Наши в палатках с транзисторами. Один из них мне
рассказывал, медведь упал на них. Сверху на палатку.
И лежал. А они снизу лежали. Вот это жизнь. К этому
можно стремиться. Я не верю, что такое можно сделать
ради заработка. Ради вот этой бумажки. Дайте-ка!
(Ему дают доллар. Он возвращает.)
Что на нее купишь? Моральное удовлетворение?
Авторитет товарищей? Любовь окружающих? Уваже-
ние родственников? Ничего. Только обстановку квар-
тиры, дачи, то есть именно то, что унижает человека. Да
вы вспомните, какими были великие люди. Как они
одевались. Какой образ жизни вели? Боже мой, на сту-
пеньке, согнувшись, накинув пальто, что-то записыва-
ет. У меня эта картина всегда перед глазами.
(Кто-то переспрашивает и записывает.)
Я говорю, у меня эта картина всегда перед глазами.
(Диктует.) Согнув… шись… на ступеньке… А какие
мысли?! Жизнь, отданная идее братства, равенства,
счастья для всех, для всех, а не для избранных. Вот
идея, ради которой великий человек жил и не разбрасы-
вался на мелочи. И, пользуясь огромным авторитетом,
не использовал власть для своих целей. Скромность от
волос до ногтей. Как же вы свою жизнь, которая дается
один раз и которую нужно прожить так, чтобы не было
(щелкает пальцами, дают книгу, читает) "мучительно
больно за бесцельно прожитые годы", эту жизнь разме-
нивать на мелочи. Искать роскоши и уюта, покупать
зеркала и кондиционеры, отгораживаться дачами и ма-
шинами, терять с людьми контакт, менять жизнь, пол-
ную романтики и риска, на мягкое кресло, за которое
держитесь руками и зубами. И вообще, стараться ис-
пользовать свое малейшее продвижение по службе для
немедленного улучшения свого жилья и этого гнусно-
го быта. И самое главное, на это нужны деньги!.. И не-
малые… А где их взять?.. Значит, приходится… Но это
уже другая тема: о честности. О ней я вам расскажу
в следующий раз.
Вечерний разговор
Ревизор. Устал. Пока проверишь вашу отчетность,
с ума сойдешь. У вас столько нарушений. Придется пе-
редать дело в суд…
Бухгалтер. Может быть, погуляем?
— Погуляем?.. Зачем?
— Зачем погуляем? Кто сказал погуляем?.. Посидим.
— Посидим?.. Где посидим?..
— На скамеечке…
— На скамеечке?.. Зачем?
— На скамеечке? Кто сказал на скамеечке?.. На
стульчике…
— Где… на стульчике?..
— За столиком.
— За каким столиком?..
— За каким столиком? Кто сказал за столиком?..
В ресторане…
— В ресторане?.. Зачем?..
— Зачем в ресторане?.. Кто сказал в ресторане?.. Дома…
— У кого дома?.. У меня дома?..
— Зачем у вас?.. Кто сказал у вас?.. У меня…
— Пить будем?!
— Зачем пить?.. Кто сказал пить?.. Кушать тоже будем…
— Пошли!
— А в нарушениях я не виноват. Эти нарушения…
— Какие нарушения? Кто сказал нарушения? Пошли!
Подопытный
Сейчас главное попасть в группу. При одном инсти-
туте группа подопытных образована. Они так и гово-
рят. Ты — подопытный человек. Вот тебе сколько угод-
но денег, в мешке — крупные, в ящике — мелкие. Бери,
делай что хочешь, а мы тебя изучать будем в порядке
эксперимента на будущее. Допустим, мне так говорят.
Я беру торбу, набираю, или еще лучше тачкой. А все
спрашивают: чего это у тебя звенит в тачке? Ну, там,
гвозди… Тут главное — домой довезти. А уже из тач-
ки — в торбу. И что же я делаю как подопытный с этой
торбой? Ну конечно обмыть… Тут и речи нет. Пригла-
шаю всех ребят с работы, с улицы, с базара — в ресто-
ран, — сидим. До полусмерти. Официанты пьяные,
вахтер — ресторан на ключ и в бочке с фикусом лежит,
гардероб закрыт — все ушли в буфет. Повара вокруг
котлов, как лепестки. Подопытный гуляет.
Городок дрожит, милиция по дыму определяет — где,
но трогать боится. Неделю сидим. Я беру и по телефону
даю шестнадцать телеграмм в разные города. Вызываю
такси. Садимся с ребятами, с официантами, грузим
шестнадцать ящиков водки, три бочки кислых поми-
доров, четыре ящика люля-кебабов и едем в другой рес-
торан. Сидим до полусмерти. Сколько стоит зеркало? —
Тысячу рублей. — Хрясь пивом, держи две тысячи. Кто
в люстру боржомом с места? А ну, ребята, а полусидя…
Ой — мазила, а ну разойдись… Хрясь! Готов! Сколько?
Десять тысяч. Держи тринадцать. Устали. Выскакиваю
на улицу. Ребята, трудящиеся, кто гулять хочет?!
Увольняю всех с работы, заходи, я подопытный!
Свою футбольную команду набираю. Плачу по ты-
ще в день. Мальчики наказывают «Торпедо» 16:0. Всем
по «Волге», нате, играйте, любимые. Устал. Отдыхаю
на море в ресторане до полусмерти. Отдохнул. Отды-
хаю в холодке, в Мурманске, в «Арктике», мировой ре-
сторан. Накрываем на стол на льдине. Устал. Строю ко-
оператив. Заселяю всех даром. А деньги — мне. Устал.
Отдыхаю. Строю подземный переход Кишинев—Бен-
деры, там нужно очень, и взимаю с каждого, потом бе-
ру и окупаю. Покупаю завод тяжелого машинострое-
ния. Строю гостиницы и беру с каждого… Постой…
Что-то… Это уже не из будущего… Это что-то из про-
шлого. Мои мечты о будущем уже были кем-то осуще-
ствлены. Ладно, главное — в группу попасть.
Вся наша жизнь — спорт
Вся наша жизнь — спорт. Потому так высоко пры-
гаем, что толчок сильный получаем. Сверху посмот-
ришь — все подпрыгивают, как на сковородке. Высоко
подпрыгнул и затаился с добычей. Потому и быстро
бегаем, что на запах. Потому и тяжести огромные пе-
ретаскиваем, что в запас. Только по мешкам и узнаешь,
откуда возвратился. По детским крикам взрослых ра-
зыщешь, по асфальту — исполком, по народной тро-
пе — киоск, по гулу — стадион, по бегу на результат —
спринт, по бегу за результатом — сапоги, по бегу без
результата — бесплатное лечение.
Что в молодости спорт, в старости — дрова, керосин
и нитки.
Феня, моя жена
А я вам вот что скажу: пока все не переженимся друг
на друге, до тех пор будем бегать и волноваться. Же-
нитьба очень большое спокойствие дает. Я до свадьбы
прямо весь зеленый ходил, вскипал, как чайник, с по-
лоборота заводился. Как женился на Фене — затих. Ус-
покоился. Румянец вот. Походка твердая, рукопожатие
крепкое.
Сосед мой за стеной нервный, как канарейка. С утра
вопьется в газеты: «Ай!.. Ох!.. Ох, эти молодцы! Ах, те
сволочи!..» Я его встречу в коридоре, к стене прижму:
Чего ты расстраиваешься, зайчик? Мы с тобой двадцать
лет живем душа в душу. Так твоя душа уже с двумя ин-
фарктами, острая сердечная недостаточность и плоско-
стопие, а у меня — смотри. В глаза мои погляди. Нетро-
нутые глаза! Душа чистая. Пищеварение здоровое!
Радио не слушаю. Газет не читаю. В споры не вме-
шиваюсь. Вот ты говоришь, что американская подлодка
вошла в Японию. Почему ты должен переживать, но-
ситься по комнате, рвать на себе белье? Что, она выйдет
оттуда? Что, это от тебя зависит? Чудаки вы все. Вцепят-
ся в газету. Глотают страницы, с ногами в репродуктор
влезают, валидол литрами пьют. И что от этого меняет-
ся? А мы с Феней спокойные, как льдины маринованные.
Смотри на меня: сорок пять лет, цветущий мужчина, как
ландыш. Жить и жить! Кое-где бывал, кое-что повидал.
В Крым ездил, в Сочи ездил, в Сухуми был, осталось
в театр сходить — и уж везде побывал!
И все слава богу. И за все спасибо. Обуты и одеты,
и в доме есть чего перекусить. И телевизор, слава богу,
всегда на погоду настроен. Тихая передачка. Хоккей
смотрю — не переживаю: выиграют — хорошо, проигра-
ют — замечательно. А чего я должен волноваться, я же
не играю, я сижу. Клуб кинопередвижек — приятная
вещь: сидишь в тапочках, а тебя на Цейлон или под во-
ду. А ты только чай из блюдечка схлебываешь. А как
политическая часть начинается, выключаю аппаратуру,
обесточиваю агрегат. Он чтоб остыл, а я чтоб не раска-
лялся. А что мне тот самый Уругвай? Как я у них там
разберусь, если они там по пятьсот лет живут и сами
разобраться не могут?.. Вообще настырные есть —
ужас! На собрании ко мне прицепились: почему вас ни-
чего не интересует, не волнует? Как же, говорю, не вол-
нует? Все меня волнует, только оставьте меня в покое!
— А это вас волнует?
— Волнует, — говорю.
— А чего ж вы такой спокойный?
— А это у меня тембр такой.
— А это вас волнует?
— Волнует, чего ж…
— А если вам зарплату урезать?
— Ты что, сдурел, — говорю, — сейчас дам кирпичом
по голове!
— Чего вы не подняли старушку, что у вашего поро-
га лежала?
— А чего ее поднимать, действительно? Ну, лежит
себе, раскинула кошелки. Может, она отдыхает, может,
вспомнила чего. А я ее должен хватать на старости лет?
Она рада, что из дому наконец вырвалась, а я ее обрат-
но к своим запихивай!
«Почему не помогли пожар тушить?» Такое скажут,
хоть стой, хоть падай. Видел я там пламя из окна, ис-
кры. Так что, я должен бежать туда? Может, праздник
у людей, а я врываюсь с ведром, поливаю незнакомую
компанию. Там действительно кто-то крикнул: «Го-
рим!», потом: «Караул!», а кто-то добавил: «Помоги-
те!» Но все так спокойно, с юморком. Ну, гуляет семья,
мало у нас гуляют?
Раньше люди в коммунальных жили — кастрюля
к кастрюле, а сейчас большинство в отдельных, и не
лезь! Валяться буду на улице — не приставай. Отдель-
но хочу! А как лезут, начинают тормошить, к жене по-
сылаю. А для чего я женился?
На субботник?.. Можно на субботник, только по
этому делу до жены моей, до Фени, до Фенички. Озе-
ленение?.. Деревья обкопать?.. Чудное дело. А как же.
Только с этим не ко мне, а к жене моей. До Фени. До
Фенички. Она разберется.
Я тихий человек. Мне было б что поесть, где по-
спать и что почесать. Никаких у меня ответов нет, ни-
каких вопросов не накопилось. И не тереби меня. Дай
полежать спокойно. Со всеми переживаниями до жены
моей. Вон она, Феня. Вон она ходит, мягко стелет, вкус-
но варит. Феня, моя любимая. Все до Фенички!
Авас
Первый. Чувство юмора — прекрасное чувство.
Оно необходимо каждому человеку. И как жаль, когда
у некоторых его нет.
Вот у нас в институте произошел такой случай. Есть
у нас грузин, студент, по фамилии Горидзе, а зовут его
Авас, и доцент Петяев, страшно тупой. Вызывает до-
цент этого грузина к доске и спрашивает:
— Как ваша фамилия?
— Горидзе.
— А зовут вас как?
— Авас.
— Меня Николай Степанович, а вас?
— Авас.
— Меня Николай Степанович, а вас?
— Авас.
— Меня Николай Степанович! А вас?!
— Авас.
Так продолжалось два часа. Он никак не мог выяс-
нить, как зовут этого грузина.
Второй (входит). Что вы смеетесь? Я тоже хочу.
П е р в ы й. Да я тут рассказываю… У нас в институте
произошел такой случай. Есть у нас грузин, студент, по
фамилии Горидзе, а зовут его Авас. И доцент Петяев,
страшно тупой. Вызывает доцент этого грузина к доске
и спрашивает:
— Как ваша фамилия?
— Горидзе.
— А зовут вас как?
— Авас.
— Меня Николай Степанович, а вас?
— Авас.
— Меня Николай Степанович, а вас?
— Авас.
— Меня Николай Степанович! А вас?!
— Авас.
Так продолжалось два часа. Он никак не мог понять,
как зовут этого грузина.
(Пауза.)
П е р в ы й. Есть у нас грузин, по фамилии Горидзе,
а зовут его Авас. Зовут его так — Авас. Да, назвали его
так, он не виноват. Авас. Тебя как зовут?
Второй. Степа.
Первый. Ну вот. Ты Степа, а он Авас. Он Авас,
а ты Степа. Грузин Авас…
В т о р о й. А кто Степа?
Первый. Ты Степа! А он Авас. А доцент тупой.
А ты Степа. А он тупой. Вызывает доцент этого грузи-
на к доске и спрашивает:
— Как ваша фамилия?
— Горидзе.
— А зовут вас как?
— Авас.
Второй. Кого?
Первый. Что — кого?
Второй. Кого он спрашивает все время периоди-
чески?
Первый. Периодически? Кого спрашивает? Кто
спрашивает? Грузин?
Второй. Какой грузин?
Первый. Есть у нас грузин! И доцент тупой! Вы-
зывает он этого грузина к доске и спрашивает: «Ва-
ша фамилия?» — «Горидзе». — «А зовут вас как?» Он
говорит: «Грузин». То есть «доцент». То есть «гру-
зин». Нет, грузин думал, что он спрашивает его, гру-
зина… то есть доцента, а доцент думал, что он его
спрашивает…
Второй. О чем?
Первый. О грузине. Нет, о доценте. Он говорит:
«Как ваша фамилия?» — «Горидзе». «А зовут вас как?»
Он говорит: «Авас». Он говорит: «А я доцент». А тот го-
ворит: «А я грузин». А доцент говорит: «А я кто?» А он
говорит: «Вы тоже грузин».
Второй. Так они оба были грузины?
Первый. Вот это я не помню. Один был грузин,
а другой… Степа!
Второй. Да это я Степа.
Первый. Ты Степа? А кто грузин? Грузин не знал,
что он грузин…
Второй. Ему не сообщили?
П е р в ы й. Сообщили, но поздно. Он уже был Авас!
Второй. Давай еще раз!
Первый. Есть у нас грузин и доцент тупой. Страш-
но тупой.
В т о р о й. А грузин?
Первый. А грузин нет. И ты тоже. Вместе с доцен-
том.
Второй. Ну?
Первый. «Ну!» Вызывает он его к доске — Авас,
Авас, Авас, Авас!
Второй. А-а-а! Ну и что?
Первый. Ничего.
В т о р о й. А чего вы смеялись?
Спокойно, товарищи
Товарищи, у некоторых появилась мания: они ста-
ли бояться, что за ними захлопнется дверь. Вышел из
квартиры — захлопнулась дверь, остался на лестнице
в трусах. Вышел из министерства — захлопнулась
дверь, остался на улице со списком. Выехал из горо-
да — захлопнулась дверь, остался в степи без доку-
ментов… Некоторые стали руками придерживать, не-
которых от ручки не оторвешь. Они жутко замки
проверяют и каждый раз снова тянутся, возвращают-
ся, не могут отойти…
Товарищи, убирайте ноги, дайте закрыть. Преду-
преждаю, если сзади щелкнет, это не всегда дверь. Кро-
ме замков автоматических, так называемых англий-
ских, есть ручные, висячие — наши. Их слышно, когда
закрывают. Не надо ногой дверь придерживать: вы ме-
шаете находящимся в помещении. Идите. Будете сту-
чать обратно — лицо держите перед глазком.
Снизим растущие потребности!
Граждане, гражданин! Я труженик советского сер-
виса. Не севера — сервиса, обращаюсь к вам, наши кли-
енты, с мыслью: за все надо сказать спасибо.
Пообедал — слава богу!
Поспал — спасибо!
Одет — благодарю!
Обут — хорошо.
Эти роптуны только портят… Скандалят, критикуют…
А нам и так хорошо… Я лично доволен, что существую,
и все! За все спасибо и слава богу… Не хочу ничего усовер-
шенствовать… Раз лучше, чем было, значит, уже хорошо!
Отчего у всех растут потребности? … Зачем тебе ма-
шина? … Ты же хочешь, чтоб тебя заправляли, чтоб тебе
стекла мыли… Кто тебе будет мыть? … Они тоже хотят
в машинах сидеть. У нас все равны…
Дадут тебе машину, ты разве успокоишься? Ты же
дачу к ней захочешь прицепить двуспальную. Хорошо,
если со своей женой: у тебя потребности растут. А по-
том туда газовую плиту прикажешь вставить, прием-
ник, телевизор. А откуда это взять? … Нам что, капита-
лист одолжит?
Нет… Получается жуткая картина… Другой такой
же, как ты, советский человек, должен взять перед этим
ни капли не выпить, встать с утра пораньше, засучить
рукава и вкалывать весь день напролет. Ему уже на пе-
рекуры и на разговоры времени не остается, потому что
он тебе дачу клепает.
А еще пятеро несчастных, непивших, некуривших,
тебе туда диван вталкивают. А бедолага, у которого ни
в одном глазу, который нарушил свой распорядок, не
побаловал с нормировщицей во время рабочего дня, те-
бе отопление ставит, проклиная свою разбитую жизнь.
А конструктор, тонкий ум, высокий интеллект, не
обсудив как следует вчерашний футбол и не заточив за
полдня карандаш, вынужден сразу, с утра размечать
для тебя окошки, чтоб тебе вдыхать и выдыхать. Чтобы
тебя грело, а там охлаждало, чтоб тебе там пусто было,
а здесь битком…
Мрачная картина общего напряжения…
Зачем мы друг другу на голову свои потребности
обрушиваем. Может, откажемся, а? … Скажем, не надо
нам, а?.. Не хотим загружать своего коллегу, брата сво-
его удивительного. А, ребята? … Если договоримся, сра-
зу тише станет…
И не надо на нее прыгать. Что, она не такая, как
ты?! … Шашлык в пыли… С полу, с жару… Сдуй. Тряпоч-
кой оботри… Чего ты ей жизнь портишь?!.. А завтра она
придет к другому: почему стиральная машина течет,
а тот поползет на поликлинику жаловаться… Только
начни… У всех сразу настроение испортится. Зачем?..
Рухнул на тебя потолок… Сиди… Считай, отомстили:
он вчера от своего фена электрического получил все
двести двадцать вольт в руку.
Откуда у одного будет вдохновение другому пода-
вать, если тот ему так пол прибил, что сквозь трещи-
ны собака пролезет. Вот и все. Что может быть лучше:
накрылся шкурой, спустился к водопаду, напился. Ан-
тилопу догнал. Кулаком ее сшиб. И сыт. И лежишь
под деревом. Или на дереве. В заповеднике… Орла
стрелой снял. Перо вставил — все женщины твои…
Летом лавровый лист надел, на берег океана пришел.
И лежишь… Пальму потряс, банан упал, и опять ле-
жишь…
Все, что надо, животное подаст, обезьяна… Зачем
своих загружать. Светлая картина… Ну?.. Как?.. Отка-
жемся, а, братья? На кой черт нам эти шелка, машины,
пылесосы… Никто же нам не даст… Самим надо внед-
рять, добывать, ругать, вставлять, долбать… Стоят они
этого всего, эти растущие, а?..
Если что решите, подходите, я рядом на стройке от-
дыхаю.
Диета
Есть прекрасная диета. За неделю — полвеса. Для
начала легко скандалите на работе, высказывая недо-
вольство обшей системой производства и не видя вы-
хода. Вас увольняют с плохой характеристикой.
Широко известно изменяете жене, крича: «А как же,
конечно!» Не видя выхода, она от вас уходит. Та, вто-
рая, ждет ребенка, но вы от него отказываетесь, крича
в суде: «Конечно. А как же!» Обильно заливаете сосе-
дей и ждете их прихода с ответным словом. Пишете
письмо о плохой работе своего отделения милиции
и подписываетесь полностью. Прорываетесь без очере-
ди сквозь толпу, называя себя инвалидом — отчего им
становитесь.
Затеваете ремонт — приходите без материалов, без
связей, без очереди и требуете начать ремонт, выкрики-
вая слово «официально».
Вызываете «скорую» и вступаете с врачом в дис-
пут: почему их не было полтора часа? Он вам о зар-
плате фельдшера, вы ему о всеобщей медицинской
помощи. Он вам о личной заинтересованности, вы
ему об успехах здравоохранения. Тут же он вас лечит
и, выкрикивая слово «принципиально», вы пробивае-
те на телевидении этот разговор. Пробиваете, проби-
ваете, пробиваете и потом опять пробиваете и уже
тогда начинаете пробивать там же разговор о продук-
тах, отталкиваясь от желудочных заболеваний и свя-
зывая его со «скорой». Пробиваете, пробиваете, про-
биваете, потом еще раз пробиваете и, так и не выбив
пропуск у вахтера, чтобы просто подойти к зданию,
идете взвешиваться.
Теперь можно есть все. Вопрос в аппетите.
Грипп
Грипп или что другое. Температура. Вызываю по те-
лефону. Через три часа дверной звонок. Стоит девочка
в ботах. Носом хлюпает, шарфом обмотана.
— Врача вызывали?
Я под одеяло. Она села на кровать.
— Что ломит? Чем болеете?
— В общем, грипп.
— Где работаете?
— Пишу.
— Писатель? Как интересно. Книги пишете?
— Юмористические штучки.
— Поднимите рубаху. Дышите глубже. А трудно пи-
сать юмористические рассказы?
— Нет.
— А по-моему, очень трудно. Где вы темы берете?
— А вы врач?
— Нет. Я студентка. Нас на эпидемию бросили. Вы
один живете? Некому сходить в аптеку?
— Один.
— Ну, что нового в театрах?.. А где вы темы берете
для юмористических рассказов?.. Ну, я пошла. Лежите,
я сама оденусь. Вам нельзя вставать. Ни в коем случае.
Я даже могу дверь закрыть.
Дверь захлопнулась. Тут же звонок в дверь. Одева-
юсь. Встаю.
— Ой, перчатки забыла. Вот они. Все, лежите.
Раздеваюсь, ложусь.
Звонок. Одеваюсь. Встаю.
— Ручку у вас прихватила. Ложитесь. Нельзя.
Раздеваюсь, ложусь, звонок. Одеваюсь. Встаю.
— Самое главное, извините, я случайно захватила
рецепты, которые я вам выписала. Я уже тут в каждой
квартире что-то забываю. И все-таки это не так трудно,
как писать юмористические рассказы.
Мальчики, схватимся и побежим
*
Ребята! А что, если все вместе возьмемся и побе-
жим… Вот прямо сейчас, схватились и побежали…
(в сторону). А? Что?.. Завтра выходной… Да… А ког-
да?.. Понедельник?.. Ну ладно… только точно…
Так, все, ребята, понедельник… только все как один…
Ну!.. Давайте!.. Не стоит?.. через месяц, ну ладно… через
месяц. Но так же нельзя сидеть, нельзя, мы же стареем
на глазах… Мы же понимаем, что это нужно!..
Ну!.. Встали, побежали… Сейчас же… Ну в чем си-
дим, в том побежали… Ну и что, если зима?.. Холодно?..
Ну что?.. Ну по снегу. Ну и побежим… Промокнем, ну
и что…
Ну хорошо, как потеплеет… Ну ладно… Да что лад-
но?! Ну нельзя же… Ну! Ну я кому говорю! Подъём!..
Пад-ём! Ну!.. Схватили рюкзаки, одели что есть и за
мной!..
А?.. Что вы сказали?.. Весной… Ну тогда уже все
вместе. Ну и чудесно… И студентки подъедут, и медсе-
стры присоединятся. Да.. Уже всех соберем и тогда…
Ладно… Договорились.
Все!.. Весна!.. Побежали, ребята, пробьемся!.. Ну!..
Что?.. Сессия… и медсестры заняты… Грипп, да… И сес-
сия… Ну ладно… Через пять лет, они закончат, тогда
и понесемся… Рюкзаки, и пробьемся!..
Ребята! Закончили… Давай… Только все как один…
Ну!.. Что?.. Опыта нет… Только закончили… Ну да…
пусть поработают немного… Пообвыкнут… Разберут-
ся… В общем еще чуток обождем…
Ну все, пора! Обвыкли все… Побежали, товарищи,
побежали… впереди самые активные, сзади те, кто, так
сказать… А когда прибудет теплое белье?.. Ага. И хоро-
шее бельишко? С начесом внутрь… Товарищ, есть
смысл подождать и уже во всеоружии, в теплом бель-
ишке… А?..
Ну что… все есть?.. Ну… Рванули, мальчишки, маль-
чишки, мы недалеко… Мальчишки!.. Радикулит?.. Ну,
рванули… поясница?.. Доктор говорит, через год будете
танцевать. Ну, еще год, столько ждали…
Ну все, кажется, полегчало, схватили рюкзаки?.. А?..
А… шестьдесят лет… куда бежать… куда спешить… и пеш-
ком там будем… Вот молодежь растет… вот эти да…
Ну чего вы сидите?.. Вперед, ребята… Вы молодые,
вам карты в руки… Только все вместе… Бегом!.. Прыж-
ками! Вперед, дети мои!.. Вперед, внуки мои… За деда,
за бабу… Ну, побежали…
Куда?..
Куда-то вперед… А может… Я помню, надо бежать.
А куда?.. Для чего?.. А!.. Вот и солнышко выглянуло…
Идите, идите, не мешайте…
Подруги
На углу стоят восемь женщин.
Девятая (прощается). Девочки, я так рада, что мы
наконец собрались. Мы последнее время так редко со-
бираемся. Я вас приглашаю на следующее воскресенье.
Ладно, девочки?! Ну, я пошла… До свидания…
(Восемь женщин смотрят ей вслед.)
Первая. Хорошо, что она нас пригласила… Мы так
давно вместе не собирались. Правда, девочки?.. И как
здорово все было приготовлено. С каким вкусом…
стер, комары и песня. «На битву и доблестный труд, рас-
правив упрямые плечи, вперед комсомольцы идут».
(На него надевают халат.)
Вот так надел рюкзак на плечи и — марш, марш впе-
ред. В неизвестное. В загадочную неустроенную даль.
(Подставляют скамеечку для ног.)
Пусть у нас одна рубаха на троих, одни штаны на
четверых, пусть нам холодно. Пусть!
(Устраивается на диване, на него направляют вен-
тилятор.)
Пусть нам жарко! Пусть нам мокро и не подвезли
продукты.
(Привозят столик.)
Пусть даже… ну утонул кто-то. Все равно! Романти-
ка в этом. Смысл жизни в этом. И украшает нас не то,
что снаружи, а то, что в нас, внутри.
(Жует.)
Беспокойство наше. Желание идти туда, где еще ни-
чего нет. И неизвестно когда будет.
(Приносит кота и молоко.)
Вот посмотрите (щекочет кота). Что движет поко-
рителями Севера? Мороз восемьдесят семь градусов
(отгоняет муху). Не то что муха — ничто живое не вы-
держивает. Белые медведи мерзнут. А нашим ничего.
Наши в палатках с транзисторами. Один из них мне
рассказывал, медведь упал на них. Сверху на палатку.
И лежал. А они снизу лежали. Вот это жизнь. К этому
можно стремиться. Я не верю, что такое можно сделать
ради заработка. Ради вот этой бумажки. Дайте-ка!
(Ему дают доллар. Он возвращает.)
Что на нее купишь? Моральное удовлетворение?
Авторитет товарищей? Любовь окружающих? Уваже-
ние родственников? Ничего. Только обстановку квар-
тиры, дачи, то есть именно то, что унижает человека. Да
вы вспомните, какими были великие люди. Как они
одевались. Какой образ жизни вели? Боже мой, на сту-
пеньке, согнувшись, накинув пальто, что-то записыва-
ет. У меня эта картина всегда перед глазами.
(Кто-то переспрашивает и записывает.)
Я говорю, у меня эта картина всегда перед глазами.
(Диктует.) Согнув… шись… на ступеньке… А какие
мысли?! Жизнь, отданная идее братства, равенства,
счастья для всех, для всех, а не для избранных. Вот
идея, ради которой великий человек жил и не разбрасы-
вался на мелочи. И, пользуясь огромным авторитетом,
не использовал власть для своих целей. Скромность от
волос до ногтей. Как же вы свою жизнь, которая дается
один раз и которую нужно прожить так, чтобы не было
(щелкает пальцами, дают книгу, читает) "мучительно
больно за бесцельно прожитые годы", эту жизнь разме-
нивать на мелочи. Искать роскоши и уюта, покупать
зеркала и кондиционеры, отгораживаться дачами и ма-
шинами, терять с людьми контакт, менять жизнь, пол-
ную романтики и риска, на мягкое кресло, за которое
держитесь руками и зубами. И вообще, стараться ис-
пользовать свое малейшее продвижение по службе для
немедленного улучшения свого жилья и этого гнусно-
го быта. И самое главное, на это нужны деньги!.. И не-
малые… А где их взять?.. Значит, приходится… Но это
уже другая тема: о честности. О ней я вам расскажу
в следующий раз.
Вечерний разговор
Ревизор. Устал. Пока проверишь вашу отчетность,
с ума сойдешь. У вас столько нарушений. Придется пе-
редать дело в суд…
Бухгалтер. Может быть, погуляем?
— Погуляем?.. Зачем?
— Зачем погуляем? Кто сказал погуляем?.. Посидим.
— Посидим?.. Где посидим?..
— На скамеечке…
— На скамеечке?.. Зачем?
— На скамеечке? Кто сказал на скамеечке?.. На
стульчике…
— Где… на стульчике?..
— За столиком.
— За каким столиком?..
— За каким столиком? Кто сказал за столиком?..
В ресторане…
— В ресторане?.. Зачем?..
— Зачем в ресторане?.. Кто сказал в ресторане?.. Дома…
— У кого дома?.. У меня дома?..
— Зачем у вас?.. Кто сказал у вас?.. У меня…
— Пить будем?!
— Зачем пить?.. Кто сказал пить?.. Кушать тоже будем…
— Пошли!
— А в нарушениях я не виноват. Эти нарушения…
— Какие нарушения? Кто сказал нарушения? Пошли!
Подопытный
Сейчас главное попасть в группу. При одном инсти-
туте группа подопытных образована. Они так и гово-
рят. Ты — подопытный человек. Вот тебе сколько угод-
но денег, в мешке — крупные, в ящике — мелкие. Бери,
делай что хочешь, а мы тебя изучать будем в порядке
эксперимента на будущее. Допустим, мне так говорят.
Я беру торбу, набираю, или еще лучше тачкой. А все
спрашивают: чего это у тебя звенит в тачке? Ну, там,
гвозди… Тут главное — домой довезти. А уже из тач-
ки — в торбу. И что же я делаю как подопытный с этой
торбой? Ну конечно обмыть… Тут и речи нет. Пригла-
шаю всех ребят с работы, с улицы, с базара — в ресто-
ран, — сидим. До полусмерти. Официанты пьяные,
вахтер — ресторан на ключ и в бочке с фикусом лежит,
гардероб закрыт — все ушли в буфет. Повара вокруг
котлов, как лепестки. Подопытный гуляет.
Городок дрожит, милиция по дыму определяет — где,
но трогать боится. Неделю сидим. Я беру и по телефону
даю шестнадцать телеграмм в разные города. Вызываю
такси. Садимся с ребятами, с официантами, грузим
шестнадцать ящиков водки, три бочки кислых поми-
доров, четыре ящика люля-кебабов и едем в другой рес-
торан. Сидим до полусмерти. Сколько стоит зеркало? —
Тысячу рублей. — Хрясь пивом, держи две тысячи. Кто
в люстру боржомом с места? А ну, ребята, а полусидя…
Ой — мазила, а ну разойдись… Хрясь! Готов! Сколько?
Десять тысяч. Держи тринадцать. Устали. Выскакиваю
на улицу. Ребята, трудящиеся, кто гулять хочет?!
Увольняю всех с работы, заходи, я подопытный!
Свою футбольную команду набираю. Плачу по ты-
ще в день. Мальчики наказывают «Торпедо» 16:0. Всем
по «Волге», нате, играйте, любимые. Устал. Отдыхаю
на море в ресторане до полусмерти. Отдохнул. Отды-
хаю в холодке, в Мурманске, в «Арктике», мировой ре-
сторан. Накрываем на стол на льдине. Устал. Строю ко-
оператив. Заселяю всех даром. А деньги — мне. Устал.
Отдыхаю. Строю подземный переход Кишинев—Бен-
деры, там нужно очень, и взимаю с каждого, потом бе-
ру и окупаю. Покупаю завод тяжелого машинострое-
ния. Строю гостиницы и беру с каждого… Постой…
Что-то… Это уже не из будущего… Это что-то из про-
шлого. Мои мечты о будущем уже были кем-то осуще-
ствлены. Ладно, главное — в группу попасть.
Вся наша жизнь — спорт
Вся наша жизнь — спорт. Потому так высоко пры-
гаем, что толчок сильный получаем. Сверху посмот-
ришь — все подпрыгивают, как на сковородке. Высоко
подпрыгнул и затаился с добычей. Потому и быстро
бегаем, что на запах. Потому и тяжести огромные пе-
ретаскиваем, что в запас. Только по мешкам и узнаешь,
откуда возвратился. По детским крикам взрослых ра-
зыщешь, по асфальту — исполком, по народной тро-
пе — киоск, по гулу — стадион, по бегу на результат —
спринт, по бегу за результатом — сапоги, по бегу без
результата — бесплатное лечение.
Что в молодости спорт, в старости — дрова, керосин
и нитки.
Феня, моя жена
А я вам вот что скажу: пока все не переженимся друг
на друге, до тех пор будем бегать и волноваться. Же-
нитьба очень большое спокойствие дает. Я до свадьбы
прямо весь зеленый ходил, вскипал, как чайник, с по-
лоборота заводился. Как женился на Фене — затих. Ус-
покоился. Румянец вот. Походка твердая, рукопожатие
крепкое.
Сосед мой за стеной нервный, как канарейка. С утра
вопьется в газеты: «Ай!.. Ох!.. Ох, эти молодцы! Ах, те
сволочи!..» Я его встречу в коридоре, к стене прижму:
Чего ты расстраиваешься, зайчик? Мы с тобой двадцать
лет живем душа в душу. Так твоя душа уже с двумя ин-
фарктами, острая сердечная недостаточность и плоско-
стопие, а у меня — смотри. В глаза мои погляди. Нетро-
нутые глаза! Душа чистая. Пищеварение здоровое!
Радио не слушаю. Газет не читаю. В споры не вме-
шиваюсь. Вот ты говоришь, что американская подлодка
вошла в Японию. Почему ты должен переживать, но-
ситься по комнате, рвать на себе белье? Что, она выйдет
оттуда? Что, это от тебя зависит? Чудаки вы все. Вцепят-
ся в газету. Глотают страницы, с ногами в репродуктор
влезают, валидол литрами пьют. И что от этого меняет-
ся? А мы с Феней спокойные, как льдины маринованные.
Смотри на меня: сорок пять лет, цветущий мужчина, как
ландыш. Жить и жить! Кое-где бывал, кое-что повидал.
В Крым ездил, в Сочи ездил, в Сухуми был, осталось
в театр сходить — и уж везде побывал!
И все слава богу. И за все спасибо. Обуты и одеты,
и в доме есть чего перекусить. И телевизор, слава богу,
всегда на погоду настроен. Тихая передачка. Хоккей
смотрю — не переживаю: выиграют — хорошо, проигра-
ют — замечательно. А чего я должен волноваться, я же
не играю, я сижу. Клуб кинопередвижек — приятная
вещь: сидишь в тапочках, а тебя на Цейлон или под во-
ду. А ты только чай из блюдечка схлебываешь. А как
политическая часть начинается, выключаю аппаратуру,
обесточиваю агрегат. Он чтоб остыл, а я чтоб не раска-
лялся. А что мне тот самый Уругвай? Как я у них там
разберусь, если они там по пятьсот лет живут и сами
разобраться не могут?.. Вообще настырные есть —
ужас! На собрании ко мне прицепились: почему вас ни-
чего не интересует, не волнует? Как же, говорю, не вол-
нует? Все меня волнует, только оставьте меня в покое!
— А это вас волнует?
— Волнует, — говорю.
— А чего ж вы такой спокойный?
— А это у меня тембр такой.
— А это вас волнует?
— Волнует, чего ж…
— А если вам зарплату урезать?
— Ты что, сдурел, — говорю, — сейчас дам кирпичом
по голове!
— Чего вы не подняли старушку, что у вашего поро-
га лежала?
— А чего ее поднимать, действительно? Ну, лежит
себе, раскинула кошелки. Может, она отдыхает, может,
вспомнила чего. А я ее должен хватать на старости лет?
Она рада, что из дому наконец вырвалась, а я ее обрат-
но к своим запихивай!
«Почему не помогли пожар тушить?» Такое скажут,
хоть стой, хоть падай. Видел я там пламя из окна, ис-
кры. Так что, я должен бежать туда? Может, праздник
у людей, а я врываюсь с ведром, поливаю незнакомую
компанию. Там действительно кто-то крикнул: «Го-
рим!», потом: «Караул!», а кто-то добавил: «Помоги-
те!» Но все так спокойно, с юморком. Ну, гуляет семья,
мало у нас гуляют?
Раньше люди в коммунальных жили — кастрюля
к кастрюле, а сейчас большинство в отдельных, и не
лезь! Валяться буду на улице — не приставай. Отдель-
но хочу! А как лезут, начинают тормошить, к жене по-
сылаю. А для чего я женился?
На субботник?.. Можно на субботник, только по
этому делу до жены моей, до Фени, до Фенички. Озе-
ленение?.. Деревья обкопать?.. Чудное дело. А как же.
Только с этим не ко мне, а к жене моей. До Фени. До
Фенички. Она разберется.
Я тихий человек. Мне было б что поесть, где по-
спать и что почесать. Никаких у меня ответов нет, ни-
каких вопросов не накопилось. И не тереби меня. Дай
полежать спокойно. Со всеми переживаниями до жены
моей. Вон она, Феня. Вон она ходит, мягко стелет, вкус-
но варит. Феня, моя любимая. Все до Фенички!
Авас
Для Р. Карцева и В. Ильченко
Первый. Чувство юмора — прекрасное чувство.
Оно необходимо каждому человеку. И как жаль, когда
у некоторых его нет.
Вот у нас в институте произошел такой случай. Есть
у нас грузин, студент, по фамилии Горидзе, а зовут его
Авас, и доцент Петяев, страшно тупой. Вызывает до-
цент этого грузина к доске и спрашивает:
— Как ваша фамилия?
— Горидзе.
— А зовут вас как?
— Авас.
— Меня Николай Степанович, а вас?
— Авас.
— Меня Николай Степанович, а вас?
— Авас.
— Меня Николай Степанович! А вас?!
— Авас.
Так продолжалось два часа. Он никак не мог выяс-
нить, как зовут этого грузина.
Второй (входит). Что вы смеетесь? Я тоже хочу.
П е р в ы й. Да я тут рассказываю… У нас в институте
произошел такой случай. Есть у нас грузин, студент, по
фамилии Горидзе, а зовут его Авас. И доцент Петяев,
страшно тупой. Вызывает доцент этого грузина к доске
и спрашивает:
— Как ваша фамилия?
— Горидзе.
— А зовут вас как?
— Авас.
— Меня Николай Степанович, а вас?
— Авас.
— Меня Николай Степанович, а вас?
— Авас.
— Меня Николай Степанович! А вас?!
— Авас.
Так продолжалось два часа. Он никак не мог понять,
как зовут этого грузина.
(Пауза.)
П е р в ы й. Есть у нас грузин, по фамилии Горидзе,
а зовут его Авас. Зовут его так — Авас. Да, назвали его
так, он не виноват. Авас. Тебя как зовут?
Второй. Степа.
Первый. Ну вот. Ты Степа, а он Авас. Он Авас,
а ты Степа. Грузин Авас…
В т о р о й. А кто Степа?
Первый. Ты Степа! А он Авас. А доцент тупой.
А ты Степа. А он тупой. Вызывает доцент этого грузи-
на к доске и спрашивает:
— Как ваша фамилия?
— Горидзе.
— А зовут вас как?
— Авас.
Второй. Кого?
Первый. Что — кого?
Второй. Кого он спрашивает все время периоди-
чески?
Первый. Периодически? Кого спрашивает? Кто
спрашивает? Грузин?
Второй. Какой грузин?
Первый. Есть у нас грузин! И доцент тупой! Вы-
зывает он этого грузина к доске и спрашивает: «Ва-
ша фамилия?» — «Горидзе». — «А зовут вас как?» Он
говорит: «Грузин». То есть «доцент». То есть «гру-
зин». Нет, грузин думал, что он спрашивает его, гру-
зина… то есть доцента, а доцент думал, что он его
спрашивает…
Второй. О чем?
Первый. О грузине. Нет, о доценте. Он говорит:
«Как ваша фамилия?» — «Горидзе». «А зовут вас как?»
Он говорит: «Авас». Он говорит: «А я доцент». А тот го-
ворит: «А я грузин». А доцент говорит: «А я кто?» А он
говорит: «Вы тоже грузин».
Второй. Так они оба были грузины?
Первый. Вот это я не помню. Один был грузин,
а другой… Степа!
Второй. Да это я Степа.
Первый. Ты Степа? А кто грузин? Грузин не знал,
что он грузин…
Второй. Ему не сообщили?
П е р в ы й. Сообщили, но поздно. Он уже был Авас!
Второй. Давай еще раз!
Первый. Есть у нас грузин и доцент тупой. Страш-
но тупой.
В т о р о й. А грузин?
Первый. А грузин нет. И ты тоже. Вместе с доцен-
том.
Второй. Ну?
Первый. «Ну!» Вызывает он его к доске — Авас,
Авас, Авас, Авас!
Второй. А-а-а! Ну и что?
Первый. Ничего.
В т о р о й. А чего вы смеялись?
Спокойно, товарищи
Товарищи, у некоторых появилась мания: они ста-
ли бояться, что за ними захлопнется дверь. Вышел из
квартиры — захлопнулась дверь, остался на лестнице
в трусах. Вышел из министерства — захлопнулась
дверь, остался на улице со списком. Выехал из горо-
да — захлопнулась дверь, остался в степи без доку-
ментов… Некоторые стали руками придерживать, не-
которых от ручки не оторвешь. Они жутко замки
проверяют и каждый раз снова тянутся, возвращают-
ся, не могут отойти…
Товарищи, убирайте ноги, дайте закрыть. Преду-
преждаю, если сзади щелкнет, это не всегда дверь. Кро-
ме замков автоматических, так называемых англий-
ских, есть ручные, висячие — наши. Их слышно, когда
закрывают. Не надо ногой дверь придерживать: вы ме-
шаете находящимся в помещении. Идите. Будете сту-
чать обратно — лицо держите перед глазком.
Снизим растущие потребности!
Граждане, гражданин! Я труженик советского сер-
виса. Не севера — сервиса, обращаюсь к вам, наши кли-
енты, с мыслью: за все надо сказать спасибо.
Пообедал — слава богу!
Поспал — спасибо!
Одет — благодарю!
Обут — хорошо.
Эти роптуны только портят… Скандалят, критикуют…
А нам и так хорошо… Я лично доволен, что существую,
и все! За все спасибо и слава богу… Не хочу ничего усовер-
шенствовать… Раз лучше, чем было, значит, уже хорошо!
Отчего у всех растут потребности? … Зачем тебе ма-
шина? … Ты же хочешь, чтоб тебя заправляли, чтоб тебе
стекла мыли… Кто тебе будет мыть? … Они тоже хотят
в машинах сидеть. У нас все равны…
Дадут тебе машину, ты разве успокоишься? Ты же
дачу к ней захочешь прицепить двуспальную. Хорошо,
если со своей женой: у тебя потребности растут. А по-
том туда газовую плиту прикажешь вставить, прием-
ник, телевизор. А откуда это взять? … Нам что, капита-
лист одолжит?
Нет… Получается жуткая картина… Другой такой
же, как ты, советский человек, должен взять перед этим
ни капли не выпить, встать с утра пораньше, засучить
рукава и вкалывать весь день напролет. Ему уже на пе-
рекуры и на разговоры времени не остается, потому что
он тебе дачу клепает.
А еще пятеро несчастных, непивших, некуривших,
тебе туда диван вталкивают. А бедолага, у которого ни
в одном глазу, который нарушил свой распорядок, не
побаловал с нормировщицей во время рабочего дня, те-
бе отопление ставит, проклиная свою разбитую жизнь.
А конструктор, тонкий ум, высокий интеллект, не
обсудив как следует вчерашний футбол и не заточив за
полдня карандаш, вынужден сразу, с утра размечать
для тебя окошки, чтоб тебе вдыхать и выдыхать. Чтобы
тебя грело, а там охлаждало, чтоб тебе там пусто было,
а здесь битком…
Мрачная картина общего напряжения…
Зачем мы друг другу на голову свои потребности
обрушиваем. Может, откажемся, а? … Скажем, не надо
нам, а?.. Не хотим загружать своего коллегу, брата сво-
его удивительного. А, ребята? … Если договоримся, сра-
зу тише станет…
И не надо на нее прыгать. Что, она не такая, как
ты?! … Шашлык в пыли… С полу, с жару… Сдуй. Тряпоч-
кой оботри… Чего ты ей жизнь портишь?!.. А завтра она
придет к другому: почему стиральная машина течет,
а тот поползет на поликлинику жаловаться… Только
начни… У всех сразу настроение испортится. Зачем?..
Рухнул на тебя потолок… Сиди… Считай, отомстили:
он вчера от своего фена электрического получил все
двести двадцать вольт в руку.
Откуда у одного будет вдохновение другому пода-
вать, если тот ему так пол прибил, что сквозь трещи-
ны собака пролезет. Вот и все. Что может быть лучше:
накрылся шкурой, спустился к водопаду, напился. Ан-
тилопу догнал. Кулаком ее сшиб. И сыт. И лежишь
под деревом. Или на дереве. В заповеднике… Орла
стрелой снял. Перо вставил — все женщины твои…
Летом лавровый лист надел, на берег океана пришел.
И лежишь… Пальму потряс, банан упал, и опять ле-
жишь…
Все, что надо, животное подаст, обезьяна… Зачем
своих загружать. Светлая картина… Ну?.. Как?.. Отка-
жемся, а, братья? На кой черт нам эти шелка, машины,
пылесосы… Никто же нам не даст… Самим надо внед-
рять, добывать, ругать, вставлять, долбать… Стоят они
этого всего, эти растущие, а?..
Если что решите, подходите, я рядом на стройке от-
дыхаю.
Диета
Есть прекрасная диета. За неделю — полвеса. Для
начала легко скандалите на работе, высказывая недо-
вольство обшей системой производства и не видя вы-
хода. Вас увольняют с плохой характеристикой.
Широко известно изменяете жене, крича: «А как же,
конечно!» Не видя выхода, она от вас уходит. Та, вто-
рая, ждет ребенка, но вы от него отказываетесь, крича
в суде: «Конечно. А как же!» Обильно заливаете сосе-
дей и ждете их прихода с ответным словом. Пишете
письмо о плохой работе своего отделения милиции
и подписываетесь полностью. Прорываетесь без очере-
ди сквозь толпу, называя себя инвалидом — отчего им
становитесь.
Затеваете ремонт — приходите без материалов, без
связей, без очереди и требуете начать ремонт, выкрики-
вая слово «официально».
Вызываете «скорую» и вступаете с врачом в дис-
пут: почему их не было полтора часа? Он вам о зар-
плате фельдшера, вы ему о всеобщей медицинской
помощи. Он вам о личной заинтересованности, вы
ему об успехах здравоохранения. Тут же он вас лечит
и, выкрикивая слово «принципиально», вы пробивае-
те на телевидении этот разговор. Пробиваете, проби-
ваете, пробиваете и потом опять пробиваете и уже
тогда начинаете пробивать там же разговор о продук-
тах, отталкиваясь от желудочных заболеваний и свя-
зывая его со «скорой». Пробиваете, пробиваете, про-
биваете, потом еще раз пробиваете и, так и не выбив
пропуск у вахтера, чтобы просто подойти к зданию,
идете взвешиваться.
Теперь можно есть все. Вопрос в аппетите.
Грипп
Грипп или что другое. Температура. Вызываю по те-
лефону. Через три часа дверной звонок. Стоит девочка
в ботах. Носом хлюпает, шарфом обмотана.
— Врача вызывали?
Я под одеяло. Она села на кровать.
— Что ломит? Чем болеете?
— В общем, грипп.
— Где работаете?
— Пишу.
— Писатель? Как интересно. Книги пишете?
— Юмористические штучки.
— Поднимите рубаху. Дышите глубже. А трудно пи-
сать юмористические рассказы?
— Нет.
— А по-моему, очень трудно. Где вы темы берете?
— А вы врач?
— Нет. Я студентка. Нас на эпидемию бросили. Вы
один живете? Некому сходить в аптеку?
— Один.
— Ну, что нового в театрах?.. А где вы темы берете
для юмористических рассказов?.. Ну, я пошла. Лежите,
я сама оденусь. Вам нельзя вставать. Ни в коем случае.
Я даже могу дверь закрыть.
Дверь захлопнулась. Тут же звонок в дверь. Одева-
юсь. Встаю.
— Ой, перчатки забыла. Вот они. Все, лежите.
Раздеваюсь, ложусь.
Звонок. Одеваюсь. Встаю.
— Ручку у вас прихватила. Ложитесь. Нельзя.
Раздеваюсь, ложусь, звонок. Одеваюсь. Встаю.
— Самое главное, извините, я случайно захватила
рецепты, которые я вам выписала. Я уже тут в каждой
квартире что-то забываю. И все-таки это не так трудно,
как писать юмористические рассказы.
Мальчики, схватимся и побежим
*
Ребята! А что, если все вместе возьмемся и побе-
жим… Вот прямо сейчас, схватились и побежали…
(в сторону). А? Что?.. Завтра выходной… Да… А ког-
да?.. Понедельник?.. Ну ладно… только точно…
Так, все, ребята, понедельник… только все как один…
Ну!.. Давайте!.. Не стоит?.. через месяц, ну ладно… через
месяц. Но так же нельзя сидеть, нельзя, мы же стареем
на глазах… Мы же понимаем, что это нужно!..
Ну!.. Встали, побежали… Сейчас же… Ну в чем си-
дим, в том побежали… Ну и что, если зима?.. Холодно?..
Ну что?.. Ну по снегу. Ну и побежим… Промокнем, ну
и что…
Ну хорошо, как потеплеет… Ну ладно… Да что лад-
но?! Ну нельзя же… Ну! Ну я кому говорю! Подъём!..
Пад-ём! Ну!.. Схватили рюкзаки, одели что есть и за
мной!..
А?.. Что вы сказали?.. Весной… Ну тогда уже все
вместе. Ну и чудесно… И студентки подъедут, и медсе-
стры присоединятся. Да.. Уже всех соберем и тогда…
Ладно… Договорились.
Все!.. Весна!.. Побежали, ребята, пробьемся!.. Ну!..
Что?.. Сессия… и медсестры заняты… Грипп, да… И сес-
сия… Ну ладно… Через пять лет, они закончат, тогда
и понесемся… Рюкзаки, и пробьемся!..
Ребята! Закончили… Давай… Только все как один…
Ну!.. Что?.. Опыта нет… Только закончили… Ну да…
пусть поработают немного… Пообвыкнут… Разберут-
ся… В общем еще чуток обождем…
Ну все, пора! Обвыкли все… Побежали, товарищи,
побежали… впереди самые активные, сзади те, кто, так
сказать… А когда прибудет теплое белье?.. Ага. И хоро-
шее бельишко? С начесом внутрь… Товарищ, есть
смысл подождать и уже во всеоружии, в теплом бель-
ишке… А?..
Ну что… все есть?.. Ну… Рванули, мальчишки, маль-
чишки, мы недалеко… Мальчишки!.. Радикулит?.. Ну,
рванули… поясница?.. Доктор говорит, через год будете
танцевать. Ну, еще год, столько ждали…
Ну все, кажется, полегчало, схватили рюкзаки?.. А?..
А… шестьдесят лет… куда бежать… куда спешить… и пеш-
ком там будем… Вот молодежь растет… вот эти да…
Ну чего вы сидите?.. Вперед, ребята… Вы молодые,
вам карты в руки… Только все вместе… Бегом!.. Прыж-
ками! Вперед, дети мои!.. Вперед, внуки мои… За деда,
за бабу… Ну, побежали…
Куда?..
Куда-то вперед… А может… Я помню, надо бежать.
А куда?.. Для чего?.. А!.. Вот и солнышко выглянуло…
Идите, идите, не мешайте…
Подруги
Из спектакля А. Райкина
На углу стоят восемь женщин.
Девятая (прощается). Девочки, я так рада, что мы
наконец собрались. Мы последнее время так редко со-
бираемся. Я вас приглашаю на следующее воскресенье.
Ладно, девочки?! Ну, я пошла… До свидания…
(Восемь женщин смотрят ей вслед.)
Первая. Хорошо, что она нас пригласила… Мы так
давно вместе не собирались. Правда, девочки?.. И как
здорово все было приготовлено. С каким вкусом…