Страница:
— Знаешь, как Станислав не пытался мне объяснить суть своей богини. Я все равно не понимал до конца. Пока не встретил тебя…
— «Раскрытие души» — страшная штука, — задумчиво ответил я. — Иногда видишь то, что тебе совсем не надо видеть…
— Я увидел то. что мне позволили, — внезапно криво усмехнулся он. — А потом твоя богиня отправила меня прочь из твоего сознания. Подозреваю, что мы были не совсем в равном положении.
— Возможно, — помолчав, согласился я.
— Тогда я еще не был Носителем Света.
— Если бы ты не пошел на этот шаг, то мог им и не стать, — тихо ответил я, начиная понимать, что тревожит моего брата. Трудно смериться с пониманием того, что боги и силы используют нас по своему усмотрению, словно марионеток или шахматные фигуры на доске.
— Хочешь сказать, что всему есть своя плата? — слабая горечь на языке.
— Да.
— Ох. — он схватился за голову и вздохнул. — не надо было столько пить. Не приучен — не берись.
Я сел рядом, обхватив колени руками:
— Да нет вообще-то, тебе это было нужно. Правда, завтра ты мне за это спасибо не скажешь.
— Это еще почему? — черный глаз подозрительно косит в мою сторону.
— Поймешь, когда утром проснешься, — усмехнулся я.
— Не боишься?
— Светоносной мести? — вскинул я бровь и тоже занялся разглядыванием Белой Ложи в лучах луны. — Нет. Меня богиня защитит. Твой Свет ей немножко теперь обязан.
— А она неплохо подстраховалась с этим «Раскрытием души», — голос Мейдока приобрел иные интонации и я медленно повернул голову, встречаясь глазами с воплощением Света.
— Или ты думаешь, что это было такое уж необходимое действие? — губы кривит сочувствующая улыбка. — Митас смог увидеть, то, чего добилась от нас Лейла. Это было её условие в использовании тебя, как средства для достижения нашей цели.
— Я верю своей богине, — тихо ответил я, не отводя взгляда от посветлевших до светлого серебра глаз моего брата.
Свет вздохнул, и надменная насмешка исчезла:
— Надеюсь, Мейдок так же будет верить мне, как ты ей. Удивительно, как может измениться даже такой кровожадный божок, как твоя богиня. Я ведь давно её записал во Мрак, она погружалась туда все больше и больше…
— И Сила может совершить ошибку, да? — я не смог, не успел удержать слов на губах, запрятать глубоко себе в глотку и никогда не выпускать.
Но Свет, надменный и вспыльчивый, только передернул плечами Мейдока:
— Может. Но вы, люди, порой так непредсказуемы, — внезапно пожаловался он. — вроде легко управляемы. Поняты и так легковесны, и вдруг все летит кувырком… я на этого человечка возлагал надежды, собирался сделать своим воплощением. Он ведь действительно весь сиял…
— Сияние смертных очень легко пачкается, — тихий голос мой богини подсказал мне разгадку, почему Свет стал столь разговорчив. Мы с Мейдоком были уже исключены из диалога, служа лишь посредниками. — Поэтому я проверяла своих жрецов властью и долголетием. Их сияние тускнеет, но они приобретают привычку служить и верить.
— Но сейчас ты изменила своим принципам.
— Верно, — согласие. — Потому что яркое. Путь и короткое сияние, сам можешь посмотреть, приносит больше плодов, чем долгий тусклый огонек. Видишь больше и яснее. Это как в темной пещере. Бредешь во тьме, и искра освещает тебе тропинку пути, видимую на два шага вперед… но что за границей этой тьмы? Стоит ли идти вообще? Куда именно ведет этот путь? Зажжешь искру полыхающим светом дело мгновения, и мгновение она продержится, освещая всю пещеру… ты понимаешь меня, Свет?
— Да, — тихий вздох. — Конечно, понимаю. Мы слишком очеловечились, Лейла? Мы приняли их образ мышления?
— Разве это так плохо? — шелест песка и журчание ручья в оазисе.
— Мне надо подумать, — и луна снова заполняет небосклон, а я понимаю, что все это время мой брат светился серебристо-белым светом, заполняя ночь.
Мейдок недоуменно моргает черными глазами. А я смотрю на отпечатки босых девичьих ног на песке и погружен в свои мысли.
— Ли? — тихий напряженный голос брата выдергивает меня из хоровода мыслей.
Я поднимаю голову.
— Хочешь кофе? — весь алкоголь выветрился из него за эти мгновения пребывания в нем Света.
— А что это такое?
— Как пустынники и не угостили тебя самым знаменитым напитком своих кланов? — слабо улыбнулся он. — Кофе тонизирует и несколько очищает сознание…
— Это нам с тобой, сейчас, наверное, в самый раз, — заторможено киваю я.
Мы помогаем друг другу подняться на ноги. В шатре за спиной слышатся веселые выкрики и песни, но, похоже, мы уже туда не вернемся. Только чей-то внимательный взгляд заставляет меня повернуть голов, и две тени стоят у приподнятого полога, зеленые глаза светятся в темноте, и киваю, сообщая, что все в порядке.
— Зови, если что. — тихий шепот Сигана в сознании.
— Позову. — даю обещание.
— Это был снова Свет? — тихо произнес за спиной Сигана.
Пират обернулся, что бы встретиться взглядом со Станиславом.
— И не только, — он вздохнул. — Похоже, Свет и наша Госпожа заключили какую-то сделку и сейчас пообщались, что бы выяснить все ли условия соблюдены.
— Это твоя интерпритация? — вскинул бровь Станислав.
— Ну, — пожал плечами Верховный морской Жрец Лейлы. — Только интерпретировать и предполагать мы и можем. Остальное можно попробовать узнать у самих участников, но сомневаюсь, что воплощения нам что-то ответят. А их посредники оба выглядели какими-то через чур пришибленными, так что я подозреваю, что и от них мы ничего не узнаем.
— Эх, я так понимаю, именинника мы потеряли? — вздохнул Корал.
— А это должно как-то отразиться на праздновании? — шутливо осведомился Кэртис, поворачиваясь и опуская полог шатра.
Все заулыбались.
Станислав кивнул, пряча на дне глаз, желание прояснить некоторые вопросы, но был достаточно опытен, что бы понять, что время ответов на них еще не пришло. Однако, он успел увидеть хрупкий силуэт в свете луны. Сердце странно щемило.
— Перемены слишком сильны? — тихий шепот Винира в голове.
Мужчина резко развернулся, и ошалело уставился в бездонные глаза друга, которые смотрят на него… в душу…
— Винир!?
И он наклоняет голову, подтверждая.
— Смутно пока, Стани. Очень смутно, но с каждой минутой все четче. Подозреваю, что к утру я снова смогу видеть.
— Будь благословенна Госпожа, — благоговейно прошептал бывший Верховный Жрец.
— Будь, — соглашается его друг. — Но мне хотелось бы уточнить цену вопроса.
Широкая усмешка Сигана:
— Позже будешь выяснять цены, дружище! Нам просто необходимо выпить за это!
Предложение поддержали дружным ревом все присутствующие.
А пират, разливая вино, тихо усмехается, чувствуя, как в груди разливается тепло. Все-таки их богиня очень тщеславна. Её жрецы должны наслаждаться видом своей Госпожи. И слепота не должна мешать в этом богоугодом деле. Виниру и остальным еще только предстоит понять, что не все, что делает Лейла подчинено великому замыслу.
— Только попробуй им это сказать. — мелодия в сознании.
— Как я могу, госпожа моя? — возмутился Сиган. — это же такое развлечение потерять. Но я так понимаю, я этого уже не увижу?
— Прости, — и не следа раскаяния. — Ты нужен мне в глубине Пустыни, а у них другая задача.
— Глубь пустыни? — он едва сдержался, что бы не нахмурится. — Госпожа…
— Я знаю— серебристые колокольчики — Знаю. Море и твоя сирена ждут тебя… Но кто кроме тебя сможет поднять новорожденного дракона в небо? Кто, Сиган?
Пират с силой сжал кубок в руке, не замечая, как он сминается.
— Дракон… я и забыл… ты умеешь соблазнять, о Великая…
— Умею— кокетливое согласие.
— Но мой ребенок родиться через несколько месяцев.
— Мне нужны эти драконы, Сиган. — тихий шепот. — Очень нужны.
— Сиган? — легкое касание плеча. — Что-то случилось?
— Все в порядке, киса, — выдыхает пират. — Все в порядке…
— Я бы так не сказал, — оборотень даже не огрызается на «кису».
— Я знал, на что шел, когда принимал три лепестка, — Сиган смотрит на смятую чашу в руке, легкое недоумение и он отбрасывает её в сторону. — Эй, тут какая-то хлипкая посуда!
— Возьми, служитель ночной богини, — рядом появляется Суил, протягивая ему полный кубок вина.
— Спасибо, драконий служитель, — он улыбается, принимая кубок. — Похоже, мы с тобой некоторое время еще попутешествуем вместе.
— Я буду только благодарен богам за это, — серьезно ответил пустынник.
Кэртис тихо фыркает и отходит. А потом и вовсе исчезает из вида, но Сигану уже все равно, он снова вовлечен в круг празднующих, лишь край сознания отмечает факт исчезновения Темного, но мысль скользит плавно, не задерживаясь…
— Я вижу ты неплохо развлекся. — одобрение и усмешка в голосе старого друга и господина.
— Относительно, — легкое пожатие плечей. — ты же знаешь. Я предпочитаю разрушать завоеванные крепости. А тут даже не скажешь, что что-то захватывал… так помог Светлым разобраться в некоторых ньюнсах.
— Да, уж— уже откровенный смешок. — Барды уписаются от восторга применяя эту фразу, и отписывая из чьих уст она прозвучала.
— Фи— он демонстративно морщиться. — Господин мой, откуда столь некрасивые и не подобающие вашему положению выражения?
— А ты побывай хоть на одном соревновании Менестрелей— морщиться потомок великого Барда, ради которого даже боги покидали свои Чертоги, что бы послушать его песни. Поговаривали, что однажды и вовсе к себе зазвали. Да так и не вернули в мир людей.
— Дэвид— задумчиво зовет по имени колдуна Кэртис.
— У тебя какая-то просьба, пушистый? — мягкие интонации.
— Вроде как, — вздыхает оборотень. — Я хочу пригласить Лилиана пожить в Черной Ложе.
Пауза. И осторожное:
— Это твое желание?
— Это мое желание— кивает он. — Хотя не буду отрицать, что Лейла намекала на возможность подобного. Ему надо выдохнуть хоть на какое-то мгновение.
— Согласен— тихий вздох. — Ему предстоит большая работа, и не только на благо своей богини. И если ты сам этого хочешь, то я дарую разрешение. Мне будет очень интересно подержать у себя в гостях Верховного Жреца Лейлы, а то Светлые меня как-то обошли в этом плане. Я, конечно, не собираюсь приглашать на таких же условиях, что в Белой Ложе, да и пятьдесят лет для моего ангельского терпения слишком сложный срок.
Кэртис весело усмехается.
— Так и скажи, что тебе хочется прищемить хвост наглому выскочке Верховному Жрецу Роя.
— И это несомненно— кивает проекция темного колдуна. — Этот парень забыл, что я все же постарше его буду. Он как-то излишне распоясался в последнее время.
Оборотень кивнул. Дэвид всегда довольно болезненно воспринял попытку нападения на своих подчиненных. А уж о своем главнокомандующем… задело его пренебрежение Растина, который посмел уложить оборотня на алтарь в качестве жертвы. И если многие правители в очередной раз вспомнили, как опасно раздражать Повелителя Черной Ложи после штурма и захвата Талига, считавшегося неприступным, то пора было напомнить это и некоторым долгоживущим.
— Не забудь прихватить мне кофе, — намекнул Дэвид. — А то мои запасы зерен подошли к концу, и им уже столько лет, в конце концов.
— Ты хочешь, что бы я тащил тебе мешок кофе через пол континента?! — немедленно возмутился Кэртис.
— Да нет, — пожал тот плечами. — Какие пол континента? Тебе всего лишь его надо доставить из Мирейи.
— Опять мудришь. — качнулся кончик косы оборотня.
— Сам все поймешь, — ворчливо отозвался золотоглазый колдун. — И это вы там пьянствуете. А мне еще поспать надо, а то утром посольство Восточной Империи принимать. Твой братец мне всю плешь проел: решите да решите, что им ответить…
Кэртис тут же преувеличенно подобострастно поклонился:
— Простите меня, Ваша Темность, что отрываю вас от столь важных дел.
— Клоун— легкое неодобрение и призрак проекции из далекой Черной Ложи развевается в воздухе.
Станислав смотрит на просыпающийся рассвет, медленно растекающийся по пустынным барханам. Рядом застыл Винир, не смея вздохнуть, и его плечо крепко сжимает рука Корала.
Пятьдесят лет вместе. Это очень долгий срок. Они стали все равно, что единым целым. Они понимали друг друга с полу-взгляда, полу-интонации, намека на чувство. Сложно будет привыкать к свободе и новому миру.
В тишине рассвета к ним шагает фигурка девушки в струящемся платье. Лучи восходящего солнца пронизывают её, словно она соткана из них. Золото длинной косы, понимающие серо-зеленые лаза и все трое медленно опускаются на колени. Она жмурится, и на лице у неё удовлетворение.
— Станислав. Винир. Корал. У меня для вас есть работа. Для всех троих. Я хочу, что бы вы отправились в Восточную Империю. В самое сердце рассадника Мрака. Лилиану пока туда нельзя, он слишком молод и импульсивен и не знает, что его там ожидает. Вы же уже встречались с теми, к кому я вас посылаю.
— Во имя тебя, Лейла, — беззвучно шепчут губы привычную формулу, а в душах тихая радость. Они вместе, и их богиня снова шагает по Эмиру, даря свой образ, который можно запечатлеть в душе. Награда за пятьдесят лет ожидания.
И она кивает, соглашаясь.
Мейдок смотри на дно третьей чашки с кофе, и задумчиво ворошит ложкой остатки гущи. Лилиан сидит и жмурится от удовольствия, слизывая сливки с очередной порции. Кто бы мог подумать, что Его Высочество столь страстно влюбится в кофе с первого глотка? Чаще всего все кто пробовал его впервые, относились весьма и весьма скептически. Однако Новый Верховный Жрец Лейлы явно был не из их числа.
— Насколько я знаю, в Мирейю идут поставки кофейного зерна, — замечает Светлый.
— Подозреваю, что Регилу не понравился вкус, и он велел никогда не подавать кофе в пределах дворца, — на мгновение приоткрыл глаза Лилиан. — Что ты разглядываешь в кружке?
— Возможные повороты будущего…
— Кофе обладает еще и провидческим даром? — тут он уже открыл глаза полностью и с сомнением взглянул на темную жидкость, показавшуюся из-под сливок.
— Многие пытаются гадать на кофейной гуще, — пожал плечами Мейдок. — У некоторых даже получается. — Он небрежно поставил кружку на столик. — Ли, что ты скажешь, если мы завтра утром отправимся в Мирейю?
Жрец некоторое время молчал, а потом осторожно поинтересовался:
— Ты уверен в своем желании и решении?
— Абсолютно, — спокойно отозвался Верховный Маг Белой Ложи. — И я хотел бы, что бы ты устроил мне несколько встреч, начиная с наших братьев, и с обязательным включением в программу посещение Верховного Жреца Доэра.
Лилиан поднимает чашку и отпивает маленький глоток. Тень улыбки скользит по его губам.
— Ничего против не имею. Только надо понять, что с остальными, ты потащишь с собой всех?
— Сомневаюсь, что придется.
И снова тень улыбки, только в ней появились темные тона грусти.
— Верно. У богов свои планы на нас. А твои магистры? Согласятся ли они?
— Согласятся, — выпрямился Мейдок и возле губ появилась жесткая складка. Тем более, я собираюсь прихватить с собой Митаса.
— Разумное решение, — отзывается Лилиан. — Очень разумное.
Глава двадцать вторая. Сын Эленоры
— «Раскрытие души» — страшная штука, — задумчиво ответил я. — Иногда видишь то, что тебе совсем не надо видеть…
— Я увидел то. что мне позволили, — внезапно криво усмехнулся он. — А потом твоя богиня отправила меня прочь из твоего сознания. Подозреваю, что мы были не совсем в равном положении.
— Возможно, — помолчав, согласился я.
— Тогда я еще не был Носителем Света.
— Если бы ты не пошел на этот шаг, то мог им и не стать, — тихо ответил я, начиная понимать, что тревожит моего брата. Трудно смериться с пониманием того, что боги и силы используют нас по своему усмотрению, словно марионеток или шахматные фигуры на доске.
— Хочешь сказать, что всему есть своя плата? — слабая горечь на языке.
— Да.
— Ох. — он схватился за голову и вздохнул. — не надо было столько пить. Не приучен — не берись.
Я сел рядом, обхватив колени руками:
— Да нет вообще-то, тебе это было нужно. Правда, завтра ты мне за это спасибо не скажешь.
— Это еще почему? — черный глаз подозрительно косит в мою сторону.
— Поймешь, когда утром проснешься, — усмехнулся я.
— Не боишься?
— Светоносной мести? — вскинул я бровь и тоже занялся разглядыванием Белой Ложи в лучах луны. — Нет. Меня богиня защитит. Твой Свет ей немножко теперь обязан.
— А она неплохо подстраховалась с этим «Раскрытием души», — голос Мейдока приобрел иные интонации и я медленно повернул голову, встречаясь глазами с воплощением Света.
— Или ты думаешь, что это было такое уж необходимое действие? — губы кривит сочувствующая улыбка. — Митас смог увидеть, то, чего добилась от нас Лейла. Это было её условие в использовании тебя, как средства для достижения нашей цели.
— Я верю своей богине, — тихо ответил я, не отводя взгляда от посветлевших до светлого серебра глаз моего брата.
Свет вздохнул, и надменная насмешка исчезла:
— Надеюсь, Мейдок так же будет верить мне, как ты ей. Удивительно, как может измениться даже такой кровожадный божок, как твоя богиня. Я ведь давно её записал во Мрак, она погружалась туда все больше и больше…
— И Сила может совершить ошибку, да? — я не смог, не успел удержать слов на губах, запрятать глубоко себе в глотку и никогда не выпускать.
Но Свет, надменный и вспыльчивый, только передернул плечами Мейдока:
— Может. Но вы, люди, порой так непредсказуемы, — внезапно пожаловался он. — вроде легко управляемы. Поняты и так легковесны, и вдруг все летит кувырком… я на этого человечка возлагал надежды, собирался сделать своим воплощением. Он ведь действительно весь сиял…
— Сияние смертных очень легко пачкается, — тихий голос мой богини подсказал мне разгадку, почему Свет стал столь разговорчив. Мы с Мейдоком были уже исключены из диалога, служа лишь посредниками. — Поэтому я проверяла своих жрецов властью и долголетием. Их сияние тускнеет, но они приобретают привычку служить и верить.
— Но сейчас ты изменила своим принципам.
— Верно, — согласие. — Потому что яркое. Путь и короткое сияние, сам можешь посмотреть, приносит больше плодов, чем долгий тусклый огонек. Видишь больше и яснее. Это как в темной пещере. Бредешь во тьме, и искра освещает тебе тропинку пути, видимую на два шага вперед… но что за границей этой тьмы? Стоит ли идти вообще? Куда именно ведет этот путь? Зажжешь искру полыхающим светом дело мгновения, и мгновение она продержится, освещая всю пещеру… ты понимаешь меня, Свет?
— Да, — тихий вздох. — Конечно, понимаю. Мы слишком очеловечились, Лейла? Мы приняли их образ мышления?
— Разве это так плохо? — шелест песка и журчание ручья в оазисе.
— Мне надо подумать, — и луна снова заполняет небосклон, а я понимаю, что все это время мой брат светился серебристо-белым светом, заполняя ночь.
Мейдок недоуменно моргает черными глазами. А я смотрю на отпечатки босых девичьих ног на песке и погружен в свои мысли.
— Ли? — тихий напряженный голос брата выдергивает меня из хоровода мыслей.
Я поднимаю голову.
— Хочешь кофе? — весь алкоголь выветрился из него за эти мгновения пребывания в нем Света.
— А что это такое?
— Как пустынники и не угостили тебя самым знаменитым напитком своих кланов? — слабо улыбнулся он. — Кофе тонизирует и несколько очищает сознание…
— Это нам с тобой, сейчас, наверное, в самый раз, — заторможено киваю я.
Мы помогаем друг другу подняться на ноги. В шатре за спиной слышатся веселые выкрики и песни, но, похоже, мы уже туда не вернемся. Только чей-то внимательный взгляд заставляет меня повернуть голов, и две тени стоят у приподнятого полога, зеленые глаза светятся в темноте, и киваю, сообщая, что все в порядке.
— Зови, если что. — тихий шепот Сигана в сознании.
— Позову. — даю обещание.
— Это был снова Свет? — тихо произнес за спиной Сигана.
Пират обернулся, что бы встретиться взглядом со Станиславом.
— И не только, — он вздохнул. — Похоже, Свет и наша Госпожа заключили какую-то сделку и сейчас пообщались, что бы выяснить все ли условия соблюдены.
— Это твоя интерпритация? — вскинул бровь Станислав.
— Ну, — пожал плечами Верховный морской Жрец Лейлы. — Только интерпретировать и предполагать мы и можем. Остальное можно попробовать узнать у самих участников, но сомневаюсь, что воплощения нам что-то ответят. А их посредники оба выглядели какими-то через чур пришибленными, так что я подозреваю, что и от них мы ничего не узнаем.
— Эх, я так понимаю, именинника мы потеряли? — вздохнул Корал.
— А это должно как-то отразиться на праздновании? — шутливо осведомился Кэртис, поворачиваясь и опуская полог шатра.
Все заулыбались.
Станислав кивнул, пряча на дне глаз, желание прояснить некоторые вопросы, но был достаточно опытен, что бы понять, что время ответов на них еще не пришло. Однако, он успел увидеть хрупкий силуэт в свете луны. Сердце странно щемило.
— Перемены слишком сильны? — тихий шепот Винира в голове.
Мужчина резко развернулся, и ошалело уставился в бездонные глаза друга, которые смотрят на него… в душу…
— Винир!?
И он наклоняет голову, подтверждая.
— Смутно пока, Стани. Очень смутно, но с каждой минутой все четче. Подозреваю, что к утру я снова смогу видеть.
— Будь благословенна Госпожа, — благоговейно прошептал бывший Верховный Жрец.
— Будь, — соглашается его друг. — Но мне хотелось бы уточнить цену вопроса.
Широкая усмешка Сигана:
— Позже будешь выяснять цены, дружище! Нам просто необходимо выпить за это!
Предложение поддержали дружным ревом все присутствующие.
А пират, разливая вино, тихо усмехается, чувствуя, как в груди разливается тепло. Все-таки их богиня очень тщеславна. Её жрецы должны наслаждаться видом своей Госпожи. И слепота не должна мешать в этом богоугодом деле. Виниру и остальным еще только предстоит понять, что не все, что делает Лейла подчинено великому замыслу.
— Только попробуй им это сказать. — мелодия в сознании.
— Как я могу, госпожа моя? — возмутился Сиган. — это же такое развлечение потерять. Но я так понимаю, я этого уже не увижу?
— Прости, — и не следа раскаяния. — Ты нужен мне в глубине Пустыни, а у них другая задача.
— Глубь пустыни? — он едва сдержался, что бы не нахмурится. — Госпожа…
— Я знаю— серебристые колокольчики — Знаю. Море и твоя сирена ждут тебя… Но кто кроме тебя сможет поднять новорожденного дракона в небо? Кто, Сиган?
Пират с силой сжал кубок в руке, не замечая, как он сминается.
— Дракон… я и забыл… ты умеешь соблазнять, о Великая…
— Умею— кокетливое согласие.
— Но мой ребенок родиться через несколько месяцев.
— Мне нужны эти драконы, Сиган. — тихий шепот. — Очень нужны.
— Сиган? — легкое касание плеча. — Что-то случилось?
— Все в порядке, киса, — выдыхает пират. — Все в порядке…
— Я бы так не сказал, — оборотень даже не огрызается на «кису».
— Я знал, на что шел, когда принимал три лепестка, — Сиган смотрит на смятую чашу в руке, легкое недоумение и он отбрасывает её в сторону. — Эй, тут какая-то хлипкая посуда!
— Возьми, служитель ночной богини, — рядом появляется Суил, протягивая ему полный кубок вина.
— Спасибо, драконий служитель, — он улыбается, принимая кубок. — Похоже, мы с тобой некоторое время еще попутешествуем вместе.
— Я буду только благодарен богам за это, — серьезно ответил пустынник.
Кэртис тихо фыркает и отходит. А потом и вовсе исчезает из вида, но Сигану уже все равно, он снова вовлечен в круг празднующих, лишь край сознания отмечает факт исчезновения Темного, но мысль скользит плавно, не задерживаясь…
— Я вижу ты неплохо развлекся. — одобрение и усмешка в голосе старого друга и господина.
— Относительно, — легкое пожатие плечей. — ты же знаешь. Я предпочитаю разрушать завоеванные крепости. А тут даже не скажешь, что что-то захватывал… так помог Светлым разобраться в некоторых ньюнсах.
— Да, уж— уже откровенный смешок. — Барды уписаются от восторга применяя эту фразу, и отписывая из чьих уст она прозвучала.
— Фи— он демонстративно морщиться. — Господин мой, откуда столь некрасивые и не подобающие вашему положению выражения?
— А ты побывай хоть на одном соревновании Менестрелей— морщиться потомок великого Барда, ради которого даже боги покидали свои Чертоги, что бы послушать его песни. Поговаривали, что однажды и вовсе к себе зазвали. Да так и не вернули в мир людей.
— Дэвид— задумчиво зовет по имени колдуна Кэртис.
— У тебя какая-то просьба, пушистый? — мягкие интонации.
— Вроде как, — вздыхает оборотень. — Я хочу пригласить Лилиана пожить в Черной Ложе.
Пауза. И осторожное:
— Это твое желание?
— Это мое желание— кивает он. — Хотя не буду отрицать, что Лейла намекала на возможность подобного. Ему надо выдохнуть хоть на какое-то мгновение.
— Согласен— тихий вздох. — Ему предстоит большая работа, и не только на благо своей богини. И если ты сам этого хочешь, то я дарую разрешение. Мне будет очень интересно подержать у себя в гостях Верховного Жреца Лейлы, а то Светлые меня как-то обошли в этом плане. Я, конечно, не собираюсь приглашать на таких же условиях, что в Белой Ложе, да и пятьдесят лет для моего ангельского терпения слишком сложный срок.
Кэртис весело усмехается.
— Так и скажи, что тебе хочется прищемить хвост наглому выскочке Верховному Жрецу Роя.
— И это несомненно— кивает проекция темного колдуна. — Этот парень забыл, что я все же постарше его буду. Он как-то излишне распоясался в последнее время.
Оборотень кивнул. Дэвид всегда довольно болезненно воспринял попытку нападения на своих подчиненных. А уж о своем главнокомандующем… задело его пренебрежение Растина, который посмел уложить оборотня на алтарь в качестве жертвы. И если многие правители в очередной раз вспомнили, как опасно раздражать Повелителя Черной Ложи после штурма и захвата Талига, считавшегося неприступным, то пора было напомнить это и некоторым долгоживущим.
— Не забудь прихватить мне кофе, — намекнул Дэвид. — А то мои запасы зерен подошли к концу, и им уже столько лет, в конце концов.
— Ты хочешь, что бы я тащил тебе мешок кофе через пол континента?! — немедленно возмутился Кэртис.
— Да нет, — пожал тот плечами. — Какие пол континента? Тебе всего лишь его надо доставить из Мирейи.
— Опять мудришь. — качнулся кончик косы оборотня.
— Сам все поймешь, — ворчливо отозвался золотоглазый колдун. — И это вы там пьянствуете. А мне еще поспать надо, а то утром посольство Восточной Империи принимать. Твой братец мне всю плешь проел: решите да решите, что им ответить…
Кэртис тут же преувеличенно подобострастно поклонился:
— Простите меня, Ваша Темность, что отрываю вас от столь важных дел.
— Клоун— легкое неодобрение и призрак проекции из далекой Черной Ложи развевается в воздухе.
Станислав смотрит на просыпающийся рассвет, медленно растекающийся по пустынным барханам. Рядом застыл Винир, не смея вздохнуть, и его плечо крепко сжимает рука Корала.
Пятьдесят лет вместе. Это очень долгий срок. Они стали все равно, что единым целым. Они понимали друг друга с полу-взгляда, полу-интонации, намека на чувство. Сложно будет привыкать к свободе и новому миру.
В тишине рассвета к ним шагает фигурка девушки в струящемся платье. Лучи восходящего солнца пронизывают её, словно она соткана из них. Золото длинной косы, понимающие серо-зеленые лаза и все трое медленно опускаются на колени. Она жмурится, и на лице у неё удовлетворение.
— Станислав. Винир. Корал. У меня для вас есть работа. Для всех троих. Я хочу, что бы вы отправились в Восточную Империю. В самое сердце рассадника Мрака. Лилиану пока туда нельзя, он слишком молод и импульсивен и не знает, что его там ожидает. Вы же уже встречались с теми, к кому я вас посылаю.
— Во имя тебя, Лейла, — беззвучно шепчут губы привычную формулу, а в душах тихая радость. Они вместе, и их богиня снова шагает по Эмиру, даря свой образ, который можно запечатлеть в душе. Награда за пятьдесят лет ожидания.
И она кивает, соглашаясь.
Мейдок смотри на дно третьей чашки с кофе, и задумчиво ворошит ложкой остатки гущи. Лилиан сидит и жмурится от удовольствия, слизывая сливки с очередной порции. Кто бы мог подумать, что Его Высочество столь страстно влюбится в кофе с первого глотка? Чаще всего все кто пробовал его впервые, относились весьма и весьма скептически. Однако Новый Верховный Жрец Лейлы явно был не из их числа.
— Насколько я знаю, в Мирейю идут поставки кофейного зерна, — замечает Светлый.
— Подозреваю, что Регилу не понравился вкус, и он велел никогда не подавать кофе в пределах дворца, — на мгновение приоткрыл глаза Лилиан. — Что ты разглядываешь в кружке?
— Возможные повороты будущего…
— Кофе обладает еще и провидческим даром? — тут он уже открыл глаза полностью и с сомнением взглянул на темную жидкость, показавшуюся из-под сливок.
— Многие пытаются гадать на кофейной гуще, — пожал плечами Мейдок. — У некоторых даже получается. — Он небрежно поставил кружку на столик. — Ли, что ты скажешь, если мы завтра утром отправимся в Мирейю?
Жрец некоторое время молчал, а потом осторожно поинтересовался:
— Ты уверен в своем желании и решении?
— Абсолютно, — спокойно отозвался Верховный Маг Белой Ложи. — И я хотел бы, что бы ты устроил мне несколько встреч, начиная с наших братьев, и с обязательным включением в программу посещение Верховного Жреца Доэра.
Лилиан поднимает чашку и отпивает маленький глоток. Тень улыбки скользит по его губам.
— Ничего против не имею. Только надо понять, что с остальными, ты потащишь с собой всех?
— Сомневаюсь, что придется.
И снова тень улыбки, только в ней появились темные тона грусти.
— Верно. У богов свои планы на нас. А твои магистры? Согласятся ли они?
— Согласятся, — выпрямился Мейдок и возле губ появилась жесткая складка. Тем более, я собираюсь прихватить с собой Митаса.
— Разумное решение, — отзывается Лилиан. — Очень разумное.
Глава двадцать вторая. Сын Эленоры
Растин открыл глаза и каким-то уже ставшим привычным движением коснулся переносицы.
— Опять плохой сон?
Жрец Роя резко сел. Белые, почти матовые пряди волос стелились по покрывалу его постели, бледные губы не улыбались.
— Да, Мой Господин, — тихий покорный ответ.
Растину, Верховному Жрецу Роя, Бога Мрака и Крови, действительно в последнее время снились плохие сны. Он снова и снова видел то летящее в переносицу лезвие меча, то огненные глаза бога моря, в которых горит неприкрытое желание обладать, то ревущее божественное пламя, окутывающее фигуру в темно-синих одеждах…
— У меня не очень хорошая новость. — Его гость почти не шевельнулся. — Юный жрец Лейлы освободил Станислава, а Лейла заключила сделку с воплощением Света. Она становится сильнее.
Растин так стиснул зубы, что еще чуть-чуть — и можно было бы услышать треск. Как плохо.
— Ну не стоит все воспринимать так уж пессимистично, — Рой оперся на локоть, уже полулежа на постели своего жреца. — Все становится лишь интереснее. К тому же, ты сгущаешь краски. Территория, которую Лейла так успешно захватила в свое владение, все еще достаточно невелика. Я уж молчу о количестве её последователей. Тебя не должно волновать сейчас её продвижение по божественной лестнице. Это мои проблемы. Но у тебя есть свой противник. И из-за твоей халатности в прошлом — теперь не один.
Блондин склоняет голову, принимая упрек. Действительно он допустил ошибку с Белилом и винить тут некого.
Призрачные глаза чуть прикрыты, словно бог устал от разговора, но Растин все же решается: мучающий его вопрос слишком долго терзал его душу.
— Повелитель?
— Что еще мучает тебя, мой жрец? — Голос бога стал низким.
— Когда этот мальчик применил божественный огонь, он… наслаждался этим. Его предшественник, как и я, всегда кричал от невыносимой боли…
Яркая зелень на мгновение мелькнула под ресницами:
Лейла сделала его фактически частью себя. Этот мальчик по меркам людей абсолютно безумен. Он обладает редким даром очарования, которое соблазняет богов. Так же, как ты. Лейла успела первой найти его и поймать нужный момент. Иначе он мог бы быть моим… Он не понимает, что это боль… И вряд ли поймет, даже если ему показать…
— Мой Господин?
— Сейчас уже ничего нельзя сделать. Даже не пытайся перетянуть его.
— Хорошо, Господин, — голубоглазый жрец покорно опускает голову. Едва заметно вздрагивает, когда чувствует касание морозно-холодных пальцев к своей щеке.
— Мальчик возвращается, Растин. Скоро он будет очень близко. И вы сможете встретиться и сразиться.
Он, повинуясь повелительному движению пальцев, поднимает лицо, чтобы погрузиться в призрачное пламя взгляда бога. Странная улыбка искажает это белое совершенное лицо, и человек теряется в охватившем его черном безумии и кровавых росчерках.
Лишь когда робкий солнечный луч касается сомкнутых век, голубые глаза неохотно открываются, и в них все еще плещутся отсветы и тени Мрака. Любимец бога… Он почти никогда не помнил, что происходило, когда он погружался в это состояние, но всегда возвращался полным сил. Словно насытившийся хищник.
Жрец лениво повернул голову и поморщился, увидев три тела, валяющихся на ковре в спальне. Видимо, прислужники заглянули к повелителю, по своему обычаю, и он выпил их жизни. Бог давно не появлялся, и слуги немного расслабились. Зря.
Растин сел в постели и в этот момент бесшумно открылась дверь. На пороге, с ворохом чистой одежды в руках стоял Габриэль. Он взглянул в глаза своему господину и удовлетворенно кивнул.
— Ванна готова, повелитель.
Жрец Роя усмехнулся:
— Я так понимаю, сегодня ты будешь моим слугой?
— Остальные предпочитают умереть, но не заходить сейчас в вашу комнату, повелитель, — дипломатично отозвался воин. — А я уже дважды выживал, когда Повелитель Мрака изволил почтить вас своим присутствием в игривом настроении.
Растин кивнул. Его бог ценил некоторые важные игрушки своего любимчика.
— Повелитель изволил сообщить мне некоторые новости о нашем юном «друге».
— Я думаю, они подождут до ванной, — качает головой воин, разглядывая засохшую кровь на теле свого повелителя.
Тот согласно склонил золотую гриву волос.
Верховный жрец Доэра Солнечного совершено не приличествующим своему положению образом спешил, почти бежал по залам Главного Храма Доэра в столице Мирейи. Недоумевающая свита, плюнув на все приличия, дабы успеть за своим верховным, резво перебирала ногами, обутыми в легкие сандалии, по мозаичным полам храма.
Наконец Тайриг резко притормозил перед дверьми в главный зал, где проходили торжественные церемонии и располагался алтарь Доэра. Самолично, недобро взглянув на стражу, которая было дернулась помочь, распахнул двери в зал и замер. Остальные за его спиной, врезались друг в друга скользя, чтобы только не задуть в своего повелителя и не попасть в то сияющее нечто, что просто взрывалось в центре главной залы.
— Светлейший, — хрипло прошептал в наступившей тишине кто-то. — Что это?
— Это? — Тайриг обернулся и одарил всех почти безумной улыбкой. — Портал перемещения очень могущественного мага, причем несущего в себе частичку истинного Света. Нас изволил почтить своим присутствием Верховный маг Белой Ложи.
На лицах его свиты проявилось явное недоумение по поводу такой радости. Все знали, что Тайриг очень недолюбливал Белила и вообще запретил тому появляться даже на ступенях того храма Доэра, где находится Верховный Жрец этого бога.
И в этот момент свечение вспыхнуло особенно ярко и исчезло как по мановению волшебной палочки. Благоговейная тишина нарушилась такой отборной площадно-солдатской бранью, что некоторые жрецы отчаянно покраснели.
Тайриг широко усмехнулся, вслушиваясь, словно в песню, в ругань Главнокомандующего Черной Ложи, темного оборотня Кэртиса Эро, который с чувством и толком рассказывал всю родословную Света, его приспешников, витиевато приплетал туда имя своего господина Верховного мага Черной Ложи и особо умные идеи некоторых религиозных фанатиков, которые додумались коллективным разумом засунуть в светлый портал насквозь темного оборотня, у которого на данный оттенок ауры самая адекватная на весь Эмир аллергия.
— Мы же прикрыли тебя своей аурой, — возмущенный голос на какое-то мгновение прервал рулады, но тут же перенаправил их в другое русло. Хотя мужчина вперемежку с нецензурщиной все же соизволил объяснить, что даже прикрытие ночной магией спасло его только от мучительной смерти в Свете этого портала, но отнюдь не от мучительной боли и зверского чихания.
— А ты хотел быстро и комфортно? — наконец прервал его мужской голос. — Уж поверь, я тоже не испытывал радости, когда ваш Дэвид таскал меня таким же образом через темный портал. И там прикрывающих меня жрецов сочувствующего бога не было. Так что я подписываюсь под словами, которые ты употребил в сторону своего повелителя, но мальчика не трожь. Он хорошо поработал, учитывая, что это его первый портал такой мощи и дальности.
— Митас. Живой! — ахнул Верховный жрец Доэра. — Так это все не шутка?!
— О, Тайриг, — махнул магистр, приветствуя старого друга. — А ты все молодеешь. Это комитет по торжественной встрече?
Тайриг обернулся и оглядел разношерстную толпу жрецов, служек и стражи за своей спиной. Усмехнулся:
— Да нет, это типичная реакция на фразу «к нам приехали бродячие артисты».
— Скорее уж зверинец, — проворчал Темный оборотень. — У меня мурашки по коже от этого места.
— Это просто остаточная реакция на портал, — с пола, наконец, поднялся темноволосый юноша, который аккуратно отряхивал от невидимой пыли свои светлые одежды. Официальный наряд… Тайриг широко раскрыл глаза, вглядываясь в регалии. Его бог не зря так лукаво улыбался, когда предупредил его, что НОВЫЙ Верховный Маг Белой Ложи через пять минут явится в главной зале его храма.
— Ваша Светейшество, — жрецу улыбался бывший наследник трона Мирейи, — позвольте представить вам нового Верховного Мага Белой Ложи, Мейдока Винзор Катани.
— Мейдок Винзор Катани, — медленно перекатил все три слова на своем языке Тайриг. Его глаза вспыхнули. — Сын Элеаноры Винзор?! Она жива?!
— К сожалению, моя мать умерла, когда мне было пять лет, — у юноши оказался глубокий, с легкой хрипотцой, как после долгого ораторствования, голос. — Но… вы её знали?
Тайриг расстроенно махнул рукой:
— Я чуть не отлучил её отца от посещения моих проповедей после той некрасивой истории. Когда ко мне пришла её сестра с просьбой о помощи, я помог Элеанор отправиться за пределы Мирейи, но она так и не дошла до храма Доэра, в который я просил её обратиться. Я так сожалел, что не смог её уговорить взять с собой сопровождающего.
— Мать была гордой женщиной, — задумчиво ответил ему маг. — И очень сильной.
Тайриг повернулся и внимательно вгляделся в Лорда Лилиана.
— Катани?
Тот склонил голову:
— Признать родную кровь несложно.
Тайриг улыбнулся:
— Особенно облаченную в белые одежды и регалии.
Тот пожал плечами:
— Мейдок все равно младше меня. Всего несколько месяцев, но тут даже часы и минуты бывают решающими. А я уступил трон Кириану.
Верховный Жрец Доэра понимающе улыбнулся. Кроме того, Мейдока явно не интересовал трон, его статус, можно сказать, стал неизмеримо выше простого королевского. Тайригу хватило сил увидеть и понять, что этот мальчик хотя и получил мощнейшую поддержку Лейлы и Митаса, но все равно его власть не будет номинальной при старом магистре. А через несколько лет, это поймут даже самые тупые, отметил Тайриг, когда на какое-то мгновение смог увидеть на дне черных глаз отблеск сияющего серебра света. Истинного Света. Вот уж действительно Стихии и Силы вслед за богами решили почтить Эмир своим присутствием.
Потом его взгляд споткнулся о два больших мешка, валяющихся у ног гостей.
— Опять плохой сон?
Жрец Роя резко сел. Белые, почти матовые пряди волос стелились по покрывалу его постели, бледные губы не улыбались.
— Да, Мой Господин, — тихий покорный ответ.
Растину, Верховному Жрецу Роя, Бога Мрака и Крови, действительно в последнее время снились плохие сны. Он снова и снова видел то летящее в переносицу лезвие меча, то огненные глаза бога моря, в которых горит неприкрытое желание обладать, то ревущее божественное пламя, окутывающее фигуру в темно-синих одеждах…
— У меня не очень хорошая новость. — Его гость почти не шевельнулся. — Юный жрец Лейлы освободил Станислава, а Лейла заключила сделку с воплощением Света. Она становится сильнее.
Растин так стиснул зубы, что еще чуть-чуть — и можно было бы услышать треск. Как плохо.
— Ну не стоит все воспринимать так уж пессимистично, — Рой оперся на локоть, уже полулежа на постели своего жреца. — Все становится лишь интереснее. К тому же, ты сгущаешь краски. Территория, которую Лейла так успешно захватила в свое владение, все еще достаточно невелика. Я уж молчу о количестве её последователей. Тебя не должно волновать сейчас её продвижение по божественной лестнице. Это мои проблемы. Но у тебя есть свой противник. И из-за твоей халатности в прошлом — теперь не один.
Блондин склоняет голову, принимая упрек. Действительно он допустил ошибку с Белилом и винить тут некого.
Призрачные глаза чуть прикрыты, словно бог устал от разговора, но Растин все же решается: мучающий его вопрос слишком долго терзал его душу.
— Повелитель?
— Что еще мучает тебя, мой жрец? — Голос бога стал низким.
— Когда этот мальчик применил божественный огонь, он… наслаждался этим. Его предшественник, как и я, всегда кричал от невыносимой боли…
Яркая зелень на мгновение мелькнула под ресницами:
Лейла сделала его фактически частью себя. Этот мальчик по меркам людей абсолютно безумен. Он обладает редким даром очарования, которое соблазняет богов. Так же, как ты. Лейла успела первой найти его и поймать нужный момент. Иначе он мог бы быть моим… Он не понимает, что это боль… И вряд ли поймет, даже если ему показать…
— Мой Господин?
— Сейчас уже ничего нельзя сделать. Даже не пытайся перетянуть его.
— Хорошо, Господин, — голубоглазый жрец покорно опускает голову. Едва заметно вздрагивает, когда чувствует касание морозно-холодных пальцев к своей щеке.
— Мальчик возвращается, Растин. Скоро он будет очень близко. И вы сможете встретиться и сразиться.
Он, повинуясь повелительному движению пальцев, поднимает лицо, чтобы погрузиться в призрачное пламя взгляда бога. Странная улыбка искажает это белое совершенное лицо, и человек теряется в охватившем его черном безумии и кровавых росчерках.
Лишь когда робкий солнечный луч касается сомкнутых век, голубые глаза неохотно открываются, и в них все еще плещутся отсветы и тени Мрака. Любимец бога… Он почти никогда не помнил, что происходило, когда он погружался в это состояние, но всегда возвращался полным сил. Словно насытившийся хищник.
Жрец лениво повернул голову и поморщился, увидев три тела, валяющихся на ковре в спальне. Видимо, прислужники заглянули к повелителю, по своему обычаю, и он выпил их жизни. Бог давно не появлялся, и слуги немного расслабились. Зря.
Растин сел в постели и в этот момент бесшумно открылась дверь. На пороге, с ворохом чистой одежды в руках стоял Габриэль. Он взглянул в глаза своему господину и удовлетворенно кивнул.
— Ванна готова, повелитель.
Жрец Роя усмехнулся:
— Я так понимаю, сегодня ты будешь моим слугой?
— Остальные предпочитают умереть, но не заходить сейчас в вашу комнату, повелитель, — дипломатично отозвался воин. — А я уже дважды выживал, когда Повелитель Мрака изволил почтить вас своим присутствием в игривом настроении.
Растин кивнул. Его бог ценил некоторые важные игрушки своего любимчика.
— Повелитель изволил сообщить мне некоторые новости о нашем юном «друге».
— Я думаю, они подождут до ванной, — качает головой воин, разглядывая засохшую кровь на теле свого повелителя.
Тот согласно склонил золотую гриву волос.
Верховный жрец Доэра Солнечного совершено не приличествующим своему положению образом спешил, почти бежал по залам Главного Храма Доэра в столице Мирейи. Недоумевающая свита, плюнув на все приличия, дабы успеть за своим верховным, резво перебирала ногами, обутыми в легкие сандалии, по мозаичным полам храма.
Наконец Тайриг резко притормозил перед дверьми в главный зал, где проходили торжественные церемонии и располагался алтарь Доэра. Самолично, недобро взглянув на стражу, которая было дернулась помочь, распахнул двери в зал и замер. Остальные за его спиной, врезались друг в друга скользя, чтобы только не задуть в своего повелителя и не попасть в то сияющее нечто, что просто взрывалось в центре главной залы.
— Светлейший, — хрипло прошептал в наступившей тишине кто-то. — Что это?
— Это? — Тайриг обернулся и одарил всех почти безумной улыбкой. — Портал перемещения очень могущественного мага, причем несущего в себе частичку истинного Света. Нас изволил почтить своим присутствием Верховный маг Белой Ложи.
На лицах его свиты проявилось явное недоумение по поводу такой радости. Все знали, что Тайриг очень недолюбливал Белила и вообще запретил тому появляться даже на ступенях того храма Доэра, где находится Верховный Жрец этого бога.
И в этот момент свечение вспыхнуло особенно ярко и исчезло как по мановению волшебной палочки. Благоговейная тишина нарушилась такой отборной площадно-солдатской бранью, что некоторые жрецы отчаянно покраснели.
Тайриг широко усмехнулся, вслушиваясь, словно в песню, в ругань Главнокомандующего Черной Ложи, темного оборотня Кэртиса Эро, который с чувством и толком рассказывал всю родословную Света, его приспешников, витиевато приплетал туда имя своего господина Верховного мага Черной Ложи и особо умные идеи некоторых религиозных фанатиков, которые додумались коллективным разумом засунуть в светлый портал насквозь темного оборотня, у которого на данный оттенок ауры самая адекватная на весь Эмир аллергия.
— Мы же прикрыли тебя своей аурой, — возмущенный голос на какое-то мгновение прервал рулады, но тут же перенаправил их в другое русло. Хотя мужчина вперемежку с нецензурщиной все же соизволил объяснить, что даже прикрытие ночной магией спасло его только от мучительной смерти в Свете этого портала, но отнюдь не от мучительной боли и зверского чихания.
— А ты хотел быстро и комфортно? — наконец прервал его мужской голос. — Уж поверь, я тоже не испытывал радости, когда ваш Дэвид таскал меня таким же образом через темный портал. И там прикрывающих меня жрецов сочувствующего бога не было. Так что я подписываюсь под словами, которые ты употребил в сторону своего повелителя, но мальчика не трожь. Он хорошо поработал, учитывая, что это его первый портал такой мощи и дальности.
— Митас. Живой! — ахнул Верховный жрец Доэра. — Так это все не шутка?!
— О, Тайриг, — махнул магистр, приветствуя старого друга. — А ты все молодеешь. Это комитет по торжественной встрече?
Тайриг обернулся и оглядел разношерстную толпу жрецов, служек и стражи за своей спиной. Усмехнулся:
— Да нет, это типичная реакция на фразу «к нам приехали бродячие артисты».
— Скорее уж зверинец, — проворчал Темный оборотень. — У меня мурашки по коже от этого места.
— Это просто остаточная реакция на портал, — с пола, наконец, поднялся темноволосый юноша, который аккуратно отряхивал от невидимой пыли свои светлые одежды. Официальный наряд… Тайриг широко раскрыл глаза, вглядываясь в регалии. Его бог не зря так лукаво улыбался, когда предупредил его, что НОВЫЙ Верховный Маг Белой Ложи через пять минут явится в главной зале его храма.
— Ваша Светейшество, — жрецу улыбался бывший наследник трона Мирейи, — позвольте представить вам нового Верховного Мага Белой Ложи, Мейдока Винзор Катани.
— Мейдок Винзор Катани, — медленно перекатил все три слова на своем языке Тайриг. Его глаза вспыхнули. — Сын Элеаноры Винзор?! Она жива?!
— К сожалению, моя мать умерла, когда мне было пять лет, — у юноши оказался глубокий, с легкой хрипотцой, как после долгого ораторствования, голос. — Но… вы её знали?
Тайриг расстроенно махнул рукой:
— Я чуть не отлучил её отца от посещения моих проповедей после той некрасивой истории. Когда ко мне пришла её сестра с просьбой о помощи, я помог Элеанор отправиться за пределы Мирейи, но она так и не дошла до храма Доэра, в который я просил её обратиться. Я так сожалел, что не смог её уговорить взять с собой сопровождающего.
— Мать была гордой женщиной, — задумчиво ответил ему маг. — И очень сильной.
Тайриг повернулся и внимательно вгляделся в Лорда Лилиана.
— Катани?
Тот склонил голову:
— Признать родную кровь несложно.
Тайриг улыбнулся:
— Особенно облаченную в белые одежды и регалии.
Тот пожал плечами:
— Мейдок все равно младше меня. Всего несколько месяцев, но тут даже часы и минуты бывают решающими. А я уступил трон Кириану.
Верховный Жрец Доэра понимающе улыбнулся. Кроме того, Мейдока явно не интересовал трон, его статус, можно сказать, стал неизмеримо выше простого королевского. Тайригу хватило сил увидеть и понять, что этот мальчик хотя и получил мощнейшую поддержку Лейлы и Митаса, но все равно его власть не будет номинальной при старом магистре. А через несколько лет, это поймут даже самые тупые, отметил Тайриг, когда на какое-то мгновение смог увидеть на дне черных глаз отблеск сияющего серебра света. Истинного Света. Вот уж действительно Стихии и Силы вслед за богами решили почтить Эмир своим присутствием.
Потом его взгляд споткнулся о два больших мешка, валяющихся у ног гостей.