Зимина Светлана. Жрец Лейлы

   — Надо было тоже отправляться с этими двумя порталом, сотворенным кровью осанну, — проворчал я. — избежал бы кучи проблем и не было бы головной боли по поводу некоторых личностей.
   На меня насмешливо покосились и промолчали. Кирилл согласился быть Воином семьи Катани и я счел возможным вмешаться.
   — Ли! — мой братишка мигом растерял все свои манеры и величие принца, превратившись в обычного двенадцатилетнего пацана, которым он и должен быть. На меня налетел маленький ураган и сильный руки вцепились с черно-синие одежды.
   — Ли…
   — Привет, малыш, — я потрепал его по волосам. — Ты — молодец. Все делал правильно. Теперь нам осталось разобраться с этими Битвами и побыстрее вернуться домой.
   Он кивнул, не отрываясь от моей груди, а потом отстранился и лицо его улыбалось.
   — Да.
   Кирилл взглянул на мох спутников и вежливо поклонился Кэртису:
   — Лорд Кэртис, рад снова Вас видеть.
   — Взаимно, Ваше Высочество, — улыбнулся тот. — Взаимно. Позвольте представить вам моего младшего брата. — Эрика Эро.
   — Я наслышан о генерале Черной Ложи, — кивнул Кирилл.
   Потом поднял глаза и взглянул прямо в лицо Растина.
   — Лорд Растин, Верховный Жрец Роя?
   Тот насмешливо кивает:
   — Здравствуй, маленький принц.
   Мой брат помолчал, серьезно разглядывая блондина, а затем изыскано поклонился:
   — Надеюсь, наша встреча будет для меня познавательной, Лорд Растин.
   У того дрогнул уголок рта, и он повторил слова оборотня:
   — Взаимно, Ваше Высочество. Взаимно.
   — Брат, — официальные интонации насторожили меня. — как старшего в семье, я прошу тебя о наказании виновного по отношению к королевской крови Катани.
   — Я слушаю тебя, брат, — отозвался я.
   — Я хочу, что бы человек, по-имени Горан Винзор понес наказание за похищение принца королевства Мирейи. Так как в этом деле есть смягчающие обстоятельства, я прошу не реализовывать право смертной казни.
   Я прищурился. Кирилл был в своем праве. Наши законы были строгими, и видимо этот парень очень сильно допек моего братишку. Что ж… тем более фамилия Винзор… у нашей семьи похоже счет к этому роду? Или я чего-то не так понял в свое время?
   Я выступил вперед, приближаясь к кучке мирейцев. Мой младший брат не учел только одного… если я достану меч, я не смогу не убить…
   — Горан Винзор, паладин Доэра, — я поднял взгляд на высокого воина. — Я должен вызвать Вас на поединок чести.
   Его загородил пожилой маг с длинной седой косой и яркими голубыми глазами, похожими на безмятежные озера:
   — Воин. Вы можете это сделать только после того, как закончатся Безумные Битвы. Сейчас он не в праве сражаться с Воином…
   Горан из-за его спины гордо сверкает взглядом:
   — Я принимаю твой вызов.
   — Хорошо, — киваю я. — После того, как я вернусь с Битвы…
   — Самоуверенный мальчик, — задумчиво замечает, следящему за развивающимися событиями, высокому рыжеволосому мужчине, голос за спиной.
   Он резко оборачивается.
   — Ролани! Так и знал, что рано или поздно ты тут появишься, — широко улыбается он. — Или ты тоже Воин?
   — Нет, — качает головой бард. — Я тут по просьбе богов. При худшем раскладе засвидетельствую конец Эмира. Что за странная компания у входа в лагерь?
   — Вот и я просто любуюсь. Жрецы Лейлы вперемежку со жрецами Роя, некроманты, видишь тех пятерых в плащах?
   — Давненько я не видел этих созданий, — одобрительно кивает Ролани. — А это мальчик?
   — Похоже в этот раз у нас Мирейя отличилась… перепутали Воинов. Вот только сейчас разобрались… а тот вон блондин, если верить слухам и вовсе любимец бога Роя… ты себе такое представляешь?
   — Глядя на него, — медленно проговорил бард, не отрывая взгляда от высокого красивого надменного человека. — Я поверю в это. Вглядись в его ауру, Гадин. Печать божественных прикосновений прямо полыхает в ней.
   — Как и у второго… — рыжеволосый вздрагивает, закрывая глаза. — Странно, но он не от своей богини… Веселенькое дело.
   Сверток на руках барда завозился. И собеседник Ролани удивленно уставился на него:
   — Что это?
   — Не что, а кто, — насмешливо посмотрел на него мужчина. — Младенцев никогда не видели в Вашей Черной Ложе, Ваша Темнейшесть? Или просто привыкли их на жертвенный камень класть?
   — Ну, ты скажешь тоже, — отмахнулся Верховный Маг Черной Ложи. — Это… твой?
   — Это мой сын, — вздохнул Ролани. — Подарок судьбы…А младенец радостно агукнул и с каким-то дружелюбием уставился мимо двух мужчин, широко раскрыв свои необычные золотистые глаза. Ролани обернулся. Когда эти двое успели подойти? Еще несколько мгновений назад, они стояли в эпицентре событий разворачивающихся вокруг Воинов Мирейи, а сейчас две пары кошачьих глаз, выдающих оборотней, хозяев Запретных Земель, почти с детским любопытством смотрели на ребенка.
   — Э, господа? — как можно вежливее обратился к ним бард и увидел, как удивленно расширились глаза Гадина. Еще бы, на обоих стояла личная отметка самой Тьмы.
   — Это правда, — более старший качнул длинной иссиня-черной косой. — Это действительно Дэвид. Я чувствую нити связывающей нас клятвы. Получается, она распространяется и во времени?
   Связь клятвы? Бард вскинул брови… так это правда, что некоторые воины прибыли из других времен. Он еще не успел дать имя своему сыну и уж точно пока никто, тем более оборотни не при6носили ему никаких клятв.
   А тем временем оба оборотня опустились каждый на одно колено, и их руки прижались в приветственном салюте темных.
   Младший оборотень вычертил в воздухе странный знак, который вспыхнул зеленоватыми линиями и погас. Рядом с Ролани всем телом вздрогнул Гадин, бросая какое-то ответное заклинание.
   — Что ты делаешь? — отец почувствовал, как его сына коснулась магия. А Верховный Маг Черной Ложи побледнел как полотно.
   Бард взглянул на оборотней. Ролани прекрасно знал форму и знаки различия воинов Тьмы. И в одежде пантер, стоящих в военном салюте почитания, перед его сыном. Легко угадывались регалии командующего и генерала Черной Ложи. Бард взглянул на своего сына, вокруг которого формировалось свечение и аккуратно положил его на траву, отступая на шаг.
   В тот же мог над ним взметнулось видение взрослого мужчины с веселыми жестокими золотыми глазами, и матово-белой шевелюрой волос. В разрезе шелковой рубашки небрежно болтался медальон Верховного Мага Черной Ложи.
   Мгновение и заклятие рассеялось. Оставив на траве младенца, и двух запыленных после дороги нелюдей.
   — Понятно, — как-то грустно улыбнулся Гадин. — Так вот кто будет моим приемником.
   — Не бард? — задумался Ролани. — Но почему?
   Более старший оборотень, тот на котором проявлялись регалии командующего, поднялся на ноги и улыбнулся:
   — Нам он об этом не рассказывал, уважаемый Ролани. Нам особо приятно познакомиться с отцом Дэвида.
   Младший фыркнул и мечтательно закатил глаза:
   — Вот вернемсяяя… и я расскажу Дэвиду про то, какой он был лапочка.
   Ролани хмыкнул и поднял сына с травы.
   — Дэвид значит, — он погладил чистый лоб младенца, тот уже сладко посапывал с одеяле. — Что ж… неплохое имя. Гадин. Когда он придет к тебе, ты позаботишься. Что бы он был достоин того титула, который ты носишь?
   — Ну, если все пройдет нормально и так как это должно свершиться, то конечно, — кивнул рыжеволосы. — Твой сын все-таки.
   — Хорошо, — кивнул бард.
   — Кэртис, Эрик, — у к ним подошел юноша.
   Гадин не сдержался и присвистнул, разглядев его поближе:
   — Отличная маскировка, юноша.
   Сапфировые глаза взглянули на него и… улыбнулись.
   — Спасибо, темный.
   — Ли, смотри кто это, — младший оборотень, тот что Эрик радостно потянул вновь подошедшего к Ролани. — Это Дэвид! Такой маленький!
   — Значит ему все-таки более восьмиста лет, — пробормотал тот, разглядывая сладко спящего ребенка, а потом поднял глаза и Ролани вздрогнул.
   Они оба замер, вцепившись друг в друга взглядами, и юный жрец Лейлы медленно отступил на шаг, потом еще один. А потом… низко поклонился барду. Тот прищурил насмешливые золотистые, как у сына глаза и тихо произнес.
   — Приятно познакомиться, жрец Лейлы…
   В воздухе витало странное напряжение.
   Я шел на звук гитары. Манящий звук, которому не мог противостоять. Наверное. только я один его слышал, потому что играли специально для меня. Тогда я видел глаза Ролани Барда, самого знаменитого певца Эмира за все времена. Того, кто пел для самих богов, снизойдя до их просьбы… и то, что я там увидел, я не смог рассказать никому. Даже Кэртису. Хотя все они видели. Что что-то случилось между мной и отцом Дэвида.
   А теперь он заманивал меня. И я пришел.
   Он сидел на большом валуне, спиной о мне и перебирал струны гитары. Чем-то в этот момент он мне живо напомнил Сигана. Какая-то странная резко-печальная мелодия, рвалась со струн.
   — Ты все-таки пришел, — заметил он, не поворачиваясь.
   — Ты позвал, — пожал я плечами и сел рядом. И вспомнил, что если у Дэвида были золотые глаза, то надо сильно приглядеться к глазам барда, что бы увидеть, что под таким же золотом скрывается самый настоящий янтарь, в котором можно увязнуть, как какому-нибудь неосторожному насекомому.
   — Ты увидел…
   Я молча кивнул.
   Бард покосился на меня:
   — Почему промолчал?
   — А что это даст? Но, по крайней мере, теперь я знаю, почему исчез Ролани Бард… эта тайна будет греть мне душу… если конечно, ты не собираешься меня избавить от памяти того, что я увидел на дне твоего взгляда.
   Он тихо рассмеялся:
   — Нет. Раз ты смог увидеть, значит так и надо. Видеть подобных себе дано лишь тем, кто рано или поздно окажется в таком же положении. Тебе предстоит длинный выматывающий и необычный путь, маленький жрец Лейлы…
   — Почему же я увидел в твоих глазах его окончание? — поинтересовался я, ежась, как от холода, хотя светило солнце.
   — Потому что ты стоишь в самом начале пути… и тебе кажется концом. Что может стать началом нового витка. Ты совсем не случайно оказался здесь, маленький жрец… — он вздохнул и положил ладонь на струны. Его взгляд был серьезен.
   — Я… однажды моя служб Лейле закончится? -
   Он смотрел на меня… потом пожал плечами:
   — Однажды заканчивается все. А сколько пройдет времени знает лишь одна судьба, жрец. Тебе сейчас сложно понять, да ты и не хочешь понимать… инее надо. Просто прими к сведению то, что ты увидел и сохрани это… когда понадобиться ты воспользуешься полученным.
   Я медленно киваю… а потом все-таки спрашиваю:
   — Каково это служить силе, неизмеримо выше, чем боги?
   Слабая улыбка скользит по губам барда.
   — Ты задаешь вопросы, ответы на которые ты сам сможешь получить… но очень не скоро.
   — Хорошо, — снова киваю я… — Зачем вооплощеному безумию этот фарс с битвами?
   И снова загадочная улыбка:
   — Тебе твоя богиня часто объясняет мотивы своих поступков?
   Я медленно покачал головой.
   — Почему же ты думаешь, что меня посвящают больше?
   И мне почему-то стало стыдно, словно я снова мальчишка и что-то не понимаю в словах мамы.
   Ролани хмыкает и касается струн гитары:
   — Давай-ка я лучше спою тебе. Ты же слышал, что я могу спеть о любом человеке или боге… о ком бы ты хотел услышать сейчас?
   И я поднимаю голову:
   — О тебе.
   — Никто никогда не просил меня о таком, — задумчиво наклоняет Ролани голову. — Но… понимаю… я спою тебе о себе, Лорд Лилиан. Когда еще мне представится такая возможность.
   Некоторое время он сидел, задумчиво вглядываясь в пространство, а потом коснулся с трун.
   Лейла Великая и Прекрасная! Когда в Мигаре я танцевал свой Танец со Смертью, я танцевал не только телом, но и душой. И музыка. Которую слышали тогда на площади была музыкой моей души. Ролани так пел, как я тогда танцевал, единственный раз в своей жизни.
   Я слышал слова его песни. Ноне мог запомнить ни строчки, он пел, а пространство растворяло тебя в его песни, заставляя слышать не ушами, заставляя погружаться в песню. Это была его жизнь: от самого своего рождения до нашей с ним сегодняшней встречи здесь и сейчас. Я её не видел и не слышал, я её ЧУВСТВОВАЛ.
   И еще долго, после того как затихла мелодия и замолчал его голос, я лежал в траве, комкая стебли светов, попавших под руки. А невидящие глаза пытались увидеть небо.
   — Еще никто на эмире не слушал меня так, — его голос вплелся в пространство. — Спасибо, маленький жрец. Я очень надеюсь, что в том повороте жизни. Который ты увидел в моих глазах, мы снова с тобой встретимся.
   Я медленно заставил себя сесть.
   — Вы величайший из бардов, — тихо сказал я ему. Затем медленно поднялся на ноги и ушел.
   Кирилл встретил меня у самой кромки лагеря. Его глаза сияли, и я невольно выпрямился, чувствуя, как прихожу в себя.
   — Ли! Лорд Эрик сказал, что видел маленького Лорда Дэвида! Можно мне тоже посмотреть?!
   Я рассмеялся. Как хорошо-то…
   — Я думаю, Лорд Ролани не будет сильно против.
   Он с восторгом ухватился за мой рукав.
   — Пойдем?
   — Ладно, — я взлохматил ему волосы. Мы развернулись и…
   — Ли… — сильные пальцы моего младшего брата судорожно вцепились в мою руку. — Это же…
   Мы стояли в саду королевского дворца Мирейи НАШЕГО времени.
   Часть пятая. Безумные битвы.
   Глаа тридцать первая. Битва для Катани.
   Калека смотрит в глаза маршала, струйка слюны стекает из уголка его рта.
   — О… ты один… из всех Катани лишь ты?
   — Да, — Алан Удача склоняет голову. — Я должен найти Воина от нашей семьи.
   Оракул ухмыляется:
   — Иди по стопам Воина Мирейи. Там найдешь того, кто тебе нужен… у него синие глаза, и странная душа, которому в будущем предназначено слишком многое для столь хрупкого тела. Он младший из четырех… Он Катани, но такой, о которых ты только мечтаешь, Удача… Ты сразу узнаешь его…. Иди.
   И маршал кивает, коротко кланяется и уходит, твердым шагом, оракул задумчиво качает головой, шепча уже только для темноты:
   — Катани для Катани… тяжелый путь и тяжелое испытание… для того, кто станет в итоге… — он испуганно замолкает, словно боясь того, слова, что чуть не слетело с его губ.
   Вокруг нас шумели деревья, которые лишь на первый взгляд выглядели дикими и лесными. Прямо под ноги ложилась аккуратная песчаная дорожка. Мы оба знали это место.
   Сады Мирейи, прилегающие к королевскому дворцу.
   — Кир, у нас проблема, — заметил я. — Очень большая проблема.
   — Началась Битва?
   — Скорее всего, — кивнул я. — Хотя я не понимаю… Чья: твоя или моя? Или нас с тобой кто-то шутя забросил в Мирейю.
   — Причем в наше время, — тихо заметил Кирилл, указывая на два склоненных дерева, знакомых нас с детства. Их сажала наша мать собственными руками.
   — Тогда там, — задумчиво посмотрел я по направлению дорожки — Наш фамильный склеп.
   Кирилл кивнул и молча двинулся вперед. Я последовал за ним. Этот склеп построили за пятьсот лет до нашего с Кириллом рождения, и в нем покоилась королева Тамира, наша мать.
   Склеп действительно оказался на месте.
   Плита, которую положили на место, где захоронили королеву… только на этой плите, я прищуриваюсь, что бы прочитать выбитое имя. И Кира с приглушенным криком отшатывается. Я успеваю схватить его за плечи, прижимая к себе, но не в состоянии оторвать взгляда от надписи на надгробной плите: «Любимый сын и брат. Ты ушел слишком рано, по воле Доэра Солнечного. Да пребудет с тобой Справедливость и Честь» и подпись — Кирилл из семьи Катани, принц Мирейи.
   — Что это? — испуганно шепчет мой брат. — Как?
   А я слышу чьи-то приближающиеся голоса. Подхватив оцепеневшего мальчика, я скрылся за деревьями. И вовремя.
   Группа людей появилась из-за поворота. И тут уже оцепенел я. К склепу рука об руку шагали Регил и Тамира Катани. Лишь спустя какое-то мгновение, я увидел за их спинами вторую пару…
   — Ли…!
   — Тшшш, — сжал я его плечо. — Все очень и очень странно. Взгляни на них всех по внимательнее, Кир.
   Там у склепа замер Регил, которого я и мои братья ненавидели всей душой, и который в нашей Мирейе томился в тенетах безумия, заключенный в одну из башен королевского дворца. Тот же, кто стоял сейчас перед нами… Его окружала аура благородства и королевской благородной властности. Это был король. О котором мечтала наша Мирейя все правление Регила. Это был мужчина, которого любила его королева, я смотрел на цветущее лицо женщины с лицом моей матери, и то, какой становиться у неё взгляд, когда он касался короля стоящего рядом с ней.
   С величайшим трудом, оторвав взгляд от этих двоих, я перевел его на вторую пару. Тихо выдохнул и начал разглядывать… принца Лилиана Катани, наследника престола.
   ЭТОТ Лилиан носил кроткую стрижку. Его осанка, разворот плечей, то как он держит голову — все это говорило о благородстве происхождения и будущем величии. Никакого макияжа, и нет безумия, затаившегося на бездонной глубине глаз. Судя по амулету на шее — ЭТОТ Лилиан поклоняется Доэру, как и положено наследнику Катани. А в левом ухе качается свадебная красная серьга. Потрясенный я посмотрел на его спутницу. Огненно-рыжие волосы горели на солнце, уложенные короной на её гордой маленькой голове. Словно искры или капли воды, в прядях сияли бриллианты, оттеняя светло-серые огромные глаза, смотрящие с чистого почти хрупкого лица. Точеную фигуру облегает нежно-зеленое платье.
   Я прикусил нижнюю губу, не в силах оторвать от неё взгляда: что-то болезненное шевельнулось в глубине моего сердца.
   — Мама! — прошептал у меня под рукой Кирилл и с надрывом закричал уже во весь голос. — Мама!
   Я не успел его удержать. Он словно безумный вылетел прямо к этим людям. Лишь оказавшись на открытом пространстве лицом к лицу с двойником нашего отца, он опомнился. Но было слишком поздно. Я сжал пальцы в кулак, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь до самой крови. Но я не двинулся с места.
   Мой младший брат оглянулся, явно не понимая, что ему теперь делать.
   И тут раздался надрывный женский крик:
   — Кирилл! Сыночек!
   Королева бросилась к мальчику, но её опередило несколько воинов, которые сопровождали королевскую семью. Регил мягко, но с силой удержал её. А около Кирилла оказался человек в одеждах мага. Несколько пассов и на его лице искреннее потрясение и шок.
   — Это настоящий принц, — ошалело отступает он на шаг. — Никаких сомнений. Живой и здоровый.
   — Но как?! — изумленный крик короля. А женщина, выглядевшая, как наша мать, наконец, вырывается из рук удерживающих её и, растолкав стражу, падает на колени перед Кириллом и крепко-крепко его обнимает.
   — Сын? — Регил подходит ближе, пытливо вглядываясь в лицо Кирилла. — Это действительно ты?
   И я буквально физически чувствую ужас брата, когда он смотрит на короля. Но я не зря гордился своим младшим братом.
   — Н-наверное… — запинаясь, выдавливает он.
   — Что ты помнишь? — жадно склоняется Регил, и я чувствую, как в кулаке потеплело от потекшей в ладонь крови.
   — Т-темноту… тебя… братьев… все так смутно, — пробормотал Кирилл. — Я… — его глаза закатились и, побледнев, он обмякает в руках королевы.
   Я разжимаю кулак, успокаиваясь. Кирилл молодец. Обморок выглядел очень натурально.
   — Кирилл! — испуганно кричит королева.
   — Он просто в обмороке, Ваше Величество, — успокаивает её маг, наклоняясь к Кириллу. — С ним все в порядке.
   — Видимо это был какой-то летаргический сон, — я невольно вздрагиваю, слыша свой собственный голос, но с абсолютно чужими интонациями.
   — Да. Но как он выбрался из могилы?
   Я вглядываюсь в двойника Кириана, у которого нет седых прядей и лицо беззаботное, словно нет никаких опасностей, и над ним не висит долг как карающий меч.
   — Видимо ему кто-то помог, — задумчиво смотрит на плиту последний из моих братьев, точнее его двойник — зеленоглазый Кристиан.
   Почему-то при взгляде на него меня охватила странная тревога, и мне это совсем не понравилось.
   — Помог ему кто-то или нет, — раздался девичий голосок. — Мы знаем точно, что это настоящий Кирилл и ему нужна помощь.
   — Лисиара права, — мой двойник подошел к матери и аккуратно перехватил из рук женщины безвольно тело. — Я отнесу его во дворец, мама.
   — Я пойду с тобой, — королева резво вскочила на ноги, и только тут я увидел, что она беременна.
   И этот факт был последней каплей, я отвернулся, хватаясь за ствол дерева.
   Я не понимал замысла силы, которая нас забросила суда. Но это воистину Безумная битва.
   Кирилл «пришел в себя» довольно быстро. И за это время я успел не раз поблагодарить Лейлу, пусть даже она не слышала меня, за встречу с Итулом и его уроки и я мог держать связь с братишкой. Вернемся домой — расцелую. Лейлу… Итула я даже не рискну. Тем более мне не нравиться то, что как- то он через чур благосклонно воспринимает попытки Таши, словно одобряет. Бррр.
   Эта Мирейя действительно была очень похожа на нашу родную, с некоторыми изменениями. И потом я почти не чувствовал божественного присутствия в этом мире. Любого из богов. И это меня пугало.
   Когда я был маленьким, я облазил весь дворец и нашел заброшенное крыло, где устроил себе подобие штаба. Потом это место мне не раз пригодилось, когда требовалось потренироваться в одиночестве или выплеснуть пар, что бы раньше времени кого-нибудь не убить. Как оказалось, в этой странной Мирейе в замке все было точно так же… так что я мог далеко не исчезать и держать Кирилла в поле зрения. Но осторожность соблюсти все же требовалось.
   Кирилл удачно симулировал потерю памяти. И успел выяснить, что его двойник здесь умер от отравления фруктами. И многие мысли и фактики наводили не мысль об умышленном убийстве. Ему напрямую этого никто не говорил, но Кирилл был умным мальчиком и… в свое время ему пришлось выучить несколько уроков, что бы остаться в живых. Так что в недомолвках и ядах он разбирался.
   Проблема в том, что если убийца узнает, что Кирилл неведомым образом выжил, то он может повторить попытку. Мне это не нравилось. И, похоже, кому-то тоже. Регил приказал выставить дополнительную стражу.
   Удивительно… эта семья полностью отличалась от нашей. Она была любящей. О таком мы могли только мечтать…
   Киру было сложно. Очень сложно. Он не привык к таким отношениям. Его считали тут младшим. О нем заботились, его оберегали… Но я чувствовал его непроизвольный ужас пополам с растерянностью, когда рука ЭТОГО Регила ласково ложилась ему на макушку.
   Неужели наша с братьями жизнь могла сложиться вот так вот? Если бы только Регил не был таким чудовищем, которое мы помнили? Я бы вырос, не узнав страха и унижения, не стал бы жрецом Лейлы, женился бы на прекрасной Лисаре?… Не было бы Лейлы, Кэртиса?… Странное чувство зависти и жалости я испытывал, когда я вспоминал лицо моего двойника. С чем же нам предстоит столкнуться? И ЧЕЙ все-таки это бой?
   Здешний народ оказался намного беззаботнее тех людей, которых я привык видеть в королевском дворце. Передвигаться по дворцу незамеченным было не так уж и трудно. Они чувствовали себя в безопасности при правлении сильного и мудрого короля. Удивительно…
   Нечто подобное только-только начало проклевываться в подданных моего брата. Но до того, что я наблюдал здесь, было еще далеко.
   И я принял решение ночью отправиться в город. Мне нужно посмотреть бедные районы. В свое время, выяснил странную закономерность: самые дикие слухи, бродящие между людьми очень далеких от дворцовых интриг, и вообще дворца как такового, подчас имеют под собой весьма веские основания для существования.
   Поэтому я собирался пообщаться низами. За Кирилла я не сильно волновался. Я сам обучал братишку выживанию, а нам нужна была информация. Как можно больше информации.
   Однако я помнил, что все равно надо быть начеку и, наверное, даже больше, чем обычно. Это была не иллюзия, а настоящий мир. И это я чувствовал.
   — Что-то происходит с принцем Кириллом, — тихо заметил Рал, начальник личной стражи королевской семьи, в чине капитана.
   — Фактически он был отравлен и умер, а после похоронен. Выбрался он совершенно непонятным способом и почти ничего не помнит. Как бы ты себя вел? — пожал плечами его собеседник.
   Рал тряхнул короткими темными волосами с каким-то странным призрачно-голубоватым отливом. На вид ему было лет двадцать восемь, и он считался слишком молодым для своего ответственного поста. Глаза цвета морской волны всегда смотрели на мир с какой-то внутренней насмешкой и даже снисходительностью, вгоняя собеседников в краску и недоумение, а высокий пост и гибкое сильное тело, заставляли тревожно биться многие женские сердца. Капитан был завидной партией для любой, но, казалось, предпочитал только свою работу и долг. Хотя его попойки и настоящие оргии давно уже вошли в разряд легенд среди солдат. И многие знали о том, что он не видит особых различий между мужчинами и женщинами, одинаково соблазняя и тех и других.
   Этого интересного человека привез принц Кириан, возвращаясь из одного из своих путешествий, в которых любил пропадать принц. Поговаривали, что принц спас капитана от чего-то, и тот поклялся ему в вечной верности.
   — А могилу провеяли? — с интересом и привычной снисходительностью поинтересовался Рал.
   — Нет, — в голосе его собеседника мелькнула нешуточная тревога. — Маги подтвердили подлинность нашей крови.
   — Я бы все — таки проверил.
   — Что вызывает у тебя такие сомнения, Рал?
   — Почему он всегда вздрагивает при появлении короля? — медленно начал задавать вопросы тот. — Принц смотрит на него с недоумением, как будто не привык к нему. С Её Величеством принц то ласков, то избегает её. Но больше всего он сторониться наследного принца, словно тот какой-то ущербный человек.