Зимина Светлана. Жрец Лейлы

   Я сожалею лишь об одном, мы с ним так и не встретились на поле боя. Я всегда хотел испытать силы, сразившись с одним из тех, кого называли любимцем богов. Но, наверное, все было не так, как гласила людская молва, раз его богиня не защитила своего верховного жреца.
   Глаза Лилиана вспыхнули:
   — Возможно, у тебя все еще есть шанс. Насколько мне известно, маги Белой Ложи решили извлечь максимум пользы из той бойни. Сомневаюсь, что они много получили, но видимо все еще на что-то рассчитывают.
   — Станислав жив?!
   Но ответа он не получил. Сапфировые глаза потеряли весь жар, став почти непроницаемыми, они словно смотрели куда-то внутрь своего носителя. Кэртис узнал это выражение и вздохнул, судя по всему, Лейла решила поговорить с Лилианом.
   Но уже через мгновение его спокойствие улетучилось, потому что Лилиан неестественно спокойным голосом поинтересовался у Растина:
   — Что это за место? И ПОЧЕМУ вы здесь?
   Этот странный переход ошеломлял, но гость лишь улыбнулся горячности и приказному тону смертного:
   — Мы охотники.
   — И на кого вы охотитесь? — мгновенно насторожился Кэртис. Ему совсем не понравились интонации человека. Тем более — смутная тревога, терзающая его с момента, как он увидел золотоволосого, разрослась настолько, что он готов был перекинуться прямо на месте и исчезнуть из поля зрения врага.
   — Кэрт, — Лилиан резко обернулся к нему. — Немедленно уходим.
   Темный молча кивнул, подхватывая полусобранную сумку с земли. Он не собирался расспрашивать Лилиана сейчас. Похоже дело серьезное.
   — Слишком поздно, киска, — голос гостя звучал безмятежно. — Мы нашли свою добычу.
   — Растин, — процедил Кэртис. — То-то мне показалось знакомым твое имя…
   Лилиан побледнел как полотно, а оборотень приготовился сражаться до последнего. Они оба вспомнили это имя.
   Растин — Верховный Жрец кровавого бога Роя. Бога Мрака и Крови. Что-то в последнее время я слишком часто стал сталкиваться с подобными мне любимчиками богов. Поговаривали, что он был не просто любимчиком, но любовником собственного бога, вот уже восемьсот лет. Его называли не иначе, как любимец Мрака. И как все последователи Роя он был садистом и убийцей, и, наверное, извращенцем.
   Лейлу трясло в моем сознании, куда она ворвалась с требованием немедленно покинуть это место. Она всегда не ладила с Роем. Да, что там, она ненавидела его всей своей божественной сутью. Что-то случилось в далеком прошлом между этими двумя богами. И с тех пор жрецы Лейлы и Роя, вели постоянные воины, то явные, то тихие и тайные. Легенды гласили, что Рой в свое время претендовал на сердце Лейлы, но она выбрала его брата, морского бога Годаса. Вообще-то очень запутанная история там была, Лейла так и не удосужилась пока мне её поведать в оригинале.
   На мое счастье я до сих пор не пересекался со жрецами Роя или просто его последователями. Однако я точно помнил один факт, у Роя был пунктик, он благоволил тем своим жрецам, которым удалось принести в жертву на его алтаре какого-нибудь оборотня.
   Вот и сейчас небесно-голубые глаза буквально прикипели к Кэртису.
   — Лорд Эро, — протянул жрец. — Вы не представляете, какой неожиданностью было для меня, встретить Вас в столь удивительном месте. Сегодня рядом с вами нет вашего друга, защитника и господина уважаемого Дэвида.
   — Думаю, я справлюсь и без него, — оскалился в улыбке оборотень. — Но мы раньше не были знакомы.
   Тот улыбнулся, стоя по другую сторону костра:
   — Жаль, но встреча будет короткой.
   Я разглядывал Растина. Рой даровал ему длинную жизнь, но выглядел жрец лет на тридцать с хвостиком, не более. И еще. Явно мне в укор он был высоким. Головы на две выше меня, если не больше.
   — Что мешает мне прямо сейчас вцепиться тебе в горло? — явно сдерживая холодную ярость, процедил сквозь зубы, Кэртис. Кажется, ему не нравилось, когда его судьбу решали за него.
   — Оглянись, — лениво предложил Габриэль, вместо своего господина.
   Вокруг мелькали тени, дрожала листва деревьев.
   — Предлагаю просто сложить оружие и принять свою судьбу с честью, — Растин деликатно прикрыл ладонью зевок.
   — Может еще и самому на твой алтарь лечь? — ехидно поинтересовался Кэртис.
   — Было бы весьма любезно с вашей стороны, — улыбнулся жрец.
   И тут лес атаковал.
   Я успел скользнуть вниз. Подхватывая из-под вещей, скрытый от посторонних глаз меч. Синее Пламя радостно отозвалось. Он был готов убивать.
   Я пожалел, что мой лук слишком далеко от меня. Я мог бы хотя бы попытаться. Но уже через мгновение я забыл об этом, пришло время меча. Они атаковали молча и огромной толпой. А мы их даже не почувствовали за все это время. Глупцы.
   В горячке боя, я тревожно выискивал глазами Кэртиса. Он был основной мишенью этого блондина.
   Громовой рык огромной кошки дал мне направление.
   Вокруг пантеры смыкался тесный круг атакующих. Он нужен был им живым. Расшвыривая противника, как кукол, я рванул на подмогу.
   Я почти пробился. Почти… Передо мной появилась темная фигура.
   — Куда спешим, сладкий? — и жестокий взгляд голубых глаз.
   Где-то внутри вспыхнула искра ненависти, пробужденная вкусом его силы, которая омывала всего его с ног до головы.
   — У тебя знакомый меч, малыш, — в его собственных руках сверкало узкое длинное лезвие. — И неплохой потенциал, как я успел увидеть. Но знаешь, этот меч имеет силу только в руках жрецов Лейлы, таких как Станислав… кроме того мне весьма интересно узнать, откуда ты знаешь, что он до сих пор жив.
   Заговорить с врагом — потерять время и силы. Я немедленно атаковал.
   Он легко ушел от выпада. Растин оказался очень опасным противником, он с умом воспользовался всеми своими годами, подаренными богом.
   — Неплохо, — опять насмешливая улыбка.
   Я мягко и стремительно высвободил одну руку, сверкнул стилет, который я предусмотрительно взял с собой еще утром, отправившись умываться. Он успел отклониться, и лезвие лишь чиркнуло его поперек лица, не задев глаз, по которым я целился.
   Крик ярости и он исчез, растворившись прямо в воздухе.
   Я стремительно развернулся, но противник та и не появился. Впрочем, и все остальное пространство поляны, которая служила полем боя, опустело. Остались только трупы. Они получили то, за чем приходили. Кэртис пропал.
   — Невероятно…
   Я скосил глаза в сторону голоса. Он стоял, опираясь на мой собственный лук.
   — Невероятно, — его глаза рассматривали меня в упор. — Ты орудовал двуручным мечом, как тростинкой.
   Я промолчал, опуская Синее Пламя и загоняя стилет обратно в ножны. Кажется, Габриэль не собирался сражаться.
   — Мы больше не нападем, — заметил он, наблюдая за моими действиями. — Однако, мой повелитель весьма заинтересовался тобой. Ты ранил его в лицо. Он очень не любит, когда портят кожу, однако ты интересное создание.
   — Вы собираетесь принести Кэрта в жертву Рою? — я жестко смотрел на воина. — И сколько у меня времени?
   — Ты сумасшедший, — покачал он головой. — Но это хорошо. Лорд Растин просит передать тебе, что с удовольствием продемонстрирует тебе ритуал приношения в жертву. Рой невероятно обрадован возможностью получить кровь именного этого оборотня. Он умрет на закате.
   — Это мы посмотрим, — буркнул я.
   — Ты слишком юн и красив для такой смерти, — он улыбнулся. — Но это не имеет значения. Приходи, если сможешь найти нас.
   Я кивнул ему:
   — Спасибо за приглашение.
   И в моем голосе не было даже крупицы ехидства. Я был предельно серьезен, направляясь к своим вещам. К капищу меня приведет отблеск силы Растина и привкус ненависти. Я достал из сумки мягкую ткань и вытер лицо, стирая грязь и макияж. Потом достал черно-синее одеяние. Что ж, Растин, посмотрим, что стоит жрец против жреца, когда карты открыты. Не знаю, что там в действительности случилось между Лейлой и Роем, но между нами стояла жизнь моего друга. И я не собирался подарить ему её просто так.
   — Это же… — пораженно прошептал Габриэль.
   Я холодно улыбнулся:
   — Можешь передать своему господину, что если между ним и Станиславом была ненависть религиозная, то он допустил одну ошибку, попытавшись взять жизнь моего друга. Я приду.
   Воин медленно кивнул:
   — Что ж, многое становится понятным. Ты удивил меня, мальчик.
   Седина блеснула в солнечных лучах серебром, и мужчина растворился в тенях леса. Лук упал на примятую траву возле тела одного из павших противников.
   — Лилиан, это очень опасно. Растин намного старше и опытнее тебя, — девочка переступила с ноги на ногу.
   Я опустился перед ней на колени:
   — Госпожа моя, ты не веришь в меня?
   — Верю, — тихо ответила она. — Но я так же и не хочу тебя терять. Ты слишком рано встретился с ним.
   Я покачал головой:
   — Рано или поздно — это не важно. Госпожа моя, я думаю, ты просто беспокоишься, что твоих сил не хватит для столкновения с Роем.
   — Да, — признала она, отводя глаза. — Этот ублюдок не знает, что я восстанавливаю силы.
   Я улыбнулся:
   — Пора ему узнать, что ему так и не удалось победить тебя. И потом, неужели ты допустишь, что бы Кэртиса принесли в жертву.
   — Нет, — она подняла голову и улыбнулась. — Конечно же, нет. Нам этот оборотень еще пригодиться. Ли, я дам тебе часть своей силы. Всю ту, что ты сможешь выдержать. Не дай этому садисту себя убить.
   — Слушаюсь и повинуюсь, госпожа, — тихо ответил я.
   Богиня сделала шаг назад, улыбнулась:
   — Синее Пламя послужит тебе проводником силы.
   — Я понимаю.
   Она растворилась в воздухе. А я со вздохом оглядел поляну, залитую кровью и заваленную телами. Тихое потрескивание костра — единственный звук, который теперь нарушал тишину.
   Взгляд остановился на поджаристой корочке, покрывающей утку, все так же лежащую на листе лопуха. Она, наверное, даже остыть не успела, так как лежала недалеко от пламени. В животе заурчало.
   Что ж, по крайней мере, никто не говорил, что я должен начинать поиски на голодный желудок, а воин Роя любезно объяснил, что время у меня еще есть. Я присел к костру и потянулся к птице.

Глава седьмая. Жрец Роя

   Растин молча смотрел на Габриэля. Воин отвечал прямым взглядом, без трепета и страха. Он знал своего господина уже более двухсот лет. Жрец Роя медленно выдохнул и перевел взгляд на обнаженное тело, распластанное на алтаре. Смуглая кожа на сером камене выглядела почти золотистой, а черные длинные прядями волос извивались змеями. Оборотень спал, укрытый покрывалом заклятья, которое поддерживал мерный гул, молящихся жрецов-прислужников, кругом стоящих вокруг алтаря.
   — Жрец Лейлы… этот мальчишка…
   Голос Растина прошелестел в помещении, едва слышный в мерном гудении молитвы. Габриэль склонил голову:
   — Это не подражание, Мой Повелитель. Мальчик действительно обладает силой. Я чувствовал её привкус на своих губах.
   — Он выглядит как Любовник, — задумчиво протянул золотоволосый жрец. — Но дерется, как Убийца. — он непроизвольно коснулся переносицы, на которой еще час назад стремительно подживала рана, нанесенная стилетом сапфировоглазого мальчика. Сейчас кожа лица была гладкой, как у младенца, словно и не было никакого боя и ранения.
   — Лейла в отчаяние, — жрец усмехнулся. — Она начала набирать своих жрецов из молодых. Однако, это объясняет его знания о Станиславе. Белил — старый дурак — решил обмануть меня. А я его предупреждал пятьдесят лет назад, что этого парня нужно убить сразу, он видимо решил, что справится с магией, которая течет вместо крови в жилах Станислава.
   — Белые маги в последнее время совсем разучились думать, — пожал плечами Габриэль.
   — Нам это только на руку, — усмехнулся Растин. — Мальчик идет сюда?
   — Судя по его взгляду, он не остановится ни перед чем, что бы вытащить своего друга, — улыбнулся воин.
   — Хорошо. У меня были на него планы, но придется их изменить в свете новой информации. Мне интересно, как он стал Её жрецом…
   — Она нашла его раньше меня, — тихий задумчивый голос вмешался в беседу.
   В капище наступила мертвая тишина. Жрецы попадали на колени и уткнулись в пол лбами. Габриэль медленно опустился на колени, пряча лицо. Бог Мрака не любил, когда на него смотрели.
   Только Растин остался стоять, глядя на стройного мужчину, который удобно расположился на алтаре рядом с распятым оборотнем. Длинные худые пальцы разгляживали черные волосы жертвы, с какой-то странной нежностью. Зеленые глаза взглянули на Верховного Жреца. Рой выглядел почти прозрачным из-за своей бледности и кроваво-красных одежд. Черный венец на абсолютно белых волосах, и какой-то потусторонний ужас, обволакивающий его фигуру, словно плащ.
   — Мой Господин, — в голосе Растина не было раполепия, только восхищение и… любовь.
   — Растин, — он медленно кивнул. — Я давно не баловал тебя своим присутствием. Подойди.
   Жрец медленным шагом приблизился к алтарю, перешагивая через прислужником, почти не замечая их под ногами.
   — Ты преподнес мне редкий подарок, — бог перевел взгляд на оборотня. — Я жаждал заполучить эту кису давным-давно. Но видимо сегодня еще не судьба. Ведь он еще не успел встретиться мне…
   — Я не понимаю, — тихо ответил Растин.
   — Лейла возвращается, — бог перескакивал с темы на тему внезапно, словно его мысли стремительно уносились вдаль, едва успев сформироваться. — Будь осторожен с этим мальчиком. Ты опытен, но он действительно её любимец. Он мог бы стать моим, если бы я узнал о нем первым.
   — Он так силен, Мой Господин?
   — Нет, — Рой снова взглянул ему лицо и, выпутав пальцы из черной гривы спящей жертвы, протянул руку, коснувшись щеки своего жреца. — Он как ты когда-то. Сырой материал, который может превратиться в нечто большее, чем есть сейчас. Лейла выбрала новую тактику. Я в своем триумфе последнего полувека не успел увидеть, как быстро она восстанавливается. Во имя её уже убивают. В Её чертогах снова слышен шепот призрачных душ. А в глубине океана появился дракон.
   — Драконы вернулись? — потрясено прошептал Растин.
   — О нет, не вернулись, — качнулись белые пряди. — Он рожден смертной душой и руками жреца Лейлы.
   — Этот мальчик?
   И снова отрицательный кивок.
   — Этот только нашел нужные руки и вложил в них клинок. Уже два жреца Ночи дышат воздухом Эмира. Но одного нам не достать пока. Его стихия — стихия моря. А там давно уже нет власти моего брата Годаса. И я не могу влиять на нынешних повелителей волн. Сирен слишком злопамятен. Если я даже взгляну в ту сторону, он просто из принципа дарует свое благословение этому морскому жрецу. Лейла стала мудрее и хитрее. Зря я не добил её пятьдесят лет назад. Она начала учится у других.
   — Но этот мальчик не на море, — тихо подал голос Растин, нежась под лаской Господина.
   Зеленые глаза мерцали, словно два драгоценных камня. Возможно, так оно и было:
   — Да… Если удастся, убей его. Иначе у тебя будет враг, который сможет однажды стать таким же сильным, как и ты.
   — Если он сейчас слаб, то это не составит труда, — пробормотал мужчина.
   Острые ногти впились ему в щеку, превращая ласку в пытку:
   — Не будь так самонадеян, Растин! — змеиное шипение прямо в лицо жреца, когда тот скорчился от боли, не смея упасть.
   — Прости, Мой Господин!
   — Лейла не позволит так просто лишить её такого сокровища, как этот жрец.
   И снова пальцы ласкают кожу, размазывая выступившую кровь по щеке.
   — Не поддайся видимости, — прикосновение стали невесомыми и образ бога начал бледнеть, растворяясь во тьме капища. — Он не Любовник и не Убийца — он её Верховный…
   Растин стоял в полной тишине, разглядывая оборотня, который остался на алтаре в одиночестве. На спящем красивом лице явственно проступало омерзение. Надо же…
   Жрец Мрака аккуратно коснулся щеки, взглянул на кровь, оставшуюся на кончиках пальцев и повернулся:
   — Габриэль.
   — Мой Повелитель? — воин поднял голову, спокойно рассматривая своего повелителя.
   — Мальчишка должен пройти все кордоны без проблем. Я хочу взглянуть на него прямо здесь.
   Воин открыл было рот, но тут же его закрыл, не позволяя вырваться возражениям. Голубые глаза смотрели сквозь него, как это обычно бывало после посещения Роя.
   — Верховный… ну надо же, — пробормотал Растин.
   Он стремительно зашагал прочь, фактически наступая на руки и ноги, жрецов, все еще распластанных по полу. Никто не издал ни звука.
   Габриэль поднялся на ноги и протянул небольшой кусок чистой ткани. Жрец хмыкнул, принял дар, и продолжил свой путь, уже прижимая к щеке платок. Эти царапины заживут не так быстро, как рана, нанесенная сапфироглазым жрецом Лейлы.
   Я двигался через лес к капищу Роя, чувствуя как с каждым шагом, по телу прокатывается волна дрожи, которую никак не унять. Это реакция на чужую силу, божественную силу. Мрачную и… привлекательную.
   Синее Пламя грело спину, словно постоянно находясь настороже. Меч окончательно проснулся, и почти слился с эмоциями своего носителя. Я чувствовал его настороженность и нетерпение. Меч был живым. Это то, о чем говорили легенды. Я надеялся на то, что факт его пробуждения не помешает мне, а только поможет.
   До заката оставалось два часа.
   А меня не оставляло чувство, что меня просто приглашают в гости, настолько легко я нашел это место и пересек границы. Ощущение взглядов, сверлящих мою спину, было неприятным, но выхода не было. Меня ждали. Ждал Растин, который теперь знал обо мне больше, чем в момент нашей первой встречи, когда меня не принимали в расчет; ждал Кэртис, который стал мне другом даже большим, чем Сиган; ждало новое приключение, мрачное и непредсказуемое.
   Солнце багрово-красным диском начало цепляться за верхушки деревьев, когда я встал перед дверьми мрачного капища Крови и Мрака. Я не достал меча, увидев две закутанные в плащи и капюшоны фигуры. Похоже, тут не чурались театральных представлений. Когда то и Лейла любила такой вот пафос и нагнетание обстановки, по крайней мере, так она рассказывала.
   Прислужники, не глядя на меня, начали медленно открывать дверь, явно с намерением меня впустить. Из приоткрывшейся двери донесся гул молитвы и… песня. Меня пробрала дрожь, которую скрыли свободные одежды жреца. Таким же голосом я пел песни Лейле по утрам, заплетая её волосы. Я не мог ошибаться. Это был Растин — Верховный жрец Роя. Любимец Мрака. И все было правдой. Я снова встретился с таким же, как я сам, только он был намного старше меня. И опаснее.
   Я медленно вступил на черные плиты капища, глядя на золотоволосую фигуру посередине храма, возле алтаря, на котором почти светилось обнаженное тело. Я даже не сразу узнал Кэртиса. Никогда еще не видел его беспомощного, обнаженного и с распущенными волосами.
   Растин стоял, чуть покачиваясь в такт мелодии, льющейся с его губ. Неподалеку в почтительной позе замер уже знакомый мне воин — Габриэль.
   — Красивая песня, — я вплел свой голос в общий фон гула и божественной мелодии.
   Голубые глаза открылись и почти с укоризной взглянули на меня. Песня оборвалась.
   — Очень не вежливо прерывать молитву, молодой человек. Вам об этом не говорили?
   Я наклонил голову, припоминания. Действительно…
   — Говорили, — с сожалением кивнул я. — Только это был человек, чье мнение меня мало интересовало.
   — Ты действительно очень юн, — он покачал головой, разглядывая меня с любопытством, которое я видел в глазах главы магических наук в Академии Мирейи. Словно, я всего лишь какой-то неодушевленный объект с весьма интересными свойствами. — Юношеский максимализм… Это освежает. — и Растин улыбнулся.
   Я бы не назвал в этот момент его улыбку приятной.
   — Рад, что привожу вас своим присутствием в такой восторг, — я надел маску принца Лилиана, наконец, поняв, что этот разговор в принципе бесполезен и до омерзения напоминает мне светские беседы на балах, где на меня смотрели вот с таким же неприятным любопытством и намерено пытались вывести из себя. Однако жрец Роя был намного опаснее, чем эти расфуфыренные лизоблюды все вместе взятые.
   Он вскинул левую бровь, явно удивленный сменой интонаций.
   — Ты знаешь, что раньше Она брала в жрецы лишь тех смертных, кто достиг пятидесяти лет, даруя им молодость и долгую жизнь? В пятьдесят они становились послушниками и только через десять лет можно было претендовать на титул жреца.
   — Вы хорошо осведомлены о прежней системе, — я уважительно кивнул.
   — Она сильно изменила своим принципам, не так ли? — он прищурился. — Однако в одном осталось верной себе. Ты выглядишь Любовником, дерешься, как Убийца, владеешь Синем Пламенем… как ты стал Верховным Жрецом Ночной Богини, мальчик?
   Я заметил, что он предпочитает не называть Лейлу по-имени. Неужели настолько сильна ненависть, что даже имя мой Госпожи жжет ему язык?
   — Бессонными ночами и тренировками, — ответил я на его вопрос.
   — Где же Она нашла тебя?
   Я мягко улыбнулся:
   — Лорд Растин, это похоже на некий светский допрос… а ведь я пришел не разговаривать. Мне нужен Кэртис и только он. Тем более он, кажется, уже заждался, и я сомневаюсь, что он будет доволен тем, что я так долго продержал его на этом холодном камне. Вы же знаете, как кошки не любят холод.
   Но золотоволосый словно не слышал меня:
   — Твоя речь правильная, выстроенная так, словно тебя специально обучали с малых лет… Богиня Ночи обожала своих жрецов, она одаривала их долголетием. И ещё — она предпочитала благородную кровь для элиты. Например, принцев, — он сделал шаг мне навстречу. — Неужели и в этом она осталась себе верна?
   Я вздохнул и взглянул на Габриэля:
   — Простите, но это старость и опытность любит неторопливые беседы и игры в разгадки, юности присуща нетерпеливость.
   Тот одарил меня равнодушным непроницаемым взглядом.
   Я поднял руку и коснулся рукояти Синего Пламени за моим плечом.
   Когда у мальчика внезапно изменилась интонация голоса и выражение лица, словно он одел какую-то привычную маску, Растин был заинтригован. В этом юноше было много загадочного и интересного. Прожив более восьмиста лет, жрец Роя умел ценить загадки. Но мальчик действительно был нетерпелив и самонадеян. Растин улыбнулся, что ж, видимо, настала пора взглянуть, на что действительно способен новый Верховный жрец Лейлы.
   И когда тот коснулся своего меча, пальцы левой руки жреца Крови шевельнулись, отдавая невидимый приказ. Он сам не собирался пока принимать участия в предстоящем представлении.
   Воины Крови и Мрака выступили из теней, которые их скрывали до сих пор.
   Жрец Лейлы оглянулся и улыбнулся странной холодной улыбкой.
   Растин внезапно припомнил диалог у костра.
   — Что-то беспокоит, Лиани?
   — Да, — честный ответ. — Забери у него утку. Я дико голоден. И прекрати этот фарс с наложником. Пока я кого-нибудь не убил.
   — А я все думал, ты сначала предупредишь или сразу начнешь убивать.
   — Я не настолько неуравновешен, — оскорбленный тон.
   — Со стороны виднее, — насмешливый ответ.
   — Любишь убивать, Верховный Жрец Ночи? — почти ласково поинтересовался жрец Роя.
   Сапфировые глаза поднялись, что бы ожечь вспышкой безумия.
   — Очень, — легкое признание. — Смерть на вкус такая сладкая. Тебе не жалко душ своих воинов, Растин?
   — Ты хотел сказать жизней? — насмешливо уточнил тот.
   — О нет. Я сказал все правильно. У моей богини давно в чертогах не появлялось воинов Роя. Она будет визжать от восторга, как девчонка.
   — Если ты сможешь убить хотя бы одного, — пальца рук сами сжались в кулаки. — Самоуверенный мальчик.
   За пятьдесят лет триумфа он позволил себе забыть о маленькой особенности Богини Ночи и Охоты. Охотницей её прозвали не просто так. Лейла охотилась за душами живых.
   Грань Охоты — убийцы-воины. Грань Ночи — любовники, и лишь сирены — морские убийцы были способны на такую же страсть как у этих жрецов. И третий — элита… Страстные убийцы, страстные любовники… Все убитые её воинами и жрецами теряли шанс на перерождение в человеческом обличии. Она собирает души и перерождает их в животных или ночных созданий. Если отпускает из своих Чертогов.
   Лезвие меча сапфировоглазого жреца окутало легкое сияние. Он уже обуздал силу меча? Удивительный мальчик, становилось все яснее, почему Рой был расстроен тем, что упустил его. Этот Лилиан мог бы стать отличным пополнением рядов жрецов Роя. В нем было все необходимое. Но он совершил опасную ошибку — он пришел один.
   И все же что-то тревожило Растина, как колокольчик глухо звенящий на краю сознания.
   И это каким-то образом касалось оборотня, распятого на алтаре в ожидании своей участи, беспомощного и одурманенного.
   Я чувствовал их. Они не боялись меня. Они не понимали, что я из себя представляю. Они просто готовы были выполнить приказ своего Верховного Жреца и не сомневались в успехе. Я сомневался, однако… мое время еще не пришло. Я это знал. Растин где-то в глубине души тоже это знал, просто пока не понимал этого. Нам предстояло долгое знакомство. Сегодня состоялась первая настоящая встреча, и все участники расставлены, словно фигуры на игровой доске. Осталось показать этот факт жрецу Роя.
   —  Отдайся жажде крови— почти неслышный шепот где-то на самой границе моего восприятия. — Отдайся жажде крови. Отдайся жажде крови. Отдайся жажде крови. Отдайся жажде крови. Отдайся жажде крови. Отдайся жажде крови…
   Я привык следовать советам своей Госпожи. Тем более, наверное, впервые, начиная с захвата Талига, я мог не думать о контроле над своим безумием. Даже в морских битвах с Сиганом, я не позволял себе такой роскоши.