Злотников Олег. Бутлегеры

   - К-кому сидим? П-почему молчим? Б-будем г-говорить или н-нет?!
   Я опасливо поднялся и отошел в сторону. Виталий тут же плюхнулся на мое место. Достал из папки несколько пропусков на выезд автомашин с Машзавода, бросил их на стол перед Ильей Григорьевичем и грозно объявил:
   - М-мы все з-знаем! Ш-шофффер уже раскололся! И ты колись, гад!
   Бах! Раздался оглушительный удар вязовского кулака о столешницу, отчего задержанный, Витька и я вздрогнули. Илья Григорьевич был не робкого десятка мужик. Чтобы руководить суровыми работягами на заводе нужна сила воли. Но когда перед тобой натуральный псих, от которого неизвестно чего ждать, душа невольно уходит в пятки. В общем, Илья Григорьевич решил, что жизнь дороже свободы и чистосердечно повинился.
   Увы, заработная плата на оборонных заводах уже давно оставляет желать лучшего. Директора имеют возможность поправить свое материальное положение за счет арендаторов и фирм-посредников, которые словно рыбы-прилипалы норовят присосаться к промышленным предприятиям, а руководителям среднего звена, не допущенным к кормушке, для получения левых доходов остается только путь банального воровства. Впрочем, в этом плане у них есть значительное преимущество перед рядовыми рабочими - служебное положение, которое позволяет утащить больше.
   Илья Григорьевич в своей операции данный козырь использовал. Вкратце механизм осуществленного им хищения был таков: выписав накладную на отпуск в другой цех роликов, он дал указание загрузить и катки и ролики. Ролики действительно сдал, а катки, договорившись с водителем, отвез в приемный пункт. В протоколе, который писал Кузнецов, как наиболее сведущий в промышленности опер, описание этой операции заняло более трех страниц. Когда все точки над "и" были расставлены, Илья Григорьевич убедился, что расставлены правильно и подписал каждую страницу в отдельности, Вязов, перестав заикаться, нормальным человеческим голосом сказал Кузнецову:
   - Вить, сгоняй на Машзавод. Допроси водилу, который в приемный пункт ездил.
   Начальник цеха растерянно посмотрел на пропуска на выпуск автотранспорта с предприятия, все еще валявшиеся перед ним на столе, и с горечью произнес:
   - Значит, обманули. Оказывается водитель вам ничего не рассказывал.
   Вязов усмехнулся:
   - Не расстраивайтесь, Илья Григорьевич, все равно никуда бы вы от нас не делись. И водителя бы мы нашли и вас уговорили покаяться. Просто так получилось быстрее и проще. Себе и вам сэкономили время, и нервы.
   Уголовное дело по факту хищения танковых катков с Машзавода записали в актив Кузнецову, но Петрович на оперативке отметил наше активное участие в раскрытии преступления и похвалил. А Витька потом в неофициальной обстановке сказал, что с нами работать интересно, но он больше не станет, поскольку все время, пока мы занимались начальником цеха, он чувствовал себя круглым дураком. Кузнецов пришел к нам в отделение менее года назад и предыдущую эпопею Вязова здесь не застал, поэтому нестандартный стиль работы Виталия его малость шокировал.
   - Ничего, Витек, - похлопал я его по плечу.- Потрудишься с наше в ментовке, тоже научишься играть роль контуженых идиотов. Такого блеска, как Вязов, конечно, не достигнешь, тут талант нужен, но, если будут сажать, сумеешь под дебила закосить.
   - Спасибо, утешил, - кивнул он.
   КОНСЕНСУС С ПРОФЕССОРОМ
   Потрудившись в интересах отделения, в своей работе мы с Вязовым вновь оказались у исходной точки. Необходимость браться за выполнение задания Петровича и Указа Президента N 1199 висела над нами, подобно аварийному потолку.
   - Надеяться не на кого! - решительно заявил Виталий. - Нужно все делать самим. От и до. Прежде всего, я думаю, нужно начать с подбора источников. Без хорошей информации ничего путного не получится.
   - Эх, Миху бы сюда, - вздохнул я.
   - Да, тот без мыла мог куда угодно внедриться, - тоже вздохнул Виталий.
   В прошлом бывший зек Михаил Илларионович, по прозвищу Миха, оказал нам немало ценных услуг. Авантюрист по натуре, он постоянно ввязывался в различные нехорошие истории в своем стремлении разбогатеть любой ценой. Правда, все его начинания заканчивались неудачами, но зато, сталкиваясь с разномастными жуликами, он регулярно снабжал нас ценной информацией о них. К сожалению, жажда наживы Миху и сгубила. Счастливо избежав расправы, когда нагрел джавдетовскую братву, прикарманив принадлежащую ей партию неограненных изумрудов, он не внял нашим благим советам. При попытке сбыть камни в соседней области был задержан тамошними операми и снова оказался на зоне.
   - Пожалуй, для начала нам и нужен человек, типа Михи, - сказал Виталий.- Изгой общества и проныра. Для работы в подпольных цехах в основном вербуют именно такой контингент, и у него будет шанс трудоустроиться туда, куда нам нужно. К тому же, такие люди являются основными потребителями паленой водки и лучше других знают где она продается.
   - Верная мысль, - согласился я. - Предлагаю связаться с Борькой Фоменко. Он все еще трудится участковым и простой люд в районе знает. Пусть порекомендует нам подходящего, не до конца опустившегося алкаша, а уж крючок, на который его насадить, мы найдем сами.
   - Годится. Договаривайся с Фоменко о встрече, - кивнул Вязов.
   Разыскать Борьку оказалось непростой задачей. Ни в райотделе, ни в опорном пункте его не было весь день. Вечером, около 10 часов лишь с третьей попытки мы смогли застать его дома.
   Увидев Вязова, Фоменко неподдельно обрадовался и, словно по случаю большого праздника, достал привезенные с родины гостинцы - горилку и сало. Мы не стали отказываться от угощения и с удовольствия воздали должное фирменному напитку и яству братской Украiны.
   Когда жена хозяина дома тактично оставила нас на кухне и ушла смотреть любимый сериал, я осторожно поинтересовался:
   - Борис, ты, наверное, кралю себе завел? Весь день тебя искали. Не иначе, где-то на стороне оттягивался?
   - Да ты что?! - возмутился Фоменко. - Тружусь в поте лица, пожрать некогда, не то что налево свинтить. За день сегодня так находился, что еле к себе на первый этаж взобрался. Перед вашим приходом хотел полчасика полежать, так ноги пришлось руками на диван укладывать.
   - Что у вас в МОБе за аврал такой?- удивился я.
   - А вы разве не слышали про наше нововведение?- в свою очередь удивился Борис.
   - Не-е-е-ет,- дружно протянули мы с Вязовым.
   - Ну вы даете! Тоже мне, сыщики! Не знаете даже того, что в родном райотделе твориться. Ладно, слушайте. Наше начальство придумало для участковых новую форму работы с населением. Для того чтобы каждый житель города знал своего участкового, нам отпечатали визитные карточки и сказали их разносить по квартирам. Каждый день нужно писать рапорт с указанием количества розданных визиток. Поначалу мы успешно раздавали визитки на бумаге, и все сходило с рук, пока один дуболом нас всех не подставил. Худыйбердыев, чтоб ему ни дна, ни покрышки. Игорь, ты должен его знать.
   - В лицо знаю. Но фамилию его никогда выговорить правильно не мог.
   - Не беда, теперь все участковые его фамилию до неприличия неправильно выговаривают. А что получилось. Этот Худыйбердыев написал рапорт о том, что за день обошел три дома по такой-то улице, где роздал жильцам 300 визитных карточек. Ну, ни ума человека, ни фантазии! В общем, эти три дома - пятиэтажки. В каждой 5 подъездов, на лестничной клетке по 4 квартиры. Все помножить, получается - в трех домах 300 квартир. Но тут один дотошный проверяющий попался. Наткнулся он на рапорт Худыйбердыева и говорит, мол, я эти дома знаю, в них все первые этажи под магазины переделаны. То есть, квартир по табличкам в одном доме - 100, а без учета тех, которые на первом этаже были - 80. Значит, в трех домах фактически не 300 квартир, а лишь 240. Проверяющий сам отправился выяснять на месте, кому Худыйбердыев визитки вручил, а кому - нет. Выяснилось, что по квартирам тот вообще не ходил. Отдал карточки старшим по дому и наказал раздать жильцам. А тем больно надо. Это же не талоны на колбасу. Конечно, никому они их раздавать не стали. Проверяющий доложил о выявленных нарушениях наверх. Информация дошла до начальника Управления. Он на совещании всем райотдельским руководителям капитальный разгон устроил. "Что за безобразие?- говорит.- Мы на визитные карточки кучу денег истратили, а инспектора такую замечательную идею по сближению милиции с народом саботируют. По Худыйбердыеву решить вопрос с переаттестацией и последующим увольнением, а во все райотделы негласно направить проверяющих, чтобы они тоже по квартирам ходили и проверяли насколько достоверные данные участковые в своих рапортах указывают". Теперь мы всю основную работу пустили на самотек и носимся со своими визитками. Целыми днями ногами по этажам вверх-вниз, вверх-вниз.....
   - Да, тяжелый случай,- сочувственно вздохнул Виталий.- А вообще-то, Борис, мы к тебе по делу. Пока ты с жителями знакомишься, хотим на твоем участке жуликов пошерстить. Только, понимаешь, какая незадача, не знаем за кого браться. Подскажи нам толкового человечка, который бы смог нас нужной информацией обеспечивать.
   Далее Вязов объяснил каким требованиям должен отвечать необходимый нам источник информации. Фоменко на несколько минут призадумался, а потом произнес:
   - Знаю, кто вам нужен. Профессор!
   - Да зачем нам профессор?! - развел руками Виталий. - Мы же не Академию Наук собрались разрабатывать, а с выпуском паленой водки бороться. Нам не ученый нужен, а обычный человек из полукриминальной среды, любитель выпить и лояльно относящийся к органам.
   - Все правильно. Профессор отвечает этим условиям, как никто другой. Кстати, Профессор - не ученая степень, а прозвище. Настоящая его фамилия Иванов, он когда-то работал в НИИ и был инженером, а теперь - бич.
   - Нет, бомжей нам тоже не надо. От них пахнет скверно! запротестовал я.
   - Я сказал бич, а не бомж. Это разные люди. Бич - означает "бывший интеллигентный человек",- пояснил Фоменко.- А Профессором его прозвали, за то, что он в застойные времена умел добывать спирт из любой жидкости. Им были разработаны специальные технологии как разводить и отстаивать зубную пасту "Поморин", как с помощью электодрели очищать от вязких соединений клей "БФ" или как на кухонной газовой плите осуществить перегонку тормозной жидкости. Никто из собутыльников Иванова после дегустации полученного им спиросодержащего продукта не окочурился. Это послужило лучшей рекламой его способностей и принесло ему столь почетное звание-прозвище в своем кругу.
   - Понятно. Как нам найти твоего Профессора и какие у него имеются слабости? - спросил Вязов.
   - Адресок его я вам дам. А что касается слабых мест, то у него их навалом. Но основные два - выпивка и бабы.
   - Нормальный мужик. Я думаю, мы с ним поладим, - сделал вывод Виталий. - Завтра же утром заедем к нему в гости и познакомимся.
   Как всякий крепко и регулярно пьющий человек, Профессор с утра был хмур и раздражителен. Визит ни свет, ни заря сотрудников милиции настроение ему не поднял, а еще более поверг в депрессию. Похоже, что он выходил из запоя, который продолжался не один день, примерно, как в поговорке "Пятница - праздник пьянице. Воскресенье - конец веселью. А что уже среда? Вот это да!". Пока хозяин осмысливал происходящее мы с Вязовым совершили экскурсию по его однокомнатной квартире, осмотрелись. Профессор еще не достиг той степени падения, когда все мало-мальски ценное было унесено из дома, продано и пропито. По крайней мере, в наличии имелись все необходимые для ведения скромного быта предметы и, что характерно, большое количество книг. Это было отрадно. Результаты осмотра нас удовлетворили, и Виталий приступил к процедуре знакомства.
   Он молча прошел на кухню, достал из сушилки три стакана, поставил их на стол. Потом вытащил из сумки маленькую бутылку водки, емкостью 0,33 литра, три карамельки и также использовал это для сервировки стола.
   Профессор потерял дар речи. Широко открыв рот и глаза, он только наблюдал за манипуляциями Вязова. Чтобы милиция ездила с утра по алкашам и опохмеляла их, такого не привидится даже в самом фантастическом сне. Однако, реальность опровергала всякие представления о здравом смысле, и натюрморт на столе не был миражом.
   Виталий, обращаясь к хозяину дома, приказал:
   - Ну, чего стоишь, разливай!
   Профессор с ошарашенным видом подошел к столу, отработанным движением свернул пробку на бутылке и от волнения промазал мимо стакана. По клеенке быстро расползалось пятно прозрачной жидкости.
   - Зачем же так буквально понимать? Я сказал "разливай" - в смысле наливай на троих, - пожурил его Вязов.
   Впрочем, разлилось совсем немного, и грамм по сто на брата осталось. Пьяницу такая доза только растравила, но мы этого и добивались. Ни мне, ни Вязову пить с утра, да еще в такой компании, не хотелось, но ментовская работа часто требует жертв. У них, у алкашей так: не надо есть пуд соли, раздави пузырь с незнакомцем, и он твой лучший друг. Правда, потом он может быть тебя и зарежет, чтобы раздобыть деньги на вторую бутылку, но не сразу.
   В общем, едва горячительная жидкость успела спуститься по гортани до желудка, а с Профессором у нас уже установился психологический контакт. А сразу после того, как Виталий сообщил хозяину, что может субсидировать его на предмет покупки водки, у нас установились с ним и доверительные отношения.
   Мы честно вручили господину Иванову полтинник, а он честно дал расписку, что получил от оперуполномоченного Вязова означенную сумму на проведение контрольного закупа. Профессор был не дурак и не зря получил свое прозвище. Он даже в состоянии абстинентного синдрома трезво отдавал отчет, что, приняв деньги и написав такую расписку, попал в зависимость, но первая порция огненной воды настойчиво требовала добавки. И это оказалось сильнее.
   - Ладно. Вы парни хорошие, сразу видно. Умеете подход к людям найти. Говорите прямо, что от меня хотите, - предложил хозяин.
   - Для начала нужно решить одну маленькую задачку, думаю, для тебя она большого труда не составит, не даром тебе народ ученую степень присвоил. Нужно исхитриться на этот полтинник купить две бутылки водки по 0,5 в разных местах и выкроить еще на закуску. Нормальной фирменной водки ты, конечно, на такие деньги не купишь, сможешь заполучить только "паленку". Продавцов предупредишь, чтобы они поаккуратней суррогатом торговали, после обеда их точку обэповцы проверять будут. И сразу позвонишь нам, расскажешь где-чего купил и почем. Все ясно?
   Задание Иванова удивило. Но на фоне всего того, что происходило с ним в это утро, не настолько сильно, чтобы размышлять над его подоплекой. Там более, что сложным оно не выглядело.
   Часа через полтора Профессор позвонил и бодро отрапортовал о выполнении задания. Паленой водки он приобрел, как заказывали, в количестве двух флаконов по 0,5, продавцов предупредил. В конце доклада он еще доверительно сообщил, что одну бутылку они с гражданкой по имени Зина уже приговорили, теперь приступают ко второй, после завершения которой, намерены лечь в койку.
   Разговор вел с ним Вязов, а мне оставалось лишь представлять происходящее по репликам партнера: "Где купил? Да ты объясни толком, в каком киоске, их на остановке несколько. Продавца предупредил, что после обеда у него будет проверка? Опиши его. Да, продавца! Какой он из себя? Мужчина, женщина, примерный возраст, рост, полнота, цвет волос, одежда. Понял. Теперь рассказывай по той же схеме, где купил вторую бутылку. Понял. Молодец, Профессор! Отдыхай. Будешь нужен, позвоню. Нет, не приедем. И запомни: пили мы с тобой в первый и последний раз. Теперь будем соблюдать субординацию и конспирацию. Все, давай отдыхай. Только не вздумай подруге о нас проболтаться. Расстреляю на месте и денег больше на водку не дам. Все, Профессор, все. Давай, пока".
   Несколько лет назад для борьбы с наиболее простыми составами экономических преступлений в Милиции общественной безопасности создали небольшие подразделения. С тех пор проверку торговых точек осуществляют преимущественно они. После обеда мы с Вязовым скооперировались с братьями нашими меньшими - группой БЭП МОБ и прошерстили киоски в микрорайоне, где Профессор с утра покупал водку. Интересно, что торговцы не вняли его предупреждению и не приняли мер, чтобы спрятать фальсифицированные спиртные напитки. В результате улов получился на славу. Выделенному нам старенькому автобусу пришлось сделать два рейса, чтобы перевезти всю изъятую "паленку".
   В целом, небольшая комбинация, проведенная с целью налаживания сотрудничества с Профессором, и рейд по киоскам были лишь фрагментами деятельности по выполнению возложенной на нас с Вязовым столь масштабной задачи, как борьба с бутлегерством в районе. Хотя на первых порах приходилось не столько бороться, сколько изучать новую для себя сферу оборота алкогольной продукции.
   Так всегда было заведено в БХСС-БЭП-ЭП, что опер прежде всего должен по своей линии вникнуть в структуру обслуживаемых предприятий и организаций, в технологические процессы, особенности бухгалтерского учета. Эх, если бы великие кормичие нашего государства начинали свою работу с того же, может быть корабль под названием "Россия" не оказался бы в столь плачевном состоянии и не заплыл неведомо куда. Порой возникает впечатление, что на протяжении всего рейса капитан, штурман, боцман и вся команда были в стельку пьяны.
   Водка - это в России не просто слово, напиток или яд. Это нечто архиважное стоящее по ранжиру сразу за Родиной и матерью. Не вдаваясь в исторический экскурс, данное утверждение можно наглядно проиллюстрировать на событиях последних пятнадцати лет. Много всего произошло за эти годы: две войны, ГКЧП, расстрел Белого Дома, смена экономической формации, прихватизация и несколько экономических кризисов. Но из всех столь громких событий ни одно не вызвало в нашем городе сколь-либо значимых общественных манифестаций. И лишь только один раз, когда в конце 80-х из продажи пропала водка, народ по собственному почину вышел на улицы и перекрыл движение общественного транспорта.
   Такое выражение общественного несогласия с линией партии и правительства окрестили тогда "водочным бунтом", и власть, пожалуй, впервые ощутила, что народ не послушная бессловесная толпа, а грозная сила. Причем, не какая-нибудь слепая разрушительная сила, а разумная, и потому еще более страшная. Народ показал, что он мудрее кремлевских небожителей, которые, если начинают заваруху, то непременно с танками на улицах. Без всяких организаторов и координаторов демос вышел, сказал кратосу веско: "Можете подавиться своей властью, только в душу не плюйте" и спокойно ушел. А главное, при этом не пролил ни капли крови и не устроил ни одного акта вандализма.
   И вот тут кроется парадокс. Народ, требуя водки, проявил мудрость и выдержку. Почему? Да потому, что был трезвый. Пьяный разгул русского мужика давно стал гордостью нации и головной болью милиции. Ежедневные криминальные сводки просто пестрят примерами бессмысленной пьяной жестокости. Обычное дело: просыпаются собутыльники утром, вокруг море крови, а у одного из них голова в тумбочке. Кто ее туда положил - никто не помнит.
   Известно, что "огненная вода" особенно плохо влияет на жителей крайнего севера. Они от нее теряют здравый ум и натурально дичают. Похоже, что эскимосы находятся в близком родстве со многими русскими. На значительную часть российского электората спиртное действует точно так же. Некоторые наши сограждане давно продали душу "зеленому змию", наплевав на семью, работу и саму жизнь.
   Издавна водка была одним из основных источников дохода государства и одной из основных причин деградации граждан. Перед главным человеком в стране неизбежно вставал вопрос, как соблюсти равновесие: и казну наполнить, и здоровье нации сохранить. Можно подойти к решению данного вопроса, например, как поступают обэповские опера - начать с детального изучения проблемы. Можно так, как делают медики, по принципу "не навреди". Но так, как поступали наши правители в последние два десятилетия, ей богу, нельзя!
   Одни из них в начале 80-х считали, что только они знают какое количество водки нужно народу. В результате дефицит и унижающие человеческое достоинство очереди. Другие, пришедшие им на смену, считали себя специалистами в вопросе, где нужно пить? Единственное отведенное для этого место - дома под одеялом народ не оценил и продолжал разливать в кафе, ставшими безалкогольными, но только под столом. Потом на Олимпе власти появились третьи, которые решили: "Да, бог с ними, с водочными деньгами, пора переходить на молочные коктейли. Как следствие, небывалый разгул спекуляции алкоголем и потребление всего, что пьется, от одеколонов до тормозной жидкости, но только не молочных коктейлей. И наконец, реформаторы макроэкономисты-пофигисты в начале 90-х постановили: "Делайте с вашей водкой, что хотите. Хотите пейте, хотите выпускайте, только не мешайте двигаться к рыночной экономике". А теперь, когда перешли на рыночную экономику никто из них не знает, как вернуть водочную промышленность в лоно государства.
   Жизнь показала, что все из указанных подходов к решению проблемы с алкогольной продукцией оказались неверными. А отдувалась за просчеты власти всегда ее опора, то бишь милиция. Наверное, правители считают, что для того она и существует. Проведение в жизнь их мудрых указаний почему-то всегда считалось более важной задачей, нежели борьба с преступностью.
   Теперь с высоты прожитых лет грустно вспоминать сколько сил государство растрачивало, расплачиваясь за непродуманные ошибки своих вождей, сколько перекосов и перегибов произошло.
   Цивилизованным иностранцам, приезжавшим в СССР в эпоху развитого социализма, было дико, как можно лишать свободы человека, не совершившего никакого преступления, отправляя его в ЛТП. Они не понимали, зачем директорам винных магазинов прятать ходовой товар и удивлялись, узнавая, что БХСС активно борется с таким видом преступления, как сокрытие товаров от покупателя.
   Перестройка ликвидировала такие особенности социализма, как ЛТП и ст. 153 УК РФ ("Сокрытие товаров от покупателя"). Государство перестало лечить алкоголиков трудом и наказывать директоров магазинов за продажу дефицитных спиртных напитков с черного хода. Но зато водка стала основным предметом спекуляции. Продавать ее начали везде: в квартирах, в гаражах, в подворотнях и особенно в автотранспорте. Водители стали считать наличие бутылки водки в бардачке таким же необходимым атрибутом салона, как аптечка. И редко отказывались загнать ее пассажиру за двойную цену. Но, если рядовые граждане просто пытались слегка поправить свое благосостояние, то преступные группировки новой формации, разросшиеся потом до сообществ, обладающих колоссальными финансовыми средствами, начали сколачивать именно на водке свой первоначальный капитал.
   Власть отправила в бой со спекуляцией спиртными напитками подразделения БХСС. Война получилась нешуточная, с самыми настоящими убитыми и ранеными. Опера, словно на амбразуру вражеского дзота, прыгали на автомашины, перевозящие водку. Водители, узнав, что продали флакон 40-градусной жидкости сотруднику органов, с перепугу начинали бешеную гонку по оживленным улицам города, нередко заканчивающуюся аварией. Когда из покореженной машины доставали покалеченных мелкого спекулянта и опера, горько было думать, что весь сыр-бор произошел из-за злополучной паршивой бутылки. Впрочем, война подчас получалась и веселой. Спекулянты пускались на различные ухищрения, чтобы их не приняли за спекулянтов, а опера делали то же самое, чтобы их не приняли за оперов. Когда сотруднику, пытавшемуся изобразить поддавшего гуляку, при попытке отовариться водкой проницательный торговец заявлял: "Сначала фуражку с кокардой сними!", вся находившаяся неподалеку засада помирала от хохота. Искусство перевоплощения и умелую организацию дела уважительно отмечали друг у друга обе противоборствующие стороны и не стеснялись посмеяться вместе над своими неудачами.
   Совсем невеселой получилась другая война, последовавшая через несколько лет. Когда государство добровольно отказалось от монополии на производство спирта и алкогольной продукции, столь лакомный кусок мигом подхватили жулики. Новую собственность они захватывали, словно настоящие агрессоры, путем угроз и физической расправы с сопротивлявшимися. Зазвучали автоматные очереди и одиночная пальба из пистолетов. Конкуренты и недовольные устранялись быстро и просто. На кону стояли такие бешеные деньги, перед которыми человеческая жизнь была ничто.
   Прошло лет восемь, прежде чем власть опомнилась и решила вернуть производство алкогольной продукции в лоно государства. На свет появился Указ Президента N 1199 от 4.10.98г "Об усилении государственного регулирования в сфере производства и оборота этилового спирта и алкогольной продукции".
   Однако любой Указ - это не более, чем декларация. Главное - механизм исполнения его требований и политическая воля по достижению цели. Увы, но никакого механизма власть предложить исполнителям не смогла. Чтобы выкупить у новых владельцев гидролизные предприятия и заводы по производству спиртных напитков, у государства не было денег, а на волевое решение по их национализации оно не решилось. Единственное, что сумела предпринять власть, это снова послать в атаку свою опору - милицию.