Страница:
Они лили на пол моющие средства и вовсю орудовали щетками.
"И завтра уже ничто не напомнит о разыгравшейся здесь трагедии",
-- пронеслось в голове у Шварца. Под словом "трагедия" он подразумевал гибель
келлармона, но никак не убитых охранников и сотрудников центра. О них доктор
Шварц просто не думал. Его занимали Другие проблемы.
-- Вы отойдете в сторону или так и будете здесь стоять? -- уже с нажимом
напомнил о себе уборщик.
-- А? -- очнулся Шварц. -- Да-да, пожалуйста.
Выбрав наконец направление, он пошел в лабораторный бокс, однако,
вспомнив, что бокс разрушен, повернулся и пошел обратно.
"Пойду в кафе. Там сейчас народу мало..."
Когда Шварц во второй раз прошел мимо знакомого уборщика, тот только
покачал головой.
"Итак, что же побудило организм отторгнуть программатор? -- продолжил
рассуждения Шварц. -- Я перестроил органику, я заменил генетический код. Но
что осталось? Что вытолкнуло эту железку?.."
Интуиция подсказывала доктору Шварцу, что он не учел некую присущую
человеку субстанцию, которая осталась сильнее тела келлармона.
"Но как же тогда наука? Как же выводы серьезных ученых? Выходит, все
это..."
"Дерьмо..." -- подсказала интуиция.
-- Да. Дерьмо, -- произнес Шварц ключевое слово, затем отшвырнул
программатор и вошел в кафе.
Как Фрэнк Горовиц и опасался, лейтенант Тито Гиршем оказался коварным
сукиным сыном. Он смотрел на Фрэнка исподлобья и внимательно следил за
реакцией своего подопечного на задаваемые вопросы. Собственно, задавать
вопросы лейтенант уже не имел права. Следственная часть официально
закончилась, и теперь Рэй Кертис проходил инструктаж. Но инструктаж проводил
именно Гиршем.
Отсутствие на допросах лейтенант компенсировал множеством лишних
вопросов, которые он задавал Фрэнку сверх программы инструктажа.
-- Итак, повторите свой адрес,
-- Я буду снимать комнату у вдовы Консератос, в доме пятьдесят четыре,
на улице генерала Йорка.
-- Куда вы пошлете пароль с извещением, что благополучно устроились?
-- Абоненту, находящемуся на Любице, 2-34-345-678.
-- Какие еще номера вы знаете?
-- Сэр, все это я уже отразил в своих показаниях... -- заметил Фрэнк.
-- Как вы оповестите нас, если Янг Бристоль выйдет на связь?
-- Окно моей комнаты выходит в сквер, и я поставлю на подоконник старый
керамический кубок, -- четко ответил Фрэнк заученный урок.
Лейтенант обмахнулся платком и, встав со скрипучего стула, прошелся по
комнате. От его солдатских ботинок на полу оставались пыльные следы..
Инструктаж проходил в одной из явочных городских квартир, которую, похоже,
никто никогда не убирал.
Гиршем остановился возле окна, отвел в сторону тяжелую портьеру и
выглянул на улицу. В образовавшуюся щель проник солнечный луч и высветил
тысячи кружащихся в воздухе пылинок.
-- Запомните, Кертис, -- не поворачиваясь к Фрэнку, заговорил лейтенант.
-- Вы обвели вокруг пальца капитана Лейбдорфа и майора Сайкса, но меня вам
провести не удастся...
-- О чем вы, сэр? -- изобразил непонимание Фрэнк.
-- О том самом, -- угрожающим тоном ответил Гиршем и вернулся на свой
скрипучий стул. -- Я лично допрашивал этого болвана Рорди. Такие, как он,
ломаются сразу. Но я забил его до смерти, а он все повторял: "Я никакой не
казначей, я ничего не знаю, это все он..." Рорди имел в виду вас, Кертис.
Или как вас там на самом деле?
-- Я и не отрицал, что сам передал Рорди бриллианты, -- невозмутимо
ответил Фрэнк. Весть о том, что Рорди мертв, придала ему уверенности.
-- Ладно, -- махнул рукой Гиршем, -- не будем об -- этом. Тем более что
сбежать с Хингана вы все равно не сможете, Кертис.
-- Я не собираюсь никуда бежать, сэр, -- возразил Фрэнк.
-- Не сможете, -- будто не слыша Фрэнка, продолжал лейтенант, -- потому
что сюда прибывают не десятки судов в день, а всего лишь семь-восемь в
месяц, на одну-единственную площадку.
-- Меня это устраивает.
-- И у нас есть возможность ощупать каждого отъезжающего пассажира,
Кертис, -- продолжал вещать лейтенант.
От волнения он раскачивался на стуле, и тот противно повизгивал. На лбу
Гиршема выступил пот, но он ничего не замечал, комкая в руках бесполезный
платок.
-- А поскольку на каждого гражданина Хингана заведена цифровая карточка
с отпечатками пальцев и хромофиксацией радужной оболочки глаз, проскочить
незамеченным вы не сможете.
Лейтенант закончил говорить, но на его лице все еще сохранялась гримаса
безумного торжества.
-- Я принял к сведению ваши слова, сэр, -- серьезно, без тени иронии
сказал Фрэнк.
Выражение лица лейтенанта Гиршема тут же сменилось. Теперь он проявлял
интерес:
-- Вы быстро усваиваете, Кертис.
-- Счастлив слышать это от вас, сэр. Ну что, теперь я могу идти?..
-- Можете, -- кивнул лейтенант и, неожиданно метнувшись вперед,
прихлопнул на стене таракана.
Для верности он врезал по таракану еще раз, а потом прошипел с
нескрываемой злобой:
-- Ненавиж-жу тараканоф-ф... Ненавижу...
И Фрэнк понял, что это "ненавижу" относилось и к нему тоже. Поднявшись
с места, он одернул свою куртку и неспешно направился к двери.
Он все ждал, что лейтенант окликнет его, чтобы сказать еще какую-нибудь
гадость, но Гиршем молчал, глядя в стену, быть может еще раз переживая
расправу над тараканом.
Вдова Консератос оказалась толстой и суетливой женщиной лет пятидесяти.
Бросая на нового жильца опасливые взгляды, мадам показывала Фрэнку его жилую
комнату с единственной кроватью и обшарпанной тумбочкой. Было заметно, что
хозяйка влачила жалкое существование и подработка в тайной полиции имела для
нее большое значение.
Мадам Консератос ухитрилась потратить целых полчаса на то, чтобы
показать жильцу небогатую обстановку комнаты. Хозяйка поочередно сняла с
кровати подушку, покрывало, одеяло и два матраса, чтобы Фрэнк смог
убедиться, что ему будет удобно.
Потом наступил черед тумбочки, из которой вдова вытащила выдвижной ящик
и три поеденные жучком полки. Фрэнк вымученно улыбался и кивал, стараясь
быть приветливым, но это давалось ему все труднее.
-- А это, мистер Кертис, отличный помазок. Он остался от прежнего моего
жильца -- мистера Страумба... Возьмите, он вам еще послужит.
-- Спасибо, -- Фрэнк с благодарностью принял подарок, который был похож
на что угодно, но только не на помазок.
Прикрывая отвалившиеся обои, на стене висел ков-рик. Он был маловат и
не закрывал всего срама. Сюжет Афродиты, выходившей из морской пены, был
Фрэнку знаком. Он старался не смотреть на картину, опасаясь, что мадам
Консератос начнет длинную лекцию о происхождении коврика, но вдова, закончив
с обстановкой комнаты, предложила ознакомиться с "удобствами". Жилец охотно
согласился, тем более что за завтраком он выпил два стакана чая.
-- Вот здесь у нас будет туалет, -- предположила мадам Консератос и
щедрым движением распахнула небольшую дверь.
Щелкнул выключатель, и Фрэнк обнаружил нечто монументальное и
высокохудожественное. Это был первый бронзовый унитаз, который ему
приходилось видеть. Как и полагалось памятнику, он был зеленым от времени, и
только части, соприкасавшиеся с человеческим телом, а также внутренняя
рабочая поверхность унитаза сверкали всеми оттенками золота.
-- Бронза... -- уважительно произнес Фрэнк после молчаливого минутного
любования.
-- Королевская бронза, -- с горделивой ноткой в голосе добавила мадам
Консератос.
-- Королевская?
-- Мой покойный муж снял этот унитаз с яхты генерала Роддестера,
наместника императора Нового Востока в сырьевом районе WET-134. А самому
генералу Роддестеру яхта была подарена принцем Рахимом.
-- И в конце концов она оказалась у вашего мужа?
-- Да, -- кивнула вдова.
-- Что же он с ней сделал, с этой яхтой?..
-- То же, что и с другими судами, -- он ее разрушил, -- сообщила вдова.
-- А как же генерал?
-- К тому времени генерал был уже мертв.
-- Понимаю, -- уважительно кивнул Фрэнк. -- А кем был ваш муж, мадам
Консератос, пиратом?
-- Нет, у него была небольшая компания по переработке металлического
лома. Знаете, в сданных на металлолом судах всегда находились какие-то
полезные вещи. Вот и этот унитаз тоже... Вы знаете, как им пользоваться?
-- Да, мне приходилось, -- заверил хозяйку Фрэнк.
-- Вы не подумайте, будто я считаю вас дикарем, мистер Кертис,
-- виновато улыбнулась мадам Консе-ратос. -- Просто мой предыдущий жилец...
-- Мистер Страумб?..
-- Да, мистер Страумб, -- кивнула вдова. -- У вас хорошая память на
имена, мистер Кертис.
-- Спасибо.
-- Так вот мистер Страумб иногда не мог попасть в унитаз и поливал всю
стену.
-- Он что же, делал это специально?
-- Не думаю. Должно быть, он страдал каким-то экзотическим недугом.
-- Пожалуй, что так, -- согласился Фрэнк. -- Но смею вас заверить, что у
меня никакого экзотического недуга нет... А как объяснял свое поведение сам
мистер Страумб?
-- Он смеялся и говорил, что это его "королевский росчерк"...
-- На стене?
-- Да. Он говорил, что иногда позволяет себе "размашистый королевский
росчерк"
-- Понятно. Ну хорошо, мадам, я все понял. Разрешите? -- с этими
словами Фрэнк оттеснил хозяйку от двери туалета и заперся изнутри.
Вдова тактично удалилась на кухню, но едва только Фрэнк покинул туалет
и вернулся в свою комнату, мадам Консератос тут же прокралась к унитазу. Она
включила свет и внимательно исследовала стену. Стена была абсолютно сухой.
Вдова облегченно вздохнула, выключила свет и ушла к себе.
Настороженно глядя в прозрачную воду, Мэнсон приблизился к реке и,
зачерпнув ладонью воды, плеснул на свой горящий бок. Прохладная вода
принесла минутное облегчение, но потом бок загорелся с новой силой.
Пять минут назад Джеф Мэнсон был атакован летучими ящерицами. Он успел
прыгнуть в кусты, но все же один из гадов успел вцепиться в одежду
лейтенанта. От испуга Джеф прихлопнул ящерицу, чего ему делать не следовало,
поскольку все ее ядовитые шипы дружно вонзились в его бок. Ощущение было
такое, будто на тело плеснули кипятком.
Осторожно дотронувшись до бока, Мэнсон с ужасом подумал о том, что было
бы, не сумей он вовремя прыгнуть в кусты.
"Наверное, эти твари сожрали бы меня..."
Джеф снова зачерпнул воды и плеснул на обожженное место.
На самом дне реки чернело большое бревно. Не обращая на него внимания,
Джеф осмотрелся. В этом сумасшедшем лесу нужно было ожидать нападения в
любую минуту.
Где-то далеко послышался всплеск прыгнувшей рыбины, а в пятидесяти
метрах на толстой ветке шуршала листвой огромная змея. Мэнсон немного
адаптировался к агрессивной среде джунглей и уже научился видеть опасности
до того, как на него совершалось нападение.
Возле воды было прохладнее, чем в лесу, инаДжефа накатила сонливость.
"Эх, лечь бы на травочке возле воды да как следует выспаться... --
подумал он. А потом проснешься и скажешь: едрена вошь, и это все, что от
меня осталось?"
Черное бревно немного приблизилось к поверхности и теперь слегка
вибрировало от набегавших потоков воды.
"Ну что же, пора идти", -- решил Мэнсон. По его расчетам, на следующий
день к обеду он должен был выйти к военной базе. Что делать дальше, он еще
не знал и надеялся придумать по ходу действия.
Едва Джеф поднялся на ноги, как в трех метрах от берега разверзлась
вода и из глубины, словно выпущенный из пращи камень, вылетел большой речной
хищник. Уже в полете он распахнул свою пасть, усеянную сотнями заостренных
крючьев.
Волна ужаса ударила в сознание Мэнсона и вызвала слабый всплеск
обреченности: "Ну все..." Однако следом за этим безвольным согласием яркая
вспышка изменила течение времени, и Мэнсон увидел медленно летящего по
воздуху зверя. Его мощный хвост разрезал воду, словно киль парусной яхты, а
черное лоснящееся тело блестело на солнце, как полированное дерево.
Лейтенант отпрыгнул в сторону, и живая торпеда, щелкнув челюстями,
грузно шлепнулась на берег. И в тот же момент страшный удар кулака пробил
жаберные щели, и сильные пальцы сомкнулись на главной артерии. Один рывок --
и речное чудовище забилось в агонии, выпуская галлоны пузырящейся крови...
Спустя какое-то время Мэнсон пришел в себя и удивленно огляделся.
В нескольких метрах от него суетились десятки разномастных птиц,
которые быстро разделывали тушу неизвестного животного. Они толкались,
ссорились, успевали хватать новые куски и снова ссорились, будто им было
мало огромной туши.
Внезапно исклеванное тело пошевелилось и начало медленно сползать в
воду. Птицы возмущенно загомонили и стали летать над самой водой, пытаясь
отогнать ненужных конкурентов, но сила была не на их стороне, и вскоре туша
скрылась под водой, где ею занялись речные обитатели.
Птицы продолжали кричать и кружиться над местом исчезновения добычи, а
Мэнсон смотрел на их суету и все еще ничего не понимал. Его одежда была
залита кровью, во рту он чувствовал странный привкус, а в желудке приятную
тяжесть.
"Я убил его, и я ел его мясо?" -- неуверенно предположил Джеф. Чтобы
человек мог удавить такого монстра голыми руками? Об этом не могло быть и
речи. Следовательно, это действие третьего этапа психоморфоза.
Джеф вспомнил отступившего дикого кота, сбежавшего леопарда и
попятившегося вепря с полуметровыми клыками.
"Кто же я в моей третьей сущности?.. -- задал себе вопрос Мэнсон. --
Может быть, какой-нибудь модернизированный суперубийца или... зверь?.."
От мысли, что он превращался в зверя, пусть даже на несколько секунд,
Мэнсону сделалось дурно. Он не хотел быть зверем, по крайней мере остаться
им навсегда. Да, конечно, он занимался нелегким и опасным ремеслом и смерть
подкарауливала его на каждым шагу, но закончить свою жизнь клыкастым
монстром не хотелось.
Со стороны острова донесся звук мотора. Птицы испуганно взвились к
самым верхушкам деревьев, а Мэнсон поспешил спрятаться между двумя замшелыми
стволами.
Звук работавшего мотора приближался. Спустя пару минут Мэнсон уже мог
различить мчавшийся катер на воздушной подушке. Он легко подпрыгивал на
волнах и оставлял за собой длинный шлейф водной пыли.
Катер был небольшой, и у него отсутствовала рулевая кабина. Двое солдат
сидели прямо на палубе и внимательно смотрели в сторону Мэнсона.
Лейтенант пригнулся пониже и на всякий случай достал пистолет.
Маловероятно, чтобы они его видели, но тем не менее...
Неожиданно катер сбавил обороты и стал приближаться к берегу.
"Неужели унюхали?" -- пронеслось в голове у Джефа. Он осторожно
передернул затвор и замер, прижавшись спиной к стволу дерева.
До катера было уже рукой подать, когда его двигатель вдруг заглох. Джеф
затаил дыхание.
-- Да это не здесь, Боби, -- послышался голос одного из солдат.
-- А я тебе говорю -- здесь. Я и это дерево двойное приметил -- смотри,
-- и второй солдат указал на убежище Мэнсона.
-- Ну давай причаливать, -- согласился первый солдат, и Мэнсон услышал,
как плеснуло по воде весло.
-- Ох и илу тут нанесло.
-- Поворот, оттого и нанесло. Солдаты перебрались через борт катера,
затем вытащили цепь с метровым штырем и забили его в грунт.
-- Ух ты, смотри, сколько кровищи... -- сказал один солдат.
-- Да, кого-то здесь разделали. Ты пушку-то держи наготове, а то будет
нам посмертная выпивка... Ну чего, потопали? Раза за три-четыре весь урожай
и перетаскаем.
-- Да, а то я Перкинсу уже две бутыли задолжал. Он уже достал меня:
когда отдашь, когда отдашь?
Солдаты начали углубляться в лес, и их голоса становились все глуше, а
Мэнсон с громко бьющимся сердцем стоял и смотрел на катер, все еще не веря
свалившейся удаче.
Осторожно выбравшись из зарослей, он подошел к вбитому в землю штырю и
потянул за него. Грунт был мягкий, и штырь вышел легко. Стараясь не греметь
цепью, Джеф уложил ее на дно катера и, ступив на палубу, взялся за весло.
Поначалу севшее на ил суденышко не поддавалось, но потом Джеф начал
сдвигать его -- сантиметр за сан-тиметром. Наконец липкая грязь отпустила
днище, и катер легко отошел от берега.
Течение сразу подхватило его и понесло вниз, однако Джеф стремился
попасть на остров, а это значило, что нужно подниматься вверх по реке.
Какие-нибудь полкилометра отделяли Мэнсона от песчаной косы, и он начал
срочно изучать систему запуска двигателя.
На первый взгляд все было просто. Следовало только нажать кнопку
стартера, и Джеф, не мешкая ни секунды, тут же ткнул в нее пальцем. Мотор
несколько раз громко чихнул и даже провернул воздушный винт, но на этом все
закончилось.
Джефа прошиб холодный пот. Он снова нажал на стартер, но мотор только
чихал и совершенно не хотел заводиться.
"Да что же за невезение такое?"
Мэнсон снова окинул взглядом всю нехитрую систему управления, и наконец
до него дошло -- необходимо было подкачать топливо ручным насосом.
Лейтенант несколько раз нервно дернул за ручку помпы, и в тот момент,
когда снова вдавил кнопку стартера, на берег выскочили запыхавшиеся солдаты.
-- Стой, гад!.. -- крикнул один из них, вскидывая автомат.
Мотор взревел, и катер рывком сорвался с места. Запоздавшие пули взбили
по воде высокие фонтаны, но Джеф вдавил рукоятку газа до предела, и катер
понесся, едва касаясь воды.
Мощный напор встречного воздуха выбивал слезы, а рев обезумевшего
двигателя совершенно оглушал. Посланные вдогонку пули ударялись в борт и
кожух пропеллера, но Джеф не слышал выстрелов, продолжая смотреть только
вперед...
-- Прекрати, Фил! Не видишь? Так его не взять... Давай ракетой.
Фил включил светящуюся шкалу и припал глазом к оптическому прицелу.
Поначалу он увидел только прыгавший в водной дымке катер, но спустя пару
секунд контуры цели засветились оранжевым светом. Фил спустил курок, и
сорокамиллиметровая ракета покинула подствольный гранатомет.
Катер несся как стрела, проглатывая путь десятками метров. Джеф видел,
как стремительно надвигается песчаная коса.
"Пора сбросить скорость, а то размажусь, как масло по бутерброду..." --
подумал он и взялся за рукоятку газа, однако сдвинуть ее не успел. Ракета
врезалась в корму катера, и взрывная волна отбросила Мэнсона к самому борту.
Судно заскользило боком и на полной скорости выскочило на берег.
Ударившись о большой валун, катер опрокинулся, и брызнувшее топливо тотчас
рвануло красно-оранжевым грибом...
-- Ну все, Боб, -- сказал Фил, глядя на черное облако, -- за этот катер
лейтенант Хаммер с нас шкуру снимет.
-- Ты неправильно мыслишь, Фил, -- хитро улыбнулся Боб. -- Мы не разбили
катер. Мы угробили вражеского лазутчика. Давай связывайся с базой, и пусть
высылают нам подмогу. Герои не должны топать пешком.
Крупнейший город Хингана -- Чипиера -- выглядел довольно любопытно для
человека, путешествующего ради впечатлений. Однако Хинган лежал в стороне от
туристических троп, и едва ли местные архитекторы сознательно проектировали
его в совершенно произвольной и неповторимой манере полной анархии.
Скорее всего, город строился по методу остаточного финансирования,
когда правительство Промышленного Союза вдруг вспоминало о Хингане и
выделяло для поддержания его инфраструктуры какие-то случайные деньги.
Заброшенные недостроенные строения попадались практически на каждом
шагу. Если у дома была крыша, то внутри ютились наркоманы и бродяги, а если
крыши не было, жилье занимали птицы и бездомные собаки. В некоторых местах
встречались и достроенные здания, выполненные, однако, с применением разных
технологий. Если начинали строить из пенобетона, то позже, после длительного
перерыва, достраивали облицовочным кирпичом или облегченными панелями. И
хотя внутри постройки становились вполне пригодными для проживания, внешне
все это напоминало гигантский курятник.
Но и это было еще не самым интересным. Недостроенный культурный центр,
например, был занят бездомными, которые сами, кто как мог, приспосабливали
его под собственные нужды. Одни использовали ворованную брусчатку, другие
листовое железо, третьи пластиковые панели или прессованный картон, а в
совокупности получалась вставшая на дыбы помойка.
Для Фрэнка это был первый выход в город. Поначалу он намеревался
понаблюдать за "хвостами", которых, Горовиц был в этом уверен, должен был
приставить лейтенант Гиршем. Однако местные пейзажи заставили Фрэнка забыть
о первоначальной цели, и он решил оставить это на потом, полностью,
переключившись на изучение Чипиеры. И теперь Фрэнк ходил по городу,
удивлялся и следил за тем, чтобы его челюсть не отвисала слишком заметно.
По улицам Чипиеры сновали такси, которые выглядели так же разнообразно,
как и городские здания
В одном случае это был дорогой "бриттен-крафт" с выбитыми стеклами, а в
другом -- старый почтовый фургон со стершимися синими буквами
"Пост-экспресс".
Стоило Фрэнку замешкаться при переходе улицы, как возле него тут же
остановились три такси, и, перекрикивая друг друга, шоферы стали зазывать
клиента, обещая прокатить дешево и с ветерком.
В конце концов Фрэнк позволил себя уговорить и сел в автомобиль
спортивного вида, для чего ему, правда, пришлось пролезть через широкий люк
в крыше.
-- Уф, -- сказал Фрэнк, оказавшись наконец в салоне.
-- Куда поедем, сэр?
-- Вообще-то я хотел бы посмотреть город.
-- Во!.. -- воскликнул таксист, резко трогаясь с места. -- Кому расскажу
-- не поверят!
-- Чему не поверят?
-- Только одному человеку довелось возить настоящего туриста -- Свену
Магнези, но это случилось целых пять лет назад. Выходит, вы второй турист на
Хингане за последние пять лет, сэр! Поздравляю!
Таксист резко крутанул руль и, как показалось Фрэнку, едва избежал
столкновения с тягачом, тянувшим длинную цистерну.
-- Странно, по-моему, в этой бочке дырка, -- заметил Фрэнк, указывая на
тягач.
-- Понятное дело -- дырка, -- кивнул водитель такси. -- Но без нее нельзя,
через горловину пассажиры не залезут. Вот он и сделал дыру сбоку -- для
удобства...
-- И что, в этой бочке ездят люди? -- удивился Го-ровиц.
-- А почему им не ездить? Внутри чисто, сухо и стоят деревянные
скамейки. К тому же это стоит совсем недорого. Эти бочки в Чипиере что-то
вроде муниципального транспорта. Кстати, сэр, вы не могли бы показать мне
деньги, раз уж хотите покататься? Надеюсь, вы не сочтете это за обиду?
-- На Чипиере не сочту, -- улыбнулся Фрэнк и показал таксисту
пятидесятикредитовую бумажку. При виде таких денег таксист заметно повеселел
и прибавил газу.
Едва машина выехала за пределы центральных кварталов, как тут же
начались совершенно неухоженные улицы, устланные размолотыми автомобильными
колесами и мусором.
Пластмассовые емкости, банки из-под пива, картонная тара, старые тряпки
-- все это валялось на дороге и на обочинах, а проносившиеся автомобили
поднимали весь этот хлам в воздух, и, подхваченный ветром, он достигал крыш
окрестных зданий.
-- Почему здесь не убирают? -- спросил Фрэнк.
-- Это ни к чему не приведет, сэр. Дорога ведет на мусорный завод номер
3, и с грузовиков, привозящих отбросы, все время что-то сыплется.
Словно подтверждая слова таксиста, мимо, гудя хриплым сигналом и
пришлепывая рваными покрышками, прогрохотал мусоровоз. Он подпрыгивал на
ухабах, роняя за борта груды мусора. На одной из особенно больших кочек из
недр кузова выскочила здоровенная железяка и, задержавшись на мгновение на
кромке борта, полетела под колеса такси.
Ценой неимоверных усилий водителю удалось избежать столкновения, и он
затормозил так, что Фрэнк едва не перемахнул на переднее сиденье. Позади
послышался визг тормозов и возмущенные гудки, но таксист, казалось, не
обращал на них внимания. Он выбрался через люк и, уворачиваясь от
проносящихся машин, добрался до злополучной железяки.
Фрэнк видел, как таксист крутил неизвестную деталь в руках, видимо
стараясь определить ее принадлежность. В конце концов он вернулся к машине
и, протащив трофей через люк, бросил себе под ноги.
-- Что, ценная вещица?.. -- спросил Горовиц.
"И завтра уже ничто не напомнит о разыгравшейся здесь трагедии",
-- пронеслось в голове у Шварца. Под словом "трагедия" он подразумевал гибель
келлармона, но никак не убитых охранников и сотрудников центра. О них доктор
Шварц просто не думал. Его занимали Другие проблемы.
-- Вы отойдете в сторону или так и будете здесь стоять? -- уже с нажимом
напомнил о себе уборщик.
-- А? -- очнулся Шварц. -- Да-да, пожалуйста.
Выбрав наконец направление, он пошел в лабораторный бокс, однако,
вспомнив, что бокс разрушен, повернулся и пошел обратно.
"Пойду в кафе. Там сейчас народу мало..."
Когда Шварц во второй раз прошел мимо знакомого уборщика, тот только
покачал головой.
"Итак, что же побудило организм отторгнуть программатор? -- продолжил
рассуждения Шварц. -- Я перестроил органику, я заменил генетический код. Но
что осталось? Что вытолкнуло эту железку?.."
Интуиция подсказывала доктору Шварцу, что он не учел некую присущую
человеку субстанцию, которая осталась сильнее тела келлармона.
"Но как же тогда наука? Как же выводы серьезных ученых? Выходит, все
это..."
"Дерьмо..." -- подсказала интуиция.
-- Да. Дерьмо, -- произнес Шварц ключевое слово, затем отшвырнул
программатор и вошел в кафе.
40
Как Фрэнк Горовиц и опасался, лейтенант Тито Гиршем оказался коварным
сукиным сыном. Он смотрел на Фрэнка исподлобья и внимательно следил за
реакцией своего подопечного на задаваемые вопросы. Собственно, задавать
вопросы лейтенант уже не имел права. Следственная часть официально
закончилась, и теперь Рэй Кертис проходил инструктаж. Но инструктаж проводил
именно Гиршем.
Отсутствие на допросах лейтенант компенсировал множеством лишних
вопросов, которые он задавал Фрэнку сверх программы инструктажа.
-- Итак, повторите свой адрес,
-- Я буду снимать комнату у вдовы Консератос, в доме пятьдесят четыре,
на улице генерала Йорка.
-- Куда вы пошлете пароль с извещением, что благополучно устроились?
-- Абоненту, находящемуся на Любице, 2-34-345-678.
-- Какие еще номера вы знаете?
-- Сэр, все это я уже отразил в своих показаниях... -- заметил Фрэнк.
-- Как вы оповестите нас, если Янг Бристоль выйдет на связь?
-- Окно моей комнаты выходит в сквер, и я поставлю на подоконник старый
керамический кубок, -- четко ответил Фрэнк заученный урок.
Лейтенант обмахнулся платком и, встав со скрипучего стула, прошелся по
комнате. От его солдатских ботинок на полу оставались пыльные следы..
Инструктаж проходил в одной из явочных городских квартир, которую, похоже,
никто никогда не убирал.
Гиршем остановился возле окна, отвел в сторону тяжелую портьеру и
выглянул на улицу. В образовавшуюся щель проник солнечный луч и высветил
тысячи кружащихся в воздухе пылинок.
-- Запомните, Кертис, -- не поворачиваясь к Фрэнку, заговорил лейтенант.
-- Вы обвели вокруг пальца капитана Лейбдорфа и майора Сайкса, но меня вам
провести не удастся...
-- О чем вы, сэр? -- изобразил непонимание Фрэнк.
-- О том самом, -- угрожающим тоном ответил Гиршем и вернулся на свой
скрипучий стул. -- Я лично допрашивал этого болвана Рорди. Такие, как он,
ломаются сразу. Но я забил его до смерти, а он все повторял: "Я никакой не
казначей, я ничего не знаю, это все он..." Рорди имел в виду вас, Кертис.
Или как вас там на самом деле?
-- Я и не отрицал, что сам передал Рорди бриллианты, -- невозмутимо
ответил Фрэнк. Весть о том, что Рорди мертв, придала ему уверенности.
-- Ладно, -- махнул рукой Гиршем, -- не будем об -- этом. Тем более что
сбежать с Хингана вы все равно не сможете, Кертис.
-- Я не собираюсь никуда бежать, сэр, -- возразил Фрэнк.
-- Не сможете, -- будто не слыша Фрэнка, продолжал лейтенант, -- потому
что сюда прибывают не десятки судов в день, а всего лишь семь-восемь в
месяц, на одну-единственную площадку.
-- Меня это устраивает.
-- И у нас есть возможность ощупать каждого отъезжающего пассажира,
Кертис, -- продолжал вещать лейтенант.
От волнения он раскачивался на стуле, и тот противно повизгивал. На лбу
Гиршема выступил пот, но он ничего не замечал, комкая в руках бесполезный
платок.
-- А поскольку на каждого гражданина Хингана заведена цифровая карточка
с отпечатками пальцев и хромофиксацией радужной оболочки глаз, проскочить
незамеченным вы не сможете.
Лейтенант закончил говорить, но на его лице все еще сохранялась гримаса
безумного торжества.
-- Я принял к сведению ваши слова, сэр, -- серьезно, без тени иронии
сказал Фрэнк.
Выражение лица лейтенанта Гиршема тут же сменилось. Теперь он проявлял
интерес:
-- Вы быстро усваиваете, Кертис.
-- Счастлив слышать это от вас, сэр. Ну что, теперь я могу идти?..
-- Можете, -- кивнул лейтенант и, неожиданно метнувшись вперед,
прихлопнул на стене таракана.
Для верности он врезал по таракану еще раз, а потом прошипел с
нескрываемой злобой:
-- Ненавиж-жу тараканоф-ф... Ненавижу...
И Фрэнк понял, что это "ненавижу" относилось и к нему тоже. Поднявшись
с места, он одернул свою куртку и неспешно направился к двери.
Он все ждал, что лейтенант окликнет его, чтобы сказать еще какую-нибудь
гадость, но Гиршем молчал, глядя в стену, быть может еще раз переживая
расправу над тараканом.
41
Вдова Консератос оказалась толстой и суетливой женщиной лет пятидесяти.
Бросая на нового жильца опасливые взгляды, мадам показывала Фрэнку его жилую
комнату с единственной кроватью и обшарпанной тумбочкой. Было заметно, что
хозяйка влачила жалкое существование и подработка в тайной полиции имела для
нее большое значение.
Мадам Консератос ухитрилась потратить целых полчаса на то, чтобы
показать жильцу небогатую обстановку комнаты. Хозяйка поочередно сняла с
кровати подушку, покрывало, одеяло и два матраса, чтобы Фрэнк смог
убедиться, что ему будет удобно.
Потом наступил черед тумбочки, из которой вдова вытащила выдвижной ящик
и три поеденные жучком полки. Фрэнк вымученно улыбался и кивал, стараясь
быть приветливым, но это давалось ему все труднее.
-- А это, мистер Кертис, отличный помазок. Он остался от прежнего моего
жильца -- мистера Страумба... Возьмите, он вам еще послужит.
-- Спасибо, -- Фрэнк с благодарностью принял подарок, который был похож
на что угодно, но только не на помазок.
Прикрывая отвалившиеся обои, на стене висел ков-рик. Он был маловат и
не закрывал всего срама. Сюжет Афродиты, выходившей из морской пены, был
Фрэнку знаком. Он старался не смотреть на картину, опасаясь, что мадам
Консератос начнет длинную лекцию о происхождении коврика, но вдова, закончив
с обстановкой комнаты, предложила ознакомиться с "удобствами". Жилец охотно
согласился, тем более что за завтраком он выпил два стакана чая.
-- Вот здесь у нас будет туалет, -- предположила мадам Консератос и
щедрым движением распахнула небольшую дверь.
Щелкнул выключатель, и Фрэнк обнаружил нечто монументальное и
высокохудожественное. Это был первый бронзовый унитаз, который ему
приходилось видеть. Как и полагалось памятнику, он был зеленым от времени, и
только части, соприкасавшиеся с человеческим телом, а также внутренняя
рабочая поверхность унитаза сверкали всеми оттенками золота.
-- Бронза... -- уважительно произнес Фрэнк после молчаливого минутного
любования.
-- Королевская бронза, -- с горделивой ноткой в голосе добавила мадам
Консератос.
-- Королевская?
-- Мой покойный муж снял этот унитаз с яхты генерала Роддестера,
наместника императора Нового Востока в сырьевом районе WET-134. А самому
генералу Роддестеру яхта была подарена принцем Рахимом.
-- И в конце концов она оказалась у вашего мужа?
-- Да, -- кивнула вдова.
-- Что же он с ней сделал, с этой яхтой?..
-- То же, что и с другими судами, -- он ее разрушил, -- сообщила вдова.
-- А как же генерал?
-- К тому времени генерал был уже мертв.
-- Понимаю, -- уважительно кивнул Фрэнк. -- А кем был ваш муж, мадам
Консератос, пиратом?
-- Нет, у него была небольшая компания по переработке металлического
лома. Знаете, в сданных на металлолом судах всегда находились какие-то
полезные вещи. Вот и этот унитаз тоже... Вы знаете, как им пользоваться?
-- Да, мне приходилось, -- заверил хозяйку Фрэнк.
-- Вы не подумайте, будто я считаю вас дикарем, мистер Кертис,
-- виновато улыбнулась мадам Консе-ратос. -- Просто мой предыдущий жилец...
-- Мистер Страумб?..
-- Да, мистер Страумб, -- кивнула вдова. -- У вас хорошая память на
имена, мистер Кертис.
-- Спасибо.
-- Так вот мистер Страумб иногда не мог попасть в унитаз и поливал всю
стену.
-- Он что же, делал это специально?
-- Не думаю. Должно быть, он страдал каким-то экзотическим недугом.
-- Пожалуй, что так, -- согласился Фрэнк. -- Но смею вас заверить, что у
меня никакого экзотического недуга нет... А как объяснял свое поведение сам
мистер Страумб?
-- Он смеялся и говорил, что это его "королевский росчерк"...
-- На стене?
-- Да. Он говорил, что иногда позволяет себе "размашистый королевский
росчерк"
-- Понятно. Ну хорошо, мадам, я все понял. Разрешите? -- с этими
словами Фрэнк оттеснил хозяйку от двери туалета и заперся изнутри.
Вдова тактично удалилась на кухню, но едва только Фрэнк покинул туалет
и вернулся в свою комнату, мадам Консератос тут же прокралась к унитазу. Она
включила свет и внимательно исследовала стену. Стена была абсолютно сухой.
Вдова облегченно вздохнула, выключила свет и ушла к себе.
42
Настороженно глядя в прозрачную воду, Мэнсон приблизился к реке и,
зачерпнув ладонью воды, плеснул на свой горящий бок. Прохладная вода
принесла минутное облегчение, но потом бок загорелся с новой силой.
Пять минут назад Джеф Мэнсон был атакован летучими ящерицами. Он успел
прыгнуть в кусты, но все же один из гадов успел вцепиться в одежду
лейтенанта. От испуга Джеф прихлопнул ящерицу, чего ему делать не следовало,
поскольку все ее ядовитые шипы дружно вонзились в его бок. Ощущение было
такое, будто на тело плеснули кипятком.
Осторожно дотронувшись до бока, Мэнсон с ужасом подумал о том, что было
бы, не сумей он вовремя прыгнуть в кусты.
"Наверное, эти твари сожрали бы меня..."
Джеф снова зачерпнул воды и плеснул на обожженное место.
На самом дне реки чернело большое бревно. Не обращая на него внимания,
Джеф осмотрелся. В этом сумасшедшем лесу нужно было ожидать нападения в
любую минуту.
Где-то далеко послышался всплеск прыгнувшей рыбины, а в пятидесяти
метрах на толстой ветке шуршала листвой огромная змея. Мэнсон немного
адаптировался к агрессивной среде джунглей и уже научился видеть опасности
до того, как на него совершалось нападение.
Возле воды было прохладнее, чем в лесу, инаДжефа накатила сонливость.
"Эх, лечь бы на травочке возле воды да как следует выспаться... --
подумал он. А потом проснешься и скажешь: едрена вошь, и это все, что от
меня осталось?"
Черное бревно немного приблизилось к поверхности и теперь слегка
вибрировало от набегавших потоков воды.
"Ну что же, пора идти", -- решил Мэнсон. По его расчетам, на следующий
день к обеду он должен был выйти к военной базе. Что делать дальше, он еще
не знал и надеялся придумать по ходу действия.
Едва Джеф поднялся на ноги, как в трех метрах от берега разверзлась
вода и из глубины, словно выпущенный из пращи камень, вылетел большой речной
хищник. Уже в полете он распахнул свою пасть, усеянную сотнями заостренных
крючьев.
Волна ужаса ударила в сознание Мэнсона и вызвала слабый всплеск
обреченности: "Ну все..." Однако следом за этим безвольным согласием яркая
вспышка изменила течение времени, и Мэнсон увидел медленно летящего по
воздуху зверя. Его мощный хвост разрезал воду, словно киль парусной яхты, а
черное лоснящееся тело блестело на солнце, как полированное дерево.
Лейтенант отпрыгнул в сторону, и живая торпеда, щелкнув челюстями,
грузно шлепнулась на берег. И в тот же момент страшный удар кулака пробил
жаберные щели, и сильные пальцы сомкнулись на главной артерии. Один рывок --
и речное чудовище забилось в агонии, выпуская галлоны пузырящейся крови...
Спустя какое-то время Мэнсон пришел в себя и удивленно огляделся.
В нескольких метрах от него суетились десятки разномастных птиц,
которые быстро разделывали тушу неизвестного животного. Они толкались,
ссорились, успевали хватать новые куски и снова ссорились, будто им было
мало огромной туши.
Внезапно исклеванное тело пошевелилось и начало медленно сползать в
воду. Птицы возмущенно загомонили и стали летать над самой водой, пытаясь
отогнать ненужных конкурентов, но сила была не на их стороне, и вскоре туша
скрылась под водой, где ею занялись речные обитатели.
Птицы продолжали кричать и кружиться над местом исчезновения добычи, а
Мэнсон смотрел на их суету и все еще ничего не понимал. Его одежда была
залита кровью, во рту он чувствовал странный привкус, а в желудке приятную
тяжесть.
"Я убил его, и я ел его мясо?" -- неуверенно предположил Джеф. Чтобы
человек мог удавить такого монстра голыми руками? Об этом не могло быть и
речи. Следовательно, это действие третьего этапа психоморфоза.
Джеф вспомнил отступившего дикого кота, сбежавшего леопарда и
попятившегося вепря с полуметровыми клыками.
"Кто же я в моей третьей сущности?.. -- задал себе вопрос Мэнсон. --
Может быть, какой-нибудь модернизированный суперубийца или... зверь?.."
От мысли, что он превращался в зверя, пусть даже на несколько секунд,
Мэнсону сделалось дурно. Он не хотел быть зверем, по крайней мере остаться
им навсегда. Да, конечно, он занимался нелегким и опасным ремеслом и смерть
подкарауливала его на каждым шагу, но закончить свою жизнь клыкастым
монстром не хотелось.
Со стороны острова донесся звук мотора. Птицы испуганно взвились к
самым верхушкам деревьев, а Мэнсон поспешил спрятаться между двумя замшелыми
стволами.
Звук работавшего мотора приближался. Спустя пару минут Мэнсон уже мог
различить мчавшийся катер на воздушной подушке. Он легко подпрыгивал на
волнах и оставлял за собой длинный шлейф водной пыли.
Катер был небольшой, и у него отсутствовала рулевая кабина. Двое солдат
сидели прямо на палубе и внимательно смотрели в сторону Мэнсона.
Лейтенант пригнулся пониже и на всякий случай достал пистолет.
Маловероятно, чтобы они его видели, но тем не менее...
Неожиданно катер сбавил обороты и стал приближаться к берегу.
"Неужели унюхали?" -- пронеслось в голове у Джефа. Он осторожно
передернул затвор и замер, прижавшись спиной к стволу дерева.
До катера было уже рукой подать, когда его двигатель вдруг заглох. Джеф
затаил дыхание.
-- Да это не здесь, Боби, -- послышался голос одного из солдат.
-- А я тебе говорю -- здесь. Я и это дерево двойное приметил -- смотри,
-- и второй солдат указал на убежище Мэнсона.
-- Ну давай причаливать, -- согласился первый солдат, и Мэнсон услышал,
как плеснуло по воде весло.
-- Ох и илу тут нанесло.
-- Поворот, оттого и нанесло. Солдаты перебрались через борт катера,
затем вытащили цепь с метровым штырем и забили его в грунт.
-- Ух ты, смотри, сколько кровищи... -- сказал один солдат.
-- Да, кого-то здесь разделали. Ты пушку-то держи наготове, а то будет
нам посмертная выпивка... Ну чего, потопали? Раза за три-четыре весь урожай
и перетаскаем.
-- Да, а то я Перкинсу уже две бутыли задолжал. Он уже достал меня:
когда отдашь, когда отдашь?
Солдаты начали углубляться в лес, и их голоса становились все глуше, а
Мэнсон с громко бьющимся сердцем стоял и смотрел на катер, все еще не веря
свалившейся удаче.
Осторожно выбравшись из зарослей, он подошел к вбитому в землю штырю и
потянул за него. Грунт был мягкий, и штырь вышел легко. Стараясь не греметь
цепью, Джеф уложил ее на дно катера и, ступив на палубу, взялся за весло.
Поначалу севшее на ил суденышко не поддавалось, но потом Джеф начал
сдвигать его -- сантиметр за сан-тиметром. Наконец липкая грязь отпустила
днище, и катер легко отошел от берега.
Течение сразу подхватило его и понесло вниз, однако Джеф стремился
попасть на остров, а это значило, что нужно подниматься вверх по реке.
Какие-нибудь полкилометра отделяли Мэнсона от песчаной косы, и он начал
срочно изучать систему запуска двигателя.
На первый взгляд все было просто. Следовало только нажать кнопку
стартера, и Джеф, не мешкая ни секунды, тут же ткнул в нее пальцем. Мотор
несколько раз громко чихнул и даже провернул воздушный винт, но на этом все
закончилось.
Джефа прошиб холодный пот. Он снова нажал на стартер, но мотор только
чихал и совершенно не хотел заводиться.
"Да что же за невезение такое?"
Мэнсон снова окинул взглядом всю нехитрую систему управления, и наконец
до него дошло -- необходимо было подкачать топливо ручным насосом.
Лейтенант несколько раз нервно дернул за ручку помпы, и в тот момент,
когда снова вдавил кнопку стартера, на берег выскочили запыхавшиеся солдаты.
-- Стой, гад!.. -- крикнул один из них, вскидывая автомат.
Мотор взревел, и катер рывком сорвался с места. Запоздавшие пули взбили
по воде высокие фонтаны, но Джеф вдавил рукоятку газа до предела, и катер
понесся, едва касаясь воды.
Мощный напор встречного воздуха выбивал слезы, а рев обезумевшего
двигателя совершенно оглушал. Посланные вдогонку пули ударялись в борт и
кожух пропеллера, но Джеф не слышал выстрелов, продолжая смотреть только
вперед...
-- Прекрати, Фил! Не видишь? Так его не взять... Давай ракетой.
Фил включил светящуюся шкалу и припал глазом к оптическому прицелу.
Поначалу он увидел только прыгавший в водной дымке катер, но спустя пару
секунд контуры цели засветились оранжевым светом. Фил спустил курок, и
сорокамиллиметровая ракета покинула подствольный гранатомет.
Катер несся как стрела, проглатывая путь десятками метров. Джеф видел,
как стремительно надвигается песчаная коса.
"Пора сбросить скорость, а то размажусь, как масло по бутерброду..." --
подумал он и взялся за рукоятку газа, однако сдвинуть ее не успел. Ракета
врезалась в корму катера, и взрывная волна отбросила Мэнсона к самому борту.
Судно заскользило боком и на полной скорости выскочило на берег.
Ударившись о большой валун, катер опрокинулся, и брызнувшее топливо тотчас
рвануло красно-оранжевым грибом...
-- Ну все, Боб, -- сказал Фил, глядя на черное облако, -- за этот катер
лейтенант Хаммер с нас шкуру снимет.
-- Ты неправильно мыслишь, Фил, -- хитро улыбнулся Боб. -- Мы не разбили
катер. Мы угробили вражеского лазутчика. Давай связывайся с базой, и пусть
высылают нам подмогу. Герои не должны топать пешком.
43
Крупнейший город Хингана -- Чипиера -- выглядел довольно любопытно для
человека, путешествующего ради впечатлений. Однако Хинган лежал в стороне от
туристических троп, и едва ли местные архитекторы сознательно проектировали
его в совершенно произвольной и неповторимой манере полной анархии.
Скорее всего, город строился по методу остаточного финансирования,
когда правительство Промышленного Союза вдруг вспоминало о Хингане и
выделяло для поддержания его инфраструктуры какие-то случайные деньги.
Заброшенные недостроенные строения попадались практически на каждом
шагу. Если у дома была крыша, то внутри ютились наркоманы и бродяги, а если
крыши не было, жилье занимали птицы и бездомные собаки. В некоторых местах
встречались и достроенные здания, выполненные, однако, с применением разных
технологий. Если начинали строить из пенобетона, то позже, после длительного
перерыва, достраивали облицовочным кирпичом или облегченными панелями. И
хотя внутри постройки становились вполне пригодными для проживания, внешне
все это напоминало гигантский курятник.
Но и это было еще не самым интересным. Недостроенный культурный центр,
например, был занят бездомными, которые сами, кто как мог, приспосабливали
его под собственные нужды. Одни использовали ворованную брусчатку, другие
листовое железо, третьи пластиковые панели или прессованный картон, а в
совокупности получалась вставшая на дыбы помойка.
Для Фрэнка это был первый выход в город. Поначалу он намеревался
понаблюдать за "хвостами", которых, Горовиц был в этом уверен, должен был
приставить лейтенант Гиршем. Однако местные пейзажи заставили Фрэнка забыть
о первоначальной цели, и он решил оставить это на потом, полностью,
переключившись на изучение Чипиеры. И теперь Фрэнк ходил по городу,
удивлялся и следил за тем, чтобы его челюсть не отвисала слишком заметно.
По улицам Чипиеры сновали такси, которые выглядели так же разнообразно,
как и городские здания
В одном случае это был дорогой "бриттен-крафт" с выбитыми стеклами, а в
другом -- старый почтовый фургон со стершимися синими буквами
"Пост-экспресс".
Стоило Фрэнку замешкаться при переходе улицы, как возле него тут же
остановились три такси, и, перекрикивая друг друга, шоферы стали зазывать
клиента, обещая прокатить дешево и с ветерком.
В конце концов Фрэнк позволил себя уговорить и сел в автомобиль
спортивного вида, для чего ему, правда, пришлось пролезть через широкий люк
в крыше.
-- Уф, -- сказал Фрэнк, оказавшись наконец в салоне.
-- Куда поедем, сэр?
-- Вообще-то я хотел бы посмотреть город.
-- Во!.. -- воскликнул таксист, резко трогаясь с места. -- Кому расскажу
-- не поверят!
-- Чему не поверят?
-- Только одному человеку довелось возить настоящего туриста -- Свену
Магнези, но это случилось целых пять лет назад. Выходит, вы второй турист на
Хингане за последние пять лет, сэр! Поздравляю!
Таксист резко крутанул руль и, как показалось Фрэнку, едва избежал
столкновения с тягачом, тянувшим длинную цистерну.
-- Странно, по-моему, в этой бочке дырка, -- заметил Фрэнк, указывая на
тягач.
-- Понятное дело -- дырка, -- кивнул водитель такси. -- Но без нее нельзя,
через горловину пассажиры не залезут. Вот он и сделал дыру сбоку -- для
удобства...
-- И что, в этой бочке ездят люди? -- удивился Го-ровиц.
-- А почему им не ездить? Внутри чисто, сухо и стоят деревянные
скамейки. К тому же это стоит совсем недорого. Эти бочки в Чипиере что-то
вроде муниципального транспорта. Кстати, сэр, вы не могли бы показать мне
деньги, раз уж хотите покататься? Надеюсь, вы не сочтете это за обиду?
-- На Чипиере не сочту, -- улыбнулся Фрэнк и показал таксисту
пятидесятикредитовую бумажку. При виде таких денег таксист заметно повеселел
и прибавил газу.
Едва машина выехала за пределы центральных кварталов, как тут же
начались совершенно неухоженные улицы, устланные размолотыми автомобильными
колесами и мусором.
Пластмассовые емкости, банки из-под пива, картонная тара, старые тряпки
-- все это валялось на дороге и на обочинах, а проносившиеся автомобили
поднимали весь этот хлам в воздух, и, подхваченный ветром, он достигал крыш
окрестных зданий.
-- Почему здесь не убирают? -- спросил Фрэнк.
-- Это ни к чему не приведет, сэр. Дорога ведет на мусорный завод номер
3, и с грузовиков, привозящих отбросы, все время что-то сыплется.
Словно подтверждая слова таксиста, мимо, гудя хриплым сигналом и
пришлепывая рваными покрышками, прогрохотал мусоровоз. Он подпрыгивал на
ухабах, роняя за борта груды мусора. На одной из особенно больших кочек из
недр кузова выскочила здоровенная железяка и, задержавшись на мгновение на
кромке борта, полетела под колеса такси.
Ценой неимоверных усилий водителю удалось избежать столкновения, и он
затормозил так, что Фрэнк едва не перемахнул на переднее сиденье. Позади
послышался визг тормозов и возмущенные гудки, но таксист, казалось, не
обращал на них внимания. Он выбрался через люк и, уворачиваясь от
проносящихся машин, добрался до злополучной железяки.
Фрэнк видел, как таксист крутил неизвестную деталь в руках, видимо
стараясь определить ее принадлежность. В конце концов он вернулся к машине
и, протащив трофей через люк, бросил себе под ноги.
-- Что, ценная вещица?.. -- спросил Горовиц.