Браун Саймон. Государь

   – Я должен забрать королеву обратно в ее земли, – вместо объяснений сказал Гален. – До моего возвращения рыцарями командуешь ты.
   – По-моему, это глупо, – прямо ответил Магмед.
   – Ты же всегда считал себя способным командовать. Я видел это по твоему лицу с первого дня, как только мы выехали из Кендры.
   – Я ошибался, – признал Магмед. – Ошибался и в тебе, и в Сендарусе. Но сейчас я не ошибаюсь. Рыцарям нужно, чтобы ими командовал ты.
   – Нет, – покачал головой Гален. – Им нужен кто-то, достаточно опытный, чтобы брать на себя ответственность за решения. А это ты. Я же отвечаю не только перед рыцарями, но и перед Чарионой. Представь, что скажет Арива, если узнает, что мы бросили на произвол судьбы особу королевской крови после того, как увезли ее в такую даль? Или что заставили ее сделать что-то вопреки ее воле?
   Он наблюдал за тем, как Магмед изо всех сил тщетно пытается подыскать какие-то доводы в опровержение его слов – но молодой герцог смог лишь зарычать от досады.
   – Возьмите с собой хоть дюжину рыцарей.
   – Нет. Рыцари будут нужны все. Да и в любом случае, если на нас нападут четты, дюжина рыцарей лишь предоставит им несколько лишних мишеней. – Он протянул герцогу руку.
   Магмед пожал ее не без колебаний, но стиснул крепко.
   – Я буду командовать только в твое отсутствие, – твердо заявил он.
   – Понимаю.
   Гален взял коня Чарионы за узду и стал выбираться из колонны.
   – Мы еще встретимся! – крикнул он Магмеду и двинулся обратно на запад.
 
   Через несколько часов рыцарей встретил большой отряд чандрийской кавалерии. Командовал им высокий худощавый мужчина с длинными седыми волосами, верхом на вороном коне, одном из самых грозных на вид, каких когда-либо доводилось видеть Магмеду. Магмед остановил колонну и подождал, пока предводитель отряда не подъехал к нему.
   – Вы не Гален Амптра, – констатировал командир отряда далеким от недружелюбия тоном. Глаза его казались черными как смоль. Магмед также заметил, что судя по вмятинам и царапинам на короткой кольчуге, та явно хорошо послужила своему хозяину, а рукоять пристегнутого к спине командира меча порядком истерта.
   – Вы знаете Галена? – спросил Магмед.
   – Встречался с ним однажды, – ответил чандриец, но не стал объяснять подробнее. Он просто ждал.
   Магмед откашлялся.
   – Я герцог Магмед. Этой колонной командую я.
   – Несколькими часами раньше вы ей не командовали.
   – Гален вернулся в Хьюм.
   Чандриец прошелся взглядом по колонне.
   – Вижу, забрав с собой и вашу гостью.
   – Гостью?
   Командир чандрийского отряда потер подбородок затянутой в перчатку рукой.
   – Мы что, весь день будем ходить вокруг да около?
   – А кто вы такой?
   – Меня зовут Барис Малайка.
   – Тот самый Барис Малайка? – Магмед не мог скрыть удивления.
   – Если и есть какой-то другой, я о нем ничего не знаю.
   – Вы поединщик короля Томара! Я еще маленьким слышал рассказы о вас…
   Рука Бариса метнулась схватить его за запястье.
   – Пожалуйста, не говорите об этом. Мне не хочется полагать себя таким старым, чтобы вы могли в детстве слышать рассказы обо мне.
   – Но…
   Барис еще сильней сжал ему запястье.
   – Мне в самом деле не хотелось бы этого слышать.
   – Понимаю.
   – С вами была Чариона. – Это был не вопрос, а утверждение.
   – Она вернулась в свою провинцию в сопровождении Галена.
   – По-моему, она была ранена.
   – Да, но не серьезно. Скоро она должна выздоровееть.
   Если Барис и был разочарован, то ничем этого не выказал.
   – Если только она и Гален Амптра не будут взяты в плен или убиты четтами. – Он разжал захват и откинулся в седле. – Что ж, мне лучше препроводить вас в Спарро.
   – Спасибо. – Магмед окинул оценивающим взглядом войско Бариса. По его прикидке, отряд состоял примерно из пятисот всадников, примерно вдвое превосходя числом рыцарей. – Свиту вы с собой привели определенно немалую.
   – В нынешние тревожные времена лучше перебдеть, чем потом напрасно сожалеть. Кстати, вы, я вижу, все без доспехов.
   – Нам пришлось закопать их, – стыдясь, признался Магмед.
   Барис снова потер подбородок.
   – Ну, возможно, когда-нибудь вы вернетесь и заберете их.
 
   Несмотря на протесты Чарионы, Гален не направился сразу же к какой-нибудь деревне или к селу. Он нашел неподалеку от одного из меньших притоков Барды участок густого леса, где они и их лошади могли легко укрыться от любой случайной встречи, и отказался слушать возражения королевы, предоставив ей как следует утомиться. Когда же она заснула, он рискнул обследовать окрестности в поисках орехов и ягод, и в шлемах принес из речки воды. Чариона проспала двенадцать часов, а когда проснулась, как раз перед рассветом следующего дня, то не стала ругать его – на что он и рассчитывал.
   – Тебе следовало остаться со своими рыцарями, – фыркнула она.
   – Да, следовало бы.
   – Как по-твоему, Арива рассердится на тебя?
   – Вероятно. Будь ты на ее месте, разве не рассердилась бы?
   – Разъярилась бы до бешенства. – Она села с некоторым усилием, но отказалась от помощи. – Вероятно, велела бы отрубить тебе голову.
   – Ну, она получит такую возможность позже.
   Чариона снова фыркнула.
   – Я могу вступиться за тебя.
   Гален кивнул, принимая комплимент, но толком не зная, как на него реагировать. Он протянул ей пригоршню красных ягод.
   – Они очень вкусные.
   – Второродные ягоды, – определила она.
   – Извиняюсь?
   – Вторые дети всегда рождаются рано. Большинство ягод созревает осенью. А эти созревают в конце лета.
   – У нас на юге они не растут.
   – Там слишком холодно, – уведомила Чариона.
   – В Кендре совсем не холодно, – возразил он. – У нас уже больше десяти лет не выпадало снега.
   – Все равно холодно, – отмахнулась она. – Я в детстве раз приезжала в Кендру. По случаю какого-то официального собрания всех правителей провинций в царствование Ашарны.
   – Я был там. Наверное, мы встречались.
   – Нет, не думаю. Двадцать Домов не слишком интересовались нами, провинциалами.
   – Верно… – Гален покраснел.
   – Так или иначе, точно тебе говорю – в Кендре холодно. В Хьюме не только снег никогда не выпадает, у нас даже инея не бывает.
   Они на некоторое время умолкли, а затем Чариона сказала:
   – Думаю, теперь Двадцать Домов будут уважительней смотреть на тех, кто живет у границ.
   – Один из их представителей уже так и смотрит.
   – Да, я знаю. – Она улыбнулась ему.
   – На самом деле, думаю, ты и твой народ произвели впечатление на всех рыцарей отряда; Двадцать Домов никогда больше не будут смотреть на Хьюм свысока.
   Чариона вздохнула.
   – Если вообще останется какой-то Хьюм, – напомнила она.
   – Ты освободишь свою землю, – буднично сказал Гален.
   Она второй раз улыбнулась ему. Он подумал, что это похоже на рекорд..
   – Да, – согласилась Чариона. – Освобожу.
 
   – Всего один всадник? – спросил король Томар.
   Солдат кивнул.
   – И он всего лишь передал тебе вот это? – он помахал письмом.
   – Да, ваше величество, – подтвердил солдат.
   – Ладно, спасибо. Позаботься, чтобы тебя обязательно накормили на кухне и предоставили на ночь постель. А завтра можешь возвращаться в свой гарнизон.
   Солдат поклонился и вышел, оставив Томара одного в его покоях. Король посмотрел на письмо – сложенный лист бумаги с его именем. Почерка он не узнал. И все же был уверен, что знает, от кого пришло это письмо.
   Одинокий всадник подъехал безоружным, в темноте, к одному из его пограничных постов на рубеже с Хьюмом. О да, он знал, от кого пришло это послание.
   Король положил письмо на стол рядом с единственным горящим в покоях светильником.
   «Я не хочу его читать. Это может быть сочтено изменой».
   Он подошел к западному окну, посмотрел на окутанные тьмой земли между Спарро и Даависом. Где-то там таилось будущее.
   «Может ли король действительно совершить измену? – спросил он себя. – Возможно ли это, если он целиком посвятил себя своей стране и народу?»
   Между ним и горизонтом что-то двигалось. Понаблюдав, он понял, что это возвращается Барис с рыцарями и его, Томара, самым давним и решительным врагом, Чарионой Хьюмской. Что ему следует с ней делать? Было ли изменой думать о чем-либо ином, кроме содействия ее возвращению в свое королевство?
   В сумерках колонна выглядела словно извивающаяся змея, ползущая по траве.
   Ему не хотелось сейчас принимать такие решения. Равно как и в любое другое время. Даже не попытавшись ответить на этот вопрос, он снова взял письмо, повертел его в руках. Такая маленькая бумажка – и такие громадные последствия. Прочтешь несколько строк – и направишь страну новым курсом.
   Послышался отдаленный цокот копыт по камню. Барис добрался до окраины города. Скоро он и его подопечные будут во дворце. Надо принять решение сейчас. По чести Томар не мог предоставить убежище Чарионе, если позже должен будет перейти на другую сторону.
   Он вздрогнул, услышав стук в дверь, и сразу подумал о своем поединщике – но Барис никак не мог так быстро добраться до дворца.
   – Кто там?
   Вошел часовой с еще одним письмом.
   – От кого это? – спросил сбитый с толку король.
   – Почтовый курьер из Кендры, ваше величество. Только что прибыл.
   Томар сунул первое письмо в карман и принял второе, с тревогой и некоторым отвращением глядя на королевскую печать с пустельгой Розетемов. Кивком отпустив часового, он потер лоб, пытаясь не обращать внимания на надвигающуюся головную боль. Вскрыв письмо от Аривы, он наклонил его поближе к светильнику, чтобы разобрать убористый почерк ее секретаря. «Можно было бы ожидать, что после смерти Ашарны Арива воспользуется возможностью отправить в отставку штат своей матери».
   Эта мысль повлекла за собой другие, и он, не читая письма, опустил держащую его руку. «Конечно, она же не унаследовала трон после смерти матери. Иногда я как-то забываю про это. Бедный, злополучный Берейма, король на несколько дней. Арива могла лишь подобрать разбитые куски».
   Он никогда не любил Ариву, она была, на его взгляд, слишком отчужденной и слишком… ну, кендрийкой. Берейма был столь же невыносимым. Вот Олио ему нравился, приветливый заика. И Линан. Линан нравился Томару больше всех. В Линане было много от покойного отца.
   Король вновь достал письмо из кармана, держа теперь по письму в каждой руке. Каждое представляло собой выбор, который он должен сделать – если и не в следующие несколько минут или часов, то определенно по прошествии не слишком уж большого времени.
   Он услышал, как лошади въезжают во двор, и снова вспомнил о Чарионе. Возможно, ему придется сделать выбор раньше, чем хотелось бы. Когда он услышал за дверью покоев шаги, то положил оба письма под светильник. Снова раздался стук в дверь и часовой впустил Бариса, сопровождаемого молодым человеком, которого Томар никогда раньше не встречал.
   – Ваше величество, герцог Магмед из Двадцати Домов.
   – Благодарю вас за гостеприимство, ваше величество, – склонил голову Магмед. – Путь наш был долог и труден после падения…
   – Я ожидал Галена Амптру, – прервал его Томар.
   – Гален решил, что ему лучше сопровождать раненую королеву Чариону.
   – Сопровождать ее куда? – сузил глаза Томар.
   – Очевидно, обратно в Хьюм, – высказал предположение Барис.
   – Совершенно верно, ваше величество. Королева Чариона не пожелала покинуть свою провинцию, пока та находится под пятой объявленного вне закона Линана…
   – Да-да, – Томар взмахом руки снова остановил герцога. Он чуть не рассмеялся от облегчения. По крайней мере, это решение он мог отложить на неопределенно длительный срок. – Помимо вашего командира, вы и ваши люди все здоровы?
   Лицо Магмеда сделалось печальным.
   – То, что от них осталось. Нас осталось меньше трехсот.
   – Трехсот! Но вы покидали Кендру численностью почти в тысячу!
   – Многие из нас погибли в первой битве с армией Линана, – ответил Магмед. – Четты – свирепые воины, и Линан сам вел их в бой.
   – Вы видели его? – спросил Томар, стараясь не показаться слишком заинтересованным.
   Магмед заметно содрогнулся.
   – Уж точно видел. Видел, как он пробороздил строй моих товарищей, словно те были мякиной, а не людьми в броне. И видел его лицо; оно было таким бледным, что он выглядел, словно восставший из мертвых. А также видел, как его поражали палашом, копьем, палицей и топором, не причинив ни малейшего вреда.
   Томар и Барис обменялись одинаковыми быстрыми взглядами. Магмед уловил этот обмен и понял, о чем они думают.
   – Я этого не выдумываю, ваше величество! – настойчиво заверил он короля. – Спросите любого из рыцарей. Я видел, как копье вошло Линану в живот и вышло с другой стороны – и как потом он вытащил это копье и убил им рыцаря. Видел как на пол-ладони клинок меча врубился ему в бедро, а когда клинок вышел из раны, оттуда не вытекло ни капли крови. И видел, как он убил четырех рыцарей за четыре секунды, действуя только кулаками. Все это я видел собственными глазами.
   Король и поединщик ошеломленно смотрели на Магмеда, видя по его лицу, что тот говорит правду.
   «Что же с тобой случилось, Линан?» – молча гадал Томар.
   – Значит, его не убили? – спросил Барис.
   – Нам это, во всяком случае, не удалось.
   В королевских покоях стало тихо. Король Томар вернулся к окну и устремил невидящий взор в ночь, на запад.
   – Ваше величество? – напомнил о своем присутствии Барис.
   – Хмм?
   – Магмед и его бойцы – наши гости…
   – Да, конечно. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы их разместили и накормили. – Он повернулся лицом к рыцарю. – Вы можете оставаться у нас, сколько сочтете нужным. Завтра я отправлю в Кендру почтового курьера и уведомлю Ариву о вашем прибытии. Уверен, она при первой же возможности сообщит, каким будет ее следующий приказ.
   – Благодарю вас, ваше величество, – чуть поклонился Магмед.
   Томар кивнул, и Барис проводил Магмеда за дверь. Снова оставшись наедине с собой, он принял решение. Достав первое письмо, король осторожно развернул его и прочел.
   К тому времени, когда вернулся Барис, письмо было прочитано уже четырежды и снова лежало в кармане.
   – Что ты думаешь о рассказе герцога? – спросил Томар.
   Барис пожал плечами.
   – Что бы мы ни думали о его рассказе, он в него верит.
   – В этом нет никаких сомнений. Как по-твоему, этот Магмед склонен к преувеличениям?
   – Не могу сказать наверняка, но судя по тому, что я вижу, он не кажется склонным ни к каким излишествам.
   – Необычно для члена Двадцати Домов, – сказал Томар, больше самому себе, чем Барису.
   – Необычно для кендрийца, – чуть улыбнулся Барис.
   – И никаких признаков Чарионы?
   Барис покачал головой.
   – Я позаботился, чтобы ни Магмед, ни его бойцы этого не увидели, но отправил разведчиков отыскать их; они догнали нас еще до того, как мы добрались до Спарро. В Чандре ее больше нет.
   – Вот и отлично, – глубоко вздохнул Томар.
   – Заполучить в свои руки королеву Хьюма было бы небесполезно.
   – Да, но это не та ответственность, которой я жажду. Да и в любом случае Арива ограничила бы любые мои действия.
   – Я слышал, сегодня ночью прибыл почтовый курьер. Письмо из дворца в Кендре?
   Томар кивнул и извлек второе письмо. Барис заметил сломанную печать.
   – И чего она хочет от нас теперь?
   – Пока не знаю. Вы с Магмедом прервали меня, когда я собирался его прочесть. Ступай выспись. Завтра поговорим.
   Барис поджал губы, но понял намек и вышел, как и просили.
   – А теперь твоя очередь, Арива, – тихо произнес Томар и развернул письмо.
 
   Рано утром Гален обнаружил небольшое село; хотя величиной оно ненамного превышало деревню, в ней стояла часовня Церкви Подлинного Бога, и в селе жил священник, рослый человек, которого звали отец Херн. Вместе с ним Гален и вернулся в лес забрать Чариону и лошадей. К полудню королеву доставили в целости и сохранности и спрятали от чужих глаз в помещении над часовней, заново перевязав и завернув для сохранения тепла в чистое одеяло.
   Сам Гален получил от священника рясу и плащ священнослужителя, но отец Херн предупредил его, чтобы он постарался не попадаться никому на глаза.
   – У вас слишком заметна военная выправка, чтобы надолго одурачить кого-либо, – объяснил священник.
   – Меня обучали священники, – усмехнулся Гален. – И некоторые из них выглядели очень даже воинственными.
   – Да, но это городские священники. А средний сельский священник мягок, тих и скромен, как новорожденный младенец.
   Гален смерил взглядом рослого священнослужителя.
   – Скорей уж тих и скромен, как большой медведь.
   – Вы долго пробудете тут?
   – Уже не терпится выпроводить нас?
   – Вы можете оставаться сколько пожелаете, Гален Амптра, – серьезно ответил Херн. – Но вы не сможете вечно скрывать от селян свою тайну.
   – Думаете, они предадут нас?
   – Большинство – нет. Но в каждом обществе есть те, кто ценит монету выше преданности. И, что еще существенней, как только о присутствии Чарионы станет известно всем селянам, об этом пойдут разговоры. А через двадцать дней в близлежащем селе ярмарка – и помяните мое слово, разговоры пойдут и там. И еще через двадцать дней уже половина Хьюма будет знать, что королева Чариона скрывается у меня в часовне. Поэтому я снова спрашиваю вас: долго вы тут пробудете?
   – Когда она встанет на ноги, тогда и посмотрим. Насколько я знаю, у нее были планы организовать сопротивление. Есть тут поблизости какое-нибудь местечко, где мы смогли бы найти убежище и уединение?
   Херн подумал над этим.
   – Лесов тут, конечно, хватает, но они прилегают к Барде, а по этой реке постоянно плавают туда-сюда – или, по крайней мере, плавали до начала войны.
   – Возможно, снова начнут, если Линан считает, что крепко держит Даавис. Торговля всегда была животворной кровью для этого города. Поблизости есть сторожевые посты или форты?
   Херн покачал головой.
   – Вдоль наших границ с Чандрой, а некогда, надо думать, и с Хаксусом, были кое-какие наблюдательные посты, но первые сняли для борьбы с Салоканом, а последние смели при том же вторжении. У нас есть несколько бывших солдат, но их недостаточно для создания отряда, не говоря уже об армии, если Чариона собирается создать именно ее.
   – Возможно, она подумывает и не об армии, – сказал Гален больше самому себе, чем Херну.
   – Есть Шары, – вдруг вспомнил священник.
   – Шары?
   – Не очень далеко к западу отсюда есть несколько поросших лесом холмов, выходящих на Барду. Склоны этих холмов усыпаны гигантскими округлыми валунами. Там, где валуны навалены друг на друга, они образуют неглубокие пещеры. Там можно спрятать и небольшую армию.
   – Похоже, это как раз то, что нам может понадобиться. Туда кто-нибудь заходит?
   – Изредка. Валуны не позволяют фермерам формировать террасы на холмах. Иной раз какой-нибудь резчик отправляет каменотесов наброситься на один из валунов, если у него есть большой заказ: из правильно расколотых валунов добывают хороший песчаник, желтый и чистый, но сами валуны слишком тяжелые, чтобы перевозить их на сколь-нибудь приличное расстояние.
   – Ну, я не стану решать за Чариону. Это ее земля, и вы все ее подданные. Надо подождать и посмотреть, какие у нее планы.
 
   – Как там Магмед и его рыцари? – спросил Томар у Бариса.
   – Отдыхают, ваше величество. Им пришлось выдержать тяжелую кампанию. Многие ранены, не только телесно, но и душевно.
   Они вместе шли из личных покоев короля в тронный зал. Придворные кланялись Томару, когда они проходили мимо, и тот никогда не пренебрегал ответным кивком на приветствие.
   – Тебе следует знать, – сказал король, – что полученное прошлой ночью письмо уведомляет меня о решении Аривы создать то, что она называет Великой Армией.
   – Грандиозно.
   – Но неизбежно – в свете того, что случилось за последние месяцы – если она вообще надеется разбить Линана.
   – И каким же будет наш вклад в создание этой армии?
   – Она пока не уточняла. Однако эта армия установит свой штандарт в Чандре.
   Барис остановился как вкопанный.
   – Они создают армию в Чандре?
   Томар тоже остановился и кивнул.
   – Вообще-то в этом есть смысл. Кендра слишком мала для такой цели, а мы находимся ближе всего к основной угрозе.
   – И насколько же велика будет эта Великая Армия?
   – Она говорит – сорок тысяч.
   – Боже! Мы не можем себе позволить содержать такие крупные силы…
   Томар взял Бариса под руку и снова двинулся по коридору.
   – Знаю, но давай не будем говорить об этом слишком громко, хорошо?
   – Думаете, это работа Оркида?
   – Возможно, – пожал плечами Томар. – Сейчас, после смерти Сендаруса, аманиты потеряли новообретенное влияние при дворе. Возможно, Оркид пытается как-то найти слабину.
   – Он обладал большим влиянием на Ашарну. Насколько по-иному будет обстоять дело с ее дочерью?
   – Ты переоцениваешь Оркида, Барис, а это почти так же опасно, как и недооценивать его. Вне всяких сомнений, Ашарна управляла Оркидом, и тот хорошо ей служил. Но я недостаточно знаю Ариву, чтобы сказать тебе, самостоятельная она женщина или нет.
   – Что вы собираетесь делать с Магмедом и рыцарями?
   – Они могут пока оставаться у нас, если Арива не прикажет им вернуться в Кендру. Это, полагаю, в некоторой степени зависит от того, что дальше предпримет Линан.
   – Думаете, он вторгнется в Чандру?
   – Вне всяких сомнений. Без Чандры он не сможет добраться до Кендры. Вопрос в том, когда он вторгнется, а не вторгнется ли.
   – Думаете, мы сможем его остановить?
   – Сами по себе – нет. Посмотри на то, что он и его четты сделали с Салоканом и Чарионой. – Он взглянул на Бариса и улыбнулся. – Не беспокойся, я сильно удивлюсь, если они пересекут границу до зимы. – Король рассеянно похлопал себя по карману. – Времени в избытке, – вполголоса добавил он.

ГЛАВА 18

   Линан проснулся с вытаращенными глазами, широко раскрытым в безмолвном крике ртом и окаменевшими от страха мускулами. Какой-то миг он не мог сообразить, где находится, а затем услышал ровное и нежное дыхание спящей рядом Кориганы.
   Даавис. Ночь. Осень.
   Безопасность.
   Мускулы его расслабились, и он, обмякнув, повалился спиной на матрас и закрыл глаза в тщетной надежде еще немного поспать – но через несколько минут понял, что это бесполезно и встал с постели. Затем быстро и тихо оделся, постаравшись не потревожить сон Кориганы, и покинул опочивальню. Двое Красноруких отдали честь, когда он вышел из спальни, а еще двое бесшумно двинулись за ним. Он не знал, куда идет, но чувствовал, что ему нужно сделать что-то тяжелое физически, что-то, способное утомить его настолько, чтоб, уснув, он не видел кошмаров.
   Выйдя во двор, он остановился. При тусклом свете раннего утра под серым небом дворец – да и весь город – казался удушающее тесным. Он направился к конюшне, выбрал кобылу и оседлал ее. Сопровождающие его Краснорукие сделали то же самое. Закончив, все трое выехали из дворца, а затем и из города, галопом направляясь на север, пока Линан не почувствовал, что лошадь под ним уже с трудом выдерживает аллюр. Он замедлил его до шага, а затем спешился. Ведя лошадей на поводу, Линан и его телохранители пошли обратно к Даавису. В городе люди шли на работу. Открывались лавки, гремели по булыжникам телеги, везущие с ферм на рынки свежие продукты, бойкие ребятишки петляли среди уличных толп, пробираясь к лавкам и домам, неся деревянные блюда, нагруженные хлебом и пирогами из пекарен. Ассенизационные телеги заканчивали свой последний объезд и покидали город, заставляя всех, мимо кого они проезжали, морщиться от вони. Уборщики совершали утренний обход, подбирая дохлых грызунов, птиц и прочих животных, какие издохли ночью и оказались на мостовой или в канавах.
   На улицах большей частью царила такая суета, что ни у кого не находилось и минуты времени, чтобы обратить внимание на невысокого юношу, ведущего ко дворцу лошадь. Вот двое его спутников иной раз заставляли некоторых отпустить по их адресу какое-то замечание. Раз-другой случайный прохожий видел лицо Линана и ахал, внезапно сообразив, кто он такой, а затем бледнел в приливе внезапного страха; но прежде, чем наблюдательные успевали что-либо сделать, Линан уже проходил мимо и терялся в толпе, оставляя их вздыхать от облегчения.
   Когда они добрались до дворца, какая-то четтка бросилась взять его лошадь, но он жестом отослал ее и сам вернулся на конюшню, где, невзирая на возражения местного слуги, настоял на том, чтобы самому почистить скребницей и накормить кобылу. Закончив, он почувствовал себя разогревшимся, вспотевшим и расслабившимся. Идя обратно в покои, он увидел во дворе Фарбена, деловито и повелительно раздающего указания нескольким рабочим, одновременно руководя писцами и секретарями. Увидев обращенный к нему взгляд Линана, Фарбен остановился и приблизился к нему.
   – Принц Линан, вы желали меня видеть?