Страница:
Пан Ярослав растерялся. Он никак не ожидал встретить столь яростную реакцию.
— Я не хотел вас обидеть. Это все старый пан. Он сказал, что в России серьезные дела с женщинами не обсуждают…
Даша смотрела на шефа как на зарвавшегося мальчишку.
— Эх вы… И это после всего, что я для вас сделала!
Пан Прохазка решил не поднимать вопрос о том, что именно она для него сделала. Он сел на диван и вытянул босые ноги. Даша прикрыла лицо руками.
— Помните историю про десять негритят? Кто последний найдет этот проклятый дом, тот и убийца. Только мы уже об этом не узнаем…
Прохазка уныло шевелил пальцами босых ног. Они у него были длинные, тонкие, поросшие кудрявыми черными волосками.
— Не зря говорят, что легких денег не бывает… — вздохнул он. — Я ведь как подумал: если вы все равно его ищете, то почему бы не взять еще один гонорар. Над чем вы смеетесь?
Даша смахнула слезинку.
— Я спрашиваю: что нам теперь делать? — повысил голос Прохазка.
— Будем продолжать искать.
— Что?
— Будем искать это чертов дом!
— Как, после того, что случилось?
— А что нам еще остается? Мы взяли гонорар у трех человек. — Она посмотрела на начальника и снова начала хихикать. — Вы же не хотите, чтобы он являлся нам по ночам?
— Кто? — не сразу понял Прохазка.
— Дом, разумеется. Нам просто необходимо найти его. Заодно все и прояснится.
Прохазка поскреб бороду.
— Да, но… Как же мы будем его искать? Видеокассету у вас украли, фотографию тоже. Вы, как я понял, его не помните… Пан Деланян утонул. — Он замолчал, увидев, как изменилось лицо секретарши. — Что вы еще задумали?
Даша действительно оживилась.
— Необходимо позвонить пану Чижику. Он должен уже вернуться.
— Пану Чижику? — нахмурился Прохазка. — Это еще зачем?
— Затем, что он ведь по-прежнему остается нашим клиентом. А главное, он может сообщить нам какие-нибудь новые подробности. Я, правда, потеряла кассету… — Она вопросительно посмотрела на Прохазку.
Тот пожал плечами: мол, я здесь ни при чем.
Даша почесала затылок:
— Но, с другой стороны, смерти Риммы и его сестры изменили существующее положение дел, не так ли? — И снова посмотрела на шефа.
Пан Ярослав с еще большей выразительностью пожал плечами.
— Будет странным, если пана Чижика посадят при таких обстоятельствах? А?
— Будет странным, если при таких обстоятельствах не посадят нас, — пробурчал толстяк. — Четыре смерти, минимум две из них — убийства! Ужас какой!.. Но какие подробности вы хотите от него получить?
— Я просто подумала, если это дело так тесно связано с семьей пана Чижика, то вполне возможно, что у него где-то хранится фотография этого дома. Возможно, он даже что-нибудь расскажет нам о нем.
— Вы так думаете?
— Конечно! — Даша настолько воодушевилась новой идей, что позабыла про старые страхи. — Тогда нам и кассета не понадобится. Ведь он хотел получить ее только для того, чтобы доказать свою невиновность. А если я раскрою все эти убийства, то всяческие подозрения с него снимутся автоматически!
— Если только это не он их всех убил, — зевнул Прохазка.
— А?
— Он, между прочим, жив, а его жена, сестра и жена племянника умерли.
Даша растерянно хлопала глазами:
— Нет…
— Что «нет»?
— Не может быть… Он такой… — Она попыталась что-то изобразить в воздухе.
— Какой?
— Несчастный. Потерянный… Нет, он не мог. К тому же он уезжал.
Прохазка махнул рукой:
— Что с вами разговаривать? Надеюсь, вам удастся вычислить убийцу прежде, чем вы столкнетесь с ним нос к носу.
Даша вздохнула:
— Ладно… Постарайтесь пока всех успокоить, а я побежала звонить.
— Кому? — только и успел спросить пан Ярослав.
— Чижику, конечно!
Толстяк с грустью посмотрел ей вслед.
3
Глава 40
1
2
3
4
5
— Я не хотел вас обидеть. Это все старый пан. Он сказал, что в России серьезные дела с женщинами не обсуждают…
Даша смотрела на шефа как на зарвавшегося мальчишку.
— Эх вы… И это после всего, что я для вас сделала!
Пан Прохазка решил не поднимать вопрос о том, что именно она для него сделала. Он сел на диван и вытянул босые ноги. Даша прикрыла лицо руками.
— Помните историю про десять негритят? Кто последний найдет этот проклятый дом, тот и убийца. Только мы уже об этом не узнаем…
Прохазка уныло шевелил пальцами босых ног. Они у него были длинные, тонкие, поросшие кудрявыми черными волосками.
— Не зря говорят, что легких денег не бывает… — вздохнул он. — Я ведь как подумал: если вы все равно его ищете, то почему бы не взять еще один гонорар. Над чем вы смеетесь?
Даша смахнула слезинку.
— Я спрашиваю: что нам теперь делать? — повысил голос Прохазка.
— Будем продолжать искать.
— Что?
— Будем искать это чертов дом!
— Как, после того, что случилось?
— А что нам еще остается? Мы взяли гонорар у трех человек. — Она посмотрела на начальника и снова начала хихикать. — Вы же не хотите, чтобы он являлся нам по ночам?
— Кто? — не сразу понял Прохазка.
— Дом, разумеется. Нам просто необходимо найти его. Заодно все и прояснится.
Прохазка поскреб бороду.
— Да, но… Как же мы будем его искать? Видеокассету у вас украли, фотографию тоже. Вы, как я понял, его не помните… Пан Деланян утонул. — Он замолчал, увидев, как изменилось лицо секретарши. — Что вы еще задумали?
Даша действительно оживилась.
— Необходимо позвонить пану Чижику. Он должен уже вернуться.
— Пану Чижику? — нахмурился Прохазка. — Это еще зачем?
— Затем, что он ведь по-прежнему остается нашим клиентом. А главное, он может сообщить нам какие-нибудь новые подробности. Я, правда, потеряла кассету… — Она вопросительно посмотрела на Прохазку.
Тот пожал плечами: мол, я здесь ни при чем.
Даша почесала затылок:
— Но, с другой стороны, смерти Риммы и его сестры изменили существующее положение дел, не так ли? — И снова посмотрела на шефа.
Пан Ярослав с еще большей выразительностью пожал плечами.
— Будет странным, если пана Чижика посадят при таких обстоятельствах? А?
— Будет странным, если при таких обстоятельствах не посадят нас, — пробурчал толстяк. — Четыре смерти, минимум две из них — убийства! Ужас какой!.. Но какие подробности вы хотите от него получить?
— Я просто подумала, если это дело так тесно связано с семьей пана Чижика, то вполне возможно, что у него где-то хранится фотография этого дома. Возможно, он даже что-нибудь расскажет нам о нем.
— Вы так думаете?
— Конечно! — Даша настолько воодушевилась новой идей, что позабыла про старые страхи. — Тогда нам и кассета не понадобится. Ведь он хотел получить ее только для того, чтобы доказать свою невиновность. А если я раскрою все эти убийства, то всяческие подозрения с него снимутся автоматически!
— Если только это не он их всех убил, — зевнул Прохазка.
— А?
— Он, между прочим, жив, а его жена, сестра и жена племянника умерли.
Даша растерянно хлопала глазами:
— Нет…
— Что «нет»?
— Не может быть… Он такой… — Она попыталась что-то изобразить в воздухе.
— Какой?
— Несчастный. Потерянный… Нет, он не мог. К тому же он уезжал.
Прохазка махнул рукой:
— Что с вами разговаривать? Надеюсь, вам удастся вычислить убийцу прежде, чем вы столкнетесь с ним нос к носу.
Даша вздохнула:
— Ладно… Постарайтесь пока всех успокоить, а я побежала звонить.
— Кому? — только и успел спросить пан Ярослав.
— Чижику, конечно!
Толстяк с грустью посмотрел ей вслед.
3
С полицией, разумеется, снова объяснялся Полетаев. Он разводил руками, пожимал плечами и кивал головой. Его жестикуляцию можно было охарактеризовать как согласительно-недоуменную: «Да, действительно. Да, очень странно. А представляете, каково нам?..» — и так далее и тому подобное.
Полицейские вели себя сдержанно, что-то записывали в свои блокноты, кому-то звонили по телефону, что-то выясняли. К членам их тургруппы не подошел ни один, но путешественники заметно нервничали и ожидали новых неприятностей. Когда вернулся Полетаев, все набросились на него с вопросами.
— Пока говорить рано, но на первый взгляд это действительно несчастный случай. На теле не обнаружено никаких следов борьбы.
— Значит, мы свободны? — подал голос Виктор Семенович.
— Пока — да. Так что можем ехать прямо сейчас…
— Мы же еще день здесь должны быть, — с грустью заметил Гоша.
— Лучше будет, если мы сразу после заключения судмедэксперта отсюда… — Полетев сделал жест ладонью, — уберемся как можно скорее.
— Это кто так решил? — с вызовом спросил Виктор Семенович.
— Это владельцы пансионата так решили, — сухо отрезал Полетаев и встал. — И молите Бога, чтобы молва о нас не опережала нас самих. Иначе в следующую гостиницу нас попросту не пустят.
Полицейские вели себя сдержанно, что-то записывали в свои блокноты, кому-то звонили по телефону, что-то выясняли. К членам их тургруппы не подошел ни один, но путешественники заметно нервничали и ожидали новых неприятностей. Когда вернулся Полетаев, все набросились на него с вопросами.
— Пока говорить рано, но на первый взгляд это действительно несчастный случай. На теле не обнаружено никаких следов борьбы.
— Значит, мы свободны? — подал голос Виктор Семенович.
— Пока — да. Так что можем ехать прямо сейчас…
— Мы же еще день здесь должны быть, — с грустью заметил Гоша.
— Лучше будет, если мы сразу после заключения судмедэксперта отсюда… — Полетев сделал жест ладонью, — уберемся как можно скорее.
— Это кто так решил? — с вызовом спросил Виктор Семенович.
— Это владельцы пансионата так решили, — сухо отрезал Полетаев и встал. — И молите Бога, чтобы молва о нас не опережала нас самих. Иначе в следующую гостиницу нас попросту не пустят.
Глава 40
1
Группа стояла молча, растерянно вперив очи в расписание. Теплоходы отходили каждый второй день. Сегодня, если можно так выразиться, был день первый.
— Что же вы, Даша, так невнимательно составляли маршрут? — начал было скрипеть Виктор Семенович, но тут же осекся под суровым взглядом ореховых глаз.
— Ах, простите меня за то, что нас выгнали из гостиницы и нам пришлось сдвинуть график на день! Каюсь, смерть не была запланирована в моем маршруте. Но в следующий раз постараюсь быть прозорливее.
— Зря только спешили, — зевнул Гоша. — Даже поесть не успели…
Неожиданно послышался смешок. Смеялась Катя. Группа удивленно смотрела на веселящуюся мать двоих детей.
— Что с тобой? — нахмурился муж.
— Мне неожиданно в голову пришла одна мысль: я учу детей тому, что человеческая жизнь священна. А она, оказывается, не стоит даже паршивого завтрака! — Последние слова Катя прокричала и со всей силы швырнула рюкзак на землю.
Все молчали. Один лишь Полетаев вздохнул и достал телефон.
— Алло, добрый день, можно заказать два такси?
До ранчо, где запланировалась следующая остановка, было километров пятьдесят. Путники угрюмо молчали, равнодушно скользя взглядом по зеленым холмам и живописной излучине матери всех чешских рек. Лишь дети, со свойственной их возрасту непосредственностью и способностью моментально забывать плохое, радовались коровкам и прочей живности, мирно пасущейся на бескрайних лугах. Черно-белые буренки задумчиво щипали траву и ничего не подозревали о человеческих страстях и страданиях.
— Что же вы, Даша, так невнимательно составляли маршрут? — начал было скрипеть Виктор Семенович, но тут же осекся под суровым взглядом ореховых глаз.
— Ах, простите меня за то, что нас выгнали из гостиницы и нам пришлось сдвинуть график на день! Каюсь, смерть не была запланирована в моем маршруте. Но в следующий раз постараюсь быть прозорливее.
— Зря только спешили, — зевнул Гоша. — Даже поесть не успели…
Неожиданно послышался смешок. Смеялась Катя. Группа удивленно смотрела на веселящуюся мать двоих детей.
— Что с тобой? — нахмурился муж.
— Мне неожиданно в голову пришла одна мысль: я учу детей тому, что человеческая жизнь священна. А она, оказывается, не стоит даже паршивого завтрака! — Последние слова Катя прокричала и со всей силы швырнула рюкзак на землю.
Все молчали. Один лишь Полетаев вздохнул и достал телефон.
— Алло, добрый день, можно заказать два такси?
До ранчо, где запланировалась следующая остановка, было километров пятьдесят. Путники угрюмо молчали, равнодушно скользя взглядом по зеленым холмам и живописной излучине матери всех чешских рек. Лишь дети, со свойственной их возрасту непосредственностью и способностью моментально забывать плохое, радовались коровкам и прочей живности, мирно пасущейся на бескрайних лугах. Черно-белые буренки задумчиво щипали траву и ничего не подозревали о человеческих страстях и страданиях.
2
«Три ковбоя» походило на самое настоящее ранчо. По крайней мере, в представлении людей, которые видели ранчо только на картинке или в кино. Высокий деревянный забор скрывал двухэтажные домики из камня. Не из того камня, который используют в городском строительстве, а из настоящих, необработанных плоских валунов, из коих строили дома сотни лет назад.
Прямо от входа шла ухоженная лужайка. На ней в живописном беспорядке были расставлены деревянные кресла с широкими подлокотниками и нарочито грубо сколоченные столы. Слева виднелся маленький прудик, окруженный декоративным кустарником и камышом. Из камыша выглядывали каменные лягушки. Над прудом нависал хрупкий мостик, украшенный прелестными резными перилами. Справа от входа громоздились огромные валуны с альпийским садом, а сразу за садом возвышалась длинная деревянная беседка с круглым каменным мангалом посередине. Каждый уголок ранчо был тщательно продуман, создавая ощущение уединенности и покоя.
— Боже, какая прелесть! — одновременно воскликнули обе женщины.
Мужчины, надо признать, тоже были приятно поражены. Прохазка одобрительно цокал языком:
— Отличное хозяйство. — Он оглядел конюшни и скотный двор взглядом человека, понимающего толк в крестьянском хозяйстве.
Сейчас двор был пуст, но вдалеке, за забором, можно было видеть стадо коров и овец, мирно щиплющих травку, нагуливающих и без того круглые бока.
— Это ж сколько денег все это стоит! — восхищенно пробормотал Виктор Семенович. — Вот где настоящие капиталисты живут.
Навстречу им уже спешил приветливый молодой ковбой:
— Добро пожаловать, дамы и Панове!
Несмотря на дружелюбное выражение лица, голос его звучал не совсем уверенно. Дамы и Панове были измучены и потрепаны, их запыленные спортивные костюмы и огромные рюкзаки несколько контрастировали с элегантной одеждой остальных отдыхающих, прогуливавшихся по лужайке.
— Вы к нам? — на всякий случай поинтересовался ковбой.
— Да, если вы представляете ранчо «Три ковбоя».
На первый план вышел Полетаев. Его безупречный внешний вид отчасти успокоил молодого человека. Ковбой подошел к воротам и выглянул:
— А ваши машины? — Всюду, куда мог достать глаз, не видно было даже деревянной таратайки.
— А мы на такси, — разъяснил Прохазка.
— На такси… — Ковбой произнес это таким тоном, что всем стало ясно: в этих краях люди на такси с рюкзаками большая редкость. — Тогда понятно. Что ж, добро пожаловать к нам на ранчо «Три ковбоя». Кстати, на какую фамилию у вас забронированы номера?
Прямо от входа шла ухоженная лужайка. На ней в живописном беспорядке были расставлены деревянные кресла с широкими подлокотниками и нарочито грубо сколоченные столы. Слева виднелся маленький прудик, окруженный декоративным кустарником и камышом. Из камыша выглядывали каменные лягушки. Над прудом нависал хрупкий мостик, украшенный прелестными резными перилами. Справа от входа громоздились огромные валуны с альпийским садом, а сразу за садом возвышалась длинная деревянная беседка с круглым каменным мангалом посередине. Каждый уголок ранчо был тщательно продуман, создавая ощущение уединенности и покоя.
— Боже, какая прелесть! — одновременно воскликнули обе женщины.
Мужчины, надо признать, тоже были приятно поражены. Прохазка одобрительно цокал языком:
— Отличное хозяйство. — Он оглядел конюшни и скотный двор взглядом человека, понимающего толк в крестьянском хозяйстве.
Сейчас двор был пуст, но вдалеке, за забором, можно было видеть стадо коров и овец, мирно щиплющих травку, нагуливающих и без того круглые бока.
— Это ж сколько денег все это стоит! — восхищенно пробормотал Виктор Семенович. — Вот где настоящие капиталисты живут.
Навстречу им уже спешил приветливый молодой ковбой:
— Добро пожаловать, дамы и Панове!
Несмотря на дружелюбное выражение лица, голос его звучал не совсем уверенно. Дамы и Панове были измучены и потрепаны, их запыленные спортивные костюмы и огромные рюкзаки несколько контрастировали с элегантной одеждой остальных отдыхающих, прогуливавшихся по лужайке.
— Вы к нам? — на всякий случай поинтересовался ковбой.
— Да, если вы представляете ранчо «Три ковбоя».
На первый план вышел Полетаев. Его безупречный внешний вид отчасти успокоил молодого человека. Ковбой подошел к воротам и выглянул:
— А ваши машины? — Всюду, куда мог достать глаз, не видно было даже деревянной таратайки.
— А мы на такси, — разъяснил Прохазка.
— На такси… — Ковбой произнес это таким тоном, что всем стало ясно: в этих краях люди на такси с рюкзаками большая редкость. — Тогда понятно. Что ж, добро пожаловать к нам на ранчо «Три ковбоя». Кстати, на какую фамилию у вас забронированы номера?
3
Широко раскинув руки, Даша плюхнулась на кровать:
— Господи, как я устала…
— Так поспи. — Катя опустилась в плетеное кресло-качалку и прикрыла глаза.
— Не могу.
— Что так?
— Ример сказал, что на этом ранчо они задержались на целый лишний день, хотя все время шел дождь.
— Ну и что?
— Значит, дом, который мы ищем, может находиться где-нибудь неподалеку. Их путешествие подходило к концу, отсюда они выехали прямиком в Прагу.
— Что за блажь… — Катя вышла на балкончик, увитый диким виноградом. — Нет, ты только посмотри, какая красота вокруг!
— Кать, — Даша приподнялась на локте, — а ты на лошади ездить умеешь?
Сестра не ответила, и молодая женщина поплелась к ней на балкон.
Птицы щебетали так, словно им за это доплачивали. Мужчины, развалившись в деревянных шезлонгах, потягивали пиво из огромных запотевших бокалов. То ли жизнь их щадила, то ли второе дыхание открылось, но выглядели они вполне счастливыми.
— Идите к нам! — замахал рукой заметивший их Прохазка. Белая футболка едва прикрывала его огромное волосатое пузо.
Катя помахала в ответ и обернулась к сестре:
— Что ты там спрашивала про лошадей?
— Я на всякий случай поинтересовалась, умеешь ли ты на них перемещаться. Покойная жена Римера три дня разъезжала по окрестностям.
— И что? — Катя распустила волосы и встряхнула ими: — Жарко…
— Нам придется заняться тем же самым.
Двоюродная сестра хмыкнула:
— Это вам придется заняться тем же самым. Лично я намерена все три дня пить пиво, купаться и загорать на солнышке. Словом, отдыхать. Чем вы займетесь в это время, мне абсолютно безразлично. — Словно желая продемонстрировать твердость своих намерений, Катя скинула одежду и направилась в ванную.
— Понятно, — пробормотала Даша. — Опять мне одной со всем разбираться…
— Господи, как я устала…
— Так поспи. — Катя опустилась в плетеное кресло-качалку и прикрыла глаза.
— Не могу.
— Что так?
— Ример сказал, что на этом ранчо они задержались на целый лишний день, хотя все время шел дождь.
— Ну и что?
— Значит, дом, который мы ищем, может находиться где-нибудь неподалеку. Их путешествие подходило к концу, отсюда они выехали прямиком в Прагу.
— Что за блажь… — Катя вышла на балкончик, увитый диким виноградом. — Нет, ты только посмотри, какая красота вокруг!
— Кать, — Даша приподнялась на локте, — а ты на лошади ездить умеешь?
Сестра не ответила, и молодая женщина поплелась к ней на балкон.
Птицы щебетали так, словно им за это доплачивали. Мужчины, развалившись в деревянных шезлонгах, потягивали пиво из огромных запотевших бокалов. То ли жизнь их щадила, то ли второе дыхание открылось, но выглядели они вполне счастливыми.
— Идите к нам! — замахал рукой заметивший их Прохазка. Белая футболка едва прикрывала его огромное волосатое пузо.
Катя помахала в ответ и обернулась к сестре:
— Что ты там спрашивала про лошадей?
— Я на всякий случай поинтересовалась, умеешь ли ты на них перемещаться. Покойная жена Римера три дня разъезжала по окрестностям.
— И что? — Катя распустила волосы и встряхнула ими: — Жарко…
— Нам придется заняться тем же самым.
Двоюродная сестра хмыкнула:
— Это вам придется заняться тем же самым. Лично я намерена все три дня пить пиво, купаться и загорать на солнышке. Словом, отдыхать. Чем вы займетесь в это время, мне абсолютно безразлично. — Словно желая продемонстрировать твердость своих намерений, Катя скинула одежду и направилась в ванную.
— Понятно, — пробормотала Даша. — Опять мне одной со всем разбираться…
4
На улице было, пожалуй, слишком жарко.
— Дарья Николаевна, не желаете пивка? — Полетаев переоделся в белоснежный теннисный костюм с зелеными полосками и теперь восседал в своем кресле, словно победитель Уимблдона.
— Спасибо, но я с большим удовольствием выпью апфельшоле.
— Кого она выпьет? — удивился Гоша.
— Яблочный сок с минеральной водой. Очень освежает, — пояснил Полетаев. — Какие у нас на сегодня планы?
— У вас — понятия не имею. Лично я сейчас закажу себе лошадь…
Мужчины, кроме традиционно ничего не понимающего Прохазки, прыснули.
— Кобылу к подъезду! — тоненько хихикнул Виктор Семенович.
— Вам вороную или, пардон, в яблоко? — поддержал его Гоша.
— В апельсинах, — разозлилась Даша. — Я к вам в душу не лезу, и вы ко мне не приставайте.
— И как долго вы собираетесь на забронированной кобыле распугивать лесных обитателей, если, конечно, доберетесь до леса? — поинтересовался Полетаев.
— Ха-ха-ха, очень смешно. Не ваше дело. До темноты вернусь.
Гоша с отцом переглянулись, улыбки погасли на их лицах.
— А что вы так долго собираетесь там делать?
— Вам-то какое дело! — Даша радовалась, что заставила их нервничать. — Я женщина свободная, хочу, дома сижу, хочу, на лошади катаюсь.
— Тогда мы с вами. — Виктор Семенович решительно встал. — Мы не можем вас отпустить в лес одну. Это не безопасно.
— А кто умеет ездить верхом? — вполголоса осведомился Ример. За последние два дня он немного изменился. Стал менее циничным и более задумчивым.
— Не скажу, что держусь в седле как цирковой наездник, но… не жалуюсь. — Это, разумеется, Полетаев. — Пан Прохазка, — обратился подполковник к щурящемуся иод солнечными лучами бородачу, — как у вас с лошадьми обстоят дела?
— Я же сельский житель! — приоткрыл глаза владелец детективного агентства. — Если найдется и для меня лошадка, то, честно говоря, разомнусь с удовольствием.
— Да вы просто мастер на все руки, — заметила Даша. — Пан Ярослав, вы были обречены стать детективом. И на мотоцикле, и на лошади… Гений, просто гений. Кстати, что значит «подходящая лошадь»?
Прохазка смущенно одернул майку:
— Обыкновенная лошадь выдерживает всадника килограммов до восьмидесяти, поэтому мне и… — он покосился на упитанного Гошу.
Катин муж заметил косой взгляд и моментально занервничал:
— Что он сказал? Что меня не возьмут?
Даша была рада пояснить:
— Именно. Пан Ярослав сказал, что ты толстый, как свинья, и на…
— Неправда! — возмутился Полетаев. — Дарья Николаевна, с полной ответственностью заявляю: вы провокатор. Прямо какой-то Азеф в юбке! — Посмотрел на ее одежду и поправился: — В джинсах. Женских. — После чего поспешил пояснить покрасневшему Гоше: — Пан Прохазка говорит, что для всадников весом свыше восьмидесяти килограммов используются специальные лошади…
— Тяжеловозы называются, — не унималась Даша. — Те, которые на лесоповалах работают.
Гоша ничего не сказал, но в его темных злых глазках промелькнула ненависть.
— Дарья Николаевна, не желаете пивка? — Полетаев переоделся в белоснежный теннисный костюм с зелеными полосками и теперь восседал в своем кресле, словно победитель Уимблдона.
— Спасибо, но я с большим удовольствием выпью апфельшоле.
— Кого она выпьет? — удивился Гоша.
— Яблочный сок с минеральной водой. Очень освежает, — пояснил Полетаев. — Какие у нас на сегодня планы?
— У вас — понятия не имею. Лично я сейчас закажу себе лошадь…
Мужчины, кроме традиционно ничего не понимающего Прохазки, прыснули.
— Кобылу к подъезду! — тоненько хихикнул Виктор Семенович.
— Вам вороную или, пардон, в яблоко? — поддержал его Гоша.
— В апельсинах, — разозлилась Даша. — Я к вам в душу не лезу, и вы ко мне не приставайте.
— И как долго вы собираетесь на забронированной кобыле распугивать лесных обитателей, если, конечно, доберетесь до леса? — поинтересовался Полетаев.
— Ха-ха-ха, очень смешно. Не ваше дело. До темноты вернусь.
Гоша с отцом переглянулись, улыбки погасли на их лицах.
— А что вы так долго собираетесь там делать?
— Вам-то какое дело! — Даша радовалась, что заставила их нервничать. — Я женщина свободная, хочу, дома сижу, хочу, на лошади катаюсь.
— Тогда мы с вами. — Виктор Семенович решительно встал. — Мы не можем вас отпустить в лес одну. Это не безопасно.
— А кто умеет ездить верхом? — вполголоса осведомился Ример. За последние два дня он немного изменился. Стал менее циничным и более задумчивым.
— Не скажу, что держусь в седле как цирковой наездник, но… не жалуюсь. — Это, разумеется, Полетаев. — Пан Прохазка, — обратился подполковник к щурящемуся иод солнечными лучами бородачу, — как у вас с лошадьми обстоят дела?
— Я же сельский житель! — приоткрыл глаза владелец детективного агентства. — Если найдется и для меня лошадка, то, честно говоря, разомнусь с удовольствием.
— Да вы просто мастер на все руки, — заметила Даша. — Пан Ярослав, вы были обречены стать детективом. И на мотоцикле, и на лошади… Гений, просто гений. Кстати, что значит «подходящая лошадь»?
Прохазка смущенно одернул майку:
— Обыкновенная лошадь выдерживает всадника килограммов до восьмидесяти, поэтому мне и… — он покосился на упитанного Гошу.
Катин муж заметил косой взгляд и моментально занервничал:
— Что он сказал? Что меня не возьмут?
Даша была рада пояснить:
— Именно. Пан Ярослав сказал, что ты толстый, как свинья, и на…
— Неправда! — возмутился Полетаев. — Дарья Николаевна, с полной ответственностью заявляю: вы провокатор. Прямо какой-то Азеф в юбке! — Посмотрел на ее одежду и поправился: — В джинсах. Женских. — После чего поспешил пояснить покрасневшему Гоше: — Пан Прохазка говорит, что для всадников весом свыше восьмидесяти килограммов используются специальные лошади…
— Тяжеловозы называются, — не унималась Даша. — Те, которые на лесоповалах работают.
Гоша ничего не сказал, но в его темных злых глазках промелькнула ненависть.
5
Прохазка с непостижимой для своей массивной фигуры легкостью вскочил в седло. Конь под ним дрогнул, но устоял. Лишь на крупе вздулись змеящиеся вены. Несчастное животное попробовало взбрыкнуть и иными способами выразить свое недовольство, но Прохазка продемонстрировал не только прекрасные качества наездника, но и тонкое знание конской психологии. Обменявшись парой любезностей, человек и конь пришли к консенсусу, и вскоре бородач галопом покинул манеж. Остальные справились с поставленной задачей менее эффектно.
Виктор Семенович, которого только жадность и природная глупость подвигли на рискованный для его возраста эксперимент, очень нервничал и на странной смеси русского, английского и немецкого языков давал конюшему советы, каким именно способом следует сажать его в седло.
— You must[14] с силой подсадить меня up and[15] вверх. Ферштеен?[16]
Слово «ферштеен» конюх понял и кивнул головой. Однако Виктору Семёновичу его кивок не показался убедительным. Тогда он взял мужчину за руку и, глядя ему прямо в глаза, громко пояснил:
— You! — потыкал того в грудь. — You must take my вот этот leg[17], — потряс левой ногой. — И снизу — down to up[18] — толкаешь вверх. Только очень сильно, strong, very strong![19] Ферштеен? Чтобы я успел сесть on horse[20]. Ферштеен? — И для пущей убедительности похлопал сивку по крупу.
Лошадь шарахнулась и скосила недобрый глаз. Конюшему этот монолог тоже не доставил удовольствия, поэтому он молча положил руки нервного ездока на луку и вставил его левую ногу в стремя.
— Вшехно разумим. Делай![21] — С этими словами он подхватил побледневшего Виктора Семеновича под праву ноженьку и подбросил как можно выше.
Ох, не стоило тому так настаивать на силе толчка. С тонким визгом, словно камень, пущенный из пращи, Виктор Семенович перелетел через гнедую и с нехорошим шмяком приземлился на другой стороне. И так бы лежать ему до прихода помощи и тихо постанывать, но злобный Катин свекор не придумал ничего умнее, как со всей силы пнуть ни в чем не повинное животное. Лошадь, озверев от такой наглости, ответила ему тем же и с возмущенным ржанием умчалась. Виктор Семенович потерял сознание.
Конюший, сдвинув фуражку на затылок, покачал головой:
— То снад нени правда…[22] В жизни еще не видел, чтобы кто-нибудь пинал лошадь!
Как ни странно, но для остальных наездников этот эпизод прошел незамеченным. Даша с Катей, мобилизовав весь свой опыт пятнадцатилетней давности, почти без потерь забрались в седло, но, растеряв за этот же период отчаяние юности, теперь с ужасом осматривали землю с двухметровой высоты. Земля с такой верхотуры казалась очень твердой.
— Может, пешком походим? — пролепетала Даша.
Катя сжала зубы:
— Давай до первого падения.
— Твоего или моего?..
Выражение лица кузины говорило о том, что это может произойти одновременно.
— Не будем загадывать и для начала сделаем пару кружков на мягком.
Сестры неспешным шагом двинулись по манежу, устланному толстым слоем соломы. Они почти освоились, когда наконец с помощью двух дюжих мужиков удалось водрузить в седло и Гошу. Едва почувствовав, что он сидит и не падает, Гоша страшно обрадовался и принялся делать задом какие-то неприличные движения, видимо побуждая животное тронуться в путь. Катя, внимательно наблюдавшая за усилиями супруга, отвернулась и с плохо скрываемым раздражением бросила:
— И с этим человеком я когда-то занималась сексом…
Даша, стараясь сохранять равновесие, обернулась к сестре:
— Неужели это единственное, о чем ты сейчас способна думать?
— А о чем мне еще думать?
Даша хмыкнула. Не далее как два дня назад у них уже был разговор на эту тему, и тогда сестра была несколько иного мнения.
— О чем думать? Например, о том, как доехать до леса и не упасть. Как не упасть в лесу. Что делать, если все-таки в лесу мы упадем, и куда, черт побери, пропал Полетаев?!
И в это время в воротах конюшни показался принц. Да-да, тот самый принц, который однажды, по мнению большинства барышень, должен постучать копытом в дверь. Наши сестры хоть и давненько отпраздновали свое совершеннолетие (а заодно и еще пару юбилеев), но тоже невольно охнули.
Высокий мужчина в костюме для выездки, купить который под силу было разве что владельцу золотых приисков, вел под уздцы прекрасную белую лошадь. Все шесть бедер были одинаково стройны и мускулисты. Уже на подходе к манежу принц легко вскочил в седло и, гарцуя, приблизился к онемевшим женщинам.
— Как ваши успехи? — спросил он, ставя лошадь на дыбы. — Смею заметить, вы прекрасно смотритесь в седле, Дарья Николаевна. Жаль только, что не захватили с собой соответствующего костюма.
Действительно, из всей необходимой экипировки на Даше была только каскетка, да и та являлась собственностью конюшни и клиентам выдавалась из соображений безопасности. Остальной наряд для выездки составляли футболка и джинсы.
— Господи, Палыч, да ты ли это? — Даша просто не верила своим глазам. — У тебя-то откуда такое богатство?
— Как откуда? От «Лайона», конечно. Для выездки я предпочитаю именно их марку…
Женщины смотрели на элегантного подполковника с плохо скрываемой неприязнью. Видеть рядом с собой мужчину, который двадцать четыре часа в сутки выглядит как лорд Мальборо, становилось просто нестерпимым.
Даша осторожно, стараясь не потревожить лошадь, отряхнула пыль с футболки и джинсов.
— Ты этот костюм с собой брал?
— Конечно. — Полетаев одобрительно похлопал своего скакуна по холке. — На такую лошадь разве в чем попало сядешь? Красавец! Ну что, вперед? — Пришпорив своего красавца, подполковник устремился к лесу.
— Н-да, — хмыкнула Катя, — чую, развлечение будет что надо. Спортивное ориентирование в дремучем лесу. Заявленные участники — сельский ковбой весом в центнер, кронпринц и два урода.
Даша рассмеялась:
— Ты забыла еще про нас.
— Брось! На нас я поставила крест в самом начале. Из этого леса живыми мы уже не выберемся.
— Да ладно, — постаралась успокоить сестру Даша, но голос ее звучал неуверенно. — Может, все не так и страшно. Может, мы даже найдем этот дом в первый же день…
— Дашка, какой дом! У меня уже сейчас одно место болит. Представь, что будет, когда мы вернемся…
Откровенно говоря, Даша тоже ощущала определенный дискомфорт в районе седалища. Несколько лет она не занималась никаким спортом, даже ногами по утрам не дрыгала, в результате разленившиеся ягодичные мышцы давали о себе знать.
Сестры уже собрались было тронуться вслед за подполковником, как из ворот конюшни показался еще один всадник. В элегантности он мог соревноваться с Полетаевым, да и в седле держался не хуже, если не лучше. Его лошадь была черна, как ночь, и очень выгодно оттеняла белоснежные лосины и черный, шитый золотом костюм конкистадора.
Катя удивленно приподняла брови:
— Я что-то не пойму, у нас сегодня костюмированный бал? Кто это и почему машет тебе рукой? Или мне?
Даша прищурилась. Черты лица конкистадора показались ей знакомыми.
— Ян? Рада вас видеть… Но что вы здесь делаете?
Молодой человек подъехал ближе и рассмеялся:
— Я же сказал, что мы еще встретимся. Как вы себя чувствуете после… того инцидента?
Под «тем инцидентом» новый знакомый подразумевал смерть Деланяна.
— Спасибо, — Даша слабо улыбнулась, — пытаемся держаться. Хотя…
— Вы прекрасно выглядите в седле. — Он отсалютовал ей поднятым хлыстом.
— Что он говорит? — переспросила Катя.
— Ян говорит, что я хорошая наездница.
— Угу. В таком случае предлагаю тебе не двигаться с места, чтобы ненароком его не разочаровать… — В голосе сестры прозвучало что-то отдаленно напоминающее зависть.
Послышался топот. Это Полетаев, заметив, что женщины болтают с незнакомым конкистадором, поспешил вмешаться.
— Дамы, вы едете? — Белый конь переступал ногами и фыркал, словно чувствуя недовольство седока. — С кем имею честь? — обратился подполковник по-чешски к Яну и смерил молодого человека профессиональным эфэсбэшным взглядом.
Новый Дашин знакомый в свою очередь неторопливо осмотрел подполковника с ног до головы и, очевидно сочтя требование законным, с легким поклоном ответил:
— Меня зовут Ян.
— Ян, как дальше?
— Дальше никак. Я на отдыхе и предпочитаю неформальное общение.
— Так вы отдыхаете?
— Во всяком случае, пытаюсь. А вы просто проезжали мимо? — как можно любезнее ответил молодой человек и взглядом показал на сестер.
— Нет. Я вернулся за своими дамами. — Слово «своими» Полетаев подчеркнул. — А где ваши?
— Я пока свободен. — С нажимом на слово «пока» ответил конквистадор. — Вот если ваши дамы согласятся составить мне компанию…
— Полагаю, что не согласятся. У нас есть кое-какие неотложные дела.
— О чем разговаривают Одетта с Одилией? — поинтересовалась Катя.
Даша поначалу не поняла, что имеет в виду сестра, но, заметив цвет лошадей у мужчин, хихикнула:
— Не могут нас поделить.
Полетаев отреагировал мгновенно:
— Я просто пытаюсь оградить вас от новых неприятностей, которыми чреваты случайные знакомства.
— Сергей Павлович, вы, может, не обратили внимания, но мы уже совершеннолетние, — пропела Катя. — К тому же я здесь не одна, муж вполне может сам выполнить обязанности по моей охране.
Это была неправда. Гоша не мог выполнять никаких обязанностей. Судорожно вцепившись одной рукой в вожжи, а другой в седло, он пытался удержать равновесие.
Невесть откуда появившийся Ример решил его чуть взбодрить и со словами:
— Гей! Держи хвост морковкой! — хлестанул Гошину гнедую кнутом.
Лошадь восприняла совет буквально и, взмыв в небо, перескочила через ограду. Ее и Гошины следы затерялись во мраке леса.
— Игорь, Игорь! — завопил пришедший в себя Виктор Семенович и, с неожиданной прытью, без всякой помощи, вскочив в седло, устремился вслед за сыном.
Остальные осуждающе посмотрели на Римера.
— А если он погибнет?!
— Пока тощий сдохнет, толстый даже не оглохнет, — заявил веселый вдовец и, насвистывая, двинулся в противоположную от леса сторону, прямо в чисто поле.
Виктор Семенович, которого только жадность и природная глупость подвигли на рискованный для его возраста эксперимент, очень нервничал и на странной смеси русского, английского и немецкого языков давал конюшему советы, каким именно способом следует сажать его в седло.
— You must[14] с силой подсадить меня up and[15] вверх. Ферштеен?[16]
Слово «ферштеен» конюх понял и кивнул головой. Однако Виктору Семёновичу его кивок не показался убедительным. Тогда он взял мужчину за руку и, глядя ему прямо в глаза, громко пояснил:
— You! — потыкал того в грудь. — You must take my вот этот leg[17], — потряс левой ногой. — И снизу — down to up[18] — толкаешь вверх. Только очень сильно, strong, very strong![19] Ферштеен? Чтобы я успел сесть on horse[20]. Ферштеен? — И для пущей убедительности похлопал сивку по крупу.
Лошадь шарахнулась и скосила недобрый глаз. Конюшему этот монолог тоже не доставил удовольствия, поэтому он молча положил руки нервного ездока на луку и вставил его левую ногу в стремя.
— Вшехно разумим. Делай![21] — С этими словами он подхватил побледневшего Виктора Семеновича под праву ноженьку и подбросил как можно выше.
Ох, не стоило тому так настаивать на силе толчка. С тонким визгом, словно камень, пущенный из пращи, Виктор Семенович перелетел через гнедую и с нехорошим шмяком приземлился на другой стороне. И так бы лежать ему до прихода помощи и тихо постанывать, но злобный Катин свекор не придумал ничего умнее, как со всей силы пнуть ни в чем не повинное животное. Лошадь, озверев от такой наглости, ответила ему тем же и с возмущенным ржанием умчалась. Виктор Семенович потерял сознание.
Конюший, сдвинув фуражку на затылок, покачал головой:
— То снад нени правда…[22] В жизни еще не видел, чтобы кто-нибудь пинал лошадь!
Как ни странно, но для остальных наездников этот эпизод прошел незамеченным. Даша с Катей, мобилизовав весь свой опыт пятнадцатилетней давности, почти без потерь забрались в седло, но, растеряв за этот же период отчаяние юности, теперь с ужасом осматривали землю с двухметровой высоты. Земля с такой верхотуры казалась очень твердой.
— Может, пешком походим? — пролепетала Даша.
Катя сжала зубы:
— Давай до первого падения.
— Твоего или моего?..
Выражение лица кузины говорило о том, что это может произойти одновременно.
— Не будем загадывать и для начала сделаем пару кружков на мягком.
Сестры неспешным шагом двинулись по манежу, устланному толстым слоем соломы. Они почти освоились, когда наконец с помощью двух дюжих мужиков удалось водрузить в седло и Гошу. Едва почувствовав, что он сидит и не падает, Гоша страшно обрадовался и принялся делать задом какие-то неприличные движения, видимо побуждая животное тронуться в путь. Катя, внимательно наблюдавшая за усилиями супруга, отвернулась и с плохо скрываемым раздражением бросила:
— И с этим человеком я когда-то занималась сексом…
Даша, стараясь сохранять равновесие, обернулась к сестре:
— Неужели это единственное, о чем ты сейчас способна думать?
— А о чем мне еще думать?
Даша хмыкнула. Не далее как два дня назад у них уже был разговор на эту тему, и тогда сестра была несколько иного мнения.
— О чем думать? Например, о том, как доехать до леса и не упасть. Как не упасть в лесу. Что делать, если все-таки в лесу мы упадем, и куда, черт побери, пропал Полетаев?!
И в это время в воротах конюшни показался принц. Да-да, тот самый принц, который однажды, по мнению большинства барышень, должен постучать копытом в дверь. Наши сестры хоть и давненько отпраздновали свое совершеннолетие (а заодно и еще пару юбилеев), но тоже невольно охнули.
Высокий мужчина в костюме для выездки, купить который под силу было разве что владельцу золотых приисков, вел под уздцы прекрасную белую лошадь. Все шесть бедер были одинаково стройны и мускулисты. Уже на подходе к манежу принц легко вскочил в седло и, гарцуя, приблизился к онемевшим женщинам.
— Как ваши успехи? — спросил он, ставя лошадь на дыбы. — Смею заметить, вы прекрасно смотритесь в седле, Дарья Николаевна. Жаль только, что не захватили с собой соответствующего костюма.
Действительно, из всей необходимой экипировки на Даше была только каскетка, да и та являлась собственностью конюшни и клиентам выдавалась из соображений безопасности. Остальной наряд для выездки составляли футболка и джинсы.
— Господи, Палыч, да ты ли это? — Даша просто не верила своим глазам. — У тебя-то откуда такое богатство?
— Как откуда? От «Лайона», конечно. Для выездки я предпочитаю именно их марку…
Женщины смотрели на элегантного подполковника с плохо скрываемой неприязнью. Видеть рядом с собой мужчину, который двадцать четыре часа в сутки выглядит как лорд Мальборо, становилось просто нестерпимым.
Даша осторожно, стараясь не потревожить лошадь, отряхнула пыль с футболки и джинсов.
— Ты этот костюм с собой брал?
— Конечно. — Полетаев одобрительно похлопал своего скакуна по холке. — На такую лошадь разве в чем попало сядешь? Красавец! Ну что, вперед? — Пришпорив своего красавца, подполковник устремился к лесу.
— Н-да, — хмыкнула Катя, — чую, развлечение будет что надо. Спортивное ориентирование в дремучем лесу. Заявленные участники — сельский ковбой весом в центнер, кронпринц и два урода.
Даша рассмеялась:
— Ты забыла еще про нас.
— Брось! На нас я поставила крест в самом начале. Из этого леса живыми мы уже не выберемся.
— Да ладно, — постаралась успокоить сестру Даша, но голос ее звучал неуверенно. — Может, все не так и страшно. Может, мы даже найдем этот дом в первый же день…
— Дашка, какой дом! У меня уже сейчас одно место болит. Представь, что будет, когда мы вернемся…
Откровенно говоря, Даша тоже ощущала определенный дискомфорт в районе седалища. Несколько лет она не занималась никаким спортом, даже ногами по утрам не дрыгала, в результате разленившиеся ягодичные мышцы давали о себе знать.
Сестры уже собрались было тронуться вслед за подполковником, как из ворот конюшни показался еще один всадник. В элегантности он мог соревноваться с Полетаевым, да и в седле держался не хуже, если не лучше. Его лошадь была черна, как ночь, и очень выгодно оттеняла белоснежные лосины и черный, шитый золотом костюм конкистадора.
Катя удивленно приподняла брови:
— Я что-то не пойму, у нас сегодня костюмированный бал? Кто это и почему машет тебе рукой? Или мне?
Даша прищурилась. Черты лица конкистадора показались ей знакомыми.
— Ян? Рада вас видеть… Но что вы здесь делаете?
Молодой человек подъехал ближе и рассмеялся:
— Я же сказал, что мы еще встретимся. Как вы себя чувствуете после… того инцидента?
Под «тем инцидентом» новый знакомый подразумевал смерть Деланяна.
— Спасибо, — Даша слабо улыбнулась, — пытаемся держаться. Хотя…
— Вы прекрасно выглядите в седле. — Он отсалютовал ей поднятым хлыстом.
— Что он говорит? — переспросила Катя.
— Ян говорит, что я хорошая наездница.
— Угу. В таком случае предлагаю тебе не двигаться с места, чтобы ненароком его не разочаровать… — В голосе сестры прозвучало что-то отдаленно напоминающее зависть.
Послышался топот. Это Полетаев, заметив, что женщины болтают с незнакомым конкистадором, поспешил вмешаться.
— Дамы, вы едете? — Белый конь переступал ногами и фыркал, словно чувствуя недовольство седока. — С кем имею честь? — обратился подполковник по-чешски к Яну и смерил молодого человека профессиональным эфэсбэшным взглядом.
Новый Дашин знакомый в свою очередь неторопливо осмотрел подполковника с ног до головы и, очевидно сочтя требование законным, с легким поклоном ответил:
— Меня зовут Ян.
— Ян, как дальше?
— Дальше никак. Я на отдыхе и предпочитаю неформальное общение.
— Так вы отдыхаете?
— Во всяком случае, пытаюсь. А вы просто проезжали мимо? — как можно любезнее ответил молодой человек и взглядом показал на сестер.
— Нет. Я вернулся за своими дамами. — Слово «своими» Полетаев подчеркнул. — А где ваши?
— Я пока свободен. — С нажимом на слово «пока» ответил конквистадор. — Вот если ваши дамы согласятся составить мне компанию…
— Полагаю, что не согласятся. У нас есть кое-какие неотложные дела.
— О чем разговаривают Одетта с Одилией? — поинтересовалась Катя.
Даша поначалу не поняла, что имеет в виду сестра, но, заметив цвет лошадей у мужчин, хихикнула:
— Не могут нас поделить.
Полетаев отреагировал мгновенно:
— Я просто пытаюсь оградить вас от новых неприятностей, которыми чреваты случайные знакомства.
— Сергей Павлович, вы, может, не обратили внимания, но мы уже совершеннолетние, — пропела Катя. — К тому же я здесь не одна, муж вполне может сам выполнить обязанности по моей охране.
Это была неправда. Гоша не мог выполнять никаких обязанностей. Судорожно вцепившись одной рукой в вожжи, а другой в седло, он пытался удержать равновесие.
Невесть откуда появившийся Ример решил его чуть взбодрить и со словами:
— Гей! Держи хвост морковкой! — хлестанул Гошину гнедую кнутом.
Лошадь восприняла совет буквально и, взмыв в небо, перескочила через ограду. Ее и Гошины следы затерялись во мраке леса.
— Игорь, Игорь! — завопил пришедший в себя Виктор Семенович и, с неожиданной прытью, без всякой помощи, вскочив в седло, устремился вслед за сыном.
Остальные осуждающе посмотрели на Римера.
— А если он погибнет?!
— Пока тощий сдохнет, толстый даже не оглохнет, — заявил веселый вдовец и, насвистывая, двинулся в противоположную от леса сторону, прямо в чисто поле.